— Да.
— Вы не возражаете, если я спрошу вас, по какому поводу вы празднуете?
— Нисколько. Я поднимаю тосты за правду и свободу, — заявила она.
На лице Джейка мелькнула ироническая улыбка, однако он тут же подавил ее.
— Я бы выпил за это.
Джейн Беннет закусила нижнюю губу.
— У меня был бокал, — она обернулась, бросая взгляд на темную воду, — но я потеряла его. — Она на мгновение замешкалась, затем протянула ему бутылку шампанского: — Нам придется пить прямо из горлышка.
— За что мы поднимем тост? — осведомился Джейк.
Молодая женщина немного растерялась:
— За свободу?
— Я думал, вы уже выпили за это, — заметил он.
Она нахмурилась.
— Неужели? — Выражение ее лица прояснилось. — Итак, я выпила… — У нее незамедлительно родилось другое предложение: — А что, если выпить за наше прошлое, которое всегда остается позади?
— Я выпью за это, — отозвался Джейк с искренним энтузиазмом. Он сделал большой глоток и вернул ей бутылку. — Ни один мужчина не может быть одиноким, — процитировал он.
— И ни одна женщина, — согласилась Джейн Беннет, делая еще глоток.
— Не спрашивай, по ком звонит колокол…
— Он звонит по тебе, — закончила она.
— Джон Донн.
— За Джона Донна.
Так они и передавали друг другу бутылку марочного шампанского.
— Dum vivimus vivamus, — предложил Джейк следующий тост.
— Я свободно говорю по-французски, довольно поверхностно знаю итальянский и немного испанский. Но ни слова не знаю из латыни, — сообщила Джейн Беннет. — Вам придется перевести для меня.
Джейк охотно сделал это:
— Пока мы живем, не мешайте нам наслаждаться жизнью.
— За жизнь.
На его взгляд, в этот вечер леди приняла уже более чем достаточно спиртного. Но это был ее праздник, ее бутылка дорогого марочного шампанского и ее первая ночь на острове.
— Почему бы нам не прогуляться вдоль берега? — сказал Джейк преувеличенно небрежным тоном.
Она начала собирать свои вещи.
— Вы вернетесь за вашей сумкой, — убедил он ее.
— Но мы возьмем шампанское, — настояла она. Они сделали всего несколько шагов, когда из гущи деревьев, растущих вдоль берега, донеслись одна за другой мелодичные трели птиц.
Женщина остановилась, замерев на месте, откинула голову назад и напряженно вслушалась.
— Прекрасно, — сказала она со вздохом. — А что это за птицы?
— Это одна птица.
— Одна птица? Джейк кивнул.
— У нее нет ее собственных песен, поэтому она подражает всем остальным птицам, обитающим в лесу.
Джейн закрыла глаза и пожала плечами:
— Как невыразимо грустно.
Он окинул ее оценивающим взглядом:
— Вы так думаете?
Ее лицо смутно белело в темноте.
— Да.
Они пошли дальше. Пройдя еще немного по берегу, Джейн остановилась возле большого ветвистого дерева. Протянув ему бутылку «Крага», она приступила к более внимательному осмотру.
— Какое необычное, — раздалось наконец ее заключение.
— Это верно, — согласился он.
— Интересно, что это за дерево?
Джейк и на этот раз смог прийти ей на помощь:
— Задушенная смоковница.
— Правда?
— Правда. — Он продолжал: — Если бы не опыляющие осы, то задушенных смоковниц не было бы в природе.
На лице Джейн отразилось искреннее изумление:
— Опыляющие кого?
— Ос. У взрослых самцов нет крыльев, и они полностью слепы. Все их существование заключается в следующем: совокупиться и проделать дыру в смоковнице, чтобы позволить беременным самкам улететь.
Она окинула его оценивающим взглядом:
— Да вы просто кладезь знаний.
— Ну это не совсем так, — поскромничал ее спутник.
— Во всяком случае, знаете больше, чем знаю я, — не уступала она.
— Возможно.
Она взяла из его рук бутылку шампанского, сделала глоток и объявила:
— Я посещала очень дорогой частный колледж для девушек.
— Я учился в государственном университете.
— Я пропустила сексуальную революцию, — доверительно сообщила она ему.
Джейк был приятно удивлен признанием, открывающим ее с совершенно новой стороны.
— Сколько же вам лет?
— Двадцать девять. — Джейн доверительно понизила голос: — Но в мой следующий день рождения мне исполнится тридцать.
— Слишком молоды.
— Кто?
— Вы. Вы слишком молоды. Именно поэтому вы пропустили сексуальную революцию.
Джейн во все глаза смотрела на него:
— А вы?
— Хм?
Она изучающе оглядела его, склонив голову набок, словно пытаясь определить его возраст.
— Вы тоже очень молоды?
— Мне тридцать семь.
— В таком случае вы не пропустили ее.
— Не пропустил чего?
— Сексуальную революцию.
Губы Джейка изогнулись в иронической улыбке.
— К несчастью, я все-таки пропустил ее. Джейн Беннет желала удовлетворить свое любопытство:
— Почему?
По крайней мере на этот вопрос ответ был простым и прямым.
— Меня больше занимала карьера, — сказал он.
— Я полагала, секс — это все, что интересует мужчин. — Было совершенно невозможно определить, говорила она всерьез или нет.
— Мужчины интересуются теми же вещами, что и женщины, — проговорил Джейк. При этом и голос, и его вид были абсолютно серьезными.
Джейн скептически изогнула бровь:
— Поедет петля на чулке или нет?
— Ну что ж, возможно, не всеми. Но большинство вопросов интересны обоим полам.
— Как, например, секс.
На уме у женщины, очевидно, был только секс. Джейк на мгновение задумался, действительно ли на ней висела табличка «Руками не трогать».
Джейку Холлистеру, конечно же, хотелось увериться в ее отсутствии.
Он не должен был брать ее за руку, когда она споткнулась о валявшуюся на песке пальмовую ветку. Он не должен был позволять ей прислоняться к нему. В конце концов, он слишком хорошо знал о том, что под халатом у нее не было ровным счетом ничего. Он наблюдал за ее купанием — если это можно было назвать купанием — обнаженной.
Воспоминание о том, как выглядела Джейн Беннет обнаженной, положения явно не улучшило.
Затем она обескуражила его:
— Вы следили за мной, когда я была в воде.
Джейк сглотнул. — Да.
В ее словах сквозило скорее любопытство, чем обида.
— Почему?
— Я боялся за вас.
— И?..
— И не мог оторвать глаз. Вы — красивая женщина, Джейн Беннет.
Она поднялась на цыпочки и легко и приятно прильнула губами к его рту.
— Вы не знаете, что делаете, — предупредил он ее.
— Нет, знаю, — возразила Джейн.
— Ну что ж, между тем я чертовски уверен в обратном, — пробормотал Джейк, накрывая ее рот своим в страстном поцелуе.
Глава 5
Опасность.
Джейн следовало почувствовать ее приближение. Но опасность подступила незаметно.
В природе встреча с врагом заканчивается, как правило, борьбой или бегством. Хвала тому, кто умеет вовремя обнаружить угрозу — по звуку, запаху или просто шестым чувством.
Безумная.
Именно подобного эпитета заслуживала она за то, что поцеловала Джейка Холлистера. Едва начав, она продолжала, не желая останавливаться.
Сквозь легкий туман выпитого ею шампанского Джейн осознала, как приятно находиться в объятиях Джейка: он сжимал ее сильно и в то же время нежно.
Он был высоким — этакая гора мускулов — и, похоже, никогда не терял самообладания.
Где-то в глубине ее сознания запечатлелось, что, кроме потертых синих джинсов, на Джейке Холлистере ничего больше не было. Темная поросль волос на могучей груди спускалась вниз подобно стреле по его плоскому животу и исчезала под поясом его джинсов.
Она слышала звук его дыхания; ритмичные глухие удары его сердца походили на волны, накатывавшие на берег и лизавшие их ноги.
Она обвила руками шею Джейка. Его волосы были длинными, чуть неряшливыми. Она взлохматила их — на ощупь они были похожи на шелк.
Зато щетина на его подбородке напоминала наждачную бумагу. Как ни странно, ощущение его бороды, царапающей ее кожу, показалось ей приятным.
Джейн открыла глаза и стала внимательно изучать темную арку его бровей, аристократический нос, небольшие уши. Еще при первой встрече с ним утром на пароме она заметила, что глаза его были цвета лесного ореха. Как она вообще запомнила это?! Тогда ей и в голову не пришло, что она обратила внимание на такую мелочь.
Джейк открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
Что она увидела в них? Ум. Заинтересованность. Любопытство. Силу. Убежденность. Это был мужчина, который привык подчинять себе ситуацию, окружающих его людей. Возможно в конце концов, что его совсем не напрасно называли патроном.
Тело Джейка Холлистера источало жар, словно в течение всего дня оно накапливало в себе тепло тропического солнца. От него пахло ночью и морем. А на вкус он был чуть горьковатым, словно шампанское.
— Ты на вкус как шампанское, — пробормотала она, откидывая голову назад и посматривая на него из-под полуопущенных век.
Он хрипло засмеялся. Она почувствовала, как едва различимо заиграли упругие мышцы его груди, живота.
— Позволь мне угадать, — сказал он. — Коллекция «Краг» 1973 года?
Джейн кивнула. Затем она облизала губы языком и глубоко вздохнула.
— А какая я на вкус? — Прежде она никогда не задавала мужчине провокационных вопросов.
— Как никто другой, — сказал он ей.
Она засмеялась. Ответ был из словаря ловеласа. Она не поверила, но неожиданно поняла, что очень бы хотела верить.
— На вкус ты словно сладость и горечь, невинность и соблазн, — сказал Джейк, наклоняя голову и снова целуя ее.
Это не был поцелуй неопытного мужчины. Он не проявил ни тени замешательства, не возникло никаких сомнений в его самоуверенности. Его губы были не слишком твердыми и не слишком мягкими, не слишком нежными и не слишком требовательными. Однако они были на редкость любопытными, изголодавшимися.
Это не был поцелуй эгоистичного мужчины. Он не покусывал ее губы. Он не притворялся, что испытывал страсть.
Страсть была подлинной.
Как мало ей пришлось узнать о страсти, подумала Джейн со вздохом. Да, она встречала коллекционеров, страстно желавших заполучить творения старых мастеров, антикварную мебель, предметы искусства, начиная от усыпанных драгоценными камнями яиц работы Фаберже и заканчивая не имеющими себе равных лампами от Тиффани. В мире, в котором она выросла и жила, а теперь и работала, часто присутствовали желание и страсть к обладанию. Но это была лишь страсть к вещам.
Чувствовал ли когда-нибудь кто-нибудь страсть к ней?
Или на самом-то деле желание мужчины обладать ею порождалось лишь ее привилегированным образованием, аристократическим происхождением, ее деньгами — у нее было собственное состояние, доставшееся в наследство от прапрабабушки по материнской линии, — возможно, ее классической внешностью, холодным обликом привыкшей повелевать принцессы, а может быть, тягой к ее телу, не лишенному привлекательности и изящества?
Любил ли кто-нибудь то, что было глубоко спрятано в ее сердце, душе?
Любовь и страсть, что и говорить, далеко не одно и то же, с горечью напомнила себе Джейн.
В том, как целовал ее Джейк Холлистер, не было любви, но бьиа подлинная страсть. Их тела тесно прижались друг к другу. Только тонкая материя ее халата и его видавшие виды джинсы отделяли их.
Он не пытался ласкать ее, руки были не такими уж смелыми. И все же в том, как они соприкасались, было что-то невероятно сокровенное. Она всей кожей чувствовала его жажду.
Джейк не стал ни извиняться, ни объясняться, ни оправдываться. Все случилось так, как случилось, и все.
Она, должно быть, теряла рассудок.
— Это безумие, — наконец вслух произнесла Джейн.
Джейк на мгновение поднял голову:
— Да.
Ее голова кружилась.
— Почему мы делаем это?
Он, казалось, был рад возможности объяснить происходящее:
— Нам нравится целовать друг друга. Так просто.
Так сложно.
Джейн почувствовала, что ей необходимо прийти в себя.
— Целоваться с незнакомцами не входит в мои привычки.
Джейк приложил руку — только кончики пальцев — к ее губам.
— В мои тоже.
Она попыталась извлечь из этого хоть какой-то смысл.
— Возможно, причиной всему шампанское? — скорее спросила, чем предположила она.
Он ответил вопросом на вопрос:
— Вы пили шампанское прежде?
— Да. Естественно. Сколько угодно, — не моргнув глазом солгала она.
Джейк, казалось, вовсе не шутил:
— И вдохновляло ли вас шампанское прежде на поцелуи с незнакомцами?
Он был возмутителен. Джейн усмехнулась:
— Разумеется, нет.
Он пожал своими широкими плечами:
— В таком случае, полагаю, шампанское здесь ни при чем.
Джейн все еще не отказалась от намерения объяснить свой порыв:
— Может, тропическая ночь? Запах экзотических растений? Приятный бриз с моря?
— Природа? Цветы? — Подумав, он покачал головой. — Вряд ли.
— Тогда что? — не унималась она.
— Не знаю, — пробормотал Джейк, касаясь губами ее шеи. Эта ласка породила вихрь удивительных ощущений, охвативших ее. Она не могла остановить чувственную дрожь. Она прерывисто дышала. — А ты?
Ее речь была довольно бессвязной, впрочем, как и ее мысли.
— Я что?
— Ты сама-то находишь хоть какое-то объяснение всему этому?
— Безумцы. — Единственное, что пришло на ум Джейн.
— Может быть, и так, — согласился Джейк.
— Я никогда не делала ничего подобного за всю свою жизнь, — выпалила она. Это признание звучало банально, но это было правдой.
Он поднял мокрые, растрепанные волосы с ее шеи и провел пальцами по их спутанным концам.
— Никогда?
— Никогда. — Она удрученно вздохнула. Темные, мужественные глаза встретились с ее глазами, напряженно всматриваясь в них.
— Честно говоря, я именно так и предполагал. На ее лице отразилось неподдельное изумление:
— Неужели? Он пробурчал:
— Ты не из того теста.
— А из какого? — осведомилась она. Джейк Холлистер не стал упираться:
— Холодная. Шикарная. Спокойная и невозмутимая. Такая, руки от которой лучше держать подальше. — Он забавно скривил рот. — Определенно, руки лучше держать подальше.
Он не ошибался. По крайней мере в отношении последнего. На своем опыте она убедилась, что на мужчин в общем-то полагаться никак нельзя. Их не следовало подпускать к себе слишком близко, а так — держать на расстоянии вытянутой руки.
Увлеченная игрой, она, в свою очередь, ринулась в атаку:
— А к какому типу принадлежите вы, мистер Холлистер?
— Джейк.
— К какому типу принадлежишь ты, Джейк? Он был серьезен и рассудителен. Прежде чем ответить, он протяжно вздохнул:
— Могу точно сказать, к какому типу не отношусь. Я не из тех, кого привлекают женские уловки. Им я не доверяю. Я не из тех, кто пытается переспать с первой встречной страждущей женщиной. В наше время и в моем возрасте это уже небезопасно. Но черт побери, со мной такого никогда и не было. — Он пренебрежительно усмехнулся. — Стоит ли доказывать свою мужественность? Я знаю, кто я есть, и я знаю, чего хочу, — заявил он без обиняков.
— Чего же ты хочешь, Джейк Холлистер?
Он хотел ее.
Но сдаваться так скоро он не собирался. И как назло, его буквально распирало от желания.
Между тем Джейн Беннет была Проблемой с большой буквы.
Он понял это в тот самый момент, когда впервые увидел ее на островном пароме. Неужели все уроки, преподанные жизнью, пропадут даром?
Возможно, его сердце в прошлом ни разу не было разбито, но вот трещины в нескольких местах оно имело глубокие. На этот раз все могло быть совсем по-другому. На этот раз он мог просто не выжить. В конце концов, он стал совсем другим.
Он стал другим, и все же он оставался прежним.
У него всегда было услужливое воображение. И сейчас оно со сверхъестественной скоростью рисовало в его воспаленном мозгу невероятные картины. Он представлял Джейн Беннет, какой видел ее на морском берегу, — с мокрыми, струящимися по спине волосами.
Он мысленно любил ее на берегу, сметая с нежной кожи крупинки девственно-белого песка. О, ему придется освободить от песка и ее прелестную грудь и наблюдать за тем, как ее соски ответят на эту непреднамеренную ласку. Ну что ж, в конце концов, возможно, и не настолько непреднамеренную.
Конечно, его голые колени и ноги погрузятся в мокрую песчаную гальку. Но ему будет наплевать. Скоро, совсем скоро, додумалось ему, он вообще этого не заметит.
Боже милостивый, взмолился про себя Джейк, он мог почти ощущать ее вкус, чувствовать ее. Его мужское естество было болезненно прижато к материи джинсов, и обстановка все более накалялась. Если в его сумасшедшую голову придет еще хоть одна заманчивая мысль, если он снова поцелует Джейн, если…
— Ты просто сногсшибательна, — не удержался он.
Джейн сощурилась.
— Прошу прощения. — Джейк поспешил замести следы своего мысленного преступления. — Я сказал, прошу прощения. Уже поздно, и мы оба немного перебрали. Думаю, нам пора вернуться.
Они возвратились той же дорогой по пустынному пляжу и подобрали плетеную сумку и босоножки Джейн. Затем они начали взбираться по тропинке, которая вела к «Четырем сестрам» и бунгало.
— Не провожай меня до двери, — нарушила молчание она.
Джейк рассеянно отозвался:
— Знаю.
— И все равно ты собираешься это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26