Ей и в голову не могло прийти, что прекрасная миссис Гарланд примчалась в больницу вовсе не из дружеских чувств к пострадавшему Эллиоту.
– Прошу вас! – настаивала Элизабет с явным нетерпением.
Медсестра, поколебавшись, сочувственно произнесла:
– Ну хорошо. Только не больше пяти минут. И не рассчитывайте, что он сможет вам о чем-то внятно рассказать. Он должен отойти от анестезии.
Элизабет торопливо пошла за медсестрой к палате. Риф, казалось, чувствовал себя превосходно.
– А, привет! – сказал он, едва завидев Элизабет у своей койки. – Я тебя люблю, Лиззи!
Слезы заволокли ее глаза.
– Я тоже люблю тебя, – мягко сказала она, пораженная бледностью его лица.
Он через силу усмехнулся.
– Чертовы бандюги! – выразительно прошептал Риф. – Ничего толком не умеют сделать! Собирались убить Тома, а чуть было меня не отправили на тот свет.
Элизабет взяла его за руку.
– Ну, чтобы тебя отправить, одних бандитов недостаточно! – с улыбкой сказала она.
Риф нежно пожал ей руку.
– Очень хорошо, что ты вернулась. Еще неделя, и я ринулся бы в Сингапур, чтобы привезти тебя. С Адамом или без Адама.
Она вспомнила, каким взглядом Адам провожал ее. Он был бледен и явно шокирован – ее страсть к Рифу была для него очевидной.
– Не думай об Адаме, – сдержанно сказала она. – Я больше никогда не оставлю тебя, любовь моя.
Сестра выжидательно стояла в дверях палаты.
– Пять минут истекли, миссис Гарланд, – сказала она. – Все посещения больного – в установленное время.
Элизабет пожала руку Эллиота.
– Мелисса еще ничего не знает. Я сегодня же вечером позвоню ей.
– Хорошо, – устало сказал Риф. – Она будет тебе признательна. Доброй ночи, моя славная Лиззи!
Она нехотя отняла у него свою руку.
– Спокойной ночи, любимый! – Она наклонилась и поцеловала Рифа, понимая, что с этой минуты ее жизнь неразрывно связана с ним. Больше нечего выгадывать и ловчить. Никого другого у нее быть не может.
Дверь за Элизабет закрылась.
– Так вы сообщите миссис Эллиот? – переспросила медсестра, стараясь не выказывать своего любопытства, которое, судя по всему, сжигало ее.
– Да. Если можно, я позвоню прямо от вас.
Сестра кивнула. Она будет слышать разговор и убедится, что супруга больного поставлена в известность о случившемся.
– Конечно. – Она указала Элизабет, куда идти. – Скажете телефонистке, чтобы соединили с городом.
Когда Элизабет вернулась в холл, Элен по-прежнему была там.
– Ну как Риф? – вскочив с кресла, поинтересовалась она. – Тебе разрешили увидеться с ним?
Элизабет кивнула.
– Пять минут. Так странно было видеть его бледного, слабого, на больничной койке.
– Но с ним все будет в порядке? – озабоченно поинтересовалась Элен, не в состоянии представить себе Рифа бледным и слабым.
– Да, непременно, – ответила Элизабет, когда подруги выходили на вечернюю улицу. – В конце недели его обещают выписать.
Голос ее звучал устало, будто Элизабет вдруг лишилась всех жизненных сил.
– Может, заглянем куда-нибудь и пропустим по рюмочке? – предложила Элен, отлично понимая состояние Элизабет. – В «Пенинсулу», например? Или в «Грипс»?
Элизабет покачала головой:
– Нет, Элен, мне надо домой. Я должна поговорить с Адамом.
Они остановились у машины Элизабет. Элен озабоченно посмотрела на подругу. В неверном уличном свете Элизабет казалась изможденной и едва ли не больной.
– Надеюсь, ты сейчас не собираешься рассказать ему о Рифе?
– Что рассказывать? И так все ясно, – устало произнесла Элизабет. – Он уже все знает.
На лице Элен отразился ужас. Элизабет нагнулась и открыла дверцу машины. Она совсем не хотела говорить с подругой об Адаме. Во всяком случае, сейчас не лучшее для этого время. А может, и вообще не следует говорить о нем с Элен.
– Ты так и не сказала мне, что с Ламун? – усаживаясь за руль, спросила Элизабет. – Ей тоже досталось?
– Нет. Во всяком случае, я думаю, что с ней ничего не сделали, – задумчиво произнесла Элен, мысли которой сейчас витали где-то далеко. Она не могла не думать об Адаме. Как воспримет он объяснение с женой? Из всех известных Элен мужчин Адам менее всего заслуживал подобного удара судьбы.
– Где она сейчас? – поинтересовалась Элизабет.
– Ламун? Понятия не имею. – Элен заставила себя не думать об Адаме. – И едва ли кто-нибудь ответит тебе на этот вопрос. Не уверена, что мы еще когда-нибудь увидим Ламун или услышим о ней.
Элизабет повернула ключ зажигания.
– Бедняга Том! – упавшим голосом сказала она. – Ну, доброй тебе ночи, Элен. Завтра непременно позвоню.
Стоя на тротуаре, Элен наблюдала за тем, как отъезжает машина Элизабет.
– Бедный Том! – прошептала Элен со щемящим сердцем. – И бедный Адам! Интересно, что он будет делать?
Элизабет быстро отъехала от больницы и помчалась по залитым неоном улицам Виктории, через городские площади к Гарден-роуд. Затем машина принялась взбираться на Пик. Улицы были почти безлюдны. Чем выше поднимался автомобиль, тем явственнее Элизабет различала бархатистую черноту морской воды в заливе и далекие мерцающие огни Цзюлуна. Призрачное оранжевое свечение поднималось над Пик-роуд. Она осторожно вела машину, помня о том, что слева по ходу движения – пропасть. Время от времени сквозь деревья проступали белые фасады домов. Элизабет раздумывала над тем, что она сказала Мелиссе по телефону.
Когда Элизабет позвонила, голос Мелиссы звучал как-то странно. Но как только она поняла смысл сказанного, он сделался озабоченным.
– Его можно сегодня увидеть? – неуверенно поинтересовалась она, вспоминая, дома ли сейчас шофер и повезет ли он ее в Викторию.
– Пожалуй, сегодня уже слишком поздно, – ответила Элизабет, испытывая некоторую неловкость. – Вы сможете увидеть его завтра.
Последовала долгая пауза, затем Мелисса спросила:
– Ну а вы уже видели его?
– Да, – грустно призналась Элизабет. – Да, мне удалось пробраться к нему.
Опять наступило молчание.
– Извините, но я никогда прежде не слышала вашего имени.
– Меня зовут Элизабет. Элизабет Гарланд.
На том конце трубки послышался неопределенный звук, затем Мелисса уныло сказала:
– Спасибо, что позвонили, Элизабет. Не уверена, что на вашем месте я поступила бы так же.
Она бросила трубку. Элизабет было все равно, что подумает об этом разговоре медсестра, которая внимательно впитывала каждое слово.
Дорога петляла, зажатая с обеих сторон аккуратно подстриженным кустарником и стройными соснами. Конечно, разговор с Мелиссой дался нелегко, но почему-то у Элизабет возникла симпатия к ней. Дома ей предстоит куда более неприятная беседа. Съехав с Пик-роуд, Элизабет направила свой «бьюик» прямо к крыльцу дома. В окнах, как она и предполагала, всюду горел свет. Поставив машину в гараж, Элизабет тяжело вздохнула и поплелась в дом, где ее поджидал Адам.
Глава 19
Жюльенна и Дерри плыли под парусом в лодке, скользившей по спокойной воде недалеко от мыса д'Агуийяр.
– Ума не приложу, как его не арестовали?! – спросил Дерри, и в его голосе послышалось восхищение. Он лежал, растянувшись у рулевого колеса. На Дерри не было ничего, кроме золотого креста на цепочке и белых шорт не первой свежести. – Ведь совсем недавно он с большим трудом отмылся от дела Джако. Как можно было после этого спокойно таскать с собой оружие, попасться с револьвером – и при этом выйти сухим из воды?!
Жюльенна прислонилась к борту, томно опустив руку в зеленовато-голубую воду.
– Риф знал, что тонги сидят в засаде, поджидая Тома. И кроме того, он не использовал револьвер по назначению – просто ударил одного бандита рукоятью. А как иначе можно было предотвратить нападение?
– Да, он не стрелял, – сказал Дерри, которого даже несколько умилила длинная фраза Жюльенны: «не использовал револьвер по назначению». – Из револьвера или стреляют, или не стреляют, так принято говорить, – объяснил он.
Жюльенна безразлично пожала плечами. На ней были светло-вишневые трусики, очень короткие, типично французского дизайна, и бюстгальтер приятного цвета зеленого яблока.
– Ну хорошо, пусть не стрелял. Разве это важно? Ему удалось предотвратить убийство Тома. И за это я ему чрезвычайно признательна, любовь моя!
Дерри вопросительно взглянул на Жюльенну. Хотя он и не был уверен, ему казалось, что в прошлом она была любовницей Тома. В любом случае не хотелось, чтобы после романа с Ламун Том вновь начал бы крутить с Жюльенной. Не знай себя Дерри так хорошо, он мог бы предположить, что по уши влюблен в Жюльенну. В действительности же он был попросту увлечен ею. Но даже и при таком раскладе потерять ее никак не входило в его планы. Он примирился с наличием у нее мужа, Ронни. Тут ничего не поделаешь. Но при одной только мысли о том, что Жюльенна окажется в постели у кого-нибудь еще, Дерри передергивало и его лоб покрывался холодной испариной.
– Иди-ка сюда, – негромко сказал он. Жюльенна вынула руку из воды и обернулась. Ее соски откровенно торчали сквозь тонкую ткань, и Дерри почувствовал растущее возбуждение.
Она лениво улыбнулась.
– Шлюпка – не самое удобное место для того, чем ты намерен заняться, cheri. Ты вымокнешь и исцарапаешься.
– Я получу удовольствие, а царапины – ерунда! – ответил он, и его ярко-голубые глаза сверкнули. – А ну перебирайся сюда, кому говорю...
Она хохотнула, поднялась и осторожно двинулась к нему, стараясь не поскользнуться. Шлюпка чуть заметно покачивалась у нее под ногами.
– Мне кажется, дорогой, – лукаво улыбаясь, сказала она, – что тебе следует быть исключительно осторожным.
Она опустилась на дно шлюпки у ног Дерри и обняла его за плечи.
– Интересно, сколько времени Рифу придется пробыть в больнице? – спросила она. – Кто-нибудь знает это?
– Едва ли.
Подул легкий бриз, и Дерри взглянул на парус, подумав, не следует ли его подтянуть. Ему не хотелось, чтобы шлюпка перевернулась как раз в тот момент, когда они будут заниматься любовью. Но налетевший было ветер успокоился, и парус вновь безвольно повис. Дерри удовлетворенно вздохнул.
– Мелисса приезжала туда к нему. Судя по всему, сейчас у них вполне нормальные отношения. Мне казалось, что, пока оформляется развод, они должны бы жить как кошка с собакой...
– Развод? – удивленно переспросила Жюльенна, касаясь щекой его плеча. Она посмотрела Дерри в глаза. – Я и не предполагала, что они собираются разводиться. Мне казалось, что Мелисса готовится опять съехаться с Рифом.
Дерри отрицательно покачал головой. Его выгоревшие волосы кудрявились от морской воды, и Дерри сейчас напоминал Жюльенне статую какого-то греческого божества.
– Она сейчас живет в их прежнем доме на Пике. Но Рифа там больше нет. Он, судя по всему, перебрался на свою квартиру в городе. Не представляю, как он будет там жить в тесноте, когда опять женится.
– Опять женится?! – Жюльенна резко вскочила с живейшим любопытством в глазах. – Неужели? Но это невозможно! Как он может вновь жениться?
– Почему бы и нет? – с легкой усмешкой ответил Дерри. – Но надеюсь, ты не связываешь с Рифом никаких собственных планов?
Она казалась не на шутку шокированной.
– О чем ты? Как же я могу? – Она поцеловала его в губы, сильно прижавшись при этом к его обнаженной груди. Дерри очень нравилась такая манера целоваться, но пылкость Жюльенны не сбила его с толку.
– А что это ты так разволновалась? – спросил он, отрываясь от ее губ.
– Просто мне известно, в кого он влюблен. Я никак не могу поверить, что она решится оставить своего мужа и выйти за Рифа Эллиота. Это потрясающе! Просто невероятно!
Вновь поднявшаяся бриз наполнил парус. Дерри не обратил на это никакого внимания.
– И в кого же? – живо поинтересовался он. – Я точно знаю, что не в супругу Марка Хэрли. Потому что она в последнее время выглядит отвратительно, а это верный признак неудачи в любви. Да и с китаянками я давненько Рифа не встречал.
– Не знаю, стоит ли говорить тебе, cheri, – игриво произнесла Жюльенна. – Не хочется прослыть болтушкой...
– Какое это имеет значение? – сказал Дерри, ловко просовывая руку в ее бюстгальтер. – Ну, так в кого же он сейчас влюблен? Говори, или я вышвырну тебя за борт!
Он принялся ласкать се напряженный сосок, стараясь возбудить Жюльенну.
– Не уверена, что ты занялся подходящим делом, – томно проговорила она, и ее взгляд подернулся желанием. – Но раз уж тебе так интересно...
Дерри потянулся губами к ее груди, и Жюльенна чувственно засмеялась.
– Это Элизабет Гарланд, cheri. Вот уж никогда бы не подумала, что она сможет отважиться на такой шаг! Элизабет мне всегда казалась типичной чопорной англичанкой! И вдруг такое безрассудство!
– Мы, англичане, – Дерри притянул Жюльенну к себе и прижал ее своим телом к полу, отчего его голос зазвучал глухо, – подчас бываем исключительно безрассудными. Исключительно! – И он принялся стягивать с нее трусики.
– Милый! – прошептала она, прижимаясь теснее к Дерри. Ее глаза были закрыты, губы призывно разомкнулись. – О, как хорошо, любовь моя... Как мне хорошо с тобой...
На следующий день Элен навестила Тома. Потом она приехала к нему в больницу еще раз. Она чувствовала чудовищную усталость. Том отказывался хотя бы еще на один день остаться в больнице, и Элен потребовалась вся сила убеждения, чтобы уговорить его. Его рана оказалась не слишком серьезной. Перебитый нос, после того как заживет, наверное, будет слегка деформирован, но добродушное лицо Тома и без того несколько грубовато, так что общее впечатление от этого едва ли изменится. Сломанные ребра перевязаны, а рана на груди зашита. Но его моральное состояние значительно уступало физическому.
– Я непременно должен увидеться с Ламун! – отчаянно сказал он Элен, увидев ее в своей палате. – Должен убедиться, что с ней все в порядке.
– Да ничего с ней не случится, – в который раз произнесла Элен. – Ты же сам мне говорил, что шофер просто оттащил ее подальше от места потасовки.
Том ударил кулаком по матрасу, его глаза гневно сверкали.
– А ведь она отчаянно сопротивлялась! С ней могло произойти все, что угодно! Придурок, что намеревался меня убить, чтобы полновластно распоряжаться дочерью, едва ли будет с ней церемониться. О, черт возьми! – Он взъерошил волосы. – А я, идиот, валяюсь здесь! И даже пальцем не в состоянии пошевельнуть, чтобы помочь ей!
– Да ведь тогда ты был почти без сознания! – убеждала его Элен. – Когда прибыла полиция, ты лежал без чувств под тем жутким китайцем, что придавил тебя к земле! Как же ты смог бы помочь ей?
Том свесил ноги с кровати и скорчился от боли в сломанных ребрах. Элен положила руки ему на плечи.
– Полежи спокойно, – твердо сказала она. – По крайней мере до завтрашнего утра ты должен остаться здесь. Да и потом не нужно торопиться. Ты же не сможешь явиться в дом к Шенгу и потребовать, чтобы он отдал тебе дочь! Ни к чему хорошему это все равно не приведет, сам отлично понимаешь.
– Но мне обязательно нужно знать, где она и что с ней! – отчаянно повторил он. – Я обязан это выяснить. Я во всем виноват: знал, что она рискует, и тем не менее настаивал на наших встречах.
– Ламун и сама прекрасно все понимала, – спокойно ответила Элен.
Том застонал от мыслей, которые теснились у него в голове. Он опасался, что Ламун уже нет в Гонконге, что он никогда больше не сможет увидеться с ней.
– Я пойду навещу Рифа, – сказала Элен, втайне удовлетворенная тем, что Том перестал настаивать на немедленной выписке из больницы. – У него немало друзей среди китайцев, и они расскажут, что было потом.
– А как его дела? – Глаза Тома стали печальными. – Сегодня утром я попытался пробраться к нему в палату, но у двери дежурит не медсестра, а сущий дракон. Она сказала, что у него доктор и что мне туда нельзя. Что до завтра мне его не увидеть.
– Наверное, такие инструкции ей дали полицейские, которые расследуют это дело, – сухо заметила Элен. – Скорее всего они заинтересованы в вашем раздельном пребывании здесь, а стало быть, даже мне может не повезти и я его не увижу. Полиция наверняка хочет допросить отдельно тебя и его.
– Они могут допрашивать нас до тех пор, пока не сдохнут! – резко воскликнул Том. – На нас напали, и мы защищались! Если бы Риф не крикнул и не предупредил меня, китайская свинья за милую душу проткнула бы меня ножом и ни один прохожий бы не заметил!
– А если бы Риф не вмазал этому лжеторговцу, когда первый нападавший промахнулся, то второй как пить дать покончил бы с ним, – произнесла Элен, лицо которой побледнело при одной только мысли, что Том едва не распрощался с жизнью. – Я очень надеюсь, что местные власти не предпримут никаких действий против Рифа. Он и так уже настрадался. И кроме того, хотя на суде, где его обвинили в умышленном убийстве, он держался молодцом, наверняка в глубине души переживал.
– Он многое принимает близко к сердцу, хотя старается делать вид, будто хладнокровен и невозмутим, – сдержанно заметил Том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Прошу вас! – настаивала Элизабет с явным нетерпением.
Медсестра, поколебавшись, сочувственно произнесла:
– Ну хорошо. Только не больше пяти минут. И не рассчитывайте, что он сможет вам о чем-то внятно рассказать. Он должен отойти от анестезии.
Элизабет торопливо пошла за медсестрой к палате. Риф, казалось, чувствовал себя превосходно.
– А, привет! – сказал он, едва завидев Элизабет у своей койки. – Я тебя люблю, Лиззи!
Слезы заволокли ее глаза.
– Я тоже люблю тебя, – мягко сказала она, пораженная бледностью его лица.
Он через силу усмехнулся.
– Чертовы бандюги! – выразительно прошептал Риф. – Ничего толком не умеют сделать! Собирались убить Тома, а чуть было меня не отправили на тот свет.
Элизабет взяла его за руку.
– Ну, чтобы тебя отправить, одних бандитов недостаточно! – с улыбкой сказала она.
Риф нежно пожал ей руку.
– Очень хорошо, что ты вернулась. Еще неделя, и я ринулся бы в Сингапур, чтобы привезти тебя. С Адамом или без Адама.
Она вспомнила, каким взглядом Адам провожал ее. Он был бледен и явно шокирован – ее страсть к Рифу была для него очевидной.
– Не думай об Адаме, – сдержанно сказала она. – Я больше никогда не оставлю тебя, любовь моя.
Сестра выжидательно стояла в дверях палаты.
– Пять минут истекли, миссис Гарланд, – сказала она. – Все посещения больного – в установленное время.
Элизабет пожала руку Эллиота.
– Мелисса еще ничего не знает. Я сегодня же вечером позвоню ей.
– Хорошо, – устало сказал Риф. – Она будет тебе признательна. Доброй ночи, моя славная Лиззи!
Она нехотя отняла у него свою руку.
– Спокойной ночи, любимый! – Она наклонилась и поцеловала Рифа, понимая, что с этой минуты ее жизнь неразрывно связана с ним. Больше нечего выгадывать и ловчить. Никого другого у нее быть не может.
Дверь за Элизабет закрылась.
– Так вы сообщите миссис Эллиот? – переспросила медсестра, стараясь не выказывать своего любопытства, которое, судя по всему, сжигало ее.
– Да. Если можно, я позвоню прямо от вас.
Сестра кивнула. Она будет слышать разговор и убедится, что супруга больного поставлена в известность о случившемся.
– Конечно. – Она указала Элизабет, куда идти. – Скажете телефонистке, чтобы соединили с городом.
Когда Элизабет вернулась в холл, Элен по-прежнему была там.
– Ну как Риф? – вскочив с кресла, поинтересовалась она. – Тебе разрешили увидеться с ним?
Элизабет кивнула.
– Пять минут. Так странно было видеть его бледного, слабого, на больничной койке.
– Но с ним все будет в порядке? – озабоченно поинтересовалась Элен, не в состоянии представить себе Рифа бледным и слабым.
– Да, непременно, – ответила Элизабет, когда подруги выходили на вечернюю улицу. – В конце недели его обещают выписать.
Голос ее звучал устало, будто Элизабет вдруг лишилась всех жизненных сил.
– Может, заглянем куда-нибудь и пропустим по рюмочке? – предложила Элен, отлично понимая состояние Элизабет. – В «Пенинсулу», например? Или в «Грипс»?
Элизабет покачала головой:
– Нет, Элен, мне надо домой. Я должна поговорить с Адамом.
Они остановились у машины Элизабет. Элен озабоченно посмотрела на подругу. В неверном уличном свете Элизабет казалась изможденной и едва ли не больной.
– Надеюсь, ты сейчас не собираешься рассказать ему о Рифе?
– Что рассказывать? И так все ясно, – устало произнесла Элизабет. – Он уже все знает.
На лице Элен отразился ужас. Элизабет нагнулась и открыла дверцу машины. Она совсем не хотела говорить с подругой об Адаме. Во всяком случае, сейчас не лучшее для этого время. А может, и вообще не следует говорить о нем с Элен.
– Ты так и не сказала мне, что с Ламун? – усаживаясь за руль, спросила Элизабет. – Ей тоже досталось?
– Нет. Во всяком случае, я думаю, что с ней ничего не сделали, – задумчиво произнесла Элен, мысли которой сейчас витали где-то далеко. Она не могла не думать об Адаме. Как воспримет он объяснение с женой? Из всех известных Элен мужчин Адам менее всего заслуживал подобного удара судьбы.
– Где она сейчас? – поинтересовалась Элизабет.
– Ламун? Понятия не имею. – Элен заставила себя не думать об Адаме. – И едва ли кто-нибудь ответит тебе на этот вопрос. Не уверена, что мы еще когда-нибудь увидим Ламун или услышим о ней.
Элизабет повернула ключ зажигания.
– Бедняга Том! – упавшим голосом сказала она. – Ну, доброй тебе ночи, Элен. Завтра непременно позвоню.
Стоя на тротуаре, Элен наблюдала за тем, как отъезжает машина Элизабет.
– Бедный Том! – прошептала Элен со щемящим сердцем. – И бедный Адам! Интересно, что он будет делать?
Элизабет быстро отъехала от больницы и помчалась по залитым неоном улицам Виктории, через городские площади к Гарден-роуд. Затем машина принялась взбираться на Пик. Улицы были почти безлюдны. Чем выше поднимался автомобиль, тем явственнее Элизабет различала бархатистую черноту морской воды в заливе и далекие мерцающие огни Цзюлуна. Призрачное оранжевое свечение поднималось над Пик-роуд. Она осторожно вела машину, помня о том, что слева по ходу движения – пропасть. Время от времени сквозь деревья проступали белые фасады домов. Элизабет раздумывала над тем, что она сказала Мелиссе по телефону.
Когда Элизабет позвонила, голос Мелиссы звучал как-то странно. Но как только она поняла смысл сказанного, он сделался озабоченным.
– Его можно сегодня увидеть? – неуверенно поинтересовалась она, вспоминая, дома ли сейчас шофер и повезет ли он ее в Викторию.
– Пожалуй, сегодня уже слишком поздно, – ответила Элизабет, испытывая некоторую неловкость. – Вы сможете увидеть его завтра.
Последовала долгая пауза, затем Мелисса спросила:
– Ну а вы уже видели его?
– Да, – грустно призналась Элизабет. – Да, мне удалось пробраться к нему.
Опять наступило молчание.
– Извините, но я никогда прежде не слышала вашего имени.
– Меня зовут Элизабет. Элизабет Гарланд.
На том конце трубки послышался неопределенный звук, затем Мелисса уныло сказала:
– Спасибо, что позвонили, Элизабет. Не уверена, что на вашем месте я поступила бы так же.
Она бросила трубку. Элизабет было все равно, что подумает об этом разговоре медсестра, которая внимательно впитывала каждое слово.
Дорога петляла, зажатая с обеих сторон аккуратно подстриженным кустарником и стройными соснами. Конечно, разговор с Мелиссой дался нелегко, но почему-то у Элизабет возникла симпатия к ней. Дома ей предстоит куда более неприятная беседа. Съехав с Пик-роуд, Элизабет направила свой «бьюик» прямо к крыльцу дома. В окнах, как она и предполагала, всюду горел свет. Поставив машину в гараж, Элизабет тяжело вздохнула и поплелась в дом, где ее поджидал Адам.
Глава 19
Жюльенна и Дерри плыли под парусом в лодке, скользившей по спокойной воде недалеко от мыса д'Агуийяр.
– Ума не приложу, как его не арестовали?! – спросил Дерри, и в его голосе послышалось восхищение. Он лежал, растянувшись у рулевого колеса. На Дерри не было ничего, кроме золотого креста на цепочке и белых шорт не первой свежести. – Ведь совсем недавно он с большим трудом отмылся от дела Джако. Как можно было после этого спокойно таскать с собой оружие, попасться с револьвером – и при этом выйти сухим из воды?!
Жюльенна прислонилась к борту, томно опустив руку в зеленовато-голубую воду.
– Риф знал, что тонги сидят в засаде, поджидая Тома. И кроме того, он не использовал револьвер по назначению – просто ударил одного бандита рукоятью. А как иначе можно было предотвратить нападение?
– Да, он не стрелял, – сказал Дерри, которого даже несколько умилила длинная фраза Жюльенны: «не использовал револьвер по назначению». – Из револьвера или стреляют, или не стреляют, так принято говорить, – объяснил он.
Жюльенна безразлично пожала плечами. На ней были светло-вишневые трусики, очень короткие, типично французского дизайна, и бюстгальтер приятного цвета зеленого яблока.
– Ну хорошо, пусть не стрелял. Разве это важно? Ему удалось предотвратить убийство Тома. И за это я ему чрезвычайно признательна, любовь моя!
Дерри вопросительно взглянул на Жюльенну. Хотя он и не был уверен, ему казалось, что в прошлом она была любовницей Тома. В любом случае не хотелось, чтобы после романа с Ламун Том вновь начал бы крутить с Жюльенной. Не знай себя Дерри так хорошо, он мог бы предположить, что по уши влюблен в Жюльенну. В действительности же он был попросту увлечен ею. Но даже и при таком раскладе потерять ее никак не входило в его планы. Он примирился с наличием у нее мужа, Ронни. Тут ничего не поделаешь. Но при одной только мысли о том, что Жюльенна окажется в постели у кого-нибудь еще, Дерри передергивало и его лоб покрывался холодной испариной.
– Иди-ка сюда, – негромко сказал он. Жюльенна вынула руку из воды и обернулась. Ее соски откровенно торчали сквозь тонкую ткань, и Дерри почувствовал растущее возбуждение.
Она лениво улыбнулась.
– Шлюпка – не самое удобное место для того, чем ты намерен заняться, cheri. Ты вымокнешь и исцарапаешься.
– Я получу удовольствие, а царапины – ерунда! – ответил он, и его ярко-голубые глаза сверкнули. – А ну перебирайся сюда, кому говорю...
Она хохотнула, поднялась и осторожно двинулась к нему, стараясь не поскользнуться. Шлюпка чуть заметно покачивалась у нее под ногами.
– Мне кажется, дорогой, – лукаво улыбаясь, сказала она, – что тебе следует быть исключительно осторожным.
Она опустилась на дно шлюпки у ног Дерри и обняла его за плечи.
– Интересно, сколько времени Рифу придется пробыть в больнице? – спросила она. – Кто-нибудь знает это?
– Едва ли.
Подул легкий бриз, и Дерри взглянул на парус, подумав, не следует ли его подтянуть. Ему не хотелось, чтобы шлюпка перевернулась как раз в тот момент, когда они будут заниматься любовью. Но налетевший было ветер успокоился, и парус вновь безвольно повис. Дерри удовлетворенно вздохнул.
– Мелисса приезжала туда к нему. Судя по всему, сейчас у них вполне нормальные отношения. Мне казалось, что, пока оформляется развод, они должны бы жить как кошка с собакой...
– Развод? – удивленно переспросила Жюльенна, касаясь щекой его плеча. Она посмотрела Дерри в глаза. – Я и не предполагала, что они собираются разводиться. Мне казалось, что Мелисса готовится опять съехаться с Рифом.
Дерри отрицательно покачал головой. Его выгоревшие волосы кудрявились от морской воды, и Дерри сейчас напоминал Жюльенне статую какого-то греческого божества.
– Она сейчас живет в их прежнем доме на Пике. Но Рифа там больше нет. Он, судя по всему, перебрался на свою квартиру в городе. Не представляю, как он будет там жить в тесноте, когда опять женится.
– Опять женится?! – Жюльенна резко вскочила с живейшим любопытством в глазах. – Неужели? Но это невозможно! Как он может вновь жениться?
– Почему бы и нет? – с легкой усмешкой ответил Дерри. – Но надеюсь, ты не связываешь с Рифом никаких собственных планов?
Она казалась не на шутку шокированной.
– О чем ты? Как же я могу? – Она поцеловала его в губы, сильно прижавшись при этом к его обнаженной груди. Дерри очень нравилась такая манера целоваться, но пылкость Жюльенны не сбила его с толку.
– А что это ты так разволновалась? – спросил он, отрываясь от ее губ.
– Просто мне известно, в кого он влюблен. Я никак не могу поверить, что она решится оставить своего мужа и выйти за Рифа Эллиота. Это потрясающе! Просто невероятно!
Вновь поднявшаяся бриз наполнил парус. Дерри не обратил на это никакого внимания.
– И в кого же? – живо поинтересовался он. – Я точно знаю, что не в супругу Марка Хэрли. Потому что она в последнее время выглядит отвратительно, а это верный признак неудачи в любви. Да и с китаянками я давненько Рифа не встречал.
– Не знаю, стоит ли говорить тебе, cheri, – игриво произнесла Жюльенна. – Не хочется прослыть болтушкой...
– Какое это имеет значение? – сказал Дерри, ловко просовывая руку в ее бюстгальтер. – Ну, так в кого же он сейчас влюблен? Говори, или я вышвырну тебя за борт!
Он принялся ласкать се напряженный сосок, стараясь возбудить Жюльенну.
– Не уверена, что ты занялся подходящим делом, – томно проговорила она, и ее взгляд подернулся желанием. – Но раз уж тебе так интересно...
Дерри потянулся губами к ее груди, и Жюльенна чувственно засмеялась.
– Это Элизабет Гарланд, cheri. Вот уж никогда бы не подумала, что она сможет отважиться на такой шаг! Элизабет мне всегда казалась типичной чопорной англичанкой! И вдруг такое безрассудство!
– Мы, англичане, – Дерри притянул Жюльенну к себе и прижал ее своим телом к полу, отчего его голос зазвучал глухо, – подчас бываем исключительно безрассудными. Исключительно! – И он принялся стягивать с нее трусики.
– Милый! – прошептала она, прижимаясь теснее к Дерри. Ее глаза были закрыты, губы призывно разомкнулись. – О, как хорошо, любовь моя... Как мне хорошо с тобой...
На следующий день Элен навестила Тома. Потом она приехала к нему в больницу еще раз. Она чувствовала чудовищную усталость. Том отказывался хотя бы еще на один день остаться в больнице, и Элен потребовалась вся сила убеждения, чтобы уговорить его. Его рана оказалась не слишком серьезной. Перебитый нос, после того как заживет, наверное, будет слегка деформирован, но добродушное лицо Тома и без того несколько грубовато, так что общее впечатление от этого едва ли изменится. Сломанные ребра перевязаны, а рана на груди зашита. Но его моральное состояние значительно уступало физическому.
– Я непременно должен увидеться с Ламун! – отчаянно сказал он Элен, увидев ее в своей палате. – Должен убедиться, что с ней все в порядке.
– Да ничего с ней не случится, – в который раз произнесла Элен. – Ты же сам мне говорил, что шофер просто оттащил ее подальше от места потасовки.
Том ударил кулаком по матрасу, его глаза гневно сверкали.
– А ведь она отчаянно сопротивлялась! С ней могло произойти все, что угодно! Придурок, что намеревался меня убить, чтобы полновластно распоряжаться дочерью, едва ли будет с ней церемониться. О, черт возьми! – Он взъерошил волосы. – А я, идиот, валяюсь здесь! И даже пальцем не в состоянии пошевельнуть, чтобы помочь ей!
– Да ведь тогда ты был почти без сознания! – убеждала его Элен. – Когда прибыла полиция, ты лежал без чувств под тем жутким китайцем, что придавил тебя к земле! Как же ты смог бы помочь ей?
Том свесил ноги с кровати и скорчился от боли в сломанных ребрах. Элен положила руки ему на плечи.
– Полежи спокойно, – твердо сказала она. – По крайней мере до завтрашнего утра ты должен остаться здесь. Да и потом не нужно торопиться. Ты же не сможешь явиться в дом к Шенгу и потребовать, чтобы он отдал тебе дочь! Ни к чему хорошему это все равно не приведет, сам отлично понимаешь.
– Но мне обязательно нужно знать, где она и что с ней! – отчаянно повторил он. – Я обязан это выяснить. Я во всем виноват: знал, что она рискует, и тем не менее настаивал на наших встречах.
– Ламун и сама прекрасно все понимала, – спокойно ответила Элен.
Том застонал от мыслей, которые теснились у него в голове. Он опасался, что Ламун уже нет в Гонконге, что он никогда больше не сможет увидеться с ней.
– Я пойду навещу Рифа, – сказала Элен, втайне удовлетворенная тем, что Том перестал настаивать на немедленной выписке из больницы. – У него немало друзей среди китайцев, и они расскажут, что было потом.
– А как его дела? – Глаза Тома стали печальными. – Сегодня утром я попытался пробраться к нему в палату, но у двери дежурит не медсестра, а сущий дракон. Она сказала, что у него доктор и что мне туда нельзя. Что до завтра мне его не увидеть.
– Наверное, такие инструкции ей дали полицейские, которые расследуют это дело, – сухо заметила Элен. – Скорее всего они заинтересованы в вашем раздельном пребывании здесь, а стало быть, даже мне может не повезти и я его не увижу. Полиция наверняка хочет допросить отдельно тебя и его.
– Они могут допрашивать нас до тех пор, пока не сдохнут! – резко воскликнул Том. – На нас напали, и мы защищались! Если бы Риф не крикнул и не предупредил меня, китайская свинья за милую душу проткнула бы меня ножом и ни один прохожий бы не заметил!
– А если бы Риф не вмазал этому лжеторговцу, когда первый нападавший промахнулся, то второй как пить дать покончил бы с ним, – произнесла Элен, лицо которой побледнело при одной только мысли, что Том едва не распрощался с жизнью. – Я очень надеюсь, что местные власти не предпримут никаких действий против Рифа. Он и так уже настрадался. И кроме того, хотя на суде, где его обвинили в умышленном убийстве, он держался молодцом, наверняка в глубине души переживал.
– Он многое принимает близко к сердцу, хотя старается делать вид, будто хладнокровен и невозмутим, – сдержанно заметил Том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66