Ну а теперь можете с облегчением вздохнуть, и давайте пойдем поспим немного.
Она было направилась к дому, но Слоан крепко схватил ее за плечи.
– Никакого облегчения я не чувствую. Это очень серьезно. Я думал об этом весь день, это единственный выход. Поверь моему опыту. То, что мы чувствуем, скоро не пройдет. Это что-то вроде цепной химической реакции, которая будет бесконечно продолжаться, пока мы что-нибудь не придумаем. Я не нахожу никакого удовольствия в том, чтобы красться по ночам к твоему окну под носом у твоей матери. Я слишком стар для таких глупостей. И хочу видеть тебя в своей постели каждую ночь. Я предлагал тебе любые возможные решения проблемы, но ты противилась. Теперь осталось только это. Подумай, Сэм.
Пораженная до глубины души, Саманта уставилась на Слоана. Его подстриженные волосы не падали на лицо, как прежде, но вились возле ушей и шеи, и ей мучительно хотелось коснуться их. Он смотрел на нее ясными глазами, но при этом свирепо играл желваками. Слоан больно сжал ей плечи. Он не шутил, он и впрямь говорил, что думал.
– Это скоро не пройдет? – прошептала она недоверчиво. Им не надо было пояснять, что значит «это». «Это» пылало под их одеждой прямо сейчас, разливаясь в крови, которую сердце толчками гнало через все тело с таким громоподобным биением, что болью отзывалось в ушах. Она готова была умолять его опустить руки ниже, как прошлой ночью. И прекрасно понимала, к чему это приведет.
– Я не знаю насчет «никогда», – сказал он, – у меня слишком долго не было женщины. Но вряд ли кто-либо из нас откажется от того, что может предложить другой. Это очень мощный инстинкт, и я смертельно устал бороться с ним.
Саманта слабо улыбнулась. Это уже кое-что – мужчина признает ее столь желанной! Большего она и не ждала. Может быть, Слоан прав и все у них будет хорошо. И это определенно решило бы массу мелких проблем.
– Ты долго думал? – спросила она устало. День был длинным, и она не выспалась прошлой ночью.
– Там, в поселке, есть священник. В горах его нет. Нам надо решить все до возвращения домой. – Слоан освободил ее плечи и посмотрел на нее сверху вниз, но увидел лишь огненно-рыжие волосы – Саманта смотрела в сторону.
– Позволь мне подумать немного. Я очень сомневаюсь, что ты не сумасшедший. – Саманта вновь направилась к дому.
Он остановил ее, притянул к себе, склонился к ее ушку и нежно провел рукой по груди.
– Сумасшедший – это мужчина, которому ты не желанна, Саманта. Не знаю, как тебе удалось избежать других, но я тебя не отпущу.
Она верила ему и запрокинула голову, подставив шею непрерывным поцелуям. Она наслаждалась близостью и надежностью его объятий. Пусть безумство вызвано этим лунным светом, она жадно глотала каждое мгновение. И она бы душу заложила за то, чтобы это продолжалось.
Утром она все решит на свежую голову, а сейчас позволит себе поверить, что желанна, а он – мужчина, который хочет ее, и нет у него других резонов.
Низкие голоса и шаги людей, идущих из конюшни, отбросили их друг от друга. Саманта поспешила по дорожке к дому, голова ее шла кругом – не хватало еще отвечать на вопросы.
К счастью, вопросов почти не было. Она видела, как сдерживалась хозяйка, когда они вернулись, но Дженни Монтгомери оказалась достаточно разумна, чтобы быстро проводить ее в ванную и уложить в постель с пожеланием спокойной ночи. Саманта, как ягненок, следовала ее распоряжениям и очень скоро уже лежала в мягкой постели.
Но уснуть она не могла. Какое-то время она слышала, как в соседней комнате разговаривали. Девушка представила, какому допросу подвергся Слоан со стороны своих чопорных и приличных родственников, но он справится с этим и без нее.
Похоже, он почти со всем мог справиться без нее. Слоан Толботт, которого она знала, не нуждался ни в ком. И определенно не нуждался в жене, тем более такой, как Саманта. Может, потому он и предпочел ее?
Сейчас, когда голову уже туманил сон, эта мысль показалась ей наиболее правдоподобной. И успокоившись, Саманта тотчас уснула.
* * *
Слоан же отнюдь не обманывался насчет своих чувств. Он слишком долго жил один, чтобы не понимать, что катится прямиком в тартарары, но при этом не сомневался в правильности своего решения.
Мэтт с Дженни сделали все, чтобы вывернуть его наизнанку, но он был не расположен посвящать их в свои планы. Они узнали слишком много и слишком мало, но могли только напугать Саманту до смерти. Нет, он лучше подождет, пока дело не будет сделано, а уж потом откроется им.
Но ворочаясь, поудобнее устраиваясь в пуховой постели и ощущая, как недостает ему сейчас Саманты, он вдруг со всей ясностью понял, что творит. Снова отдает себя в когти женщины.
Толботт мог утешаться тем, что Саманта была необычной и, похоже, не стала бы искать любовников, если бы он наскучил ей или стал бы ее раздражать. В отличие от Мелинды она была не слишком высокого мнения о своих женских достоинствах, чтобы искать других мужчин. Вот и хорошо! Уже одно это подталкивало его к ней.
Он мог бы поработать над Самантой. У них обоих не было склонности усложнять и запутывать жизнь. Она бы делала свое дело, он – свое, как всегда. Им, вероятно, не раз захотелось бы убить друг друга, вырабатывая приемы взаимного общения, но он мог зацеловать ее, когда возникала угроза: на его стороне был житейский опыт.
Он должен быть готов и к тому, что Саманте не хватит того, что он мог ей предложить. Такой страстной женщине рано или поздно захочется больше, чем он сможет дать. И тогда она уйдет.
Он обезопасит себя на этот раз. Нельзя позволить себе вновь пройти через этот ужас. Не должно быть никаких детей, никаких законных уз, никаких финансовых катастроф. Она может уйти в любое время, когда пожелает. С пустыми руками.
Только пусть она ничего не знает до поры до времени. И это будет его прощальный дар ей.
Ветерок пробежал по ее коже, и Саманта поглубже зарылась в подушку и заворочалась, стараясь устроиться поудобнее и удержать сон, так резко прерванный холодом.
Сквозняк сорвал ее одеяла, и холодок побежал дальше, по спине. Не просыпаясь, она что-то забормотала и повернулась, чтобы накрыться. И рукой наткнулась на что-то твердое и теплое – без сомнения, принадлежащее мужчине.
Девушка едва не вскрикнула и широко раскрыла глаза, когда обнаружила рядом Слоана, в глазах которого плясали чертики. Этот сукин сын лежал с ней под одеялами в своей черной рубашке и джинсах, но все это могло с него слететь в одну минуту.
Она быстро отодвинулась; вот теперь вполне приемлемое пространство.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, окончательно просыпаясь.
– Я подумал, что тебе захочется сходить в поселок еще до того, как все встанут и начнут донимать нас вопросами. Дженни почти высохла от любопытства! У меня нет привычки приходить сюда с женщинами.
– У тебя нет привычки приходить сюда вообще – вот что я могу сказать. И они не станут задавать никаких вопросов, если обнаружат тебя здесь. Так что убирайся отсюда, Толботт. Позволь мне одеться, прежде чем мы пустимся в дальнейшие приключения.
– Будет гораздо быстрее, если я помогу тебе. – Усмехаясь, он вцепился в ее ночную сорочку и потянул вверх. Рубашка поднялась лишь до бедер, но это было только начало. Он откинул одеяла и простыни, чтобы полюбоваться на дело своих рук.
Саманта подняла колени, чтобы спихнуть его с кровати, но Слоан оказался проворнее. Он приподнялся и, вытянувшись, схватился за подол ее рубашки, когда она пыталась увернуться.
Ей оставалось только быстро вынырнуть из своей одежды – до того, как он набросится на нее, а это, как она уже знала, было бы катастрофой. Она резко подняла сорочку вверх. Его рывок помог ей в одно мгновение остаться без одежды.
Он присвистнул, когда нежный утренний свет всеми красками затрепетал в ее волосах, рассыпавшихся по плечам. Саманта схватила простыни, но даже лежа на животе, чувствовала, какую представляет картину.
Слоан молнией перелетел через простыни, лишая ее всякой возможности прикрыть себя. Он обнял ее за талию и потянул к себе, пока не сомкнул свои объятия и не прижался губами к ее груди.
Саманта взвизгнула от возмущения и сладострастия одновременно, чувствуя, как его жар разливается по телу до самых пяток, и вновь внутри все вспыхнуло. Он навалился на нее и впился в другую грудь, и она затрепетала под ним, не успев запротестовать.
– Я голоден, – бормотал он, не отрываясь от нее, облизывая сосок и двигаясь выше медленными, провоцирующими поцелуями.
– Завтрак на кухне, – нашла она силы ответить, но не могла уже показать дорогу. Ее пальцы вплелись в его курчавые темные волосы: именно их она хотела коснуться вчера.
– Нет, я не хочу есть. То, чего я хочу, находится здесь, – и его пальцы скользнули между ее бедер. Саманта едва не выскочила из постели от такого внезапного вторжения. И растаяла.
– Как хорошо! – шептал он ей на ушко. – Именно это я и чувствую. Его рука двигалась очень осторожно – то с легким нажимом, то поглаживая; его палец проникал в самые заповедные складки. – Ты сможешь кончить вот так, слышишь? – мурлыкал он почти лениво. – Ты сможешь кончить множеством других способов, какие я знаю. И есть свои способы для самых различных мест. Я поведу тебя к своему водопаду. Вот только дождемся лета. Воздух будет как огонь, мы будем как огонь. А вода будет холодной как лед.
Она уже была как огонь, и он, черт его побери, хорошо знал это! Улыбаясь, он пристроился поудобнее, но в следующее мгновение уже спрыгнул с нее, оставив лежать под струей холодного воздуха из окна, через которое он проник сюда.
Толботт поднял руку.
– Вставай, соня! Мы отправляемся в поселок. После этого ей уже не было смысла прикрывать свою наготу. Она покорно протянула руку и позволила поднять себя. Между ног у нее все пульсировало, но Слоан явно знал это. Саманта чувствовала, что соски ее торчат на холодном сквозняке, а он без всякого стеснения смотрит на нее. Но взгляд его был таким теплым, что она забыла про холод. Девушка хотела его так сильно, что готова была опять забраться в постель – и к черту все осложнения! Она так и ела его глазами: ей страшно хотелось ощутить его внутри, вздувшийся бугор на его джинсах свидетельствовал о том же – так что же он медлит?
Но вместо этого он подошел к платяному шкафу, отыскивая ее одежду, но нашел там чужую. Задумчиво присвистнув, он стал шарить в поисках подходящей.
– Слоан, остановись и дай мне мое платье. Я замерзну. – Саманта стащила с постели одеяло и завернулась в него, решив, что с нее, черт побери, хватит!
Он неодобрительно посмотрел на одеяло и бросил ей что-то белое, из бумазеи.
– Ты выглядишь как Вождь Койот. Надень-ка вот это. Должно быть, одежда горничной. Вряд ли она будет возражать, если я положу ей взамен монету.
Саманта отпустила край одеяла и тряхнула белой вещицей. Какое-то странное подобие нижнего белья… Саманта решительно натянула его через голову. Свободные рукава не доходили до запястьев, но собирались у локтей, вырез также собирался в складки, но был низким и чуть смелее, чем следовало, открывал грудь. Прежде чем Саманта запротестовала, Слоан бросил ей другое платье.
– Это явно подойдет. Шелка и атласы хороши для города, а здесь лучше такое – до тех пор, пока ты не захочешь снова надеть свои брюки. – Он повернулся и вопросительно вздернул брови.
Она поспешно натянула цветную юбку. Он тотчас остановил свой взгляд на ее слишком открытой груди.
– Я надену свой жакет, и все будет в порядке.
– Пока не появится еще кто-нибудь. – Слоан подал ей бумазейную же блузку – прикрыть грудь, а затем придирчиво оценил, как она сидит.
– Выглядит здорово. Особенно я рад, что снизу ничего нет и я знаю это. – Слоан по-волчьи ухмыльнулся, когда она сверкнула глазами. – На улице слишком тепло, чтобы надевать этот ужасный жакет. Возьми лучше шаль. Я куплю тебе какую-нибудь ювелирную штучку, чтобы она не распахивалась, иначе прибью любого, кто попадется мне под руку.
Он распоряжался ею, как своими работниками, и закружил ее так, что она ни о чем не могла думать.
Шаль – это прекрасная идея. Девушка накинула ее на свои оголенные плечи.
– Мне надо надеть чулки, – тотчас сообщила она. – Отвернись.
Слоан снова улыбнулся, и Саманте захотелось один чулок привязать к его челюсти. Если он только и мог, что смеяться над ней, значит, вполне заслужил, чтобы ему выдернули челюсть.
Но все закончилось тем, что она села на постели, а он стал надевать ей чулки. При этом ничто не ограничивало свободу передвижения его рук – за исключением самой малости. К тому времени, когда процедура завершилась, она готова была открыть для него все.
Слоан помог ей встать на ноги и взглянул так отчужденно, что она поняла, насколько он безучастен к ее прелестям. Поправляя сборки на ее блузке, он прикасался не к ней, а только к материи. Саманта вся трепетала и ждала, что будет дальше. Она точно знала, что он должен что-то сделать, чтобы погасить этот огонь, который жег их обоих.
– Теперь – в поселок, – сказал он вполголоса, убирая свою руку и освобождая ее от колдовства. – Надо сначала кое-кого навестить, а затем мы отправимся искать ближайшую постель или ближайший сеновал, где я собираюсь задрать эту легкую юбчонку.
Саманта радостно последовала за ним.
Глава 28
День выдался яркий и чудесный – как и предыдущий. По пыльной тропинке они ехали верхом в поселок, и Саманта даже остановилась полюбоваться, как солнечные лучи золотят саманный кирпич домиков. Позади одного из таких домиков кто-то развесил для просушки яркое красно-синее одеяло. На ближайшей сосне весело чирикала птица. День был во всех отношениях замечательный, а стоило ей взглянуть на широкоплечую фигуру Слоана Толботта впереди, как радость жизни охватила ее всю без остатка.
Саманта понимала, что он имел в виду, называя ее «своей» женщиной. Она точно так же гордилась обладанием. Он был ее мужчиной и пришел в постель к ней, а не к кому-нибудь, хотя, несомненно, был из тех, кого домогаются женщины.
Она прочитала это в глазах какой-то нахалки, которая вышла на крыльцо, чтобы вымести пыль. Молоденькая, черноволосая и темноглазая, с такой роскошной фигуркой, до которой Саманте было далеко, она улыбнулась Слоану, когда тот проезжал мимо, и кокетливо приподняла подол, но он, казалось, даже не заметил этого. Саманта триумфально улыбнулась.
– Ты чего-то необщительна сегодня, – сказал он недоуменно, когда она поравнялась с ним.
– О, я всего лишь лелею гордость собственницы. Пусть это тщеславно, но сегодня я намерена получать только удовольствие, – ответила она, улыбаясь.
Его глаза понимающе сузились, и он оглянулся на девицу, которая все еще подметала свое крыльцо. Потом повернулся к Саманте.
– Кошка, – произнес он вполголоса. – Уверен, что еще пожалею об этом, но чувство собственности обоюдоостро. Собственниками тоже обладают.
Глаза Саманты расширились.
– Боже, как мы философски настроены сегодня!
– Приходится в данных обстоятельствах. – Слоан остановил коня у входа в заброшенную церквушку. – Подожди меня здесь, я вернусь через пару минут.
– С завтраком, надеюсь! – крикнула она ему вдогонку, когда он слез с коня и направился вниз по дорожке.
Он обернулся с загадочным видом.
– Будет и завтрак. – И Толботт исчез в тени за церковью, где начинался сад, огороженный стеной.
На нем была рубашка в сборочку и сюртук без жилета и без галстука. Саманта вяло подумала, что, возможно, испортила кому-то ночь.
Она попробовала половчее закутаться в шаль; сразу видно – не привыкла к таким штучкам. Скорее для удобства, нежели чтобы выглядеть поинтереснее, она завязала концы шали спереди.
Решив, что глупо сидеть тут верхом и дожидаться Слоана, она слезла с лошади и осмотрелась. Ей пришло в голову, что в саду за стеной могут быть апельсиновые деревья, и захотелось посмотреть, как они растут.
В окнах магазинчика через дорогу были открыты ставни. Над дверью висела какая-то вывеска на испанском языке, но по блеску в маленьких витринах Саманта решила, что это лавка ювелира. Она не носила драгоценностей, но здесь явно торговали брошками.
Девушка привязала лошадь к ограде и пересекла улицу, чтобы приблизиться к витрине. Какой-то человек с нее ростом вышел из дверей и произнес несколько испанских слов. Да, надо бы научиться испанскому. Очень неловко не уметь общаться.
– Тебя нельзя оставить и на две минуты? Слоан вырос словно из-под земли и что-то сказал человеку в дверях. Тот кивнул и исчез.
Саманта даже не посмотрела в его сторону. В витрине лежала изумительная брошь черненого серебра, столь изысканной и необычной формы, что Саманта могла бы, наверное, часами изучать ее.
– Я никуда не ходила, – тихо сказала она в ответ на его упрек. – Это он делает все эти вещи?
Слоан пожал плечами.
– Может быть. Вероятно, индеец. Думаю, есть смысл поторговаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Она было направилась к дому, но Слоан крепко схватил ее за плечи.
– Никакого облегчения я не чувствую. Это очень серьезно. Я думал об этом весь день, это единственный выход. Поверь моему опыту. То, что мы чувствуем, скоро не пройдет. Это что-то вроде цепной химической реакции, которая будет бесконечно продолжаться, пока мы что-нибудь не придумаем. Я не нахожу никакого удовольствия в том, чтобы красться по ночам к твоему окну под носом у твоей матери. Я слишком стар для таких глупостей. И хочу видеть тебя в своей постели каждую ночь. Я предлагал тебе любые возможные решения проблемы, но ты противилась. Теперь осталось только это. Подумай, Сэм.
Пораженная до глубины души, Саманта уставилась на Слоана. Его подстриженные волосы не падали на лицо, как прежде, но вились возле ушей и шеи, и ей мучительно хотелось коснуться их. Он смотрел на нее ясными глазами, но при этом свирепо играл желваками. Слоан больно сжал ей плечи. Он не шутил, он и впрямь говорил, что думал.
– Это скоро не пройдет? – прошептала она недоверчиво. Им не надо было пояснять, что значит «это». «Это» пылало под их одеждой прямо сейчас, разливаясь в крови, которую сердце толчками гнало через все тело с таким громоподобным биением, что болью отзывалось в ушах. Она готова была умолять его опустить руки ниже, как прошлой ночью. И прекрасно понимала, к чему это приведет.
– Я не знаю насчет «никогда», – сказал он, – у меня слишком долго не было женщины. Но вряд ли кто-либо из нас откажется от того, что может предложить другой. Это очень мощный инстинкт, и я смертельно устал бороться с ним.
Саманта слабо улыбнулась. Это уже кое-что – мужчина признает ее столь желанной! Большего она и не ждала. Может быть, Слоан прав и все у них будет хорошо. И это определенно решило бы массу мелких проблем.
– Ты долго думал? – спросила она устало. День был длинным, и она не выспалась прошлой ночью.
– Там, в поселке, есть священник. В горах его нет. Нам надо решить все до возвращения домой. – Слоан освободил ее плечи и посмотрел на нее сверху вниз, но увидел лишь огненно-рыжие волосы – Саманта смотрела в сторону.
– Позволь мне подумать немного. Я очень сомневаюсь, что ты не сумасшедший. – Саманта вновь направилась к дому.
Он остановил ее, притянул к себе, склонился к ее ушку и нежно провел рукой по груди.
– Сумасшедший – это мужчина, которому ты не желанна, Саманта. Не знаю, как тебе удалось избежать других, но я тебя не отпущу.
Она верила ему и запрокинула голову, подставив шею непрерывным поцелуям. Она наслаждалась близостью и надежностью его объятий. Пусть безумство вызвано этим лунным светом, она жадно глотала каждое мгновение. И она бы душу заложила за то, чтобы это продолжалось.
Утром она все решит на свежую голову, а сейчас позволит себе поверить, что желанна, а он – мужчина, который хочет ее, и нет у него других резонов.
Низкие голоса и шаги людей, идущих из конюшни, отбросили их друг от друга. Саманта поспешила по дорожке к дому, голова ее шла кругом – не хватало еще отвечать на вопросы.
К счастью, вопросов почти не было. Она видела, как сдерживалась хозяйка, когда они вернулись, но Дженни Монтгомери оказалась достаточно разумна, чтобы быстро проводить ее в ванную и уложить в постель с пожеланием спокойной ночи. Саманта, как ягненок, следовала ее распоряжениям и очень скоро уже лежала в мягкой постели.
Но уснуть она не могла. Какое-то время она слышала, как в соседней комнате разговаривали. Девушка представила, какому допросу подвергся Слоан со стороны своих чопорных и приличных родственников, но он справится с этим и без нее.
Похоже, он почти со всем мог справиться без нее. Слоан Толботт, которого она знала, не нуждался ни в ком. И определенно не нуждался в жене, тем более такой, как Саманта. Может, потому он и предпочел ее?
Сейчас, когда голову уже туманил сон, эта мысль показалась ей наиболее правдоподобной. И успокоившись, Саманта тотчас уснула.
* * *
Слоан же отнюдь не обманывался насчет своих чувств. Он слишком долго жил один, чтобы не понимать, что катится прямиком в тартарары, но при этом не сомневался в правильности своего решения.
Мэтт с Дженни сделали все, чтобы вывернуть его наизнанку, но он был не расположен посвящать их в свои планы. Они узнали слишком много и слишком мало, но могли только напугать Саманту до смерти. Нет, он лучше подождет, пока дело не будет сделано, а уж потом откроется им.
Но ворочаясь, поудобнее устраиваясь в пуховой постели и ощущая, как недостает ему сейчас Саманты, он вдруг со всей ясностью понял, что творит. Снова отдает себя в когти женщины.
Толботт мог утешаться тем, что Саманта была необычной и, похоже, не стала бы искать любовников, если бы он наскучил ей или стал бы ее раздражать. В отличие от Мелинды она была не слишком высокого мнения о своих женских достоинствах, чтобы искать других мужчин. Вот и хорошо! Уже одно это подталкивало его к ней.
Он мог бы поработать над Самантой. У них обоих не было склонности усложнять и запутывать жизнь. Она бы делала свое дело, он – свое, как всегда. Им, вероятно, не раз захотелось бы убить друг друга, вырабатывая приемы взаимного общения, но он мог зацеловать ее, когда возникала угроза: на его стороне был житейский опыт.
Он должен быть готов и к тому, что Саманте не хватит того, что он мог ей предложить. Такой страстной женщине рано или поздно захочется больше, чем он сможет дать. И тогда она уйдет.
Он обезопасит себя на этот раз. Нельзя позволить себе вновь пройти через этот ужас. Не должно быть никаких детей, никаких законных уз, никаких финансовых катастроф. Она может уйти в любое время, когда пожелает. С пустыми руками.
Только пусть она ничего не знает до поры до времени. И это будет его прощальный дар ей.
Ветерок пробежал по ее коже, и Саманта поглубже зарылась в подушку и заворочалась, стараясь устроиться поудобнее и удержать сон, так резко прерванный холодом.
Сквозняк сорвал ее одеяла, и холодок побежал дальше, по спине. Не просыпаясь, она что-то забормотала и повернулась, чтобы накрыться. И рукой наткнулась на что-то твердое и теплое – без сомнения, принадлежащее мужчине.
Девушка едва не вскрикнула и широко раскрыла глаза, когда обнаружила рядом Слоана, в глазах которого плясали чертики. Этот сукин сын лежал с ней под одеялами в своей черной рубашке и джинсах, но все это могло с него слететь в одну минуту.
Она быстро отодвинулась; вот теперь вполне приемлемое пространство.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, окончательно просыпаясь.
– Я подумал, что тебе захочется сходить в поселок еще до того, как все встанут и начнут донимать нас вопросами. Дженни почти высохла от любопытства! У меня нет привычки приходить сюда с женщинами.
– У тебя нет привычки приходить сюда вообще – вот что я могу сказать. И они не станут задавать никаких вопросов, если обнаружат тебя здесь. Так что убирайся отсюда, Толботт. Позволь мне одеться, прежде чем мы пустимся в дальнейшие приключения.
– Будет гораздо быстрее, если я помогу тебе. – Усмехаясь, он вцепился в ее ночную сорочку и потянул вверх. Рубашка поднялась лишь до бедер, но это было только начало. Он откинул одеяла и простыни, чтобы полюбоваться на дело своих рук.
Саманта подняла колени, чтобы спихнуть его с кровати, но Слоан оказался проворнее. Он приподнялся и, вытянувшись, схватился за подол ее рубашки, когда она пыталась увернуться.
Ей оставалось только быстро вынырнуть из своей одежды – до того, как он набросится на нее, а это, как она уже знала, было бы катастрофой. Она резко подняла сорочку вверх. Его рывок помог ей в одно мгновение остаться без одежды.
Он присвистнул, когда нежный утренний свет всеми красками затрепетал в ее волосах, рассыпавшихся по плечам. Саманта схватила простыни, но даже лежа на животе, чувствовала, какую представляет картину.
Слоан молнией перелетел через простыни, лишая ее всякой возможности прикрыть себя. Он обнял ее за талию и потянул к себе, пока не сомкнул свои объятия и не прижался губами к ее груди.
Саманта взвизгнула от возмущения и сладострастия одновременно, чувствуя, как его жар разливается по телу до самых пяток, и вновь внутри все вспыхнуло. Он навалился на нее и впился в другую грудь, и она затрепетала под ним, не успев запротестовать.
– Я голоден, – бормотал он, не отрываясь от нее, облизывая сосок и двигаясь выше медленными, провоцирующими поцелуями.
– Завтрак на кухне, – нашла она силы ответить, но не могла уже показать дорогу. Ее пальцы вплелись в его курчавые темные волосы: именно их она хотела коснуться вчера.
– Нет, я не хочу есть. То, чего я хочу, находится здесь, – и его пальцы скользнули между ее бедер. Саманта едва не выскочила из постели от такого внезапного вторжения. И растаяла.
– Как хорошо! – шептал он ей на ушко. – Именно это я и чувствую. Его рука двигалась очень осторожно – то с легким нажимом, то поглаживая; его палец проникал в самые заповедные складки. – Ты сможешь кончить вот так, слышишь? – мурлыкал он почти лениво. – Ты сможешь кончить множеством других способов, какие я знаю. И есть свои способы для самых различных мест. Я поведу тебя к своему водопаду. Вот только дождемся лета. Воздух будет как огонь, мы будем как огонь. А вода будет холодной как лед.
Она уже была как огонь, и он, черт его побери, хорошо знал это! Улыбаясь, он пристроился поудобнее, но в следующее мгновение уже спрыгнул с нее, оставив лежать под струей холодного воздуха из окна, через которое он проник сюда.
Толботт поднял руку.
– Вставай, соня! Мы отправляемся в поселок. После этого ей уже не было смысла прикрывать свою наготу. Она покорно протянула руку и позволила поднять себя. Между ног у нее все пульсировало, но Слоан явно знал это. Саманта чувствовала, что соски ее торчат на холодном сквозняке, а он без всякого стеснения смотрит на нее. Но взгляд его был таким теплым, что она забыла про холод. Девушка хотела его так сильно, что готова была опять забраться в постель – и к черту все осложнения! Она так и ела его глазами: ей страшно хотелось ощутить его внутри, вздувшийся бугор на его джинсах свидетельствовал о том же – так что же он медлит?
Но вместо этого он подошел к платяному шкафу, отыскивая ее одежду, но нашел там чужую. Задумчиво присвистнув, он стал шарить в поисках подходящей.
– Слоан, остановись и дай мне мое платье. Я замерзну. – Саманта стащила с постели одеяло и завернулась в него, решив, что с нее, черт побери, хватит!
Он неодобрительно посмотрел на одеяло и бросил ей что-то белое, из бумазеи.
– Ты выглядишь как Вождь Койот. Надень-ка вот это. Должно быть, одежда горничной. Вряд ли она будет возражать, если я положу ей взамен монету.
Саманта отпустила край одеяла и тряхнула белой вещицей. Какое-то странное подобие нижнего белья… Саманта решительно натянула его через голову. Свободные рукава не доходили до запястьев, но собирались у локтей, вырез также собирался в складки, но был низким и чуть смелее, чем следовало, открывал грудь. Прежде чем Саманта запротестовала, Слоан бросил ей другое платье.
– Это явно подойдет. Шелка и атласы хороши для города, а здесь лучше такое – до тех пор, пока ты не захочешь снова надеть свои брюки. – Он повернулся и вопросительно вздернул брови.
Она поспешно натянула цветную юбку. Он тотчас остановил свой взгляд на ее слишком открытой груди.
– Я надену свой жакет, и все будет в порядке.
– Пока не появится еще кто-нибудь. – Слоан подал ей бумазейную же блузку – прикрыть грудь, а затем придирчиво оценил, как она сидит.
– Выглядит здорово. Особенно я рад, что снизу ничего нет и я знаю это. – Слоан по-волчьи ухмыльнулся, когда она сверкнула глазами. – На улице слишком тепло, чтобы надевать этот ужасный жакет. Возьми лучше шаль. Я куплю тебе какую-нибудь ювелирную штучку, чтобы она не распахивалась, иначе прибью любого, кто попадется мне под руку.
Он распоряжался ею, как своими работниками, и закружил ее так, что она ни о чем не могла думать.
Шаль – это прекрасная идея. Девушка накинула ее на свои оголенные плечи.
– Мне надо надеть чулки, – тотчас сообщила она. – Отвернись.
Слоан снова улыбнулся, и Саманте захотелось один чулок привязать к его челюсти. Если он только и мог, что смеяться над ней, значит, вполне заслужил, чтобы ему выдернули челюсть.
Но все закончилось тем, что она села на постели, а он стал надевать ей чулки. При этом ничто не ограничивало свободу передвижения его рук – за исключением самой малости. К тому времени, когда процедура завершилась, она готова была открыть для него все.
Слоан помог ей встать на ноги и взглянул так отчужденно, что она поняла, насколько он безучастен к ее прелестям. Поправляя сборки на ее блузке, он прикасался не к ней, а только к материи. Саманта вся трепетала и ждала, что будет дальше. Она точно знала, что он должен что-то сделать, чтобы погасить этот огонь, который жег их обоих.
– Теперь – в поселок, – сказал он вполголоса, убирая свою руку и освобождая ее от колдовства. – Надо сначала кое-кого навестить, а затем мы отправимся искать ближайшую постель или ближайший сеновал, где я собираюсь задрать эту легкую юбчонку.
Саманта радостно последовала за ним.
Глава 28
День выдался яркий и чудесный – как и предыдущий. По пыльной тропинке они ехали верхом в поселок, и Саманта даже остановилась полюбоваться, как солнечные лучи золотят саманный кирпич домиков. Позади одного из таких домиков кто-то развесил для просушки яркое красно-синее одеяло. На ближайшей сосне весело чирикала птица. День был во всех отношениях замечательный, а стоило ей взглянуть на широкоплечую фигуру Слоана Толботта впереди, как радость жизни охватила ее всю без остатка.
Саманта понимала, что он имел в виду, называя ее «своей» женщиной. Она точно так же гордилась обладанием. Он был ее мужчиной и пришел в постель к ней, а не к кому-нибудь, хотя, несомненно, был из тех, кого домогаются женщины.
Она прочитала это в глазах какой-то нахалки, которая вышла на крыльцо, чтобы вымести пыль. Молоденькая, черноволосая и темноглазая, с такой роскошной фигуркой, до которой Саманте было далеко, она улыбнулась Слоану, когда тот проезжал мимо, и кокетливо приподняла подол, но он, казалось, даже не заметил этого. Саманта триумфально улыбнулась.
– Ты чего-то необщительна сегодня, – сказал он недоуменно, когда она поравнялась с ним.
– О, я всего лишь лелею гордость собственницы. Пусть это тщеславно, но сегодня я намерена получать только удовольствие, – ответила она, улыбаясь.
Его глаза понимающе сузились, и он оглянулся на девицу, которая все еще подметала свое крыльцо. Потом повернулся к Саманте.
– Кошка, – произнес он вполголоса. – Уверен, что еще пожалею об этом, но чувство собственности обоюдоостро. Собственниками тоже обладают.
Глаза Саманты расширились.
– Боже, как мы философски настроены сегодня!
– Приходится в данных обстоятельствах. – Слоан остановил коня у входа в заброшенную церквушку. – Подожди меня здесь, я вернусь через пару минут.
– С завтраком, надеюсь! – крикнула она ему вдогонку, когда он слез с коня и направился вниз по дорожке.
Он обернулся с загадочным видом.
– Будет и завтрак. – И Толботт исчез в тени за церковью, где начинался сад, огороженный стеной.
На нем была рубашка в сборочку и сюртук без жилета и без галстука. Саманта вяло подумала, что, возможно, испортила кому-то ночь.
Она попробовала половчее закутаться в шаль; сразу видно – не привыкла к таким штучкам. Скорее для удобства, нежели чтобы выглядеть поинтереснее, она завязала концы шали спереди.
Решив, что глупо сидеть тут верхом и дожидаться Слоана, она слезла с лошади и осмотрелась. Ей пришло в голову, что в саду за стеной могут быть апельсиновые деревья, и захотелось посмотреть, как они растут.
В окнах магазинчика через дорогу были открыты ставни. Над дверью висела какая-то вывеска на испанском языке, но по блеску в маленьких витринах Саманта решила, что это лавка ювелира. Она не носила драгоценностей, но здесь явно торговали брошками.
Девушка привязала лошадь к ограде и пересекла улицу, чтобы приблизиться к витрине. Какой-то человек с нее ростом вышел из дверей и произнес несколько испанских слов. Да, надо бы научиться испанскому. Очень неловко не уметь общаться.
– Тебя нельзя оставить и на две минуты? Слоан вырос словно из-под земли и что-то сказал человеку в дверях. Тот кивнул и исчез.
Саманта даже не посмотрела в его сторону. В витрине лежала изумительная брошь черненого серебра, столь изысканной и необычной формы, что Саманта могла бы, наверное, часами изучать ее.
– Я никуда не ходила, – тихо сказала она в ответ на его упрек. – Это он делает все эти вещи?
Слоан пожал плечами.
– Может быть. Вероятно, индеец. Думаю, есть смысл поторговаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38