– Сделай так, как я прошу, и согласись увидеться с его светлостью сегодня вечером за обедом, – клянчила хитрая женщина. – Ты представляешь его себе не таким, каков он есть на самом деле. Он прекрасный человек и будет лелеять тебя всю жизнь.По худенькому телу Флер прошла дрожь, но она не подняла заплаканных глаз от плеча миссис де Вир.– Будь умницей, – обхаживала Долли, – дай ему возможность показать себя, любовь моя. Ты будешь для кузины Долли хорошей маленькой Флер. Я уверена, что твои мама и папа одобрили бы твой поступок, узнав, что ты вступаешь в такой брак.Дрожь снова пробежала по девушке и она прошептала:– А если я не… не… увижусь с ним?Долли решила пойти козырной картой. Неожиданно она встала на колени перед девушкой, не задумываясь, как смешно выглядела в чепчике на соломенных волосах. Ее большие фарфоровые голубые глаза блестели от слез. Она бросила себя на милость Флер, объясняя ей, как это важно… если не для ее будущего, то для спасения кузины Долли, которая столько сделала для нее после смерти ее мамы. Долли раскрыла перед потрясенной молодой девушкой постыдную историю своей экстравагантности и долгов, нарисовала мрачную картину того, что обрушится на нее, Изабель и Имоджин, если не сможет оплатить эти долги. Долли была должна так много, что Арчибальд никогда не простит ее и накажет ее, заставив томиться в тюрьме для должников. Бедному дорогому Сирилу придется оставить обучение в Оксфорде, так как будет разорен. Они все будут разорены… если Флер не выйдет за Чевиота.Пунцовая и сконфуженная, Флер посмотрела на кузину своего отца.– Но у меня же есть деньги и я смогу помочь вам… – пробормотала она.Хныча и фыркая, Долли объяснила, что девушка не может распоряжаться своими деньгами, пока не достигнет совершеннолетия или пока у нее не будет мужа, который займется ее делами. К несчастью, Гарри Родни так составил завещание, что Долли может воспользоваться деньгами Флер только с разрешения мистера де Вира, второго опекуна, но она не осмелится попросить его взять большую сумму из состояния Флер.Едва ли Флер могла представить себе все то, что говорила ей Долли. Но она поняла, что может разорить Долли и ее детей, если откажет Чевиоту.– Эти деньги я смогу получить только после помолвки с лордом Чевиотом? – тихо спросила Флер.– Да, любовь моя, – ответила Долли, лицемерно глядя на девушку и чувствуя, что на этот раз она победила.Флер тяжело вздохнула.– Вы просите от меня ужасной жертвы, кузина Долли.– Даже если это так, я прошу тебя, – горячо сказала кузина Долли. – Вспомни, что я твоя плоть и кровь! Не дай мне оказаться в долговой тюрьме.– Если бы только здесь был кузен Арчибальд! – с отчаяньем в голосе воскликнула девушка.– Но его здесь нет, – сказала Долли. – Моя судьба в твоих руках. Моя милая Флер, не покидай меня. Я была глупа, но все это ради моих детей, а ты знаешь, как твоя мама любила тебя!Флер закрыла глаза, не осмеливаясь подумать о своей прекрасной нежной матери и о той любви, которую у нее жестоко отняли.Удачно выйти замуж – это первый долг женщины, вяло подумала она. Не только кузина Долли, но и большинство светских матрон посчитают безумием ее отказ Чевиоту. И тут она почувствовала, что больше не в силах сражаться. Она согласна увидеться и поговорить с Чевиотом, раз это неизбежно. С отчаянием в голосе девушка произнесла:– Я буду обедать сегодня с вами и обдумаю предложение лорда Чевиота.Долли с криком восторга подскочила, чтобы поцеловать девушку, назвав ее ангелом, но Флер отстранилась от нее. Она уже не плакала, испытывая невыразимую усталость ума и тела и смертельное одиночество. Глава седьмая За обедом молодой Чевиот сидел напротив Флер и не сводил с нее своего томного жадного взгляда, не обращая ни на кого внимания. Но даже если бы здесь не было Флер, он не подумал бы смотреть в сторону Изабель и Имоджин. Толстые, хихикающие, они непомерно много ели и строили глазки джентльменам, с которыми сидели: для полного числа Долли пригласила двух драгунских офицеров, знакомых де Вира. Охваченная азартом, она потратила много денег на этот важный обед, который можно было назвать банкетом. Мрачная пуританская столовая была ярко освещена свечами. На столе сияли лучшие серебро и хрусталь де Виров. Сама Долли была одета в розовую тафту с маленьким кружевным чепцом на волосах, кокетливыми колечками окружающих напудренное и накрашенное лицо. Она подобострастно говорила с Чевиотом, делая ему комплименты по поводу его внешнего вида, знания вин и т. д., или медовым голосом рассказывала о своей «любимой Флер», будто никогда в жизни не изводила молодую дочь Гарри.Для Флер весь этот обед был сплошной пыткой. Несмотря на все доводы кузины Долли, ничто не могло заставить ее снять траур, так как ее дорогие мама и папа умерли всего девять недель назад. Однако она никогда еще не была так пленительна. В черном вечернем платье ее кожа выглядела как камелии, растущие у южной стены Кедлингтона. На ней не было никаких драгоценностей и украшений, кроме двух белых роз, его роз, пришпиленных к ее корсажу. Он цинично отметил про себя, что, без сомнения, это Долли заставила ее надеть цветы, но это был знак поощрения.После обеда Долли отправила дочерей и их кавалеров в гостиную помузицировать и обратилась к Флер:– Лорд Чевиот очень хочет посмотреть то странное растение, которое ваш кузен Арчибальд принес мне весной с Ковент-Гарден. Покажите ему, моя радость.Тонкие пальцы Флер нервно сжали маленькую дамскую сумочку.– Ступайте, мое милое дитя, – сказала Долли. Чевиот предложил ей руку. Флер призвала все свое мужество, как перед самым тяжким испытанием, но позволила мужчине повести ее в оранжерею. Бесполезно продолжать сражаться против этой упорной страсти, а главное – против кузины Долли. Весь день Флер думала об этом и прежде всего о причине, по которой Долли так желала этого брака. Она спрашивала себя, должна ли смириться с судьбой и принести эту жертву и хотел ли этого папа. Отказать и послать кузину Долли в тюрьму и тем самым опозорить семью было для нее слишком жестоко.Она шла с Чевиотом, как овечка на бойню. Под огромной пальмой она присела на маленькую красную софу, Чевиот остался стоять перед ней, напугав ее своим огромным ростом и широкими плечами. Его черные волосы были завиты и напомажены, рукой в белой перчатке он держал кружевной платок. Красивый, безупречный и, как не уставала повторять ей кузина Долли, исключительно богатый и всегда окруженный аурой злодейства, он не стал для нее более привлекательным. Вскоре она почувствовала, что мужчина сидит рядом с ней.– Прошло столько времени, мисс Родни, с тех пор, как мы говорили наедине.– Да… О, да.– Это было так давно, будто прошла целая вечность. Почему вы были так жестоки?Ее сердце снова забилось, так как этот человек внушал ей благоговейный страх.– Я… не хотела быть жестокой, – промолвила она.– Вы очень бледны, – прошептал он. – Вы очень многое пережили? Что угнетает вас и лишает прежнего детского веселья?Она подняла глаза и посмотрела на него долгим печальным взглядом.– Это веселье, как вы назвали его, навсегда исчезло со смертью моих любимых родителей.Чевиот нахмурился. Ему хотелось быть в ее глазах человеком сочувствующим и понимающим, но чувства, испытываемые молодой девушкой, были выше его понимания. Он никогда не любил своих родителей, пока те были живы, и считал, что они только мешают ему развлекаться. Когда они умерли, он соблюдал траур только ради приличия и был очень доволен, что стал свободен и мог сам распоряжаться деньгами и собственностью.– Увы, гибель парохода в проливе была ужасной трагедией. Я понимаю, что вы должны чувствовать. – Правда? – спросила она задумчиво, словно пытаясь найти в нем что-то такое, что заставило бы поверить, что в этом высокомерном человеке есть еще и доброта. Он поклонился и ответил:– Конечно. Кто же не поймет вашего горя? Но вы слишком молоды, чтобы запереться от всех и утонуть в слезах.– Два месяца – это не так уж долго, – глухо сказала она.– Для того, кто так долго хотел увидеть вас и услышать ваш голос, это была целая вечность, – напыщенно сказал он.Она молчала, и все ее мысли были с родителями. Да, наверное, прошла уже вечность с тех пор, как она смотрела на прекрасное лицо мамы, слышала веселый смех папы, шла с ними по залитым солнцем коридорам их дома. Давно, как давно… но она не хотела выходить на свет из своего укрытия, ее ранил самый звук смеха или музыки.Неожиданно она почувствовала, как железные пальцы стиснули ее нежные руки. Чевиот опустился перед ней на колени и прижал ее руку к своим губам. Поцелуй был таким жарким, что она испугалась. Казалось, он не мог справиться со своим желанием и продолжал целовать ее руку, бормоча слова, полные дикой страсти.– Я так обожаю тебя… Я прошу… Поверь мне, – вскричал он. – Для меня нет в мире ничего, кроме тебя. Я уважаю твое горе и боль и молю тебя обратиться за утешением ко мне. Ты сейчас для меня одна во всем свете. Флер, Флер, возьми меня в мужья. Дай мне право всегда держать тебя в этих любящих руках.Это были умело выбранные слова. Она слушала их с изумлением, понимая в глубине души, что если бы их произносили губы человека, выбранного ею самой, то они принесли бы ей утешение, которого так хотелось. Как было бы хорошо прижаться головой к сердцу, полному нежной любви к ней, но почему-то все в Флер протестовало против Дензила Чевиота. Слушая его, она понимала, что ничто не сможет изменить ее, и попыталась убрать свою руку от его поцелуев.– Лорд Чевиот! – слабо запротестовала она.– Нет, не отталкивай меня. Все самые прекрасные цветы, что у меня есть, будут твоими. Выходи за меня замуж и приходи в Кедлингтон-Хаус хозяйкой и моей женой. Клянусь, я не буду ни в чем тебе отказывать.Она вся дрожала, понимая, что ей не нужно ничего, что он может дать. Титул, богатство, все меха и драгоценности в мире не смогут вернуть ей загубленной юности и счастья, а главное – родителей. Она слушала страстные речи Чевиота, и две огромные слезы скатились по ее щекам, два печальных бриллианта, сверкнувших в свете свечей.Однако барон не замечал ее слез, да и не в его характере было проявлять мягкость. Всецело поглощенный страстным желанием коснуться юных губ Флер, в какой-то момент он был близок к успеху, но все испортил, грубо обхватив ее руками.– Вы не должны меня отвергать, – бормотал он, – ваша кузина дала мне слово, что вы примете мое предложение.Впервые в жизни девушку целовали с той животной страстью, которая лишь шокировала ее и укрепила в уверенности, что никогда не пойдет на такую жертву, даже для кузины Долли. С трудом переводя дыхание, она оттолкнула Чевиота и наугад ткнула своим маленьким сжатым кулачком в его разгоряченное лицо.– Я вас ненавижу! Как вы смеете меня оскорблять? – выдохнула она и, прежде чем молодой человек успел что-либо сказать, подобрала свои пышные юбки и побежала от него с такой поспешностью, будто за ней гнался сам нечистый. Она быстро взбежала наверх по лестнице в свою комнату и закрыла за собой дверь.Чевиот некоторое время стоял в оцепенении, тяжело дыша. В нем закипала ярость. Он разыскал хозяйку, но удостоил ее всего лишь несколькими фразами:– Ваша милейшая кузина отказала мне и при этом ударила по лицу. Вам нужно позаботиться, чтобы она немедленно раскаялась в содеянном и вышла за меня замуж. В противном случае, мадам, вы не получите от меня ни одной гинеи.С этими словами он покинул дом, а Долли завыла и завизжала в бессильной злобе. Но теперь настала ее очередь показать свой характер. Взбежав по лестнице, она забарабанила изо всех сил в закрытую дверь спальни Флер.– Сейчас же пусти меня, противная неблагодарная девчонка, – прошипела она, но за дверью не было слышно ни звука. Флер не плакала, но ничком лежала на своей огромной кровати. Она снова и снова вытирала губы платком, пока те не стали болеть, словно хотела уничтожить следы мерзких поцелуев Чевиота. Она слышала, как кузина поносила ее, угрожая выбросить на улицу, но не стала отвечать. Одно она знала твердо, что никакая сила не заставит ее быть женой этого барона, чтобы ни говорила и ни делала ей кузина Долли.В конце концов Долли оставила попытки проникнуть в комнату Флер, опасаясь, что шум услышат двое молодых офицеров, находившихся внизу в гостиной с Сирил и двумя близнецами, и расскажут об этом скандале в городе.– Ну что ж, дорогая, посмотрим, кто окажется победителем в этом сражении, – прошипела она сквозь замочную скважину, – ты вела себя как сумасшедшая, теперь и обращаться с тобой будут, как с сумасшедшей. Я отправлю тебя в психушку, и ты окончишь свои дни среди таких же безумцев, как сама.Флер по-прежнему не отвечала, хотя все слышала и дрожала всем телом, не зная, как поступить с этой разъяренной женщиной. После ухода Долли Флер разрыдалась, взывая к своим умершим родителям:– Мама, папа! Почему я не могу умереть и прийти к вам? Посмотрите на меня и защитите. Будьте со мной в этой безутешной печали.Позже Долли вместе с близнецами снова попыталась проникнуть в ее комнату, но Флер опять их не впустила. Услышав последнюю угрозу Долли отправить ее в Кедлингтон и там оставить, девушка похолодела. Она долго не ложилась в постель и ходила взад и вперед по комнате, то обращаясь в молитвах за помощью к Всевышнему, то пытаясь сама найти выход из этого ада.Семья де Вир давно спала, когда Флер со свечой в руках осторожно открыла дверь и на цыпочках прошла по коридору, а затем вниз по маленькой лестнице в комнату своей служанки. Она разбудила Молли, и та вышла к ней. Ее волосы были завиты на папильотки под сбившимся колпаком, на лоснящемся красном лице проступили испуг и удивление, когда она увидела свою госпожу, укутанную в кашемировую шаль.– О, мисс, что случилось? – начала она.Флер приложила палец к губам и сделала знак следовать за ней. Молли повиновалась, и несколько мгновений спустя они уже шептались в спальне Флер.– Я надеюсь на тебя и должна тебе верить. У меня ведь нет больше никого на целом свете, – патетически закончила Флер.Молли была на пять лет старше своей молодой госпожи и имела богатый женский опыт, который приобрела в результате моральных и физических ударов, получаемых ею от рук и лакеев и дворецких. Молли была девушкой стойкой, преданной Флер и всем сердцем ненавидевшей госпожу де Вир вместе с ее хозяйством за исключением, разумеется, Ноггинса, который заставлял трепетать ее романтическое сердце.Когда Флер сказала, что собирается бежать отсюда и Молли должна будет отправиться с ней, она вначале заколебалась:– Но, мисс, где вы возьмете необходимые деньги? – вздохнула она.– Молли, дорогая, а ты бы не могла немного занять для меня? – спросила она застенчиво, – я продам кое-что из моих украшений. У меня есть жемчужное ожерелье, которое досталось мне от дорогой матушки. Каждая жемчужина этого ожерелья стоит несколько фунтов.Молли энергично почесала ухо.– У меня осталось нерастраченным жалованье за последний месяц, мисс. Что мы должны делать?– Покинуть этот дом до того, как проснется моя кузина, найти экипаж и отправиться в «Малую Бастилию», – сказала Флер.Молли еще раз изумленно вздохнула. Она знала о «Малой Бастилии». Похожее на крепость здание на краю скалы выходило фасадом на устье унылой речки Колы. Оно было построено маркизом де Шартле вскоре после того, как тот появился здесь, спасаясь от Французской революции. Элен де Шартле провела здесь большую часть своей супружеской жизни в первом браке, однако позже, когда она стала леди Родни, это место показалось ей чересчур унылым, и она перестала здесь бывать. Здание оставалось запертым, но под наблюдением смотрителей, поскольку там было много сокровищ, оставшихся от Люсьена де Шартле. Флер только однажды была в «Малой Бастилии» и лишь смутно помнила узкие окна и толстые каменные стены с зубцами, которые делали все здание похожим на миниатюрную крепость-тюрьму, хмуро взирающую вниз на море.Бежать в сторону Пилларса было бесполезно, потому что кузина Долли сражу же бросится искать ее там и наверняка найдет, но она никогда не сможет выследить Флер, если та укроется в стенах «Малой Бастилии». Флер была уверена, что сможет рассчитывать на надежную охрану маминых смотрителей, а ее надсмотрщику Кэлебу Нонсилу вряд ли придет в голову искать ее там.– Когда я буду в «Малой Бастилии» в полной безопасности, дорогая Молли, ты сможешь оставить меня и вернуться назад в свою лондонскую жизнь, – говорила Флер служанке, которая, казалось, еще не могла смириться с мыслью об уединении в этом необычном доме, построенном для удовлетворения сардонических прихотей некоего француза. Но Флер так просила ее, что Молли не могла отказать и согласилась сопровождать ее немедленно. Позднее она скажет Ноггинсу, что бедняжка, казалось, вот-вот умрет от свалившейся на нее перспективы быть насильно выданной замуж за его светлость лорда Кедлингтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27