О Боже! Ее левая рука была перевязана, но сквозь повязку уже просочилась кровь.
– Бэзил! – воскликнула она, закрывая правой рукой левую. – Я так рада тебя видеть, мне так много нужно тебе сказать.
– Что стряслось?
Он схватил ее и положил руку поверх ее руки.
– Я подумала, – сказала она с легким придыханием, – что мое предназначение состоит в том, чтобы покончить с собой.
Его объял ужас, он схватил и поднял ее руку над головой. Она потеряла сознание. На его сюртук упала капля крови. Бэзил позвал слугу. Из алькова выбежала девушка-служанка, завизжала, увидев кровь, и замерла на месте.
– Приведите помощь, быстрее! – Бэзил обернулся: – Аннализа!
Ее голова склонилась. Он с ужасом коснулся ее рук и торопливо потащил ее вниз по лестнице, держа пораненную руку высоко над головой. Аннализа была очень легкой, а на его ногах точно выросли крылья, когда он выбежал в сад и погрузил ее в ледяную воду фонтана.
Аннализа пришла в сознание, она растерянно смотрела на него и мигала.
– Ты ей сказал?
– Кому? – спросил он, нежно дотрагиваясь до ее лица. – Сказал что?
– Кассандре, – четко проговорила она. – У меня действительно было видение. Богоматерь призывала меня стать монахиней, но я была слишком слаба, чтобы противостоять отцу.
Она закрыла глаза, но ее дыхание было достаточно ровным.
– «Больше всего любит тот…»
– О Боже! – воскликнул Бэзил и уткнулся лицом в ее шею. – О Боже, прости нам всем!
Но теперь Аннализа встала сама.
– Нет, Бэзил, ты не слушаешь. – Она отодвинулась от него и сорвала повязку. – Я всего лишь ослабела от поста, который соблюдала, чтобы понять правду.
Она показала ему руку, ранка еще кровоточила, но не настолько сильно, как казалось.
– Видишь? Я приложила к руке бритву, тут мне явилась Богородица и сказала, что все не так ужасно, как кажется.
Опять видения! Бэзил нахмурился:
– Что ты такое говоришь, Аннализа?
Она встала из воды и приложила руку к его лицу.
– Мы должны поехать во Францию и аннулировать брак. Я знаю человека, который сделает это быстро. Потом я найду убежище в монастыре, а ты вернешься сюда и будешь бороться за ее любовь.
Она выбралась из фонтана, волосы прилипли к ее спине и бедрам.
– Идем, мне нужно поесть, чтобы восстановить силы.
– Ты знаешь такого человека? – спросил Бэзил. – Откуда?
Она посмотрела на него через плечо и ответила медленно, словно разговаривала со слабоумным ребенком:
– От Богородицы, Девы Марии, я же тебе сказала. – Увидев, как он изменился в лице, она рассмеялась: – А, я забыла! Ты не веришь в видения. Но это не важно, достаточно того, что я верю. – Она помолчала и продолжила уже серьезным тоном: – Друг мой, нам нужно действовать быстро, и ты должен сделать нечто особенное, чтобы защитить меня от моего отца. Ты мне доверяешь?
Он нахмурился:
– Думаю, да.
– Это будет непросто, но нам нужно выехать уже сегодня.
– Но…
– Доверься мне, Бэзил, доверься Богородице. Она еще никогда нас не подводила. Это твой удел.
Глава 21
Роберт Уиклоу приехал к Кассандре рано утром. Та еще не вставала, но когда Джоан передала ей, что он настаивает на разговоре с ней, то приказала проводить его в гостиную и быстро оделась.
Кассандра приказала принести шоколад и поторопилась к нему, встревоженная этим ранним визитом. Увидев его серое осунувшееся лицо, свидетельствовавшее о том, что он не спал всю ночь, она разволновалась еще больше.
– Господи! Кто-то умер?
Он повернулся к ней с печальным видом.
– Присядь, Кассандра. Твои братья будут здесь с минуты на минуту, но я хочу извиниться за свою неприглядную роль в случившемся.
– В чем? – Страх обуял ее, она обхватила себя руками. – О чем ты говоришь?
– Я не могу жениться на тебе, именно это она пыталась втолковать мне вчера вечером, и, если бы мне не показалось, что затронута моя честь, я бы послушался ее.
– Кто говорил? Ты имеешь в виду Аннализу?
В этот момент поднялась суматоха, и, увидев лица обоих братьев в этот ранний час, Кассандра поняла, что случилось нечто ужасное. В окно пробивался солнечный свет, подчеркивая мрачные выражения их лиц, так похожие на выражение лица Роберта.
Она подбоченилась.
– Что? – воскликнула она, думая, что с Фебой или Адрианой что-то случилось. – Карета перевернулась, напали бандиты или…
– Присядь, – мягко сказал Гэбриел. – Я налью тебе шоколаду.
– Нет! – Она осталась стоять. – Говори! Что случилось?
Джулиан взял ее за руку и подвел к дивану.
– С твоими сестрами все в порядке, – сказал он.
Ее глаза перебегали с одного лица на другое. О Боже, нет!
– Бэзил? – прошептала она, готовая вырвать у него ответ.
– Нет, – Джулиан тяжело вздохнул, – его жена. Вчера вечером она пыталась покончить с собой.
– Аннализа?
Кассандра почувствовала в груди холодный ком. У нее задрожали руки.
– Но она… это смертный грех.
– Да, но она очень молода и решила…
Джулиан замолчал и оглянулся на Гэбриела в поисках поддержки. Гэбриел налил шоколаду и сунул чашку Кассандре.
– Она решила, что совершит доброе дело. Она решила, что была не права, когда не пошла против воли отца и не стала монахиней.
Он взглянул через плечо.
– Я не послушался ее, – произнес Роберт.
Кассандра согнулась в три погибели.
– Замолчите! – закричала она, закрыв лицо руками. Кассандра вскочила, чувство вины грозило поглотить ее целиком, ее и Бэзила. Она откинула с лица растрепавшиеся волосы, расхаживая при этом взад-вперед, чтобы успокоиться.
– Она жива?
– Да, Бэзил появился вовремя и спас ее.
Перед ее глазами возникали беспорядочные видения, она окунулась в них, продолжая расхаживать.
Это не помогло. У нее в уме то и дело рисовалась картина: милое, прекрасное, невинное лицо, почти смертельной белизны. В этом виновата она. И Бэзил. Потому что они… Она остановилась и застонала, прижимая руки к глазам.
– О Боже! – воскликнула Кассандра. – Что мы наделали?!
Она опустилась на пол, снедаемая чувствами печали и вины, ее глаза оставались сухими. Кассандра не знала, что сказать, и лишь подняла на братьев глаза, полные страдания.
– Что мы наделали?! – прошептала она.
Гэбриел подошел к ней и обнял за плечи. Его объятия были нежными, мягкими и успокаивающими. Он гладил ее по волосам.
– Она сказала ему, что хочет быть монахиней. Сказала, что если бы не ее слабость, каждый получил бы то, что хотел. Вы вините во всем себя, но никто не виноват.
– Он достоин любви, Кассандра. Я всегда знал, что если ты влюбишься, то это будет большая страсть. Ты не должна раскаиваться в этом. Он любит тебя. Она любит тебя. Ты любишь их обоих.
Услышав это, Кассандра съежилась. Первый раз в жизни кто-то стал свидетелем ее боли, горя, печали и вины, смешанных с облегчением – все-таки Аннализа не умерла – и огромной необычайной любовью. Когда она успокоилась и почувствовала усталость, брат подвел ее к дивану, смочил платок холодной водой и положил ей на глаза.
– Видишь ли, – произнес он, держа ее за руку, – вы оба поступили честно, и это спасло ей жизнь. Если бы он не появился вовремя, она истекла бы кровью.
– Не могу поверить в то, что она пыталась покончить с собой. Она такая набожная!
Гэбриел печально улыбнулся:
– Она молода, а молодые девушки хотят стать мученицами во имя чего-нибудь.
Кассандра расплакалась и крепко сжала его руку.
– Что было бы, если бы ей это удалось?!
– Но не удалось же!
Кассандра старалась вспомнить свои прежние ощущения, которые она испытывала до того, как ее жизнь так сильно изменилась.
– Я никогда не думала, что любовь может быть такой мучительной.
– Я знаю, ему так же трудно, как и тебе.
– А ты, Гэбриел? Я думала, что трудно будет именно тебе.
– Я люблю всех – высоких и низких, блондинок и брюнеток, белых и черных, богатых и бедных. Вот мое место в жизни.
Кассандра слабо улыбнулась.
– Где она сейчас? Я имею в виду Аннализу.
– Он увозит ее домой, в Италию.
– Хорошо, – выдохнула Кассандра. Это показалось ей недостаточным, и она повторила, все еще ощущая последствия сильного волнения: – Хорошо.
Несколько часов спустя, когда она окончательно успокоилась, Джоан вошла в ее комнату на цыпочках.
– Миледи? – спросила она и повторила уже настойчивее: – Миледи, вам письмо, его принес его слуга.
Кассандра села и взяла письмо, ее руки немного дрожали, когда она взламывала печать. Письмо было написано не Бэзилом. Оно было написано по-итальянски решительным и четким почерком, таким же красивым и удивительным, как и та молодая женщина, которая прислала его.
Дорогая Кассандра!
Не слушайте, если Вам будут говорить, будто я пыталась покончить с собой. Все совсем не так, как кажется, но люди должны поверить ради нас всех, что это было именно так. Мой отец должен поверить, что это чистая правда.
Вы не должны выходить замуж. Подождите Бэзила, он любит Вас больше, чем солнце, так же сильно, как Вы любите его и как я люблю Бога.
Аннализа.
Гэбриел поднялся, услышав, как резко она вдохнула. Его раскосые глаза сверкали как у кота.
– С тобой все хорошо?
Кассандра аккуратно сложила письмо и спрятала его за корсаж, поближе к сердцу.
– Да, – ответила она, – мне очень хорошо.
Эпилог
Англия
Осень 1788 года
Как и каждым вечером этой долгой осени, Кассандра сидела в одиночестве в отгороженном саду. Над ее головой трепетали оранжевые, желтые и красные листья, такие же листья ковром устилали землю. Кассандра сидела за железным столом, выкрашенным белой краской. На столе громоздились кипы бумаг. Она сосредоточенно писала, передавая цветистую итальянскую речь Боккаччо таким же цветистым английским языком. Это был прекрасный октябрьский денек, расцвеченный красками осени. Кассандра написала: «День десятый, в который рассказываются истории о тех, кто был великодушен или щедр в любви и других делах». Она невольно улыбнулась.
Перевод был почти готов, а с помощью влиятельного мецената Кассандра сумела возбудить к нему интерес издателя, согласившегося издать перевод, выполненный женщиной. Кассандра хотела опубликовать его под собственным именем.
Она не позволила себе уделять много внимания тому, как публика может воспринять ее работу. Кто-то станет возмущаться, кто-то смеяться над переводом, потому что это не женское дело, некоторые скажут, что она отклонилась от стандартов, которые они же установят, будут и другие критики, все выступления которых можно будет свести к тому, что Кассандра сделала перевод не так, как это сделали бы они.
Но все-таки ей хватило смелости сделать это, рискуя подвергнуться осмеянию за искренность и честность. Эту смелость придали ей Бэзил и Аннализа.
По солнцу пробежало облако, и, как будто вызванный внезапной нехваткой света, по саду пронесся ветер, сбивая листья вокруг ствола дерева и ножек стола. Вскрикнув, Кассандра удержала листы, над которыми работала. Пора возвращаться в дом, но она оттягивала этот момент.
– Тебе помочь?
Услышав голос брата, Кассандра вздрогнула. Джулиан, разрумянившийся от осеннего воздуха, протянул руку к камню, придерживавшему ее заметки.
– Спасибо, становится ветрено, к сожалению, мне придется зайти в дом.
– Все равно я пришел, чтобы отвлечь тебя от этой скучной работы, – сказал он, собирая чернильницу и стопу исписанных листов. – Ты давно не показывалась в обществе, все спрашивают о тебе.
Кассандра нахмурилась, но ответила только тогда, когда они зашли внутрь. Она положила вещи на загроможденный стол и покачала головой:
– Спасибо, Джулиан, но мне не хочется заниматься светскими сплетнями. Все эти люди слишком любопытны и болтливы.
– Какой язык! – насмешливо прокомментировал он и усмехнулся.
– Что это с вами сегодня, сэр? Вы такой же озорной, как Гэбриел. Я что, превратилась в предмет насмешек?
Он тихонько рассмеялся и вынул у нее из руки перо.
– Просто у меня для тебя сюрприз. Надень самое красивое платье и идем со мной. Ни слова более.
Она наклонила голову, улыбаясь озорному блеску его глаз. Кассандра вспомнила, что должен был приехать известный фехтовальщик, приглашенный для поединка с королем, и, может быть, Гэбриел будет с ним состязаться на публике. Или, может быть, предстояла какая-то вечеринка, которая должна ей понравиться.
– Ну хорошо, – ответила она. – Стоит посмотреть на то, что вызвало твою улыбку. Я скоро вернусь.
Джоан торопливо помогла Кассандре одеться в ее любимое платье из зеленой парчи и причесаться. Надевая капюшон, чтобы не простыть на холодном ветру, Кассандра устремилась обратно вниз. Джулиан помог ей сесть в ожидавшую их карету в тот момент, когда небо окрасилось в розовый цвет заката.
– Не намек ли это на то, чем мы занимаемся? – спросила она.
– Нет.
Он похлопал ее по руке, и ее сердце неожиданно сжалось от какого-то предчувствия.
Когда карета остановилась, Кассандра нахмурилась:
– Кофейная лавка? Это, случайно, не любимое место Гэбриела?
– Оно самое.
К тому же там было полно народу. Сквозь раскрытое окно она увидела, что внутри целая толпа – мужчины в камзолах и шляпах, стоявшие плечом к плечу.
– Да нас тут раздавят!
Гэбриел; явно ожидавший их приезда, появился в дверях, вытянув руку и помогая им пробраться вперед. Он весь сиял от возбуждения.
– Скорее! Уже началось!
– Что началось?
– Просто идем со мной.
Он потянул ее в гущу разгоряченной разношерстной толпы.
Из-за дыма и темноты Кассандра не видела почти ничего, а что и можно было бы увидеть, было закрыто плечами, многие из которых находились на уровне ее глаз или даже выше. Когда они вошли, раздались одобрительный гул и аплодисменты, а Гэбриел воспользовался этим внезапным порывом, чтобы пробраться сквозь толпу. Джулиан шел за ними, издавая аромат специй и чего-то сладкого. Кассандра с удовольствием вдыхала этот аромат в толпе. Какой-то человек отступил назад и наступил ей на ногу, Кассандра вздрогнула, с каждым мгновением она расстраивалась все больше и больше. Она остановилась.
– Джулиан! Это правда…
Он лишь подтолкнул ее. В этот момент Гэбриел взял сестру под руку и пропихнул сквозь толпу, собравшуюся вокруг стола, на котором стоял человек с пачкой листов в руках.
Почувствовав, что у нее кружится голова, Кассандра остановилась, закрыла глаза и снова открыла их.
Бэзил не исчез. Элегантный хвостик на затылке лишь немного пригладил его непослушные локоны. Он был красив, словно древнее изваяние, его длинные ноги и мужественные плечи понравились ей сейчас гораздо больше, чем тогда, когда она увидела его в первый раз. Когда он заметил ее, его глаза засияли. Она приложила руку к бешено бившемуся сердцу и услышала, как все в зале замерли в ожидании, едва он улыбнулся, поднял лист бумаги и начал читать веселым голосом:
Теперь наконец я открыто признаюсь в любви,
Смело прокричу об этом и нежно прошепчу.
Не буду прятать чувств за сливами или сонетами
свету,
Я громко пропою об этом, тихо прошепчу.
Не спрятано среди рифм или во цвете ночи
Имя моей возлюбленной цвета огня,
Цвета ночи, цвета света, цвета всего. –
Кассандра,
Кассандра,
Кассандра.
Джулиан подтолкнул ее, поскольку сама она никогда не двинулась бы, напуганная тем, что плачет. Кассандра чувствовала, что это слезы откровения, радости и облегчения. Она не могла остановиться. Бэзил спрыгнул вниз и подбежал к ней, вокруг них одобрительно захлопали. Слезы прекратились, когда он взял ее за руки. Его лицо светилось от любви и радости.
– Бэзил, это уж слишком, – прошептала Кассандра.
– И даже более того, – согласился он, нежно заключая ее в объятия и страстно целуя.
На мгновение Кассандра покорилась, потом почувствовала, что на них смотрят десятки глаз.
– Пожалуйста, – запротестовала она, – мы должны найти какой-нибудь уединенный уголок, или я умру от потрясения.
– Разумеется, – ответил Бэзил таким тоном, как будто заранее знал, как она отреагирует, и повел ее в заднюю комнату.
Кассандра услышала, как Гэбриел успокаивал толпу, жаждавшую продолжения:
– Подождите немного!
Кассандра взглянула на Бэзила в углу, освещенном единственной сальной свечой, стоявшей у потемневшего зеркала. На его лице было заметно утомление, ввалившиеся щеки и морщины вокруг рта придавали ему зрелости. В красивых темных глазах она впервые заметила выражение спокойной уверенности.
– Сначала я хочу попросить у тебя прощения, Кассандра, – сказал он, дотрагиваясь до ее руки большим пальцем. – Я был не воином, которого ты заслуживала, а всего лишь капризным мальчишкой, жаждавшим спасения.
– Но… как?
– Сейчас объясню, но до этого мне необходимо убедить тебя, что я стал настоящим мужчиной, не только поэтом, но и воином. У тебя теперь будет все – любовь, честь… муж.
– А Аннализа?
– Мне поручено передать тебе кое-что.
Он достал письмо из внутреннего кармана камзола. Кассандра села и принялась читать, внимательно вглядываясь в написанное, чтобы разобрать его при плохом освещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Бэзил! – воскликнула она, закрывая правой рукой левую. – Я так рада тебя видеть, мне так много нужно тебе сказать.
– Что стряслось?
Он схватил ее и положил руку поверх ее руки.
– Я подумала, – сказала она с легким придыханием, – что мое предназначение состоит в том, чтобы покончить с собой.
Его объял ужас, он схватил и поднял ее руку над головой. Она потеряла сознание. На его сюртук упала капля крови. Бэзил позвал слугу. Из алькова выбежала девушка-служанка, завизжала, увидев кровь, и замерла на месте.
– Приведите помощь, быстрее! – Бэзил обернулся: – Аннализа!
Ее голова склонилась. Он с ужасом коснулся ее рук и торопливо потащил ее вниз по лестнице, держа пораненную руку высоко над головой. Аннализа была очень легкой, а на его ногах точно выросли крылья, когда он выбежал в сад и погрузил ее в ледяную воду фонтана.
Аннализа пришла в сознание, она растерянно смотрела на него и мигала.
– Ты ей сказал?
– Кому? – спросил он, нежно дотрагиваясь до ее лица. – Сказал что?
– Кассандре, – четко проговорила она. – У меня действительно было видение. Богоматерь призывала меня стать монахиней, но я была слишком слаба, чтобы противостоять отцу.
Она закрыла глаза, но ее дыхание было достаточно ровным.
– «Больше всего любит тот…»
– О Боже! – воскликнул Бэзил и уткнулся лицом в ее шею. – О Боже, прости нам всем!
Но теперь Аннализа встала сама.
– Нет, Бэзил, ты не слушаешь. – Она отодвинулась от него и сорвала повязку. – Я всего лишь ослабела от поста, который соблюдала, чтобы понять правду.
Она показала ему руку, ранка еще кровоточила, но не настолько сильно, как казалось.
– Видишь? Я приложила к руке бритву, тут мне явилась Богородица и сказала, что все не так ужасно, как кажется.
Опять видения! Бэзил нахмурился:
– Что ты такое говоришь, Аннализа?
Она встала из воды и приложила руку к его лицу.
– Мы должны поехать во Францию и аннулировать брак. Я знаю человека, который сделает это быстро. Потом я найду убежище в монастыре, а ты вернешься сюда и будешь бороться за ее любовь.
Она выбралась из фонтана, волосы прилипли к ее спине и бедрам.
– Идем, мне нужно поесть, чтобы восстановить силы.
– Ты знаешь такого человека? – спросил Бэзил. – Откуда?
Она посмотрела на него через плечо и ответила медленно, словно разговаривала со слабоумным ребенком:
– От Богородицы, Девы Марии, я же тебе сказала. – Увидев, как он изменился в лице, она рассмеялась: – А, я забыла! Ты не веришь в видения. Но это не важно, достаточно того, что я верю. – Она помолчала и продолжила уже серьезным тоном: – Друг мой, нам нужно действовать быстро, и ты должен сделать нечто особенное, чтобы защитить меня от моего отца. Ты мне доверяешь?
Он нахмурился:
– Думаю, да.
– Это будет непросто, но нам нужно выехать уже сегодня.
– Но…
– Доверься мне, Бэзил, доверься Богородице. Она еще никогда нас не подводила. Это твой удел.
Глава 21
Роберт Уиклоу приехал к Кассандре рано утром. Та еще не вставала, но когда Джоан передала ей, что он настаивает на разговоре с ней, то приказала проводить его в гостиную и быстро оделась.
Кассандра приказала принести шоколад и поторопилась к нему, встревоженная этим ранним визитом. Увидев его серое осунувшееся лицо, свидетельствовавшее о том, что он не спал всю ночь, она разволновалась еще больше.
– Господи! Кто-то умер?
Он повернулся к ней с печальным видом.
– Присядь, Кассандра. Твои братья будут здесь с минуты на минуту, но я хочу извиниться за свою неприглядную роль в случившемся.
– В чем? – Страх обуял ее, она обхватила себя руками. – О чем ты говоришь?
– Я не могу жениться на тебе, именно это она пыталась втолковать мне вчера вечером, и, если бы мне не показалось, что затронута моя честь, я бы послушался ее.
– Кто говорил? Ты имеешь в виду Аннализу?
В этот момент поднялась суматоха, и, увидев лица обоих братьев в этот ранний час, Кассандра поняла, что случилось нечто ужасное. В окно пробивался солнечный свет, подчеркивая мрачные выражения их лиц, так похожие на выражение лица Роберта.
Она подбоченилась.
– Что? – воскликнула она, думая, что с Фебой или Адрианой что-то случилось. – Карета перевернулась, напали бандиты или…
– Присядь, – мягко сказал Гэбриел. – Я налью тебе шоколаду.
– Нет! – Она осталась стоять. – Говори! Что случилось?
Джулиан взял ее за руку и подвел к дивану.
– С твоими сестрами все в порядке, – сказал он.
Ее глаза перебегали с одного лица на другое. О Боже, нет!
– Бэзил? – прошептала она, готовая вырвать у него ответ.
– Нет, – Джулиан тяжело вздохнул, – его жена. Вчера вечером она пыталась покончить с собой.
– Аннализа?
Кассандра почувствовала в груди холодный ком. У нее задрожали руки.
– Но она… это смертный грех.
– Да, но она очень молода и решила…
Джулиан замолчал и оглянулся на Гэбриела в поисках поддержки. Гэбриел налил шоколаду и сунул чашку Кассандре.
– Она решила, что совершит доброе дело. Она решила, что была не права, когда не пошла против воли отца и не стала монахиней.
Он взглянул через плечо.
– Я не послушался ее, – произнес Роберт.
Кассандра согнулась в три погибели.
– Замолчите! – закричала она, закрыв лицо руками. Кассандра вскочила, чувство вины грозило поглотить ее целиком, ее и Бэзила. Она откинула с лица растрепавшиеся волосы, расхаживая при этом взад-вперед, чтобы успокоиться.
– Она жива?
– Да, Бэзил появился вовремя и спас ее.
Перед ее глазами возникали беспорядочные видения, она окунулась в них, продолжая расхаживать.
Это не помогло. У нее в уме то и дело рисовалась картина: милое, прекрасное, невинное лицо, почти смертельной белизны. В этом виновата она. И Бэзил. Потому что они… Она остановилась и застонала, прижимая руки к глазам.
– О Боже! – воскликнула Кассандра. – Что мы наделали?!
Она опустилась на пол, снедаемая чувствами печали и вины, ее глаза оставались сухими. Кассандра не знала, что сказать, и лишь подняла на братьев глаза, полные страдания.
– Что мы наделали?! – прошептала она.
Гэбриел подошел к ней и обнял за плечи. Его объятия были нежными, мягкими и успокаивающими. Он гладил ее по волосам.
– Она сказала ему, что хочет быть монахиней. Сказала, что если бы не ее слабость, каждый получил бы то, что хотел. Вы вините во всем себя, но никто не виноват.
– Он достоин любви, Кассандра. Я всегда знал, что если ты влюбишься, то это будет большая страсть. Ты не должна раскаиваться в этом. Он любит тебя. Она любит тебя. Ты любишь их обоих.
Услышав это, Кассандра съежилась. Первый раз в жизни кто-то стал свидетелем ее боли, горя, печали и вины, смешанных с облегчением – все-таки Аннализа не умерла – и огромной необычайной любовью. Когда она успокоилась и почувствовала усталость, брат подвел ее к дивану, смочил платок холодной водой и положил ей на глаза.
– Видишь ли, – произнес он, держа ее за руку, – вы оба поступили честно, и это спасло ей жизнь. Если бы он не появился вовремя, она истекла бы кровью.
– Не могу поверить в то, что она пыталась покончить с собой. Она такая набожная!
Гэбриел печально улыбнулся:
– Она молода, а молодые девушки хотят стать мученицами во имя чего-нибудь.
Кассандра расплакалась и крепко сжала его руку.
– Что было бы, если бы ей это удалось?!
– Но не удалось же!
Кассандра старалась вспомнить свои прежние ощущения, которые она испытывала до того, как ее жизнь так сильно изменилась.
– Я никогда не думала, что любовь может быть такой мучительной.
– Я знаю, ему так же трудно, как и тебе.
– А ты, Гэбриел? Я думала, что трудно будет именно тебе.
– Я люблю всех – высоких и низких, блондинок и брюнеток, белых и черных, богатых и бедных. Вот мое место в жизни.
Кассандра слабо улыбнулась.
– Где она сейчас? Я имею в виду Аннализу.
– Он увозит ее домой, в Италию.
– Хорошо, – выдохнула Кассандра. Это показалось ей недостаточным, и она повторила, все еще ощущая последствия сильного волнения: – Хорошо.
Несколько часов спустя, когда она окончательно успокоилась, Джоан вошла в ее комнату на цыпочках.
– Миледи? – спросила она и повторила уже настойчивее: – Миледи, вам письмо, его принес его слуга.
Кассандра села и взяла письмо, ее руки немного дрожали, когда она взламывала печать. Письмо было написано не Бэзилом. Оно было написано по-итальянски решительным и четким почерком, таким же красивым и удивительным, как и та молодая женщина, которая прислала его.
Дорогая Кассандра!
Не слушайте, если Вам будут говорить, будто я пыталась покончить с собой. Все совсем не так, как кажется, но люди должны поверить ради нас всех, что это было именно так. Мой отец должен поверить, что это чистая правда.
Вы не должны выходить замуж. Подождите Бэзила, он любит Вас больше, чем солнце, так же сильно, как Вы любите его и как я люблю Бога.
Аннализа.
Гэбриел поднялся, услышав, как резко она вдохнула. Его раскосые глаза сверкали как у кота.
– С тобой все хорошо?
Кассандра аккуратно сложила письмо и спрятала его за корсаж, поближе к сердцу.
– Да, – ответила она, – мне очень хорошо.
Эпилог
Англия
Осень 1788 года
Как и каждым вечером этой долгой осени, Кассандра сидела в одиночестве в отгороженном саду. Над ее головой трепетали оранжевые, желтые и красные листья, такие же листья ковром устилали землю. Кассандра сидела за железным столом, выкрашенным белой краской. На столе громоздились кипы бумаг. Она сосредоточенно писала, передавая цветистую итальянскую речь Боккаччо таким же цветистым английским языком. Это был прекрасный октябрьский денек, расцвеченный красками осени. Кассандра написала: «День десятый, в который рассказываются истории о тех, кто был великодушен или щедр в любви и других делах». Она невольно улыбнулась.
Перевод был почти готов, а с помощью влиятельного мецената Кассандра сумела возбудить к нему интерес издателя, согласившегося издать перевод, выполненный женщиной. Кассандра хотела опубликовать его под собственным именем.
Она не позволила себе уделять много внимания тому, как публика может воспринять ее работу. Кто-то станет возмущаться, кто-то смеяться над переводом, потому что это не женское дело, некоторые скажут, что она отклонилась от стандартов, которые они же установят, будут и другие критики, все выступления которых можно будет свести к тому, что Кассандра сделала перевод не так, как это сделали бы они.
Но все-таки ей хватило смелости сделать это, рискуя подвергнуться осмеянию за искренность и честность. Эту смелость придали ей Бэзил и Аннализа.
По солнцу пробежало облако, и, как будто вызванный внезапной нехваткой света, по саду пронесся ветер, сбивая листья вокруг ствола дерева и ножек стола. Вскрикнув, Кассандра удержала листы, над которыми работала. Пора возвращаться в дом, но она оттягивала этот момент.
– Тебе помочь?
Услышав голос брата, Кассандра вздрогнула. Джулиан, разрумянившийся от осеннего воздуха, протянул руку к камню, придерживавшему ее заметки.
– Спасибо, становится ветрено, к сожалению, мне придется зайти в дом.
– Все равно я пришел, чтобы отвлечь тебя от этой скучной работы, – сказал он, собирая чернильницу и стопу исписанных листов. – Ты давно не показывалась в обществе, все спрашивают о тебе.
Кассандра нахмурилась, но ответила только тогда, когда они зашли внутрь. Она положила вещи на загроможденный стол и покачала головой:
– Спасибо, Джулиан, но мне не хочется заниматься светскими сплетнями. Все эти люди слишком любопытны и болтливы.
– Какой язык! – насмешливо прокомментировал он и усмехнулся.
– Что это с вами сегодня, сэр? Вы такой же озорной, как Гэбриел. Я что, превратилась в предмет насмешек?
Он тихонько рассмеялся и вынул у нее из руки перо.
– Просто у меня для тебя сюрприз. Надень самое красивое платье и идем со мной. Ни слова более.
Она наклонила голову, улыбаясь озорному блеску его глаз. Кассандра вспомнила, что должен был приехать известный фехтовальщик, приглашенный для поединка с королем, и, может быть, Гэбриел будет с ним состязаться на публике. Или, может быть, предстояла какая-то вечеринка, которая должна ей понравиться.
– Ну хорошо, – ответила она. – Стоит посмотреть на то, что вызвало твою улыбку. Я скоро вернусь.
Джоан торопливо помогла Кассандре одеться в ее любимое платье из зеленой парчи и причесаться. Надевая капюшон, чтобы не простыть на холодном ветру, Кассандра устремилась обратно вниз. Джулиан помог ей сесть в ожидавшую их карету в тот момент, когда небо окрасилось в розовый цвет заката.
– Не намек ли это на то, чем мы занимаемся? – спросила она.
– Нет.
Он похлопал ее по руке, и ее сердце неожиданно сжалось от какого-то предчувствия.
Когда карета остановилась, Кассандра нахмурилась:
– Кофейная лавка? Это, случайно, не любимое место Гэбриела?
– Оно самое.
К тому же там было полно народу. Сквозь раскрытое окно она увидела, что внутри целая толпа – мужчины в камзолах и шляпах, стоявшие плечом к плечу.
– Да нас тут раздавят!
Гэбриел; явно ожидавший их приезда, появился в дверях, вытянув руку и помогая им пробраться вперед. Он весь сиял от возбуждения.
– Скорее! Уже началось!
– Что началось?
– Просто идем со мной.
Он потянул ее в гущу разгоряченной разношерстной толпы.
Из-за дыма и темноты Кассандра не видела почти ничего, а что и можно было бы увидеть, было закрыто плечами, многие из которых находились на уровне ее глаз или даже выше. Когда они вошли, раздались одобрительный гул и аплодисменты, а Гэбриел воспользовался этим внезапным порывом, чтобы пробраться сквозь толпу. Джулиан шел за ними, издавая аромат специй и чего-то сладкого. Кассандра с удовольствием вдыхала этот аромат в толпе. Какой-то человек отступил назад и наступил ей на ногу, Кассандра вздрогнула, с каждым мгновением она расстраивалась все больше и больше. Она остановилась.
– Джулиан! Это правда…
Он лишь подтолкнул ее. В этот момент Гэбриел взял сестру под руку и пропихнул сквозь толпу, собравшуюся вокруг стола, на котором стоял человек с пачкой листов в руках.
Почувствовав, что у нее кружится голова, Кассандра остановилась, закрыла глаза и снова открыла их.
Бэзил не исчез. Элегантный хвостик на затылке лишь немного пригладил его непослушные локоны. Он был красив, словно древнее изваяние, его длинные ноги и мужественные плечи понравились ей сейчас гораздо больше, чем тогда, когда она увидела его в первый раз. Когда он заметил ее, его глаза засияли. Она приложила руку к бешено бившемуся сердцу и услышала, как все в зале замерли в ожидании, едва он улыбнулся, поднял лист бумаги и начал читать веселым голосом:
Теперь наконец я открыто признаюсь в любви,
Смело прокричу об этом и нежно прошепчу.
Не буду прятать чувств за сливами или сонетами
свету,
Я громко пропою об этом, тихо прошепчу.
Не спрятано среди рифм или во цвете ночи
Имя моей возлюбленной цвета огня,
Цвета ночи, цвета света, цвета всего. –
Кассандра,
Кассандра,
Кассандра.
Джулиан подтолкнул ее, поскольку сама она никогда не двинулась бы, напуганная тем, что плачет. Кассандра чувствовала, что это слезы откровения, радости и облегчения. Она не могла остановиться. Бэзил спрыгнул вниз и подбежал к ней, вокруг них одобрительно захлопали. Слезы прекратились, когда он взял ее за руки. Его лицо светилось от любви и радости.
– Бэзил, это уж слишком, – прошептала Кассандра.
– И даже более того, – согласился он, нежно заключая ее в объятия и страстно целуя.
На мгновение Кассандра покорилась, потом почувствовала, что на них смотрят десятки глаз.
– Пожалуйста, – запротестовала она, – мы должны найти какой-нибудь уединенный уголок, или я умру от потрясения.
– Разумеется, – ответил Бэзил таким тоном, как будто заранее знал, как она отреагирует, и повел ее в заднюю комнату.
Кассандра услышала, как Гэбриел успокаивал толпу, жаждавшую продолжения:
– Подождите немного!
Кассандра взглянула на Бэзила в углу, освещенном единственной сальной свечой, стоявшей у потемневшего зеркала. На его лице было заметно утомление, ввалившиеся щеки и морщины вокруг рта придавали ему зрелости. В красивых темных глазах она впервые заметила выражение спокойной уверенности.
– Сначала я хочу попросить у тебя прощения, Кассандра, – сказал он, дотрагиваясь до ее руки большим пальцем. – Я был не воином, которого ты заслуживала, а всего лишь капризным мальчишкой, жаждавшим спасения.
– Но… как?
– Сейчас объясню, но до этого мне необходимо убедить тебя, что я стал настоящим мужчиной, не только поэтом, но и воином. У тебя теперь будет все – любовь, честь… муж.
– А Аннализа?
– Мне поручено передать тебе кое-что.
Он достал письмо из внутреннего кармана камзола. Кассандра села и принялась читать, внимательно вглядываясь в написанное, чтобы разобрать его при плохом освещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27