При определенном воспитании и хотя бы минимальном знании этикета мы могли бы через полгода найти ей мужа и благополучно сбыть с рук.
Леди Уинфорд не соизволила поднять глаз.
— Следует заметить, что ты вряд ли можешь служить образцом и судьей хороших манер. Позволь напомнить о некоей леди Уикем, приведшей тебя на край пропасти. Только милостью Божьей ты не убил ее мужа и не болтаешься на виселице за убийство.
— Манеры и мораль — две абсолютно разные веши. Я не прикончил Уикема только потому, что посчитал куда более изощренной местью оставить его жить в бесчестье.
И не я принудил его пустить себе пулю в лоб.
Бабушка наконец подняла голову. Во все еще красивых глазах отражались огоньки свечей.
— Тебе грозит опасность, — мягко заметила она, — превратиться в черствого, бесчувственного человека. Жаль.
— Что поделать! К сожалению, добрые сердца чертовски бесполезны на службе его величества, особенно в битвах. Да и в мирной жизни. Кстати, мне казалось, что у дражайшей Анны было два отпрыска от чертова колониста. Где второй?
Леди Уинфорд поджала губы и неохотно кивнула:
— Тут ты прав. Бакстер рассказал мне, что случилось.
Пираты.
— Пираты? А откуда Бакстеру известно о пиратах? — Ему всегда и все известно. Не знаю уж, какими путями он узнает самые мельчайшие подробности! Но так или иначе молодого человека насильно увели на пиратское судно. Некий капитан Джек. Гнусный негодяй! Прошу тебя, выясни, что можно сделать, и верни его! Страшно подумать, что сын дорогой Анны в руках разбойников!
— Судя по его сестрице, разбойники, вероятнее всего, именно в этот момент умоляют о пощаде, — Опять ты споришь, — нахмурилась бабка. — Хоть бы скорее поправился.; Ты становишься совершенно невыносимым.
— И так будет продолжаться, — мрачно предрек он, — пока я не избавлю свой дом от непрошеных гостей.
— Это относится и ко мне?
— Нет, — резко бросил он, — и ты прекрасно это знаешь!
— Так ли это? Теперь это твой дом, ты унаследовал его вместе с титулом, местом в палате лордов и мерзким характером. — Она яростно насадила на вилку очередной кусочек баранины. — Что ж, видно, пришла пора вернуться в свой дом, поскольку ты вряд ли желаешь обременять себя присутствием такой старухи, как я.
Возмущенный таким предположением, Холт резко отодвинул стул и жестом отослал лакея.
— Не смейте так говорить, бабушка! Какая глупость!
Это и ваш дом! Я просто требую немного мира и покоя!
Разве это так уж недостижимо?
Леди Уинфорд невозмутимо отложила вилку с ножом и гордо выпрямилась.
— Вижу, и твои манеры не так хороши, как тебе кажется. Джентльмен не поднимается из-за стола, пока дама не готова встать!
— Кроме того, истинный джентльмен не упрекает свою бабку в глупости, даже если последнее — чистая правда.
Но мы уже знаем, что я не джентльмен. Отошлите девчонку в пансион или в деревню.
— Нет! Считаешь, будто я такая овца, что беспрекословно откажусь от собственных принципов, просто потому, что ты не желаешь обременять себя этим ребенком? Не выйдет!
— Так я и знал, — сухо пробормотал он. — Но тем не менее этому не бывать. Ради Бога, бабушка, я же не предлагаю сунуть ее в мешок и утопить, как ненужного котенка. Вы чувствуете себя обязанной помочь ей, поэтому делайте все, что считаете нужным для ее благоденствия.
Но не вешайте эту особу мне на шею.
Наступило молчание; слышно было лишь потрескивание свечей. Но когда леди Уинфорд снова заговорила, Холт оторопел: никогда он еще не слышал столь неумолимого тона.
— Я не одобряю расправ над котятами, — сухо бросила она, — и не собираюсь подчиняться тебе, Деверелл. Мы с Амелией как можно скорее покинем этот дом. Бакстер, разумеется, поедет с нами. Поскольку мы стали для тебя бременем и причиняем тебе одно беспокойство, постараемся исчезнуть из вида.
Деверелл. Не Холт, даже не Брекстон. Его титул… Хочет подчеркнуть, что отныне между ними нет ничего общего.
Гнев боролся в Холте с изумлением. Неужели она прониклась такой любовью к выскочке из колоний, что готова отречься от своего внука?
Однако он решил молчать. Никуда она не уедет. С места не сдвинется. Уже не раз угрожала, особенно когда он выходил из себя, потому что очередной мопс погрыз его сапоги или ножку стола, но ничего не менялось. Пустые слова. И на этот раз будет то же самое.
Но оказалось, что он ошибся.
Ровно через три дня леди Уинфорд и Амелия выехали из дома на Керзон-стрит в сельское поместье, взяв с собой мопсов, с полдюжины кошек и многострадального Бакстера.
Холт злобно подумал, что они друг друга стоят, махнул на все рукой и пустился в разгул. Скорее он поседеет и сморщится к тридцати годам, как сушеная слива, чем позволит бабке командовать им!
Однако после недели пьянства, распутства и игры в карты ему все осточертело. Он даже стал подумывать о визите в деревню. Следует любым способом убедить бабку в своей правоте.
Но тут британские войска вошли в Португалию. В Испании начались волнения, и Холт вернулся в полк. В доме остался лишь небольшой штат слуг.
И так продолжалось три долгих года.
Часть вторая
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Лондон. Сентябрь 1812 года
Глава 5
Лондон все еще ликовал по поводу июльской победы Веллингтона в сражении при Саламанке. Армию Наполеона выбили из испанского города. Празднества в честь полководца устраивались в Уайтхолл-Чепл, хотя граф Деверелл предпочел бы уклониться от пышной церемонии. Его представления о войнах и людях, стоящих за ними, радикально изменились за последние три года. Теперь он мыслил куда шире и циничнее, искренне считая безнравственной всякую шумиху вокруг кровавых сражений, в которых сотнями гибнут солдаты.
Правда, его суждения отнюдь не разделялись парламентом и обычными людьми, ни разу не стоявшими на горящей палубе фрегата королевского флота его величества в тот момент, когда рушились мачты и очередное пушечное ядро уносило жизни несчастных матросов. Но куда хуже были рукопашные схватки под беспощадным испанским солнцем, бесконечные переходы по горам и пересохшим равнинам, пока джентльмены, с Уайтхолла спорили о каждом пенсе и шиллинге. И его не утешали ни звание героя, но то, что он сумел уцелеть, ни теплый прием столицы.
Поэтому Холт решил посетить клуб, чтобы немного успокоиться и забыться за карточным столом, где играли в вист или фаро. Куда предпочтительнее идиотских речей, призванных подогревать патриотизм и возбуждать благодарность за то, что еще находятся люди, готовые умереть за право Англии карать все, что считалось несправедливостью.
Что ж, он готов согласиться с этим… но не сразу. После невыносимой жары, вони, запаха крови и бесчисленных смертей Холт был не прочь предаться разврату. Немного развлечений не повредит!
Ночные тени окутали узкие улочки и служили прикрытием для тех, кто не хотел быть узнанным при посещении неприметного дома в узком лондонском переулке. На легкий стук в обшарпанную дверь приоткрывался «глазок», и привратник определял, можно ли впустить посетителя. Если удача улыбалась пришедшему, он оказывался в роскошном игорном зале, где мелькали знакомые лица членов высшего общества и иностранных дипломатов. Большинство дам носили модные, украшенные драгоценными камнями маски с вуалями, почти не скрывавшими тонких черт, зато позволявшими вести себя куда свободнее, чем полагается в свете.
Холта встретила сама мадам маркиза, худая, не имеющая возраста женщина с разрисованной физиономией, увешанная драгоценностями.
— Милорд Брекстон, как приятно вновь видеть вас! — хрипловато выговорила она. Свет играл на алмазных заколках в высоком парике: пристрастие, с которым она никак не желала расстаться.
— Я счастлив, мадам Л'Эгль, — пробормотал Холт, склоняясь над ее рукой. Мадам, гортанно засмеявшись, показала на игорные столы.
— Как видите, ваш друг лорд Карлтон все еще здесь.
Вероятно, ожидает вас.
Да уж, Стэнфилл знает его лучше остальных!
Холт с мрачной улыбкой вошел в салон, где густо висел голубой дымок. Пройдя мимо обтянутых зеленым сукном столов, он направился в дальний конец комнаты. Словно почувствовав его присутствие, Дэвид поднял голову:
— Ты опоздал. Я сижу здесь уже несколько часов.
— Я так и заметил, — сухо усмехнулся Холт, кивнув на горку монет и полупустой бокал. На плече Стэнфилла висела почти голая девица. Левая обнаженная грудь чуть касалась его уха. Она улыбнулась вновь прибывшему без малейшего смущения, словно находилась в светской гостиной, и легонько провела ладонью по волосам виконта. В ответ Стэнфилл обвел языком тугой нарумяненный сосок, превратив его в острый камешек, и вновь обратил взор на карты.
Сверху, с закрытой галереи, доносились звуки музыки; вездесущие лакеи молниеносно заменяли бокалы бренди и шампанского по мере их опустошения. «Клуб адского проклятия» вполне заслуживал свое название и оправдывал репутацию гнезда разврата. Ставки были высоки, книга пари — такая же толстая, как в «Уайте», где по самым тривиальным поводам выигрывались и проигрывались целые состояния.
— Хотите поучаствовать? — осведомился один из игроков и встал, предлагая занять свое место. — Я совсем опьянел и не желаю терять последние деньги, тем более что наверху меня ждет лакомый кусочек!
Последнее время Холт не знал, куда себя девать. Снедающее его внутреннее беспокойство и неудовлетворенность побудили принять приглашение. На какое-то время он забыл обо всем, сосредоточившись на игре, и легко выиграл, к великой зависти Стэнфилла, который немедленно покинул стол и увлек гологрудую потаскушку на парчовый диван в укромном алькове. Никто, если не считать случайных взглядов, не обратил на них ни малейшего внимания.
К тому часу, когда Стэнфилл вернулся, кучка монет перед Холтом удвоилась. Недаром тот славился своим хладнокровием и умением запоминать сброшенные карты. Репутация удачливого игрока была по праву им заслужена, — Собираешься быть на празднике, который устраивает леди Уинфорд для мисс Кортленд на будущей неделе? — осведомился Дэвид.
Холт сделал ставку и устремил внимательный взгляд на. банкомета, раздававшего карты.
— Понятия не имел ни о каком празднике, — обронил он. — Но я вот уже больше трех лет как не перемолвился с бабкой ни единым словом.
Признание было встречено недоуменным молчанием.
Только когда Холт закончил партию, Стэнфилл нерешительно заметил:
— Может, все-таки тебе стоит пойти? Черт возьми, Брекстон, совсем ни к чему обдавать меня таким возмущенным взглядом. Просто мороз по коже! Сразу приходит на ум твое прозвище Девил!
— Рекомендую тебе помнить об этом, если поддашься искушению сунуть нос в мои дела, — посоветовал Холт с улыбкой, ничуть не скрывшей холодного блеска глаз и предостерегающего тона.
Стэнфилл прекрасно понял намек и воздержался от дальнейших советов. Они немного поболтали, прежде чем Холт выбрал самую хорошенькую среди жриц любви, которых мадам Л'Эгль нанимала для удовольствия и забав родовитых джентльменов, посещавших клуб. Парочка исчезла в одной из комнат наверху. Шлюха, в восторге оттого, что подцепила такого видного кавалера, весело хихикала, хотя Брекстон отделывался немногословными репликами, выдающими скуку и нетерпение, как ни старалась женщина вовлечь его в беседу.
Лорд Карлтон лениво смотрел им вслед. Холт сильно изменился после возвращения. Появилась в нем какая-то жесткость, которой не было раньше. Правда, он всегда был отчаянно-храбрым, временами безжалостным, когда того требовала необходимость, но после приезда с войны на Пиренейском полуострове что-то выдавало в нем человека, которого опасно задеть или прогневать.
И как три с половиной года назад, он задался вопросом: правда ли, что лорд Деверелл замешан в скандале с неким министром иностранных дел, обвиненным в измене? Доказательства были представлены, и министр без лишнего шума подал в отставку, приехал домой и пустил пулю себе в висок, совсем как лорд Уикем после дуэли, стоившей ему чести и репутации.
Не то чтобы об этом стало известно: дуэли по-прежнему были вне закона, и не один дуэлянт, покончивший с противником, поднялся на эшафот виселицы в Тайберне.
Нет, все держалось в тайне, и сам Брекстон ни словом, ни делом не дал понять, будто знает что-то об Уитуорте и всей постыдной истории. Улики если и существовали, то исчезли вместе с несколькими офицерами британского флота, носившими известные имена. Оставалось неясным, кто именно добыл роковые сведения против министра и многих членов кабинета. Все же странно, что вскоре после выздоровления и вторжения в Португалию Холт получил заветный патент и покинул Англию, даже не попытавшись помириться с бабушкой. Ах, как хотелось Дэвиду присутствовать при встрече Холта с мисс Кортленд! Маленькая колонистка… скажем прямо, расцвела.
Но упоминать об этом неблагоразумно. Значит, он постарается вовремя оказаться в нужном месте, тем более что наверняка получит приглашение на день рождения Амелии Кортленд. Давно и хорошо известно, что леди Уинфорд — дама незлопамятная, любит внука и, разумеется, включит и его в список гостей. Остается только позаботиться, чтобы Холт непременно поехал. Изумительная получится сцена. Вот Дэвид позабавится!
Праздник. Бабушка чересчур великодушна, если идет на такие затраты. Сама Амелия предпочла бы ужин в узком кругу. Двадцать один год — возраст довольно солидный, тем более что она отнюдь не отличается красотой или богатством. И не слишком хочет пить шампанское и танцевать под звездами.
— Да постойте вы смирно хоть минуту, мисс Амелия! — ворчала Люси, в который раз одергивая подол. — Все этот шлейф… никак не желает ложиться складками и при каждом движении…
— Прости, Люси, я больше не шевельнусь, — вздохнула Амелия, критически оглядывая себя в зеркало. Слава Богу, моды сейчас довольно просты и платье из тонкого муслина, вышитое крошечными золотыми звездочками, идеально сидит на ее стройной фигуре. К сожалению, для женщины она чересчур высока, хотя бабушка уверяет, что очень приятно видеть женщину, которая не выглядит так, словно побывала под гладильным прессом.
— Все одинаковы, словно куклы в игрушечной лавке, — повторяла она. — Миниатюрные безмозглые блондинки просто заполонили «Олмэкс», но, к сожалению, мужчины предпочитают хорошенькое личико умной головке.
Улыбаясь при воспоминании о негодующей тираде леди Уинфорд, Амелия еще раз присмотрелась к своему отражению. Пусть она не королева бала, но белая ткань красиво оттеняет смугловатую кожу и темные волосы. Золотой кушак, проходивший под грудью, завязывался бантом на спине. К нему полагались туфельки из такого же атласа и ленты, которыми горничная перевила темные вьющиеся пряди, заколотые высоко на голове. Мадам ле Флер потратила немало усилий, чтобы превратить густую гриву в модные локоны и букли, свисающие на уши.
— Совсем как греческая богиня, верно? — засмеялась она, а бабушка пришла в полный восторг.
— Прелестно! Просто дух захватывает, дорогая Ами, — согласилась она с мадам. — Даже не ожидала. Ты просто великолепна!
Разумеется, не было смысла утверждать, что она самая обыкновенная простушка. Бабушка слышала только то, что хотела слышать: одна из ее самых трогательных и невыносимых черт.
— Пойдем, дорогая, пора, — окликнула леди Уинфорд. — Ты должна стоять рядом со мной и принимать гостей. И не смотри на меня с видом мученицы, вот увидишь, все будут осыпать тебя комплиментами и твердить, как ты очаровательна. Ах, это будет самым значительным событием в сезоне! Приглашения были с благодарностью приняты, и я думаю… о, какая была бы удача, пожелай он приехать… хотя он редко посещает подобные собрания. Слишком пресные для него, слишком пресные.
Но я пустила в ход все средства, поэтому кто знает, что он способен выкинуть…
— О ком вы, бабушка? — перебила Амелия, когда они спускались по широкой лестнице в бальную залу. Первый этаж был залит огнями; за окнами то и дело слышался стук колес подъезжавших экипажей. В этот вечер в Бикон-Хаус царила суматоха. Скромный городской дом как по волшебству превратился в сказочный замок.
По какой-то причине девушка необычайно разволновалась и едва услышала ответ леди Уинфорд. Но тут ее внимание приковало знакомое имя.
— Я, разумеется, пригласила Холта, хотя он вряд ли появится Ненавидит подобные вещи еще больше принца-регента… Дорогая, что с тобой? Тебе плохо?
Амелия, съежившись, отпрянула от нее, но тут же взяла себя в руки и даже умудрилась улыбнуться:
— Нет-нет, все в порядке. Просто немного нервничаю…
— Не тревожься, тебя прекрасно примут. Посмотри, кареты выстроились по всей улице. Сама княгиня Ливен гордилась бы таким поклонением!
Княгиня Дарья Ливен, недавно прибывшая в Лондон вместе с мужем, русским послом князем Христофором Андреевичем, считалась признанной красавицей и произвела фурор своим появлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Леди Уинфорд не соизволила поднять глаз.
— Следует заметить, что ты вряд ли можешь служить образцом и судьей хороших манер. Позволь напомнить о некоей леди Уикем, приведшей тебя на край пропасти. Только милостью Божьей ты не убил ее мужа и не болтаешься на виселице за убийство.
— Манеры и мораль — две абсолютно разные веши. Я не прикончил Уикема только потому, что посчитал куда более изощренной местью оставить его жить в бесчестье.
И не я принудил его пустить себе пулю в лоб.
Бабушка наконец подняла голову. Во все еще красивых глазах отражались огоньки свечей.
— Тебе грозит опасность, — мягко заметила она, — превратиться в черствого, бесчувственного человека. Жаль.
— Что поделать! К сожалению, добрые сердца чертовски бесполезны на службе его величества, особенно в битвах. Да и в мирной жизни. Кстати, мне казалось, что у дражайшей Анны было два отпрыска от чертова колониста. Где второй?
Леди Уинфорд поджала губы и неохотно кивнула:
— Тут ты прав. Бакстер рассказал мне, что случилось.
Пираты.
— Пираты? А откуда Бакстеру известно о пиратах? — Ему всегда и все известно. Не знаю уж, какими путями он узнает самые мельчайшие подробности! Но так или иначе молодого человека насильно увели на пиратское судно. Некий капитан Джек. Гнусный негодяй! Прошу тебя, выясни, что можно сделать, и верни его! Страшно подумать, что сын дорогой Анны в руках разбойников!
— Судя по его сестрице, разбойники, вероятнее всего, именно в этот момент умоляют о пощаде, — Опять ты споришь, — нахмурилась бабка. — Хоть бы скорее поправился.; Ты становишься совершенно невыносимым.
— И так будет продолжаться, — мрачно предрек он, — пока я не избавлю свой дом от непрошеных гостей.
— Это относится и ко мне?
— Нет, — резко бросил он, — и ты прекрасно это знаешь!
— Так ли это? Теперь это твой дом, ты унаследовал его вместе с титулом, местом в палате лордов и мерзким характером. — Она яростно насадила на вилку очередной кусочек баранины. — Что ж, видно, пришла пора вернуться в свой дом, поскольку ты вряд ли желаешь обременять себя присутствием такой старухи, как я.
Возмущенный таким предположением, Холт резко отодвинул стул и жестом отослал лакея.
— Не смейте так говорить, бабушка! Какая глупость!
Это и ваш дом! Я просто требую немного мира и покоя!
Разве это так уж недостижимо?
Леди Уинфорд невозмутимо отложила вилку с ножом и гордо выпрямилась.
— Вижу, и твои манеры не так хороши, как тебе кажется. Джентльмен не поднимается из-за стола, пока дама не готова встать!
— Кроме того, истинный джентльмен не упрекает свою бабку в глупости, даже если последнее — чистая правда.
Но мы уже знаем, что я не джентльмен. Отошлите девчонку в пансион или в деревню.
— Нет! Считаешь, будто я такая овца, что беспрекословно откажусь от собственных принципов, просто потому, что ты не желаешь обременять себя этим ребенком? Не выйдет!
— Так я и знал, — сухо пробормотал он. — Но тем не менее этому не бывать. Ради Бога, бабушка, я же не предлагаю сунуть ее в мешок и утопить, как ненужного котенка. Вы чувствуете себя обязанной помочь ей, поэтому делайте все, что считаете нужным для ее благоденствия.
Но не вешайте эту особу мне на шею.
Наступило молчание; слышно было лишь потрескивание свечей. Но когда леди Уинфорд снова заговорила, Холт оторопел: никогда он еще не слышал столь неумолимого тона.
— Я не одобряю расправ над котятами, — сухо бросила она, — и не собираюсь подчиняться тебе, Деверелл. Мы с Амелией как можно скорее покинем этот дом. Бакстер, разумеется, поедет с нами. Поскольку мы стали для тебя бременем и причиняем тебе одно беспокойство, постараемся исчезнуть из вида.
Деверелл. Не Холт, даже не Брекстон. Его титул… Хочет подчеркнуть, что отныне между ними нет ничего общего.
Гнев боролся в Холте с изумлением. Неужели она прониклась такой любовью к выскочке из колоний, что готова отречься от своего внука?
Однако он решил молчать. Никуда она не уедет. С места не сдвинется. Уже не раз угрожала, особенно когда он выходил из себя, потому что очередной мопс погрыз его сапоги или ножку стола, но ничего не менялось. Пустые слова. И на этот раз будет то же самое.
Но оказалось, что он ошибся.
Ровно через три дня леди Уинфорд и Амелия выехали из дома на Керзон-стрит в сельское поместье, взяв с собой мопсов, с полдюжины кошек и многострадального Бакстера.
Холт злобно подумал, что они друг друга стоят, махнул на все рукой и пустился в разгул. Скорее он поседеет и сморщится к тридцати годам, как сушеная слива, чем позволит бабке командовать им!
Однако после недели пьянства, распутства и игры в карты ему все осточертело. Он даже стал подумывать о визите в деревню. Следует любым способом убедить бабку в своей правоте.
Но тут британские войска вошли в Португалию. В Испании начались волнения, и Холт вернулся в полк. В доме остался лишь небольшой штат слуг.
И так продолжалось три долгих года.
Часть вторая
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Лондон. Сентябрь 1812 года
Глава 5
Лондон все еще ликовал по поводу июльской победы Веллингтона в сражении при Саламанке. Армию Наполеона выбили из испанского города. Празднества в честь полководца устраивались в Уайтхолл-Чепл, хотя граф Деверелл предпочел бы уклониться от пышной церемонии. Его представления о войнах и людях, стоящих за ними, радикально изменились за последние три года. Теперь он мыслил куда шире и циничнее, искренне считая безнравственной всякую шумиху вокруг кровавых сражений, в которых сотнями гибнут солдаты.
Правда, его суждения отнюдь не разделялись парламентом и обычными людьми, ни разу не стоявшими на горящей палубе фрегата королевского флота его величества в тот момент, когда рушились мачты и очередное пушечное ядро уносило жизни несчастных матросов. Но куда хуже были рукопашные схватки под беспощадным испанским солнцем, бесконечные переходы по горам и пересохшим равнинам, пока джентльмены, с Уайтхолла спорили о каждом пенсе и шиллинге. И его не утешали ни звание героя, но то, что он сумел уцелеть, ни теплый прием столицы.
Поэтому Холт решил посетить клуб, чтобы немного успокоиться и забыться за карточным столом, где играли в вист или фаро. Куда предпочтительнее идиотских речей, призванных подогревать патриотизм и возбуждать благодарность за то, что еще находятся люди, готовые умереть за право Англии карать все, что считалось несправедливостью.
Что ж, он готов согласиться с этим… но не сразу. После невыносимой жары, вони, запаха крови и бесчисленных смертей Холт был не прочь предаться разврату. Немного развлечений не повредит!
Ночные тени окутали узкие улочки и служили прикрытием для тех, кто не хотел быть узнанным при посещении неприметного дома в узком лондонском переулке. На легкий стук в обшарпанную дверь приоткрывался «глазок», и привратник определял, можно ли впустить посетителя. Если удача улыбалась пришедшему, он оказывался в роскошном игорном зале, где мелькали знакомые лица членов высшего общества и иностранных дипломатов. Большинство дам носили модные, украшенные драгоценными камнями маски с вуалями, почти не скрывавшими тонких черт, зато позволявшими вести себя куда свободнее, чем полагается в свете.
Холта встретила сама мадам маркиза, худая, не имеющая возраста женщина с разрисованной физиономией, увешанная драгоценностями.
— Милорд Брекстон, как приятно вновь видеть вас! — хрипловато выговорила она. Свет играл на алмазных заколках в высоком парике: пристрастие, с которым она никак не желала расстаться.
— Я счастлив, мадам Л'Эгль, — пробормотал Холт, склоняясь над ее рукой. Мадам, гортанно засмеявшись, показала на игорные столы.
— Как видите, ваш друг лорд Карлтон все еще здесь.
Вероятно, ожидает вас.
Да уж, Стэнфилл знает его лучше остальных!
Холт с мрачной улыбкой вошел в салон, где густо висел голубой дымок. Пройдя мимо обтянутых зеленым сукном столов, он направился в дальний конец комнаты. Словно почувствовав его присутствие, Дэвид поднял голову:
— Ты опоздал. Я сижу здесь уже несколько часов.
— Я так и заметил, — сухо усмехнулся Холт, кивнув на горку монет и полупустой бокал. На плече Стэнфилла висела почти голая девица. Левая обнаженная грудь чуть касалась его уха. Она улыбнулась вновь прибывшему без малейшего смущения, словно находилась в светской гостиной, и легонько провела ладонью по волосам виконта. В ответ Стэнфилл обвел языком тугой нарумяненный сосок, превратив его в острый камешек, и вновь обратил взор на карты.
Сверху, с закрытой галереи, доносились звуки музыки; вездесущие лакеи молниеносно заменяли бокалы бренди и шампанского по мере их опустошения. «Клуб адского проклятия» вполне заслуживал свое название и оправдывал репутацию гнезда разврата. Ставки были высоки, книга пари — такая же толстая, как в «Уайте», где по самым тривиальным поводам выигрывались и проигрывались целые состояния.
— Хотите поучаствовать? — осведомился один из игроков и встал, предлагая занять свое место. — Я совсем опьянел и не желаю терять последние деньги, тем более что наверху меня ждет лакомый кусочек!
Последнее время Холт не знал, куда себя девать. Снедающее его внутреннее беспокойство и неудовлетворенность побудили принять приглашение. На какое-то время он забыл обо всем, сосредоточившись на игре, и легко выиграл, к великой зависти Стэнфилла, который немедленно покинул стол и увлек гологрудую потаскушку на парчовый диван в укромном алькове. Никто, если не считать случайных взглядов, не обратил на них ни малейшего внимания.
К тому часу, когда Стэнфилл вернулся, кучка монет перед Холтом удвоилась. Недаром тот славился своим хладнокровием и умением запоминать сброшенные карты. Репутация удачливого игрока была по праву им заслужена, — Собираешься быть на празднике, который устраивает леди Уинфорд для мисс Кортленд на будущей неделе? — осведомился Дэвид.
Холт сделал ставку и устремил внимательный взгляд на. банкомета, раздававшего карты.
— Понятия не имел ни о каком празднике, — обронил он. — Но я вот уже больше трех лет как не перемолвился с бабкой ни единым словом.
Признание было встречено недоуменным молчанием.
Только когда Холт закончил партию, Стэнфилл нерешительно заметил:
— Может, все-таки тебе стоит пойти? Черт возьми, Брекстон, совсем ни к чему обдавать меня таким возмущенным взглядом. Просто мороз по коже! Сразу приходит на ум твое прозвище Девил!
— Рекомендую тебе помнить об этом, если поддашься искушению сунуть нос в мои дела, — посоветовал Холт с улыбкой, ничуть не скрывшей холодного блеска глаз и предостерегающего тона.
Стэнфилл прекрасно понял намек и воздержался от дальнейших советов. Они немного поболтали, прежде чем Холт выбрал самую хорошенькую среди жриц любви, которых мадам Л'Эгль нанимала для удовольствия и забав родовитых джентльменов, посещавших клуб. Парочка исчезла в одной из комнат наверху. Шлюха, в восторге оттого, что подцепила такого видного кавалера, весело хихикала, хотя Брекстон отделывался немногословными репликами, выдающими скуку и нетерпение, как ни старалась женщина вовлечь его в беседу.
Лорд Карлтон лениво смотрел им вслед. Холт сильно изменился после возвращения. Появилась в нем какая-то жесткость, которой не было раньше. Правда, он всегда был отчаянно-храбрым, временами безжалостным, когда того требовала необходимость, но после приезда с войны на Пиренейском полуострове что-то выдавало в нем человека, которого опасно задеть или прогневать.
И как три с половиной года назад, он задался вопросом: правда ли, что лорд Деверелл замешан в скандале с неким министром иностранных дел, обвиненным в измене? Доказательства были представлены, и министр без лишнего шума подал в отставку, приехал домой и пустил пулю себе в висок, совсем как лорд Уикем после дуэли, стоившей ему чести и репутации.
Не то чтобы об этом стало известно: дуэли по-прежнему были вне закона, и не один дуэлянт, покончивший с противником, поднялся на эшафот виселицы в Тайберне.
Нет, все держалось в тайне, и сам Брекстон ни словом, ни делом не дал понять, будто знает что-то об Уитуорте и всей постыдной истории. Улики если и существовали, то исчезли вместе с несколькими офицерами британского флота, носившими известные имена. Оставалось неясным, кто именно добыл роковые сведения против министра и многих членов кабинета. Все же странно, что вскоре после выздоровления и вторжения в Португалию Холт получил заветный патент и покинул Англию, даже не попытавшись помириться с бабушкой. Ах, как хотелось Дэвиду присутствовать при встрече Холта с мисс Кортленд! Маленькая колонистка… скажем прямо, расцвела.
Но упоминать об этом неблагоразумно. Значит, он постарается вовремя оказаться в нужном месте, тем более что наверняка получит приглашение на день рождения Амелии Кортленд. Давно и хорошо известно, что леди Уинфорд — дама незлопамятная, любит внука и, разумеется, включит и его в список гостей. Остается только позаботиться, чтобы Холт непременно поехал. Изумительная получится сцена. Вот Дэвид позабавится!
Праздник. Бабушка чересчур великодушна, если идет на такие затраты. Сама Амелия предпочла бы ужин в узком кругу. Двадцать один год — возраст довольно солидный, тем более что она отнюдь не отличается красотой или богатством. И не слишком хочет пить шампанское и танцевать под звездами.
— Да постойте вы смирно хоть минуту, мисс Амелия! — ворчала Люси, в который раз одергивая подол. — Все этот шлейф… никак не желает ложиться складками и при каждом движении…
— Прости, Люси, я больше не шевельнусь, — вздохнула Амелия, критически оглядывая себя в зеркало. Слава Богу, моды сейчас довольно просты и платье из тонкого муслина, вышитое крошечными золотыми звездочками, идеально сидит на ее стройной фигуре. К сожалению, для женщины она чересчур высока, хотя бабушка уверяет, что очень приятно видеть женщину, которая не выглядит так, словно побывала под гладильным прессом.
— Все одинаковы, словно куклы в игрушечной лавке, — повторяла она. — Миниатюрные безмозглые блондинки просто заполонили «Олмэкс», но, к сожалению, мужчины предпочитают хорошенькое личико умной головке.
Улыбаясь при воспоминании о негодующей тираде леди Уинфорд, Амелия еще раз присмотрелась к своему отражению. Пусть она не королева бала, но белая ткань красиво оттеняет смугловатую кожу и темные волосы. Золотой кушак, проходивший под грудью, завязывался бантом на спине. К нему полагались туфельки из такого же атласа и ленты, которыми горничная перевила темные вьющиеся пряди, заколотые высоко на голове. Мадам ле Флер потратила немало усилий, чтобы превратить густую гриву в модные локоны и букли, свисающие на уши.
— Совсем как греческая богиня, верно? — засмеялась она, а бабушка пришла в полный восторг.
— Прелестно! Просто дух захватывает, дорогая Ами, — согласилась она с мадам. — Даже не ожидала. Ты просто великолепна!
Разумеется, не было смысла утверждать, что она самая обыкновенная простушка. Бабушка слышала только то, что хотела слышать: одна из ее самых трогательных и невыносимых черт.
— Пойдем, дорогая, пора, — окликнула леди Уинфорд. — Ты должна стоять рядом со мной и принимать гостей. И не смотри на меня с видом мученицы, вот увидишь, все будут осыпать тебя комплиментами и твердить, как ты очаровательна. Ах, это будет самым значительным событием в сезоне! Приглашения были с благодарностью приняты, и я думаю… о, какая была бы удача, пожелай он приехать… хотя он редко посещает подобные собрания. Слишком пресные для него, слишком пресные.
Но я пустила в ход все средства, поэтому кто знает, что он способен выкинуть…
— О ком вы, бабушка? — перебила Амелия, когда они спускались по широкой лестнице в бальную залу. Первый этаж был залит огнями; за окнами то и дело слышался стук колес подъезжавших экипажей. В этот вечер в Бикон-Хаус царила суматоха. Скромный городской дом как по волшебству превратился в сказочный замок.
По какой-то причине девушка необычайно разволновалась и едва услышала ответ леди Уинфорд. Но тут ее внимание приковало знакомое имя.
— Я, разумеется, пригласила Холта, хотя он вряд ли появится Ненавидит подобные вещи еще больше принца-регента… Дорогая, что с тобой? Тебе плохо?
Амелия, съежившись, отпрянула от нее, но тут же взяла себя в руки и даже умудрилась улыбнуться:
— Нет-нет, все в порядке. Просто немного нервничаю…
— Не тревожься, тебя прекрасно примут. Посмотри, кареты выстроились по всей улице. Сама княгиня Ливен гордилась бы таким поклонением!
Княгиня Дарья Ливен, недавно прибывшая в Лондон вместе с мужем, русским послом князем Христофором Андреевичем, считалась признанной красавицей и произвела фурор своим появлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31