Сказав это, незнакомка знаком руки простилась с графом и быстро исчезла. Не раздумывая над странностью приключения, граф Эрих де Кревкер спустился под мост, вскочил в лодку, которую нашел там, обрубил кинжалом причал и одним взмахом весел выехал на середину реки. Мерта бежала очень быстро, но граф отлично управлялся с веслами и меньше чем через час уже был у того места, которое ему указала незнакомка. Граф выскочил на берег и собрался углубиться в кусты, когда на реке послышался плеск весел. Кревкер прислушался, но звук внезапно прекратился.
— Должно быть, я ошибся, — сказал он и вошел в кусты, направляясь к полянке, где должна была быть лошадь, обещанная незнакомкой.
Но по мере того как он шел, он слышал за собой звук чьих-то шагов, который сейчас же смолкал, как только граф останавливался и прислушивался, — совсем так же, как это было только что с веслами.
«Однако! — подумал Кревкер. — Уж не выслеживают ли меня?»
Он положил руку на эфес шпаги и снова пошел вперед. Тут невдалеке послышалось ржанье лошади. Граф свернул в сторону, но звук преследовавших его шагов показал, что и неизвестный спутник тоже повернул в эту сторону. Только теперь таинственный преследователь ускорял шаги и нагонял графа. И в тот самый момент, когда граф увидал на полянке лошадь, его опередила какая-то тень, которая подскочила к лошади и схватила ее за поводья.
— Прочь, мужик! — крикнул граф. — Эта лошадь предназначена мне!
— Ступай прочь ты сам! — ответил незнакомец. — И прежде всего знай, что я дворянин!
— В таком случае позвольте мне заметить вам, что вы держите себя несколько странно для дворянина, стараясь овладеть чужой лошадью!
— Меня зовут сир д'Арнембург, и я клянусь своим незапятнанным, именем, что вы ошибаетесь!
— Извините, мессир Арнембург, но я приехал на лодке из Нанси специально для того, чтобы отыскать лошадь на этой полянке!
— А я специально явился из своего замка, чтобы найти лошадь на этой самой полянке!
— В таком случае, — сказал граф, — я не вижу иного способа разрешить вопрос, кроме…
— Кроме того, что я уже хотел предложить вам сам, — ответил Арнембург, и молодые люди, скинув плащи, обнажили шпаги.
III
Они уже скрестили оружие, как вдруг до них донесся звук ржанья. Но — странное дело! — этот звук шел слева, а лошадь, которую оспаривали молодые люди, находилась совсем близко и справа от них. Значит, была и вторая лошадь?
Молодые люди опустили оружие и посмотрели друг на друга.
— Мы с ума сошли, — сказал граф, — ведь тут имеется по лошади для каждого из нас!
— Я тоже так думаю! — сказал сир д'Арнембург. Лошадь заржала еще раз. Граф направился в ту сторону, откуда доносился звук, и действительно вернулся с лошадью.
— Ей-богу, мессир, — сказал он, — лошадей-то действительно две! Но только одна вороная, а другая белая. Какая же назначена для вас и какая для меня?
— Этого я уже не знаю.
— Да как же быть?
— Но пожалуйста, выбирайте! — предложил Арнембург.
— О, после вас! — любезно отклонил граф Кревкер.
— Да уверяю вас, что мне это совершенно безразлично! Лишь бы только лошадь довезла меня до Замка Дьявола, а там…
— Что такое? — сказал граф. — Куда?
— К Замку Дьявола, то есть к развалинам, которые так называются.
— Но ведь я тоже направляюсь туда!
— Да? — вспыхнув переспросил Арнембург.
— Но ведь, насколько мне известно, развалины необитаемы, — заметил граф.
— Они станут обитаемыми на эту ночь, раз меня ждут там, — ответил Арнембург.
— Да ведь меня тоже ждут!
— Знаете что? Это начинает становиться чересчур странным! Вы приезжаете в лодке — я тоже, вас ждет одна лошадь — меня другая, вы едете в Замок Дьявола — я тоже. Что все это значит?
— Очевидно лишь то, что мы едем с одинаковой целью!
— Но я не знаю, что это за цель!
— И я тоже!
На минуту воцарилось молчание. Затем сир д'Арнембург заговорил снова:
— А все же я могу рассказать вам кое-что, что возбудит ваше любопытство!
— Пожалуйста, я слушаю вас!
— Я уже сказал вам свое имя. Прибавлю, что я родом люксембуржец и состою на службе у его светлости герцога Гиза, да продлит Господь его часы!
— Я тоже служу герцогу!
— В качестве капитана герцогских войск я стоял гарнизоном в городе Меце.
— И я тоже!
— Так вот там, в Меце, я почувствовал всепожирающую страсть к женщине, до которой мне было далеко как до луны!
— Это слово в слово то же самое, что случилось со мной!
— Я похоронил эту любовь в глубочайших недрах своего сердца, — продолжал люксембуржец, — как вдруг сегодня утром получаю записку: «Вы любите такую-то, и эта дама знает о Вашей любви».
— Простите, — перебил его граф, — как же могла эта дама узнать о вашей любви, раз эту любовь вы похоронили в «глубочайших недрах вашего сердца»?
— О, это произошло совершенно неожиданным образом. Несколько месяцев тому назад я был в церкви, где никого не было, как я, по крайней мере, думал. Там, упав ниц пред лицом Всемогущего, я…
— Там вы обратились к Богу с просьбой залечить ваше сердце от безумной роковой любви, а любимая вами дама в это время находилась за выступом вблизи вас?
— Вот-вот!
— И эта дама услыхала, как вы признавались Богу в своей любви к ней?
— Но позвольте! Кто мог сказать вам все это?
— Никто.
— Но тогда, как же…
— Ваша история — точнейшее повторение моей собственной, — сказал граф.
— Что такое? — грозно крикнул люксембуржец.
— И я могу даже назвать вам имя любимой вами особы! — невозмутимо продолжал Кревкер и, наклонясь к уху люксембуржца, прошептал ему что-то такое, от чего д'Арнембург подскочил словно ужаленный.
Между тем граф, назвав Арнембургу таинственное имя, отступил с поклоном на шаг и сказал:
— Насколько я вижу, мы соперники!
— Я тоже так думаю!
— Следовательно, нам остается лишь прибегнуть к оружию!
— Но позвольте!..
— Мы должны биться насмерть!
— Погодите, сударь, — холодно прервал графа д'Арнембург. — Надеюсь, вы не заподозрите, что я способен испугаться чьей — нибудь шпаги?
— Я этого не думаю во всяком случае!
— И все же я нахожу ваше предложение решить вопрос поединком совершенно неприемлемым. Этот способ не годится, не подобает для данного случая!
— Однако позвольте! Вы только что были готовы драться из-за лошади! Значит, вы находите, что женщина не стоит того?
— Ничего подобного. Я думаю, что раз женщина, из-за которой вы хотите драться, назначила нам здесь свидание, то у нее должны были быть для этого основательные причины. Очевидно, она решила, что любовь обязывает к преданности и что если мы действительно любим ее, то подумаем не о себе, а лишь о ней. Раз она зовет нас — значит, она нуждается в нас, и не в одном только, а в обоих!
— Вы совершенно правы, — : согласился граф. — Мы должны спрятать шпаги в ножны и мирно ехать вместе к развалинам, где мы узнаем, что нас ожидает.
— Отлично! — сказал люксембуржец. — В таком случае благоволите выбрать лошадь.
— Я беру черную.
— Ладно, — ответил Арнембург, садясь на белую.
— Знаете ли вы дорогу? — спросил граф.
— Нет, — ответил его спутник, — но мне было сказано, что лошадь сама доставит меня куда нужно.
— Ну а я знаю дорогу и буду руководить нашим путем!
— Отлично! Вперед!
Молодые люди дали шпоры лошадям, и граф Эрих повел своего спутника по узкой тропинке, которая шла к Долине Фей.
Оба они ехали молчаливо, погруженные в свои мысли, и оба думали почти одно и то же: «Раз нас двое — значит, ясно, что женщина, которую мы оба любим, сама не любит ни одного из нас. Но ей нужны наши шпаги, и вот она зовет нас к себе!»
Но еще другая мысль скользнула у каждого из них: «А все же, как знать? Быть может, если бы я был один, то…»
И оба они уже жалели, почему не решили вопроса смертным боем!
Когда они подъезжали к Долине Фей, над которой высились развалины старого замка, до них донесся стук чьих-то копыт и чье-то энергичное немецкое проклятие.
— Это еще что? — спросил граф Эрих.
В этот момент взошла луна, и на освещенной ею долине вырисовалась фигура всадника, который, заметив наших путешественников, направился к ним.
— Скажите, господа, — обратился он к ним, — вы здешние?
— Да, — ответил Кревкер.
— В таком случае не укажете ли вы мне, как проехать к Замку Дьявола?
— Как, — воскликнули в один голос Кревкер и Арнембург, — вы тоже едете туда?
— А разве и вы держите туда путь?
— Ну да! Нас ждут к двенадцати часам.
— Да ведь и меня тоже!
— Но если это так, — сказал граф, — то вы, наверное, не встретите никаких препятствий к тому, чтобы назвать нам свое имя?
— Меня зовут Конрад ван Саарбрюк, я вассал герцогов Лотарингских!
— А не можете ли вы сообщить нам, что заставило вас пуститься в этот путь?
— Я нашел у дверей своего замка странную записку, приколотую кинжалом.
— Ручаюсь, что записка начиналась словами: «Если Вы по — прежнему любите…», — сказал граф Эрих.
— Почему вы знаете? — удивленно воскликнул Конрад.
— И что вы любите знатную даму, до которой вам далеко как до звезд! — прибавил Арнембург.
— Но позвольте…
— И мы можем даже назвать вам ее имя!
— Ну, уж это…
Граф наклонился к уху барона ван Саарбрюка и что-то шепнул ему.
— Но кто же мог сообщить вам мой секрет? — изумленно спросил барон.
— Никто, — ответили ему молодые люди. — Дело в том, что мы тоже любим эту даму.
Барон схватился за эфес шпаги. Арнембург рассмеялся.
— Полно! — сказал он. — Раз она призывает всех, кто любит ее, значит, она нуждается в них во всех!
— Вы правы, — согласился Конрад.
— Значит, нам нет основания ссориться, а будем вместе продолжать наш путь. Позвольте и мне назвать себя: я — Лев д'Арнембург.
— А я — граф Эрих де Кревкер!
— Ручаюсь, — продолжал Арнембург, — что до получения этой записки вы не знали, что ей известно о вашей любви! Как же она узнала о ней?
— Однажды мне пришлось спасти ее на охоте от разъяренного кабана, и моя тайна вырвалась у меня.
— Откровенно говоря, мне это даже нравится, — сказал Лев смеясь. — Это, по крайней мере, вносит хоть некоторое разнообразие, а то нашу любовь она открыла одним и тем же образом.
— И должен сознаться, что вы оказались смелее меня! — прибавил граф Эрих.
— Я всегда смел, когда выпью, — флегматично ответил барон.
— А в тот день вы выпили?
— Да, но немного: бурдюк рейнвейна!
— Однако! — пробормотали в ответ молодые люди. Разговаривая таким образом, молодые люди безостановочно взбирались по холму, на вершине которого высились развалины старого замка. Среди руин только одна башня уцелела более или менее. Эрих де Кревкер, который ехал впереди всех, первый очутился на пороге и сейчас же, обернувшись к своим спутникам, воскликнул:
— Черт возьми! А вот и четвертый, господа!
IV
Действительно, в глубине громадной башни виднелся ярко горевший огонь очага, у которого примостился молодой человек лет двадцати пяти. Услыхав голос графа, он встал и положил руку на эфес шпаги. Но Эрих не обратил на это ни малейшего внимания и, не слезая с лошади, въехал прямо во внутренность башни.
— Кто вы такой? — удивленно спросил его молодой человек.
— Меня зовут граф Эрих де Кревкер, — ответил тот. Увидев, что за графом следуют еще двое, молодой человек окончательно изумился и вскрикнул:
— Да что вам нужно здесь, господа?
— Нам назначено здесь свидание в полночь.
— В полночь?
— Как и вам, должно быть?
— Да, вы правы!
— Я уже имел честь сообщить вам. — сказал тогда граф, — что меня зовут Эрих де Кревкер. — Молодой человек поклонился. — Вот этого господина зовут Лев д'Арнембург! — Молодой человек снова поклонился. — А вот этот господин — барон Конрад ван Саарбрюк!
Молодой человек отдал третий поклон и сказал:
— Господа, я бургундский дворянин, и меня зовут Гастон де Люкс.
— Батюшки! — сказал граф. — Ведь вы были пажом герцога Генриха Гиза?
— Еще пять лет тому назад я был им!
— И вас пригласили сюда на свидание к двенадцати часам таинственной запиской?
— Да, все это верно.
— В таком случае, — заявил Эрих, — тут дело не обошлось без любви!
— Да вам-то какое дело до этого! — нетерпеливо ответил Гастон вздрогнув.
Переговариваясь, прибывшие спешивались, по очереди привязывали лошадей к дереву, которое неизвестными путями пробилось сквозь развалины, и подсаживались затем к огню.
— Так вас интересует, какое нам дело до этого? — насмешливо сказал Кревкер. — Да видите ли, весьма возможно, что мы все отлично знаем ваш секрет!
— У меня имеется всего-навсего один секрет, он он затаен так глубоко в моем сердце, что лишь один Бог может знать его!
— Только Бог? Ну а она?
— Кто «она»? — крикнул Гастон, подскакивая на обрубке дерева, служившем ему сиденьем.
— Она, то есть та женщина, которую вы любите так же, как любим ее и все мы!
— Этого не может быть! — с отчаянием в голосе крикнул Гастон.
— В жизни часто случается невозможное, — ответил граф, — а в доказательство я, если хотите, могу назвать вам ее имя!
— Это совершенно излишне! — сказал сзади них звучный, красивый женский голос, заставивший их вздрогнуть и сорваться с места.
У порога остановилась женщина, сбросившая с головы капюшон и подставившая свое розовое, обрамленное золотистыми кудрями лицо красноватым отблескам горевшего костра. Она была сложена очень красиво и хрупко, но под этой хрупкостью чувствовалась стальная мощь души, заставляющая повиноваться самую грубую физическую силу. И действительно, молодые люди, которые испытали уже не одну опасность и много раз бестрепетно смотрели в лицо смерти, опустили теперь головы под ласковым, но твердым взором женщины.
— Граф де Кревкер, — заговорила женщина, — вам совершенно не к чему произносить без нужды мое имя, потому что я сама могу сказать вам его. Да, именно я — та, которую вы все любите, и меня зовут Анна Лотарингская, герцогиня Монпансье! — Она окинула сверкающим взглядом склоненные головы молодых людей и продолжала: — Да, вот вы и все здесь, мои герои! Вот вы и здесь, четыре красавца, которым я невольно внушила страстную, пылкую любовь! Так здравствуйте, привет вам всем! Здравствуйте вы, граф Эрих де Кревкер, который однажды бросился с опасностью для жизни в волны Рейна, чтобы переплыть на противоположный берег и принести мне любимый цветок! Здравствуйте вы, сир Лев д'Арнембург, который однажды положил на месте немецкого рыцаря, осмелившегося затронуть честь моего дома! Здравствуй ты, Гастон де Люкс, прежний паж моего возлюбленного брата и товарищ моих детских игр! И вам привет, барон Конрад, которому я обязана своей жизнью! Привет вам всем, дорогие господа мои! О, я знаю, что все вы страстно любите меня, и, если бы мне пришлось выбирать между вами, я очутилась бы в страшном затруднении. Все вы одинаково красивы, храбры, благородны и честны! Я не принадлежу к числу тех принцесс, которые кичатся своими предками. Я знаю, что рыцари, подобные вам, стоят дороже, чем принцы крови, и, если бы я могла объединить вас всех вчетвером в одном человеке, я без колебаний вложила бы свою руку в его!
Крик энтузиазма покрыл слова герцогини. Поблагодарив кивком головы за выраженные ей чувства, она продолжала:
— Но вас четверо, и я не могу любить вас всех страстной любовью. Зато я хочу любить вас любовью нежной сестры, чтобы превратить вас из злобных соперников в любящих братьев. Я хочу объединить вас одним знаменем, одной целью, одним служением великому делу!
Все четверо с недоумением переглянулись.
— Господа, — продолжала герцогиня, — у Франции вместо настоящего короля на престоле сидит какая-то жалкая тень, лишь унижающая Францию и королевское величие. Я хочу дать Франции настоящего короля, и этим королем будет мой брат — Генрих Гиз, а люди, которым я хочу поручить, доверить это гигантское дело, это вы, господа! — При этих словах все четверо горделиво приосанились. Герцогиня закончила: — В тот день, когда мой брат Генрих Гиз будет венчан на царство короной французских королей, вы кинете между собой жребий, и победитель станет мужем Анны Лотарингской, герцогини де Монпансье.
Все четверо подняли руки и дрожащим голосом принесли, обращаясь к распятию, которое держала в руках Анна, нижеследующую клятву:
— Мы клянемся пожертвовать всей своей жизнью и пролить в случае надобности всю свою кровь до последней капли за Генриха Лотарингского, герцога Гиза, который должен стать королем Франции!
— Так за дело же, господа! — воскликнула герцогиня, голубые глаза которой метали молнии.
V
— Да что же это такое? — сердито пробормотал Маликан, сидя теплым августовским утром на пороге своего кабачка. — Что же это за порядки, позвольте вас спросить? Когда швейцарцы находятся на страже в Лувре, герцог Крильон приказывает запирать вес ворота и калитки, а раз все луврские ворота и калитки заперты, как же будут швейцарцы ходить к Маликану за стаканчиком-другим вина? А если они это не будут делать, то, позвольте вас спросить, чем же будет жить старик Маликан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13