Старик вынул руки из мыльной воды и вытер их насухо полотенцем, завязанным на животе.
– Разве дома тебе не оставили рыбы?
– Оставили. Но приглашение на ужин было недостаточно теплым.
– Когда вы с Фэнси прекратите дразнить друг друга?
Зеб поставил на стол миску с тушеным мясом и овощами.
– Вы оба напоминаете мне двух горных баранов, бодающих друг друга, – продолжал он, отрезая для Доусена хлеб.
– С этой женщиной невозможно разговаривать. Чанс подцепил на вилку кусок мяса.
Глаза старика весело заискрились. С чашкой кофе он присоединился к сидевшему за столом приятелю.
– Ты имеешь в виду, что тебе никак не удается заманить ее к себе в постель?
Доусен покраснел и почувствовал себя неловко, вспомнив, какое он сделал Фэнси предложение, когда впервые увидел ее. Отведя взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза Зебу, он пробормотал:
– У меня нет никакого желания заманивать ее к себе в постель.
– Ха! Скажи это кому-нибудь другому. Да вряд ли найдется в поселке хотя бы один мужчина, который не согласился бы отдать всю свою зимнюю зарплату за то, чтобы переспать с этой маленькой красавицей.
Старик многозначительно взглянул на Чанса.
– Думаю, ты уже делал попытку и получил отказ.
– Ты ошибаешься!
Доусен не поднимал глаз, пытаясь скрыть свою ложь.
– У нее слишком злой язык, чтобы мне нравиться.
Зеб покачал головой.
– В это трудно поверить. Со мной она разговаривает очень доброжелательно и с большим уважением. И мне ни разу не довелось слышать, чтобы она произнесла хотя бы одно резкое слово, разговаривая с Тодом и Ленни. – Он бросил на собеседника хитрый взгляд и продолжил с обманчивой серьезностью: – Я слышал, как она разговаривает с Хэмптоном. С ним тоже очень мила.
Чанс бросил на повара подозрительный взгляд.
– Ты что, дразнить меня вздумал, старый распутник?
– Кто? Я? Даже и не думал!
Дрожащие от сдерживаемого смеха губы изобличали невинный взгляд тусклых голубых глаз.
– Черта с два, не думал!
Чанс с вызовом взглянул на своего мучителя.
Усмехнувшись, Зеб вернулся к грязным тарелкам и сменил тему разговора:
– Я так полагаю, что теперь, с наступлением зимы, вы будете вести вырубку леса у подножия гор.
Доусен допил кофе, поставил чашку на стол и достал кисет с табаком.
– Да, мы прекратили вырубку высоко в горах до наступления весны и спустимся вниз к подножию, где снега будет поменьше. Но даже в этом случае, – устало добавил он, – мне придется все время расчищать дорогу, чтобы можно было доставить бревна на лесопилку.
Зеб вытер полотенцем посуду и повесил фартук на гвоздь.
– Ты можешь сидеть здесь сколько хочешь, Чанс, но я пошел спать.
– Да, я немного побуду здесь, но попозже. Сейчас я хочу пройтись, посмотреть, сколько снега выпало.
Старик кивнул и попрощался.
Выйдя на крыльцо столовой, Чанс принюхался. В воздухе пахло дымом, так как во всех домах в поселке топились печи. Снег падал крупными хлопьями и уже покрыл землю на два дюйма. В горах, конечно же, снега будет гораздо больше.
Он взглянул на барак лесорубов, где, как обычно в это время, большинство мужчин отдыхали перед тем, как наступит время идти в танцевальный зал. Здесь же поблизости сквозь деревья светилось окно комнаты Большой Мирты. Может сходить к ней? Раньше он часто навещал эту грубоватую женщину. Она нравилась ему тем, что рассуждала как мужчина и могла быть как верным другом, так и непримиримым врагом.
Уже направившись к ней, он остановился, увидев в окне силуэт пианиста Лютера, несшего что-то на подносе. Чанс усмехнулся. Значит верно говорят, что старик ухаживает за Миртой. Или, скорее, она ухаживает за Лютером.
На первый взгляд они совсем не подходили друг другу, но, как говорится, противоположности сходятся. Лютер и Мирта каким-то невероятным образом дополняли один другого. Он – истинный джентльмен с юга, мягкостью своего характера и изяществом манер оказывал благотворное влияние на грубоватую женщину, а та, в свою очередь, учила его быть более жестким в этом диком неосвоенном мире.
– Это черт знает что! Стыд какой-то. Я, нормальный мужчина, вынужден скитаться как бродячий пес по поселку в такую холодную ночь, не имея права на свой собственный домашний очаг! – хмуро пробормотал Чанс. – С какой стати я позволяю этой светловолосой синеглазой малышке лишать меня уюта собственного дома?
«Твой дом никогда не был уютным, пока она не пришла в него, – напомнил ему внутренний голос. – Раньше ты приходил туда только спать. Никогда прежде ты не сидел у камина, млея от тепла и блаженства и бросая украдкой взгляды на красивую женщину».
– Заткнись! – проворчал Доусен и вернулся в столовую.
После ужина Фэнси вымыла посуду и расставила ее по местам. Затем принялась подметать пол, преодолевая сонливость, навалившуюся на нее. Сегодня был трудный день. Она чувствовала себя так, словно всю ночь без отдыха протанцевала.
Вспомнив только что пережитое, она сердито сжала губы. Ей хотелось поколотить Пилар, эту глупую курицу, эту шлюху, доставлявшую всем одни лишь неприятности. Слава Богу, что Бланш Сикэт видела, как все в действительности произошло между мексиканкой и Ленни.
Фэнси зевнула и поставила швабру на место. Надо бы немного поспать, прежде чем идти в танцевальный зал.
Она вошла в гостиную, где мальчики готовили уроки. Ее брат учился читать и очень гордился своими успехами.
– Ребята, я хочу прилечь немного поспать. Пожалуйста, не шумите.
– Мы не будем, – ответили они в один голос.
Войдя в спальню, она достала свое красное шелковое платье, шелковые чулки и черные туфельки. Подготовив все это, чтобы быстро собраться после пробуждения, она разделась до лифчика и панталон и нырнула под одеяло. Под завывание снежной вьюги, бьющей в окно, девушка мгновенно заснула.
В столовой было тепло и уютно. Комната освещалась только мерцающей полоской огня, полыхающего за печной дверцей. Чанс пододвинул стул ближе к печи и уселся, вытянув ноги. Он то засыпал, то просыпался, пробуждаясь от храпа Зеба, доносившегося из соседней комнаты. Наконец, его слух уловил звуки старого пианино, заигравшего в танцевальном зале. Чанс с облегчением потянулся и зевнул. Теперь можно было пойти домой и лечь спать нормально. Хотя он осознавал, что вряд ли сможет сразу уснуть. В комнате еще долго будет витать запах Фэнси, аромат ее розового мыла, которым она обычно мылась. Мучительное и в то же время сладостное возбуждение овладеет всем его существом. Нет, раньше чем через час ему не уснуть.
«Почему, черт побери, я должен страдать!» – проворчал он про себя, надевая куртку и поднимая воротник. При желании он мог бы переспать с любой танцовщицей, как это бывало не раз до появления здесь маленькой красивой мегеры. И теперь он не хотел никого, кроме этой женщины, которая скорее плюнет ему в глаза, чем согласится на нежные отношения с ним.
Снег покрыл землю еще на один дюйм за то время, пока Чанс грелся в столовой.
Закрыв за собой дверь владений Зеба, Доусен направился домой. Падающий снег мгновенно покрыл его плечи и голову густым белым мехом. Взойдя на крыльцо своего дома, мужчина долго отряхивал со своей одежды и сапог щедрые дары зимнего неба.
В доме было тихо. Стараясь не шуметь, он снял куртку, повесил ее на вешалку и, усевшись на стул, стянул с ног сапоги. Взяв лампу, он вошел в спальню ребят, чтобы взглянуть перед сном на Тода и Ленни. Войдя к ним в комнату, он поднял повыше лампу, чтобы лучше осветить спящие лица. Неужели Фэнси не проследила, чтобы они умылись перед сном? Чанс нахмурился, рассматривая лицо племянника. Оно было грязным, как рыльце поросенка, и рука под щекой не блистала чистотой. Завтра придется сказать этой дамочке кое-что неласковое. Придется напомнить ей ее же собственные слова о том, что Тоду нужна женская забота. Все это только слова! Она не соизволила даже проследить за тем, чтобы ребята умылись перед сном.
Он вынес лампу на кухню, задул ее и уже в темноте направился в свою комнату. Зная дорогу на ощупь, он только один раз задел ногой стул. Раздевшись до нижнего белья, Чанс забрался под одеяло.
Он блаженно вытянулся и замер от неожиданности: в постели был кто-то еще. Его тело ощутило рядом другое – теплое и мягкое.
Доусен чуть не ахнул, когда ее колено уперлось ему между ног. Дыхание его замерло. Маленькая рука легла ему на живот, а женская грудь прижалась к его боку.
«О Боже!» – подумал он, и пульс его учащенно забился.
Фэнси не ушла сегодня на работу. Она спала и практически была в его объятиях. Нужно было только повернуться набок, и то, о чем он давно мечтал…
Она уютно прижалась к нему.
ГЛАВА 11
Такой сон уже дважды снился Фэнси. Она находилась в объятиях сильных, но нежных рук, и горячие требовательные губы целовали ее. В ответном порыве ее руки легли на мужские широкие плечи и тело ее прильнуло к его телу.
Мужские руки ласкали ее живот, поднимаясь все ближе и ближе к груди. Девушка тихо застонала, когда пальцы Чанса накрыли одну грудь и начали ласкать сосок, из-за чего он сделался твердым.
Она снова тихо застонала и прижалась бедрами к его бедрам. Несколькими секундами позже Фэнси с радостью позволила снять с себя лифчик и замерла в сладостной истоме, когда жадные губы мужчины прильнули к ее груди.
«В своих снах я еще никогда не заходила так далеко», – смутно подумала она, когда Чанс стал целовать ее вторую грудь.
Она даже не заметила, как были сняты с нее панталоны. Мозолистые ладони забродили по ее бедрам. Одно она знала определенно: раньше в ее снах этого не было.
В своем сонном состоянии Фэнси не поняла, когда Чанс сумел раздеться, так как он не отрывал губ от ее груди. Она слегка нахмурилась, почувствовав, что он раздвинул ей ноги. Куда заведет этот сон? Но тут же она покорно вздохнула: куда бы сон ни завел ее, ей хотелось, чтобы он продолжался. Внутри у нее все пылало. Она всем своим существом жаждала, чтобы сон этот никогда не кончался.
Чанс выдохнул ее имя, и она, почувствовав, как его твердая мужская плоть вошла в нее, покорно раздвинула ноги, помогая ему.
Острая боль пронзила ее, и, закричав, Фэнси окончательно проснулась. Что это было? Что с ней произошло? Куда исчезли все предыдущие восхитительные ощущения? Откуда пришла эта боль?
Благодаря белому снегу за окном, в комнате было светлее обычного. Она изумленно смотрела на Чанса, а тот с не меньшим удивлением, не веря самому себе, смотрел на нее.
– Я этого не хотела! Я думала, это сон!
– Черт возьми, какой сон?! Ты прекрасно знала, что все это происходит на самом деле и хотела этого так же сильно, как и я. Ты и сейчас этого хочешь. Просто я причинил тебе небольшую боль.
– Небольшую?! – возмутилась Фэнси, стараясь не говорить слишком громко. – Да у меня все внутри разрывается на части! И вообще, я спала. А сейчас проснулась и хочу, чтобы ты немедленно убрался из постели.
– Ты действительно этого хочешь? Ты твердо уверена?
Глаза Чанса с насмешливой многозначительностью смотрели на нее.
– Да, уверена, – ответила она и попробовала оттолкнуть его. – Уходи!
– Уйду. Не беспокойся.
Он нагнулся и поцеловал ее в шею.
– Но сначала я хочу кое-что доказать тебе. Она тихо вскрикнула, когда его губы стали целовать ей грудь.
– Не надо, – взмолилась она, теряя самообладание от его поцелуев.
– Оставь меня, противный, – прошипела она, пытаясь оттолкнуть его.
Чанс даже и не подумал послушаться ее приказа и ласковым касанием руки убрал волосы с ее лба.
– Прости, что сделал тебе больно, Фэнси, – мягко сказал он. – Я и подумать не мог, что ты девственница.
– Что ж, теперь тебе это известно, – гневно прошептала она. – А теперь убирайся к черту!
– О, милая, ты просишь невозможного! – произнес Доусен и стал покрывать поцелуями ее лицо. – Мне легче перерезать себе горло, чем оставить сейчас тебя. Ты не волнуйся. Расслабься. Боль сейчас пройдет.
– Чанс Доусен, или ты сию же минуту уберешься отсюда, или я немедленно закричу. Может тебе хочется, чтобы мальчики увидели, как ты насилуешь меня?
– Насилую тебя?! – Он на миг отстранился от нее. – Не говори глупости. Ты сама изнываешь от желания, чтобы я поскорее овладел тобой.
Она напряглась, чувствуя, как внутри нее стала набухать и расти его плоть, и ощутила всю свою беспомощность. Ее тело само по себе отвечало на ласки мужчины. Да простит ее Бог за то, что она не могла, не имела сил и желания противиться. Фэнси обняла Чанса и подчинилась страсти, охватившей обоих.
– О Боже, – простонал Чанс, когда она, учащенно дыша, приподняла к нему свои бедра и ускорила ритм движений.
Тело его блестело от пота. Ему хотелось достичь вершины блаженства и облегчения, но одновременно ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
Она вся напряглась, устремившись ему навстречу.
Кровать тряслась и трещала, когда он, наконец, достиг предела, что сделало его сразу слабым и обессиленным.
Через несколько секунд их губы слились. Они чувствовали себя легкими, бестелесными.
Фэнси медленно возвращалась на землю. Ее тело еще продолжало вздрагивать от только что пережитой страсти. Но одновременно с этим она чувствовала невероятное отвращение к себе. Она оказалась настолько слабой, что позволила, чтобы Чанс Доусен добавил ее имя к длинному списку своих любовниц. Черт бы его побрал! Как, должно быть, он сейчас торжествует и злорадствует.
Она уже готова была оттолкнуть его, когда он приподнялся на локтях, освободив ее от тяжести своего тела, и провел пальцами по дугам ее бровей.
– А сейчас ты тоже спала? – хрипло спросил он.
И опомниться не успел, как получил увесистую оплеуху. Пораженный, он не оказал никакого сопротивления, когда Фэнси, оттолкнув его от себя, соскочила с кровати. Держась рукой за горящую щеку, он наблюдал, как она торопливо облачалась в нижнее белье и халат.
Когда она надела ботинки и начала их зашнуровывать, он сел в постели.
– Зачем ты напялила ботинки? Они не очень подходят к халату.
– Я собираюсь домой, – обронила она и, резко повернувшись к нему, истерично добавила: – Надеюсь, ты не думаешь, что буду продолжать жить здесь с тобой?
– А почему бы и нет? – беспечно спросил он, пристально глядя на нее. – Или то, что сейчас произошло между нами, помешает нашей дальнейшей жизни? Если тебе так неприятно, забудь об этом. Обещаю, что никогда ничего подобного не повторится. Это была минутная слабость. Просто два тела соединились в порыве страсти.
Эти слова больно задели ее. Она считала, что их объединило самое большое чувство, которое только может существовать между мужчиной и женщиной, а для него это было всего лишь уступкой минутной слабости. О Боже, как же она еще глупа и совершенно не знает мужчин! По крайней мере, этого бессовестного Чанса Доусена. Оказывается, им руководила не любовь! Он всего лишь удовлетворил свою похоть.
«Ну что ж, – подумала Фэнси, направляясь к выходу, – он никогда не узнает, как сильно ранили меня его слова. Ну и ладно. Я тоже постараюсь отнестись ко всему так же легко, как и он. Он лишил меня невинности и думает, что этим подчинил меня себе полностью и бесповоротно? Так пусть же знает, что для меня это тоже сущий пустяк».
Когда она уже намеревалась переступить порог, Чанс, забыв, что он голый, выскочил из постели и схватил беглянку за локоть.
– Но только не думай, что я позволю забрать тебе с собой Тода. – В его голосе прозвучала угроза.
– Конечно же, заберу!
Она с вызовом взглянула на него. Он, прищурившись, покачал головой.
– Нет, дорогая, не заберешь!
– Посмотрим, что скажут на этот счет остальные жители поселка. Тод нуждается во мне, и это всем хорошо известно.
– В поселке не найдется ни одного мужчины, который выступил бы против меня, – уверенно заявил Доусен.
Взглянув на него, Фэнси поняла, что он прав. Возможно, жены лесорубов и поддержали бы ее, но вряд ли они решились бы пойти против хозяина поселка. Гнев с новой силой охватил ее. Как несправедливо устроен мир! Ну почему женщины всегда вынуждены подчиняться воле мужчин?!
– И все равно, ни ты, ни твои лесорубы не смогут меня заставить спать здесь.
Чанс ничего не ответил на ее сердитое замечание и последовал за ней на кухню.
– Думаю, что после сегодняшнего случая с Ленни тебе нужно прекратить работать в танцевальном зале. За мальчиками нужно постоянно присматривать. Они могут заблудиться в лесу или еще в какую беду попасть, пока ты будешь отсыпаться весь день после ночных скачек, – холодно произнес он.
Это замечание заставило ее резко обернуться. Она не поверила своим ушам. Несколько секунд Фэнси безмолвно смотрела на него во все глаза, а потом вдруг взорвалась, разразившись потоком возмущенных слов:
– Ну знаешь ли, Чанс Доусен! На этот раз ты слишком уж далеко зашел. Ты не должен указывать, как мне жить. Никакая опасность не угрожает Тоду и Ленни, пока я сплю. Они никогда далеко от дома не отходят. Разве что сбегают к Зебу в столовую, которая находится в нескольких ярдах от нашего дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32