На следующий день она оставила письмо Тайлера на обеденном столе.Джэсон пробежал его, затем передал Кайлу и выжидательно взглянул на Дженис, как будто зная, что у нее уже есть решение. Кайл, дочитав письмо, тихо выругался и посмотрел сначала на брата, потом на их гостью:— Ну, что будем делать? Вряд ли нездешнему человеку удалось уже добраться до Нью-Мексико, но вероятность есть. Откуда он мог узнать про золото?Джэсон отправил в рот вилку с картошкой, ожидая ответа Дженис. Он слишком хорошо понял ее. Не поднимая глаз от тарелки, Дженис сказала:— Думаю, мне лучше поехать туда. Надо предупредить Питера, что кто-то за ним охотится, иначе этбт человек застанет его врасплох.Джэсон фыркнул и уставился на нее, продолжая жевать, а ответил примерно так, как она и ожидала:— Ну да, и если этот тип — бандит, то ты обезвредишь его голыми руками, а Бетси в это время присмотрит за Питером. Не будь наивной дурой, женщина!Дженис швырнула свою салфетку и отодвинулась от стола, резко сказала:— Я не дура! Что-то случилось, и я должна выяснить что. И вы меня не остановите!— Ну почему же? Мы можем связать тебя, — безмятежно заявил Кайл, уплетая свою кукурузу.Кармен пнула его под столом и сказала:— Мы пошлем туда Мануэля. Все равно в эти дни от него здесь одни неприятности. Пусть для разнообразия принесет хоть какую-то пользу.Джэсон закатил глаза к потолку:— Об этом надо было думать вчера. Этой ночью у него вышли крупные неприятности с доком Хэнкинсом. Мне пришлось послать его в Мексику за телятами, только бы убрался из города.Кармен взвизгнула:— Неприятности? Какие еще неприятности? Почему ты мне ничего не сказал? Это что, из-за этой чертовой девки, дочки Хэнкинса? Док сам виноват — не смог вправить ей мозги, вот она и взялась за Мануэля, бесстыдница!Ее тирада с каждым словом угрожающе приобретала испанский акцент, но тут Кайл прикрыл ей рот ладонью и пожал плечами, как бы извиняясь перед Дженис за свое поведение:— Она защищает Мануэля, как будто он еще маленький мальчик. Но маленьких мальчиков не застают за такими делами, за какими его застали.Зная слабость Мануэля к женскому полу, Дженис без труда догадалась о том, что произошло: как видно, его застали с любвеобильной дочкой аптекаря при компрометирующих обстоятельствах.— Это понятно. Я бы точно так же защищала своего младшего брата. Но мне не нужен никакой Мануэль. Я прекрасно справлюсь и сама. Все, что мне надо, это доехать поездом до Гэйджа, а там взять дилижанс. Что со мной может случиться? Индейцы, что ли, нападут на поезд? В наше время железная дорога стала цивилизованной.Дженис отчаянно лгала, ибо отлично знала, что совсем недавно в тех местах орудовала банда Джеронимо.— Женщина не может путешествовать одна, — заявил Джэсон с таким видом, с каким пророк Моисей вещал десять заповедей.— Эта женщина одна проделала весь путь из Катлервиля сюда, — спокойно сообщила ему Дженис. — Я справлюсь. И лучше будет, если поеду сейчас, пока не испортилась погода.Было много самых разных возражений, но ни одно из них не сломило ее решимости. Она и так слишком долго колебалась. И теперь никто ее не остановит. Единственное, что ее сдерживало, это здоровье Бетси, но девочка вроде бы окрепла и чувствовала себя как никогда хорошо. Она страшно обрадуется, узнав о предстоящей поездке. Питер рассказывал ей про горы, и Бетси мечтала увидеть . их своими глазами.— Ты совершаешь ошибку, Дженис. Там дикие места. Еще не все апачи сидят в резервациях. Если ты не хочешь подождать, пока Питер тебя встретит, то придется мне ехать с тобой. Одну я тебя не отпущу. — Джэсон встал и направился в свой кабинет.— Вы сами знаете, что не можете бросить это дурацкое ранчо, Джэсон Хардинг, — бросила Дженис ему в спину. — Вам надо перегонять стадо на южные пастбища, надо сделать там ограждения. Надо решить, сколько коров отправить на продажу до зимы, и потом этот бык в Хаустоне — надо съездить посмотреть на него. Кайл один не управится со всем этим. Оставайтесь, здесь ваше место! А я прекрасно доеду одна.Джэсон обернулся и уставился на нее:— Черт побери, ты слишком хорошо знаешь мои дела!— А вы слишком плохо знаете мои. Я еду, и точка!Джэсон нахмурился и огляделся по сторонам, как будто его заманили в ловушку. Кармен пришла ему на помощь:— Мы купим тебе билеты на поезд. Когда будешь в Гэйдже, дай нам телеграмму и сообщи, на каком ты поедешь дилижансе и когда прибудешь на место. Если к этому времени от тебя не будет вестей, мы все поедем к тебе. Думаю, нам надо посвятить в твои планы Дэниела. Он очень волнуется за Питера.— Я и сама могу купить билеты на поезд, но с остальным я согласна. Только не говорите Дэниелу ничего тревожного, а то он вытворит какую-нибудь глупость, например, наймет бандита, чтобы тот присматривал за нами.Дженис встала, тем самым ставя точку в разговоре, но в этот момент Кайл, покраснев, полез в карман и извлек оттуда листок бумаги.— Как же я забыл! Это от Дэниела. Джорджи родила! Мальчик, семь фунтов семь унций. Назвали Джордж Матиас.Тема беседы сменилась сама собой, а Дженис вернулась к себе и уложила в сумки то немногое, что привезла сюда месяц назад.
Питер вытер пот с грязного лба и с тоской устремил взор на гору камня, высившуюся над ним:— Оно там, Таунсенд! Оно должно быть там!Его напарник бросил кирку и устало привалился к ближайшему скальному выступу.— Если оно там, нам придется взорвать скалу динамитом. Оно того стоит.Питер покрепче взял рукоятку своей кирки и со всего размаха хватил по скале, выместив досаду на раскрошившемся камне. Несколько сильных ударов проделали лишь чуть заметную выбоину в горной породе. Задыхаясь, он оперся на древко своего орудия и уставился на камень сквозь пот, струившийся по лицу:— Оно должно быть там, Таунсенд! Я найду его или умру!Таунсенд кинул на Питера озабоченный взгляд, но ничего не сказал. Оба мужчины знали, что он имеет в виду. Они были разорены, по уши в долгах, а эта груда камня скрывала несметные сокровища. Сейчас было не самое подходящее время возлагать на себя дополнительное бремя: вызывать сюда жену и ребенка.Где-то далеко Питера Маллони ждала красивая женщина, чьи надежды и будущее были всецело в его руках — в этих руках, которые стерлись в кровь от непосильных трудов. Таунсенд только покачал головой и снова размахнулся киркой.Питер работал рядом, он почти не слышал вновь зазвучавший звон стали, бьющей о камень. С каждым ударом кирки он видел перед собой глаза Дженис — большие, мягкие, ждущие… Он чувствовал ее доверие — она отдалась в его власть. Он обещал ей счастливое будущее, если она бросит свой дом в Техасе, и Дженис поверила ему. Питер понимал, как трудно было на это решиться. Семья Маллони однажды разрушила ее жизнь, и он не имел права сделать это опять. Он должен вернуться к ней богатым.Или не вернуться вообще. Дэниел позаботится о вдове своего брата.Но пока еще рано сдаваться. Скоро, скоро у него будет все: богатство, желанная женщина и гордость от того, что он добился этого сам, своими руками. Но в данный момент Питер желал женщину больше, чем все остальное. Глава 28 Бетси зачарованно смотрела в окно поезда, подъезжавшего к ее новому дому. Если на Дженис пейзажи не производили никакого впечатления, то девочка, похоже, находила восхитительным даже сам сверкающий воздух. Несмотря на жару и пыль, она очень хорошо перенесла дорогу, и Дженис благодарила за это судьбу.За что она не благодарила судьбу, так это за то внимание, которое они к себе привлекали. Можно было подумать, что местные мужчины никогда в жизни не видели женщин. Сначала Дженис с радостью принимала их мелкие знаки внимания. Мужчины знали, где найти стакан воды, на какой станции продают еду, они помогали выносить и вносить ее багаж, когда поезд делал не учтенные в расписании остановки. А таких остановок было немало, что объяснялось той поспешностью, с которой строилась эта железная дорога, не говоря уж о разного рода чрезвычайных происшествиях на путях.Но когда они пересекли границу Техаса и въехали на территорию Нью-Мексико, в поезде, казалось, остались одни мужчины, и Дженис почувствовала себя в центре всеобщего внимания. Они состязались друг с другом за право принести ей воды, оспаривали место рядом с ней, они боролись даже за внимание Бетси.Дженис устала от пыли, жары и тревог. Ей хотелось настучать по башке всем этим болванам, чтобы вправить им мозги. И еще она обнаружила, что не беременна, и не знала, то ли смеяться, то ли плакать над этой новостью. Сначала будущий ребенок пугал ее, но шли недели, и она свыклась с мыслью о том, что внутри у нее зреет семя Питера. Она начала мечтать о маленьком, перебирая в уме имена мальчиков и девочек, представляя, какие сошьет ему детские костюмчики и как разделит эту новую жизнь с мужем — то, чего она была лишена раньше.А теперь оказалось, ничего не было. Если с Питером стряслась беда, то у Дженис ничего от него не останется. Дженис старалась не думать об этом, но чем ближе они подъезжали к диким безлюдным местам его нового дома, тем яснее она понимала, как опасны эти места. Человек умрет здесь, и никто не спохватится, никто даже не будет знать об этом. Она не хотела думать о том, что это могло случиться с Питером.Дженис перенесла свои тревоги с ребенка, которого у нее не будет, на мужа, которого едва знала. А может, знала гораздо лучше, чем думала? Ей было понятно его стремление прокладывать собственный путь в этой жизни, самостоятельно обеспечивать себя и ни от кого не зависеть. И больше, чем что-то другое, ей было понятно то одиночество, которое жило в его душе. Они оба оставили друзей и родных ради того, чтобы удовлетворить свое честолюбие. А новых друзей не завели, ведь когда работаешь день и ночь, ни на что другое просто не хватает времени.Но теперь они обрели друг друга. Она надеялась, что для Питера этого достаточно. Что до Дженис, то она никогда и не мечтала иметь так много. Несмотря на все препятствия, связанные с прошлым, ей безумно хотелось, чтобы их брак принес счастье им обоим.Носильщик шел по проходу и выкрикивал: «Гэйдж!», перекрывая визг тормозов и завывание свистка. Дженис потянулась к своему саквояжу, и в этот момент сразу трое мужчин ринулись ей помогать. Возникла небольшая потасовка. Дженис страдальчески вздохнула. Бетси, закусив свою ленточку, с любопытством наблюдала за происходящим.Дженис поправила на голове свою модную шляпку, которая надвигалась глубоко на лоб, а сзади закручивалась кверху. Она сама смастерила ее вместе с Кармен из старых вещей и чувствовала себя в ней настоящей королевой. Увидев носильщика, Дженис протянула ему монету, и тот немедленно бросился в гущу сражения, через минуту победно вынырнув с ее саквояжем в руке.Она начинала постигать волшебную силу богатства. Возможно, жизнь в гостях у Эви и Тайлера оказала на нее дурное влияние. И все же она очень гордилась собой, выходя на станционную платформу в сопровождении носильщика, несущего ее багаж. Дженис старалась не обращать внимания на раздосадованных соперников, спешащих сзади.Она осматривала просторы Нью-Мексико — впервые не через окно поезда. Отсюда, с железнодорожной станции, был виден почти вес-ь город. Доски, которыми были обшиты фасады некоторых магазинов, были настолько свежи, что из них еще сочилась смола. Эти фасады скрывали стены из сырой глины. В городе не было ни дощатых тротуаров, ни мощенных щебнем дорог. В поле ее зрения попали три салуна, но ни одной церкви. «И это еще был большой город, через который ходили поезда, а что же тогда представляет собой Бутт?» — удрученно подумала Дженис.Крепко держа Бетси за руку, она подошла к начальнику станции и спросила, как пройти в контору по найму дилижансов. Теперь за ней увязалось сразу четыре добровольных провожатых. Не слишком ли суровое испытание для засидевшейся в девках учительши?Наконец, устав от назойливой помощи своей свиты, она обнаружила, что сидит в конторе по найму дилижансов, пьет вместе с Бетси лимонад и слушает небылицы, которыми стараются переплюнуть друг друга ее ухажеры. Кто-то пошел за ленчем, кто-то остался следить за тем, чтобы весь ее багаж вывезли на тележке со станции.Вдруг она увидела, как из подъехавшей почтовой кареты вышел мужчина в цилиндре и потянулся за своим чемоданом. Сердце Дженис подпрыгнуло, но радость была мимолетна: она увидела его окладистую бороду и тучный живот. Как она могла подумать, что Питер приедет ее встречать? Ведь у нее даже не было возможности известить его телеграммой о своем приезде.Когда погрузили все вещи и кучер заверил, что готов к отправлению, они забрались в тесный салон дилижанса, и лошади тронулись, Дженис разрешила Бетси помахать на прощание их докучливым обожателям. Сама она была так взволнованна, что просто сидела, вцепившись в свою сумку, и молилась.Их единственной попутчицей оказалась пожилая женщина с животом таким же необъятным, как и корзина с едой, которую она везла. Женщина открыла корзину, как только дилижанс выехал за черту города.— Нам повезет, если по дороге нас не изнасилуют и не снимут скальп, — сказала она и с полнейшей невозмутимостью впилась зубами в куриную ножку.Глаза Бетси испуганно раскрылись, и Дженис спросила как можно спокойнее:— Мне казалось, что индейцы уже перестали нападать.— Джеронимо опять на тропе войны. Еще удивительно, как прошел поезд. Помяните мое слово — он всех нас перережет прямо в постелях!Говорить этой женщине о том, что она пугает ребенка, было совершенно бесполезно. Дженис неодобрительно поджала губы.— Я думала, Джеронимо вернулся в резервацию.Женщина пожала своими массивными плечами:— Удержать апачей на одном месте можно, только если они мертвы. Их всех надо перебить.Дженис мстительно пожелала женщине подавиться куриной кожей, которую она запихивала себе в рот.— Насколько я понимаю, земли резервации непригодны для земледелия. Мне бы тоже вряд ли понравилось, если бы кто-то за меня решил, где мне жить.Крошечные глазки-бусинки сверкнули на Дженис.— Когда они изнасилуют вас до крови, как сделали это с моей дочерью, вот тогда вы пожалеете, что армия не перестреляла их всех.— По-моему, это не слишком подходящий разговор при ребенке, — решительно заявила Дженис.Если эта тетка не заткнется, она задушит ее собственными руками. Бетси сидела такая бледная, что веснушки на носу проступили коричневыми пятнами.Женщина, недовольно крякнув, занялась своей едой.Ничего себе — славное начало новой жизни! Вдобавок ко всему выяснилось, что до ночи они не приедут в Бутт. Никто не предупреждал Дженис, что ей придется ночевать в глинобитном бараке посреди безлюдной глуши.С ужасом глядя на кишевшие клопами грязные простыни, Дженис испытала минутный порыв вернуться назад. Неудивительно, что Питер поехал верхом, отказавшись от «удобств» современного транспорта. И ей надо было перебороть себя и последовать его примеру.Но теперь было поздно что-то менять. Кучер обещал, что они будут в Бутте завтра около полудня. А оттуда останется проехать всего пятьдесят миль.Пятьдесят миль! Дженис со стоном улеглась на пол и завернулась в свою накидку — спать на кровати она не рискнула. Что ж, когда ее муж решил оставить цивилизацию, он сделал это решительно.Он все делал решительно. Дженис задрожала, вспомнив, каким огненно-страстным был Питер в постели. Может, он и не любил ее, но явно хотел того, что она могла предложить. Сознание этого придавало Дженис такую женственность, о какой она и не подозревала все эти годы. Она перестала быть бесчувственным автоматом и стала женщиной. К своему удивлению Дженис поняла, что ей нравится быть женщиной.Значит, она должна найти Питера. Все очень просто. Возможно, ее желание не так телесно, как желание Питера, зато так же сильно. Ей нужно снова стать женщиной, ей нужна семья. И она сделает все, что потребуется, лишь бы обрести ее. И насладится каждой минутой того удовольствия, которое необходимо для увеличения этой самой семьи.Как ни странно, наутро Дженис проснулась бодрой и веселой. Где-то рядом со станцией щебетали птицы, а воздух стал прохладней, чем все последние дни. Бетси болтала без умолку, пока доедала вчерашние закуски и собирала свои пожитки. Сегодня они приедут в свой новый дом!У мрачной тетки подошли к концу запасы продуктов, и, пока дилижанс трясло и подбрасывало на каменистой дороге, она замучила их потоком бесконечных жалоб. Дженис старалась не обращать на нее внимания, разглядывая вместе с Бетси пейзаж — каждая из своего оконца. Они никогда раньше не видели гор и теперь с удивлением смотрели на гряду, которая приближалась к ним все ближе и ближе. Бетси взволнованно показала на белую вершину и спросила, не снег ли это.Женщина промолчала, а Дженис не знала, что ответить. Была еще середина сентября. Мог ли быть снег в горах в такое время? А что, если Питер сейчас там и не может выбраться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Питер вытер пот с грязного лба и с тоской устремил взор на гору камня, высившуюся над ним:— Оно там, Таунсенд! Оно должно быть там!Его напарник бросил кирку и устало привалился к ближайшему скальному выступу.— Если оно там, нам придется взорвать скалу динамитом. Оно того стоит.Питер покрепче взял рукоятку своей кирки и со всего размаха хватил по скале, выместив досаду на раскрошившемся камне. Несколько сильных ударов проделали лишь чуть заметную выбоину в горной породе. Задыхаясь, он оперся на древко своего орудия и уставился на камень сквозь пот, струившийся по лицу:— Оно должно быть там, Таунсенд! Я найду его или умру!Таунсенд кинул на Питера озабоченный взгляд, но ничего не сказал. Оба мужчины знали, что он имеет в виду. Они были разорены, по уши в долгах, а эта груда камня скрывала несметные сокровища. Сейчас было не самое подходящее время возлагать на себя дополнительное бремя: вызывать сюда жену и ребенка.Где-то далеко Питера Маллони ждала красивая женщина, чьи надежды и будущее были всецело в его руках — в этих руках, которые стерлись в кровь от непосильных трудов. Таунсенд только покачал головой и снова размахнулся киркой.Питер работал рядом, он почти не слышал вновь зазвучавший звон стали, бьющей о камень. С каждым ударом кирки он видел перед собой глаза Дженис — большие, мягкие, ждущие… Он чувствовал ее доверие — она отдалась в его власть. Он обещал ей счастливое будущее, если она бросит свой дом в Техасе, и Дженис поверила ему. Питер понимал, как трудно было на это решиться. Семья Маллони однажды разрушила ее жизнь, и он не имел права сделать это опять. Он должен вернуться к ней богатым.Или не вернуться вообще. Дэниел позаботится о вдове своего брата.Но пока еще рано сдаваться. Скоро, скоро у него будет все: богатство, желанная женщина и гордость от того, что он добился этого сам, своими руками. Но в данный момент Питер желал женщину больше, чем все остальное. Глава 28 Бетси зачарованно смотрела в окно поезда, подъезжавшего к ее новому дому. Если на Дженис пейзажи не производили никакого впечатления, то девочка, похоже, находила восхитительным даже сам сверкающий воздух. Несмотря на жару и пыль, она очень хорошо перенесла дорогу, и Дженис благодарила за это судьбу.За что она не благодарила судьбу, так это за то внимание, которое они к себе привлекали. Можно было подумать, что местные мужчины никогда в жизни не видели женщин. Сначала Дженис с радостью принимала их мелкие знаки внимания. Мужчины знали, где найти стакан воды, на какой станции продают еду, они помогали выносить и вносить ее багаж, когда поезд делал не учтенные в расписании остановки. А таких остановок было немало, что объяснялось той поспешностью, с которой строилась эта железная дорога, не говоря уж о разного рода чрезвычайных происшествиях на путях.Но когда они пересекли границу Техаса и въехали на территорию Нью-Мексико, в поезде, казалось, остались одни мужчины, и Дженис почувствовала себя в центре всеобщего внимания. Они состязались друг с другом за право принести ей воды, оспаривали место рядом с ней, они боролись даже за внимание Бетси.Дженис устала от пыли, жары и тревог. Ей хотелось настучать по башке всем этим болванам, чтобы вправить им мозги. И еще она обнаружила, что не беременна, и не знала, то ли смеяться, то ли плакать над этой новостью. Сначала будущий ребенок пугал ее, но шли недели, и она свыклась с мыслью о том, что внутри у нее зреет семя Питера. Она начала мечтать о маленьком, перебирая в уме имена мальчиков и девочек, представляя, какие сошьет ему детские костюмчики и как разделит эту новую жизнь с мужем — то, чего она была лишена раньше.А теперь оказалось, ничего не было. Если с Питером стряслась беда, то у Дженис ничего от него не останется. Дженис старалась не думать об этом, но чем ближе они подъезжали к диким безлюдным местам его нового дома, тем яснее она понимала, как опасны эти места. Человек умрет здесь, и никто не спохватится, никто даже не будет знать об этом. Она не хотела думать о том, что это могло случиться с Питером.Дженис перенесла свои тревоги с ребенка, которого у нее не будет, на мужа, которого едва знала. А может, знала гораздо лучше, чем думала? Ей было понятно его стремление прокладывать собственный путь в этой жизни, самостоятельно обеспечивать себя и ни от кого не зависеть. И больше, чем что-то другое, ей было понятно то одиночество, которое жило в его душе. Они оба оставили друзей и родных ради того, чтобы удовлетворить свое честолюбие. А новых друзей не завели, ведь когда работаешь день и ночь, ни на что другое просто не хватает времени.Но теперь они обрели друг друга. Она надеялась, что для Питера этого достаточно. Что до Дженис, то она никогда и не мечтала иметь так много. Несмотря на все препятствия, связанные с прошлым, ей безумно хотелось, чтобы их брак принес счастье им обоим.Носильщик шел по проходу и выкрикивал: «Гэйдж!», перекрывая визг тормозов и завывание свистка. Дженис потянулась к своему саквояжу, и в этот момент сразу трое мужчин ринулись ей помогать. Возникла небольшая потасовка. Дженис страдальчески вздохнула. Бетси, закусив свою ленточку, с любопытством наблюдала за происходящим.Дженис поправила на голове свою модную шляпку, которая надвигалась глубоко на лоб, а сзади закручивалась кверху. Она сама смастерила ее вместе с Кармен из старых вещей и чувствовала себя в ней настоящей королевой. Увидев носильщика, Дженис протянула ему монету, и тот немедленно бросился в гущу сражения, через минуту победно вынырнув с ее саквояжем в руке.Она начинала постигать волшебную силу богатства. Возможно, жизнь в гостях у Эви и Тайлера оказала на нее дурное влияние. И все же она очень гордилась собой, выходя на станционную платформу в сопровождении носильщика, несущего ее багаж. Дженис старалась не обращать внимания на раздосадованных соперников, спешащих сзади.Она осматривала просторы Нью-Мексико — впервые не через окно поезда. Отсюда, с железнодорожной станции, был виден почти вес-ь город. Доски, которыми были обшиты фасады некоторых магазинов, были настолько свежи, что из них еще сочилась смола. Эти фасады скрывали стены из сырой глины. В городе не было ни дощатых тротуаров, ни мощенных щебнем дорог. В поле ее зрения попали три салуна, но ни одной церкви. «И это еще был большой город, через который ходили поезда, а что же тогда представляет собой Бутт?» — удрученно подумала Дженис.Крепко держа Бетси за руку, она подошла к начальнику станции и спросила, как пройти в контору по найму дилижансов. Теперь за ней увязалось сразу четыре добровольных провожатых. Не слишком ли суровое испытание для засидевшейся в девках учительши?Наконец, устав от назойливой помощи своей свиты, она обнаружила, что сидит в конторе по найму дилижансов, пьет вместе с Бетси лимонад и слушает небылицы, которыми стараются переплюнуть друг друга ее ухажеры. Кто-то пошел за ленчем, кто-то остался следить за тем, чтобы весь ее багаж вывезли на тележке со станции.Вдруг она увидела, как из подъехавшей почтовой кареты вышел мужчина в цилиндре и потянулся за своим чемоданом. Сердце Дженис подпрыгнуло, но радость была мимолетна: она увидела его окладистую бороду и тучный живот. Как она могла подумать, что Питер приедет ее встречать? Ведь у нее даже не было возможности известить его телеграммой о своем приезде.Когда погрузили все вещи и кучер заверил, что готов к отправлению, они забрались в тесный салон дилижанса, и лошади тронулись, Дженис разрешила Бетси помахать на прощание их докучливым обожателям. Сама она была так взволнованна, что просто сидела, вцепившись в свою сумку, и молилась.Их единственной попутчицей оказалась пожилая женщина с животом таким же необъятным, как и корзина с едой, которую она везла. Женщина открыла корзину, как только дилижанс выехал за черту города.— Нам повезет, если по дороге нас не изнасилуют и не снимут скальп, — сказала она и с полнейшей невозмутимостью впилась зубами в куриную ножку.Глаза Бетси испуганно раскрылись, и Дженис спросила как можно спокойнее:— Мне казалось, что индейцы уже перестали нападать.— Джеронимо опять на тропе войны. Еще удивительно, как прошел поезд. Помяните мое слово — он всех нас перережет прямо в постелях!Говорить этой женщине о том, что она пугает ребенка, было совершенно бесполезно. Дженис неодобрительно поджала губы.— Я думала, Джеронимо вернулся в резервацию.Женщина пожала своими массивными плечами:— Удержать апачей на одном месте можно, только если они мертвы. Их всех надо перебить.Дженис мстительно пожелала женщине подавиться куриной кожей, которую она запихивала себе в рот.— Насколько я понимаю, земли резервации непригодны для земледелия. Мне бы тоже вряд ли понравилось, если бы кто-то за меня решил, где мне жить.Крошечные глазки-бусинки сверкнули на Дженис.— Когда они изнасилуют вас до крови, как сделали это с моей дочерью, вот тогда вы пожалеете, что армия не перестреляла их всех.— По-моему, это не слишком подходящий разговор при ребенке, — решительно заявила Дженис.Если эта тетка не заткнется, она задушит ее собственными руками. Бетси сидела такая бледная, что веснушки на носу проступили коричневыми пятнами.Женщина, недовольно крякнув, занялась своей едой.Ничего себе — славное начало новой жизни! Вдобавок ко всему выяснилось, что до ночи они не приедут в Бутт. Никто не предупреждал Дженис, что ей придется ночевать в глинобитном бараке посреди безлюдной глуши.С ужасом глядя на кишевшие клопами грязные простыни, Дженис испытала минутный порыв вернуться назад. Неудивительно, что Питер поехал верхом, отказавшись от «удобств» современного транспорта. И ей надо было перебороть себя и последовать его примеру.Но теперь было поздно что-то менять. Кучер обещал, что они будут в Бутте завтра около полудня. А оттуда останется проехать всего пятьдесят миль.Пятьдесят миль! Дженис со стоном улеглась на пол и завернулась в свою накидку — спать на кровати она не рискнула. Что ж, когда ее муж решил оставить цивилизацию, он сделал это решительно.Он все делал решительно. Дженис задрожала, вспомнив, каким огненно-страстным был Питер в постели. Может, он и не любил ее, но явно хотел того, что она могла предложить. Сознание этого придавало Дженис такую женственность, о какой она и не подозревала все эти годы. Она перестала быть бесчувственным автоматом и стала женщиной. К своему удивлению Дженис поняла, что ей нравится быть женщиной.Значит, она должна найти Питера. Все очень просто. Возможно, ее желание не так телесно, как желание Питера, зато так же сильно. Ей нужно снова стать женщиной, ей нужна семья. И она сделает все, что потребуется, лишь бы обрести ее. И насладится каждой минутой того удовольствия, которое необходимо для увеличения этой самой семьи.Как ни странно, наутро Дженис проснулась бодрой и веселой. Где-то рядом со станцией щебетали птицы, а воздух стал прохладней, чем все последние дни. Бетси болтала без умолку, пока доедала вчерашние закуски и собирала свои пожитки. Сегодня они приедут в свой новый дом!У мрачной тетки подошли к концу запасы продуктов, и, пока дилижанс трясло и подбрасывало на каменистой дороге, она замучила их потоком бесконечных жалоб. Дженис старалась не обращать на нее внимания, разглядывая вместе с Бетси пейзаж — каждая из своего оконца. Они никогда раньше не видели гор и теперь с удивлением смотрели на гряду, которая приближалась к ним все ближе и ближе. Бетси взволнованно показала на белую вершину и спросила, не снег ли это.Женщина промолчала, а Дженис не знала, что ответить. Была еще середина сентября. Мог ли быть снег в горах в такое время? А что, если Питер сейчас там и не может выбраться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37