А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


OCR Roman Efimov
«Потерянная родина»: Лиесма; Рига; 1980
ISBN
Аннотация
Юноша-туземец Ако, плененный напавшими на остров захватчиками, волею обстоятельств оказывается на яхте путешествующих богатых бездельников. Все его помыслы сосредоточиваются на том, как помочь своему маленькому, но отважному народу освободиться от власти белых колонизаторов.
Вилис Лацис
Потерянная родина
ОТ АВТОРА
Большая часть романа «Потерянная родина» написана мною в 1940 году. К середине июня из за-думанных шестнадцати глав были готовы четырнадцать.
После свержения ульмановской фашистской диктатуры, которое совершилось 21 июня 1940 года, мне пришлось на время прервать свою литературную деятельность и работать в Министерстве внутренних дел демократического Народного правительства, а после установления в Латвии советской власти — в республиканском Совете Народных Комиссаров. Это был период исключительно напряженной и захватывающей работы, когда большинству наших партийных и советских работников, как говорится, не хватало часов в сутках, чтобы сделать все, связанное с перестройкой нашей жизни на новый, советский лад, и приходилось работать ночами, зачастую — по нескольку дней не смыкая глаз. Вполне естественно, что о писательской деятельности и об окончании романа в то время и думать не приходилось.
В 1941 году написанные ранее четырнадцать глав были изданы отдельной книжкой, и я не видел иного выхода, как закончить их словами «Конец первой части», хотя никогда и не думал писать этот роман в двух частях.
Когда обстоятельства позволили мне снова заняться литературой, я неоднократно откладывал работу над «Потерянной родиной», и лишь совсем недавно, когда была написана «Буря» и близился к завершению роман «К новому берегу», я снова взялся за неоконченную книгу. Вместо двух, как предполагалось прежде, заключительных глав, я написал четыре, кроме того, частично переработал предыдущие главы и пополнил их некоторыми новыми эпизодами. По окончании работы над романом мне стало ясно, что нет никаких причин делить его на две части, поэтому в настоящем, дополненном издании «Потерянной родины» такое деление отсутствует.
Я счел своим долгом сообщить об этом, чтобы предупредить возможное недоумение читателей, многие из которых уже давно обращались ко мне с просьбой написать вторую часть «Потерянной родины».
12 февраля 1953 г.
Вилис Лацис
ГЛАВА ПЕРВАЯ

1
В то утро Ако бесшумно выскользнул из хижины, опустил плетеную из коры цыновку, заслонявшую выход, и, на миг затаив дыхание, прислушался. Слух уловил спокойное дыхание спящих и тихий, далекий шум. Это был рокот волн, отзвук дыхания шумевшего океана. В хижине никто не проснулся.
Ако тихо, на цыпочках миновал хижины Ловаи и Манго, ближе других расположенные к его жилищу. Стройная, слегка наклоненная вперед фигура юноши напоминала одну из тех кокосовых пальм, которые согнул на своем пути пассат. Но Ако шел в противоположную сторону, и тут, в лесу, воздушное течение вовсе не чувствовалось. Осторожно шагая, Ако знал наперед, куда ступит его нога, и, хотя ночь еще не прошла, он всегда чувствовал, где надо пригнуться, когда путь ему преграждала какая-нибудь низко растущая ветка.
Над верхушками леса мерцали звезды. Они все еще довольно яркие, как обычно по ночам, небосвод еще нигде не поблек и не потускнел, — стало быть, Ако не опоздал. Сегодня он убедится… узнает то, чего не знает еще никто — ни отец, ни Хитахи, да, даже Хитахи, хотя он прожил на свете так много дней и ночей и нет ему равного на острове по уму.
Упругий и гибкий, как молодая ветка, пробирался он через заросли, и все время дорога вела его вверх по холмам, острые вершины которых высились над макушками самых высоких прибрежных пальм. В этом лесу он знал каждое дерево, каждый куст, каждую заросль тростника. У некоторых старых деревьев были свои имена. Там, где кончалась поросль бананов, исчезла и лесная тропинка, и Ако пришлось продолжать свой путь без дороги. Здесь начинался самый крутой подъем. Он остановился у подножия горы и, прежде чем идти дальше, передохнул. Нет, он не чувствовал усталости, это просто привычка отдыхать именно здесь: ведь, чтобы преодолеть поросшую кустарником крутизну горы, нужны свежие силы.
Справа в темноте слышался плеск воды. Там журчал маленький водопад, горный ключ — живительная влага, столь же необходимая для жизни островитян, как съедобные плоды, рыба, птица и солнце. Ако взглянул на небо. Темная, почти лиловая синева над головой была такой же, как в полночь. Пожалуй, она и не исчезнет, пока он не доберется до самой вершины горы.
Им овладело сильное нетерпение, сладостное волнение. Что-то затрепетало в душе Ако, как будто бы океанский ветер вдруг зашумел в дремлющей чаще. Все тело его напряглось, и, влекомый радостным возбуждением, он двинулся дальше. И постепенно будто все ниже опускались макушки деревьев, все глубже погружалась чаща и исчезала где-то в темноте под Ако, а сам он подымался все выше и выше. Окончились кусты, теперь кручу покрывала лишь трава да горные цветы, а потом исчезли и они. Ако карабкался вверх по голой каменной стене, напоминая огромную птицу, взбирающуюся по стволу дерева. Эта каменная стена была пологой ровно настолько, чтобы человек мог сохранять равновесие. Утес достигал высоты де-сяти-двенадцати человеческих фигур, затем вершина горы постепенно сплющивалась и заканчивалась маленькой площадкой, шагов в шесть шириною; а посреди нее лежал замшелый камень — такой гладкий и круглый, словно его отшлифовала рука человека.
Ако встал на круглый камень и долго глядел вниз. Это было самое высокое место на острове. Все, решительно все находилось ниже его. Теперь Ако возвышался над островом, горой, океаном… над всем миром. А мир — это все, что можно видеть, окинуть взглядом, все, что знал или мог вообразить человек, — совокупность вещей и представлений. Для Ако и его племени весь мир заключался в этом острове, водном просторе вокруг него, в небосводе с солнцем, месяцем, звездами и тучами — во всем том, что было доступно взору и чувству. К его миру лринадлежали и водные пучины: темное, укрытое от глаз дно морское с его тайнами, неведомыми и непостижимыми чудесами.
Но все ли это? Вот этого Ако не знал. А ему хотелось знать, и потому-то он вскоре после полуночи оставил свое ложе и взобрался сюда наверх — впервые в жизни. Он был молод; семнадцать раз в своей жизни встречал он весну; тело его вполне развилось, и он по выносливости не уступал любому взрослому мужчине острова.
В звездном сиянии голое тело Ако лоснилось, под золотисто-коричневатой кожей играли упругие, еще не окрепшие мускулы. Высокий и стройный, стоял он на камне, подобно бронзовому изваянию, созданному опытной рукой скульптора. Длинные черные волосы блестящими прядями ниспадали ему на плечи, а чуть продолговатое лицо отличалось столь правильными чертами, что даже европейцы сочли бы его красивым. Взгляд глубоких черных глаз был задумчивым и мечтательным. Единственное, что могло назваться одеждой, была небольшая травяная набедренная повязка и кровавого цвета кораллы на шее.
Весь мир лежал у ног Ако — тот мир, который его обитатели называли Ригондой, — зеленый цветущий сад посреди океана. Хороший ходок мог с восхода до заката солнца не спеша обойти вокруг всего острова. С вершины горы Ако обозревал весь остров — продолговатый бугор среди бескрайнего водного пространства с белым кольцом песчаного побережья, с группами пальм на берегу, зарослями тростника, холмами и долинами. Остров опоясывает спокойная прозрачная лагуна, за которой выступает естественный мол — низкий коралловый риф с проливом на восток и двумя проливами на запад. Кое-где на рифе виднеются стройные силуэты отдельных кокосовых пальм. Расплавленным серебром отливает вода в лагуне; в первых лучах восходящего солнца сверкает и трепещет листва на кустах и деревьях; и защищенные от ветра хижины островитян, будто затаив дыхание, прислушиваются к отдаленному гулу, доносящемуся со стороны моря. Но никогда этот грохот не докатывался до самого острова, а вода и бескрайнее небо ничем не угрожали. Старики не запомнят случая, чтобы кто-то чужой, не принадлежащий к их миру, приблизился к острову оттуда, где небо сходилось с водой. Иногда, подстрекаемые любопытством, островитяне пытались доплыть на своих лодках до того места, где небо встречается с морем, но никак не могли до него добраться.
Однажды Ако поднялся на один из самых высоких холмов и убедился, что оттуда можно увидеть все, что скрывается за холмами пониже. Теперь он знал, что с высокого места видно дальше, чем с низкого, знал и то, что скрывают от взора ближайшие окрестности. В тот час его охватило страстное желание увидеть, что же скрывается за краем света, откуда на заре выходит солнце. Может быть, там, за этой чертой, находится жилище солнца, просторная хижина, где оно отдыхает по ночам, так же как жители острова в своих тростниковых хижинах.
Единственным местом, откуда, пожалуй, удалось бы увидеть это, была вершина высокой горы. И вот этой ночью, после целого месяца раздумья и колебаний, Ако поднялся сюда. Но напрасно глядел он на край света: так же, как и снизу, отсюда можно было лишь смутно различить неясную черту, где небо соприкасается с водой… и больше ничего. Край неба зарделся, над горизонтом стало подниматься огненным диском солнце, и море в том месте будто зажглось. Все выше поднималось солнце, водный простор зажигался вширь и вдаль, огненная полоса быстро приближалась к острову. Засверкали рифы, вершины пальм, все побережье.
Ако увидел солнце чуть раньше других обитателей острова. А будь на острове гора выше этой и поднимись он на нее, — может быть, он и впрямь узрел бы жилище солнца? А если сесть в лодку и долго плыть на край света, — гораздо дольше и дальше, чем те островитяне, которые уже делали это, — может, тогда он подплыл бы к самому солнцу?
Ако присел на камень и стал смотреть вдаль. Как хотелось ему добраться туда… далеко, далеко… за край света! «Что там? И есть ли там вообще что-нибудь? Неужели то, что я вижу и знаю, — это все?»
И снова неизвестность томила Ако. Но внизу уже слышались голоса птиц и людей, начала пробуждаться жизнь… В мире Ако наступил новый день. Он встал и направился вниз.
2
Хижины островитян были расположены скопом, хотя и не слишком лепились друг к другу; полукругом стояли они у восточного залива, против которого на рифе пенился пролив.
Всего насчитывалось немногим более ста хижин — у каждого рода свое жилище. Жилье старейшины острова Хитахи было выстроено в центре селения, там, где сходились берега обоих заливов, достаточно высоко, чтобы его не касались воды прилива, и на вполне надежном расстоянии от ближайшей рощи кокосовых пальм, чтобы в бурю падающие орехи не угрожали обитателям хрупкой постройки.
Хижины представляли собой легкие строения из тростника и широких листьев тропических растений. Здесь, в царстве вечной весны, главным назначением жилищ было укрывать людей от палящего зноя и ливней.
Когда Ако спустился вниз, женщины уже грели кокосовое молоко, положив скорлупы орехов между раскаленных камней. Его отсутствия никто не заметил. Сидя перед своими хижинами на разостланных свежих листьях бананов, семьи островитян ели обернутую в листья, изжаренную на раскаленных камнях рыбу, лесные плоды, запивая их сладким теплым кокосовым молоком.
В лучах утреннего солнца блестели статные смуглые фигуры. Раздавался гомон детей и голоса взрослых. Девушки с цветами в волосах бродили по рощам. Звуки их песен, песен без слов, простодушных и веселых, говорили о радости жизни и красоте мира.
Властелину этого маленького мирка, человеку, сильному даром рассудка, природа по доброте своей дала прекрасную родину и самое необходимое для поддержания жизни: пищу на земле, в воздухе и в воде, солнечное тепло, морскую прохладу и нежную душу, которая умела любить и радоваться жизни. Его потребности и запросы были столь же узки и ограниченны, как узок был ведомый ему мир; но он не знал, что по сравнению с жизнью других племен и народов, жизнь его была жалкой — полной тяжкой нужды и лишений. Зависимый от всех сил природы, суровости океана, ливней и ужасных тропических ураганов, каждый год подолгу живя впроголодь, — когда суровые природные условия неделями лишали его возможности добывать себе пропитание и на земле и в море, а старые запасы иссякали, — он считал это естественным и неотвратимым и свыкся со всеми трудностями. С терпением, свойственным детям природы, переносил он все невзгоды и радовался, точно дитя, когда тяжелое испытание оставалось позади и наступали беспечальные дни.
Живя среди богатой природы острова, люди уподобляли себя цветам, птицам и обитателям морских глубин. Прекрасные цветы, роскошные ракушки и куски кораллов украшали их волосы, шею, руки и бедра. Мужчины носили украшения из зубов акулы; старому Хитахи, чьим советам внимали все жители острова, принадлежала самая красивая раковина для питья и опахало, сплетенное из волокон коры и самых тонких корней.
Стар и умен был Хитахи — мудрый наставник своего племени и вождь Ригонды. Когда то в молодости он делал самые легкие и быстроходные челны. Теперь всякий, кто долбил челн, обращался к нему за советом. Он учил юношей, как из рыбьих костей делать крючки для удочек, как изготовлять копья и остроги для ловли крупной рыбы. Много лет прожив на свете, он за свой долгий век впитал в себя все, что должен знать человек, чтобы уметь предвидеть события и нужды грядущего дня. Следуя поручениям Хитахи, жители вовремя делали запасы сухих плодов, фруктов и вяленой рыбы, так как период ливней иногда затягивался, и рыба в лагуне отравлялась пресной водой. Хитахи умел предсказывать и шторм, — тогда ни один островитянин не выезжал в море дальше рифа, а с приближением бури все вытягивали свои пироги высоко на берег и накрепко привязывали их к деревьям.
Люди верили и потому слушались Хитахи. Благодаря его влиянию все люди племени были живого и приветливого нрава. Когда в какой-нибудь хижине злые духи мучили человека и он, одержимый недугом, не мог добывать себе пищу, Хитахи умел отыскивать такие травы, сок которых снова делал несчастного здоровым и жизнерадостным. А если малые дети или немощные старики оставались без кормильцев, Хитахи все устраивал так, чтобы они тоже не терпели недостатка в пище. Когда юноша выбирал себе среди девушек острова жену, племя выстраивало для молодых жилище на берегу залива, выдалбливало для них маленькую рыбачью лодку и дарило разную утварь.
Простой, неприхотливой, трудной и все-таки дружной была их жизнь. Веселыми песнями и играми приветствовали жители Ригонды появление новой жизни и так же беспечно и весело провожали они своих ушедших в подземный мир, который находился тут же, в лагуне под коралловой скалой. Они не ведали, что такое зло, им самим было чуждо все темное и враждебное в душе человека, поэтому они не имели понятия о тех посмертных муках и ужасах, которыми наделило загробную жизнь воображение других племен. Злыми силами в природе были акула и осьминог, но они боролись с ними всегда, когда те встречались им на пути. Злыми и разрушительными были также свирепые ураганы, которые иногда проносились над островом, но там, на дне лагуны, они уже бессильны. Когда на побережье наступает ночь, солнце опускается в подземный мир и отдыхает там до утра — вместе со всеми, кто сошел туда, чтобы в полном блаженстве продолжать свой прерванный путь. Иногда там, внизу, им делается скучно и хочется узнать, что нового случилось на свете. И нет в том ничего дурного, если, купаясь в лагуне, кто-либо из островитян не выплывет на берег, — в дружественной толпе предков ему, конечно, не будет плохо.
Находясь так далеко от всех других островов и земель, что даже мысль о каком-нибудь другом мире не закрадывалась в сознание островитян, ригондское племя вело свою жизнь по обычаям прадедов и пребывало в полной уверенности, что это и есть само совершенство.
Никогда ни один парус не белел еще на горизонте. Никто ничего и не ждал оттуда. Только Ако однажды ночью взобрался на вершину большой горы и хотел заглянуть за край света. Но он ничего не увидел.
3
— Нелима…, — произнес Ако, остановившись возле смуглой девушки, которая пришла на берег посмотреть, как мужчины-островитяне выезжают на рыбную ловлю. — Нынче вечером, когда месяц подымется выше большого камня, будешь ты вместе со всеми?
— Я буду одна за холмом, там, где растет старое хлебное дерево, — ответила девушка. В улыбке блеснул ряд красивых зубов, крепкая фигура слегка наклонилась вперед, и стройные упругие ноги унесли ее в ближнюю рощу.
— Я приду туда же! — крикнул ей вслед Ако.
— Ха-ха-ха! — послышался в ответ смех Нелимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36