Она поспешно спустилась по лестнице, с трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься бегом и, задыхаясь от волнения, сняла трубку.
– Алло? – сказала она срывающимся голосом.
– Бриджит?
– Да.
Во время их телефонных разговоров Бриджит была вынуждена ограничиваться отрывистыми фразами и избегать нежных выражений, зная, что мать почти всегда ее слышит.
– Послушай, любовь моя, я буду ждать тебя на обычном месте около семи. Я не смогу освободиться раньше. Ты сможешь прийти в семь?
– Дэниел, я должна быть дома до половины девятого или даже до девяти. Маму неожиданно вызвали на работу, а тетю Кэти, как ты знаешь, нельзя оставлять одну. Ты мог бы прийти сюда?
Он немного помолчал, прежде чем ответить.
– Да, да, – сказал он. – Конечно, я приду. Но я хотел… я хотел, Бриджит, чтобы ты осталась сегодня на ночь в Гринволл-Мэноре.
– В Гринволл-Мэноре?
– Да. Я потом объясню тебе все подробнее, но я получил новый приказ, и в ближайшие дни – в понедельник, скорее всего – мне придется уехать. Поэтому я бы хотел провести весь уик-энд с тобой. Я захвачу с собой побольше еды. Так ты согласна?
– Да, конечно, Дэниел, – ответила она, уже думая о том, как прореагирует мать, когда она скажет ей, что собирается остаться на ночь в Гринволл-Мэноре вдвоем с Дэниелом.
– Дэниел?
– Да, любимая?
– Ты еще не знаешь, куда тебя распределят?
– Я скажу тебе обо всем, когда мы встретимся. Мне не очень удобно говорить отсюда. Но ты не волнуйся, это не очень далеко. По эту сторону океана – понимаешь?
Бриджит с облегчением вздохнула.
– Да, да, я поняла. Дэниел?
– Да, любовь моя?
– У меня тоже есть для тебя новости. – Она улыбалась. – Помнишь, о чем мы говорили в среду?
На противоположном конце провода наступило гробовое молчание.
– Ты меня слышишь, Дэниел?
– Да, я тебя слышу, Бриджит. Бриджит, неужели?..
– А сейчас мне надо идти, Дэниел.
– Любимая. Любимая. Я не дождусь, когда увижу тебя. Я постараюсь прийти как можно раньше, сразу же после семи. Ну, а пока… до встречи, любовь моя.
– До встречи, Дэниел.
Повесив трубку, Бриджит долго стояла возле телефона. Сегодня в их распоряжении будет целая ночь, а не какие-то несколько часов, она всю ночь будет лежать в его объятиях, и не надо будет никуда спешить, не надо будет вскакивать и говорить друг другу: «Ну, а теперь нам пора идти».
Сорвавшись с места, она побежала наверх, думая, что ей надо упаковать кое-какие необходимые вещи, чтобы взять с собой в Гринволл-Мэнор.
Кэтрин ушла в шесть. Уходя, она лишь сказала:
– Я пошла.
И Бриджит ответила:
– Хорошо, мама.
Она еще не говорила матери, что собирается ночевать в Гринволл-Мэноре, решив, что лучше сказать ей об этом в самую последнюю минуту, когда уже не останется времени для споров, обвинений и тому подобного.
Войдя в гостиную, она села на стул возле окна. Кэти лежала с закрытыми глазами, и Бриджит не могла понять, спит она или нет. Через некоторое время старуха позвала:
– Кэтрин!
– Это я, тетя Кэти.
– А, это ты, Бриджит? – Кэти открыла глаза. – А где Кэтрин? Мне нужно поговорить с Кэтрин.
– Ей пришлось пойти на почту кого-то подменить. Она ведь тебе говорила.
– Разве она мне говорила? А может, она мне и сказала, но я забыла. Мне сегодня целый день хочется спать, не знаю, что это на меня нашло. Мне только что снился очень хороший сон, Бриджит.
– Что же это за сон, тетя Кэти?
– Мне снился корабль – корабль с большими парусами. Я плыла на нем, но видела его как бы со стороны. Я видела его очень ясно и даже смогла прочесть название на борту. Он назывался «Меркур». Ты помнишь «Меркур», Бриджит?
– Нет, тетя Кэти, я не помню такого корабля.
– Но ты должна его помнить! Я показывала тебе фотографию в газете. Я вырезала из газеты статью. Там было написано, что «Меркур» отплыл в Норвегию с углем. Это было совсем недавно, Бриджит, неужели ты не помнишь? Энди много рассказывал мне о «Меркуре», потому я и знаю так хорошо этот корабль. Это датский корабль, Бриджит.
– В самом деле, тетя Кэти?
– Я люблю, когда мне снятся корабли. Энди всегда снились корабли.
Кэти продолжала говорить, теперь уже обращаясь скорее к себе самой, чем к Бриджит, и ее голос постепенно угасал, становясь все более и более сонным, слова были едва различимы. Бриджит тем временем нетерпеливо поглядывала на часы на каминной полке, считая минуты, которые оставались до прихода Дэниела.
Когда часы показывали почти семь, она встала и прошла на кухню. Там она подогрела молоко для Кэти и достала из шкафа печенье. Поставив чашку с молоком и вазочку с печеньем на поднос, она вернулась в гостиную.
– Ты не спишь, тетя Кэти? Будешь пить молоко?
– Да, да, спасибо, моя дорогая. Спасибо, мне как раз хотелось выпить чего-нибудь тепленького… Как ты думаешь, сегодня вечером будут бомбить?
– Вряд ли, тетя Кэти. Уже давно не было бомбежек. Не думаю, что они снова начнут бомбить сегодня.
– Несколько минут назад мне показалось, что я услышала сигнал тревоги. Но это мне, наверное, приснилось. Ведь тревоги не было, не так ли, Бриджит?
– Не было никакой тревоги, тетя Кэти, это тебе наверняка приснилось. Сегодня такой чудесный, спокойный вечер, – я уверена, не будет никакой бомбежки.
– Будем надеяться, будем надеяться. Знаешь, мне становится немного страшно, когда включаются сирены. Смешно для такой старухи, как я, правда? Ведь все равно уже скоро умирать, – так какая разница, погибну я в бомбежку или умру своей смертью?
– Прекрати говорить глупости, тетя Кэти. Лучше пей молоко.
– Да, да, моя милая, пью.
Кэти поднесла к губам стакан с молоком и сделала несколько глотков, потом снова поставила его на блюдце, которое держала в руках. Несмотря на ее возраст, руки у Кэти совсем не дрожали. Бриджит опустилась на свой стул возле окна, стараясь унять нетерпение, все сильнее и сильнее овладевающее ею. Через некоторое время Кэти, отставив блюдце и стакан на тумбочку, сказала:
– Питер должен скоро вернуться, не так ли, Бриджит?
Бриджит поморщилась при упоминании о Питере.
– Мы не можем знать точно, когда он вернется, – ответила она.
Кэти больше ничего не сказала. Через несколько минут Бриджит встала, взяла с тумбочки поднос и вышла из комнаты. Она шла через зал, когда раздался звонок в дверь. Поставив поднос на столик в зале, она бегом бросилась открывать.
Закрыв за Дэниелом дверь, она прильнула к нему всем телом и спрятала лицо на его груди. Он крепко обнял ее, и в течение нескольких секунд они стояли молча, прижавшись друг к другу в тесном объятии, потом он слегка отстранился и приподнял ее лицо.
– Так это правда? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
– Да, любовь моя. Да… Тихо! – Она прикрыла ладонью его рот, когда он хотел закричать от радости, и, взяв за руку, повела в столовую.
Войдя в столовую, они снова обнялись.
– О Бриджит, Бриджит, – прошептал он. – Сегодня самый счастливый день в моей жизни… А ты? Ты счастлива?
– Так счастлива, что мне кажется, я пьяна. Да, я в самом деле пьяна от счастья, Дэниел. Если б ты знал, как долго я этого ждала!
– Ты ждала меня, Бриджит. Потому что я, и только я мог стать отцом твоего ребенка. О, Бриджит, любовь моя.
Он ласково ерошил ее волосы, а она стояла, уткнувшись лицом в его шею и закрыв глаза от счастья. Вдруг вспомнив о чем-то, она подняла голову.
– Я совсем забыла, Дэниел, что ты уезжаешь в понедельник. Куда тебя пошлют на этот раз?
Радостное выражение сбежало с ее лица, и в ее взгляде появилась тревога.
– О, это не так уж плохо, как можно было ожидать. Меня посылают в одно местечко под названием Крейдон-Хилл, это в Херефордшире.
– Херефордшир? О, но ведь это далеко!
– Далековато, но все же это в Англии. Когда начальство вызвало меня вчера, меня била дрожь, – я боялся, что они собираются отослать меня домой в Америку.
– О нет, только не это! Это было бы ужасно.
– Да, это было бы слишком тяжким испытанием… Но знаешь что? Ты могла бы поехать со мной в Крейдон-Хилл. Насколько мне известно, это сельская местность – там полно ферм и коттеджей, где мы бы могли поселиться. Я разговаривал сегодня с одним парнем в дирекции, он англичанин и служил в Мэдли – это военная база в нескольких милях от Крейдон-Хилла. Он сказал, что многие приезжают туда с семьями. Его жена пробыла с ним там два года.
– О, Дэниел! – Она слегка отстранилась от него, чтобы видеть его лицо. – Но я не могу поехать с тобой сейчас же.
– Почему нет?
– Ну… во-первых, я не могу бросить работу. Если я уйду из школы, меня могут отправить на какое-нибудь военное производство. Я бы, конечно, могла попросить, чтобы меня перераспределили в какую-нибудь школу в тех краях, но понадобится время, чтобы это устроить. Кроме того, я должна… я должна дождаться Питера, чтобы объясниться с ним. Я хочу, чтобы между нами все было ясно и мой разрыв с ним не выглядел как бегство.
– Да, да, любимая, я понимаю. Я тебя прекрасно понимаю, – он слегка наклонил голову. – Но ты объяснишься с ним сразу же, как только он вернется, да? Ты ведь не станешь это откладывать?
– Обещаю тебе, Дэниел, что как только он войдет в этот дом, я тут же обо всем ему скажу. Я не собираюсь жить с ним под одной крышей ни дня.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
– Но они наверняка будут уговаривать тебя остаться. Ты уверена, что не позволишь себя уговорить? Я знаю, что скажет Кэтрин. Она скажет: «Подожди хотя бы, пока не умрет тетя Кэти. Дай ей умереть спокойно».
– Она уже говорила мне это, и она знает мой ответ. Мне осталось только поговорить с Питером. Когда с этим будет покончено, я покину этот дом и, если улажу все со школой, смогу поехать к тебе.
– О, что касается школы, это мы как-нибудь уладим. Это не самая большая трудность. – Он сел на диван и притянул ее к себе. Когда она села рядом, он достал из кармана длинный конверт и положил на ее ладонь, накрыв сверху своей рукой. – Это для тебя, Бриджит, – сказал он. – Я хотел сделать это восемь лет назад и жалею, что не сделал, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. А сегодня самый подходящий день, чтобы вручить тебе эту бумагу, – сегодня был торжественно объявлен Дэниел Четвертый… потому что я чувствую, что это будет Дэниел. Чувствую это вот здесь, – он ткнул себя пальцем в грудь, потом улыбнулся, с нежностью заглядывая ей в глаза. – Может, ты все-таки откроешь его? – спросил он, указывая на конверт. – Или хотя бы поинтересуешься, что это такое?
Конверт не был запечатан. Открыв его, Бриджит извлекла оттуда толстый документ, сложенный вдвое. Когда она развернула его и стала перелистывать, ее глазам предстали страницы, густо исписанные юридическими терминами. Чтобы вникнуть в суть написанного, она вернулась на первую страницу и начала читать:
«Поместье, известное под названием Гринволл-Мэнор (частное земельное владение, расположенное в предместье Джарроу, графство Дархэм). Поместье насчитывает тридцать акров земли. Дом каменный, состоит из двадцати комнат, если не считать служб и подсобных помещений…»
Бриджит подняла глаза от документа и вопрошающе посмотрела на Дэниела. Выражение его лица было очень довольным, а на губах играла насмешливая улыбка.
– Переверни страницу, – сказал он. – Или лучше загляни сразу на последнюю страницу.
Бриджит медленно открыла документ на последней странице и прочитала:
«Настоящей дарственной я, нижеподписавшийся Дэниел Розье, передаю в полное владение Бриджит Конвэй дом, известный под названием Гринволл-Мэнор и расположенный в графстве Дархэм, вместе с мебелью и со всеми другими ценностями, а также тридцать акров…»
– Но почему, Дэниел? Почему?
Бриджит изумленно смотрела на Дэниела, слегка приоткрыв рот.
– Ты спрашиваешь, почему? Потому что я всегда хотел, чтобы поместье было твоим. Твоим. С того самого дня, как я его купил, я желал, чтобы ты стала его хозяйкой. Тебе это кажется странным? – Он улыбнулся. – В тот день, когда ты впервые вошла в дом, я смотрел на тебя и думал: «Настанет день, когда я смогу подарить ей этот дом».
– О Дэниел, Дэниел! Но я не могу…
– Ты не можешь – что?
– Я не могу принять от тебя такой подарок. Ты даришь мне поместье, но ведь оно стоит целое состояние!
Он серьезно посмотрел на нее.
– Если бы я был твоим мужем, ты бы смогла принять от меня подарок, не так ли? А я смотрю на тебя, как на свою жену. Я считаю тебя своей женой с того первого вечера, который мы провели в Гринволл-Мэноре. И ты всегда будешь для меня женой, формальности меня не волнуют. Муж может сделать своей жене любой подарок, – не вижу, чему здесь удивляться.
Она опустила голову и прижала руку ко лбу.
– Но это… это такой щедрый подарок, – прошептала она. Тряхнув головой, она обвила руками его шею и крепко сжала его в объятиях. – О Дэниел, Дэниел!
Когда он заглянул ей в лицо, он заметил, что по ее щекам текут слезы.
– А что будет, если я воспользуюсь своим правом на усадьбу и выброшу тебя оттуда? – сказала она срывающимся голосом, смеясь и плача одновременно.
– Только попробуйте, мадам.
Он склонился над ней и крепко поцеловал в губы.
– Нет, я никак не могу привыкнуть к тому, что я – хозяйка Гринволл-Мэнора, – сказала она через некоторое время.
– Попытайтесь к этому привыкнуть, мадам, потому что именно в Гринволл-Мэноре будет расти наш мальчик, – вероятно, вместе с дюжинами других крикливых малышей… О, не ваших, мадам, не ваших, – я имел в виду нашу школу.
Безудержно смеясь, они упали в объятия друг друга. Бриджит первая совладала со смехом. Бросив быстрый взгляд в сторону двери, она подняла глаза на Дэниела и сказала:
– А знаете что, мистер Розье? Я бы не имела ничего против того, чтобы иметь дюжину детей от вас.
– Благодарю вас, мисс Бриджит Малхолланд… Ты знаешь, я всегда думаю о тебе, как о Бриджит Малхолланд.
Они посмотрели друг на друга, и в их взглядах была безграничная любовь. Потом с комичной серьезностью он заявил:
– Нет, дюжина – это слишком много. Одиннадцать, Бриджит. Ровно одиннадцать. Я сделаю тебя матерью одиннадцати детей, и не ребенком больше.
И снова они безудержно смеялись, сжимая друг друга в объятиях. Потом он, смахивая слезы, выступившие в уголках глаз, спросил:
– Все в порядке насчет сегодняшней ночи?
Она кивнула, и он погладил ее по щеке.
– Я оставил сверток с продуктами в маленьком магазинчике на дороге в Гринволл, это рядом с автобусной остановкой. Я сказал, что зайду за ним попозже. Мне не хотелось таскать эту тяжесть с собой.
– А на чем мы будем готовить? – спросила она, вспомнив, что на кухне нет плиты.
– Во дворе полно сухих веток. Мы разожжем костер и будем играть в бойскаутов.
Она засмеялась и потерлась щекой о его щеку, потом посмотрела в окно, за которым сгущались сумерки.
– Уже начинает темнеть. Я лучше опущу маскировочные шторы, – сказала она, вставая.
Он обнял ее за талию и прижался лицом к ее груди.
– Только возвращайся побыстрее, любовь моя.
Когда она вошла в гостиную, Кэти посмотрела на нее с постели широко раскрытыми глазами.
– Кто это приходил? – осведомилась она.
– Мои знакомые из школы, тетя Кэти.
Бриджит включила ночник на тумбочке возле кровати и, подойдя к окну, опустила тяжелые светомаскировочные жалюзи, потом задернула шторы.
– Твои гости уже ушли?
– Еще нет, тетя Кэти.
– Это Иви, Бриджит?
– Нет, тетя Кэти, ты их не знаешь.
Не глядя в сторону кровати, Бриджит вышла из комнаты. Она как раз опустила шторы в последней комнате и была на пути в столовую, когда раздался угрожающий вой сирен над городом.
– О нет, только не сегодня! – прошептала она, поднимая глаза к потолку.
Дэниел стоял в дверях столовой. Когда она подошла, они переглянулись, и он сказал:
– Я не думаю, что это затянется надолго. Они быстро пролетят над городом, и все закончится через несколько минут.
Она кивнула.
– Тетя Кэти всегда нервничает во время воздушных налетов, – сказала она. – Я пойду, побуду с ней.
– Да, конечно, иди… Постой, возьми вот это, – он протянул ей конверт. – Спрячь его в надежное место. В ближайшее время я свожу тебя в контору Барретта в Ньюкасле, – он ведет мои дела. Надо было познакомить тебя с ним раньше.
– Хорошо, любимый. Да, я спрячу это в надежное место.
Она привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. В эту самую минуту из гостиной донесся испуганный голос Кэти.
– Кэтрин! Кэтрин! – звала она.
Бриджит вздрогнула.
– Ладно, я пойду к ней. Она очень волнуется.
Она посмотрела на конверт, который Дэниел вложил ей в руку, потом взглянула в сторону лестницы, думая, не спрятать ли его в своей комнате, и в конце концов вернула ему.
– Подержи его пока ты, а я вернусь через минуту, – сказала она и поспешила в гостиную.
Когда она открывала дверь гостиной, крики Кэти возобновились.
– Кэтрин! Кэтрин!
– Успокойся, тетя Кэти, я с тобой.
– А где Кэтрин?
– Она еще не вернулась с почты. Но она скоро придет, не волнуйся.
– Ты слышала сирены, Бриджит?
– Слышала, тетя Кэти. Но ты не переживай, все будет в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Алло? – сказала она срывающимся голосом.
– Бриджит?
– Да.
Во время их телефонных разговоров Бриджит была вынуждена ограничиваться отрывистыми фразами и избегать нежных выражений, зная, что мать почти всегда ее слышит.
– Послушай, любовь моя, я буду ждать тебя на обычном месте около семи. Я не смогу освободиться раньше. Ты сможешь прийти в семь?
– Дэниел, я должна быть дома до половины девятого или даже до девяти. Маму неожиданно вызвали на работу, а тетю Кэти, как ты знаешь, нельзя оставлять одну. Ты мог бы прийти сюда?
Он немного помолчал, прежде чем ответить.
– Да, да, – сказал он. – Конечно, я приду. Но я хотел… я хотел, Бриджит, чтобы ты осталась сегодня на ночь в Гринволл-Мэноре.
– В Гринволл-Мэноре?
– Да. Я потом объясню тебе все подробнее, но я получил новый приказ, и в ближайшие дни – в понедельник, скорее всего – мне придется уехать. Поэтому я бы хотел провести весь уик-энд с тобой. Я захвачу с собой побольше еды. Так ты согласна?
– Да, конечно, Дэниел, – ответила она, уже думая о том, как прореагирует мать, когда она скажет ей, что собирается остаться на ночь в Гринволл-Мэноре вдвоем с Дэниелом.
– Дэниел?
– Да, любимая?
– Ты еще не знаешь, куда тебя распределят?
– Я скажу тебе обо всем, когда мы встретимся. Мне не очень удобно говорить отсюда. Но ты не волнуйся, это не очень далеко. По эту сторону океана – понимаешь?
Бриджит с облегчением вздохнула.
– Да, да, я поняла. Дэниел?
– Да, любовь моя?
– У меня тоже есть для тебя новости. – Она улыбалась. – Помнишь, о чем мы говорили в среду?
На противоположном конце провода наступило гробовое молчание.
– Ты меня слышишь, Дэниел?
– Да, я тебя слышу, Бриджит. Бриджит, неужели?..
– А сейчас мне надо идти, Дэниел.
– Любимая. Любимая. Я не дождусь, когда увижу тебя. Я постараюсь прийти как можно раньше, сразу же после семи. Ну, а пока… до встречи, любовь моя.
– До встречи, Дэниел.
Повесив трубку, Бриджит долго стояла возле телефона. Сегодня в их распоряжении будет целая ночь, а не какие-то несколько часов, она всю ночь будет лежать в его объятиях, и не надо будет никуда спешить, не надо будет вскакивать и говорить друг другу: «Ну, а теперь нам пора идти».
Сорвавшись с места, она побежала наверх, думая, что ей надо упаковать кое-какие необходимые вещи, чтобы взять с собой в Гринволл-Мэнор.
Кэтрин ушла в шесть. Уходя, она лишь сказала:
– Я пошла.
И Бриджит ответила:
– Хорошо, мама.
Она еще не говорила матери, что собирается ночевать в Гринволл-Мэноре, решив, что лучше сказать ей об этом в самую последнюю минуту, когда уже не останется времени для споров, обвинений и тому подобного.
Войдя в гостиную, она села на стул возле окна. Кэти лежала с закрытыми глазами, и Бриджит не могла понять, спит она или нет. Через некоторое время старуха позвала:
– Кэтрин!
– Это я, тетя Кэти.
– А, это ты, Бриджит? – Кэти открыла глаза. – А где Кэтрин? Мне нужно поговорить с Кэтрин.
– Ей пришлось пойти на почту кого-то подменить. Она ведь тебе говорила.
– Разве она мне говорила? А может, она мне и сказала, но я забыла. Мне сегодня целый день хочется спать, не знаю, что это на меня нашло. Мне только что снился очень хороший сон, Бриджит.
– Что же это за сон, тетя Кэти?
– Мне снился корабль – корабль с большими парусами. Я плыла на нем, но видела его как бы со стороны. Я видела его очень ясно и даже смогла прочесть название на борту. Он назывался «Меркур». Ты помнишь «Меркур», Бриджит?
– Нет, тетя Кэти, я не помню такого корабля.
– Но ты должна его помнить! Я показывала тебе фотографию в газете. Я вырезала из газеты статью. Там было написано, что «Меркур» отплыл в Норвегию с углем. Это было совсем недавно, Бриджит, неужели ты не помнишь? Энди много рассказывал мне о «Меркуре», потому я и знаю так хорошо этот корабль. Это датский корабль, Бриджит.
– В самом деле, тетя Кэти?
– Я люблю, когда мне снятся корабли. Энди всегда снились корабли.
Кэти продолжала говорить, теперь уже обращаясь скорее к себе самой, чем к Бриджит, и ее голос постепенно угасал, становясь все более и более сонным, слова были едва различимы. Бриджит тем временем нетерпеливо поглядывала на часы на каминной полке, считая минуты, которые оставались до прихода Дэниела.
Когда часы показывали почти семь, она встала и прошла на кухню. Там она подогрела молоко для Кэти и достала из шкафа печенье. Поставив чашку с молоком и вазочку с печеньем на поднос, она вернулась в гостиную.
– Ты не спишь, тетя Кэти? Будешь пить молоко?
– Да, да, спасибо, моя дорогая. Спасибо, мне как раз хотелось выпить чего-нибудь тепленького… Как ты думаешь, сегодня вечером будут бомбить?
– Вряд ли, тетя Кэти. Уже давно не было бомбежек. Не думаю, что они снова начнут бомбить сегодня.
– Несколько минут назад мне показалось, что я услышала сигнал тревоги. Но это мне, наверное, приснилось. Ведь тревоги не было, не так ли, Бриджит?
– Не было никакой тревоги, тетя Кэти, это тебе наверняка приснилось. Сегодня такой чудесный, спокойный вечер, – я уверена, не будет никакой бомбежки.
– Будем надеяться, будем надеяться. Знаешь, мне становится немного страшно, когда включаются сирены. Смешно для такой старухи, как я, правда? Ведь все равно уже скоро умирать, – так какая разница, погибну я в бомбежку или умру своей смертью?
– Прекрати говорить глупости, тетя Кэти. Лучше пей молоко.
– Да, да, моя милая, пью.
Кэти поднесла к губам стакан с молоком и сделала несколько глотков, потом снова поставила его на блюдце, которое держала в руках. Несмотря на ее возраст, руки у Кэти совсем не дрожали. Бриджит опустилась на свой стул возле окна, стараясь унять нетерпение, все сильнее и сильнее овладевающее ею. Через некоторое время Кэти, отставив блюдце и стакан на тумбочку, сказала:
– Питер должен скоро вернуться, не так ли, Бриджит?
Бриджит поморщилась при упоминании о Питере.
– Мы не можем знать точно, когда он вернется, – ответила она.
Кэти больше ничего не сказала. Через несколько минут Бриджит встала, взяла с тумбочки поднос и вышла из комнаты. Она шла через зал, когда раздался звонок в дверь. Поставив поднос на столик в зале, она бегом бросилась открывать.
Закрыв за Дэниелом дверь, она прильнула к нему всем телом и спрятала лицо на его груди. Он крепко обнял ее, и в течение нескольких секунд они стояли молча, прижавшись друг к другу в тесном объятии, потом он слегка отстранился и приподнял ее лицо.
– Так это правда? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
– Да, любовь моя. Да… Тихо! – Она прикрыла ладонью его рот, когда он хотел закричать от радости, и, взяв за руку, повела в столовую.
Войдя в столовую, они снова обнялись.
– О Бриджит, Бриджит, – прошептал он. – Сегодня самый счастливый день в моей жизни… А ты? Ты счастлива?
– Так счастлива, что мне кажется, я пьяна. Да, я в самом деле пьяна от счастья, Дэниел. Если б ты знал, как долго я этого ждала!
– Ты ждала меня, Бриджит. Потому что я, и только я мог стать отцом твоего ребенка. О, Бриджит, любовь моя.
Он ласково ерошил ее волосы, а она стояла, уткнувшись лицом в его шею и закрыв глаза от счастья. Вдруг вспомнив о чем-то, она подняла голову.
– Я совсем забыла, Дэниел, что ты уезжаешь в понедельник. Куда тебя пошлют на этот раз?
Радостное выражение сбежало с ее лица, и в ее взгляде появилась тревога.
– О, это не так уж плохо, как можно было ожидать. Меня посылают в одно местечко под названием Крейдон-Хилл, это в Херефордшире.
– Херефордшир? О, но ведь это далеко!
– Далековато, но все же это в Англии. Когда начальство вызвало меня вчера, меня била дрожь, – я боялся, что они собираются отослать меня домой в Америку.
– О нет, только не это! Это было бы ужасно.
– Да, это было бы слишком тяжким испытанием… Но знаешь что? Ты могла бы поехать со мной в Крейдон-Хилл. Насколько мне известно, это сельская местность – там полно ферм и коттеджей, где мы бы могли поселиться. Я разговаривал сегодня с одним парнем в дирекции, он англичанин и служил в Мэдли – это военная база в нескольких милях от Крейдон-Хилла. Он сказал, что многие приезжают туда с семьями. Его жена пробыла с ним там два года.
– О, Дэниел! – Она слегка отстранилась от него, чтобы видеть его лицо. – Но я не могу поехать с тобой сейчас же.
– Почему нет?
– Ну… во-первых, я не могу бросить работу. Если я уйду из школы, меня могут отправить на какое-нибудь военное производство. Я бы, конечно, могла попросить, чтобы меня перераспределили в какую-нибудь школу в тех краях, но понадобится время, чтобы это устроить. Кроме того, я должна… я должна дождаться Питера, чтобы объясниться с ним. Я хочу, чтобы между нами все было ясно и мой разрыв с ним не выглядел как бегство.
– Да, да, любимая, я понимаю. Я тебя прекрасно понимаю, – он слегка наклонил голову. – Но ты объяснишься с ним сразу же, как только он вернется, да? Ты ведь не станешь это откладывать?
– Обещаю тебе, Дэниел, что как только он войдет в этот дом, я тут же обо всем ему скажу. Я не собираюсь жить с ним под одной крышей ни дня.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
– Но они наверняка будут уговаривать тебя остаться. Ты уверена, что не позволишь себя уговорить? Я знаю, что скажет Кэтрин. Она скажет: «Подожди хотя бы, пока не умрет тетя Кэти. Дай ей умереть спокойно».
– Она уже говорила мне это, и она знает мой ответ. Мне осталось только поговорить с Питером. Когда с этим будет покончено, я покину этот дом и, если улажу все со школой, смогу поехать к тебе.
– О, что касается школы, это мы как-нибудь уладим. Это не самая большая трудность. – Он сел на диван и притянул ее к себе. Когда она села рядом, он достал из кармана длинный конверт и положил на ее ладонь, накрыв сверху своей рукой. – Это для тебя, Бриджит, – сказал он. – Я хотел сделать это восемь лет назад и жалею, что не сделал, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. А сегодня самый подходящий день, чтобы вручить тебе эту бумагу, – сегодня был торжественно объявлен Дэниел Четвертый… потому что я чувствую, что это будет Дэниел. Чувствую это вот здесь, – он ткнул себя пальцем в грудь, потом улыбнулся, с нежностью заглядывая ей в глаза. – Может, ты все-таки откроешь его? – спросил он, указывая на конверт. – Или хотя бы поинтересуешься, что это такое?
Конверт не был запечатан. Открыв его, Бриджит извлекла оттуда толстый документ, сложенный вдвое. Когда она развернула его и стала перелистывать, ее глазам предстали страницы, густо исписанные юридическими терминами. Чтобы вникнуть в суть написанного, она вернулась на первую страницу и начала читать:
«Поместье, известное под названием Гринволл-Мэнор (частное земельное владение, расположенное в предместье Джарроу, графство Дархэм). Поместье насчитывает тридцать акров земли. Дом каменный, состоит из двадцати комнат, если не считать служб и подсобных помещений…»
Бриджит подняла глаза от документа и вопрошающе посмотрела на Дэниела. Выражение его лица было очень довольным, а на губах играла насмешливая улыбка.
– Переверни страницу, – сказал он. – Или лучше загляни сразу на последнюю страницу.
Бриджит медленно открыла документ на последней странице и прочитала:
«Настоящей дарственной я, нижеподписавшийся Дэниел Розье, передаю в полное владение Бриджит Конвэй дом, известный под названием Гринволл-Мэнор и расположенный в графстве Дархэм, вместе с мебелью и со всеми другими ценностями, а также тридцать акров…»
– Но почему, Дэниел? Почему?
Бриджит изумленно смотрела на Дэниела, слегка приоткрыв рот.
– Ты спрашиваешь, почему? Потому что я всегда хотел, чтобы поместье было твоим. Твоим. С того самого дня, как я его купил, я желал, чтобы ты стала его хозяйкой. Тебе это кажется странным? – Он улыбнулся. – В тот день, когда ты впервые вошла в дом, я смотрел на тебя и думал: «Настанет день, когда я смогу подарить ей этот дом».
– О Дэниел, Дэниел! Но я не могу…
– Ты не можешь – что?
– Я не могу принять от тебя такой подарок. Ты даришь мне поместье, но ведь оно стоит целое состояние!
Он серьезно посмотрел на нее.
– Если бы я был твоим мужем, ты бы смогла принять от меня подарок, не так ли? А я смотрю на тебя, как на свою жену. Я считаю тебя своей женой с того первого вечера, который мы провели в Гринволл-Мэноре. И ты всегда будешь для меня женой, формальности меня не волнуют. Муж может сделать своей жене любой подарок, – не вижу, чему здесь удивляться.
Она опустила голову и прижала руку ко лбу.
– Но это… это такой щедрый подарок, – прошептала она. Тряхнув головой, она обвила руками его шею и крепко сжала его в объятиях. – О Дэниел, Дэниел!
Когда он заглянул ей в лицо, он заметил, что по ее щекам текут слезы.
– А что будет, если я воспользуюсь своим правом на усадьбу и выброшу тебя оттуда? – сказала она срывающимся голосом, смеясь и плача одновременно.
– Только попробуйте, мадам.
Он склонился над ней и крепко поцеловал в губы.
– Нет, я никак не могу привыкнуть к тому, что я – хозяйка Гринволл-Мэнора, – сказала она через некоторое время.
– Попытайтесь к этому привыкнуть, мадам, потому что именно в Гринволл-Мэноре будет расти наш мальчик, – вероятно, вместе с дюжинами других крикливых малышей… О, не ваших, мадам, не ваших, – я имел в виду нашу школу.
Безудержно смеясь, они упали в объятия друг друга. Бриджит первая совладала со смехом. Бросив быстрый взгляд в сторону двери, она подняла глаза на Дэниела и сказала:
– А знаете что, мистер Розье? Я бы не имела ничего против того, чтобы иметь дюжину детей от вас.
– Благодарю вас, мисс Бриджит Малхолланд… Ты знаешь, я всегда думаю о тебе, как о Бриджит Малхолланд.
Они посмотрели друг на друга, и в их взглядах была безграничная любовь. Потом с комичной серьезностью он заявил:
– Нет, дюжина – это слишком много. Одиннадцать, Бриджит. Ровно одиннадцать. Я сделаю тебя матерью одиннадцати детей, и не ребенком больше.
И снова они безудержно смеялись, сжимая друг друга в объятиях. Потом он, смахивая слезы, выступившие в уголках глаз, спросил:
– Все в порядке насчет сегодняшней ночи?
Она кивнула, и он погладил ее по щеке.
– Я оставил сверток с продуктами в маленьком магазинчике на дороге в Гринволл, это рядом с автобусной остановкой. Я сказал, что зайду за ним попозже. Мне не хотелось таскать эту тяжесть с собой.
– А на чем мы будем готовить? – спросила она, вспомнив, что на кухне нет плиты.
– Во дворе полно сухих веток. Мы разожжем костер и будем играть в бойскаутов.
Она засмеялась и потерлась щекой о его щеку, потом посмотрела в окно, за которым сгущались сумерки.
– Уже начинает темнеть. Я лучше опущу маскировочные шторы, – сказала она, вставая.
Он обнял ее за талию и прижался лицом к ее груди.
– Только возвращайся побыстрее, любовь моя.
Когда она вошла в гостиную, Кэти посмотрела на нее с постели широко раскрытыми глазами.
– Кто это приходил? – осведомилась она.
– Мои знакомые из школы, тетя Кэти.
Бриджит включила ночник на тумбочке возле кровати и, подойдя к окну, опустила тяжелые светомаскировочные жалюзи, потом задернула шторы.
– Твои гости уже ушли?
– Еще нет, тетя Кэти.
– Это Иви, Бриджит?
– Нет, тетя Кэти, ты их не знаешь.
Не глядя в сторону кровати, Бриджит вышла из комнаты. Она как раз опустила шторы в последней комнате и была на пути в столовую, когда раздался угрожающий вой сирен над городом.
– О нет, только не сегодня! – прошептала она, поднимая глаза к потолку.
Дэниел стоял в дверях столовой. Когда она подошла, они переглянулись, и он сказал:
– Я не думаю, что это затянется надолго. Они быстро пролетят над городом, и все закончится через несколько минут.
Она кивнула.
– Тетя Кэти всегда нервничает во время воздушных налетов, – сказала она. – Я пойду, побуду с ней.
– Да, конечно, иди… Постой, возьми вот это, – он протянул ей конверт. – Спрячь его в надежное место. В ближайшее время я свожу тебя в контору Барретта в Ньюкасле, – он ведет мои дела. Надо было познакомить тебя с ним раньше.
– Хорошо, любимый. Да, я спрячу это в надежное место.
Она привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. В эту самую минуту из гостиной донесся испуганный голос Кэти.
– Кэтрин! Кэтрин! – звала она.
Бриджит вздрогнула.
– Ладно, я пойду к ней. Она очень волнуется.
Она посмотрела на конверт, который Дэниел вложил ей в руку, потом взглянула в сторону лестницы, думая, не спрятать ли его в своей комнате, и в конце концов вернула ему.
– Подержи его пока ты, а я вернусь через минуту, – сказала она и поспешила в гостиную.
Когда она открывала дверь гостиной, крики Кэти возобновились.
– Кэтрин! Кэтрин!
– Успокойся, тетя Кэти, я с тобой.
– А где Кэтрин?
– Она еще не вернулась с почты. Но она скоро придет, не волнуйся.
– Ты слышала сирены, Бриджит?
– Слышала, тетя Кэти. Но ты не переживай, все будет в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41