— Это ужасно. Его заковали в цепи! Он сидит в сырой тюрьме. Король приказал, чтобы с ним обращались как можно суровее. Однако я надеюсь спасти его,— прошептала королева.
— Неужели! — воскликнула Маргарита.
-- Но одно странное обстоятельство сильно расстроило меня.
— Боже мой! — прошептала принцесса.
Екатерина передала свой разговор с Ренэ, рассказавшему ей о предсказаниях цыганки во Флоренции и де Коарасса.
Если бы королева была не так сильно взволнована, то она заметила бы, как Маргарита сначала покраснела, а потом побледнела.
Принцесса ничего не знала о разговорах, происходивших между Ренэ и принцем, и его дар ясновидения глубоко поразил ее.
Королева продолжала:
— Я сначала думала, что гасконец обманщик, но оказалось, что он рассказал Ренэ такие вещи, которые кроме него никто не знал.
— Неужели это правда? — воскликнула расстроенная принцесса.
— Он предсказал так же, как и цыганка, что его дочь будет причиной его смерти.
— Какой вздор!..
— Когда она полюбит дворянина. Это предсказание настолько сильно поразило Ренэ, что он умолял меня увезти его дочь в Лувр и охранять ее, как дракон сокровище. Но прежде чем отправиться за Паолой,— продолжала королева,— я заехала к Ренодену, президенту Шат-лэ, который берет показания у преступников. Реноден обязан мне всем, и он обещал мне употребить все усилия, чтобы спасти Ренэ.
— Реноден не парламент,— заметила Маргарита.
— Положим, но он обещал мне найти способ.
— Какой?
— Пока еще не знаю, но он найдет его. Я жду его сегодня в девять часов вечера. Итак, из Шатлэ,— продолжала королева,— я отправилась к Ренодену и уже от него на мост Св. Михаила.
— Что же?
— Паолу похитили.
Маргарита сделала жест удивления.
— За четверть часа до моего прибытия носилки в сопровождении двух всадников в масках остановились перед лавкой Ренэ, дверь отворилась, и Паола села в носилки.
— Это странно! — пробормотала Маргарита.
— Тогда у меня явилось новое подозрение, чрезвычайно странное; я вспомнила, что у де Коарасса, уверяющего, будто он умеет гадать по звездам, есть товарищ, так же, как и он, двоюродный брат Пибрака, и мне пришло в голову: уж не они ли похитили Паолу.
— Не может быть! — воскликнула принцесса, у которой сердце защемило от ревности.
— Если мое предположение верно, то Паола, по всей вероятности, любит одного из них,— продолжала Екатерина,— и обманывает своего отца. В таком случае легко объясняется мнимый дар этого дворянчика.
— Это правда,— пробормотала Маргарита.
— Но это невероятно,— продолжала королева, не обращавшая внимания на все возраставшее волнение дочери.
— Вы... думаете? — спросила с глубоким вздохом Маргарита.
— Я спросила, по какой дороге отправились носилки и похитители.
— И... последовали за ними?
— Да, до ворот Св. Антония. Там я встретила носильщиков и носилки, но уже пустые. Один из всадников посадил Паолу к себе в седло, и они поскакали по шаран-тонской дороге. Носильщики сильно устали. Было бы безумием преследовать людей, ехавших на свежих лошадях. Я повернула назад и воротилась в Лувр.
— Каким же образом узнали вы, ваше величество,— спросила Маргарита,— что де Коарасс не принадлежит к числу похитителей?
— Потому что я встретила его у ворот Лувра, идущего пешком совершенно спокойно и отправлявшегося к Пибраку.
Омрачившееся лицо Маргариты сразу просветлело.
— Следовательно,— прошептала королева,— этот человек сказал правду. Он предсказал, что когда дочь Ренэ будет похищена дворянином, он подвергнется смертельной опасности.
— Все это крайне странно, ваше величество! — заметила Маргарита.
Екатерина, продолжавшая думать о Ренэ, была в отчаянии.
— Король неумолим,— сказала она,— и если Реноден не найдет способа...
-- Реноден человек изворотливый, он сумеет найти выход,— возразила Маргарита, стараясь успокоить королеву.
— Так как этот Коарасс колдун, то я хочу посоветоваться с ним.
— Вы решились на это, ваше величество?
— Да,— подтвердила королева,— я хочу узнать...
И она позвала: «Нанси! Нанси!»
Нанси не отвечала.
Тогда Маргарита дернула за сонетку, проведенную на верхний этаж. Нанси, услыхавшая звонок, сошла вниз.
— Дитя мое,— обратилась к ней Екатерина,— пойди к де Пибраку...
— Слушаю, ваше величество.
— Там ты увидишь его двоюродного брата де Коа-расса.
— Слушаю, ваше величество.
— И проводишь его в мой кабинет.
Нанси поклонилась и вышла.
Генрих вышел из своего убежища, где он не пропустил ни единого слова из разговора Екатерины и принцессы Маргариты. Он вернулся в комнату Пибрака, запер шкаф и сказал капитану гвардейцев:
— Отодвинь ту задвижку, сейчас войдут.
Пибрак с удивлением посмотрел на принца.
— Я расскажу вам все потом,— сказал Генрих,— теперь невозможно, нет времени.
В самом деле, секунды через три Пибрак услыхал, как постучали в дверь; вошла Нанси.
Генрих сел в глубокое кресло и начал небрежно перелистывать книгу об охоте.
— Господин де Коарасс,— сказала юная камеристка,— не угодно ли вам последовать за мною.
— Куда же вы меня поведете, моя прелестная девица? — спросил принц.
— К королеве Екатерине.
— К королеве! — воскликнул Пибрак.
Он с беспокойством посмотрел на Генриха.
— Королева узнала, что я занимаюсь некромантией. До свидания, кузен.
Он последовал за Нанси.
В большой Зале, примыкавшей к комнате Пибрака, где никого в эту минуту не было, Генрих остановился и, посмотрев на камеристку, сказал:
— Милая Нанси, мы, кажется, друзья.
— И союзники, господин де Коарасс.
— Ты знаешь много моих тайн.
— А вам известна моя.
— Поэтому-то я и хочу довериться тебе.
— В чем дело? — спросила Нанси.— Говорите.
— А ты не разболтаешь?
— Я буду нема, как дверь тюрьмы.
— Хорошо!
— Вы хотите поверить мне тайну, господин де Коарасс?
— Почти что.
— Говорите!
— Как только ты проводишь меня к королеве, пойди к принцессе Маргарите и скажи ей: «Ваше высочество, Генрих де Коарасс умоляет вас не верить в то, что он колдун».
— Вот как! — воскликнула Нанси.
Генрих продолжал:
«Он такой же колдун, как вы и я. Он умоляет ваше высочество подождать до вечера. Он объяснит вам все».
— Отлично!
— Однако,— заметил принц,— прибавь, что эта тайна чрезвычайно важная! Господин де Коарасс рискует головой.
— Что вы там толкуете! — воскликнула камеристка.
— Я сказал тебе наполовину правду, дитя мое. Но ведь ты мой друг.
— О! Без сомнения!
— И ты передаешь это, как будто это истинная правда. Принцесса Маргарита будет молчать и примет меня сегодня вечером.
Нанси взглянула на Генриха и подмигнула. Затем она проводила его в кабинет королевы и оставила одного. Несколько минут спустя вошла королева. Генрих притворился смущенным.
— Садитесь, де Коарасс,— сказала королева.
— Ваше величество... в вашем присутствии... я не осмелюсь.
— Де Коарасс,— сказала королева,— здесь нет ее величества. Вы — колдун, а я — несчастная женщина, которая просит вас погадать ей.
Говоря это, королева так проницательно смотрела на Генриха, точно хотела проникнуть к нему в душу. Генрих спокойно выдержал этот взгляд.
Итак, вы умеете гадать по звездам? — спросила Екатерина.
— О! весьма мало...
— Вы предсказываете будущее?
— Я часто ошибаюсь, ваше величество.
— Но вы узнаете события, закрытые завесой прошлого?
— Это много легче, ваше величество.
— Неужели?
— Благодаря некоторым кабалистическим приемам мне иногда удается это, если события не слишком отдаленны.
— Де Коарасс, вы только что видели, как я вернулась в Лувр?
— Да, ваше величество.
— Можете вы сказать, откуда я вернулась и что я делала по дороге?
— Попытаюсь, ваше величество.
— Дать вам руку? — спросила королева.
— Да, ваше величество, но сначала...
Генрих встал и бросил рассеянный взгляд вокруг. Наконец взор его остановился на флаконе с какой-то черноватой жидкостью.
— Что это такое, ваше величество? — спросил он.
— Это симпатические чернила,— ответила королева.
Генрих взял флакон, стоявший на камине, и поставил
его на стол, перед которым сидела королева.
— Теперь, ваше величество, позвольте мне зажечь свечу и задернуть занавеси на окнах.
— Хорошо.
Генрих задернул занавеси, зажег свечу, поставил ее на стол и сел.
Потом взял левой рукой флакон с симпатическими чернилами и, поставив его между собою и пламенем свечи так, чтобы можно было видеть жидкость насквозь, он сказал королеве:
— Теперь я попрошу дать мне вашу левую руку.
Королева протянула руку, а принц с важным и торжественным видом начал смотреть на жидкость, находящуюся во флаконе.
X
Генрих прекрасно разыгрывал роль колдуна, но женщину, менее суеверную, чем королева, ему едва ли удалось бы обмануть.
— Ваше величество,— сказал он наконец,— я вижу, как вы идете в подземелье при свете факелов, которые несут перед вами два человека.
— Где находится это подземелье? — спросила королева.
— Точно не знаю, но недалеко от Сены.
— Совершенно верно,— сказала королева,— продолжайте.
— Ваше величество входит в темное и смрадное помещение. Там на земле лежит человек.
— Правда.
— Другой человек садится недалеко от вашего величества.
— Кто он?
— Лицо его в тени, вне светлого круга, который отбрасывает факел. Я не могу разглядеть его.
— А... другой?
— Который лежит?
— Да.
— Это Ренэ,— помолчав минуту, ответил принц,— подземелье, где находится ваше величество, по всей вероятности, Шатлэ.
— Правда,— подтвердила удивленная Екатерина. — Что же я говорю Ренэ?
— Вы наклонились к нему и говорите вполголоса. Вы говорите о человеке, которого я знаю.
— Кто же он?
— Позвольте...
Генрих начал снова внимательно рассматривать руку королевы, затем взглянул на флакон.
— Вот уж странно! — воскликнул он с выражением искусно разыгранного изумления.— Этот человек — я сам!
Сильно взволнованная, королева прошептала:
— Все это правда, де Коарасс.
— Ренэ говорит обо мне с ужасом,— продолжал принц.
— А я?
— Вы! О, Господи! Я вижу, как вы нахмурили брови. Вы, кажется, рассердились на меня. Вы называете меня обманщиком.
Последние слова принца уничтожили малейшее сомнение Екатерины насчет способности Коарасса угадывать неизвестное.
В самом деле, для того, чтобы рассказать все эти подробности, Генрих должен был или находиться в тюрьме во время посещения королевой Ренэ, или присутствовать при ее разговоре с Маргаритой.
Королева, не знавшая о существовании отверстия и убежденная в том, что принц не видел Маргариты, не могла сомневаться, что Генрих колдун.
Генрих продолжал:
— Но самое странное то, ваше величество, что вы говорите с Ренэ на языке, которого я бы не понял, если бы услыхал его.
— И однако... вы поняли его?
— При помощи флакона.
Королева была поражена. Никогда шарлатанство Ренэ не давало таких результатов.
— Это странно! — заметила она.
— Вы даете обещание Ренэ,— продолжал принц.
— Какое?
— Спасти его!
— И вы думаете,— спросила королева, смотревшая теперь на Генриха как на оракула,— вы думаете, что я сдержу его?
Генрих решительно ответил:
— Да, ваше величество.
Отвечая таким образом, принц думал: «Во всяком случае я могу обещать ей это. Если ошибусь, тем лучше». Королева вздрогнула.
— Скажите мне, каким образом я могу его исполнить?
Этот вопрос немного смутил Коарасса.
Он закрыл глаза и как будто совещался с таинственным миром, потом открыл их и устремил взгляд на флакон. Затем он опять взял руку королевы и посмотрел на нее еще раз.
— Ваше величество, я вижу, как вы проходите черезмост.
— Куда я направляюсь?
— Вы входите на мрачную, безлюдную улицу, затем идете в дом. Я вижу вас с каким-то человеком.
— Кто он?
Генрих ответил не колеблясь:
— Он весь в черном. Это судья.
Королеву так сильно поразили откровения принца, что она дрожала всем телом.
— И что же этот судья? — спросила она с беспокойством.
— Я вижу, как он идет. Он приближается.
— Куда?
— Сюда.
— Зачем он идет?
— Он хочет сообщить вам, каким способом вы можете сдержать ваше обещание. Он спасет Ренэ!
— Уверены вы в этом? — нетвердым голосом спросила королева.
— Я вижу это во флаконе.
— А когда он придет?
Этот вопрос заставил Генриха несколько изменить обстановку.
— Я постараюсь определить это по возможности точнее.
Он встал, взял свечу и подошел к песочным часам, стоявшим на камине. Он поднес к часам флакон и, после минутного размышления, сказал:
— Судья придет вечером между девятью и десятью часами.
— Правда,— прошептала королева.
Смущенная словами принца, она посмотрела на него блуждающими глазами и с минуту не решалась расспрашивать его далее.
— Вашему величеству не угодно ничего более узнать? — спросил Генрих.
— О, нет! — ответила королева.
Генрих сел около стола и взял руку Екатерины.
— Что вы видите на мосту Св. Михаила? — спросила королева.
Генрих долго смотрел молча на флакон, чтобы заставить подумать королеву, что он узнает о случившемся только отрывками.
— Я вижу толпу,— сказал он наконец,— собравшуюся перед лавкой Ренэ.
— Лавка открыта?
— Нет, заперта.
— И это все?
— Нет, я вижу, как приближяются носилки и два всадника.
— А! И вы их знаете?
— Нет, ваше величество. К тому же я не вижу их лиц.
— Отчего?
— Потому что на них надеты маски.
— Кто сидит в носилках?
— Носилки пусты.
— Продолжайте смотреть. Что, в них все еще никого нет?
— Нет, один из всадников слез с лошади. Дверь лавки отворили. Оттуда выходит женщина.
— А! Кто же она?
— Это дочь Ренэ. Она садится в носилки. Носилки пускаются в путь.
— Следуйте за ними.
— Они переходят мост в Сите, переходят затем Сену еще раз.
— Хорошо.
— Направляются вдоль реки.
— Вниз по реке?
— Нет, вверх. Они выезжают из Парижа. Позвольте! — воскликнул Генрих как бы удивленный.— Они останавливаются. Дочь Ренэ выходит, садится на лошадь к одному из всадников.
— Ах!
— Всадники пускаются в галоп.
— Где они? Генрих закрыл глаза, затем взглянул на флакон и снова закрыл их.
— Они скачут,— сказал он,— скачут все вверх по Сене. Наступает ночь. Я ничего не вижу.
— Смотрите, смотрите! Генрих покачал головой.
— Ночь,— повторил он.— Предсказатель утомился. Он поставил флакон на стол, притворился крайне
уставшим и вытер лоб, как будто он был покрыт потом.
— Однако, де Коарасс,— настаивала королева,— мне хотелось бы узнать еще одну вещь.
— Говорите, ваше величество,— я постараюсь ответить вам.
Он взял флакон и опять поднес его к пламени свечи.
— Исполнится ли предсказание цыганки относительно Ренэ и неужели он умрет оттого, что дочь его выйдет замуж за дворянина?
— Да, ваше величество.
— Однако вы только что сказали мне, что судья спасет его.
— Час смерти Ренэ еще далек.
— Всадник, похитивший Паолу, значит, не женится на ней?
— Он никогда не будет ее мужем.
— Почему?
— Потому что Ренэ найдет свою дочь.
— Когда?
Генрих опять посмотрел на песочные часы, потом взял перо и написал несколько цифр на листе пергамента, лежавшем на столе.
Королева следила за ним с беспокойством.
— Через месяц,— сказал он наконец.— Ваше величество,— прибавил он, посмотрев на королеву,— умоляю вас не расспрашивать меня более сегодня. Я очень устал и могу ошибиться.
— Хорошо,— согласилась королева.— Я буду ждать вас завтра. Мне еще о многом надо спросить вас.
— Завтра я буду к услугам вашего величества.
Генрих встал и откинул занавеси окон.
Но эта предосторожность была уже излишняя. Наступила ночь.
Екатерина протянула ему руку для поцелуя и, прощаясь, сказала ему:
— До завтра, де Коарасс.
* * *
Выйдя от королевы, Генрих вместо того, чтобы уйти из Лувра, отправился к Нанси.
Юная камеристка ждала его в своей комнате, чтобы проводить к принцессе Маргарите.
— Идите скорее,— торопила она его.— Да идите же! Я передала принцессе ваши загадочные слова, и она сильно беспокоится.
— Неужели! — воскликнул Генрих.
Нанси взяла его за руку, и они сошли вниз. Действительно, Маргарита ждала принца с нетерпением, смешанным с любопытством и страхом.
Генрих угадал это по той поспешности, с которой она протянула ему руку.
— Вот колдун! — смеясь сказала Нанси.
Камеристка ушла. Тогда Маргарита взглянула на принца.
— Ах! Объяснитесь скорее, пожалуйста, объяснитесь! — воскликнула она.
И в то время как принц поднес ее руку к своим губам для поцелуя, она увлекла его к оттоманке и усадила на нее.
— Ваше высочество, я доверяю вам тайну, но если королева узнает ее, то отправит меня на Гревскую площадь.
Маргарита задрожала.
— Боже мой! — воскликнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9