— Говорят, взрослые люди плакали от радости, когда узнали о смерти этого так называемого джентльмена.— Как печально, — прошептала Шайлер.Но Трейс еще не закончил:— Еще при жизни Командора Корнелиуса Вандербильта всем было известно, что этот основатель железнодорожного дела преследовал своих горничных и не пропускал ни одной юбки, пока не стал слишком дряхл для подобных забав, даже если ему удавалось кого-нибудь залучить к себе. Марк Твен, например, говорил, что он не знает о Вандербильте ничего, за что того нельзя было бы пристыдить.— Нравственность, как и ее отсутствие, не является отличительной чертой какого-либо класса, — возразила Шайлер.— Я не говорю о классах. Я говорю о богатстве и чистой, беспримесной, неутолимой алчности, — ответил Трейс. — Разница огромная.Шайлер бросило в дрожь.— Ты говоришь так, будто лично пострадал от их проступков.— Я потомок «династии» чернорабочих и нищих, как церковные мыши, фермеров, — провозгласил Трейс. — Что ты на это скажешь?— Я скажу, что все эти люди давно умерли и похоронены, так же как и прежний стиль жизни.— Не верь этому, милая. Богатые всегда были — и всегда будут — другими. — С этими словами Трейс рассмеялся, и от его смеха у Шайлер по спине побежали мурашки.Шайлер ощутила, что Трейс Баллинджер может быть очень грозным противником. И что лучше быть на его стороне. И все же она просто обязана изложить факты в их истинном свете. В конце концов, Трейс не единственный, кто изучал американскую историю.— А ты в курсе, что Вандербильт, как и Лиланд Стэнфорд Стэнфорд, Лиланд (1824 — 1893) — железнодорожный магнат и государственный деятель.
, был сыном бедного фермера? — начала она. — Что Гарриман Гарриман, Эдвард Генри (1848 — 1909) — железнодорожный магнат и финансист.
и Джей Гулд не закончили даже средней школы? Что Коллис Поттер Хантингтон Хантингтон, Коллис Поттер (1821 — 1900) — железнодорожный магнат, основатель ряда железных дорог.
подростком зарабатывал себе на хлеб, продавая часы? Все они выходцы из низших слоев, Трейс, никто не родился с серебряной ложкой во рту. Бедность, несомненно, стала одной из основных причин, пробудивших в этих людях жажду богатства и власти.Трейс скрестил руки на груди.— И что произошло, стоило им приобрести богатство и власть?— Ну, говорят же, что абсолютная власть портит тоже абсолютно, — напомнила она ему.— Возможно, ты и права, — уступил Трейс, немного смягчившись.— Мир?— Мир, — эхом отозвался он. — Думаю, для одного утра достаточно философских споров.— Согласна, — сказала она.Он многозначительно посмотрел на нее:— Хочешь поговорить о той ночи?— Какой ночи?Трейса не ввел в заблуждение ее невинный вид.— Той, когда мы встретились в беседке.Слова застряли у Шайлер в горле. Наконец ей удалось выдавить из себя:— Нет.Нахмурившись, он опустил руки.— Нам ведь все равно рано или поздно придется обсудить это.— Лучше позже, — попросила она.Трейс рассмеялся, и на этот раз это был веселый смех. Затем он медленно покачал головой.— В таком случае, может, у тебя есть какие-нибудь вопросы насчет завещания Коры?Шайлер почувствовала огромное облегчение. По крайней мере, дела Коры были вполне нейтральной темой.— У меня нет вопросов, но я бы хотела знать, что она имела в виду, написав «пусть призраки покоятся в мире». У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?Трейс потер ладонью предплечье.— Возможно, Кора и оставила для нас какой-нибудь ключ. Весь фокус заключается, естественно, в том, — произнес он, изогнув в насмешке свои темные брови, — чтобы найти его.Шайлер была с ним полностью согласна.— Грантвуд — необычный дом. Во-первых, он огромен. Во-вторых, он напоминает запутанную и сложную китайскую головоломку. — Она раздраженно вздохнула. — Искать что-то здесь — это все равно что искать иголку в стоге сена.Трейс немного подумал.— Наверное, нам стоит обратиться к миссис Данверз. Если у кого-то и есть ключ к разгадке, то только у нее.
Экономка сидела за кухонным столом и записывала рецепт салата из лобстера на чистый лист бумаги. Шайлер откашлялась.— Простите, миссис Данверз.Женщина оторвала взгляд от работы и улыбнулась:— Да, мисс Грант?После первого вечера их отношения заметно улучшились, во многом благодаря неподдельному восхищению Шайлер кулинарными шедеврами Эльвиры Данверз.— Мне нужна ваша помощь, — просто сказала она.— Пожалуйста. Что я могу для вас сделать?Из уважения к Коре Шайлер приходилось тщательно подбирать слова, но при этом она хотела быть прямой и честной с экономкой.— Тетя оставила мистеру Баллинджеру письмо для меня. В нем она обращается ко мне с просьбой позаботиться об одном семейном деле. — Тихий вздох сорвался с губ Шайлер помимо ее воли. — По правде говоря, миссис Данверз, я не знаю, с чего начать. За последние несколько лет вы провели с Корой больше времени, чем кто-либо другой. Она вела какие-нибудь записи, дневник или что-нибудь в этом роде?— Насколько мне известно — нет. Вы же знаете, миссис Грант мучил артрит, особенно на пальцах. Ей было трудно писать. Порой она даже не могла держать ручку из-за боли в суставах.Шайлер попробовала зайти с другой стороны:— А не можете ли вы сказать, что приносило ей в последнее время наибольшую радость?Немного смущенная, Эльвира Данверз ответила:— Моя стряпня.— А еще что-нибудь?— Она любила сидеть у залитого солнцем окна. Вдыхать аромат сирени весной и роз летом.Шайлер поставила вопрос по-другому:— Было ли среди ее занятий что-нибудь необычное?Эльвира Данверз отложила ручку, сложила руки перед собой на столе — Шайлер отметила, что ее ногти коротко острижены, округлы и лишены маникюра, — и глубоко задумалась.— Ну, я не знаю, в моем понимании это не столь уж необычное занятие, хотя кому-то оно, может, и покажется странным.Шайлер вся обратилась в слух:— Что же это?— Миссис Грант хранила некоторые памятные вещи в сундуке в чулане. Она говорила мне, что там нет ничего особенно ценного, но она любила сидеть и разглядывать свои «личные сокровища», как она их называла. Когда ее артрит стал прогрессировать, она просила меня открывать замок и откидывать крышку сундука.— А что было внутри?— О, этого я не могу вам сказать, мисс Грант, — ответила экономка, тщательно взвешивая свои слова. — Я никогда туда не заглядывала. Считала, что это не мое дело. Просто открывала замок и уходила. Миссис Грант всегда вызывала меня по внутреннему телефону, когда заканчивала.— Ваше благоразумие достойно всяческих похвал, — вставил Трейс.— Спасибо, мистер Баллинджер.— Сундук все еще находится в чулане Коры? — беспечным тоном поинтересовался Трейс.— Конечно. Насколько мне известно, за те семь лет, что я живу в Грантвуде, ни к одной из вещей миссис Грант никто, кроме меня, не притрагивался. — Нижняя губа Эльвиры Данверз слегка задрожала. Она плотно сжала пальцы, как будто это помогало ей держать свои эмоции под контролем. — Я сама стирала пыль и убиралась в комнатах миссис Грант, пока она была жива. И я не видела причин прекращать это после ее смерти.Трейс помедлил несколько мгновений, прежде чем задать следующий вопрос:— Вы знаете, где находится ключ от сундука?Женщина в задумчивости закусила нижнюю губу.Через пару секунд она ответила:— Да, сэр, знаю.— Где же он, миссис Данверз?— На крючке рядом с сундуком.Шайлер негромко поинтересовалась:— Не происходило ли в последнее время чего-нибудь еще, что могло бы показаться не совсем обычным?Меж седых бровей экономки залегла глубокая складка.— Только одно.Шайлер ждала.Эльвира Данверз набрала в легкие воздуха и медленно заговорила:— В последний день своей жизни — конечно же, никто не знал тогда, что он последний, упокой Господь ее душу… — Тут женщине пришлось сделать паузу и промокнуть глаза кончиком безупречно чистого фартука. — Миссис Грант несколько раз упомянула имя Ричи.— Ричи? Вы уверены?Шайлер перевела взгляд с миссис Данверз на Трейса Баллинджера и обратно.— Кто такой Ричи?Сидевшая за столом женщина пожала плечами:— Я не знаю, и не мое дело спрашивать. Миссис Грант сама сказала бы, если б хотела, чтобы я была в курсе. — Помолчав, экономка добавила: — Мне жаль, что я не могу быть вам более полезной, мисс Грант.— Вы нам очень помогли, миссис Данверз.Когда они покинули кухню, Шайлер спросила у Трейса:— Кора когда-нибудь называла при тебе имя Ричи?Его голос прозвучал абсолютно уверенно:— Никогда.Выражая покорность судьбе, Шайлер развела руками.— Ну, по крайней мере нам есть от чего оттолкнуться.— Сундук в чулане Коры, — провозгласил Трейс, и они направились вверх по лестнице. Глава 14 — Что ты предпочитаешь: хорошую новость или плохую? — спросил Трейс, когда открыл дверь чулана рядом с комнатой Коры и зажег там свет.— Хорошую, — ответила сзади Шайлер.— Кора хранила все.— А плохая?Его губы изогнулись в усмешке.— Она хранила все без исключения.— Все?— Похоже на то. — Трейс отступил в сторону и величественным жестом руки пригласил Шайлер заглянуть внутрь. — Как говорится, дамы — вперед.Шайлер последовала его приглашению и застонала:— И как только в одном чулане может поместиться столько разных вещей?Он тут же ответил:— Дело в том, что он размером с небольшую комнату и забит от пола до потолка.Шайлер искоса посмотрела на него:— Это был риторический вопрос.Трейс усмехнулся:— Я знаю.Она облизнула губы и сделала глубокий вдох.— Мне нужна резинка.Трейс пошарил в карманах своих синих джинсов.— У меня, к сожалению, нет.— Зато тут есть. — Шайлер указала на обувную коробку у него под локтем (одну из нескольких сотен обувных коробок, сложенных в этой части чулана), крышка которой крепилась резинкой.Трейс стянул резинку и стал смотреть, как Шайлер убирает с лица волосы и связывает их в «конский хвост». Она неожиданно стала более юной, более естественной и чертовски привлекательной.Он должен заниматься делом, а не Шайлер Грант.Проще сказать, чем сделать.Сундук находился в глубине чулана, который в длину был больше, чем в ширину. Ключ к сундуку висел прямо с ним, как и говорила миссис Данверз.— Вот и сундук, и ключ, — произнесла Шайлер без всякого энтузиазма.Трейс закатал рукава до самого локтя.— Что случилось?— Ящик Пандоры.— Ящик Пандоры?— Ты разбираешься в мифологии?— Смутно.Ее тон не предвещал ничего хорошего:— Согласно греческой мифологии Пандора была первой женщиной. Ее имя означает «все дары», потому что ей досталась красота Афродиты, женские уловки Афины и хитрость Гермеса. Еще ей дали ящик, хотя на самом деле это был кувшин, в котором находились все человеческие беды и болезни.— Ничего себе подарочек, — пробормотал Трейс.— Пандору предупредили, чтобы она не открывала кувшин, но ее любопытство оказалось сильнее. Она не вняла предостережению и украдкой заглянула внутрь.Трейс уже догадывался, что произошло дальше.— Не надо ей было этого делать, да?— Можешь повторить это еще раз. Когда Пандора сняла с кувшина крышку, горе и беды выбрались на волю и разбежались по земле. — Шайлер тяжело вздохнула. — Когда ей снова удалось закрыть крышку, на дне осталась только надежда.Трейс почувствовал, что его губы тронула усмешка.— Какова же мораль истории?Шайлер кинула на него быстрый взгляд и выразительно объяснила:— Иногда лучше не искать приключений на свою голову.— А что делать, если неприятности сами тебя находят?Шайлер ответила ему, опираясь на собственный опыт:— Развернуться и бежать в другую сторону.Трейс заставил себя быть снисходительным. В конце концов, эта неделя выдалась дьявольски трудной для молодой женщины.— Надо полагать, ты решила еще подумать, стоит ли открывать сундук Коры?— Еще, и еще, и еще, — призналась она, сжимая ладони вместе с такой силой, что у нее побелели суставы.— Возвращаться в прошлое всегда нелегко. — Это было единственное, что он мог ей сейчас сказать.Шайлер убрала выбившуюся прядь волос за ухо.— Я уже давно усвоила, что прошлое изменить нельзя. Оно всегда такое, какое есть.— Или каким было.Шайлер наконец решилась. Вздохнув, она посмотрела на Трейса:— Что ж, давай попробуем.— Возложишь эту почетную миссию на меня?— Да, пожалуйста.Шайлер отошла в сторону, а Трейс взял ключ, отпер сундук и приподнял крышку. После этого он отступил, давая ей первой заглянуть внутрь.Шайлер нервно сглотнула.— Неужели я должна рыться в личных вещах Коры?Трейс был более прагматичен. Ему просто не оставалось ничего иного. Он редко позволял себе роскошь быть щепетильным.— Я не вижу иного способа выполнить ее последнюю просьбу.Но молодая женщина продолжала сомневаться:— Поможешь мне?С его стороны был возможен только один ответ:— Разумеется.Шайлер протянула руку и сняла тонкую оберточную бумагу, лежавшую сверху. Она затаила дыхание, словно боясь того, что могла увидеть.Однако ничего особенного не произошло.— Это же… — Шайлер приподняла край пожелтевшей от времени ткани, — скатерть?Трейс почесал в затылке.— Во всяком случае, похоже на скатерть.Она покачала головой:— Не понимаю, зачем хранить старую скатерть. «Кора, Кора, что ты хотела этим сказать? « — мысленно задался вопросом Трейс. Вслух же он произнес:— Наверное, мы этого уже не узнаем.Шайлер отложила ткань в сторону и перешла к следующему предмету. Это был альбом с газетными вырезками. Она осторожно открыла обложку и перелистала страницы:— Газетные вырезки.Трейс подался вперед и заглянул ей через плечо.— Похоже, это объявления о свадьбах, днях рождения и приемах.— И некрологи, — добавила Шайлер.Трейс наблюдал, как от его дыхания шевелятся тонкие волоски сзади на ее шее. «Интересно, — думал он, — так ли остро Шайлер ощущает мою близость, как я ее? «— За какой период?— Относительно недавние. — Ее голос выдавал напряженное внимание. — Последние десять — пятнадцать лет.— Что дальше? — спросил Трейс, взяв альбом и положив его на пол. Он пододвинул маленький стульчик, и Шайлер опустилась на него. Он присел к сундуку на корточки рядом с ней.Шайлер вынула обувную коробку, сняла с нее картонную крышку. Коробка была набита разноцветными ленточками и бантиками. Все старые, выцветшие, истрепанные на концах. Она слегка повернула голову и посмотрела на Трейса:— Как бы ты это назвал?Он пожал плечами:— Хламом.— Я тоже.Следующей на очереди была бархатная коробочка с тремя ящичками спереди. Шайлер потянула и открыла первый из них. Внутри находилась груда украшений. Она взяла в руки брошь — букет красных и желтых каменных цветов.— Рубины?— Стекло.— Ценное?— Бижутерия на одежду, и даже не особенно хорошая. — Шайлер нахмурилась. — Пока что мы не обнаружили ничего особенного, правда?— Да.— Само собой, «самыми дорогими сокровищами» этого не назовешь, — заметила она.— Может, Кора недавно переложила их куда-нибудь? Почему бы тебе не продолжить разбираться с содержимым сундука, а я тем временем осмотрю все остальное? — предложил он.— Неплохая мысль.Трейсу не понадобилось много времени, чтобы понять, что Кора хранила все возможное за последние три или даже четыре десятка лет. Тут были нескончаемые ряды платьев, юбок, блузок и даже шуб. На полках, тянувшихся от пола до потолка, находились, пожалуй, все сумочки и все туфли, которые у нее когда-либо были. Разобрать все ее вещи было просто непосильной задачей. И при этом ничто из них не было похоже на «сокровище».Трейс вздохнул, сложил руки на груди и, повернувшись, стал наблюдать за Шайлер. Она разглядывала старые книги, и лицо ее было таким внимательным, таким умным, изящным и милым.Прошло около двух минут, прежде чем она подняла на него глаза.— Что ты делаешь?Сначала он не собирался отвечать. Но потом передумал.— Смотрю на тебя.— Смотришь на меня?— Да.Мгновение она находилась в замешательстве.— Зачем?Честность почти всегда лучшая политика.— Это доставляет мне удовольствие.— Ты ведь, кажется, должен был осмотреть содержимое чулана, — напомнила ему она.— Я пытался.— Ну так попытайся еще раз.Трейс заметил, что она бросила на него изучающий взгляд, видимо, думая, что он этого не видит.Еще минуту-другую он стоял не двигаясь, засунув руки в карманы джинсов и опираясь плечом о полки.— Почему-то мне не кажется, что ты особо старался, — заметила Шайлер.Он отлепился от полок и подошел к ней, остановившись в двух шагах от открытого сундука.— Поверь мне, нужна целая армия людей, чтобы разобраться в вещах Коры. Кроме того, мне больше нравится смотреть на тебя.— Это комплимент?— Комплимент. — Он прибавил еще один: — У тебя очень красивые ноги.— Красивые ноги?— Откровенно говоря, просто потрясающие.— Спасибо.Трейс послал Шайлер улыбку сквозь прозрачный шарфик, который она держала у лица.— Я обратил внимание на твои ноги еще в ту первую ночь, когда ты вышла из своего «ягуара». «Трейс, — сказал я себе, — смотри-ка, вот это ножки! « — Он хотел было даже признаться, что грезил о них, но затем решил не вдаваться в подробности. — Ты очень привлекательная женщина, Шайлер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
, был сыном бедного фермера? — начала она. — Что Гарриман Гарриман, Эдвард Генри (1848 — 1909) — железнодорожный магнат и финансист.
и Джей Гулд не закончили даже средней школы? Что Коллис Поттер Хантингтон Хантингтон, Коллис Поттер (1821 — 1900) — железнодорожный магнат, основатель ряда железных дорог.
подростком зарабатывал себе на хлеб, продавая часы? Все они выходцы из низших слоев, Трейс, никто не родился с серебряной ложкой во рту. Бедность, несомненно, стала одной из основных причин, пробудивших в этих людях жажду богатства и власти.Трейс скрестил руки на груди.— И что произошло, стоило им приобрести богатство и власть?— Ну, говорят же, что абсолютная власть портит тоже абсолютно, — напомнила она ему.— Возможно, ты и права, — уступил Трейс, немного смягчившись.— Мир?— Мир, — эхом отозвался он. — Думаю, для одного утра достаточно философских споров.— Согласна, — сказала она.Он многозначительно посмотрел на нее:— Хочешь поговорить о той ночи?— Какой ночи?Трейса не ввел в заблуждение ее невинный вид.— Той, когда мы встретились в беседке.Слова застряли у Шайлер в горле. Наконец ей удалось выдавить из себя:— Нет.Нахмурившись, он опустил руки.— Нам ведь все равно рано или поздно придется обсудить это.— Лучше позже, — попросила она.Трейс рассмеялся, и на этот раз это был веселый смех. Затем он медленно покачал головой.— В таком случае, может, у тебя есть какие-нибудь вопросы насчет завещания Коры?Шайлер почувствовала огромное облегчение. По крайней мере, дела Коры были вполне нейтральной темой.— У меня нет вопросов, но я бы хотела знать, что она имела в виду, написав «пусть призраки покоятся в мире». У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?Трейс потер ладонью предплечье.— Возможно, Кора и оставила для нас какой-нибудь ключ. Весь фокус заключается, естественно, в том, — произнес он, изогнув в насмешке свои темные брови, — чтобы найти его.Шайлер была с ним полностью согласна.— Грантвуд — необычный дом. Во-первых, он огромен. Во-вторых, он напоминает запутанную и сложную китайскую головоломку. — Она раздраженно вздохнула. — Искать что-то здесь — это все равно что искать иголку в стоге сена.Трейс немного подумал.— Наверное, нам стоит обратиться к миссис Данверз. Если у кого-то и есть ключ к разгадке, то только у нее.
Экономка сидела за кухонным столом и записывала рецепт салата из лобстера на чистый лист бумаги. Шайлер откашлялась.— Простите, миссис Данверз.Женщина оторвала взгляд от работы и улыбнулась:— Да, мисс Грант?После первого вечера их отношения заметно улучшились, во многом благодаря неподдельному восхищению Шайлер кулинарными шедеврами Эльвиры Данверз.— Мне нужна ваша помощь, — просто сказала она.— Пожалуйста. Что я могу для вас сделать?Из уважения к Коре Шайлер приходилось тщательно подбирать слова, но при этом она хотела быть прямой и честной с экономкой.— Тетя оставила мистеру Баллинджеру письмо для меня. В нем она обращается ко мне с просьбой позаботиться об одном семейном деле. — Тихий вздох сорвался с губ Шайлер помимо ее воли. — По правде говоря, миссис Данверз, я не знаю, с чего начать. За последние несколько лет вы провели с Корой больше времени, чем кто-либо другой. Она вела какие-нибудь записи, дневник или что-нибудь в этом роде?— Насколько мне известно — нет. Вы же знаете, миссис Грант мучил артрит, особенно на пальцах. Ей было трудно писать. Порой она даже не могла держать ручку из-за боли в суставах.Шайлер попробовала зайти с другой стороны:— А не можете ли вы сказать, что приносило ей в последнее время наибольшую радость?Немного смущенная, Эльвира Данверз ответила:— Моя стряпня.— А еще что-нибудь?— Она любила сидеть у залитого солнцем окна. Вдыхать аромат сирени весной и роз летом.Шайлер поставила вопрос по-другому:— Было ли среди ее занятий что-нибудь необычное?Эльвира Данверз отложила ручку, сложила руки перед собой на столе — Шайлер отметила, что ее ногти коротко острижены, округлы и лишены маникюра, — и глубоко задумалась.— Ну, я не знаю, в моем понимании это не столь уж необычное занятие, хотя кому-то оно, может, и покажется странным.Шайлер вся обратилась в слух:— Что же это?— Миссис Грант хранила некоторые памятные вещи в сундуке в чулане. Она говорила мне, что там нет ничего особенно ценного, но она любила сидеть и разглядывать свои «личные сокровища», как она их называла. Когда ее артрит стал прогрессировать, она просила меня открывать замок и откидывать крышку сундука.— А что было внутри?— О, этого я не могу вам сказать, мисс Грант, — ответила экономка, тщательно взвешивая свои слова. — Я никогда туда не заглядывала. Считала, что это не мое дело. Просто открывала замок и уходила. Миссис Грант всегда вызывала меня по внутреннему телефону, когда заканчивала.— Ваше благоразумие достойно всяческих похвал, — вставил Трейс.— Спасибо, мистер Баллинджер.— Сундук все еще находится в чулане Коры? — беспечным тоном поинтересовался Трейс.— Конечно. Насколько мне известно, за те семь лет, что я живу в Грантвуде, ни к одной из вещей миссис Грант никто, кроме меня, не притрагивался. — Нижняя губа Эльвиры Данверз слегка задрожала. Она плотно сжала пальцы, как будто это помогало ей держать свои эмоции под контролем. — Я сама стирала пыль и убиралась в комнатах миссис Грант, пока она была жива. И я не видела причин прекращать это после ее смерти.Трейс помедлил несколько мгновений, прежде чем задать следующий вопрос:— Вы знаете, где находится ключ от сундука?Женщина в задумчивости закусила нижнюю губу.Через пару секунд она ответила:— Да, сэр, знаю.— Где же он, миссис Данверз?— На крючке рядом с сундуком.Шайлер негромко поинтересовалась:— Не происходило ли в последнее время чего-нибудь еще, что могло бы показаться не совсем обычным?Меж седых бровей экономки залегла глубокая складка.— Только одно.Шайлер ждала.Эльвира Данверз набрала в легкие воздуха и медленно заговорила:— В последний день своей жизни — конечно же, никто не знал тогда, что он последний, упокой Господь ее душу… — Тут женщине пришлось сделать паузу и промокнуть глаза кончиком безупречно чистого фартука. — Миссис Грант несколько раз упомянула имя Ричи.— Ричи? Вы уверены?Шайлер перевела взгляд с миссис Данверз на Трейса Баллинджера и обратно.— Кто такой Ричи?Сидевшая за столом женщина пожала плечами:— Я не знаю, и не мое дело спрашивать. Миссис Грант сама сказала бы, если б хотела, чтобы я была в курсе. — Помолчав, экономка добавила: — Мне жаль, что я не могу быть вам более полезной, мисс Грант.— Вы нам очень помогли, миссис Данверз.Когда они покинули кухню, Шайлер спросила у Трейса:— Кора когда-нибудь называла при тебе имя Ричи?Его голос прозвучал абсолютно уверенно:— Никогда.Выражая покорность судьбе, Шайлер развела руками.— Ну, по крайней мере нам есть от чего оттолкнуться.— Сундук в чулане Коры, — провозгласил Трейс, и они направились вверх по лестнице. Глава 14 — Что ты предпочитаешь: хорошую новость или плохую? — спросил Трейс, когда открыл дверь чулана рядом с комнатой Коры и зажег там свет.— Хорошую, — ответила сзади Шайлер.— Кора хранила все.— А плохая?Его губы изогнулись в усмешке.— Она хранила все без исключения.— Все?— Похоже на то. — Трейс отступил в сторону и величественным жестом руки пригласил Шайлер заглянуть внутрь. — Как говорится, дамы — вперед.Шайлер последовала его приглашению и застонала:— И как только в одном чулане может поместиться столько разных вещей?Он тут же ответил:— Дело в том, что он размером с небольшую комнату и забит от пола до потолка.Шайлер искоса посмотрела на него:— Это был риторический вопрос.Трейс усмехнулся:— Я знаю.Она облизнула губы и сделала глубокий вдох.— Мне нужна резинка.Трейс пошарил в карманах своих синих джинсов.— У меня, к сожалению, нет.— Зато тут есть. — Шайлер указала на обувную коробку у него под локтем (одну из нескольких сотен обувных коробок, сложенных в этой части чулана), крышка которой крепилась резинкой.Трейс стянул резинку и стал смотреть, как Шайлер убирает с лица волосы и связывает их в «конский хвост». Она неожиданно стала более юной, более естественной и чертовски привлекательной.Он должен заниматься делом, а не Шайлер Грант.Проще сказать, чем сделать.Сундук находился в глубине чулана, который в длину был больше, чем в ширину. Ключ к сундуку висел прямо с ним, как и говорила миссис Данверз.— Вот и сундук, и ключ, — произнесла Шайлер без всякого энтузиазма.Трейс закатал рукава до самого локтя.— Что случилось?— Ящик Пандоры.— Ящик Пандоры?— Ты разбираешься в мифологии?— Смутно.Ее тон не предвещал ничего хорошего:— Согласно греческой мифологии Пандора была первой женщиной. Ее имя означает «все дары», потому что ей досталась красота Афродиты, женские уловки Афины и хитрость Гермеса. Еще ей дали ящик, хотя на самом деле это был кувшин, в котором находились все человеческие беды и болезни.— Ничего себе подарочек, — пробормотал Трейс.— Пандору предупредили, чтобы она не открывала кувшин, но ее любопытство оказалось сильнее. Она не вняла предостережению и украдкой заглянула внутрь.Трейс уже догадывался, что произошло дальше.— Не надо ей было этого делать, да?— Можешь повторить это еще раз. Когда Пандора сняла с кувшина крышку, горе и беды выбрались на волю и разбежались по земле. — Шайлер тяжело вздохнула. — Когда ей снова удалось закрыть крышку, на дне осталась только надежда.Трейс почувствовал, что его губы тронула усмешка.— Какова же мораль истории?Шайлер кинула на него быстрый взгляд и выразительно объяснила:— Иногда лучше не искать приключений на свою голову.— А что делать, если неприятности сами тебя находят?Шайлер ответила ему, опираясь на собственный опыт:— Развернуться и бежать в другую сторону.Трейс заставил себя быть снисходительным. В конце концов, эта неделя выдалась дьявольски трудной для молодой женщины.— Надо полагать, ты решила еще подумать, стоит ли открывать сундук Коры?— Еще, и еще, и еще, — призналась она, сжимая ладони вместе с такой силой, что у нее побелели суставы.— Возвращаться в прошлое всегда нелегко. — Это было единственное, что он мог ей сейчас сказать.Шайлер убрала выбившуюся прядь волос за ухо.— Я уже давно усвоила, что прошлое изменить нельзя. Оно всегда такое, какое есть.— Или каким было.Шайлер наконец решилась. Вздохнув, она посмотрела на Трейса:— Что ж, давай попробуем.— Возложишь эту почетную миссию на меня?— Да, пожалуйста.Шайлер отошла в сторону, а Трейс взял ключ, отпер сундук и приподнял крышку. После этого он отступил, давая ей первой заглянуть внутрь.Шайлер нервно сглотнула.— Неужели я должна рыться в личных вещах Коры?Трейс был более прагматичен. Ему просто не оставалось ничего иного. Он редко позволял себе роскошь быть щепетильным.— Я не вижу иного способа выполнить ее последнюю просьбу.Но молодая женщина продолжала сомневаться:— Поможешь мне?С его стороны был возможен только один ответ:— Разумеется.Шайлер протянула руку и сняла тонкую оберточную бумагу, лежавшую сверху. Она затаила дыхание, словно боясь того, что могла увидеть.Однако ничего особенного не произошло.— Это же… — Шайлер приподняла край пожелтевшей от времени ткани, — скатерть?Трейс почесал в затылке.— Во всяком случае, похоже на скатерть.Она покачала головой:— Не понимаю, зачем хранить старую скатерть. «Кора, Кора, что ты хотела этим сказать? « — мысленно задался вопросом Трейс. Вслух же он произнес:— Наверное, мы этого уже не узнаем.Шайлер отложила ткань в сторону и перешла к следующему предмету. Это был альбом с газетными вырезками. Она осторожно открыла обложку и перелистала страницы:— Газетные вырезки.Трейс подался вперед и заглянул ей через плечо.— Похоже, это объявления о свадьбах, днях рождения и приемах.— И некрологи, — добавила Шайлер.Трейс наблюдал, как от его дыхания шевелятся тонкие волоски сзади на ее шее. «Интересно, — думал он, — так ли остро Шайлер ощущает мою близость, как я ее? «— За какой период?— Относительно недавние. — Ее голос выдавал напряженное внимание. — Последние десять — пятнадцать лет.— Что дальше? — спросил Трейс, взяв альбом и положив его на пол. Он пододвинул маленький стульчик, и Шайлер опустилась на него. Он присел к сундуку на корточки рядом с ней.Шайлер вынула обувную коробку, сняла с нее картонную крышку. Коробка была набита разноцветными ленточками и бантиками. Все старые, выцветшие, истрепанные на концах. Она слегка повернула голову и посмотрела на Трейса:— Как бы ты это назвал?Он пожал плечами:— Хламом.— Я тоже.Следующей на очереди была бархатная коробочка с тремя ящичками спереди. Шайлер потянула и открыла первый из них. Внутри находилась груда украшений. Она взяла в руки брошь — букет красных и желтых каменных цветов.— Рубины?— Стекло.— Ценное?— Бижутерия на одежду, и даже не особенно хорошая. — Шайлер нахмурилась. — Пока что мы не обнаружили ничего особенного, правда?— Да.— Само собой, «самыми дорогими сокровищами» этого не назовешь, — заметила она.— Может, Кора недавно переложила их куда-нибудь? Почему бы тебе не продолжить разбираться с содержимым сундука, а я тем временем осмотрю все остальное? — предложил он.— Неплохая мысль.Трейсу не понадобилось много времени, чтобы понять, что Кора хранила все возможное за последние три или даже четыре десятка лет. Тут были нескончаемые ряды платьев, юбок, блузок и даже шуб. На полках, тянувшихся от пола до потолка, находились, пожалуй, все сумочки и все туфли, которые у нее когда-либо были. Разобрать все ее вещи было просто непосильной задачей. И при этом ничто из них не было похоже на «сокровище».Трейс вздохнул, сложил руки на груди и, повернувшись, стал наблюдать за Шайлер. Она разглядывала старые книги, и лицо ее было таким внимательным, таким умным, изящным и милым.Прошло около двух минут, прежде чем она подняла на него глаза.— Что ты делаешь?Сначала он не собирался отвечать. Но потом передумал.— Смотрю на тебя.— Смотришь на меня?— Да.Мгновение она находилась в замешательстве.— Зачем?Честность почти всегда лучшая политика.— Это доставляет мне удовольствие.— Ты ведь, кажется, должен был осмотреть содержимое чулана, — напомнила ему она.— Я пытался.— Ну так попытайся еще раз.Трейс заметил, что она бросила на него изучающий взгляд, видимо, думая, что он этого не видит.Еще минуту-другую он стоял не двигаясь, засунув руки в карманы джинсов и опираясь плечом о полки.— Почему-то мне не кажется, что ты особо старался, — заметила Шайлер.Он отлепился от полок и подошел к ней, остановившись в двух шагах от открытого сундука.— Поверь мне, нужна целая армия людей, чтобы разобраться в вещах Коры. Кроме того, мне больше нравится смотреть на тебя.— Это комплимент?— Комплимент. — Он прибавил еще один: — У тебя очень красивые ноги.— Красивые ноги?— Откровенно говоря, просто потрясающие.— Спасибо.Трейс послал Шайлер улыбку сквозь прозрачный шарфик, который она держала у лица.— Я обратил внимание на твои ноги еще в ту первую ночь, когда ты вышла из своего «ягуара». «Трейс, — сказал я себе, — смотри-ка, вот это ножки! « — Он хотел было даже признаться, что грезил о них, но затем решил не вдаваться в подробности. — Ты очень привлекательная женщина, Шайлер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23