То, что произошло дальше, описано в книгах и статьях, посвящённых «Красной капелле».
Обеспокоенные молчанием своих радиостанций, руководители внешней разведки НКВД и ГРУ договорились о сотрудничестве. Приказы об этом были подписаны 11 сентября 1941 года, а 11 октября ушла телеграмма руководителю нелегальной брюссельской резидентуры А. Гуревичу («Кенту»), с предложением выехать в Берлин и наладить связь.
Он встретился с Шульце-Бойзеном, взял последние разведданные, передал К. Шульце новые шифры. Но починить передатчики оказался бессилен.
Вернувшись в Брюссель, Гуревич передал в Центр полученную информацию. Но непрерывная многочасовая работа его радистов 21, 23, 25, 26, 27 и 28 ноября 1941 года привела к тому, что они были запелегованы и захвачены. Сам Гуревич тогда чудом избежал ареста, но гестаповцы захватили шифрованные тексты передававшихся радиограмм, которые радисты не успели уничтожить. Правда, немцам только к августу 1942 года удалось расшифровать телеграмму от 11 октября 1941 года с адресами лиц, которых Гуревич должен был посетить в Берлине.
Использование резидентуры «Кента» было не единственным способом, которым пытались установить связь с резидентурой «Альты».
В апреле 1942 года с Шульце установил контакт агент стокгольмской резидентуры «Адам». Радист доложил, что радиостанции не работают из-за неисправности и отсутствия батарей питания.
В Москве было принято решение забросить в Германию двух агентов-парашютистов с рациями. Им надлежало связаться с группами «Старшины» и «Альты» и наладить радиосвязь. 5 августа 1942 года они высадились в тылу у немцев в районе Брянска.
Один из них, Альберт Хесслер, должен был установить связь с радистом Шульце или членами группы Шульце-Бойзена семьёй Шумахеров. Ему удалось это сделать, и вместе с радистом Коппи он принялся ремонтировать радиопередатчик.
Другому, Барту, поручалось установить контакт с агентом Леманом («Брайтенбах»), работавшим в гестапо. Но к этому времени само гестапо уже вышло на их след.
К августу 1942 года дешифровальщики гестапо смогли прочесть радиограммы, захваченные при аресте радистов «Кента». В результате в течение августа—сентября все члены берлинской «Красной капеллы» были арестованы. 12 сентября была арестована и Ильза Штёбе.
Барт тоже был захвачен и, не выдержав гестаповских допросов, выдал всё, что знал. Он дал согласие участвовать в радиоигре с Москвой.
8 октября 1942 года он под диктовку офицера гестапо передал в Москву радиограмму, в которой от имени «Альты» просил выслать деньги и новые инструкции для её агента в МИДе, чтобы активизировать его деятельность, ставшую несколько пассивной.
В Москве эта радиограмма не вызвала каких-либо подозрений. В середине октября в Восточной Пруссии были сброшены с парашютами агенты ГРУ Эрна Эйфлер и Генрих Коенен (Вильгельм Феллендорф). Под видом солдата-фронтовика, направляющегося в отпуск, Коенен прибыл в Берлин с задачей установить связь с «Альтой» и «Арийцем». «Для верности» у него была с собой расписка фон Шелии о получении им в 1938 году шести с половиной тысяч долларов.
Проведённая гестапо операция позволила захватить Эрну, а затем на квартире Ильзы Штёбе была устроена засада, в которую попал и Генрих Коенен. Расписка сыграла роковую роль, и вскоре фон Шелия был арестован.
За несколько месяцев до ареста Ильза Штёбе переехала в Берлин и работала начальником берлинского бюро немецкого газетного концерна. Она ежедневно говорила по телефону со Стокгольмом, столицей нейтральной Швеции. Но как использовать эту возможность для связи с Москвой? Она не знала.
Проявив «немецкий патриотизм», она попросилась на Восточный фронт в качестве военной корреспондентки, надеясь перейти линию фронта. Её поблагодарили за «порыв», но вежливо отказали.
И вот теперь она оказалась в гестаповском застенке. На допросах Ильза держалась стойко. Она не выдала ни одного члена своей группы.
Её ежедневно избивали до потери сознания. Обливали водой и вновь начинали бить. Оставшаяся в живых соседка Ильзы по камере рассказывала, что поражалась её спокойствию и выдержке. Возвращаясь в камеру после допроса, Ильза даже пыталась улыбаться! Однажды она сказала соседке:
— Сегодня они опять ничего не выжали из меня.
Гестаповцы ненавидели Ильзу не только потому, что она была их врагом, но и потому, что против неё не было прямых улик. И вдруг они появились…
Аристократ, кавалерист, любимец женщин фон Шелия не выдержал допросов и сломался. Он выдал всё, что знал. К счастью, кроме Ильзы, он не знал никого, поэтому его слабость оказалась роковой только для «Альты».
За два дня до суда ей разрешили увидеть мать и брата. Они не могли без содрогания смотреть на её измученное и изувеченное побоями лицо. Но она уже знала об успехах Красной армии под Сталинградом, и это придавало ей силы.
14 декабря 1942 года Имперский военный суд приговорил Ильзу Штёбе к смертной казни. В своём последнем слове она сказала:
— Я не сделала ничего несправедливого. Вы приговариваете меня к смерти незаконно.
А вечером 14 декабря, вернувшись с последнего заседания суда, она поделилась с соседкой:
— Теперь всё позади: меня приговорили к смерти. Теперь можно сказать, что я выстояла, — всё уже миновало. Своим молчанием я спасла жизнь по крайней мере трём мужчинам и одной женщине.
Накануне казни 21 декабря 1942 года она писала матери: «Благодарю тебя, мамочка, за исполнение моих последних желаний. Не печалься! В таких случаях печали нет места. И не носи, прошу, чёрное платье». (Мать Ильзы была брошена в женский концлагерь Равенсбрюк и погибла там. Часть письма чудом сохранилась.)
В этот же день Гитлер подписал распоряжение:
«Фюрер. Ставка фюрера. 21.12.1942.
I. Я утверждаю приговор Имперского военного суда от 14 декабря 1942 года, вынесенный бывшему легационному советнику Рудольфу фон Шелия и журналистке Ильзе Штёбе, а также приговор Имперского суда от 19 декабря 1942 года, вынесенный обер-лейтенанту Харро Шульце-Бойзену и другим…
II. В помиловании отказываю.
III. Приговоры в отношении Рудольфа фон Шелии, Харро Шульце-Бойзена, Арвида Харнака, Курта Шумахера и Иоганнеса Грауденца привести в исполнение через повешение. Остальные смертные приговоры привести в исполнение через обезглавливание.
Подлинный подписал: Адольф Гитлер.
Начальник штаба Верховного главнокомандования вооружённых сил: Кейтель».
В соответствии с приговором Имперского суда и распоряжением фюрера 22 декабря 1942 года в 20 часов 27 минут Ильза Штёбе была гильотинирована в тюрьме Плетцензее.
Какова судьба её соратников?
Что касается её «крёстного» Рудольфа Херрнштадта, то, находясь в Москве, он до 1943 года работал в аппарате Разведуправления и Коминтерна. В 1943 году участвовал в создании комитета «Свободная Германия», а после победы Красной армии вернулся в Берлин, где вначале был шефом-редактором газеты «Берлинер цайтунг», а с 1949 года газеты «Нойес Дойчланд». Затем избирался в члены ЦК и даже Политбюро ЦК СЕПГ. Но 26 июня 1953 года его исключили из Политбюро и ЦК, а в 1954 году и из партии. После этого работал в Центральном архиве ГДР.
Герхард Кегель находился под наблюдением, но арестован не был. Он продолжал тайную антифашистскую деятельность. После 1945 года работал главным редактором газеты «Берлинер цайтунг» и руководителем издательства, затем в ЦК СЕПГ занимался вопросами внешней политики, а позже был представителем ГДР при ООН в ранге чрезвычайного и полномочного посла.
В своих воспоминаниях он писал: «Одним из трёх спасённых Ильзой мужчин был я, а женщиной — моя жена и боевая соратница Шарлотта».
РИХАРД ЗОРГЕ (1895–1944)
О Рихарде Зорге написано так много и причём самого разного, что изложить коротко его биографию и не повториться было бы очень трудно. Тем не менее попробуем ещё раз рассказать о нём.
В 1964 году Н. С. Хрущёв случайно попал на просмотр всемирно известного (кроме как в СССР и других социалистических странах) фильма французского кинорежиссёра И. Чампе «Кто вы, доктор Зорге?» Наутро Никита Сергеевич позвонил начальнику разведки и спросил, известен ли ему Зорге. Получив утвердительный ответ, воскликнул: «Так ведь это же герой!»
Так имя Зорге впервые прозвучало в Советском Союзе, и слава его распространилась мгновенно. Он посмертно получил звание Героя Советского Союза, его соратники, как оставшиеся в живых, так и погибшие, были награждены боевыми орденами. Родина признала своего резидента «Рамзая».
А вот что о нём ещё раньше писал начальник разведки штаба генерала Макартура генерал Чарлз Уиллоби в своей книге «Зорге — суперзвезда советского шпионажа»:
«Группа под руководством блестящего изобретательного разведчика Рихарда Зорге совершала поистине чудеса. В течение восьми лет она действовала смело, решительно и успешно, работая на свою духовную родину — Советский Союз.
Начав буквально на пустом месте, в стране, о которой он имел самое смутное представление, Зорге сумел создать самую блистательную организацию… В течение восьми лет своей деятельности Зорге передавал в Москву бесчисленное множество важных сообщений, каждое из которых подвергалось с его стороны скрупулёзному анализу и тщательной проверке. Руководители советской разведки и Красной армии всегда были в курсе всех планов японских и германских вооружённых сил.
…Все члены группы Зорге, как это ни покажется необычным, работали ради идеи, ради общего дела, а не ради денег. Те средства, которые они получали из Центра (по нашим понятиям весьма скромные), шли на оплату конспиративных квартир и переезды…»
Шеф ЦРУ США Аллен Даллес в книге «Искусство разведки» признал: «Основным достижением группы Зорге было предоставление Сталину в середине 1941 года определённых доказательств, что японцы не имели намерений нападать на Советский Союз и концентрировали свои усилия против Юго-Восточной Азии и района Тихого океана, то есть затевали тактику Пёрл-Харбора. Эта информация была равноценна многим дивизиям…»
Кем же был этот человек, стоивший нескольких дивизий?
Рихард Зорге родился в Баку, в семье инженера-нефтяника. Вскоре семья вернулась в Германию. Рихард закончил школу, а когда началась Первая мировая война, пошёл добровольцем на фронт. Получил три ранения. На Восточном фронте он впервые узнал о революционном движении, услышал имя Ленина. Тогда же он сделал свой выбор, стал социал-демократом, а затем и коммунистом, работал с руководителем компартии Эрнстом Тельманом, а в 1925 году по его совету поехал в СССР.
Вместе с другими молодыми революционерами учился в институте марксизма-ленинизма, готовился нести знамя мировой революции. Ещё раньше, в 1919 году, он получил степень доктора социологии в Гамбургском университете. Одновременно занимался научным творчеством: только с 1925 по 1927 год были изданы две его книги и семнадцать серьёзных статей, он стал учёным. Но в 1929 году Ян Берзин привлёк Зорге к работе на советскую военную разведку. Это было сделать нетрудно. Страна, ставшая для Зорге родиной, была окружена врагами. Они готовили интервенцию, устраивали провокации, угрожали её границам. Её надо было защищать.
Первая зарубежная командировка Зорге состоялась в Китай, куда он прибыл как специальный корреспондент немецкого журнала «Дас зоциологише магазин» и представитель нескольких американских газет. Центру нужна была информация о происках Японии в Китае. Зорге ездил по всему Китаю, собирая нужные данные. Вместе с ним работал Макс Клаузен, новый шанхайский знакомый Зорге, автомеханик и любитель-коротковолновик. Он собрал передатчик и легко наладил связь с советской радиостанцией во Владивостоке.
Время, проведённое в Китае, Зорге посвятил не только сбору информации, но и легализации, налаживанию нужных связей, изучению обстановки как в Китае, так и в соседней Японии. Теперь путь его лежал туда, но не напрямую, а через Берлин. Там, где уже у власти были фашисты, ему предстояло выступать под своим именем, именем человека, о котором было известно, что он в прошлом коммунист, автор ряда книг, знаком с Тельманом. Сейчас трудно представить, что фашистская контрразведка могла сделать подобный промах, но это факт. Она была ещё молода и неопытна, ей некогда было проверять биографию каждого, тем более «отказавшегося» от своих прежних идей.
Так Зорге стал собственным корреспондентом либерально-буржуазной газеты «Франкфуртер цайтунг» в Токио. 6 сентября 1933 года новый журналист сошёл с борта парохода в порту Иокогама.
Статьи Зорге оказались очень ценными для газеты и интересными для публики. Они отличались глубиной анализа, чёткостью выводов, широтой охвата темы. Завоевав авторитет как журналист, он взялся за следующую задачу — «вживание в немецкие круги», прежде всего в посольские. Самым перспективным знакомым Зорге стал полковник Ойген Отт, вначале военный наблюдатель, а затем военный атташе Германии в Токио. Он чрезвычайно высоко оценил Зорге как специалиста, знатока Японии и блестящего аналитика.
Из донесения в Москву группы «Рамзая»:
«Когда Отт получает интересный материал или собирается сам что-то написать, он приглашает Зорге, знакомит его с материалами. Менее важные материалы он по просьбе Зорге передаёт ему на дом для ознакомления, более важные секретные материалы Зорге читает у него в кабинете».
29 апреля 1938 года новый германский посол в Токио, «друг» Зорге генерал-майор Ойген Отт вручил императору свои верительные грамоты.
Теперь Зорге получил неограниченный доступ к информации из первых рук. Иногда Зорге по просьбе Отта писал доклады его берлинскому начальству. Работы было столько, что приходилось не спать ночами. А нужно было ещё вести и журналистскую и светскую жизнь. Сводки японской контрразведки кэмпэйтай показывают, что он был обычным человеком, со своими слабостями и недостатками. Он не прочь был выпить и не отказывал себе в этом удовольствии. Сотрудники японской наружки бесстрастно зафиксировали, что он не был пуританином и в отношениях с женщинами — за восемь лет пребывания в Японии он встречался с тремя десятками представительниц прекрасного пола. Может быть, таким путём он расслаблялся, а может быть, носил маску донжуана, чтобы прикрыть своё нутро разведчика.
К середине 1930-х годов в Токио сложилась и начала действовать группа «Рамзая». В неё входили японский журналист и общественный деятель Ходзуми Одзаки, корреспондент французского еженедельника «Ви» и белградской «Политики» Бранко Вукелич, немецкий коммерсант Макс Клаузен, художник Мияги. Все они были зрелыми людьми, интернационалистами, но Зорге немало сил вложил в их воспитание как разведчиков. Особенно трудно пришлось с Одзаки, который считал, что его убеждения интернационалиста, а тем более работа с Зорге, противоречат его преданности Японии.
Восемь лет проработали эти люди вместе, без провалов, всецело доверяя друг другу.
Главной задачей группы Зорге было способствовать предотвращению войны между Японией и СССР и быть в курсе отношений между Японией и гитлеровской Германией.
С первой половиной задачи Рамзаю помогал справляться Одзаки. Человек с тонким аналитическим умом, высококультурный и хорошо образованный, в июле 1938 года он стал неофициальным советником при тогдашнем премьер-министре Коноэ. Это позволяло ему не только быть в курсе политики, но и в какой-то, пусть самой минимальной степени, влиять на принимаемые решения.
Первой, чисто военной информацией «Рамзая» стала его телеграмма с выводами о том, что японский генштаб готовит внезапный удар против Монгольской народной республики. Это позволило руководству Красной армии подготовиться к ответному удару и разгромить японцев на реке Халхин-Гол.
В 1939 году положение Зорге в германском посольстве укрепилось, так как посол Ойген Отт предложил ему место пресс-атташе. По существовавшим правилам это лишало Зорге права сотрудничать в газетах. Но помощь пришла с неожиданной стороны. Незадолго до этого в посольство прибыл гестаповец Мейзингер с заданием проверить личный состав посольства, причём на Зорге, как на бывшего коммуниста, ему предложили обратить особое внимание. Однако Зорге сумел так очаровать гестаповца, что тот выдал ему самую лестную характеристику и способствовал тому, что ему разрешили наряду с исполнением обязанности пресс-атташе сотрудничать и в газетах.
Надо сказать, что Зорге немало делал и как пресс-атташе. Ведь он прикрывался личиной правоверного нациста и в Германии числился токийским агентом Главного управления имперской безопасности, снабжавшим нацистскую разведку первоклассной информацией о Японии. Её очень высоко ценил Шелленберг, о чём он упомянул в своих мемуарах. И немцы так до конца и не могли поверить, что Зорге работает не на них. Сведения о том, что Зорге работает на немецкую разведку, поступали и в Москву, и, вероятно, это было одной из причин, почему Сталин не доверял ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89