Даже Диаманда и леди Хелен приуныли.
Надо было срочно поднять настроение. Эвелин была рада вернуться после завтрака наверх, в гостиную, где она собиралась завершить очередную попытку сшить Пэну шоссы и тунику. К работе она приступила на следующий день после прибытия в Джервилл. Тогда, почти все утро бесцельно прослонявшись по замку, Эвелин решила, что самое время заняться делом и изготовить мужу новый комплект одежды. Несмотря на то что он отыскал замену в комнате покойного брата, наряд Адама сидел на нем не очень хорошо.
– Рамсфелд – замечательное место, тебе понравится, – весело говорила Диаманда по пути в гостиную. – Ты была там? – удивилась Эвелин.
Шедшая перед ними леди Хелен открыла дверь в комнату.
– Да. Мы с семьей были там проездом, когда они в первый раз везли меня сюда заниматься с леди Крис…
Натолкнувшись на тетину спину, Диаманда прервала свою речь и огляделась по сторонам. Леди Хелен почему-то неожиданно остановилась у входа в гостиную, заслонив собой проход и не давая ни одной из девушек войти.
– Тетя Хелен! Что-то случилось? – взволнованно спросила Диаманда.
Не дожидаясь ответа, она протиснулась и заглянула в комнату. Леди Хелен тем временем безуспешно пыталась увести Эвелин.
– Ах, дорогая, почему бы нам не прогуляться во дворе?
– Но там дождь идет, – напомнила ей Эвелин. Увидев в глазах леди Хелен сожаление, она нахмурилась и решительно направилась в комнату, желая посмотреть, что там происходит.
– Милая, я не думаю, что… – Леди Хелен дотронулась до плеча Эвелин, пытаясь остановить ее, но замолчала и с печальным вздохом опустила руку.
Миновав ее и Диаманду, Эвелин прошла внутрь. Поначалу она не заметила ничего необычного. Все вроде осталось на прежних местах. В комнате не было никого, кроме Боудикки и Джуно. Борзые леди Кристины, свернувшись, спали на старых кусках сукна, которые хозяйка специально положила для их удобства.
Эвелин повернулась обратно к тете Хелен и Диаманде, но вдруг резко обернулась к собакам, увидев маленький клочок ткани, видневшийся из-под их лап. Он был такого же зеленого цвета, как и та ткань, которую леди Джервилл дала Эвелин, чтобы она могла сшить одежду для Пэна. Это были остатки от материала для его свадебного наряда.
– Эви?.. – тихо произнесла леди Хелен.
Эвелин осторожно двинулась по комнате мелкими шажками, будто пересекая реку по узкому бревнышку, и неотрывно смотрела на ткань.
Дойдя до собак, она тихо опустилась на колени и медленно стала вытаскивать из-под них сукно. Джуно и Боудикка проснулись, вскочили и приветственно завиляли хвостами. Эвелин подняла с пола почти законченную тунику Пэна – исцарапанную и сжеванную.
– О-о… – болезненно простонала леди Хелен. – И это после стольких трудов. О, Эвелин…
– Я схожу за леди Джервилл, – сказала Диаманда и выбежала из комнаты.
Эвелин слышала удалявшиеся шаги девочки, но сама недвижно сидела на месте, уставившись на остатки туники. Она с трудом верила в происходящее. Нет, ее потрясенное сознание отказывалось воспринимать случившееся.
Где-то далеко раздался скулеж, и вверх по ее щеке прошелся язык Боудикки. Эвелин моргнула и посмотрела на животное. Джуно в этот момент тоже подошла ближе и лизнула ее. Что это? Извинения? Попытка поддержать?
Боудикка снова взвыла и еще раз лизнула Эвелин, будто прося не наказывать их. Глупые вы создания, как вас вообще можно обидеть, подумала она, слабо улыбаясь. Затем она выдохнула, избавляясь от всего напряжения в теле, бросила бывшую тунику на пол и похлопала собак по спинам.
– Ничего страшного, – приговаривала она, чувствуя, как успокаивается, трогая их за шерсть.
– Но ты же так много работала… – сказала леди Хелен.
– Ладно, это всего лишь туника, – ответила Эвелин.
Вспомнив слова леди Джервилл про капризы судьбы, она поняла, что сама начинает верить в это. Но если положение вещей действительно такое, у нее есть выбор: либо бросить все и сдаться, либо продолжать усердно работать, пока судьбе не надоедят эти глупые игры.
Сдаваться Эвелин не собиралась.
– Эвелин?
Она подняла голову. Войдя в комнату, леди Джервилл встала рядом с леди Хелен. Судя по тяжелому дыханию, она торопилась, но теперь двигалась очень медленно, почти осторожно, с неуверенным выражением на лице. Очевидно, Диаманда уже рассказала ей, что произошло, и леди Джервилл бросилась наверх, боясь реакции Эвелин на проказы собак.
– Я… – начала она.
– Нет-нет, все хорошо, – перебила ее Эвелин. Еще раз потрепав Джуно и Боудикку, она подобрала с пола лохмотья прелестной туники и встала. – Только боюсь, понадобится еще ткань. Надеюсь, торговец скоро появится в этих краях.
– Я пошлю человека, который быстро отыщет его, – сказала леди Джервилл, с тревогой вглядываясь в лицо Эвелин, скорее всего не зная, чего ожидать.
В первый раз, когда вся работа была уничтожена пожаром в палатке, Эвелин, казалось, вот-вот лишится рассудка, но такая странная реакция была вызвана скорее всего недосыпанием. До того как случилось это несчастье, Эвелин очень мало спала, и, кроме того, ее выбило тогда из колеи огромное количество происшествий за короткое время. А сейчас, за три дня пребывания здесь, это была только первая неудача. Не было никаких причин падать духом.
Проходя мимо леди Джервилл, Эвелин похлопала ее по руке и сказала:
– Пойду посмотрю, осталась ли ткань цвета слоновой кости.
Выйдя из комнаты, она отправилась к себе. Можно будет использовать уничтоженную тунику для измерения нового куска ткани, подумала Эвелин, и, перекинув тряпку через плечо, встала на колени перед сундуком, чтобы достать… Тут она замерла и стала принюхиваться. В воздухе пахло. Она внимательнее вдохнула и повернулась к тунике, висевшей у нее на плече. Свинина. Чтобы убедиться, Эвелин прижала тунику к носу. Да, так и есть!
Она села на пол и в недоумении уставилась на ткань. Вчера вечером они действительно ели на ужин свинину, только вот каким образом запах перешел на тунику?.. После еды Эвелин вчера не шила. Она пошла поговорить с Пэном, а затем… ну, естественно, когда он пришел к ней в комнату, нашлись другие занятия.
Она пощупала материал. Неудивительно, что собаки заинтересовались – дело именно в запахе. Но как такое могло случиться? Это мог сделать только кто-нибудь другой, но кто… Дело нетрудное – достаточно было помусолить ткань жирными пальцами, и она запахла так, будто на ней разложено мясо.
Итак, уже вторая попытка сшить Пэну одежду закончилась неудачей. Сначала пожар, теперь это. Тут Эвелин покачала головой, пытаясь отбросить страшную догадку: нет, не может быть… неужели кто-то нарочно мешает ей? Она не хотела верить в это. Хоть и точно знала, что затушила свечу перед выходом из палатки. А сейчас случилась эта история со свининой… С другой стороны, в последнее время от нее были одни только беды, и вполне возможно, что и со свечой она тогда недоглядела.
Нет, глупые мысли, подумала Эвелин. Запах свинины мог совершенно случайно попасть на тунику… правда, она не могла понять, каким образом. Но в любом случае никто не мог сделать этого специально! Все же были так добры к ней…
Эвелин аккуратно положила пострадавшую тунику в ящик сверху на другую ткань, мысленно даже радуясь их с Пэном переезду в Рамсфелд. Она решила, что не начнет шить заново до тех пор, пока не окажется в новом доме. Так безопаснее.
Глава 13
– Диаманда, у меня что-то с памятью стало, или ты действительно говорила, что Рамсфелд – очень красивое место, – сказала Эвелин, когда они подъехали к полуразрушенным стенам.
– Говорила… – Девочка беспомощно покачала головой, разглядывая замок. – Он таким и был, когда я его видела.
– Сколько тебе было лет?
– Шесть, – призналась она.
– Тогда понятно.
Тяжело вздохнув, Эвелин попыталась изобразить на лице безмятежность, когда ее муж остановил лошадь, и поравнялся с ними.
Прошла неделя с тех пор, как она обнаружила собак леди Джервилл спящими на сшитой ею тунике. Все последующие дни были довольно спокойными, без происшествий, и Эвелин пришла к выводу, что ее внезапное подозрение – всего лишь полет буйной фантазии. Ведь ничего больше не произошло.
А точнее говоря, совершенно ничего. Прошедшая неделя была чередой невыносимо скучных дней и вечеров Каждое утро Пэн с отцом ехал в Рамсфелд, замок наполовину пустовал. Возвращались они совсем поздно, и Эвелин чаще всего в это время уже спала. А если нет, то засыпала почти сразу после того, как Пэн утомленно валился на кровать и начинал храпеть.
К ее величайшему огорчению, между ними ничего не было с той самой ночи, когда они занимались «укреплением» брака, и Эвелин снова поймала себя на мысли, что у мужа просто нет желания. Она упорно твердила себе, что дело лишь в усталости Пэна, но кузены основательно потрудились! Она постоянно слышала их голоса, говорившие, что в первый раз он приблизился к ее пухлому телу только по необходимости – больше он не выдержит. Как только появлялись эти мысли и голоса становились громче, Эвелин прогоняла их и говорила себе, что нужно подождать до приезда в Рамсфелд, а там видно будет.
Она узнала от леди Джервилл, что за последние несколько лет Рамсфелд часто страдал от разбойников. Шотландцы пересекали близлежащую границу, воровали животных и нападали на местных жителей. Пару раз они добрались и до самого замка. Этот факт, говорила леди Джервилл, приводил ее мужа в ярость, потому что кастелян Леджер ничего не рассказывал им о происшествиях, а наоборот, сам решил договариваться с бандитами, что причиняло большой вред как замку, так и его обитателям. Естественно, сейчас пришлось многое поправлять, и целую неделю Пэн с отцом трудились, делая замок пригодным жилищем.
Эвелин с тревогой смотрела на дыры во внешних стенах Рамсфелда, очевидно, появившиеся после нападений. В основном маленькие, но она заметила и большие, уже заделанные. В некоторых местах были целиком восстановлены целые куски стен. Ни один муж не повезет свою жену в незащищенный замок.
– Рамсфелд уже не тот, каким был раньше, – сказал Пэн, как только его конь встал рядом с ней.
Эвелин кивнула, ничего не говоря.
– Это был мамин дом.
Она взглянула на леди Джервилл, ехавшую рядом с Пэном. Его мать решила составить им компанию. Леди Хелен с Диамандой, конечно, тоже присоединились.
Сообразив, что муж ждет от нее какой-то реакции, Эвелин снова кивнула.
– Мама очень огорчится, увидев, что с ним сотворило время и беды.
Когда Эвелин опять кивнула, Пэн что-то удовлетворенно буркнул и направил лошадь назад, к отцу. Она смотрела ему вслед, не понимая смысла этого короткого разговора. Сначала она решила, что он таким образом собирался успокоить или предупредить ее, но, возможно, Пэн хотел, чтобы Эвелин поддержала его мать, если та падет духом по приезде.
Она была бы очень рада прийти на помощь свекрови – этой замечательной женщине, которая столько для нее сделала. Однако если Пэну действительно хотелось именно этого, почему он не сказал прямо? Какие же все-таки скрытные существа эти мужчины!
Эвелин покачала головой и остаток пути ехала молча, обращая больше внимания на леди Джервилл, нежели на двор замка. Пока они подъезжали к парадной лестнице, мать Пэна держалась молодцом, но с каждым шагом лошади все сильнее выпрямляла спину, вытягивала шею и так задрала голову, что казалось, она у нее сейчас отвалится. И все же это были только внешние признаки ее расстройства.
Они спешились у входа в замок, и Пэн с отцом повели лошадей к… Должно быть, это и есть конюшня, решила Эвелин. Здание было настолько ветхим, что было непонятно, как оно вообще держится.
О том, что поблизости не оказалось никого, кто принял бы лошадей, не заговаривали, но Эвелин заметила, как напряглись руки леди Джервилл. Однако через секунду мать Пэна распрямила плечи и повела всех в башню.
Они вошли в распахнутые двойные двери, и вот тут-то, когда им открылось внутреннее убранство, леди Джервилл наконец начала терять самообладание. Она застыла, не в силах вымолвить ни слова.
Эвелин быстро схватила ее за руку, чтобы она не упала в обморок. Тут леди Джервилл немного опомнилась.
– Это… – произнесла она, – это…
– Легко поправимо, если приложить немного усилий, – твердо закончила Эвелин, надеясь, что Диаманда перестанет так недоверчиво смотреть.
К счастью, леди Хелен пришла на подмогу и усердно начала соглашаться со словами Эвелин, когда они все вместе двинулись в центр зала.
– О, Эвелин! – Леди Джервилл вздохнула и повернулась к ней. – Если честно, я и не подозревала… Ты не можешь здесь остаться – тут слишком…
– Все хорошо, – поспешно заверила ее Эвелин, изо всех сил стараясь не показывать собственного ужаса от состояния, в котором пребывала сама. Пол был таким старым, что на нем даже появилась какая-то растительность и, еще хуже, плесень. Стены покрывало множество пятен, будто их никогда не мыли, хотя Эвелин была точно уверена, что этим занимались, но давно, когда леди Джервилл еще жила здесь. Лестницы на второй этаж нуждались в реставрации – в некоторых местах не хватало ступеней. В довершение этой картины, подняв голову, она увидела в потолке огромные дыры – некоторые из них были размером с кровать.
– Мой бедный дом, – скорбно проговорила леди Джервилл и, вопреки возражениям Эвелин, устало опустилась на скамью, которая тут же сломалась под ней. Она упала на пол.
– Вы не ушиблись? – испуганно спросила Эвелин, бросившись вместе с леди Хелен ей на помощь.
– Нет, я в порядке, спасибо, – пробормотала леди Джервилл.
Женщины стали усиленно отряхивать ее.
– Пустяки, юбка отстирается, – сказала она, вздыхая, когда стало очевидно, что лучше даже не пытаться. Затем она тоскливо оглянулась вокруг и, вдруг замерев, спросила: – Это что, свинья?
Эвелин проследила за ее взглядом и увидела огромную свинью, копавшуюся в куче грязи в углу. Пока они в изумлении смотрели, животное несколько раз поскребло ногой мусор, после чего, кряхтя, повалилось на бок, очевидно, собираясь поспать в укрытии от знойного солнца.
– Кажется… да, – слабо ответила Эвелин, не понимая, как реагировать. Она знала, конечно, что иногда люди держат своих животных по ночам в замке, чтобы те не замерзли, но ее мама такого никогда не делала. И леди Джервилл – не считая собак – тоже. Что делать с этим зверем, Эвелин и понятия не имела.
– Знаешь, а твоя мать неплохо держится, лучше, чем я думал. Я-то вообще пытался сначала отговорить ее от этой поездки, – сказал Уимарк Джервилл, когда они с Пэном закончили возиться с лошадьми и направились к замку.
– Неужели?
– Угу. Я не хотел, чтобы она видела свой родной дом в таком состоянии, но ты же знаешь – она такая упрямая. Ничто не помешает ей проследить за тем, как вы с Эвелин вселяетесь. – Он скривился. – Теперь же, боюсь, она захочет остаться до тех пор, пока здесь не наведут порядок, или вовсе запретит вам переезжать, пока дом не будет подготовлен.
Пэн чуть не взвыл от негодования. Эта неделя с каждодневными поездками туда-обратно и ремонтом стен для безопасности Эвелин вымотала его. Он совершенно не собирался задерживаться здесь в одиночестве – каждый вечер его призывала соблазнительная брачная постель, но он слишком уставал и, вернувшись, сразу падал на нее и засыпал. Никакой радости!
Пэн посмотрел на свои руки и сжал их. Этим утром мать сняла последние повязки, и, несмотря на то что кожу пока стягивало при сжатии в кулак, Пэн был вполне доволен их состоянием. Хоть и чувствительные, как у младенца, и не до конца зажившие, а все-таки руки. Ему не терпелось поскорее дотронуться ими до Эвелин, и он планировал сделать это сегодня же ночью. Поскольку назад ехать не придется, как всю эту неделю, он не сильно устанет и сможет наконец сполна насладиться своей сладкой нежной женой.
– Какого черта! – вдруг взревел его отец.
Пэн повернулся в сторону замка, и они вдвоем бросились к входу, где его сладкая нежная жена со служанкой и его матерью, обычно такой невозмутимой, кричали и пытались выгнать огромную свинью на улицу. Упираясь руками в массивный зад животного, очевидно, беременного, три женщины изо всех сил выпихивали ее из парадной двери.
Диаманда с тетей тоже были там, но так как места рядом со свиньей не хватило, тетя Хелен просто встала поодаль, заторможенно глядя на происходящее. Диаманда прыгала и хлопала в ладоши, вопя «кыш!» во все горло, будто думала, что чем громче орать, тем лучше животное расслышит и поймет ее.
Отдышавшись, Пэн направился вперед.
– По-моему, нам лучше вмешаться, пока она кого-нибудь не укусила. Они не знают, что у свиней есть зубы?
– Вопрос в другом: знает ли свинья, что они есть у твоей мамы? – весело сказал Уимарк Джервилл, следуя за сыном.
К счастью, свинья не успела еще вконец разозлиться, когда они подошли. Используя яблоко как приманку, Пэн спустил свинью вниз по ступеням, в то время как лорд Джервилл завел перевозбужденных женщин в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Надо было срочно поднять настроение. Эвелин была рада вернуться после завтрака наверх, в гостиную, где она собиралась завершить очередную попытку сшить Пэну шоссы и тунику. К работе она приступила на следующий день после прибытия в Джервилл. Тогда, почти все утро бесцельно прослонявшись по замку, Эвелин решила, что самое время заняться делом и изготовить мужу новый комплект одежды. Несмотря на то что он отыскал замену в комнате покойного брата, наряд Адама сидел на нем не очень хорошо.
– Рамсфелд – замечательное место, тебе понравится, – весело говорила Диаманда по пути в гостиную. – Ты была там? – удивилась Эвелин.
Шедшая перед ними леди Хелен открыла дверь в комнату.
– Да. Мы с семьей были там проездом, когда они в первый раз везли меня сюда заниматься с леди Крис…
Натолкнувшись на тетину спину, Диаманда прервала свою речь и огляделась по сторонам. Леди Хелен почему-то неожиданно остановилась у входа в гостиную, заслонив собой проход и не давая ни одной из девушек войти.
– Тетя Хелен! Что-то случилось? – взволнованно спросила Диаманда.
Не дожидаясь ответа, она протиснулась и заглянула в комнату. Леди Хелен тем временем безуспешно пыталась увести Эвелин.
– Ах, дорогая, почему бы нам не прогуляться во дворе?
– Но там дождь идет, – напомнила ей Эвелин. Увидев в глазах леди Хелен сожаление, она нахмурилась и решительно направилась в комнату, желая посмотреть, что там происходит.
– Милая, я не думаю, что… – Леди Хелен дотронулась до плеча Эвелин, пытаясь остановить ее, но замолчала и с печальным вздохом опустила руку.
Миновав ее и Диаманду, Эвелин прошла внутрь. Поначалу она не заметила ничего необычного. Все вроде осталось на прежних местах. В комнате не было никого, кроме Боудикки и Джуно. Борзые леди Кристины, свернувшись, спали на старых кусках сукна, которые хозяйка специально положила для их удобства.
Эвелин повернулась обратно к тете Хелен и Диаманде, но вдруг резко обернулась к собакам, увидев маленький клочок ткани, видневшийся из-под их лап. Он был такого же зеленого цвета, как и та ткань, которую леди Джервилл дала Эвелин, чтобы она могла сшить одежду для Пэна. Это были остатки от материала для его свадебного наряда.
– Эви?.. – тихо произнесла леди Хелен.
Эвелин осторожно двинулась по комнате мелкими шажками, будто пересекая реку по узкому бревнышку, и неотрывно смотрела на ткань.
Дойдя до собак, она тихо опустилась на колени и медленно стала вытаскивать из-под них сукно. Джуно и Боудикка проснулись, вскочили и приветственно завиляли хвостами. Эвелин подняла с пола почти законченную тунику Пэна – исцарапанную и сжеванную.
– О-о… – болезненно простонала леди Хелен. – И это после стольких трудов. О, Эвелин…
– Я схожу за леди Джервилл, – сказала Диаманда и выбежала из комнаты.
Эвелин слышала удалявшиеся шаги девочки, но сама недвижно сидела на месте, уставившись на остатки туники. Она с трудом верила в происходящее. Нет, ее потрясенное сознание отказывалось воспринимать случившееся.
Где-то далеко раздался скулеж, и вверх по ее щеке прошелся язык Боудикки. Эвелин моргнула и посмотрела на животное. Джуно в этот момент тоже подошла ближе и лизнула ее. Что это? Извинения? Попытка поддержать?
Боудикка снова взвыла и еще раз лизнула Эвелин, будто прося не наказывать их. Глупые вы создания, как вас вообще можно обидеть, подумала она, слабо улыбаясь. Затем она выдохнула, избавляясь от всего напряжения в теле, бросила бывшую тунику на пол и похлопала собак по спинам.
– Ничего страшного, – приговаривала она, чувствуя, как успокаивается, трогая их за шерсть.
– Но ты же так много работала… – сказала леди Хелен.
– Ладно, это всего лишь туника, – ответила Эвелин.
Вспомнив слова леди Джервилл про капризы судьбы, она поняла, что сама начинает верить в это. Но если положение вещей действительно такое, у нее есть выбор: либо бросить все и сдаться, либо продолжать усердно работать, пока судьбе не надоедят эти глупые игры.
Сдаваться Эвелин не собиралась.
– Эвелин?
Она подняла голову. Войдя в комнату, леди Джервилл встала рядом с леди Хелен. Судя по тяжелому дыханию, она торопилась, но теперь двигалась очень медленно, почти осторожно, с неуверенным выражением на лице. Очевидно, Диаманда уже рассказала ей, что произошло, и леди Джервилл бросилась наверх, боясь реакции Эвелин на проказы собак.
– Я… – начала она.
– Нет-нет, все хорошо, – перебила ее Эвелин. Еще раз потрепав Джуно и Боудикку, она подобрала с пола лохмотья прелестной туники и встала. – Только боюсь, понадобится еще ткань. Надеюсь, торговец скоро появится в этих краях.
– Я пошлю человека, который быстро отыщет его, – сказала леди Джервилл, с тревогой вглядываясь в лицо Эвелин, скорее всего не зная, чего ожидать.
В первый раз, когда вся работа была уничтожена пожаром в палатке, Эвелин, казалось, вот-вот лишится рассудка, но такая странная реакция была вызвана скорее всего недосыпанием. До того как случилось это несчастье, Эвелин очень мало спала, и, кроме того, ее выбило тогда из колеи огромное количество происшествий за короткое время. А сейчас, за три дня пребывания здесь, это была только первая неудача. Не было никаких причин падать духом.
Проходя мимо леди Джервилл, Эвелин похлопала ее по руке и сказала:
– Пойду посмотрю, осталась ли ткань цвета слоновой кости.
Выйдя из комнаты, она отправилась к себе. Можно будет использовать уничтоженную тунику для измерения нового куска ткани, подумала Эвелин, и, перекинув тряпку через плечо, встала на колени перед сундуком, чтобы достать… Тут она замерла и стала принюхиваться. В воздухе пахло. Она внимательнее вдохнула и повернулась к тунике, висевшей у нее на плече. Свинина. Чтобы убедиться, Эвелин прижала тунику к носу. Да, так и есть!
Она села на пол и в недоумении уставилась на ткань. Вчера вечером они действительно ели на ужин свинину, только вот каким образом запах перешел на тунику?.. После еды Эвелин вчера не шила. Она пошла поговорить с Пэном, а затем… ну, естественно, когда он пришел к ней в комнату, нашлись другие занятия.
Она пощупала материал. Неудивительно, что собаки заинтересовались – дело именно в запахе. Но как такое могло случиться? Это мог сделать только кто-нибудь другой, но кто… Дело нетрудное – достаточно было помусолить ткань жирными пальцами, и она запахла так, будто на ней разложено мясо.
Итак, уже вторая попытка сшить Пэну одежду закончилась неудачей. Сначала пожар, теперь это. Тут Эвелин покачала головой, пытаясь отбросить страшную догадку: нет, не может быть… неужели кто-то нарочно мешает ей? Она не хотела верить в это. Хоть и точно знала, что затушила свечу перед выходом из палатки. А сейчас случилась эта история со свининой… С другой стороны, в последнее время от нее были одни только беды, и вполне возможно, что и со свечой она тогда недоглядела.
Нет, глупые мысли, подумала Эвелин. Запах свинины мог совершенно случайно попасть на тунику… правда, она не могла понять, каким образом. Но в любом случае никто не мог сделать этого специально! Все же были так добры к ней…
Эвелин аккуратно положила пострадавшую тунику в ящик сверху на другую ткань, мысленно даже радуясь их с Пэном переезду в Рамсфелд. Она решила, что не начнет шить заново до тех пор, пока не окажется в новом доме. Так безопаснее.
Глава 13
– Диаманда, у меня что-то с памятью стало, или ты действительно говорила, что Рамсфелд – очень красивое место, – сказала Эвелин, когда они подъехали к полуразрушенным стенам.
– Говорила… – Девочка беспомощно покачала головой, разглядывая замок. – Он таким и был, когда я его видела.
– Сколько тебе было лет?
– Шесть, – призналась она.
– Тогда понятно.
Тяжело вздохнув, Эвелин попыталась изобразить на лице безмятежность, когда ее муж остановил лошадь, и поравнялся с ними.
Прошла неделя с тех пор, как она обнаружила собак леди Джервилл спящими на сшитой ею тунике. Все последующие дни были довольно спокойными, без происшествий, и Эвелин пришла к выводу, что ее внезапное подозрение – всего лишь полет буйной фантазии. Ведь ничего больше не произошло.
А точнее говоря, совершенно ничего. Прошедшая неделя была чередой невыносимо скучных дней и вечеров Каждое утро Пэн с отцом ехал в Рамсфелд, замок наполовину пустовал. Возвращались они совсем поздно, и Эвелин чаще всего в это время уже спала. А если нет, то засыпала почти сразу после того, как Пэн утомленно валился на кровать и начинал храпеть.
К ее величайшему огорчению, между ними ничего не было с той самой ночи, когда они занимались «укреплением» брака, и Эвелин снова поймала себя на мысли, что у мужа просто нет желания. Она упорно твердила себе, что дело лишь в усталости Пэна, но кузены основательно потрудились! Она постоянно слышала их голоса, говорившие, что в первый раз он приблизился к ее пухлому телу только по необходимости – больше он не выдержит. Как только появлялись эти мысли и голоса становились громче, Эвелин прогоняла их и говорила себе, что нужно подождать до приезда в Рамсфелд, а там видно будет.
Она узнала от леди Джервилл, что за последние несколько лет Рамсфелд часто страдал от разбойников. Шотландцы пересекали близлежащую границу, воровали животных и нападали на местных жителей. Пару раз они добрались и до самого замка. Этот факт, говорила леди Джервилл, приводил ее мужа в ярость, потому что кастелян Леджер ничего не рассказывал им о происшествиях, а наоборот, сам решил договариваться с бандитами, что причиняло большой вред как замку, так и его обитателям. Естественно, сейчас пришлось многое поправлять, и целую неделю Пэн с отцом трудились, делая замок пригодным жилищем.
Эвелин с тревогой смотрела на дыры во внешних стенах Рамсфелда, очевидно, появившиеся после нападений. В основном маленькие, но она заметила и большие, уже заделанные. В некоторых местах были целиком восстановлены целые куски стен. Ни один муж не повезет свою жену в незащищенный замок.
– Рамсфелд уже не тот, каким был раньше, – сказал Пэн, как только его конь встал рядом с ней.
Эвелин кивнула, ничего не говоря.
– Это был мамин дом.
Она взглянула на леди Джервилл, ехавшую рядом с Пэном. Его мать решила составить им компанию. Леди Хелен с Диамандой, конечно, тоже присоединились.
Сообразив, что муж ждет от нее какой-то реакции, Эвелин снова кивнула.
– Мама очень огорчится, увидев, что с ним сотворило время и беды.
Когда Эвелин опять кивнула, Пэн что-то удовлетворенно буркнул и направил лошадь назад, к отцу. Она смотрела ему вслед, не понимая смысла этого короткого разговора. Сначала она решила, что он таким образом собирался успокоить или предупредить ее, но, возможно, Пэн хотел, чтобы Эвелин поддержала его мать, если та падет духом по приезде.
Она была бы очень рада прийти на помощь свекрови – этой замечательной женщине, которая столько для нее сделала. Однако если Пэну действительно хотелось именно этого, почему он не сказал прямо? Какие же все-таки скрытные существа эти мужчины!
Эвелин покачала головой и остаток пути ехала молча, обращая больше внимания на леди Джервилл, нежели на двор замка. Пока они подъезжали к парадной лестнице, мать Пэна держалась молодцом, но с каждым шагом лошади все сильнее выпрямляла спину, вытягивала шею и так задрала голову, что казалось, она у нее сейчас отвалится. И все же это были только внешние признаки ее расстройства.
Они спешились у входа в замок, и Пэн с отцом повели лошадей к… Должно быть, это и есть конюшня, решила Эвелин. Здание было настолько ветхим, что было непонятно, как оно вообще держится.
О том, что поблизости не оказалось никого, кто принял бы лошадей, не заговаривали, но Эвелин заметила, как напряглись руки леди Джервилл. Однако через секунду мать Пэна распрямила плечи и повела всех в башню.
Они вошли в распахнутые двойные двери, и вот тут-то, когда им открылось внутреннее убранство, леди Джервилл наконец начала терять самообладание. Она застыла, не в силах вымолвить ни слова.
Эвелин быстро схватила ее за руку, чтобы она не упала в обморок. Тут леди Джервилл немного опомнилась.
– Это… – произнесла она, – это…
– Легко поправимо, если приложить немного усилий, – твердо закончила Эвелин, надеясь, что Диаманда перестанет так недоверчиво смотреть.
К счастью, леди Хелен пришла на подмогу и усердно начала соглашаться со словами Эвелин, когда они все вместе двинулись в центр зала.
– О, Эвелин! – Леди Джервилл вздохнула и повернулась к ней. – Если честно, я и не подозревала… Ты не можешь здесь остаться – тут слишком…
– Все хорошо, – поспешно заверила ее Эвелин, изо всех сил стараясь не показывать собственного ужаса от состояния, в котором пребывала сама. Пол был таким старым, что на нем даже появилась какая-то растительность и, еще хуже, плесень. Стены покрывало множество пятен, будто их никогда не мыли, хотя Эвелин была точно уверена, что этим занимались, но давно, когда леди Джервилл еще жила здесь. Лестницы на второй этаж нуждались в реставрации – в некоторых местах не хватало ступеней. В довершение этой картины, подняв голову, она увидела в потолке огромные дыры – некоторые из них были размером с кровать.
– Мой бедный дом, – скорбно проговорила леди Джервилл и, вопреки возражениям Эвелин, устало опустилась на скамью, которая тут же сломалась под ней. Она упала на пол.
– Вы не ушиблись? – испуганно спросила Эвелин, бросившись вместе с леди Хелен ей на помощь.
– Нет, я в порядке, спасибо, – пробормотала леди Джервилл.
Женщины стали усиленно отряхивать ее.
– Пустяки, юбка отстирается, – сказала она, вздыхая, когда стало очевидно, что лучше даже не пытаться. Затем она тоскливо оглянулась вокруг и, вдруг замерев, спросила: – Это что, свинья?
Эвелин проследила за ее взглядом и увидела огромную свинью, копавшуюся в куче грязи в углу. Пока они в изумлении смотрели, животное несколько раз поскребло ногой мусор, после чего, кряхтя, повалилось на бок, очевидно, собираясь поспать в укрытии от знойного солнца.
– Кажется… да, – слабо ответила Эвелин, не понимая, как реагировать. Она знала, конечно, что иногда люди держат своих животных по ночам в замке, чтобы те не замерзли, но ее мама такого никогда не делала. И леди Джервилл – не считая собак – тоже. Что делать с этим зверем, Эвелин и понятия не имела.
– Знаешь, а твоя мать неплохо держится, лучше, чем я думал. Я-то вообще пытался сначала отговорить ее от этой поездки, – сказал Уимарк Джервилл, когда они с Пэном закончили возиться с лошадьми и направились к замку.
– Неужели?
– Угу. Я не хотел, чтобы она видела свой родной дом в таком состоянии, но ты же знаешь – она такая упрямая. Ничто не помешает ей проследить за тем, как вы с Эвелин вселяетесь. – Он скривился. – Теперь же, боюсь, она захочет остаться до тех пор, пока здесь не наведут порядок, или вовсе запретит вам переезжать, пока дом не будет подготовлен.
Пэн чуть не взвыл от негодования. Эта неделя с каждодневными поездками туда-обратно и ремонтом стен для безопасности Эвелин вымотала его. Он совершенно не собирался задерживаться здесь в одиночестве – каждый вечер его призывала соблазнительная брачная постель, но он слишком уставал и, вернувшись, сразу падал на нее и засыпал. Никакой радости!
Пэн посмотрел на свои руки и сжал их. Этим утром мать сняла последние повязки, и, несмотря на то что кожу пока стягивало при сжатии в кулак, Пэн был вполне доволен их состоянием. Хоть и чувствительные, как у младенца, и не до конца зажившие, а все-таки руки. Ему не терпелось поскорее дотронуться ими до Эвелин, и он планировал сделать это сегодня же ночью. Поскольку назад ехать не придется, как всю эту неделю, он не сильно устанет и сможет наконец сполна насладиться своей сладкой нежной женой.
– Какого черта! – вдруг взревел его отец.
Пэн повернулся в сторону замка, и они вдвоем бросились к входу, где его сладкая нежная жена со служанкой и его матерью, обычно такой невозмутимой, кричали и пытались выгнать огромную свинью на улицу. Упираясь руками в массивный зад животного, очевидно, беременного, три женщины изо всех сил выпихивали ее из парадной двери.
Диаманда с тетей тоже были там, но так как места рядом со свиньей не хватило, тетя Хелен просто встала поодаль, заторможенно глядя на происходящее. Диаманда прыгала и хлопала в ладоши, вопя «кыш!» во все горло, будто думала, что чем громче орать, тем лучше животное расслышит и поймет ее.
Отдышавшись, Пэн направился вперед.
– По-моему, нам лучше вмешаться, пока она кого-нибудь не укусила. Они не знают, что у свиней есть зубы?
– Вопрос в другом: знает ли свинья, что они есть у твоей мамы? – весело сказал Уимарк Джервилл, следуя за сыном.
К счастью, свинья не успела еще вконец разозлиться, когда они подошли. Используя яблоко как приманку, Пэн спустил свинью вниз по ступеням, в то время как лорд Джервилл завел перевозбужденных женщин в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26