Как ты смел?.. Меня?.. – истерично завопила она.
– А вот так, – огрызнулся он. – Не нравится, так научись держать язык за зубами. А о Кейт Колсон я позабочусь сам, как посчитаю нужным.
Томас повернулся и сделал шаг к двери.
– Ты куда?
– Не твое дело.
– Ублюдок! Подожди, ты свое получишь!
Он слегка обернулся и облил ее презрением.
– Кончай распускать слюни. Займись тем, на что ты только и способна, – напейся.
Мик Престон собирался уже выйти из редакции на улицу, когда зазвонил телефон. На мгновение он заколебался, стоит ли брать трубку, потом чертыхнулся и ответил:
– Да-а?
– Что-то от тебя ни слуху ни духу.
– А, это вы, Харлен. Приветствую вас.
Мик постарался, чтобы его голос звучал как можно более беспечно, но в душе он ясно сознавал, что шагает по тонкому льду. По правде говоря, он сидел по уши в дерьме.
– Свои приветствия оставь кому-нибудь другому. Я тебе заплатил кругленькую сумму за информацию, но до сих пор ничего не получил. К тому же пока не заметно, чтобы велась хоть какая-то кампания против избрания Кейт!
Мику стало жарко.
– Минутку, минутку. Уже вышли две статьи, где она представлена в самом невыгодном свете.
– Это не называется «в невыгодном свете»! По результатам всех опросов она, как и прежде, лидирует! – Тон Харлена не сулил ничего хорошего.
– Ну знаете, – жалобно запротестовал Мик, – я делаю все, что могу.
– А что насчет Брока?
– Тут дело такое: я выследил, как он ездил в одно очень занятное место.
– Неужели?
– Да, он прокатился в родные края нашей уважаемой судьи – в Фор-Корнерс. Она там выросла.
– Ага, вот это дело.
– Только, кажется, я слегка засветился.
– Ты что, с ума сошел, Престон?
– Да подождите вы! – воззвал Мик. Он старался сохранять выдержку, но это давалось ему с трудом. Больше всего ему хотелось послать Харлена подальше, но он не мог позволить себе такую роскошь. Харлен Мур – человек влиятельный, и можно в два счета остаться без работы, если его разозлить.
– Времени не осталось ждать, идиот!
Мик побледнел. Он этого не заслужил: столько времени из кожи вон лез.
– Дело обстоит вот как. Я потолковал с тем же старикашкой, с которым разговаривал Брок. Он хозяин бакалейной…
– К черту подробности. Давай самую суть.
– Старик не пожелал со мной откровенничать. Разглядывал меня с ног до головы, а когда я упомянул Кейт Колсон, он прямо в столбняк впал.
– Черт побери!
– Припугнуть его было нечем, а что еще я мог поделать? Но я так просто от своего не отступлюсь.
– Если ты придешь с пустыми руками, то приготовься вернуть мне денежки, которые получил.
В трубке раздались короткие гудки.
– А пошел ты… – злобно пробормотал Мик. Он стоял неподвижно, но мысли его лихорадочно заметались.
Сойер поднял взгляд на своего помощника, входящего в кабинет, и подумал, что веснушки у Ральфа сегодня темнее, чем обычно. Впрочем, причиной тому могла быть пасмурная погода. Солнце не заглядывало в окна, и все вокруг казалось темным.
– Ну что? – спросил Сойер, сцепив руки на затылке и потягиваясь.
– Я разыскал собор Иисуса Христа, но до монастырских архивов мне было не докопаться.
– Короче говоря, сел в калошу.
– Виноват. – Ральф вздохнул. – По правде говоря, у меня такое чувство, как будто я с разбегу налетаю на кирпичные стены – одну за другой.
– Значит, придется идти напролом, если другого пути нет.
Ральф с неудовольствием покосился на него.
– Тебя послушать, так это плевое дело. Только эти архивы как корова языком слизала. – Он плюхнулся на стул перед столом Сойера. – Я сказал святым отцам, чтобы они перерыли все шкафы. Пообещал их отблагодарить.
– Правильно сделал. Я охотно внесу пожертвование на нужды церкви.
Оба задумались и помолчали. Потом Сойера прорвало:
– Черт возьми, монастырские архивы должны быть где-то в соборе.
– Это ты так думал, босс. Но тамошняя публика, как я заметил, достаточно безалаберна.
– Нас это не должно останавливать.
– А что, если архивы и в самом деле потеряны? Что, если их уничтожили, когда сносили здание?
Сойер запустил пальцы в шевелюру, а затем стукнул кулаком по столу.
– Я отказываюсь в это верить. Если я правильно понял, отец Франклин, старый священник, занимался делами приемных детей. Значит, записи должны где-то храниться. Проверь это и выясни, не было ли в соборе каких-нибудь перемен.
– Например, каких?
– Например, ремонта, перепланировки или чего-нибудь в этом роде.
– А это мысль!
– Поспрашивай насчет чердаков или кладовок, куда могли сложить архивы, а потом позабыть.
– Слушай, ну почему я-то не додумался до этого?
Сойер улыбнулся:
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос?
– Иди к черту, – буркнул Ральф.
Сойер засмеялся, и, как ни странно, на душе у него полегчало.
– Так что, ты хочешь, чтобы эти архивы стали для меня задачей номер один?
– Ты ведь уже был на полпути.
– Как только я отсюда выйду… Да, между прочим, как ты просил, тут есть кое-что насчет этого святоши, Дженнингса. – Ральф подал Сойеру папку с бумагами.
– Спасибо.
– От меня что-нибудь еще требуется?
– Да, нужно поручить кому-нибудь из наших парней заняться вон тем, – показал он на стопку папок.
Еще несколько минут они обсуждали неотложные дела, которые требовали внимания. Самым важным из них было приобретение пяти сотен натасканных служебных собак для эмира Кувейта: борьба с терроризмом за рубежом становилась одним из направлений деятельности агентства Брока.
Когда все нужное было сказано, Ральф вышел из кабинета.
Сойер открыл досье Томаса Дженнингса и прочел его от корки до корки, однако не обнаружил там ни дымящегося пистолета, ни самой маленькой нити, которая как-то связывала бы его с Кейт, если не считать того, что они выросли в одном и том же городке. А это уже было известно Сойеру.
Сойер сосредоточенно смотрел перед собой. Нет, надо отыскать связующую нить. Он не сомневался, что именно Дженнингс был отцом девочки, которую родила Кейт. Даже если Сойер и ошибался, из бумаг в досье следовало, что Дженнингс не был праведником, каковым его считали верующие. Прежде всего налоговая инспекция уже дышала ему в затылок, учуяв факт сокрытия доходов, а это выставляло образ телепроповедника в неприглядном свете. Да-а, думал Сойер, где-то около Дженнингса должна быть дохлая крыса. И когда он, Сойер, отыщет ее, он и других заставит принюхаться.
– Ах ты, черт, – пробормотал он, уставившись в потолок, мучительно пытаясь избавиться от ломоты во всем теле, но зная, что только зря тратит силы: пока он не увидится снова с Кейт и не прижмет ее к себе, облегчения он не дождется. Пусть она, если ей так угодно, делает вид, что не хочет его. Он-то знал: она хочет его так же сильно, как и он – ее.
Чувствуя себя как лев в клетке, Сойер отодвинулся от стола, поднялся и нажал кнопку интеркома.
– Джейн, меня не будет до конца дня. Отмените все встречи, которые назначены на сегодня.
Придя домой, он так и не нашел способа избавиться от гложущего беспокойства, от неотвязных мыслей. Он позанимался с гирями, но и усталость не сморила его. К черту эту чепуху! Он решил повидать Кейт. И все-таки еще колебался: ему нечего было сообщить ей по делу – разве что описать, как его помощник бился лбом о стену, пытаясь отыскать монастырские архивы. И он, конечно, не мог признаться ей, что раскрыл ее тайну. Он хотел услышать эту историю от нее самой. Он хотел добиться ее доверия.
Узнав, что она родила ребенка, не будучи замужем, Сойер словно набросил петлю себе на шею. Харлен дорого бы дал за этот лакомый кусочек; ему как раз требовалось сенсационное разоблачение, которое можно использовать против Кейт. Сойер не собирался подыгрывать Харлену, но и не видел выхода из этого положения.
– А, пропади оно пропадом! – сказал он вслух. Он и так слишком долго откладывал неизбежное. Сойер двинулся к выходу. Кто хочет выжить, пусть делает то, что должен делать.
Он уже подошел к двери, когда раздался звонок. Он нахмурился. Кто бы это мог быть? Посетители бывали у него редко: он не поощрял визитов на дом.
Раздраженный непредвиденной задержкой, Сойер отомкнул замок и резко распахнул дверь. И тут он застыл, а потом улыбка согнала с его лица недавнюю угрюмость.
– О, ты что-нибудь узнала? – протянул он, чувствуя, как при виде Кейт огонь побежал по его жилам.
Кейт не отвечала.
– Мы, должно быть, настроены на одну волну, – добавил он. – Я как раз собирался к тебе.
Только закончив фразу, он осознал, что она не отвечает ни на его улыбку, ни на слова. Она стояла, прямая, как тростинка, с выражением холодной ярости на лице.
Радостное возбуждение Сойера угасло вместе с улыбкой.
– Кейт, в чем…
Ее рука взлетела вверх и уперлась пальцем ему в грудь.
– Как ты смеешь?! Как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?
Глава 43
Взгляд Сойера стал жестким, но голос остался негромким и ровным:
– Если позволишь, я объясню.
– По-моему, тут нечего объяснять, – с трудом произнесла она.
Теперь она понимала, что не следовало сюда приходить. Когда он так смотрел на нее, ей хотелось заниматься любовью, а не войной, как когда-то говорили хиппи. Но гнев вспыхнул вновь и возобладал над ее слабостью.
Сойер сохранял спокойствие.
– По крайней мере заходи в дом и присядь.
Он закрыл входную дверь и прошел в просторную комнату. Если она собиралась что-либо ему высказать, ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
– Сидеть я не собираюсь, – заявила Кейт, опершись на спинку стула.
– Как угодно. Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, благодарю.
– Ну, а я хочу, – сказал он тем же ничего не выражающим голосом.
Внутренне кипя, Кейт следила, как Сойер шел в кухню. На нем были серые спортивные шорты и белая тенниска, и выглядел он еще более сильным и мужественным, чем всегда.
Она сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Она не допустит, чтобы его мужская привлекательность помешала ей высказать все, что она о нем думает. И все же она не могла не восхищаться тем, как облегают шорты его мускулистую фигуру. А ведь она испытала мощь этих мускулов. Она касалась их руками…
Уймись, приказала себе Кейт; она чувствовала, как ей изменяет сила воли. Она перевела дух и огляделась. Ей нравилось это жилище, словно созданное для своего хозяина. Обстановка здесь была, несомненно, мужской, однако некоторые детали могла бы придумать только женщина. Кейт чувствовала прилив ревности и ненавидела себя. Она завершила осмотр комнаты, отметив и плотный ковер цвета лесной зелени, и удобную кожаную мебель, и большой стеллаж с видео – и музыкальной аппаратурой, занимающий одну из стен почти целиком, и массивный камин с другой стороны. На стенах висели картины, каждая из которых – Кейт знала в этом толк – стоила целое состояние. Растения были расставлены таким образом, чтобы на них попадало как можно больше солнечного света.
С того места, где стояла Кейт, ей была видна часть кухни. Невольно она подумала, что за кухней находится спальня… Она отвела глаза.
– Тебе точно ничего не хочется? – окликнул ее из кухни Сойер.
Не дождавшись ответа, он пояснил:
– Я готовлю свежий кофе.
– Нет, спасибо, – сухо отказалась она.
Он больше не обращался к ней. Кейт бесцельно бродила по комнате, борясь с искушением послать к черту и Сойера, и его кофе. Конечно, он затеял эту возню на кухне, чтобы уклониться от стычки. Но ведь не такой он был человек, чтобы отступать перед чем бы то ни было. Зачем ему понадобилось совать нос в ее частную жизнь? Да, он переспал с ней, но это не давало ему никаких прав. Она нанимала его не за тем, чтобы он копался в ее прошлом. Неужели ему известна ее тайна? И если да, то к чему это может привести?
После разговора с Энджи, ошеломленная и взбешенная, она при первой же возможности позвонила Роберте.
– Роберта, это я, Кейт, – сказала она с наигранным оживлением.
– Ой, Кейти, радость моя, вот приятный сюрприз! Как у тебя дела?
– У меня все прекрасно. А у вас?
– Да ничего. Работаю, работаю – вот и все мои дела.
– Именно это я о вас и слышу.
Роберта рассмеялась:
– Ах, нет, я еще поглощаю пищу. Толстею.
– Быть этого не может, готова пари держать.
Кейт живо представила себе Роберту. Высокая, худая, широкая в кости, она обладала тем редким обаянием, которое не убывает с годами. Внезапная печаль вдруг пронзила сердце Кейт. Давно, ох как давно она не виделась с Робертой. Эта женщина стала для нее второй матерью. Именно она помогла Кейт сохранить душевное здоровье, а может быть, даже и жизнь.
– Роберта… – нерешительно начала Кейт.
– Я знаю, почему ты звонишь, так что не беспокойся.
– Расскажите мне, что вам известно.
– Да, в общем, не так уж и много. Помнишь моего двоюродного брата? Его зовут Элмер Сайдс, он хозяин бакалейной лавки.
– Конечно, помню.
– Ну вот, именно он беседовал с детективом. Ты же знаешь наших земляков: их хлебом не корми, только дай посудачить о чужих делах.
– Элмер говорил вам что-нибудь конкретное?
– Только то, что этот тип, Брок, задавал разные вопросы о твоей жизни – под тем предлогом, будто он занят расследованием дела, которое как-то касается тебя. – Роберта помолчала, словно ожидая какой-то реакции от Кейт. Не дождавшись отклика, она в свою очередь спросила: – Кейт, дорогая, у тебя какие-то неприятности? Я знаю, ты выставила свою кандидатуру…
– Нет, Роберта, никаких неприятностей у меня нет, а мистера Брока наняла я сама, но не за тем, чтобы он исследовал мою жизнь.
– Выходит, он слишком много на себя берет?
– Это еще мягко сказано. Слушайте, когда мы обе будем посвободнее, я обо всем расскажу вам подробно. Я от вас никогда ничего не скрывала. А до тех пор, пожалуйста, вы сами не отвечайте ни на какие вопросы личного характера, если речь зайдет обо мне.
– Само собой разумеется.
– Спасибо… и… я вас люблю, – тихо сказала Кейт.
– Я тебя тоже. И спасибо за твою заботу об Энджи… – Роберта вдруг осеклась, словно у нее перехватило дыхание. – Все время беспокоюсь, как у нее жизнь сложится.
«Я и сама о ней беспокоюсь», – подумала Кейт. А вслух сказала:
– Рано или поздно все уладится.
– Позвони, как сможешь, ладно?
– Обязательно. Всего доброго!
Положив трубку на рычаг, она почувствовала, что надо немедленно разобраться с Сойером и высказать все, что она о нем думает; однако в ее расписании не нашлось даже щелочки, чтобы она могла позволить себе такую роскошь. В суде слушалось дело об убийстве, и все личное пришлось отложить на потом.
Сегодня ей в первый раз представилась возможность уделить время своим собственным делам. Сначала она отправилась к Сойеру в агентство, но, не увидев на стоянке его машину, поехала к нему домой.
Внезапно из кухни появился Сойер. Он нес на подносе и пиво, и кофе.
– Я же сказала, что ничего не хочу.
– Слышал. Но, так или иначе, я это принес.
Их глаза встретились в немом поединке, и возникшее напряжение заполнило комнату, как плотный смог.
Он поставил кофе на столик перед диваном, а затем отхлебнул пива.
– Зачем было это делать? – спросила Кейт, не скрывая кипящего в ней возмущения.
Он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.
– Я хотел больше узнать о тебе.
– Это не входило в твои обязанности, – враждебно сказала она, опасаясь, что не совладает с собой, особенно при виде его непринужденной позы. – От тебя требовалось только выполнить работу, которую я тебе поручила.
– А тебя ни в малейшей степени не интересует, почему я поступаю так, а не иначе?
– Нет. Я возмущена и жду извинений.
Воздух между ними накалился. Казалось, все висит на волоске. Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:
– Допускаю, что я превысил свои полномочия.
Кейт понимала, что это уже почти извинение, и вряд ли могла рассчитывать на более явное раскаяние. Однако такое признание ее не удовлетворяло. Она не хотела задавать вопрос, но он сам сорвался у нее с языка:
– Так ты нашел то, что искал?
– А что, по-твоему, я искал? – Голос его звучал сухо и натянуто.
– Послушай, я не в том настроении, чтобы играть словами. Единственная твоя задача – найти девочку. Понятно?
– Этим я и занимаюсь.
– Так где же она? Ты ее нашел?
Его глаза сверкнули – теперь и он рассердился не на шутку.
– Нет, не нашел.
– Вот это я и хотела выяснить. Придерживайся правил, или я найду кого-нибудь другого, кто будет их соблюдать. И никогда больше не вторгайся в мою личную жизнь.
– Ты можешь доверять мне, Кейт.
– Доверие тут ни при чем.
– Ах вот как. Теперь я понял: ты можешь со мной трахаться, но доверять не можешь.
Она вспыхнула, но не отступила.
– Мы заключили сделку. Ты оказываешь мне услугу, а я эту услугу оплачиваю.
– Господи! И это все, что я для тебя значу? Наемный работник?
Этот возглас прозвучал как удар хлыста в тишине.
Кейт отвернулась, чтобы скрыть от него свое лицо. Черт бы его побрал. Она не поддастся ему. Она не хотела доверяться ему в личных делах. Помоги ей Бог, она не хотела хотеть его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– А вот так, – огрызнулся он. – Не нравится, так научись держать язык за зубами. А о Кейт Колсон я позабочусь сам, как посчитаю нужным.
Томас повернулся и сделал шаг к двери.
– Ты куда?
– Не твое дело.
– Ублюдок! Подожди, ты свое получишь!
Он слегка обернулся и облил ее презрением.
– Кончай распускать слюни. Займись тем, на что ты только и способна, – напейся.
Мик Престон собирался уже выйти из редакции на улицу, когда зазвонил телефон. На мгновение он заколебался, стоит ли брать трубку, потом чертыхнулся и ответил:
– Да-а?
– Что-то от тебя ни слуху ни духу.
– А, это вы, Харлен. Приветствую вас.
Мик постарался, чтобы его голос звучал как можно более беспечно, но в душе он ясно сознавал, что шагает по тонкому льду. По правде говоря, он сидел по уши в дерьме.
– Свои приветствия оставь кому-нибудь другому. Я тебе заплатил кругленькую сумму за информацию, но до сих пор ничего не получил. К тому же пока не заметно, чтобы велась хоть какая-то кампания против избрания Кейт!
Мику стало жарко.
– Минутку, минутку. Уже вышли две статьи, где она представлена в самом невыгодном свете.
– Это не называется «в невыгодном свете»! По результатам всех опросов она, как и прежде, лидирует! – Тон Харлена не сулил ничего хорошего.
– Ну знаете, – жалобно запротестовал Мик, – я делаю все, что могу.
– А что насчет Брока?
– Тут дело такое: я выследил, как он ездил в одно очень занятное место.
– Неужели?
– Да, он прокатился в родные края нашей уважаемой судьи – в Фор-Корнерс. Она там выросла.
– Ага, вот это дело.
– Только, кажется, я слегка засветился.
– Ты что, с ума сошел, Престон?
– Да подождите вы! – воззвал Мик. Он старался сохранять выдержку, но это давалось ему с трудом. Больше всего ему хотелось послать Харлена подальше, но он не мог позволить себе такую роскошь. Харлен Мур – человек влиятельный, и можно в два счета остаться без работы, если его разозлить.
– Времени не осталось ждать, идиот!
Мик побледнел. Он этого не заслужил: столько времени из кожи вон лез.
– Дело обстоит вот как. Я потолковал с тем же старикашкой, с которым разговаривал Брок. Он хозяин бакалейной…
– К черту подробности. Давай самую суть.
– Старик не пожелал со мной откровенничать. Разглядывал меня с ног до головы, а когда я упомянул Кейт Колсон, он прямо в столбняк впал.
– Черт побери!
– Припугнуть его было нечем, а что еще я мог поделать? Но я так просто от своего не отступлюсь.
– Если ты придешь с пустыми руками, то приготовься вернуть мне денежки, которые получил.
В трубке раздались короткие гудки.
– А пошел ты… – злобно пробормотал Мик. Он стоял неподвижно, но мысли его лихорадочно заметались.
Сойер поднял взгляд на своего помощника, входящего в кабинет, и подумал, что веснушки у Ральфа сегодня темнее, чем обычно. Впрочем, причиной тому могла быть пасмурная погода. Солнце не заглядывало в окна, и все вокруг казалось темным.
– Ну что? – спросил Сойер, сцепив руки на затылке и потягиваясь.
– Я разыскал собор Иисуса Христа, но до монастырских архивов мне было не докопаться.
– Короче говоря, сел в калошу.
– Виноват. – Ральф вздохнул. – По правде говоря, у меня такое чувство, как будто я с разбегу налетаю на кирпичные стены – одну за другой.
– Значит, придется идти напролом, если другого пути нет.
Ральф с неудовольствием покосился на него.
– Тебя послушать, так это плевое дело. Только эти архивы как корова языком слизала. – Он плюхнулся на стул перед столом Сойера. – Я сказал святым отцам, чтобы они перерыли все шкафы. Пообещал их отблагодарить.
– Правильно сделал. Я охотно внесу пожертвование на нужды церкви.
Оба задумались и помолчали. Потом Сойера прорвало:
– Черт возьми, монастырские архивы должны быть где-то в соборе.
– Это ты так думал, босс. Но тамошняя публика, как я заметил, достаточно безалаберна.
– Нас это не должно останавливать.
– А что, если архивы и в самом деле потеряны? Что, если их уничтожили, когда сносили здание?
Сойер запустил пальцы в шевелюру, а затем стукнул кулаком по столу.
– Я отказываюсь в это верить. Если я правильно понял, отец Франклин, старый священник, занимался делами приемных детей. Значит, записи должны где-то храниться. Проверь это и выясни, не было ли в соборе каких-нибудь перемен.
– Например, каких?
– Например, ремонта, перепланировки или чего-нибудь в этом роде.
– А это мысль!
– Поспрашивай насчет чердаков или кладовок, куда могли сложить архивы, а потом позабыть.
– Слушай, ну почему я-то не додумался до этого?
Сойер улыбнулся:
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос?
– Иди к черту, – буркнул Ральф.
Сойер засмеялся, и, как ни странно, на душе у него полегчало.
– Так что, ты хочешь, чтобы эти архивы стали для меня задачей номер один?
– Ты ведь уже был на полпути.
– Как только я отсюда выйду… Да, между прочим, как ты просил, тут есть кое-что насчет этого святоши, Дженнингса. – Ральф подал Сойеру папку с бумагами.
– Спасибо.
– От меня что-нибудь еще требуется?
– Да, нужно поручить кому-нибудь из наших парней заняться вон тем, – показал он на стопку папок.
Еще несколько минут они обсуждали неотложные дела, которые требовали внимания. Самым важным из них было приобретение пяти сотен натасканных служебных собак для эмира Кувейта: борьба с терроризмом за рубежом становилась одним из направлений деятельности агентства Брока.
Когда все нужное было сказано, Ральф вышел из кабинета.
Сойер открыл досье Томаса Дженнингса и прочел его от корки до корки, однако не обнаружил там ни дымящегося пистолета, ни самой маленькой нити, которая как-то связывала бы его с Кейт, если не считать того, что они выросли в одном и том же городке. А это уже было известно Сойеру.
Сойер сосредоточенно смотрел перед собой. Нет, надо отыскать связующую нить. Он не сомневался, что именно Дженнингс был отцом девочки, которую родила Кейт. Даже если Сойер и ошибался, из бумаг в досье следовало, что Дженнингс не был праведником, каковым его считали верующие. Прежде всего налоговая инспекция уже дышала ему в затылок, учуяв факт сокрытия доходов, а это выставляло образ телепроповедника в неприглядном свете. Да-а, думал Сойер, где-то около Дженнингса должна быть дохлая крыса. И когда он, Сойер, отыщет ее, он и других заставит принюхаться.
– Ах ты, черт, – пробормотал он, уставившись в потолок, мучительно пытаясь избавиться от ломоты во всем теле, но зная, что только зря тратит силы: пока он не увидится снова с Кейт и не прижмет ее к себе, облегчения он не дождется. Пусть она, если ей так угодно, делает вид, что не хочет его. Он-то знал: она хочет его так же сильно, как и он – ее.
Чувствуя себя как лев в клетке, Сойер отодвинулся от стола, поднялся и нажал кнопку интеркома.
– Джейн, меня не будет до конца дня. Отмените все встречи, которые назначены на сегодня.
Придя домой, он так и не нашел способа избавиться от гложущего беспокойства, от неотвязных мыслей. Он позанимался с гирями, но и усталость не сморила его. К черту эту чепуху! Он решил повидать Кейт. И все-таки еще колебался: ему нечего было сообщить ей по делу – разве что описать, как его помощник бился лбом о стену, пытаясь отыскать монастырские архивы. И он, конечно, не мог признаться ей, что раскрыл ее тайну. Он хотел услышать эту историю от нее самой. Он хотел добиться ее доверия.
Узнав, что она родила ребенка, не будучи замужем, Сойер словно набросил петлю себе на шею. Харлен дорого бы дал за этот лакомый кусочек; ему как раз требовалось сенсационное разоблачение, которое можно использовать против Кейт. Сойер не собирался подыгрывать Харлену, но и не видел выхода из этого положения.
– А, пропади оно пропадом! – сказал он вслух. Он и так слишком долго откладывал неизбежное. Сойер двинулся к выходу. Кто хочет выжить, пусть делает то, что должен делать.
Он уже подошел к двери, когда раздался звонок. Он нахмурился. Кто бы это мог быть? Посетители бывали у него редко: он не поощрял визитов на дом.
Раздраженный непредвиденной задержкой, Сойер отомкнул замок и резко распахнул дверь. И тут он застыл, а потом улыбка согнала с его лица недавнюю угрюмость.
– О, ты что-нибудь узнала? – протянул он, чувствуя, как при виде Кейт огонь побежал по его жилам.
Кейт не отвечала.
– Мы, должно быть, настроены на одну волну, – добавил он. – Я как раз собирался к тебе.
Только закончив фразу, он осознал, что она не отвечает ни на его улыбку, ни на слова. Она стояла, прямая, как тростинка, с выражением холодной ярости на лице.
Радостное возбуждение Сойера угасло вместе с улыбкой.
– Кейт, в чем…
Ее рука взлетела вверх и уперлась пальцем ему в грудь.
– Как ты смеешь?! Как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?
Глава 43
Взгляд Сойера стал жестким, но голос остался негромким и ровным:
– Если позволишь, я объясню.
– По-моему, тут нечего объяснять, – с трудом произнесла она.
Теперь она понимала, что не следовало сюда приходить. Когда он так смотрел на нее, ей хотелось заниматься любовью, а не войной, как когда-то говорили хиппи. Но гнев вспыхнул вновь и возобладал над ее слабостью.
Сойер сохранял спокойствие.
– По крайней мере заходи в дом и присядь.
Он закрыл входную дверь и прошел в просторную комнату. Если она собиралась что-либо ему высказать, ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
– Сидеть я не собираюсь, – заявила Кейт, опершись на спинку стула.
– Как угодно. Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, благодарю.
– Ну, а я хочу, – сказал он тем же ничего не выражающим голосом.
Внутренне кипя, Кейт следила, как Сойер шел в кухню. На нем были серые спортивные шорты и белая тенниска, и выглядел он еще более сильным и мужественным, чем всегда.
Она сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Она не допустит, чтобы его мужская привлекательность помешала ей высказать все, что она о нем думает. И все же она не могла не восхищаться тем, как облегают шорты его мускулистую фигуру. А ведь она испытала мощь этих мускулов. Она касалась их руками…
Уймись, приказала себе Кейт; она чувствовала, как ей изменяет сила воли. Она перевела дух и огляделась. Ей нравилось это жилище, словно созданное для своего хозяина. Обстановка здесь была, несомненно, мужской, однако некоторые детали могла бы придумать только женщина. Кейт чувствовала прилив ревности и ненавидела себя. Она завершила осмотр комнаты, отметив и плотный ковер цвета лесной зелени, и удобную кожаную мебель, и большой стеллаж с видео – и музыкальной аппаратурой, занимающий одну из стен почти целиком, и массивный камин с другой стороны. На стенах висели картины, каждая из которых – Кейт знала в этом толк – стоила целое состояние. Растения были расставлены таким образом, чтобы на них попадало как можно больше солнечного света.
С того места, где стояла Кейт, ей была видна часть кухни. Невольно она подумала, что за кухней находится спальня… Она отвела глаза.
– Тебе точно ничего не хочется? – окликнул ее из кухни Сойер.
Не дождавшись ответа, он пояснил:
– Я готовлю свежий кофе.
– Нет, спасибо, – сухо отказалась она.
Он больше не обращался к ней. Кейт бесцельно бродила по комнате, борясь с искушением послать к черту и Сойера, и его кофе. Конечно, он затеял эту возню на кухне, чтобы уклониться от стычки. Но ведь не такой он был человек, чтобы отступать перед чем бы то ни было. Зачем ему понадобилось совать нос в ее частную жизнь? Да, он переспал с ней, но это не давало ему никаких прав. Она нанимала его не за тем, чтобы он копался в ее прошлом. Неужели ему известна ее тайна? И если да, то к чему это может привести?
После разговора с Энджи, ошеломленная и взбешенная, она при первой же возможности позвонила Роберте.
– Роберта, это я, Кейт, – сказала она с наигранным оживлением.
– Ой, Кейти, радость моя, вот приятный сюрприз! Как у тебя дела?
– У меня все прекрасно. А у вас?
– Да ничего. Работаю, работаю – вот и все мои дела.
– Именно это я о вас и слышу.
Роберта рассмеялась:
– Ах, нет, я еще поглощаю пищу. Толстею.
– Быть этого не может, готова пари держать.
Кейт живо представила себе Роберту. Высокая, худая, широкая в кости, она обладала тем редким обаянием, которое не убывает с годами. Внезапная печаль вдруг пронзила сердце Кейт. Давно, ох как давно она не виделась с Робертой. Эта женщина стала для нее второй матерью. Именно она помогла Кейт сохранить душевное здоровье, а может быть, даже и жизнь.
– Роберта… – нерешительно начала Кейт.
– Я знаю, почему ты звонишь, так что не беспокойся.
– Расскажите мне, что вам известно.
– Да, в общем, не так уж и много. Помнишь моего двоюродного брата? Его зовут Элмер Сайдс, он хозяин бакалейной лавки.
– Конечно, помню.
– Ну вот, именно он беседовал с детективом. Ты же знаешь наших земляков: их хлебом не корми, только дай посудачить о чужих делах.
– Элмер говорил вам что-нибудь конкретное?
– Только то, что этот тип, Брок, задавал разные вопросы о твоей жизни – под тем предлогом, будто он занят расследованием дела, которое как-то касается тебя. – Роберта помолчала, словно ожидая какой-то реакции от Кейт. Не дождавшись отклика, она в свою очередь спросила: – Кейт, дорогая, у тебя какие-то неприятности? Я знаю, ты выставила свою кандидатуру…
– Нет, Роберта, никаких неприятностей у меня нет, а мистера Брока наняла я сама, но не за тем, чтобы он исследовал мою жизнь.
– Выходит, он слишком много на себя берет?
– Это еще мягко сказано. Слушайте, когда мы обе будем посвободнее, я обо всем расскажу вам подробно. Я от вас никогда ничего не скрывала. А до тех пор, пожалуйста, вы сами не отвечайте ни на какие вопросы личного характера, если речь зайдет обо мне.
– Само собой разумеется.
– Спасибо… и… я вас люблю, – тихо сказала Кейт.
– Я тебя тоже. И спасибо за твою заботу об Энджи… – Роберта вдруг осеклась, словно у нее перехватило дыхание. – Все время беспокоюсь, как у нее жизнь сложится.
«Я и сама о ней беспокоюсь», – подумала Кейт. А вслух сказала:
– Рано или поздно все уладится.
– Позвони, как сможешь, ладно?
– Обязательно. Всего доброго!
Положив трубку на рычаг, она почувствовала, что надо немедленно разобраться с Сойером и высказать все, что она о нем думает; однако в ее расписании не нашлось даже щелочки, чтобы она могла позволить себе такую роскошь. В суде слушалось дело об убийстве, и все личное пришлось отложить на потом.
Сегодня ей в первый раз представилась возможность уделить время своим собственным делам. Сначала она отправилась к Сойеру в агентство, но, не увидев на стоянке его машину, поехала к нему домой.
Внезапно из кухни появился Сойер. Он нес на подносе и пиво, и кофе.
– Я же сказала, что ничего не хочу.
– Слышал. Но, так или иначе, я это принес.
Их глаза встретились в немом поединке, и возникшее напряжение заполнило комнату, как плотный смог.
Он поставил кофе на столик перед диваном, а затем отхлебнул пива.
– Зачем было это делать? – спросила Кейт, не скрывая кипящего в ней возмущения.
Он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.
– Я хотел больше узнать о тебе.
– Это не входило в твои обязанности, – враждебно сказала она, опасаясь, что не совладает с собой, особенно при виде его непринужденной позы. – От тебя требовалось только выполнить работу, которую я тебе поручила.
– А тебя ни в малейшей степени не интересует, почему я поступаю так, а не иначе?
– Нет. Я возмущена и жду извинений.
Воздух между ними накалился. Казалось, все висит на волоске. Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:
– Допускаю, что я превысил свои полномочия.
Кейт понимала, что это уже почти извинение, и вряд ли могла рассчитывать на более явное раскаяние. Однако такое признание ее не удовлетворяло. Она не хотела задавать вопрос, но он сам сорвался у нее с языка:
– Так ты нашел то, что искал?
– А что, по-твоему, я искал? – Голос его звучал сухо и натянуто.
– Послушай, я не в том настроении, чтобы играть словами. Единственная твоя задача – найти девочку. Понятно?
– Этим я и занимаюсь.
– Так где же она? Ты ее нашел?
Его глаза сверкнули – теперь и он рассердился не на шутку.
– Нет, не нашел.
– Вот это я и хотела выяснить. Придерживайся правил, или я найду кого-нибудь другого, кто будет их соблюдать. И никогда больше не вторгайся в мою личную жизнь.
– Ты можешь доверять мне, Кейт.
– Доверие тут ни при чем.
– Ах вот как. Теперь я понял: ты можешь со мной трахаться, но доверять не можешь.
Она вспыхнула, но не отступила.
– Мы заключили сделку. Ты оказываешь мне услугу, а я эту услугу оплачиваю.
– Господи! И это все, что я для тебя значу? Наемный работник?
Этот возглас прозвучал как удар хлыста в тишине.
Кейт отвернулась, чтобы скрыть от него свое лицо. Черт бы его побрал. Она не поддастся ему. Она не хотела доверяться ему в личных делах. Помоги ей Бог, она не хотела хотеть его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35