Возможно, информацию о лицах, берущих машины напрокат, и не положено выдавать всем желающим, но информация в наши дни – товар ходовой, продается и покупается постоянно и повсеместно, и не всегда такого рода сделки совершаются в соответствии с духом и буквой закона. Так что мистер Лейтон должен был знать, что машина может выдать его местоположение, и, естественно, захотел от нее избавиться. Возможно, он просто остановил ее где-нибудь и ушел, очевидно, у него такой жизненный принцип. Похоже, Лейтона не слишком волновало, что придется переплатить за прокат…
Она уже сняла деньги с кредитной карты Лейтона, так что в неуплате по счету его обвинить нельзя. Но ведь так же скорее всего поступили и в агентстве по прокату. Едва ли он мог арендовать машину, не имея кредитной карты. Так зачем агентство пытается отыскать мистера Лейтона? Это что, так положено? Кейт понятия не имела, какие там у них правила, но разумный человек просто снимал бы деньги с его кредитной карты еще по меньшей мере пару дней и шуму бы не поднимал.
Кейт по наитию проверила определитель номера и нахмурилась, прочитав «Неизвестное имя. Неизвестный номер». Странно. С каких это пор коммерческие агентства засекречивают свои номера? И еще одно странное обстоятельство – звонивший не представился.
Кейт позвонила в справочную, получила номер «Нэшнл», затем дождалась автоматического соединения. Со второго звонка ей ответил женский голос:
– «Нэшнл кар рентал», Мелани. Чем могу вам помочь?
– Кто-то из вашей компании звонил мне некоторое время назад по поводу одного из моих гостей, – сказала Кейт. – По поводу Джеффри Лейтона. Мистер Лейтон не вернул машину, и ваш сотрудник пытался его отыскать. К сожалению, звонивший не назвал своего имени.
– Кто-то отсюда звонил, чтобы спросить о… Как вы сказали, его зовут?
– Лейтон. Джеффри Лейтон. – Кейт произнесла имя по буквам, несмотря на то что имя было вполне распространенное.
– Вам звонил мужчина?
– Да.
– Сожалею, мэм, но сегодня здесь работают только женщины. Вы уверены, что он звонил отсюда?
– Нет, – честно призналась Кейт. Надо было спросить, откуда он звонит. – Имя и номер не определились, но я думаю, что звонок мог быть сделан из офиса где-то рядом с аэропортом. Бойсе.
– Номер не определился? Странно. Позвольте мне проверить файл на мистера Лейтона.
Кейт услышала, как пальцы застучали по клавиатуре. Потом тишина, потом снова стук. Мелани повторила по буквам:
– Джеффри Лейтон? Второго имени или инициалов нет?
– Нет. – Кейт была уверена в правильности названного имени, потому что проверила данные гостя, прежде чем приняла кредитку. Она еще спросила второе имя и инициалы, и мистер Лейтон ответил, что у него нет второго имени.
– Когда он должен был взять у нас машину? Какого числа? Меня на него ничего нет.
– Я не знаю, – медленно проговорила Кейт. Полученная информация удивила ее. – У меня сложилось впечатление, что мистер Лейтон только что прибыл в Айдахо, но я могла ошибиться.
– Сожалею, но компьютер ничего не показывает. Он не брал у нас машину.
– Извините. Я, должно быть, что-то напутала. С именем или с компанией, – сказала Кейт и, поблагодарив, повесила трубку.
Кейт заявила, что что-то напутала, просто из вежливости, потому что точно знала: она ничего не напутала. Ни с названием компании, ни с именем клиента. Даже ее сыновья могли бы понять, что звонивший просто пытался найти Джеффри Лейтона, который, должно быть, вляпался в какую-то мерзкую историю и который действительно уехал, бросив свои пожитки в номере.
Кейт, конечно, очень хотела бы знать, что же на самом деле происходит. И, как выяснилось, напрасно себя, ругала за то, что злилась на Лейтона. Раздражение ее было вполне обоснованным.
Бросив грязное постельное белье в коридор, она пропылесосила пол, убрала в ванной и перестелила постель. Затем сняла с вешалки в шкафу одежду Лейтона и, аккуратно сложив, поместила в чемодан, который мистер Лейтон оставил в номере. Пластиковый пакет зашуршал, когда она отодвинула его в сторону, чтобы освободить пространство для одежды. Кейт посмотрела на него. Ей страшно хотелось заглянуть внутрь.
– Если ты не хотел, чтобы я туда заглядывала, нечего было оставлять, – пробормотала она, обращаясь к отсутствующему мистеру Лейтону, взяла пакет, поддела ногтем узел, которым он связал ручки, и заглянула внутрь.
В пакете лежал мобильный телефон. Никаких квитанций там не было, так что она не знала, новый ли это телефон, только что купленный, или Лейтон просто положил телефон в пакет, упаковывая чемодан. С другой стороны, люди обычно держат телефоны при себе, а не кладут их в чемоданы.
Впрочем, Лейтон мог приехать сюда с телефоном в кармане, но, уяснив, что здесь сотовая связь не работает, просто убрал, чтобы не валялся на виду.
Еще раз проверив шкаф, она обнаружила пару туфель с широкими носами, которых не заметила раньше. Кейт убрала туфли в пакет и тоже положила в чемодан. В ванной она убрала туалетные принадлежности в несессер, застегнула его на молнию и попыталась втиснуть в чемодан рядом с туфлями. Но чемодан был маленький, и дорожный набор туда не уместился.
Должно быть, у мистера Лейтона был не один чемодан, решила Кейт. Второй он, вероятно, оставил на ночь в машине. Она видела его багаж, Лейтон нес только один чемодан. Поскольку то имущество, что он оставил в номере, не умещалось в один чемодан, можно было сделать вывод о том, что Лейтон вернулся к машине и достал из второй сумки либо туфли, либо дорожный набор. И, если следовать все той же логике, он не все свои вещи оставил в гостинице, а лишь те, которые было не жалко оставить. В конце концов, он мог упаковать чемодан и выбросить его в окно, а потом подобрать. Но Лейтон не стал тратить на это времени, так что едва ли он станет возвращаться за оставленным здесь имуществом.
И тогда возникал вопрос: что с этим имуществом делать? Как долго она должна хранить чемодан? Месяц? Год? Она собиралась оттащить его на чердак, так что мешать он ей не будет, но с того дня, как умер Дерек, Кейт постоянно терзала себя сценариями, начинавшимися со слов «что, если…». Что, если она не избавится от чемодана и через несколько лет с ней что-то случится? Тот, кто будет перебирать вещи на чердаке, может наткнуться на этот чемодан и решить, что, раз в нем мужские вещи, она хранила в нем вещи Дерека. Хранила из сентиментальности. А ей не хотелось, чтобы мальчики относились как к реликвии к имуществу какого-то ненормального чужака, который попал в переплет и исчез.
На всякий случай она взяла листок с логотипом гостиницы и быстро написала на нем имя владельца и дату. Еще написала, что эти вещи он оставил в номере. После чего запихнула листок внутрь чемодана. Если случится худшее и ее убьют, эта записка нее объяснит.
В этой жизни бывает всякое. И не всегда только хорошее. Кейт бросила заниматься скалолазанием, как только узнала, что беременна. И, хотя была даже более увлеченной спортсменкой, чем Дерек, Кейт даже не думала возвращаться к некогда любимому спорту. Потому что сейчас она должна думать о детях. Что станется с ними, если она оступится и упадет? И погибнет? О, она знала, что они не будут ни голодать, ни нуждаться, что о них позаботится ее семья и семья Дерека, хотя родители Дерека не были так близки с внуками, как ей бы того хотелось. Но материальное благополучие еще не все. Никакие жизненные блага не заменят им родителей. Не заменят им ее, Кейт.
Став матерью, Кейт старалась вести себя предельно осмотрительно, старалась не подвергать себя риску. Но от неожиданных ударов судьбы нет защиты: трагические случайности подстерегают там, где их не ждешь. И она ни за что не допустит, чтобы дети подумали, что вещи Джеффри Лейтона принадлежали их отцу. Кроме того, у Дерека был вкус лучше, чем у Лейтона.
Улыбнувшись этой мысли, Кейт взяла чемодан в одну руку, дорожный набор – в другую, донесла до лестницы и поставила на пол. Потом вернулась в свою комнату, чтобы взять ключ от чердака.
Поскольку Кейт не хотела, чтобы мальчики без присмотра лазали на чердак, она запирала дверь, а ключ держала у себя в косметичке, которую хранила в выдвижном ящике трюмо в ванной. По дороге в ванную она прошла мимо комода, на котором стояли фотографии в рамках. Кейт остановилась, у нее вдруг защемило сердце при взгляде на эти застывшие, оправленные в рамку мгновения ее жизни.
Такое с ней периодически случалось. Прошло уже достаточно много времени для того, чтобы она могла спокойно проходить мимо комода, не обращая внимания на фотографии. Когда мальчики заходили к ней в те редкие дни, когда она могла позволить себе поспать подольше, они почти всегда спрашивали про фотографии, и она научилась спокойно отвечать на их вопросы. Но иногда… Иногда бывало так, словно память острой бритвой прорезала прошлое, вонзалась в сердце, и Кейт вдруг замирала, боясь, что навалившаяся скорбь собьет ее с ног.
Она смотрела на фотографию Дерека, и на мгновение ей показалось, что она снова слышит родной голос, тембр которого почти забыла. Он столько всего своего передал мальчикам: голубые озорные глаза, темные волосы, располагающую улыбку. Он влюбил ее в себя этой своей улыбкой: жизнерадостной и сексуальной… ну, и еще поджарым спортивным телом.
Он работал менеджером высшего звена в рекламном бизнесе, она работала в крупном банке. Они были молодыми и бессемейными, и у них хватало денег на то, чтобы делать то, что хочется. Кейт перешла к их с Дереком свадебной фотографии. На нем был смокинг, на ней – романтичный наряд из атласа и кружев. Как молодо она выглядит на этой фотографии, подумала Кейт, поймав собственное отражение в зеркале и сравнив два образа. Ее каштановые волосы длиной до плеч на фотографии были уложены в замысловатую гладкую прическу, а теперь ни о какой укладке речь не шла, волосы были просто длинные и убранные в хвост. Тогда на ней была косметика, теперь она лишь изредка могла помазать бальзамом губы. Тогда она была счастливой и беззаботной, а сейчас под глазами залегли тени от постоянных тревог.
Роту нее остался прежним: уточкой, с верхней губой полнее нижней. Дерек считал ее рот сексуальным, но Кейт из-за этих утиных губ постоянно дразнили в школе, и она никогда Дереку не верила. Губы у Мишель Пфайффер, хотя и похожей формы, были не такими выраженными и куда сексуальнее. Младший брат Кейт, Патрик, порой так долго и нудно крякал, изображая рот своей сестры, что Кейт однажды швырнула в него настольную лампу.
Глаза были по-прежнему карими, более светлого и золотистого оттенка, чем волосы, но… просто карие. Ничего особенного. И тело ее сохранило все ту же форму. Кейт оставалась поджарой, если не сказать худосочной, и имела тот тип фигуры, который зрительно делал ее выше, чем она была на самом деле – пять футов пять дюймов. Мускулистые ноги, крепкие, жилистые руки. В целом секс-бомбой ее назвать было нельзя, она была обычной женщиной, которая очень сильно любила своего мужа и теперь тосковала по нему.
На третьей фотографии они были все вместе: Дерек, она и их трехмесячные близнецы. У каждого из родителей было по ребенку на руках, лица у малышей были совершенно одинаковые, а они с Дереком улыбались такими светлыми, такими гордыми улыбками, что сейчас, глядя на эту фотографию, ей хотелось и смеяться и плакать.
Видит Бог, они так мало прожили вместе. Кейт тряхнула головой и сморгнула слезы. Пора возвращаться к настоящему. Она позволяла себе плакать только по ночам, когда ее никто не видел. В любую минуту могли вернуться с пикника мама и мальчики, и Кейт не хотела, чтобы они увидели ее с красными глазами. Мама будет переживать, а мальчики станут плакать, если увидят, что плакала их мать.
Кейт достала из ящика комода старый длинный ключ, сунула его в карман джинсов и вернулась в коридор, туда, где оставила чемодан и дорожный набор гостя из третьего номера. Дверь на лестницу, ведущую на чердак, открывалась наружу. Три ступеньки вели на небольшую площадку. Оттуда наверх вели еще несколько ступеней, которые заканчивались на чердаке у ската крыши, так что приходилось сильно наклониться, чтобы не удариться головой, поднимаясь на эту последнюю ступеньку. Кейт вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Никакого результата. Кейт не удивилась, замок был немного капризный. Она чуть потянула ключ на себя и снова попыталась его повернуть, но безрезультатно. Ругая старые замки, она вытащила ключ, после чего, понемногу продвигая его внутрь, несколько раз попыталась провернуть. Ключ должен точно попасть в пазы…
Ей показалось, что она услышала крохотный щелчок, и с победным видом резко повернула ключ. Раздался треск, и ключ оказался у нее в руке. Вернее, не весь ключ, а его половина. Что означало, что вторая его половина осталась в замке.
– Скотство! – выругалась Кейт и торопливо огляделась, нет ли поблизости близнецов. Убедившись, что их рядом нет, Кейт громко добавила: – Черт бы его побрал!
Ну ладно, в дверь все равно надо было вставлять новый замок. И замки были не так уж дороги, и все же… В доме что-то постоянно требовало ремонта. А открыть эту дверь надо срочно, чтобы убрать чемодан с глаз долой.
Тихо ругаясь, Кейт спустилась вниз и прошла на кухню. Она как раз успела дотянуться до телефона, чтобы позвонить в скобяную лавку и выяснить, где можно разыскать мистера Харриса, когда услышала шум двигателя. Выглянув в окно, она увидела – о, чудо из чудес! – мистера Харриса собственной персоной. Он выходил из своего видавшего виды пикапа.
Она не знала, что привело Харриса сюда, но оказался он здесь очень кстати. Распахнув дверь на кухню, она выскочила на крыльцо.
– Я рада вас видеть! – крикнула она, и в голосе ее явственно ощущалось как облегчение, так и досада.
Мистер Харрис остановился и, покраснев, оглянулся на свою машину.
– Инструменты мне понадобятся?
– Ключ сломался! Он остался в двери на чердак, а мне нужно ее срочно отпереть.
Мистер Харрис кивнул и, вернувшись к машине, вытащил из кузова тяжелый ящик с инструментами.
– Я завтра еду в город, – сказал он, поднимаясь по ступеням. – Подумал, что стоит заехать и сказать вам, вдруг вам там что-то понадобится?
– Мне надо отправить кое-что по почте, – ответила Кейт.
Мистер Харрис молча кивнул.
Несмотря на то, что в коридоре горел свет, освещение все равно было слабым, потому что окон в коридоре не было. Из открытых дверей номеров сюда проникало немного дневного света, и его было достаточно, чтобы пройти по коридору и найти свой номер, не рискуя споткнуться, но для того, чтобы разобрать капризный старый замок и достать оттуда сломанный ключ, света явно не хватало. Мистер Харрис открыл ящик для инструментов, достал оттуда черный фонарь и протянул Кейт.
– Посветите мне на замок, – пробормотал он, убрав с дороги чемодан и опустившись на одно колено перед замком.
Кейт включила фонарь. Луч света оказался на удивление мощным. Она повертела фонарь в руке, чтобы увидеть марку производителя, но ничего не нашла. Она направила луч на дверь.
С помощью щипцов с похожими на острые иглы концами мистер Харрис достал из замка сломанный ключ, затем вытащил из ящика с инструментами какое-то хитрое приспособление, подозрительно напоминавшее отмычку, и вставил его в замок.
– Я не знала, что вы умеете вскрывать замки, – со смесью удивления и восхищения заметила Кейт.
На мгновение рука его замерла. Он решал, стоит ли как-то реагировать на ее слова. Затем он невнятно хмыкнул и продолжил манипуляции с отмычкой.
Кейт подошла вплотную и, встав у него за спиной, наклонилась, наблюдая за работой. Яркий свет освещал его руки, высвечивал каждую вздувшуюся вену, каждую напряженную жилку. Кейт отметила, что у него хорошие руки. В мозолях, в смазке, и на ногте большого пальца левой руки была черная отметина, видно, от удара молотком, но ногти были короткие и чистые, а кисти – сухие, удлиненной правильной формы. У Кейт была слабость к сильным рукам. У Дерека были очень сильные руки – неудивительно, если учесть его увлечение скалолазанием.
Мистер Харрис что-то проворчал, вытащил отмычку, повернул ручку и на несколько дюймов приоткрыл дверь.
– Спасибо большое, – с искренней благодарностью сказала Кейт. Она кивнула на чемодан, который он отодвинул в сторону. – Тот парень, что уехал, не забрав вещи, так и не вернулся, поэтому мне придется пока подержать его чемодан у себя. На случай если он решит за ним вернуться.
Мистер Харрис взглянул на чемодан, забрал из ее рук фонарь, выключил его и положил в ящик.
– Странно. От чего он убегал?
– Я думаю, он хотел избежать встречи с кем-то, кто был в столовой.
Странно, что до простого мастера так быстро дошло то, что она поняла далеко не сразу. Вначале она решила, что Лейтон просто не в себе. Но возможно, мужчины от природы более подозрительны, чем женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Она уже сняла деньги с кредитной карты Лейтона, так что в неуплате по счету его обвинить нельзя. Но ведь так же скорее всего поступили и в агентстве по прокату. Едва ли он мог арендовать машину, не имея кредитной карты. Так зачем агентство пытается отыскать мистера Лейтона? Это что, так положено? Кейт понятия не имела, какие там у них правила, но разумный человек просто снимал бы деньги с его кредитной карты еще по меньшей мере пару дней и шуму бы не поднимал.
Кейт по наитию проверила определитель номера и нахмурилась, прочитав «Неизвестное имя. Неизвестный номер». Странно. С каких это пор коммерческие агентства засекречивают свои номера? И еще одно странное обстоятельство – звонивший не представился.
Кейт позвонила в справочную, получила номер «Нэшнл», затем дождалась автоматического соединения. Со второго звонка ей ответил женский голос:
– «Нэшнл кар рентал», Мелани. Чем могу вам помочь?
– Кто-то из вашей компании звонил мне некоторое время назад по поводу одного из моих гостей, – сказала Кейт. – По поводу Джеффри Лейтона. Мистер Лейтон не вернул машину, и ваш сотрудник пытался его отыскать. К сожалению, звонивший не назвал своего имени.
– Кто-то отсюда звонил, чтобы спросить о… Как вы сказали, его зовут?
– Лейтон. Джеффри Лейтон. – Кейт произнесла имя по буквам, несмотря на то что имя было вполне распространенное.
– Вам звонил мужчина?
– Да.
– Сожалею, мэм, но сегодня здесь работают только женщины. Вы уверены, что он звонил отсюда?
– Нет, – честно призналась Кейт. Надо было спросить, откуда он звонит. – Имя и номер не определились, но я думаю, что звонок мог быть сделан из офиса где-то рядом с аэропортом. Бойсе.
– Номер не определился? Странно. Позвольте мне проверить файл на мистера Лейтона.
Кейт услышала, как пальцы застучали по клавиатуре. Потом тишина, потом снова стук. Мелани повторила по буквам:
– Джеффри Лейтон? Второго имени или инициалов нет?
– Нет. – Кейт была уверена в правильности названного имени, потому что проверила данные гостя, прежде чем приняла кредитку. Она еще спросила второе имя и инициалы, и мистер Лейтон ответил, что у него нет второго имени.
– Когда он должен был взять у нас машину? Какого числа? Меня на него ничего нет.
– Я не знаю, – медленно проговорила Кейт. Полученная информация удивила ее. – У меня сложилось впечатление, что мистер Лейтон только что прибыл в Айдахо, но я могла ошибиться.
– Сожалею, но компьютер ничего не показывает. Он не брал у нас машину.
– Извините. Я, должно быть, что-то напутала. С именем или с компанией, – сказала Кейт и, поблагодарив, повесила трубку.
Кейт заявила, что что-то напутала, просто из вежливости, потому что точно знала: она ничего не напутала. Ни с названием компании, ни с именем клиента. Даже ее сыновья могли бы понять, что звонивший просто пытался найти Джеффри Лейтона, который, должно быть, вляпался в какую-то мерзкую историю и который действительно уехал, бросив свои пожитки в номере.
Кейт, конечно, очень хотела бы знать, что же на самом деле происходит. И, как выяснилось, напрасно себя, ругала за то, что злилась на Лейтона. Раздражение ее было вполне обоснованным.
Бросив грязное постельное белье в коридор, она пропылесосила пол, убрала в ванной и перестелила постель. Затем сняла с вешалки в шкафу одежду Лейтона и, аккуратно сложив, поместила в чемодан, который мистер Лейтон оставил в номере. Пластиковый пакет зашуршал, когда она отодвинула его в сторону, чтобы освободить пространство для одежды. Кейт посмотрела на него. Ей страшно хотелось заглянуть внутрь.
– Если ты не хотел, чтобы я туда заглядывала, нечего было оставлять, – пробормотала она, обращаясь к отсутствующему мистеру Лейтону, взяла пакет, поддела ногтем узел, которым он связал ручки, и заглянула внутрь.
В пакете лежал мобильный телефон. Никаких квитанций там не было, так что она не знала, новый ли это телефон, только что купленный, или Лейтон просто положил телефон в пакет, упаковывая чемодан. С другой стороны, люди обычно держат телефоны при себе, а не кладут их в чемоданы.
Впрочем, Лейтон мог приехать сюда с телефоном в кармане, но, уяснив, что здесь сотовая связь не работает, просто убрал, чтобы не валялся на виду.
Еще раз проверив шкаф, она обнаружила пару туфель с широкими носами, которых не заметила раньше. Кейт убрала туфли в пакет и тоже положила в чемодан. В ванной она убрала туалетные принадлежности в несессер, застегнула его на молнию и попыталась втиснуть в чемодан рядом с туфлями. Но чемодан был маленький, и дорожный набор туда не уместился.
Должно быть, у мистера Лейтона был не один чемодан, решила Кейт. Второй он, вероятно, оставил на ночь в машине. Она видела его багаж, Лейтон нес только один чемодан. Поскольку то имущество, что он оставил в номере, не умещалось в один чемодан, можно было сделать вывод о том, что Лейтон вернулся к машине и достал из второй сумки либо туфли, либо дорожный набор. И, если следовать все той же логике, он не все свои вещи оставил в гостинице, а лишь те, которые было не жалко оставить. В конце концов, он мог упаковать чемодан и выбросить его в окно, а потом подобрать. Но Лейтон не стал тратить на это времени, так что едва ли он станет возвращаться за оставленным здесь имуществом.
И тогда возникал вопрос: что с этим имуществом делать? Как долго она должна хранить чемодан? Месяц? Год? Она собиралась оттащить его на чердак, так что мешать он ей не будет, но с того дня, как умер Дерек, Кейт постоянно терзала себя сценариями, начинавшимися со слов «что, если…». Что, если она не избавится от чемодана и через несколько лет с ней что-то случится? Тот, кто будет перебирать вещи на чердаке, может наткнуться на этот чемодан и решить, что, раз в нем мужские вещи, она хранила в нем вещи Дерека. Хранила из сентиментальности. А ей не хотелось, чтобы мальчики относились как к реликвии к имуществу какого-то ненормального чужака, который попал в переплет и исчез.
На всякий случай она взяла листок с логотипом гостиницы и быстро написала на нем имя владельца и дату. Еще написала, что эти вещи он оставил в номере. После чего запихнула листок внутрь чемодана. Если случится худшее и ее убьют, эта записка нее объяснит.
В этой жизни бывает всякое. И не всегда только хорошее. Кейт бросила заниматься скалолазанием, как только узнала, что беременна. И, хотя была даже более увлеченной спортсменкой, чем Дерек, Кейт даже не думала возвращаться к некогда любимому спорту. Потому что сейчас она должна думать о детях. Что станется с ними, если она оступится и упадет? И погибнет? О, она знала, что они не будут ни голодать, ни нуждаться, что о них позаботится ее семья и семья Дерека, хотя родители Дерека не были так близки с внуками, как ей бы того хотелось. Но материальное благополучие еще не все. Никакие жизненные блага не заменят им родителей. Не заменят им ее, Кейт.
Став матерью, Кейт старалась вести себя предельно осмотрительно, старалась не подвергать себя риску. Но от неожиданных ударов судьбы нет защиты: трагические случайности подстерегают там, где их не ждешь. И она ни за что не допустит, чтобы дети подумали, что вещи Джеффри Лейтона принадлежали их отцу. Кроме того, у Дерека был вкус лучше, чем у Лейтона.
Улыбнувшись этой мысли, Кейт взяла чемодан в одну руку, дорожный набор – в другую, донесла до лестницы и поставила на пол. Потом вернулась в свою комнату, чтобы взять ключ от чердака.
Поскольку Кейт не хотела, чтобы мальчики без присмотра лазали на чердак, она запирала дверь, а ключ держала у себя в косметичке, которую хранила в выдвижном ящике трюмо в ванной. По дороге в ванную она прошла мимо комода, на котором стояли фотографии в рамках. Кейт остановилась, у нее вдруг защемило сердце при взгляде на эти застывшие, оправленные в рамку мгновения ее жизни.
Такое с ней периодически случалось. Прошло уже достаточно много времени для того, чтобы она могла спокойно проходить мимо комода, не обращая внимания на фотографии. Когда мальчики заходили к ней в те редкие дни, когда она могла позволить себе поспать подольше, они почти всегда спрашивали про фотографии, и она научилась спокойно отвечать на их вопросы. Но иногда… Иногда бывало так, словно память острой бритвой прорезала прошлое, вонзалась в сердце, и Кейт вдруг замирала, боясь, что навалившаяся скорбь собьет ее с ног.
Она смотрела на фотографию Дерека, и на мгновение ей показалось, что она снова слышит родной голос, тембр которого почти забыла. Он столько всего своего передал мальчикам: голубые озорные глаза, темные волосы, располагающую улыбку. Он влюбил ее в себя этой своей улыбкой: жизнерадостной и сексуальной… ну, и еще поджарым спортивным телом.
Он работал менеджером высшего звена в рекламном бизнесе, она работала в крупном банке. Они были молодыми и бессемейными, и у них хватало денег на то, чтобы делать то, что хочется. Кейт перешла к их с Дереком свадебной фотографии. На нем был смокинг, на ней – романтичный наряд из атласа и кружев. Как молодо она выглядит на этой фотографии, подумала Кейт, поймав собственное отражение в зеркале и сравнив два образа. Ее каштановые волосы длиной до плеч на фотографии были уложены в замысловатую гладкую прическу, а теперь ни о какой укладке речь не шла, волосы были просто длинные и убранные в хвост. Тогда на ней была косметика, теперь она лишь изредка могла помазать бальзамом губы. Тогда она была счастливой и беззаботной, а сейчас под глазами залегли тени от постоянных тревог.
Роту нее остался прежним: уточкой, с верхней губой полнее нижней. Дерек считал ее рот сексуальным, но Кейт из-за этих утиных губ постоянно дразнили в школе, и она никогда Дереку не верила. Губы у Мишель Пфайффер, хотя и похожей формы, были не такими выраженными и куда сексуальнее. Младший брат Кейт, Патрик, порой так долго и нудно крякал, изображая рот своей сестры, что Кейт однажды швырнула в него настольную лампу.
Глаза были по-прежнему карими, более светлого и золотистого оттенка, чем волосы, но… просто карие. Ничего особенного. И тело ее сохранило все ту же форму. Кейт оставалась поджарой, если не сказать худосочной, и имела тот тип фигуры, который зрительно делал ее выше, чем она была на самом деле – пять футов пять дюймов. Мускулистые ноги, крепкие, жилистые руки. В целом секс-бомбой ее назвать было нельзя, она была обычной женщиной, которая очень сильно любила своего мужа и теперь тосковала по нему.
На третьей фотографии они были все вместе: Дерек, она и их трехмесячные близнецы. У каждого из родителей было по ребенку на руках, лица у малышей были совершенно одинаковые, а они с Дереком улыбались такими светлыми, такими гордыми улыбками, что сейчас, глядя на эту фотографию, ей хотелось и смеяться и плакать.
Видит Бог, они так мало прожили вместе. Кейт тряхнула головой и сморгнула слезы. Пора возвращаться к настоящему. Она позволяла себе плакать только по ночам, когда ее никто не видел. В любую минуту могли вернуться с пикника мама и мальчики, и Кейт не хотела, чтобы они увидели ее с красными глазами. Мама будет переживать, а мальчики станут плакать, если увидят, что плакала их мать.
Кейт достала из ящика комода старый длинный ключ, сунула его в карман джинсов и вернулась в коридор, туда, где оставила чемодан и дорожный набор гостя из третьего номера. Дверь на лестницу, ведущую на чердак, открывалась наружу. Три ступеньки вели на небольшую площадку. Оттуда наверх вели еще несколько ступеней, которые заканчивались на чердаке у ската крыши, так что приходилось сильно наклониться, чтобы не удариться головой, поднимаясь на эту последнюю ступеньку. Кейт вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Никакого результата. Кейт не удивилась, замок был немного капризный. Она чуть потянула ключ на себя и снова попыталась его повернуть, но безрезультатно. Ругая старые замки, она вытащила ключ, после чего, понемногу продвигая его внутрь, несколько раз попыталась провернуть. Ключ должен точно попасть в пазы…
Ей показалось, что она услышала крохотный щелчок, и с победным видом резко повернула ключ. Раздался треск, и ключ оказался у нее в руке. Вернее, не весь ключ, а его половина. Что означало, что вторая его половина осталась в замке.
– Скотство! – выругалась Кейт и торопливо огляделась, нет ли поблизости близнецов. Убедившись, что их рядом нет, Кейт громко добавила: – Черт бы его побрал!
Ну ладно, в дверь все равно надо было вставлять новый замок. И замки были не так уж дороги, и все же… В доме что-то постоянно требовало ремонта. А открыть эту дверь надо срочно, чтобы убрать чемодан с глаз долой.
Тихо ругаясь, Кейт спустилась вниз и прошла на кухню. Она как раз успела дотянуться до телефона, чтобы позвонить в скобяную лавку и выяснить, где можно разыскать мистера Харриса, когда услышала шум двигателя. Выглянув в окно, она увидела – о, чудо из чудес! – мистера Харриса собственной персоной. Он выходил из своего видавшего виды пикапа.
Она не знала, что привело Харриса сюда, но оказался он здесь очень кстати. Распахнув дверь на кухню, она выскочила на крыльцо.
– Я рада вас видеть! – крикнула она, и в голосе ее явственно ощущалось как облегчение, так и досада.
Мистер Харрис остановился и, покраснев, оглянулся на свою машину.
– Инструменты мне понадобятся?
– Ключ сломался! Он остался в двери на чердак, а мне нужно ее срочно отпереть.
Мистер Харрис кивнул и, вернувшись к машине, вытащил из кузова тяжелый ящик с инструментами.
– Я завтра еду в город, – сказал он, поднимаясь по ступеням. – Подумал, что стоит заехать и сказать вам, вдруг вам там что-то понадобится?
– Мне надо отправить кое-что по почте, – ответила Кейт.
Мистер Харрис молча кивнул.
Несмотря на то, что в коридоре горел свет, освещение все равно было слабым, потому что окон в коридоре не было. Из открытых дверей номеров сюда проникало немного дневного света, и его было достаточно, чтобы пройти по коридору и найти свой номер, не рискуя споткнуться, но для того, чтобы разобрать капризный старый замок и достать оттуда сломанный ключ, света явно не хватало. Мистер Харрис открыл ящик для инструментов, достал оттуда черный фонарь и протянул Кейт.
– Посветите мне на замок, – пробормотал он, убрав с дороги чемодан и опустившись на одно колено перед замком.
Кейт включила фонарь. Луч света оказался на удивление мощным. Она повертела фонарь в руке, чтобы увидеть марку производителя, но ничего не нашла. Она направила луч на дверь.
С помощью щипцов с похожими на острые иглы концами мистер Харрис достал из замка сломанный ключ, затем вытащил из ящика с инструментами какое-то хитрое приспособление, подозрительно напоминавшее отмычку, и вставил его в замок.
– Я не знала, что вы умеете вскрывать замки, – со смесью удивления и восхищения заметила Кейт.
На мгновение рука его замерла. Он решал, стоит ли как-то реагировать на ее слова. Затем он невнятно хмыкнул и продолжил манипуляции с отмычкой.
Кейт подошла вплотную и, встав у него за спиной, наклонилась, наблюдая за работой. Яркий свет освещал его руки, высвечивал каждую вздувшуюся вену, каждую напряженную жилку. Кейт отметила, что у него хорошие руки. В мозолях, в смазке, и на ногте большого пальца левой руки была черная отметина, видно, от удара молотком, но ногти были короткие и чистые, а кисти – сухие, удлиненной правильной формы. У Кейт была слабость к сильным рукам. У Дерека были очень сильные руки – неудивительно, если учесть его увлечение скалолазанием.
Мистер Харрис что-то проворчал, вытащил отмычку, повернул ручку и на несколько дюймов приоткрыл дверь.
– Спасибо большое, – с искренней благодарностью сказала Кейт. Она кивнула на чемодан, который он отодвинул в сторону. – Тот парень, что уехал, не забрав вещи, так и не вернулся, поэтому мне придется пока подержать его чемодан у себя. На случай если он решит за ним вернуться.
Мистер Харрис взглянул на чемодан, забрал из ее рук фонарь, выключил его и положил в ящик.
– Странно. От чего он убегал?
– Я думаю, он хотел избежать встречи с кем-то, кто был в столовой.
Странно, что до простого мастера так быстро дошло то, что она поняла далеко не сразу. Вначале она решила, что Лейтон просто не в себе. Но возможно, мужчины от природы более подозрительны, чем женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36