Он погасил спичку, взял ее руки в свои и покрыл их поцелуями.– Если Бог дал мне право назваться твоим защитником, то я счастливейший из смертных. С этого момента моя жизнь посвящается тебе, – сказал он.Быстро привязав веревку к ножке кровати, он отдал приказ Альфе, которая виляла хвостом и продолжала грызть кость. Подойдя к окну, Певерил посмотрел вниз и прошептал:– Тихо?!До него донесся голос Раббины.– Да, все спокойно.Флер Чевиот оживилась и стала вновь энергичной быстроногой девушкой, для которой когда-то ничего не было страшно. Он обвязал веревкой ее талию и осторожно спустил на землю. Здесь она почувствовала пару сильных молодых рук, принявших ее.– О, ваша светлость, – прошептала Раббина и сделала ей реверанс, а затем подпрыгнула, очень смущенная. Ее испугал вид достойной леди. Бедное юное существо, думала деревенская девушка, она не намного старше, чем я, но у нее одни глаза, а сама – мешок с костями.Флер поймала руку маленькой служанки.– От всего сердца благодарю тебя за риск, на который ты пошла ради меня сегодня ночью, – выдохнула она.Певерил спустился вниз и встал сзади них.– Шш, замрите на минутку, – прошептал он.Все трое напряженно вслушивались. Флер казалось, что биение ее сердца разбудит Кедлингтон. Они услышали, как часы на церкви в Ризборо бьют час, но большой дом оставался окутанным в почти сверхъестественное молчание, как будто обязан был помогать и всячески содействовать Певерилу в освобождении несчастной жены барона. Певерил выдохнул снова:– Пошли, все хорошо.Флер взяла руку, которую он протянул ей.Идти через главные ворота они не могли, так как привратник мог проснуться и увидеть их. Певерил решил свернуть с главной дорожки и пойти через живую изгородь на дорогу, ведущую к Грэйт-Миссендену. Через полмили, на перекрестке, их должен был ждать кабриолет.– Как только окажемся в чаще, мы будем в безопасности, – сказал Певерил. – Остается единственная опасность для нас, если кто-нибудь проснется и увидит нас бегущими через лужайку к деревьям.– Да, давайте поспешим! – воскликнула Флер, сильно возбужденная от страстного желания поскорее уйти отсюда.Певерил взял ее за одну руку, а Раббина – за другую. Три темные фигуры проскользнули через лужайку и оказались в безопасности под покровом высоких деревьев. Безмерная благодарность наполнила сердце Флер и дала ей новые силы. Она двигалась так же быстро, как и маленькая служанка в плаще и крепких башмаках. Один раз шерстяная шаль упала с ее худеньких плеч, но Певерил быстро поднял и нежно укутал Флер. Почувствовав его нежное прикосновение, она улыбнулась ему. Прежде он не видел ее такой: это была ожившая печальная статуя его мадонны. Ее возбужденная красота очаровала художника еще больше.На большой дороге под деревянным знаком «В Грэйт-Миссенден» Певерил подобрал ковровую сумку, которую Раббина спрятала накануне с его и своими вещами. Девушка тоже навсегда покидала Уайтлиф. Это не особенно огорчало ее, так как жизнь в большом доме у миссис Динглфут не предвещала ей ничего, кроме плохого обращения и тяжелой работы. Она упросила Певерила позволить ей идти с ними и стать служанкой ее светлости. И вскоре Певерил и Флер должны были обратиться к ней за помощью. У Раббины была тетя в Грэйт-Миссендене по имени миссис Табита Томм, которая всегда любила девушку, хотя у той почти не было возможности посещать свою тетю. Миссис Томм была вдовой и уважаемой женщиной, кружевницей, которая занимала крошечный полуразрушенный коттедж на окраине Грэйт-Миссендена. Раббина была уверена, что тетя даст сегодня ночью приют беглецам.Певерил заранее подкупил человека по имени Амос из Монкс-Ризборо, у которого были лошадь и кабриолет, чтобы довезти их до Миссендена. Амос не знал молодого художника в лицо и был недалеким парнем, которого интересовали только деньги. Певерил предложил ему за путешествие большую сумму, получил обещание полной осторожности и поэтому надеялся, что Амос не будет болтать о ночных пассажирах. Но даже если Амоса и заподозрят, беглецы будут к тому времени уже далеко.Пока трое молодых людей быстро шли по длинной дороге к перекрестку на вершине холма, Певерил рассказал Флер о ближайших планах. Раббина должна была представить их тете Табите, как «тайно бежавшую парочку». Певерил скромно извинился перед Флер за такую дерзость, но она тотчас же ответила:– Разве я могу обижаться после того, что ты сделал для моего благополучия, – сказала она с очаровательной улыбкой.– Спасибо, – сказал он низким голосом и сжал ее руку.Достигнув перекрестка на холме, они встретили первое препятствие.Как и было договорено, Амос из Монкс-Ризборо ждал их со своей двуколкой и пегой кобылой, жующей пучок соломы. Он без всякого интереса посмотрел на двух женщин, так как торопился побыстрее отправиться в путь, чтобы заработать полный кошелек, который пообещал ему молодой джентльмен.– Собирается гроза, – сказал он с грубым акцентом. – Я рассержусь, если пойдет дождь прежде, чем мы отправимся в Миссенден.Раббина хихикнула и прошептала Певерилу:– Он хочет сказать, что рассердится.– Я тоже рассержусь, если начнется дождь и ее светлость промокнет, – пробормотал Певерил сухо. – У нас будет плохое укрытие в этом полуразвалившемся кабриолете.– Я очень счастлива, не беспокойся обо мне, – умоляла его Флер.Но когда ее усадили внутри между двумя спасителями, из-за изгороди выпрыгнул мужчина и закричал, чтобы его подвезли, если экипаж едет в Уайтлиф.Флер вскрикнула и схватила руку Певерила. Тот закрыл девушек собой.– Ш… не разговаривайте и не двигайтесь, – прошептал он.Неожиданно появившийся мужчина был худым, с песочного цвета волосами, в гетрах, с полдюжиной кроликов, свисавших через плечо, и охотничьим ружьем под рукой. Он заговорил с Амосом, а тот объяснил ему, что они едут в обратном направлении. Незнакомец начал спорить, требуя, чтобы Амос повернул обратно и отвез его домой. Он явно разгорячился от избытка принятого джина и предложил глотнуть из большой фляжки Амосу, который отказался.Певерил резко обрезал:– Иди, мой добрый парень, мы спешим, не задерживай нас, пожалуйста.Мужчина бормотал, что попал ногой в яму, вывихнул лодыжку и хотел, чтобы его подвезли. Он вызывал у Певерила настоящее сочувствие, назвавшись Джеком Хоммоком, племянником старого привратника из Кедлингтона. Джек начал взбираться в кабриолет и всматриваться в лица трех пассажиров. Флер спрятала лицо в плечо Певерила, поэтому Джек узнал только двоих и сказал:– Ну, да здесь маленькая Рэб, дочь работника фермы, с молодым джентльменом-художником. Куда вы едете, могу ли я спросить? – протяжно произнес он.– Сойди и думай о своем собственном деле, – сказал Певерил резко.Хоммок наклонился и всмотрелся в него пристальнее.– Путешествуете ночью с дочерью работника, мой господин-художник? – усмехнулся он.Певерил чувствовал, как судорожно сжимаются пальцы Флер.– Не беспокойся, ради Бога, – прошептала она.Но было слишком поздно. Браконьер наклонился к ней и грубо схватил ее за шарф. Шелковистая прядь кудрей упала на грудь, и Хоммок сразу же узнал ее, издав крик наполовину от испуга.– Неужели сама леди из Кедлингтона! Я не трону вас пальцем, ваша светлость.Флер с отчаянием крикнула:– Мы пропали, Певерил!Певерил Марш, который всю свою жизнь был вежливым парнем и питал отвращение к любым актам жестокости, прыгнул на браконьера, и тот с хриплым криком упал на дорогу и застонал. Рядом валялись его охотничье ружье и кролики. Певерил спрыгнул с кабриолета и оттащил браконьера в сторону от дороги. Мужчина посмотрел на него узенькими горящими злобными глазками.– Помогаете сумасшедшей жене барона сбежать, не так ли, мой господин? – с трудом выдохнул он. – Я подниму крик сразу, как только вернусь в Кедлингтон. Далеко вы не уедете, я предупреждаю.– Как я и ожидал, – сказал Певерил мрачно. – Ну, мой дорогой, тебе не повезло этой ночью, и если этот случай должен выбрать между тобой и ее светлостью, то ты должен пострадать.На минуту выглянула луна, и Певерил увидел блеск стали в поднятой руке Хоммока. В следующий момент двое мужчин катились в пыли. Страх Певерила за Флер придал ему неестественную силу.Амос сидел молча, наблюдая. Он не принимал участия в этой ссоре и не воспринимал ее.Флер и Раббина прижались друг к другу. С болью в голосе Флер произнесла:– О Господи… Если он оскорблен сейчас…– Будьте мужественны, ваша светлость, – пыталась успокоить ее маленькая девушка. – Джек Хоммок пьян и не сможет работать ножом, как обычно.Хоммок сопротивлялся только несколько минут. Затем раздался резкий вскрик браконьера, и нож со стуком упал на дорогу. Певерил дотянулся до охотничьего ружья и прикладом нанес удар по черепу мужчины. Это был первый жестокий удар, который он наносил в своей жизни. Хоммок откатился в сторону и остался лежать. Певерил столкнул его дальше к изгороди.– О, слава Богу, ты в безопасности, – воскликнула Флер, когда Певерил прыгнул в кабриолет. – Увы, ты должен был совершить преступление ради моего спасения.– Я не думаю, что парень мертв. Я слышал его стон. Но пройдет какое-то время, прежде чем его найдут и он сможет выдать нас, – сказал он.Его лицо было бледным; он схватил Амоса за руку.– Запомни, когда вернешься в Монкс-Ризборо, ты не скажешь ничего ни единой душе, иначе я разыщу тебя, и, будь уверен, ты не откроешь больше рта, – сказал он жестоко.Амос пожал плечами и хлестнул свою кобылу.– Я не буду говорить, я боюсь. Все, что я хочу, это деньги, – сказал он.– Ты будешь их иметь, – сказал Певерил. Кабриолет с грохотом помчался на другую сторону холма по направлению к Грэйт-Миссендену. И сейчас же несколько капель упали с неба.– Гроза идет, – сказала маленькая Раббина. Но Певерил и Флер не слышали ее: они снова держались за руки. Певерил снова почувствовал ее дыхание у своей щеки. Она прошептала:– Мой дорогой, дорогой Певерил, если ты действительно запятнал свою душу этой ночью ради моего спасения, тебе это простится. Парень поднял бы всех обитателей Кедлингтона против нас.– Он еще сделает это, если жив, – сказал Певерил низким голосом. – Мы должны искать убежище, где барон бы никогда не смог нас найти.Она вздохнула. Ее голова склонилась к нему на плечо, когда продолжали путь сквозь все усиливающийся дождь.– О, как я счастлива быть с тобой… – выдохнула она.Он быстро забыл жестокость, которую совершил. Все его мужество было направлено на защиту Флер. Всю дорогу до места назначения он держал ее пальцы в своих, и она не пыталась Выдернуть их. Глава тринадцатая Гроза, которая гремела на Чилтерн-Хилз всю ночь, разразилась с особой яростью в четыре часа утра, но к тому времени беглецы уже достигли коттеджа, принадлежащего тетушке Раббины.Флер сидела в кресле-качалке Табиты Томм, положив свои маленькие ножки на скамеечку, и пила травяной чай из сине-белой китайской кружки. Для мужчины миссис Томм нашла более крепкий напиток. Пока Певерил пил и ел хлеб с сыром, которые подала тетушка, он постоянно и с восхищением смотрел на Флер. Сразу после их приезда миссис Томм и ее племянница отвели Флер наверх, сняли ее мятый халат и помогли одеться в тетушкино серое домотканое платье. И теперь снова красота Флер засияла в слабом блеске локонов вокруг ее шеи и груди. Трудно поверить, думал Певерил, что она была женой Чевиота и родила ребенка – так молодо она выглядела. Он уселся на табурет у ее ног и обратился к ней:– Ваша светлость… – но она прервала, мягко сжимая его пальцы.– Я не желаю больше никогда слышать этот ненавистный титул. От самого звука у меня стынет кровь. Для тебя я с этого момента – только Флер. А для меня ты – мой друг Певерил.– Флер, – повторил он ее имя, как что-то священное. Он был полностью вознагражден и стал обсуждать их дальнейший путь.Они должны ехать в Лондон. Это было необходимо из-за браконьера и того, что могло последовать, когда обнаружат его тело. Как только Флер отдохнет, они позавтракают и возьмут первую же почтовую карету из Грэйт-Миссендена на Лондон. Только там, среди миллионов людей, они могли затеряться и спрятаться от своих преследователей.Певерил рассказал о большом друге, Люке Тэйлоре, который жил в Лондоне вблизи реки и в свободное время был, как Певерил, художником. Он был на год или два старше Певерила, которого встретил впервые в начальной школе, и работал на фирме купеческих банкиров в Сити. Певерил слышал, что дела у него шли хорошо.– Люк и я всегда были очень дружны. Он думал так же, как и я, и Элис, его жена, которой ты можешь доверять, – сказал Певерил, обращаясь к Флер. – На самом деле она лет на десять старше моего друга, но у нее очень дружелюбный характер. С помощью маленькой служанки в возрасте Раббины Элис прекрасно содержит дом моего друга. Я предлагаю отвезти тебя туда. Я расскажу им все, если ты позволишь это, так как знаю, что они приютят нас, а Люк поможет мне найти работу. Тебе нравится эта мысль?– Я уверена, что мне понравятся твои друзья, – сказала Флер, – но я не знаю, почему они должны будут беспокоиться из-за меня.– Они увидят тебя и полюбят, – сказал Певерил со взглядом, от которого у Флер появился теплый розовый цвет на впавших щеках.– Увы, – сказала она, – я не могу даже приближаться, мой дорогой друг, к Кэтрин Квинтли или еще к кому-нибудь, кто знал меня в прошлом.– Согласен, – сказал Певерил. – И хотя самое лучшее для нас – быть искренними с Люком и Элис, необходимо, чтобы ты сменила свое имя, причем немедленно, так как барон будет отчаянно пытаться найти тебя и отомстить.Дрожь пробежала по телу девушки.– Да, я могу представить себе его ярость, – она кивнула головой.– Давай найдем убежище у Тэйлоров. Когда волнение утихнет, его светлость постарается аннулировать брак.Флер слепо посмотрела на юношу.– Когда-то, – сказала она, – я верила в святость брачной клятвы. Но теперь я не чувствую больше связанной обещанием с ним. Пусть наш брак будет разорван. От всего сердца желаю полного разрыва с таким чудовищем, как Чевиот.– Да будет так, – сказал Певерил. Он встал и поставил ее на ноги.– Ты должна немного отдохнуть, – сказал он и улыбнулся ей.У нее сердце зашлось от благодарности к нему.– О, чем я смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня?! – воскликнула она.Он помолчал минуту, потом сказал низким голосом:– Еще слишком рано говорить о таких вещах. Мне кажется, что ты должна пока избегать заявлений о своих чувствах. Но я заявляю без стеснения, что моя любовь – только для тебя, самая любимая Флер. Я прошу твоего разрешения оставаться всегда рядом с тобой.Ее слезы потекли обильнее, и трогательным жестом она прикоснулась щекой к его руке.– Я не хочу, чтобы ты покидал меня, – прошептала она. – Через всю свою боль я помнила тебя. Когда впервые я приехала в Кедлингтон, единственное счастье, которое я знала, было в твоем присутствии. Слушать твой голос было радостью для меня.Он покрыл ее волосы поцелуями, затем отпрянул, шагнул к окну и отдернул занавески. Маленькая кухонька тотчас же наполнилась перламутровым светом. Певерил погасил свечу. Луг и дорога были белыми в тумане. Издалека донеслись крик петуха, и звук лающей собаки. Молодой художник повернулся к Флер. Она выглядела бледной и хрупкой в сером платье, а он с восхищением смотрел на сияние ее чудесных волос и получил от нее улыбку, которую он, и только он один, казалось, может принести ее губам. Затем опустился на колено и прикоснулся лбом к ее сложенным на груди рукам.– Ты – моя святая, и я боготворю тебя, – сказал он.Она не могла ответить. Ее сердце было слишком наполнено, но она прочла в глазах Певерила конец своему отчаянию и обещание большего счастья, чем она когда-либо знала.Эта надежда поддерживала ее дух, когда несколькими часами позднее она вновь сидела между Певерилом и Раббиной уже в почтовой карете, которую тянули четыре быстрых лошади по дороге в Лондон.Плотно прикрывшись взятой взаймы накидкой и капором, она немного боялась, что ее узнают. Но с каждой милей, которую они преодолевали, она чувствовала себя менее напряженной. Казалось, что уже нет вероятности, что их настигнут. Певерил тоже был в приподнятом настроении.Однако Флер беспокоил финансовый вопрос.– Я целиком завишу от тебя. Это неправильно, – сказала она Певерилу, но тот рассмеялся над ней. Он отложил для этой цели, уверял он и вызвал у нее еще несколько улыбок, описывая ей, как писал портрет Виктории Растингторп и кокетливой древности старшей Мачионесс.– Я боюсь, – закончил Певерил, – ее светлость будет печально разочарована из-за того, что не вернусь к ней, но я изрядно поработал за те деньги, которые она заплатила мне. У меня нет нужды чувствовать себя виноватым.Флер посмотрела на Певерила с какой-то личной гордостью за него.– Ты великий художник и легко бы смог сделать себе имя и богатство в Лондоне, – прошептала она.– Я не осмелюсь предлагать картины под именем Певерила Марша, – напомнил он ей, – так как моя работа особенная и может попасть в руки дельца, где ее, в свою очередь, может заметить барон, который выследит меня и тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27