А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Морган придвинул Дизайр к себе. Упругая, жаркая плоть несколько раз коснулась ее мягкого лона.
Дизайр уперлась ладонями ему в грудь. Может быть, она хотела сдержать его таким образом? Нет, она не могла не понимать, что этого слабого сопротивления не хватит и на минуту.
Или она все-таки доверяет ему, зная, что он не воспользуется своей силой, чтобы сломить ее? Сам Морган знал, что в любом случае он будет считаться с ее желанием и ждать до конца.
– Не бойся, я не стану торопить, ты сама скажешь, когда будет можно, – мягко произнес он, тронутый ее беззащитностью.
Дизайр хотела было отнять руки от его груди, но он накрыл их своими руками и прижал к себе.
– Ты доставляешь мне удовольствие своим прикосновением. Пожалуйста, продолжай, мне будет только приятно, – сказал он.
– Я не уверена, что делаю правильно.
С этими словами Дизайр начала потихоньку теребить пальцами жесткие вьющиеся волоски на его твердой мускулистой груди. Она увидела, как легкая улыбка тронула губы Моргана. Ободренная этим, она потрогала пальчиком его плоские коричневые соски и с удивлением почувствовала, как они стали твердыми. Впереди ее ждало еще немало открытий…
Потом она наклонилась, волосы веером распались по плечам. Она высунула кончик языка и быстрым осторожным движением лизнула Моргана в грудь.
– Ты легко обучаешься, моя любимая, – услышала она. Он лежал на спине, глядя на нее глазами, полными удивления и блаженства. – Не останавливайся. – В его голосе чувствовались волнение и неуверенность.
Окончательно осмелев, Дизайр медленно выводила языком влажные круги вокруг его сосков. Морган погладил ее по голове, потом погрузил пальцы в сине-черные волны и стал ласково перебирать длинные шелковые пряди.
Дизайр с удовольствием позволяла ему руководить собой. Теперь ей хотелось лучше изучить его тело, хотя она еще не разобралась до конца в своем собственном. Между тем стойкое неприятие так пугавшей ее физической близости постепенно ослабевало.
Прижавшись лицом к твердой дуге его ребер, она задержалась на минуту и взглянула вниз. Забыв обо всех своих страхах, она решила поискать удовольствия и забавы для себя самой. Кончиком языка она прокладывала дорожку вдоль узкой, четко выступавшей полоски волос, туда, где уже не было ни ремня, ни одежды и вообще ничего, кроме неприкрытой мужской плоти.
Морган крепко зажал ее голову в своих ладонях. Дизайр почувствовала, что он чего-то хочет от нее, и вдруг вместе с озарением жар охватил ее лицо. Она резко отдернула голову.
– О нет, Морган, я не могу.
В тот же миг ее снова охватил страх. Что будет, если теперь, лишившись возможности погасить свою страсть, он потеряет контроль над собой и заставит ее поступить так, как ему хочется. И вдруг она услышала его голос, в котором слышались только легкий упрек и сожаление. Он приподнялся и быстрым движением перекатил ее на спину.
– Раз ты еще не готова доставить мне это удовольствие…
Что это – бесконечное терпение или новая уловка? Медленными движениями Морган снова начал взывать к ее чувственности. Он накрыл ладонью теплое возвышение у нее под животом, потом стал поглаживать и слегка сжимать его, осторожно раздвигая влажную складку и отыскивая крошечный бугорок – средоточие плотских желаний.
Горячие пульсирующие волны одна за другой побежали по телу Дизайр. Она приподнимала бедра, смакуя новое ощущение и постепенно раскрываясь все больше и больше, движимая только одним безудержно овладевавшим всем ее существом желанием.
– Морган, пожалуйста.
Вряд ли в этот момент Дизайр сама понимала, что значили для него эти слова. Что это – мольба, отказ или сомнение? Она знала только одно – только он может кончить эту томительную муку Морган приподнялся, их ноги тесно переплелись. Снова и снова он то целовал ее, то медленными движениями гладил по груди, то водил языком по соскам, сначала по одному, потом – по другому.
Наконец, взял ее за руку и провел вниз по твердым мышцам своего живота и сомкнул ее пальцы вокруг тугой, выпуклой на конце пружины. У нее вырвался возглас удивления, – какая горячая и гладкая его плоть. Ничего страшного не оказалось в этом «копье», и Дизайр начала потихоньку гладить и сжимать тугую, пульсирующую, такую живую мышцу. Стон, вырвавшийся у Моргана, заставил ее остановиться.
В растерянности она смотрела на него. Глаза Моргана были полузакрыты, он улыбался, не скрывая удовлетворения. Увидев это, она продолжала ласкать его, когда вдруг с поразившей ее быстротой он отстранил ее руку.
Теперь он стоял на коленях, осторожно раздвигая ее ноги. Дизайр подтянулась к нему, обвила его шею руками и прильнула всем телом. Но он не сделал сразу того, к чему она долго готовила себя и сейчас ждала от него. Он будто сознательно мучил себя и ее в мягком скольжении по влажной поверхности ее лона.
Сейчас ей было недостаточно этого. Почему он не хочет продвинуться глубже? Она должна чувствовать его в себе. Сейчас, немедленно. После первого настойчивого толчка она вскрикнула от внезапной тупой боли. Морган остановился. Ласковым шепотом он успокаивал ее.
– Не надо бояться, моя хорошая, моя любимая.
Боль внутри постепенно угасала, и она сама начала потихоньку двигаться. К ней снова возвращалось желание, и еще более сильное. С ощущением какой-то болезненной пустоты внутри, внизу живота, она еще крепче обнимала и все теснее прижималась к нему. Она прогибалась всем телом, жаждая освободиться от неимоверного напряжения.
Медленным продвижением вглубь и быстрыми отступлениями Морган продолжал возбуждать чувственность в них обоих, пока ее длинные, гибкие ноги не замкнулись у него на спине. Тогда его бедра начали двигаться все размашистее и быстрее.
В эти минуты Дизайр следовала за ним в этом бешеном ритме, подчиняясь испепеляющему мучительно-сладостному чувству, которому, казалось, не было предела. Морган увлекал ее за собой все выше и выше. Наконец, они вместе достигли своей последней вершины в объятиях друг друга. А сверху на них падали капли золотого дождя.
Морган все еще прижимал ее к себе. Волны страсти постепенно улеглись. Дизайр задышала свободнее. Теперь ее сердце билось медленнее и ровнее. Она протянула руку к нему, чтобы откинуть назад прядь волос с его влажного лба. Он перехватил ее пальцы и поцеловал их, потом перевернулся на спину и положил ее голову себе на грудь.
– Я не предполагала… – пробормотала Дизайр.
– Не предполагала? Ты о чем, любимая? Она не только не знала, но и не могла вообразить, что мужчина и женщина могут взаимно наслаждаться красотой и испытывать подобные волшебные чувства. Ни о чем похожем она никогда не слышала за время своего пребывания в Уайтфрайерсе. Поэтому ее так восхитила эта увертюра их любви. Девушки в доме Старой Салли говорили о домогательствах мужчин не иначе, как с презрением или отвращением.
Да и сама она, зная уже, что любит Моргана, что ее неудержимо влечет к нему, до последней минуты панически боялась физической близости. Но его нежность и терпение, понимание ее тревог все изменили. С этого часа она хотела принадлежать ему, и только ему, всю остальную жизнь.
Приподняв голову, она увидела, что он смотрит на нее, и услышала, как он тихо сказал:
– Если бы мы только могли оставаться друг с другом всегда.
Эти слова наполнили радостью ее сердце. Она нужна ему не только в эту ночь, но все дни и все ночи, которые будут у них впереди. Дизайр прижалась к нему, пытаясь представить грядущие годы.
Перед ее глазами, как в легком тумане, начали вырисовываться отдельные картины. Хотя она никогда не видела Пендаррена, она воображала себя прогуливающейся с Морганом в их саду. Из сада открывался вид на морс. А за садом был виден большой каменный дом. Вокруг все залито солнечным светом. «Миссис Тренчард из Пендаррена», – вдруг послышалось ей в этом минутном полусне.
Неизвестно, сколько времени продолжались бы ее грезы, если бы Морган внезапно не приподнялся и не стал смотреть мимо нее на окно. Сквозь неплотные ставни розовыми красками уже просвечивала утренняя заря. Донесся первый робкий крик жаворонка, и сразу же к нему присоединились голоса других птиц.
– Нам лучше встать, – сказал Морган. – Скоро должен вернуться Енох со своей вахты.
Наступила напряженная тишина. Своими словами Морган напомнил Дизайр, зачем Енох дежурил возле дома. Глядя на него снизу вверх, она крепко держала его за руку, как бы прося не обрывать так резко только что пережитое счастье.
– Дизайр, ненаглядная моя, – тихо произнес он, – у нас будут еще другие ночи.
– Будут ли? – В ее голосе звучало отчаяние. – Как ты можешь говорить, зная, что драгуны скоро начнут прочесывать Даунс. Ведь если Найл донес на нас, а ты сам говорил, что он способен на это…
– Успокойся, любимая. – Он погладил Дизайр по голове, но его прикосновение не могло рассеять ее усиливающейся тревоги.
– Если Найл сообщил властям, эти люди бросятся по нашим следам в старый фермерский дом.
– Поверь мне, все будет хорошо. Мне столько раз удавалось избежать засады, – продолжал успокаивать ее Морган.
– Это не значит, что так будет всегда.
С этими словами Дизайр попыталась подняться, но почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Пришлось крепче ухватиться за его руку.
– Как ты можешь жить так? Бегать, скрываться, не иметь дома, который бы ты мог назвать своим?
– У меня был дом… Раньше.
– Он может стать твоим снова. Ты должен владеть Пендарреном, как твой отец и дед…
Он выдернул руку.
– Я смотрю, Енох много успел рассказать тебе.
– Не надо винить Еноха. Я сбила с толку его своими вопросами. Но есть еще много такого, чего я просто не могу понять.
Морган одевался. Слова Дизайр явно сердили его. Лицо стало мрачным. Однако Дизайр не собиралась отступать.
– Почему нельзя было заявить о своих правах на поместье после возвращения из Индии? – настойчиво спрашивала она. – Ведь Родерик был в числе людей, которые поддерживали Кромвеля.
Несомненно, его величество не должен был возвращать ему Пендаррен.
– Родерик мертв. Он был убит во время сражения в Нейбай, – объяснял Морган.
– В таком случае ты являешься единственным законным наследником этих владений, а не какой-то сэр Артур Уиндхэм. Почему он должен быть их хозяином?
– Это тебя не касается.
Дизайр отпрянула назад, будто у нее перед носом захлопнули дверь. Почему он грубостью хочет заставить ее замолчать? Прошло всего несколько минут, как они лежали в объятиях друг друга и были близки так, как это может быть между двумя любящими людьми.
Вот он швырнул ей ее одежду и коротко приказал:
– Оденься.
Она покорно стала одеваться, но пальцы не слушались и цеплялись за пуговицы.
«Должно быть, Морган недостаточно хорошо понимал смысл того, что он сейчас сказал», – думала она. Но ему следовало бы знать, – все, что касается его жизни, небезразлично для нее. Он уходит от разговоров, потому что презирает себя – она уверена в этом. Она должна помочь своему возлюбленному изменить свою жизнь.
Морган распахнул ставни, и комната сразу наполнилась утренней прохладой и свежестью. Дизайр подошла к нему и положила руку на плечо. Он посмотрел на нее – в глазах по-прежнему отчужденность и непокорность.
– Твой отец был знатным человеком, – снова начала она, торопливо произнося слова, пока ей еще хватало смелости. – Он сражался и с честью отдал свою жизнь за дело Стюартов.
Она видела, что его прямые темные брови сошлись у переносицы, а глаза потемнели от сдерживаемой ярости.
С настойчивостью в голосе Дизайр продолжала:
– Когда Родерик так жестоко поступил с тобой, ты был еще мальчиком. Тогда ты не мог постоять за себя, но теперь… Сейчас, когда Родерика уже нет в живых, еще не поздно вернуться в Пендаррен и жить так, как тебя воспитывали в детстве.
– Обратной дороги нет и не будет. Пока я жил в Вест-Индии, я стал другим. Я перебивался как мог, научился не тратить время на бесполезные воспоминания о прошлом. Если ты тоже перестанешь ворошить прошлое, ты сможешь выжить.
– Я не могу этого понять, – запинающимся голосом проговорила Дизайр.
– Не можешь? – На лице Моргана мелькнула горькая усмешка. – Конечно, твоя мать не предполагала, что ты будешь скитаться по переулкам Уайтфрайерса и заниматься ремеслом карманника. Но тем не менее это случилось. Вспомни ту ночь, когда мы встретились с тобой. Почему это произошло? Потому, что ты не хотела становиться уличной девкой и боялась умереть с голода.
Слезы брызнули из глаз Дизайр. Она хотела отвернуться, чтобы Морган не заметил этого. Но он схватил ее за плечи и крепко держал в руках.
– Слезами ничего не изменишь. Забудь о том, как хорошо ты могла бы жить.
– Я никогда больше не заплачу!
Она еще не успела вытереть слезы, а прелестная головка с вызовом вскинулась вверх, и в новом потоке слов прозвучало достоинство.
– Я никогда не стану воровать. И не буду ни от кого скрываться. – Она обвила его шею руками и изо всех сил прижалась к нему хрупким телом. – Я люблю тебя, Морган Тренчард. И я хочу оставаться с тобой всегда, всю свою жизнь. Но не так, как сейчас.
– Я никогда не просил тебя разделять со мной мою жизнь, Дизайр. И никогда не попрошу об этом. Именно поэтому я отправляю тебя в Корнуолл. И сделаю это при первой возможности.
Морган разомкнул ее руки и оттолкнул от себя.
Радужные надежды на их будущую жизнь рассеялись. Последние слова Моргана и его холодный тон не оставляли места для сомнений. Она отдала ему свою любовь – всю нежность и страсть души. Но он никогда не любил ее, ни одной минуты.
– Как это отвратительно! – Она снова заплакала. – Ты думал только о своем удовольствии и теперь хочешь отправить меня на корабле в тот ужасный Равенсклифф. Ты собираешься отдать меня в руки головорезам, твоим дружкам, чтобы они могли делать со мной все, что им заблагорассудится.
Откинув голову назад, Морган от души рассмеялся.
– Нет! Это надо такое придумать! Как он мог решиться подвергнуть ее такой опасности и позору?
Оказывается, он почище, чем Найл Форрет. Тот хоть никогда не пытался скрыть свое презрение к ней. Смех Моргана катился эхом по маленькой комнате. Дизайр сжала руки в кулаки, сделала резкий выпад вперед, готовая наброситься на него. Морган перестал смеяться.
Он обхватил руками ее запястья и удержал от нападения. Она пыталась вырваться из железных тисков.
– Ты – неразумное дитя! Равенсклифф – это тихое местечко, удаленное от города, но вполне приличное. Там находится дом моей двоюродной бабки – миссис Аратузы Треганнон. Она вдова, ей девяносто с лишним лет.
Он отпустил ее занемевшие руки, и она стала легонько помахивать ими.
– Откуда же я могла знать это?
– Ты должна хотя бы немного доверять мне. – Морган пожал плечами. – Впрочем, это не имеет особого значения. Теперь я уверен, ты захочешь побыстрее отправиться в путь.
– Конечно. – Говоря так, Дизайр понимала, что лжет, и быстро отвернулась. Она должна благодарить его за безопасное убежище. Ведь он откровенно сказал, что для нее нет места в его жизни. Если минувшая ночь так много значила для нее, то для него это всего лишь приятный эпизод.
В памяти Дизайр всплывали слова Еноха, когда он рассказывал ей о тех женщинах, которые флиртовали с Морганом. Она не сомневалась, что среди них могли быть и очень красивые, а многие, возможно, были искушеннее ее по части ласк, которые требовались мужчине.
Она думала, что если сама влюбилась в него, то и он должен испытывать те же чувства к ней. Но оказывается, она слишком плохо знает мужчин. Как иначе объяснить его поступки? Разве может мужчина, который любит женщину, или даже просто испытывает нежность к ней, не хотеть, чтобы она стала частью его жизни? Ну ничего, самолюбие не даст ей пропасть. Если Морган не любит ее, он, по крайней мере, должен считаться с ней.
– Как я смогу добраться до Корнуолла? – Дизайр старалась придать уверенность своему голосу.
– Ты поедешь в обычной карете с Енохом, – сказал Морган.
– Но лорд Боудин и его гости видели меня, – возразила Дизайр.
– Они видели девчонку-сорванца с развевающимися волосами, верхом на лошади, – продолжал он с усмешкой. – Ты сядешь в карсту, как истинная молодая леди. На тебе будет приличный дорожный костюм, шляпа.
– Каким же чудом у меня появится эта прекрасная одежда? – спрашивала Дизайр.
– Она появится из Лондона. Я отправлюсь туда сегодня попозже, чтобы продать драгоценности.
– В Лондон! Нет, Морган, ни в коем случае!
– Мне необходимо в Лондон, там я смогу купить все необходимое. И тогда мы сможем превратить маленькую подружку разбойника с большой дороги в благородную мисс.
– Это опасно. Тебя могут поймать…
– Разве это тебя огорчит?
– Как можно…
– Всего несколько минут назад ты бросалась на меня, как дикая кошка, а теперь вдруг беспокоишься за мою жизнь. – Морган тихо засмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48