Отныне Джо хотел знать каждого, кто приезжал в поселок.
Узнать тех, кто на этот раз пожаловал сюда, оказалось несложно. Слоан даже застонал, увидев высокого мужчину, крепко сидящего на возбужденном жеребце и кипящего от возмущения при виде нацеленных на него стволов. Но второй всадник буквально заставил его затрепетать. Он сидел верхом, но отнюдь не на том прекрасном коне, на котором его выпроводили отсюда. Его сухощавая фигура стала еще суше, а прежняя гордая осанка сменилась какой-то сутулостью – то ли от болезни, то ли от усталости, – но у Слоана не было ни тени сомнения относительно личности мужчины.
Дикий визг двойняшек «Папа!» уведомил об этом каждого.
В сопровождении вооруженной охраны Слоана в поселок въехал Эммануэль Нили. Яростный гнев в его глазах совершенно не соответствовал его нетвердой посадке.
Слоан плотнее прижал к себе Саманту и стал ждать взрыва.
Глава 41
– Убери свои грязные руки от моей дочери, ты, развращенный лгун, ты, мерзкий… – Тирада резко оборвалась, когда Нили слез с коня и, пройдя сквозь вооруженный эскорт, оттолкнул Саманту от Слоана, схватив его за грудки.
Саманта закричала и перехватила руку отца. К ней разом вернулась память устрашающе непостижимыми фрагментами, но в одном она ни секунды не сомневалась: Слоан был ее мужем. Она решительно протиснулась между мужчинами.
– Папа, остановись! Если бы не Слоан, тебя бы сейчас здесь не было!
Подошла Элис Нили и встала рядом с мужем. Эммануэль обнял жену за плечи, одновременно приветствуя ее и ища поддержки. Он все еще бросал свирепые взгляды на Слоана поверх плеча Саманты.
– Меня привел сюда Хокинс, а не этот монстр порока! Брось его, Саманта. Он тебя опозорил, опозорил всю мою семью. И я собираюсь разрезать его на части – медленно, кусок за куском.
Саманта, задрожав, посмотрела на Слоана. Она не знала, что имеет в виду отец, но по выражению лица Толботта стало ясно, что он-то все понимает. Девушка ощущала беспокойство, будто у нее и не отшибало память. Он говорил, что совершил ошибки и готов их исправить… Теперь она все вспомнила: вспомнила пожар и то, что Слоан, рискуя жизнью, спас Джека; вспомнила эпидемию и то, как он обезумел, когда умер чужой малыш. Она вспомнила все! Щеки Саманты запылали от других воспоминаний, и он покаянно смотрел ей в глаза, заметив это.
– Все в порядке, Сэм, – прошептал он ей на ухо. – Не знаю, что ты вспомнила, но я все это улажу. Ты только ступай в отель и отдохни. Я скоро приду.
Она упрямо покачала головой, а отец все пытался обойти ее и снова вцепиться в Слоана.
– Я никуда не уйду, пока не уйдет отец. Ему тоже невредно будет отдохнуть.
Эммануэль Нили взревел от ярости, когда по сигналу Слоана один из его людей взял его за руку с намерением отвести домой. Теряя терпение, Саманта топнула ногой и гневно посмотрела на обоих.
– Прекратите это, вы, оба! Хватит заниматься перетягиванием каната! – Она обернулась за помощью к матери. – Мама, можем мы пойти наконец домой? – Ей не хотелось говорить вслух, что она не желает участвовать в публичном спектакле. Мать и так все поняла. Зачем оскорблять собравшихся семейной сварой? Саманте трудно было припомнить всех сразу, но память возвращалась к ней быстро, толчками. Она вцепилась в руку Слоана, которая была для нее единственной опорой в ее нынешнем зыбком состоянии.
Заметив его обеспокоенный взгляд, девушка слабо улыбнулась в ответ. Он проводил ее до асиенды, попросив своих людей не расходиться. Это было все, чего ей и хотелось. Уже в доме Саманта подумала, что присесть и выпить холодной воды было бы совсем замечательно. У нее началось сильное головокружение.
Слоан, казалось, понимал все без слов. Он схватил одно из обитых бархатом кресел у стены и, пододвинув его, усадил Саманту в то самое мгновение, когда она готова была рухнуть на пол. Встревоженная мать отправила двойняшек за питьем, одновременно помогая мужу устроиться на тахте. Эммануэль садиться отказывался, и только несколько слов жены, произнесенных на ухо шепотом, заставили его уступить. Но взгляд его по-прежнему оставался гневным.
По просьбе Слоана, Джо временно перекрыл вход в асиенду всем, кроме членов семьи. Наслаждаясь внезапным покоем, Саманта откинулась на спинку кресла и сразу же закрыла глаза. Перед ее мысленным взором бешено завертелись воспоминания. Ни времени, ни сил разбираться в них не было. Она просто держала надежную руку Слоана и старалась успокоить себя мыслью о вернувшемся отце.
– Убери руки от моей дочери, ты, проклятый двуличный разбойник! – взревел Эммануэль из своего угла.
Саманта снова открыла глаза.
– Ты не можешь так говорить с моим мужем, папа. Иначе я встану и уйду.
– Он тебе не муж! – вскричал Эммануэль. – Он изовравшийся сукин сын! Я убью его своими собственными руками! – Он вскочил с тахты и бросился на Слоана.
Беспокойно взглянув на Саманту, Элис Нили кинулась наперерез, положила руки на плечи Эммануэлю и снова усадила на тахту. Слоан, взяв питье у одной из сестер, подал его Саманте и, удерживая ее в кресле, заговорил. И очень хорошо, что так, – самой ей в голову ничего не приходило.
– Мы пошлем за священником немедленно, если вы этого хотите, – объявил Слоан спокойно. – Мы совершим процедуру перед лицом всего чертова поселка, так что дюжины свидетелей будут обеспечены. Можете выбрать священника сами, но это ничего не изменит. Саманта – моя жена, так есть, и так будет.
Нили отодвинул предложенный лимонад. Глаза его запылали огнем, поскольку Слоан все еще обнимал Саманту за плечи.
– Вам бы лучше попросить руки моей дочери, мистер. А мне позвольте рассказать ей о преступлении, которое вы совершили, и посмотрим, не выпорет ли она вас кнутом.
Рука, которая поддерживала Саманту, задрожала. Слоан не знал, все ли она вспомнила, и тревожился относительно ее реакции на слова отца. Она же теперь прекрасно помнила, что они не жили вместе, и помнила почему. Диалог Слоана и отца вернул ей память. Пусть она и была когда-то сердита на Толботта, но она любила его, и любила страстно.
Саманта накрыла своей ладонью руку Слоана, лежавшую у нее на плече.
– Я все знаю, папа, – твердо сказала она, будучи не слишком-то в этом уверена. – Это не имеет значения. Я люблю Слоана. И если он хочет взять меня в жены, я принимаю его предложение.
Комната разом наполнилась шумом и гвалтом – возбужденные голоса, вопросы и предположения. У Саманты жутко закружилась голова, но она увидела, как отец опять вскочил с тахты, чтобы ударить Слоана. Слоан выступил вперед, Джек бросился между ними, а двойняшки завизжали что было сил. Саманта вдруг вспомнила о Хоке: вероятно, он мог бы положить конец всему этому. Мать, казалось, вот-вот расплачется.
Вздохнув, Саманта встала, нетвердо шагнула вперед и, слабо охнув, стала оседать на пол.
Слоан подбежал к ней первым. Уклонившись от неуверенного удара Нили, он успел подхватить падающую жену. Ругаясь, Толботт поспешил к двери. Выходя, он бросил через плечо:
– Я говорил вам, что она сильно ударилась головой. Ей надо отдохнуть.
– Ты не вправе тащить ее черт знает куда, пока вы не освятите свой брак! – крикнул Нили ему вдогонку.
– Тогда, черт возьми, добудьте где-нибудь священника, поскольку она все равно пойдет со мной! – крикнул Слоан и хлопнул дверью.
Ну все, решила Саманта, пока Слоан нес ее по двору, где все еще толпились люди. Ее ужасно смущало то, что такой отъявленный разбойник, как Слоан Толботт, хочет, чтобы она стала его женой. Он мог облегчить жизнь множеству людей, если бы в первый же раз сделал все как надо.
Ладно, она скажет ему об этом, как только перестанет кружиться голова.
Слоан вышагивал из спальни в прихожую и обратно, посматривая то на спящую Саманту, то на улицу внизу. Все тело саднило, но не физическая боль беспокоила его. Его терзала вина. Саманта только что, перед лицом всей своей семьи объявила о своей любви к нему, такому презренному хаму, а он не был уверен, вспомнила ли она хотя бы половину из того, что он натворил.
С докладом к хозяину заглянул Хок, но Слоан отослал его поесть и отдохнуть в одном из номеров отеля, пока не проснется Саманта. Зачем выслушивать историю дважды?
Затем пришла одна из двойняшек и, поздоровавшись с Хоком, пригласила его в ресторан. Слоан вернулся в спальню. Саманта, казалось, спала совершенно безмятежно. Он не хотел волновать ее, но сама она чертовски его волновала, будила слишком много воспоминаний. Сейчас его тревожил страх – страх, что ничего у них с Самантой не выйдет, страх, что он навсегда испортил свою судьбу, страх, которого он никогда не сможет объяснить даже себе и которого она никогда не поймет.
Да поможет ему Бог, хотя все эти десять лет страх не оставлял его. Теперь ему все стало ясно. У него не задерживались женщины эти годы, потому что он не выносил весь их род. Он держался от них подальше, опасаясь их коварства, бегал от них полных десять лет. Пора остановиться, взглянуть жизни в лицо, побороть все свои страхи и отдохнуть наконец. Потом ему, наверное, будет проще предложить Саманте достойную жизнь, раз уж он ее недостоин.
Сгустились сумерки, когда она наконец зашевелилась. Слоан оторвал взгляд от гибкой фигуры, растянувшейся на его постели, и вышел вон.
Он подогрел ей воду в бойлере к тому моменту, как она протерла глаза и села в постели. Девушка смущенно смотрела на Толботта, пока он вел ее во вновь оборудованную ванную комнату, а затем глаза Саманты расширились от удовольствия при виде огромной ванны на ножках и горячей воды, текущей из крана.
– Горячая вода!.. – умилилась она, пробуя струю. – Настоящая ванна!
Прежде чем Слоан успел что-либо сообразить, она принялась расстегивать юбку. Он оцепенел от желания, когда грязная клетчатая материя полетела на пол, открывая тонкое кружево сорочки и нежные линии грудей под ней.
Его взгляд привлекли ее длинные ноги в сборчатых панталонах и чулках. Слоан попытался опустить глаза, но она, казалось, даже не замечала его присутствия. Не успел он приблизиться к ней и на фут, как она поставила ногу на край ванны и сняла чулок. Он отчетливо вспомнил, как ее нежные, длинные икры касались его ног. Кровь закипела у него в паху, и он согнулся, ощутив восстающую плоть.
– Сэм, – попытался предостеречь он ее.
Она обернулась и нетерпеливо посмотрела на него.
– У тебя, конечно, нет душистой соли для ванны? Он готов был остаться пожизненным инвалидом, готов был немедленно сгореть и даже задушить эту Саманту Сьюзен Нили, только бы ему вновь заставить мышцы двигаться. Слоан тряхнул головой, тут же обо всем забыв, стоило ей сбросить рубашку в кучу грязного белья.
Взгляд его затуманился, когда перед ним закачались ее полные груди. Она безмятежно сняла панталончики, и оказалось, что вся она состоит исключительно из грудей и ног, и все это безостановочно двигалось, пока не показался треугольник рыжих волос и девушка нырнула в ванну. Он едва не лопнул. Больше полагаясь на достоинство, нежели владея собой, Слоан повернулся и, прихрамывая, вышел.
К тому времени, когда Саманта в его халате вернулась в гостиную, Слоан, наполнив стакан, расположился в самом удобном в комнате кресле, стараясь успокоиться. Это Бог наказывал его за прошлые грехи, он знал точно. Оставалось лишь стойко встретить наказание, как и подобает мужчине, даже если при этом приходилось умирать от соблазна, когда Саманта села в кресло напротив и полы его большого халата чуть распахнулись.
– Не слишком хорошо выглядишь, – сказала она, тревожно вглядываясь в его напряженное и помятое лицо.
– Чувствую себя неважно, – отозвался он. – Я послал за ужином. Хочешь есть?
Она пожала плечами.
– Поем, пожалуй. Почему ты так на меня смотришь?
– Не могу решить, что сделать с тобой раньше, – проговорил он, – взять тебя, прикончить или отправить назад к отцу?
На короткое мгновение она растерялась. Слоан торжествовал, но это могло быть его последним торжеством. Он запугивал, смущал, задирал ее полных шесть месяцев. Если это ничему ее не научило, она уже никогда не выучится. Он собирался капитулировать.
Толботт видел, как за ее удовлетворенной улыбкой исчезла неуверенность, и тут как назло постучал Джо, принесший им ужин. Разрешив ему войти, Слоан тем не менее потянулся к оружию. Они еще не уладили проблему Гарри Андерсона и его наемных убийц, но в настоящий момент это не имело значения. Джо озабоченно посмотрел на парочку, но любопытствовать не стал и вышел, за что Слоан про себя поблагодарил его.
– Это мой последний ужин? – спросила девушка угрожающе, отрезая кусочек бифштекса.
Слоан едва сдержался, чтобы не вздохнуть с облегчением. Нет, он еще не свихнулся: Саманта вполне способна пристрелить его с улыбкой на устах. Он отхлебнул из стакана, но к еде не притронулся.
– Может быть, и мой. Память к тебе вернулась? Ты все вспомнила?
Она села и задумалась, пережевывая мясо. Ему захотелось вышвырнуть еду в окно, чтобы ускорить процесс, но он терпеливо, не говоря ни слова, ждал.
– В основном, – ответила она, нахмурившись. – Кое-что еще как в тумане. – Она посмотрела на него в упор. – Я вспомнила достаточно. Чего я не понимаю, так это почему ты хочешь жениться на мне теперь, если не сделал этого раньше, когда была возможность.
Что ж, теперь они подошли к сердцевине проблемы. Слоан отодвинул поднос и подошел к окну. Надо же, сегодня праздношатающихся пруд пруди!
Он повернулся к Саманте. Она попыталась откинуть со лба волосы, но они упрямо поднимались светлым ореолом вокруг ее лица. Слоан представил ее сидящей так каждый вечер до конца его дней, и сердце его екнуло. Господи, лишь бы не ошибиться!
– Не знаю, смогу ли я объяснить тебе, – начал он. – Я говорил как-то, что защищал тебя, ты же сказала, что я защищал себя. Может быть, мы оба были правы. Ты ничего не знала тогда обо мне, ты не любила меня. Я открыл тебе секреты твоего тела и, похоже, этим очаровал. Мне хотелось просто всегда иметь тебя под рукой и защищать от слухов, пока бы ты не прозрела.
Саманта глотнула воды.
– Спасибо за заботу, – сказала она грустно. – Я бы запустила в тебя чем-нибудь, только наверняка ты себя оцениваешь еще ниже. Непонятно, правда, почему. Обладать «двухразовой» женой – еще не повод рвать на себе волосы.
Слоан сунул руки в карманы и прислонился к стене.
– Просто я еще не все тебе рассказал. Гарри Андерсон где-то поблизости, и он, вероятно, не прочь восполнить этот пробел. Но лучше ты услышишь все это от меня, даже если потом я потеряю тебя навсегда. Сейчас я по крайней мере знаю, что твой отец рядом и позаботится о тебе.
Саманта отодвинула поднос, подобрала под себя ноги и сложила руки на коленях.
– Лучше уж сразу сознайся, что ты ограбил банк или убил кого-нибудь, если надеешься так просто от меня избавиться.
Слоан болезненно стиснул зубы.
– Хуже. Я убил, и убил не чужого мне человека.
Я убил собственного сына.
Глаза ее широко распахнулись от ужаса, и Толботт отвернулся. У него не хватало мужества смотреть, как его будущее превращается в пепел.
Глава 42
– У тебя был сын? – Саманта перевела дыхание. Она видела, как плечи человека, стоящего у окна, свело от боли. Слоан застыл как статуя, и казалось, если его толкнуть, он тотчас упадет. Ей не хотелось его толкать, ей хотелось его любить. Но она тут же вспомнила, что ее чаяния никогда не оправдывались.
С минуту Слоан молчал. По всей видимости, ответ дался ему с трудом.
– Я считал, что, как только у нас появится ребенок, Мелинда успокоится. Мелинда же думала, что, имея наследника, я оставлю ее в покое. Поняв, что беременна, она перестала спать со мной. После этого наши отношения совсем ухудшились: я не особенно сдержан и не слишком стараюсь кого-то понять.
Саманта хмыкнула, соглашаясь. Он совсем сгорбился и продолжил, глядя в окно:
– Мы постоянно ссорились. Я думал, причина ее неудовлетворенности – Гарри, и приказал ему держаться от нее подальше. Вместо этого они все время прятались за моей спиной. Не мог же я выбросить ее из дома! Не мог даже шантажировать, и они оба прекрасно знали это. Я запил, чтобы убежать от тревоги и гнева. После рождения ребенка все ненадолго нормализовалось. Отношения с Мелиндой ограничивались постелью, а для души у меня был сын. Я даже подумывал, не купить ли практику доктора, склонного к уединению, и пил уже не так много.
Толботт в конце концов повернулся к ней лицом. За окном темнело, но никто из них не зажег лампы. Саманта не знала, как к нему подойти, если ей вообще это суждено. Слоан любил сына, он не мог хладнокровно убить его.
Саманта молчала. Слоан что-то пробурчал и опустился в кресло, вытянув перед собой длинные ноги.
– Откуда-то приехал Гарри, и Мелинда взялась за прежнее. Ссоры возобновились, она перестала спать со мной. Каждый вечер она объезжала весь город. Сыном же не занималась вовсе. Я снова запил. Мы, наверное, были самыми паршивыми родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Узнать тех, кто на этот раз пожаловал сюда, оказалось несложно. Слоан даже застонал, увидев высокого мужчину, крепко сидящего на возбужденном жеребце и кипящего от возмущения при виде нацеленных на него стволов. Но второй всадник буквально заставил его затрепетать. Он сидел верхом, но отнюдь не на том прекрасном коне, на котором его выпроводили отсюда. Его сухощавая фигура стала еще суше, а прежняя гордая осанка сменилась какой-то сутулостью – то ли от болезни, то ли от усталости, – но у Слоана не было ни тени сомнения относительно личности мужчины.
Дикий визг двойняшек «Папа!» уведомил об этом каждого.
В сопровождении вооруженной охраны Слоана в поселок въехал Эммануэль Нили. Яростный гнев в его глазах совершенно не соответствовал его нетвердой посадке.
Слоан плотнее прижал к себе Саманту и стал ждать взрыва.
Глава 41
– Убери свои грязные руки от моей дочери, ты, развращенный лгун, ты, мерзкий… – Тирада резко оборвалась, когда Нили слез с коня и, пройдя сквозь вооруженный эскорт, оттолкнул Саманту от Слоана, схватив его за грудки.
Саманта закричала и перехватила руку отца. К ней разом вернулась память устрашающе непостижимыми фрагментами, но в одном она ни секунды не сомневалась: Слоан был ее мужем. Она решительно протиснулась между мужчинами.
– Папа, остановись! Если бы не Слоан, тебя бы сейчас здесь не было!
Подошла Элис Нили и встала рядом с мужем. Эммануэль обнял жену за плечи, одновременно приветствуя ее и ища поддержки. Он все еще бросал свирепые взгляды на Слоана поверх плеча Саманты.
– Меня привел сюда Хокинс, а не этот монстр порока! Брось его, Саманта. Он тебя опозорил, опозорил всю мою семью. И я собираюсь разрезать его на части – медленно, кусок за куском.
Саманта, задрожав, посмотрела на Слоана. Она не знала, что имеет в виду отец, но по выражению лица Толботта стало ясно, что он-то все понимает. Девушка ощущала беспокойство, будто у нее и не отшибало память. Он говорил, что совершил ошибки и готов их исправить… Теперь она все вспомнила: вспомнила пожар и то, что Слоан, рискуя жизнью, спас Джека; вспомнила эпидемию и то, как он обезумел, когда умер чужой малыш. Она вспомнила все! Щеки Саманты запылали от других воспоминаний, и он покаянно смотрел ей в глаза, заметив это.
– Все в порядке, Сэм, – прошептал он ей на ухо. – Не знаю, что ты вспомнила, но я все это улажу. Ты только ступай в отель и отдохни. Я скоро приду.
Она упрямо покачала головой, а отец все пытался обойти ее и снова вцепиться в Слоана.
– Я никуда не уйду, пока не уйдет отец. Ему тоже невредно будет отдохнуть.
Эммануэль Нили взревел от ярости, когда по сигналу Слоана один из его людей взял его за руку с намерением отвести домой. Теряя терпение, Саманта топнула ногой и гневно посмотрела на обоих.
– Прекратите это, вы, оба! Хватит заниматься перетягиванием каната! – Она обернулась за помощью к матери. – Мама, можем мы пойти наконец домой? – Ей не хотелось говорить вслух, что она не желает участвовать в публичном спектакле. Мать и так все поняла. Зачем оскорблять собравшихся семейной сварой? Саманте трудно было припомнить всех сразу, но память возвращалась к ней быстро, толчками. Она вцепилась в руку Слоана, которая была для нее единственной опорой в ее нынешнем зыбком состоянии.
Заметив его обеспокоенный взгляд, девушка слабо улыбнулась в ответ. Он проводил ее до асиенды, попросив своих людей не расходиться. Это было все, чего ей и хотелось. Уже в доме Саманта подумала, что присесть и выпить холодной воды было бы совсем замечательно. У нее началось сильное головокружение.
Слоан, казалось, понимал все без слов. Он схватил одно из обитых бархатом кресел у стены и, пододвинув его, усадил Саманту в то самое мгновение, когда она готова была рухнуть на пол. Встревоженная мать отправила двойняшек за питьем, одновременно помогая мужу устроиться на тахте. Эммануэль садиться отказывался, и только несколько слов жены, произнесенных на ухо шепотом, заставили его уступить. Но взгляд его по-прежнему оставался гневным.
По просьбе Слоана, Джо временно перекрыл вход в асиенду всем, кроме членов семьи. Наслаждаясь внезапным покоем, Саманта откинулась на спинку кресла и сразу же закрыла глаза. Перед ее мысленным взором бешено завертелись воспоминания. Ни времени, ни сил разбираться в них не было. Она просто держала надежную руку Слоана и старалась успокоить себя мыслью о вернувшемся отце.
– Убери руки от моей дочери, ты, проклятый двуличный разбойник! – взревел Эммануэль из своего угла.
Саманта снова открыла глаза.
– Ты не можешь так говорить с моим мужем, папа. Иначе я встану и уйду.
– Он тебе не муж! – вскричал Эммануэль. – Он изовравшийся сукин сын! Я убью его своими собственными руками! – Он вскочил с тахты и бросился на Слоана.
Беспокойно взглянув на Саманту, Элис Нили кинулась наперерез, положила руки на плечи Эммануэлю и снова усадила на тахту. Слоан, взяв питье у одной из сестер, подал его Саманте и, удерживая ее в кресле, заговорил. И очень хорошо, что так, – самой ей в голову ничего не приходило.
– Мы пошлем за священником немедленно, если вы этого хотите, – объявил Слоан спокойно. – Мы совершим процедуру перед лицом всего чертова поселка, так что дюжины свидетелей будут обеспечены. Можете выбрать священника сами, но это ничего не изменит. Саманта – моя жена, так есть, и так будет.
Нили отодвинул предложенный лимонад. Глаза его запылали огнем, поскольку Слоан все еще обнимал Саманту за плечи.
– Вам бы лучше попросить руки моей дочери, мистер. А мне позвольте рассказать ей о преступлении, которое вы совершили, и посмотрим, не выпорет ли она вас кнутом.
Рука, которая поддерживала Саманту, задрожала. Слоан не знал, все ли она вспомнила, и тревожился относительно ее реакции на слова отца. Она же теперь прекрасно помнила, что они не жили вместе, и помнила почему. Диалог Слоана и отца вернул ей память. Пусть она и была когда-то сердита на Толботта, но она любила его, и любила страстно.
Саманта накрыла своей ладонью руку Слоана, лежавшую у нее на плече.
– Я все знаю, папа, – твердо сказала она, будучи не слишком-то в этом уверена. – Это не имеет значения. Я люблю Слоана. И если он хочет взять меня в жены, я принимаю его предложение.
Комната разом наполнилась шумом и гвалтом – возбужденные голоса, вопросы и предположения. У Саманты жутко закружилась голова, но она увидела, как отец опять вскочил с тахты, чтобы ударить Слоана. Слоан выступил вперед, Джек бросился между ними, а двойняшки завизжали что было сил. Саманта вдруг вспомнила о Хоке: вероятно, он мог бы положить конец всему этому. Мать, казалось, вот-вот расплачется.
Вздохнув, Саманта встала, нетвердо шагнула вперед и, слабо охнув, стала оседать на пол.
Слоан подбежал к ней первым. Уклонившись от неуверенного удара Нили, он успел подхватить падающую жену. Ругаясь, Толботт поспешил к двери. Выходя, он бросил через плечо:
– Я говорил вам, что она сильно ударилась головой. Ей надо отдохнуть.
– Ты не вправе тащить ее черт знает куда, пока вы не освятите свой брак! – крикнул Нили ему вдогонку.
– Тогда, черт возьми, добудьте где-нибудь священника, поскольку она все равно пойдет со мной! – крикнул Слоан и хлопнул дверью.
Ну все, решила Саманта, пока Слоан нес ее по двору, где все еще толпились люди. Ее ужасно смущало то, что такой отъявленный разбойник, как Слоан Толботт, хочет, чтобы она стала его женой. Он мог облегчить жизнь множеству людей, если бы в первый же раз сделал все как надо.
Ладно, она скажет ему об этом, как только перестанет кружиться голова.
Слоан вышагивал из спальни в прихожую и обратно, посматривая то на спящую Саманту, то на улицу внизу. Все тело саднило, но не физическая боль беспокоила его. Его терзала вина. Саманта только что, перед лицом всей своей семьи объявила о своей любви к нему, такому презренному хаму, а он не был уверен, вспомнила ли она хотя бы половину из того, что он натворил.
С докладом к хозяину заглянул Хок, но Слоан отослал его поесть и отдохнуть в одном из номеров отеля, пока не проснется Саманта. Зачем выслушивать историю дважды?
Затем пришла одна из двойняшек и, поздоровавшись с Хоком, пригласила его в ресторан. Слоан вернулся в спальню. Саманта, казалось, спала совершенно безмятежно. Он не хотел волновать ее, но сама она чертовски его волновала, будила слишком много воспоминаний. Сейчас его тревожил страх – страх, что ничего у них с Самантой не выйдет, страх, что он навсегда испортил свою судьбу, страх, которого он никогда не сможет объяснить даже себе и которого она никогда не поймет.
Да поможет ему Бог, хотя все эти десять лет страх не оставлял его. Теперь ему все стало ясно. У него не задерживались женщины эти годы, потому что он не выносил весь их род. Он держался от них подальше, опасаясь их коварства, бегал от них полных десять лет. Пора остановиться, взглянуть жизни в лицо, побороть все свои страхи и отдохнуть наконец. Потом ему, наверное, будет проще предложить Саманте достойную жизнь, раз уж он ее недостоин.
Сгустились сумерки, когда она наконец зашевелилась. Слоан оторвал взгляд от гибкой фигуры, растянувшейся на его постели, и вышел вон.
Он подогрел ей воду в бойлере к тому моменту, как она протерла глаза и села в постели. Девушка смущенно смотрела на Толботта, пока он вел ее во вновь оборудованную ванную комнату, а затем глаза Саманты расширились от удовольствия при виде огромной ванны на ножках и горячей воды, текущей из крана.
– Горячая вода!.. – умилилась она, пробуя струю. – Настоящая ванна!
Прежде чем Слоан успел что-либо сообразить, она принялась расстегивать юбку. Он оцепенел от желания, когда грязная клетчатая материя полетела на пол, открывая тонкое кружево сорочки и нежные линии грудей под ней.
Его взгляд привлекли ее длинные ноги в сборчатых панталонах и чулках. Слоан попытался опустить глаза, но она, казалось, даже не замечала его присутствия. Не успел он приблизиться к ней и на фут, как она поставила ногу на край ванны и сняла чулок. Он отчетливо вспомнил, как ее нежные, длинные икры касались его ног. Кровь закипела у него в паху, и он согнулся, ощутив восстающую плоть.
– Сэм, – попытался предостеречь он ее.
Она обернулась и нетерпеливо посмотрела на него.
– У тебя, конечно, нет душистой соли для ванны? Он готов был остаться пожизненным инвалидом, готов был немедленно сгореть и даже задушить эту Саманту Сьюзен Нили, только бы ему вновь заставить мышцы двигаться. Слоан тряхнул головой, тут же обо всем забыв, стоило ей сбросить рубашку в кучу грязного белья.
Взгляд его затуманился, когда перед ним закачались ее полные груди. Она безмятежно сняла панталончики, и оказалось, что вся она состоит исключительно из грудей и ног, и все это безостановочно двигалось, пока не показался треугольник рыжих волос и девушка нырнула в ванну. Он едва не лопнул. Больше полагаясь на достоинство, нежели владея собой, Слоан повернулся и, прихрамывая, вышел.
К тому времени, когда Саманта в его халате вернулась в гостиную, Слоан, наполнив стакан, расположился в самом удобном в комнате кресле, стараясь успокоиться. Это Бог наказывал его за прошлые грехи, он знал точно. Оставалось лишь стойко встретить наказание, как и подобает мужчине, даже если при этом приходилось умирать от соблазна, когда Саманта села в кресло напротив и полы его большого халата чуть распахнулись.
– Не слишком хорошо выглядишь, – сказала она, тревожно вглядываясь в его напряженное и помятое лицо.
– Чувствую себя неважно, – отозвался он. – Я послал за ужином. Хочешь есть?
Она пожала плечами.
– Поем, пожалуй. Почему ты так на меня смотришь?
– Не могу решить, что сделать с тобой раньше, – проговорил он, – взять тебя, прикончить или отправить назад к отцу?
На короткое мгновение она растерялась. Слоан торжествовал, но это могло быть его последним торжеством. Он запугивал, смущал, задирал ее полных шесть месяцев. Если это ничему ее не научило, она уже никогда не выучится. Он собирался капитулировать.
Толботт видел, как за ее удовлетворенной улыбкой исчезла неуверенность, и тут как назло постучал Джо, принесший им ужин. Разрешив ему войти, Слоан тем не менее потянулся к оружию. Они еще не уладили проблему Гарри Андерсона и его наемных убийц, но в настоящий момент это не имело значения. Джо озабоченно посмотрел на парочку, но любопытствовать не стал и вышел, за что Слоан про себя поблагодарил его.
– Это мой последний ужин? – спросила девушка угрожающе, отрезая кусочек бифштекса.
Слоан едва сдержался, чтобы не вздохнуть с облегчением. Нет, он еще не свихнулся: Саманта вполне способна пристрелить его с улыбкой на устах. Он отхлебнул из стакана, но к еде не притронулся.
– Может быть, и мой. Память к тебе вернулась? Ты все вспомнила?
Она села и задумалась, пережевывая мясо. Ему захотелось вышвырнуть еду в окно, чтобы ускорить процесс, но он терпеливо, не говоря ни слова, ждал.
– В основном, – ответила она, нахмурившись. – Кое-что еще как в тумане. – Она посмотрела на него в упор. – Я вспомнила достаточно. Чего я не понимаю, так это почему ты хочешь жениться на мне теперь, если не сделал этого раньше, когда была возможность.
Что ж, теперь они подошли к сердцевине проблемы. Слоан отодвинул поднос и подошел к окну. Надо же, сегодня праздношатающихся пруд пруди!
Он повернулся к Саманте. Она попыталась откинуть со лба волосы, но они упрямо поднимались светлым ореолом вокруг ее лица. Слоан представил ее сидящей так каждый вечер до конца его дней, и сердце его екнуло. Господи, лишь бы не ошибиться!
– Не знаю, смогу ли я объяснить тебе, – начал он. – Я говорил как-то, что защищал тебя, ты же сказала, что я защищал себя. Может быть, мы оба были правы. Ты ничего не знала тогда обо мне, ты не любила меня. Я открыл тебе секреты твоего тела и, похоже, этим очаровал. Мне хотелось просто всегда иметь тебя под рукой и защищать от слухов, пока бы ты не прозрела.
Саманта глотнула воды.
– Спасибо за заботу, – сказала она грустно. – Я бы запустила в тебя чем-нибудь, только наверняка ты себя оцениваешь еще ниже. Непонятно, правда, почему. Обладать «двухразовой» женой – еще не повод рвать на себе волосы.
Слоан сунул руки в карманы и прислонился к стене.
– Просто я еще не все тебе рассказал. Гарри Андерсон где-то поблизости, и он, вероятно, не прочь восполнить этот пробел. Но лучше ты услышишь все это от меня, даже если потом я потеряю тебя навсегда. Сейчас я по крайней мере знаю, что твой отец рядом и позаботится о тебе.
Саманта отодвинула поднос, подобрала под себя ноги и сложила руки на коленях.
– Лучше уж сразу сознайся, что ты ограбил банк или убил кого-нибудь, если надеешься так просто от меня избавиться.
Слоан болезненно стиснул зубы.
– Хуже. Я убил, и убил не чужого мне человека.
Я убил собственного сына.
Глаза ее широко распахнулись от ужаса, и Толботт отвернулся. У него не хватало мужества смотреть, как его будущее превращается в пепел.
Глава 42
– У тебя был сын? – Саманта перевела дыхание. Она видела, как плечи человека, стоящего у окна, свело от боли. Слоан застыл как статуя, и казалось, если его толкнуть, он тотчас упадет. Ей не хотелось его толкать, ей хотелось его любить. Но она тут же вспомнила, что ее чаяния никогда не оправдывались.
С минуту Слоан молчал. По всей видимости, ответ дался ему с трудом.
– Я считал, что, как только у нас появится ребенок, Мелинда успокоится. Мелинда же думала, что, имея наследника, я оставлю ее в покое. Поняв, что беременна, она перестала спать со мной. После этого наши отношения совсем ухудшились: я не особенно сдержан и не слишком стараюсь кого-то понять.
Саманта хмыкнула, соглашаясь. Он совсем сгорбился и продолжил, глядя в окно:
– Мы постоянно ссорились. Я думал, причина ее неудовлетворенности – Гарри, и приказал ему держаться от нее подальше. Вместо этого они все время прятались за моей спиной. Не мог же я выбросить ее из дома! Не мог даже шантажировать, и они оба прекрасно знали это. Я запил, чтобы убежать от тревоги и гнева. После рождения ребенка все ненадолго нормализовалось. Отношения с Мелиндой ограничивались постелью, а для души у меня был сын. Я даже подумывал, не купить ли практику доктора, склонного к уединению, и пил уже не так много.
Толботт в конце концов повернулся к ней лицом. За окном темнело, но никто из них не зажег лампы. Саманта не знала, как к нему подойти, если ей вообще это суждено. Слоан любил сына, он не мог хладнокровно убить его.
Саманта молчала. Слоан что-то пробурчал и опустился в кресло, вытянув перед собой длинные ноги.
– Откуда-то приехал Гарри, и Мелинда взялась за прежнее. Ссоры возобновились, она перестала спать со мной. Каждый вечер она объезжала весь город. Сыном же не занималась вовсе. Я снова запил. Мы, наверное, были самыми паршивыми родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38