Увидимся утром.
Когда служанка была уже у выхода, Элизабет радостно крикнула ей:
– Спокойной ночи, Колетт!
Оставшись одна, Элизабет села за старинный столик, чтобы сделать запись в своем дневнике. Но под пристальным взглядом Исиды с фрески ей никак не удавалось сосредоточиться.
Подперев рукой подбородок, она стала смотреть на изображение прекрасной женщины, которая жила за тридцать веков до нее.
– Интересно, были ли у тебя захватывающие приключения? – Она вздохнула. – Ты любила мужа? У вас были дети?
Любовь…
В последние недели Элизабет много думала о ней. И пришла к выводу, что определенно не влюблена в лорда Джонатана – Джека. В него нельзя влюбляться: это было бы очень неразумно с ее стороны и слишком опасно.
Но пожалуй, она им увлеклась.
Сегодня за обедом Джек был молчалив. Душой общества оказался любезный и очень милый граф Полон-ски. Он всюду бывал, все перепробовал, был со всеми знаком – и так интересно обо всем рассказывал. Он даже поведал чудесную историю о принце Уэльском и некоей миссис Л. И причем в подробностях, отчего Элизабет покраснела, хотя и получила удовольствие.
Вздохнув, Элизабет отложила перо и закрыла альбом в кожаном переплете.
– Нет, не могу я здесь спокойно писать о прошлом дне. Потом запишу.
Она приготовилась спать: привернула фитиль лампы и скользнула под одеяло, не забыв опустить противомоскитную сетку. Но тут же снова встала, взяла дневник со столика и спрятала его под подушку.
Через какое-то время Элизабет проснулась. Поначалу ей казалось, что она встревожена сновидением – ей, конечно же, опять приснился Джек.
Девушка села на постели и устремила взгляд в темноту. Сквозь крохотное окошко, проделанное в передней стене усыпальницы, проникал очень слабый свет. Да и то лишь потому, что было полнолуние.
Она сидела, стараясь успокоиться, и ждала, когда сердце начнет биться ровно. Казалось, вокруг было тихо – или она ничего не слышала из-за гула в ушах и прерывистого шумного дыхания? Все тело ее покрылось потом. Ночная рубашка противно липла к коже.
Неужели ее снова беспокоят сны о Джеке? Сны, в которых он целовал ее, ласкал и прижимал к себе, так что она ощущала его налитые силой мышцы и ту особую часть тела, которая делает мужчин такими непохожими на женщин… Он шептал ей на ухо что-то завораживающее, обещал доставить ей удовольствие с помощью одного только языка…
Элизабет содрогнулась.
Или, может быть, ее разбудил более мрачный, совсем не такой приятный сон?
Со времени смерти милой Анни ее мучило одно и то же видение. И она в испуге просыпалась посреди ночи, тело ее покрывалось холодным потом, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.
Кто-то преследовал ее.
Элизабет не могла понять, кто и за что ее преследует. Было ясно только одно: если ее поймают, ей придет конец. И всегда рядом была Анни, требовавшая заботы, мешавшая ей бежать. И хотя Элизабет сознавала, что безжалостный преследователь вот-вот догонит ее, она не бросала свою младшую сестру. Но рука Анни выскальзывала из ее руки, и они разлучались.
Глядя в темноту, Элизабет впервые поняла, что так и не знает, что должно произойти потом: всякий раз она просыпалась с плачем – не было конца у этого кошмарного сна.
Девушка утерла слезы. Что разбудило ее этой ночью?
Тук.
Тук. Тук.
Элизабет замерла от страха. Крошечные волоски на ее затылке вдруг встали дыбом. Кожу головы странно покалывало. По всему телу вдруг побежали мурашки.
Реальность ударила ее, словно прикосновение ледяных пальцев к позвоночнику.
В пещере еще кто-то есть!
Элизабет почувствовала, что в горле у нее сухо, как в пустыне во время песчаной бури. Сердце ее трепетало, как пойманный мотылек. Дыхание перехватило – ей казалось, что она вот-вот задохнется.
Страх.
Впервые в жизни Элизабет нутром почувствовала всю глубину этого самого примитивного чувства. Нет, наверное, не впервые: впервые она испугалась по-настоящему в ту ночь, когда умирала Анни.
Однако сегодняшний ее страх был совсем иным. Это был страх перед неизвестным, страх жертвы, бессильной против хищника, страх беглеца, которому не удается уйти от погони. Руки и ноги у нее похолодели. Сознание было четким, а тело словно парализовало. Это походило на страшный сон, на кошмар – только она не спала!
Тут Элизабет различила темную фигуру в широком одеянии и с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Кто-то был прямо здесь!
Это призрак?
Можег быть, это вернулась мумия Исиды и. хочет получить обратно свою усыпальницу?
Элизабет очень живо представила себе, как закутанный в льняную материю мертвец встает из гроба и идет при свете луны. Ей показалось, что пахнет смолой, кото-рой в древности пропитывали погребальные пелены.
Элизабет укорила себя за то, что дала волю фантазии. Конечно, это не призрак и не вышедшая из гроба мумия. Это живое существо из плоти и крови. Иначе просто быть не может.
Сквозь противомоскитный полог она разглядела, что незваный гость направился к ее дорожному сундуку. Кем бы ни был пришелец, он явно намеревался порыться в ее личных вещах!
Думай, Элизабет, соображай! Нечего жаться в постели! Никакой рыцарь в сверкающих латах не примчится на своем верном скакуне, чтобы спасти тебя от того, кто проник в пещеру. Надо самой что-то делать.
Где ее решимость? Ее сила воли? Ее отвага? Милая, нежная Анни говорила, что в Элизабет ее больше всего восхищает отвага. Разве младшая сестра не была бы разочарована, если бы сейчас увидела, что она съежилась под одеялом и притихла, как мышка?
Элизабет услышала, как тихо скрипнула крышка сундука. Ее передернуло от отвращения. Сейчас кто-то будет рыться в сундуке, чьи-то руки коснутся нижнего белья, тончайших батистовых сорочек и панталон. Этот кто-то возьмет старинную брошь с камеей, которую мать подарила ей в день шестнадцатилетия. А то и бесценную фотографию Анни и всей семьи, с которой она никогда не расстается.
Элизабет с изумлением поняла, что теперь испытывает уже не столько страх, сколько гнев. В конце концов, разве что-то может причинить ей более сильную боль, чем та, которую она испытала от смерти дорогой Аннелизы?
Кто посмел войти к ней в спальню, ворошить вещи и ругать ее до полусмерти?! Господь свидетель: она не намерена лежать в постели, она не трусиха! Пора действовать. Но сначала необходимо вооружиться.
Розовый шелковый зонтик лежал на старинном столике у кровати.
Ничего лучшего она придумать не смогла. Хотя зонтик наверняка сломается, а он так нравится ей.
Придется сначала вскочить, а потом уже схватить его. Она приготовилась, сделала глубокий вдох, раздвинула противомоскитную сетку и решительно крикнула:
– Стойте! Кто здесь?
Темная фигура у сундука замерла.
Элизабет схватила со столика любимый зонтик и, размахивая им, словно волшебным мечом, повторила свой вопрос, моля Бога, чтобы пришелец не расслышал, что голос ее дрожит:
– Я сказала: кто здесь?
Вор выпрямился, повернулся и опрометью бросился к выходу. При этом он перевернул стул и задел жестяную банку с печеньем, стоявшую на краю стола. Банка с шумом упала на каменный пол.
Дверь спальни распахнулась, и темная фигура исчезла в ночи. Мгновение спустя Элизабет будто кто в спину толкнул, и она пустилась в погоню.
Сжимая в одной руке зонтик, а другой придерживая подол длинной ночной рубашки, девушка мчалась за грабителем. Только когда под ее босыми ногами оказалась дорожка, посыпанная гравием, она опомнилась, поняв, что даже не успела надеть тапочки.
– Дьявольщина! – тихо выругалась Элизабет, глядя, как неизвестный благополучно подбегает к саду.
Она вздохнула. Отчасти этот вздох выражал разочарование, отчасти – облегчение. Ничего уже не изменить. Так что будет лучше вернуться в спальню.
Элизабет повернулась и только теперь заметила позади себя еще одну темную фигуру. Тихо вскрикнув, она выставила зонтик как шпагу.
В следующее мгновение она, узнав человека, опустила свое оружие и несколько ворчливо воскликнула:
– Вы меня напугали до полусмерти!
Джек ступил в полосу лунного света и чуть иронично осведомился:
– Вышли на ночную прогулку, миледи?
Глава 13
Джек отступил на пару шагов и поднял руки, показывая, что сдается.
– Миледи, я взываю к вашему милосердию. Пожалуйста, не надо так размахивать зонтиком. Он может оказаться очень опасным оружием.
– Вот именно, милорд, – решительно подтвердила Элизабет.
Он внимательно посмотрел на нее и заметил:
– Кажется, вы запыхались, миледи.
– Да, милорд, – недовольно подтвердила она.
– И какова причина?
– Я гналась за вором, который был у меня в спальне.
Джек засмеялся:
– Гнались за вором?
– Да. Я проснулась и увидела, что в моей комнате кто-то есть.
Джек перестал улыбаться. Его губы плотно сжались.
– Вы уверены?
Она кивнула:
– Я его преследовала.
– Вы не воспользовались звонком, чтобы позвать на помощь?
Элизабет забыла о колокольчике, однако она не собиралась признаваться в этом.
– Помощь подоспела бы не сразу, а вор тем временем успел бы скрыться.
– Поэтому вы и погнались за ним.
– Вот именно.
– Дурочка! – зло воскликнул Джек. – Это могло плохо для вас кончиться!
– Я знаю.
Как объяснить Джеку, что ее страх уступил место ярости? Что из трусливо жавшейся в кровати жертвы она вдруг превратилась в охотницу? Смерть больше не пугала ее. Ей каким-то чудом удалось пережить ту ужасную ночь прошлой зимой, когда умерла ее милая сестра, которую она любила всем сердцем. Теперь Элизабет знала, что может выдержать в любых обстоятельствах.
Джек схватил девушку за руку выше локтя и заставил повернуться к нему спиной, а потом снова лицом. Он осмотрел ее.
– С вами ничего плохого не случилось?
– Нет, – спокойно ответила она. – Со мной все в порядке.
Элизабет заметила наконец, что стоит перед Джеком в ночной рубашке, которая местами прилипла к потному телу. Ее соски обозначились под тонкой тканью. И Джек смотрел прямо на них.
У нее от волнения перехватило горло. Она тихо спросила:
– Что-нибудь случилось, милорд?
Он неохотно перевел взгляд на ее лицо.
– Нет, миледи. Вор что-то унес?
– Не знаю.
– Он был один?
– Я видела только одного.
Элизабет сама поняла, какой беспомощной и наивной кажется она Джеку.
– Идемте. Я пройду с вами в пещеру. – Джек взял ее за локоть.
Она слабо запротестовала:
– Право, в этом нет нужды!
– А что, если воров было двое и второй продолжает рыться в вещах?
«Как глупо, что я об этом не подумала», – рассердилась на себя Элизабет.
– Мне не пришло это в голову, – произнесла она вслух.
– Ну а мне вот пришло. Идемте туда быстрее.
Она почувствовала, что Джек страшно на нее зол.
– Благодарю вас, милорд. Вы очень любезны. Я понимаю – вам, должно быть, хочется поскорее вернуться к себе.
Элизабет обернулась на темные проемы пещер, пытаясь догадаться, которая отведена ему.
Джек прочел ее мысли – ему это удивительно хорошо удавалось.
– Мой номер находится рядом с вашим.
– Рядом?
– Это была гробница деревенского надсмотрщика по имени Ка.
– Мужа леди Исиды?
– Да. – Он вопросительно поднял брови. – Откуда вы узнали?
– Я сплю в погребальной камере леди Исиды.
– Похоже, Ка процветал. Очень редко бывало, чтобы у каждого была отдельная гробница. Обычно вместе хоронили целую семью, включая женатых сыновей и замужних дочерей.
– Навечно вместе, – прошептала Элизабет. – В этом есть что-то утешительное.
Однако Джек не слушал ее романтические бредни. Он мысленно проклинал себя за то, что не пришел ей на помощь вовремя.
– Я был рядом! Если бы остался у себя в комнате, – пробормотал он, – вместо того, чтобы дышать воздухом, то услышал бы ваши крики.
Элизабет недоуменно переспросила:
– Мои крики?
– Когда вы заметили непрошеного гостя.
Она расправила плечи и негодующе фыркнула:
– Я не кричала, когда заметила вора, милорд! И потом тоже. Мы не кричим.
Он удивленно приподнял бровь:
– Мы?
– Мы, отважные и решительные женщины, милорд, – пояснила она чуть высокомерно.
– А, понимаю.
Элизабет почему-то показалось, что он ничего не понимает.
– Тем не менее, – добавил Джек, – я буду спать спокойно, если сам проверю вашу комнату.
– Как желаете, сударь.
Хотя у Элизабет и были длинные ноги, ей все равно приходилось бежать, чтобы не отстать от Джека, пока они возвращались к гробницам.
– Помните, вы предполагали, что будут новые попытки напугать вас – чтобы вы уехали.
Элизабет остановилась и уставилась на Джека.
– Вы считаете, что случившееся связано с тем, что было в музее?
Его глаза горели гневом.
– Да, считаю.
Она тихо вскрикнула:
– Тот негодяй, который затолкал меня в гроб, приходил сегодня ко мне в спальню?
Джек не стал пытаться смягчить удар.
– Мне очень жаль, Элизабет, но скорее всего это один и тот же злодей.
– Матерь Божия!
– Кто-то ведет с вами игру, милая моя девочка, и игра эта довольно гадкая, – проговорил Джек сухо и жестко. – Я намерен позаботиться о том, чтобы эта игра прекратилась.
Элизабет тревожилась о своем дневнике и секретных записях, спрятанных в обложке. Что, если у вора был сообщник? И пока она гналась за одним, другой уже обыскал ее пещеру. Быть может, они так задумали – чтобы выманить ее из склепа…
– Нам надо спешить! – воскликнула Элизабет, высвободила руку и бросилась бежать.
Она ворвалась в распахнутую дверь спальни, которая когда-то была усыпальницей леди Исиды, и первым делом метнулась к кровати – проверить, остался ли под подушкой ее драгоценный дневник. Нащупав гладкую прохладную кожу переплета, она с облегчением вздохнула.
Джек вошел почти сразу же за ней.
– Какого черта! – воскликнул он, увидев, как она склоняется над постелью. – Что происходит, Элизабет? Что вы там прячете?
Элизабет выдернула руку из-под подушки и повернулась к нему.
– Ничего, – решительно заявила она, однако лицо выдало – девушка чувствовала неловкость.
Внезапно Джек навис над ней: высокий, смуглый, красивый… В бледном свете луны его волосы казались чернильно-черными, а кожа – бронзовой. Элизабет не в первый раз подумала, что никогда в жизни не видела более красивого человека.
И более опасного.
– Можете закрыть рот, Элизабет, – проговорил он, иронично улыбаясь.
С досадой заметив, что ее рот действительно открыт от изумления, она поспешно сжала губы.
Он приблизился к ней почти вплотную.
– А теперь, дорогая моя, я хочу услышать правду.
– П-правду? – Ее голос невольно дрогнул.
Он кивнул:
– Всю правду.
Элизабет повернулась к столику у кровати и зажгла керосиновую лампу. Когда комната осветилась, она сразу же почувствовала себя лучше.
– Я не могу сказать вам всю правду, – призналась она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я дала слово.
Джек хмыкнул:
– Кому вы дали слово?
– Себе самой.
– Себе?!
Он явно ожидал услышать какой-то иной ответ.
Элизабет кивнула, ощущая, как волосы скользят по ее плечам: во время погони коса ее расплелась.
– Я дала себе слово, что первым об этом услышит мой папа. Я торжественно поклялась в этом. Вы же не захотите, чтобы я нарушила торжественную клятву?
Джек немного помолчал и ответил:
– Да. Я этого не захочу.
– Уверяю вас, вы не имеете никакого отношения к моей тайне.
Джек что-то пробормотал себе под нос. Девушке показалось, будто он сказал: «Черт, как бы я хотел не иметь!» Однако она тут же решила, что ослышалась.
Элизабет осмелилась прикоснуться к его обнаженной до локтя руке.
– Извините. Мне очень жаль, что я не могу вам все рассказать.
– Мне тоже.
– Не сердитесь на меня.
Он протяжно выдохнул:
– Я не сержусь.
– Вы во мне разочаровались.
– Ничуть.
– Тогда в чем же дело?
Его яркие глаза блеснули в свете лампы.
– Дело во всей этой проклятой истории.
– Я не понимаю.
– Знаю, что не понимаете.
Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, воздух вот-вот зазвенит, как туго натянутая струна.
– М-мне надо бы прибраться. Ах, что устроил тут вор! – Элизабет опустилась на четвереньки.
– Я сам соберу это чертово печенье! – Джек бесцеремонно взял ее за локти и заставил подняться. – Посмотрите свой сундук и проверьте, не пропало ли что-нибудь.
Джек поднял опрокинутый стул и собрал рассыпавшееся по каменному полу печенье, пока Элизабет методично перебирала свои вещи.
– Кажется, все на месте, – сообщила Элизабет, заперев крышку дорожного сундука.
– Выходит, вы спугнули вора прежде, чем он успел найти то, что искал.
– Да, наверное, так.
Джек скрестил руки на груди и прислонился спиной к мраморной колонне.
– Вы не собираетесь сказать мне, что именно это было?
– Что? – спокойно спросила она.
– Что нужно было вору.
– Я не знаю. – Элизабет судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее горят щеки. – Точно не знаю.
– Но подозреваете.
Она понизила голос почти до шепота:
– Подозреваю.
Джек раздосадованно вздохнул.
– Бог свидетель, у большинства людей есть свои секреты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28