Молли не ответила: она с болью и нежностью смотрела на лицо Гриффина, и, протянув руку, откинула с его лба пряди мокрых волос, в которых уже запеклась кровь. На ее губах читалась беззвучная мольба: Не умирай.Он не умрет, Молли, – вслух ответил ей Филд.Было невыносимо смотреть, какие страдания испытывает Гриффин, корчащийся от боли на диване. Молли коснулась его лица, и под ее рукой он успокоился и замер. Женщина подняла взгляд на Филда, и глаза ее напоминали сверкающие на солнце изумруды.– Это дело рук Джонаса Уилкса.Филд сунул руки в карманы брюк и вздохнул.– Я уже догадался,– сказал он. Он не добавил, что, будучи подлым и жестоким, это избиение все же не являлось абсолютно неспровоцированным. Когда же она прекратится, эта бесконечная, бессмысленная жестокость?В комнате наступило долгое, мучительное молчание, нарушаемое только звуком хриплого, затрудненного дыхания Гриффина. Наконец Молли, с потемневшими от отчаяния глазами, поднялась, расправила узкие прямые плечи и вскинула упрямый подбородок.– Думаю, нам предстоит трудная ночь. Неплохо бы развести огонь, Филд, а я пойду приготовлю чай.Обрадованный тем, что представилась возможность сделать что-нибудь полезное, Филд пересек комнату и сунул в камин скомканную газету. Затем, опустившись на колени, достал из медного ведерка тонкие щепки и сложил из них вокруг бумаги – подобие шалашика. В это сооружение он бросил горящую спичку. Когда по щепкам с треском побежали веселые язычки пламени, Филд положил в камин сосновое полено, закрыл глаза и стал горячо молиться, чтобы Гриффин не умер.За его спиной Гриффин стонал в бреду и выкрикивал что-то бессвязное. Гром, довольно редкое явление в этой местности, прогремел в ночи над крышей дома, и, оторвав взгляд от огня, Филд возвел глаза к небесам.– Надеюсь, это не значит, что ты ответил «нет»,– пробормотал он.Через некоторое время вошла Молли с подносом в руках. Филд, подняв с пола маленький столик и два стула, предложил ей сесть и сам опустился на стул напротив нее. Молли, со странно отрешенным взглядом, налила чаю сначала Филду, затем себе. Покончив с этим занятием, она достала из кармана передника бледно-голубой конверт и положила его на стол.– Я получила письмо от Рэйчел,– сообщила она, и в ее тоне слышалось благоговение.– Что она пишет? – без особого интереса спросил Филд.Молли покачала головой, и алые отблески пламени заплясали на ее лице.– Я не успела его прочесть; я только знаю, что кто-то дал его Билли, когда он искал вас.Филд отвел взгляд от аккуратного детского и почему-то кажущегося оптимистичным почерка на голубом конверте.– Она уехала, Молли,– она уехала, и все же это никак не кончится.И опять Молли устремила взгляд на что-то очень-очень далекое; голова женщины была чуть склонена набок, словно она прислушивалась к какому-то звуку, который был доступен только ее кельтскому слуху.– Да, Филд,– наконец согласилась она.– Это не кончилось.Чувствуя нарастающее беспокойство, Филд пил приготовленный Молли бодрящий чай и созерцал живописный разгром, царящий в кабинете Гриффина.«Как смешно мы, наверное, выглядим,– думал он. – Двое часовых, распивающих чаи в укрепленном блиндаже. А война еще только начинается».Высоко в небе с оглушительным грохотом столкнулись два мощных воздушных фронта. Филд слушал, устремив глаза к потолку. «Настоящая война, с пушечной пальбой», – заметил он про себя.Для Рэйчел этот день оказался не более радостным, чем утро; напротив, он был даже хуже. Витрины магазина сплошной пеленой застилал дождь, и внутри атмосфера была весьма мрачной.Незадолго до закрытия магазина в дверь ворвалась миссис Тернбулл. Ее лицо являло собой картину безграничного негодования, объемистые поплиновые юбки, мокрые от дождя и забрызганные по подолу грязью, возмущенно развевались. Маленькие темные глазки бусинками поблескивали на полном лице; она метнула полный подозрительности взгляд в сторону Рэйчел и вплыла в заднюю комнату, где ее муж подсчитывал выручку.Рэйчел вздохнула. У дамы был не более довольный вид, чем часом раньше, когда она специально зашла в магазин, чтобы познакомиться с «новой продавщицей, работающей теперь вместо бедняжки Мэри».Голоса Тернбуллов в задней комнате раздавались то громче, то тише, и только одна фраза прозвучала достаточно отчетливо:– Мне безразлично, что сказал капитан,– ты всегда любил приударить за смазливыми девчонками,– но что она может смыслить в деле?И вправду, что? Рэйчел устало прикрыла глаза и уцепилась руками за край прилавка. Она не удивилась, когда мистер Тернбулл появился из-за двери, пробормотал, что, к сожалению, она больше не сможет здесь работать и заплатил ей то, что причиталось за один день.На улице пронзительный мокрый ветер пробрал Рэйчел до костей даже сквозь синий шерстяной плащ. От отчаяния у девушки защипало в горле и к глазам подступили слезы. Она бы так и не заметила стоявший поблизости экипаж, если бы из него не вышел капитан Фразьер и схватил ее за руку, когда она проходила мимо.– Что, жизнь продавщицы не такова, какой вы себе ее представляли? – неожиданно мягко спросил он, когда Рэйчел опустилась на сиденье напротив него.Она не решалась говорить – при первом же слове она непременно разразилась бы рыданиями. Вместо этого она устремила неподвижный взгляд на стеганую кожаную крышу экипажа и в который раз пожалела, что покинула Провиденс.Невозмутимый Дуглас Фразьер вложил ей в руки чистый носовой платок:– Нет ничего постыдного в слезах, Рэйчел. Говорят, они очищают душу.Девушка по-прежнему молчала. Никакие слова не были способны выразить ее отчаяние; начни она говорить, с ней бы случилась истерика.Дуглас грациозно склонился к ней своим могучим телом. Он заботливо, по-братски, обнял ее за плечи, и в его голосе зазвучала теплота, почти нежность.– Рэйчел, Рэйчел,– произнес он.– Бедная, маленькая, отважная Рэйчел. Когда же вы поймете, что у вас может быть все – все – стоит вам только протянуть руку!Все. Но не Гриффин Флетчер, в ком для нее воплощалось это широкое понятие.– Как вы ошибаетесь,– прошептала она. И тут, как она и боялась, самообладание покинуло ее. Она не сопротивлялась, когда Дуглас прижал ее голову к своему плечу, давая ей возможность выплакаться.Она была для него загадкой, эта девушка. Когда она припала к нему, так расстроенная потерей ничтожного, жалкого места в заурядном магазине, он почувствовал одновременно и злость, и нежность.Рэйчел одевалась и говорила как леди. И тем не менее она бродила в таком месте, как Скид-роуд, да еще после наступления темноты, причем одна, без сопровождения. Неужели она все-таки самая обыкновенная проститутка?Дуглас вытащил свой носовой платок из ее стиснутых кулачков и стал вытирать им потоки слез, струящиеся по ее лицу. Если даже она и была проституткой, то совершенно очаровательной – даже тогда, когда плакала.Да, уверил себя Дуглас, Рамиресу она понравится – непосредственная, легковозбудимая натура, склонность к бурным сценам и все такое. Ее фиалковые глаза и нежное соблазнительное тело будут главным козырем в этой сделке.Колеса экипажа со стуком катились по дощатой мостовой. Рыдания Рэйчел начали стихать, она уже только слабо всхлипывала и шмыгала носом. «Интересно, девственница ли она?» – подумал Фразьер.– «Да, конечно, вне всякого сомнения», – уверил он сам себя.Рамирес определенно дал понять, что ему нужна девственница. * * * Проклиная про себя нескончаемый дождь, Джонас решительно шагал вдоль побережья в сопровождении Маккея и еще одного из своих людей. Впереди виднелись лачуги и палатки Скид-роуд.Джонас ни минуты не надеялся найти здесь Рэйчел. Но мало что из происходящего в Сиэтле не становилось мгновенно известно всем и каждому в этой имеющей дурную репутацию его части; здесь часто можно было получить весьма важные сведения за стакан виски. Инстинктивно Джонас, в качестве отправной точки своих поисков, избрал салун, где он всего неделю назад,– но какой же долгой она казалась теперь,– встретил и нанял Маккиннона. И когда Джонас увидел шлюху, с которой Маккиннон выпивал в тот вечер, он понял, что удача ему улыбнулась.Все произошло так просто, что Джонас был почти разочарован: хотя действительно отчаянно стремился найти Рэйчел, ему доставлял удовольствие также и сам процесс преодоления препятствий. Кроме того, он без особой радости услышал, что молодая женщина с фиалковыми глазами, назвавшаяся дочерью Маккиннона, была здесь не далее как вчера вечером, одна, и задавала множество вопросов.– Я даже знаю, где она живет,– сообщила проститутка с довольной ухмылкой.Джонас испытал раздражение, облегчение и одновременно был поражен, узнав, что Рэйчел до сих пор надеется найти своего отца.– Адрес? – требовательно спросил он.– А что я с этого буду иметь? – парировала женщина.«Вот сука»,– подумал Джонас, но вытащил бумажник и достал оттуда впечатляющего достоинства купюру.– Говори.Она выхватила деньги у него из рук с жадностью, которая в соединении с исходящей от шлюхи вонью едва не вызвала у Джонаса приступ рвоты.– Она остановилась у Каннингем, на Сидер-стрит. Джонас круто повернулся, чуть не столкнувшись с Маккеем и вторым своим спутником, которые стояли возле самых дверей салуна и наблюдали за происходящим.– Найдите мне коляску,– приказал он таким тоном, что их вялые лица мгновенно напряглись, и подручные Джонаса наперегонки бросились выполнять распоряжение.Короткие, похожие на обрубки пальцы дернули Джонаса за рукав.– Я могла бы вас поразвлечь, пока вы ждете,– медленно и многозначительно произнесла проститутка, которой он только что заплатил.Высвободив руку, Джонас с отвращением отряхнул рукав.– Я скорее согласился бы съесть слизняка, – бросил он сквозь зубы и вышел на улицу, в туман и морось.Шлюха отпустила ему вслед неприличное словцо и сопроводила его визгливой бранью в адрес всяких разнаряженных господ, которым не понять, что такое настоящая женщина, даже когда она стоит перед ними.Джонас выслушал эту тираду с удивительным для него спокойствием. Ему была нужна только одна женщина; и уж она-то была «настоящей» – такой же настоящий, как дождь, который лил сейчас ему на голову и затекал за шиворот.Маккей и его приспешник вернулись с наемной коляской и лошадью в рекордно короткий срок и не могли скрыть своего восторга, когда Джонас разрешил им провести вечер так, как им вздумается. Они едва не убили друг друга в своем стремлении одновременно протиснуться в дверь этого вонючего салуна.Взбираясь на сиденье коляски и беря в руки поводья. Джонас усмехнулся. Возможно, сегодня вечером этой проститутке удастся-таки заняться своим ремеслом.Найти Сидер-стрит оказалось легко, как и дом Каннингем. Перед ним, на ветке одной из цветущих вишен, висело внушительных размеров объявление о сдаче внаем комнат.Джонас остановил коляску позади экипажа, имеющего почти столь же респектабельный вид, как и тот, который он оставил в Провиденсе. Его присутствие обеспокоило Джонаса, хотя он не мог понять почему; но это ощущение было мимолетным, и он тут же забыл о нем. Спрыгнув на землю, Джонас быстро направился по выстланной сосновыми досками дорожке к дому.Он решительно повернул ручку звонка и замер, сцепив руки за спиной и считая мгновенья в нетерпеливом ожидании. Но в этот день ему явно везло. Когда дверь отворилась, на пороге стояла сама Рэйчел, вытаращив на Джонаса опухшие, красные от слез глаза. Джонаса охватило страстное желание прикоснуться к девушке, но он был слишком осторожен, чтобы вот так, сразу, открыть ей всю глубину своей страсти. Его голос прозвучал обманчиво беззаботно и шутливо:– Привет, ежик. Пикник был замечательный, жаль, что ты не осталась до конца.Рэйчел попыталась что-то сказать, но очаровательно смутилась, отчего ее фиалковые глаза потемнели, а тени под ними углубились. И тут случилось невероятное: она слабо вскрикнула и обвила руками шею Джонаса.Если до этого он еще сколько-нибудь сомневался, что находится у нее в плену, то в этот миг все его сомнения рассеялись. В огне охвативших его эмоций Джонас притянул Рэйчел к себе и крепко сжал в объятиях. Она тут же опомнилась, отстранилась и повела его в дом. Ее прелестный подбородок, смутно вырисовывающийся в полумраке прихожей, чуть подрагивал.– О Джонас,– прошептала она.– Вы ведь простите меня за то, что я так бросила вас тогда? Я не подумала...Джонас дотронулся до ее щеки, надеясь, что рука его дрожит меньше, чем голос.– Вы прощены. Почему вы плакали?Ее ответ потонул в потоке едва различимых слов и всхлипываний. Она нашла работу и тут же, в этот же день, потеряла ее. Она отчаялась когда-нибудь отыскать отца и уже сомневалась, следовало ли ей вообще приезжать в Сиэтл.Джонас слушал, нежно глядя в ее исхудавшее лицо, но где-то внутри него шевелилось смутное беспокойство. Основой ее несчастья был Гриффин Флетчер: казалось, его клеймо лежало как на ее лице, так и на каждом обворожительном изгибе ее тела. Если Гриффин еще не успел овладеть ею, причина этого была вовсе не в том, что она этого не захотела.Джонас нарочно решил придерживаться взятого с самого начала легкомысленного, небрежного тона, который, как он считал, был наиболее уместен в данной ситуации.– Умойся, ежик, и переоденься. Мы поужинаем в отеле «Сиэтл» и обдумаем планы на завтра.Нерешительность, возникшая на лице Рэйчел, привела его в исступление.– В отеле?Джонас заставил себя улыбнуться:– В ресторане, ежик, – не в номере для двоих. Улыбка сверкнула в ее глазах и чуть разрумянила чересчур бледные щеки.– Я буду готова через несколько минут. А пока познакомьтесь с мисс Каннингем и капитаном Фразьером.Капитан Фразьер? Это имя пронзило Джонаса как молния, отбросив на задний план все мысли о Гриффине Флетчере. «Боже милостивый, – подумал он, чувствуя, как улыбка медленно сползает с его лица.– Это невозможно!»Но это было так. В скромной, опрятной гостиной мисс Каннингем, развалившись в кресле перед потрескивающим в камине огнем, сидел Дуглас Фразьер собственной персоной. Джонас едва удержался от того, чтобы не толкнуть Рэйчел назад, к двери и не приказать ей бежать.– Дуглас,– вместо этого произнес он, склонив голову в приветствии.Синие глаза капитана сверкнули в знак того, что он узнал Джонаса, и под золотисто-рыжими усами появилось некое подобие улыбки.– Джонас,– изумленно произнес капитан, поднимаясь с кресла.Рэйчел, собиравшаяся представить их друг другу, выглядела растерянной.– Так вы знакомы?– О, разумеется,– улыбнулся капитан. Джонас слегка подтолкнул ее, шепнув:– Переодевайтесь – мы опоздаем.Рэйчел тут же повиновалась, оставив Джонаса Уилкса и Дугласа Фразьера в гостиной в состоянии молчаливой конфронтации. Джонас сглотнул подступивший в горлу ком и молча слушал ритмичное тиканье часов. Наконец Фразьер заговорил.– Итак, ты тот самый бесчувственный негодяй, который разбил сердце этой девушки,– довольно дружелюбно заметил он.Эти слова подтвердили опасения Джонаса касательно Рэйчел и Гриффина, но он постарался не видать своей реакции на реплику капитана.– Она моя, Фразьер. Я собираюсь жениться на ней. Фразьер поднял брови.– Неужели? – скептически спросил он. – Зная бурную историю твоей жизни, должен сказать, что я удивлен.Джонас закрыл глаза. Почему он не заметил «Чайна Дрифтер» в порту, среди других кораблей? Он снова нервно сглотнул и встретился с неподвижными глазами Фразьера.– А я, зная тебя, Дуглас, предупреждаю – убери от нее руки.Фразьер засмеялся, но в его позе ощущалась определенная настороженность.– Она стоит вдвое больше обычного, – сказал он.– Сколько? – отрывисто спросил Джонас. Капитан притворился, что колеблется:– Ну, раз уж я имею дело с тобой, это зависит от некоторых деталей.– От чего?– От того, девственница она или нет. Если она невинна, мне заплатят любые деньги.Про себя Джонас содрогнулся, но был уверен, что выглядит таким же спокойным и беспечным, как Фразьер. Во всяком случае, он надеялся, что это так. Ложь – а он в душе молился, чтобы это действительно было ложью, – прозвучала абсолютно естественно:– На этот раз тебе не повезло, Фразьер. Она не так невинна, как кажется.Фразьер наблюдал за ним очень внимательно:– Я не верю тебе, Уилкс. В любом случае уж это мои клиенты могут очень легко подтвердить или опровергнуть.Джонас почувствовал, как на него накатила волна тошноты.– Сколько? – повторил он. Капитан назвал ошеломляющую сумму.– Утром ты получишь чек,– ответил Джонас, и в комнату, свежая, как морской бриз, впорхнула Рэйчел.– По рукам?Капитан добродушно улыбнулся:– По рукам.Джонас схватил Рэйчел под руку и потащил ее прочь из этого дома с такой скоростью, что девушке с трудом удавалось идти с ним рядом.– Что же такое вы купили у капитана Фразьера? – спросила Рэйчел, удивленно расширив глаза, когда Джонас помог ей забраться в коляску и сел рядом, взяв в руки вожжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41