Он рукой сделал знак Хэмптону следовать за ним.
Фэнси чуть не задохнулась от злости, но ей ничего другого не оставалось, как метать молнии в спину Чанса. Ленни закашлял, пытаясь привлечь к себе внимание. Доусен, остановившись на миг, оглянулся.
– Хочешь пойти с нами, Ленни? – голос его стал мягче.
Тот с радостной готовностью закивал головой.
– Ну тогда пошли, парень, – улыбнулся ему Хэмптон.
Глядя, как все трое весело шагают по тропинке, Фэнси забыла про свою обиду, и на лице её заиграла довольная улыбка. Гил понравился ей. Несомненно, он не имеет недостатка в женщинах и наверняка не из числа больших скромников, но подкупала его искренняя сердечность и сочувственное отношение к таким людям, как Ленни. Ведь большинство мужчин не обращали никакого внимания на ее двоюродного брата.
Она даже не сомневалась, что Пилар ни за что не упустит этого парня – такие мужчины были в ее вкусе.
Взяв в руки ведро, швабру и щетку, Фэнси вошла в дом и начала с того, что подмела полы во всем доме, а потом вымыла все на кухне. К тому времени вернулись Чанс и Ленни. Поручив парню распаковывать тарелки, горшки, кастрюли и наказав ему быть осторожным с фарфоровой посудой, Доусен обратил свой взгляд на девушку, которая только что вернулась, вылив на улице ведро грязной воды.
– Давай, говори, куда ты хочешь поставить мебель.
В комнату, которой они с Чансом договорились пользоваться по очереди, нужно было только поставить к стене гардероб для одежды. Здесь расстановка мебели вполне удовлетворяла Фэнси. Когда она повесит занавески, купленные в магазине Джонсона, и постелит на пол пару ковриков, тут сразу же станет уютно и тепло.
Но перестановка мебели в гостиной вывела Доусена из себя. Фэнси заставила его дважды передвигать диван, а стол и стулья десятки раз. Наконец он не выдержал и, отирая с лица струящийся пот, заявил:
– Ты решила меня вконец измучить? Я уже почти час слушаю твое: «Мне не нравится, как стоит диван. Передвинь его к окну». А когда я передвигаю его туда, ты говоришь: «Нет, думаю его лучше передвинуть к камину. Около окна будет слишком холодно зимой». А переставлять кресла я вообще больше не буду!
Фэнси старалась подавить улыбку, глядя, как он направился вон из комнаты. Что ж, может быть, она и на самом деле специально заставляла его передвигать мебель чаще, чем это было необходимо? Может, ей попросту хотелось таким образом отплатить ему за то, что он сказал о ней новому пильщику?
Честно заглянув себе в душу, она могла бы признаться, что так оно и было. Фэнси последовала за Чансом на кухню. Что ж, скоро он сам поймет, что она будет бороться с ним всеми доступными ей способами.
Зеб вошел на кухню одновременно с Фэнси. В одной руке он держал блюдо с сандвичами, а в другой – кофейник.
– Ты как раз вовремя, Зеб, – произнес Доусен, и все уселись за новый кухонный стол, чтобы в первый раз поесть дома.
Пообедав, Чанс выкурил сигарету, и они снова приступили к работе. Потребовалось еще два часа, прежде чем мебель была расставлена так, как хотелось Фэнси. И хотя владелец дома ничего не сказал, но по выражению его лица, старательно им скрываемому, было видно, что он доволен и горд тем, как выглядит теперь его жилище.
Интересно, сколько времени он уже не приходит в чистый, уютный дом? Ей даже стало немного жаль этого человека, но она быстро подавила в себе это чувство. Такой мужчина не нуждается ни в чьем сочувствии. И не только в сочувствии. Он вообще ни в ком не нуждается. Пусть так. Фэнси все время повторяла себе, что не должна привыкать к дому Доусена. Как только она соберет достаточно денег, сразу уедет с мальчиками отсюда.
Застилая постели ребят, она услышала голос Чанса, обращающегося к Ленни:
– Пошли половим рыбу, парень.
Девушка облегченно вздохнула. Наконец-то можно будет побыть дома одной! Теперь ей удастся принять хорошую горячую ванну. А то уже забыла, когда чувствовала себя такой грязной и вспотевшей.
Она собиралась и сегодняшней ночью отправиться в танцевальный зал, хотя Мирта все время напоминала, что ей можно побыть дома столько, сколько будет нужно. Но денег ниоткуда не прибудет, если не работать.
Фэнси внесла в спальню большое новое корыто. Затем дважды сходила на кухню за горячей водой и, разбавив ее холодной, положила туда кусочек розового мыла. Облегченно вздохнув, она разделась донага, приготовила полотенце и села в ванну.
И только когда вода совсем остыла, девушка с сожалением оставила корыто и вытерлась полотенцем. Лишь после того, как она облачилась в панталоны и нарядный лифчик, взглянув на кровать, Фэнси почувствовала неимоверную усталость. Так захотелось прилечь и отдохнуть. Вытащив из спальни корыто с мыльной водой, она посмотрела в гостиной на каминные часы и решила, что до прихода Тода из школы у нее есть еще немного времени вздремнуть.
Через минуту она уже лежала, свернувшись калачиком на постели, которую сама же час назад перестелила.
Фэнси пошевелилась и вздохнула, почувствовав, как кто-то нежно гладит ее по щеке. В полусне она что-то прошептала, и рука, гладившая ее, исчезла. Но тут же девушка почувствовала, как кто-то грубо трясет ее за плечо. И она окончательно проснулась. Глаза ее широко раскрылись – перед ней было хмурое недовольное лицо Чанса.
– Ты думаешь вставать? – грубо спросил он. – Мальчики вернулись домой голодные, а ты даже не начала готовить ужин.
Фэнси продолжала непонимающе смотреть на него. Неужели это он гладил ее по щеке? Но лицо Доусена было непроницаемо. Нет, он не способен ни на какой нежный жест. Это ей просто приснилось. Наверное, она хочет желаемое выдать за действительное, подсказал ей внутренний голос.
Да что ж это! Она рассердилась на саму себя за все эти мысли. Нельзя об этом даже думать.
– Нечего глазеть на меня! – резко и сердито бросила Фэнси, перехватив взгляд Чанса, уставившегося на ее грудь, видневшуюся сквозь тонкую ткань лифчика.
Глаза его недобро сузились.
– Не строй из себя скромницу и недотрогу, Фэнси Крэнсон. Многим мужчинам приходилось видеть твои прелести, причем обнаженными.
Его несправедливое замечание причинило ей боль Сев на постели, она подтянула к груди колени, чтобы скрыть свои прелести.
– Но тебе никогда не придется их увидеть! – выпалила она.
– Думаю, как-нибудь не умру из-за этого, – усмехаясь, парировал он и решительным шагом направился к выходу. В дверях он остановился и сказал: – На этот раз я отвел мальчиков поесть в столовую, но пусть у тебя не входит в привычку не готовить для них. Я не собираюсь нанимать кого-то, чтобы освобождать тебя от всех обязанностей по дому.
Фэнси вскочила с кровати как ошпаренная. Глаза ее искали что-нибудь, чтобы запустить в это ненавистное высокомерное лицо. Взгляд ее упал на щетку для волос. Она схватила ее и запустила в Чанса как раз в тот момент, когда он закрыл дверь. Щетка, угодив в дверь, с грохотом упала на пол. Пока Фэнси натягивала на себя платье, гнев ее немного прошел. Она подняла щетку, причесала волосы и отправилась искать мальчиков.
В гостиной горели две лампы. Каминные часы пробили восемь вечера. В животе девушки заурчало от голода.
Неужели она так долго спала?
И где же мальчики? Чанс присмотрел за ними? Их нельзя оставлять без присмотра. Ленни иногда совершает опрометчивые поступки. Он может пойти гулять и заблудиться…
Вдруг она заметила слабый свет из-под двери второй спальни. С тех пор, как Тод потерял родителей, он не мог спать в темноте. Чтобы свет не мешал спать Ленни, пламя лампы было совсем маленьким. Может, мальчики уже в постели?
Фэнси нашла ребят в спальне крепко спящими. Чувство нежности охватило ее. Она тихонько подошла к постели, наклонилась и чуть-чуть увеличила пламя лампы. Умылись ли они перед тем, как лечь спать? Лица мальчиков были чистыми. Они умылись сами или Чанс проследил за этим? Девушка почувствовала легкий укор совести из-за того, что плохо подумала об этом человеке. Она была несправедлива к нему: он присмотрел за детьми и дал ей возможность отдохнуть.
Девушка в последний раз взглянула на спящие лица ребят. Ленни спал на спине, а Тод – на боку. Она умиротворенно вздохнула, уменьшила пламя лампы и осторожно вышла из комнаты. И снова вспомнила, что проголодалась. Интересно, осталось ли у Зеба что-нибудь поесть?
Фэнси направилась в столовую. По всему поселку витал запах дыма: во всех домах топились печи и камины.
В дверях столовой она неожиданно натолкнулась на повара. На кухне у него горела лампа.
– Я ждал тебя, – произнес он, увидев ее. – Я отложил для тебя поесть, прежде чем эти обжоры заявились на ужин.
– Спасибо тебе, Зеб, – улыбнулась Фэнси. – Я так проголодалась! – воскликнула она, следуя за стариком на кухню.
– Это неудивительно. – Повар поставил на стол большую миску с тушеной говядиной и отрезал хлеба. – Ленни хотел разбудить тебя, но Чанс сказал, что тебе нужно дать отдохнуть.
Вилка в ее руках замерла. Фэнси отказывалась верить, что Доусену не было безразлично, отдохнула она или нет. Кажется, Зеб что-то перепутал. Но не хотелось задавать вопросы старому повару, чтобы тот не подумал, будто ее интересует, как к ней относится Чанс.
– Как прошла рыбалка? Поймали они что-нибудь? – спросила она, доев все до последней крошки.
Зеб налил ей кофе.
– Да, им очень повезло. Принесли мне целую связку форели, – засмеялся старик. – Ленни был вне себя от радости. Он поймал три большущих рыбины. Можешь посмотреть, они там плещутся в ведре. – Повар указал пальцем в темный угол. – Парню очень нравится Чанс, не правда ли?
Фэнси не очень приятно было такое слышать, но она осознавала, что это правда. Ленни буквально тенью следовал за Доусеном. Парню будет тяжело, когда они уедут отсюда.
– Ты не согласна со мной? – спросил Зеб, когда она ничего не ответила на его замечание.
– О да! – Она запнулась. – Ленни очень скучал по моему отцу, а теперь его героем стал Чанс.
– Да, мальчикам обязательно нужно мужское воспитание. Ленни и Тоду очень повезло, что у них есть Чанс. Он будет их воспитывать.
Фэнси молча смотрела в темноту. Лучше бы старик не говорил это. Доусен тоже часто говорил те же слова, но она не воспринимала их всерьез.
Девушка решительно вздернула подбородок. Зачем задумываться о будущем? Она знала многих молодых мужчин, которых воспитывали одинокие матери, и из них получились прекрасные люди. Ее отец был одним из таких. Нет такого закона, чтобы в каждой семье обязательно был мужчина. Фэнси знала многие семьи, которые жили бы гораздо лучше, если бы не эти самые мужчины.
Она была уверена, что прекрасно справится с воспитанием мальчиков.
Однако сейчас ей нужно было вернуться в дом, переодеться в ненавистное короткое красное платье, накраситься и провести пять долгих часов в танцевальном зале с лесорубами.
Чанс, несомненно, отправится сейчас спать. Ладно, пусть спит. Она пойдет к себе в дом и переждет там до полуночи, когда Лютер займет свое место за расстроенным пианино.
ГЛАВА 7
Когда Фэнси отправилась по знакомой тропинке в танцевальный зал, на лесопилке уже смолкло визжание пил, так как с наступлением темноты все работы там прекращались.
Вот уже минула неделя, как она снова вернулась к своей работе в танцзале, и в доме Доусена жизнь потекла в определенном ритме, который отладился сам по себе. Порой, когда Фэнси и Чанс встречались на тропинке – он шел на завтрак с лесорубами, а она возвращалась домой после работы, – они небрежно бросали друг другу «доброе утро» и даже не замедляли шаг.
Но каждый вечер, примерно в шесть часов, они всей семьей собирались вместе за столом на ужин. Ленни и Тод, как правило, болтали без умолку. Частенько и Доусен принимал участие в их разговоре: иногда, мягко подшучивая над ребятами, иногда говорил совершенно серьезно, что зависело от темы разговора.
Фэнси обычно говорила мало, не желая встревать в мужские дела. Она все больше и больше понимала, какую важную роль стал играть Чанс в жизни мальчиков, и потому не могла не волноваться, задумываясь об их реакции, когда им придется покинуть поселок Доусена, этот дом и этого человека.
Она окинула мысленно взглядом их большое жилище. Интересно, Чанс лег спать или решил пойти сегодня в танцевальный зал? С тех пор, как она приступила вновь к своей работе, он только однажды приходил туда. Потанцевать с парой девушек, но большую часть своих билетов отдал Пилар. Однако во время перерыва в ее комнату не пошел, чем очень разочаровал мексиканку.
Фэнси старалась убедить себя, что ей совершенно безразлично, смотрит на нее этот человек или нет, не говоря уже о том, чтобы пригласить ее на танец.
Когда она проходила мимо столовой, через освещенную луной поляну перелетела сова и скрылась в темноте.
– Идешь трудиться на соляных приисках, Фэнси? – раздался голос Зеба, возникшего в дверях столовой.
Девушка приветливо улыбнулась, глядя на старого повара, курившего трубку, которую он почти никогда не вынимал изо рта.
Подойдя ближе, она присела на деревянный чурбан, стоявший около двери.
– Да, пришло время отправляться трудиться, – засмеялась она. – Я должна зарабатывать себе на жизнь.
– Ты бы могла заработать гораздо больше, если бы пошла работать на один из рыбных консервных заводов?
Фэнси передернуло.
– О Боже, нет! Представить себе не могу, чтобы целый день держать в руках скользкую противную рыбу. Я вот давно подумываю попытать счастье в Сан-Франциско. Может быть, мне удастся устроиться в один из магазинов одежды или горничной у богатых людей в Ноб-Хилле. Я ведь собиралась уехать сразу же после смерти отца, но у меня не было на это денег. Я и устраивалась работать в дансинге только ради того, чтобы собрать денег на проезд до Сан-Франциско для себя и для Ленни. Я думала, что смогу первое время пожить у Мэри, пока подыщу работу. Но потом…
Голос ее дрогнул.
Зеб неловко похлопал девушку по плечу, понимая, что бедняжка вспомнила о смерти сестры. Чуть помолчав, она вздохнула.
– Хотя я знаю, что буду скучать по этим лесам, по этим горам и рекам, по поселку, по Пьюджет-Саунд. Я здесь родилась, и все это мне близко с ранних лет.
Старик понимающе кивнул.
– Большую часть своей жизни я провела среди этих лесов. Не думаю, что смогу жить в городской толчее.
– Но послушай, Фэнси, я не представляю твое будущее здесь. За исключением Чанса тебе здесь и замуж не за кого выйти. К сожалению, вы с ним живете, как кошка с собакой.
Она не стала возражать против очевидного и решила изменить тему разговора:
– Недавно вот у тебя в столовой появился новенький, не так ли?
– Да. Гил Хэмптон. Кажется, хороший парень. И к тому же красивый. Наверное, девушки Мирты передрались из-за него. Но почему-то с Чансом у него отношения довольно натянутые.
– Я это тоже заметила. Удивляюсь, зачем Доусен взял на работу человека, который ему не нравится.
– Насколько мне известно, Хэмптон – опытный лесоруб, а такие Чансу всегда нужны.
Однако старый повар умолчал, что, по его мнению, причиной напряженных отношений между двумя мужчинами является не кто иной, как она сама – эта красавица, которая сидела сейчас перед старым поваром на деревянном чурбане. Хотя Чанс и пытался скрывать свои чувства, но Зеб давно заподозрил, что эта маленькая танцовщица вскружила его другу голову, из-за чего тот готов ревновать ее даже к собственной тени. А со стороны Хэмптона он почувствовал угрозу.
– Мне уже пора идти, – вздохнула Фэнси. – А то Мирта начинает злиться, когда кто-нибудь из нас опаздывает.
– Я слышал, что недавно ваша хозяйка так разозлилась на Пилар, что приказала ей пойти принять ванну. Мол, пахнет от нее, как от проститутки.
– Да, Мирта никогда не стесняется в выражениях. Это уж точно, – усмехнулась девушка. – Мне не хотелось бы попасться ей под горячую руку. Когда она вне себя, то такое может сказать! Поэтому лучше я поспешу.
Приближаясь к танцевальному залу, Фэнси услышала гул мужских голосов и поморщилась. Впереди ее ждали пять часов работы, в течение которых мозолистые руки лесорубов будут обнимать ее талию. Придется терпеть запах немытых, потных тел. Не говоря уже о тех усилиях, которые приходилось прикладывать, чтобы сохранить приличное расстояние между собой и партнером. Как правило, это было довольно трудно. Когда мужчина вдруг начинал чересчур крепко прижимать ее к своей груди, она подавала знак Большой Мирте. И та всегда ее спасала. Если танцовщице не хотелось, чтобы ее грубо прижимали, то владелица танцзала всегда шла ей на выручку и запрещала лесорубам это делать. Но если женщина не возражала против крепких объятий партнера, то и Мирта тоже не имела ничего против.
Фэнси не была точно уверена, однако ей казалось, что она была единственной из танцовщиц, кто периодически обращался за помощью к хозяйке заведения. Правда, это случалось не так уж и часто, потому что большинство мужчин знали о том, что она не позволяет никаких вольностей по отношению к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32