Стихи откроют то, чего пока не знаешь. Теперь прощай же, Королева Лжи. Ну а король — это, конечно, я сам.
Эти слова можно расценивать, как издевательство Эйба.— Но ведь он оставил мне настоящие камни!— Настоящие, как смерть, — мрачно заметил Коул и продолжал:
…А также подарит секреты, Что хуже, отчаянней смерти. А правда ведь, в сущности, это Лишь смерть, говорящая с миром. Я ныне взываю к тебе: Послушай, родное дитя…
Это к тебе, Эрин, именно к тебе обращается Эйб. И в другом месте он тоже обращается к тебе:
Дитя обмана и дитя подлога, Не нужно никогда меня жалеть. Меня, в душе не знающего Бога, Меня, успевшего до срока околеть.
— Учись ты вместе со мной, считался бы лучшим по английской литературе. Ты понимаешь толк в чтении между строк. — Она взглянула на наручные часы Коула. — Когда мы снова отправимся на поиски?Наступила тишина. Коул попытался осмыслить столь резкую смену темы разговора.— Нужно посмотреть, что там с вертолетом.Коул повернулся и зашагал к машине. Эрин вздохнула, допила кофе, который оказался той же температуры, что и воздух.Двигатель вертолета легко завелся, лопасти принялись неспешно разрезать воздух. В какое-то мгновение произошел сбой, затем раздались странные звуки, после чего мотор заработал ровно и слаженно. Через несколько минут Коул выключил двигатель, вылез из кабины и начал копаться в моторе.Когда Эрин допивала вторую чашку кофе, Коул появился под тентом. По его походке и выражению лица она поняла, что он чем-то рассержен. В руке он держал металлический цилиндр.— Из-за этой штуки в один прекрасный день мы могли бы разбиться к чертям собачьим! — сказал Коул, показывая ей цилиндр. Затем поднял голову и посмотрел на небо. Кое-где уже собирались тучи. И хотя для наступления сезона дождей время еще не пришло, облачность затянула горизонт. Дождь мог начаться в любой момент, и тогда возможность найти шахту Сумасшедшего Эйба откладывалась на неопределенное время. — Лай!Она появилась так стремительно, будто все это время стояла за дверью, только и ожидая зова (или, может быть, подслушивая).— Да? — спросила она, глядя на Коула.— Свяжись с Уингом, пусть пришлет полный комплект бензиновых фильтров для вертолета. Нет, даже не один, а три комплекта. Эти запчасти буду возить с собой.Лай кивнула и что-то добавила по-китайски.— Говори по-английски, — резко сказал Коул.— Но ты отлично понимаешь по-китайски, — проворчала Лай.— Да, но Эрин не понимает.— А почему бы тебе не научить ее? Ведь я научила тебя.Этот на первый взгляд простой вопррс напомнил о времени, когда молодые любовники постоянно бывали вместе, учась друг у друга множеству вещей, никакого отношения не имеющих к языкознанию. Легкое грациозное движение руки Лай показалось Коулу многозначительным, словно китаянка сжимала мужскую плоть. Жест был исполнен явной сексуальности, так что Эрин от стыда вынуждена была отвести глаза.— Свяжись с братом, — глухо распорядился Коул.На лице Лай не отразилось ровным счетом ничего. Молча кивнув, она удалилась.— А в чем дело? — спросила его Эрин.— В горючем какая-то грязь.— Это как?Коул открутил крышку фильтра и вытащил прокладку.— Вот, потрогай.Поначалу она ничего не почувствовала, кроме жирной пленки между пальцами. Но постепенно там осталась какая-то грязь. Эрин вопросительно посмотрела на Коула.— Конечно, в горючем всегда есть примеси. На то и существуют фильтры, — сказал Коул. — Но такое ощущение, будто через наш фильтр прошла вся пыль континента.— А почему горючее такое плохое?— Может, я крышку фильтра не совсем плотно прикрутил, — с сомнением в голосе сказал Коул.— Вряд ли.— Спасибо на добром слове.Эрин пожала плечами.— Но это правда. Ты ухаживал за вертолетом лучше, чем иная мать за своим ребенком.— Вертолет был нашим единственным шансом обнаружить рудник до наступления сезона дождей. Кто-то, кроме нас, тоже это понимал и покопался в бензопроводе.— Диверсия?— Я почти в этом уверен. То же самое сделал бы и я, пытаясь остановить конкурента.— Но ведь конкурента можно и убить?— Можно.Эрин взглянула на Коула и ужаснулась выражению его глаз.— Они еще не раз попытаются нас остановить, можешь быть уверена, — откровенно заявил Коул. — Лучше бы тебе, Эрин, бросить все это к чертовой матери: рудник, ферму и вообще Австралию, Нет ничего ценнее человеческой жизни. Умирать не стоит даже ради ювелирной лавки Всевышнего.— Арктика научила меня, что отступление подобно смерти. Сюда я приехала ради того, чтобы научиться выживать в новых условиях. И никуда отсюда убегать не собираюсь.Ни тени сомнения не было в голосе и взгляде Эрин. Спорить с ней было не просто впустую: спорить означало углублять и без того широкую разделившую их трещину. А это, в свою очередь, привело бы к тому, что Эрин сделалась бы легкой добычей для потенциального убийцы.— Как ты думаешь, кто это мог быть? — спросила Эрин предельно спокойно, хотя и была не на шутку взволнована.— Могли привезти плохо очищенное горючее. Но скорее всего кто-то подмешал грязь прямо здесь, на ферме.Эрин машинально взглянула на дверь, за которой скрылась Лай.— Вполне возможно, — сказал Коул, словно прочитав ее мысли. — Хотя я так не думаю. Дело, конечно же, вовсе не в том, что Лай неспособна убить во благо своей семьи. Очень даже способна и уже доказывала это на практике. Но мы с тобой — главная надежда семейства Чен. Надежда на то, что им удастся вскочить на спину Алмазного тигра. А Лай точно исполняет приказы своей семейки.— Лай что, убивала людей? — с ужасом в голосе спросила Эрин.— Она была на седьмом месяце, когда дядюшка Ли приказал ей сделать аборт и избавиться от моего ребенка, чтобы выйти за китайца, способного укрепить позиции семейства Чен в Коулуне. И она в точности исполнила дядюшкино приказание.Эрин хотела что-то сказать, но не смогла. Только прошептала через силу:— Прости меня.— А ты здесь при чем? Ты совершенно ни при чем.Она лишь беспомощно качала головой, будучи не в состоянии объяснить, почему так близко приняла к сердцу давнюю боль Коула. Пока Эрин подбирала необходимые слова, в дверях появилась Лай.— Уинг хочет поговорить с тобой.Коул взглянул на Эрин.— Пойдешь со мной, потому что из аппаратной я не могу тебя видеть.Глаза Эрин расширились, но она молча поднялась и последовала за ним в душный дом.— Ну что там еще? — недовольно спросил Коул, взяв телефонную трубку.— Джейсон Стрит вскоре пожалует на ферму.Коул запустил пятерню в волосы и сдержанно простонал.— А что произошло?— Мы полагаем, что американцы решили швырнуть Австралии кость.— Что ж, худо дело, Уинг, худо. Стрит когда-то был неплохим изыскателем, но все изменилось, как только он связался с охранным бизнесом.— Могу сообщить и кое-что хорошее. Спутники не обнаружили ничего, способного резко изменить погоду. Муссоны еще не сформировались.— Прекрасно. На вертолете заниматься розысками куда сподручнее, чем на «ровере». Еще есть новости?— Нет, — сказал Уинг.— Хорошенько подумай, сегодня я больше не выйду на связь, — сказал Коул. — И вообще в следующий раз я свяжусь с тобой тогда, когда мы отыщем шахту или пойдут дожди. В зависимости от того, что случится раньше. У Эрин тут родилась одна идея, и я хочу ее проверить.— Это насчет алмазного рудника? — тотчас же откликнулся Уинг. — Неужели удалось что-то обнаружить?— Можно сказать, что мы были близки к разгадке, пока нам чего-то не подсыпали в бензопровод. Проверь хорошенько досье людей, которых ты прислал сюда, Уинг. Уверен, кто-то из них получает второе жалованье.— Проверю, хотя и сомневаюсь. Людей я подбирал очень тщательно. Я вот думаю, разумно ли с твоей стороны на столь долгий срок прерывать связь со мной?— Эрин хочет продолжать охоту, а я не могу оставить ее одну. У меня попросту нет другого выбора. Мы сделаем все возможное. Никого не сажай нам на хвост, Уинг. Тем более что после очередных похорон родственника у тебя безнадежно ухудшается настроение. Глава 29 Солнце и влажный воздух сделали свое тихое дело — и салон «ровера» превратился в управляемую, с четырьмя ведущими колесами сауну. Прошлой ночью Эрин и Коул разбили лагерь под какой-то акацией. Их разбудили зной и тишина: до ближайшего источника воды было так далеко, что не слышалось птичьих голосов. Тишину сразу же нарушил заработавший двигатель «ровера». И вот теперь жара словно пыталась расплавить, вобрать в себя «ровер». По ровному участку ехали на приличной скорости. Коул и Эрин направлялись к «Собаке-IV», самой продуктивной из пяти шахт Сумасшедшего Эйба. Дорога была в хорошем состоянии. Езда была ровной, за исключением тех случаев, когда приходилось давить на тормоза, чтобы не сбить корову, не спеша переходящую дорогу.— А после «Собаки-IV» куда мы с тобой двинемся? — спросила Эрин.Коул искоса посмотрел на нее и перевел взгляд на дорогу, которая то и дело норовила исчезнуть, сгинуть, окруженная термитниками и кустарниками.— От «Собаки-IV» проедем еще минут двадцать — там будет одно место, как раз на границе фермы и изыскательских участков Эйба. Я там никогда не бывал. Если верить карте, там вообще вряд ли кто бывал. Судя по снимкам со спутника, там возможны даже карстовые пещеры. Подземные воды сильно размывают известняк, образуя в нем пустоты.Коул не очень переживал, удастся или нет до дождей обнаружить алмазный рудник. Куда больше его беспокоила безопасность Эрин. То, что Джейсон Стрит направлялся на ферму, означало, что либо мнения американцев о том, как следует распорядиться наследством Эрин, разделились, либо картель объединил все свои силы и бросил против Эрин Джейсона Стрита. Хотя могло быть и то, и другое одновременно. Независимо от конкретных причин Эрин грозила опасность. А в такой ситуации ей бывать не доводилось, и потому едва ли она могла выработать правильную линию поведения. Одно Коул мог сказать почти наверняка: ее пока не убили только благодаря связям и положению ее отца.…Когда мы вместе — мы стоим,Поодиночке — падаем…Они сейчас падали.— Кажется, жара усиливается, ты не находишь? — спросила Эрин, заметив, как нахмурилось лицо Коула.— И это неудивительно. Сейчас на солнце, думаю, не меньше ста десяти градусов. А у самой земли, на уровне мотора, и того больше. — Он посмотрел на Эрин. — Да не переживай ты так. В Африке «роверам» достается куда больше.— Да я и не переживаю. — И она вновь оттянула от тела майку, что уже вошло у нее в привычку: хоть немного, хоть как-то уменьшить жару.— Мне нравится, как ты сложена. Стройная, женственная, красивая. Сижу и думаю, сколько еще ты намерена наказывать меня за то, что произошло задолго до нашей встречи с тобой.В первую секунду Эрин не поверила своим ушам. Ей казалось, что все это — затяжная слуховая галлюцинация. Затем ее щеки зарумянились, сердце заколотилось. С тех пор как они перестали спать вместе, ее реакция на все, что говорил и делал Коул, значительно обострилась.— Доведись тебе стать свидетелем нежной сцены между недавними любовниками, застань ты их в разгар ласк, что бы ты подумал на моем месте? — поинтересовалась Эрин.Последовала недобрая длительная пауза.— Учись мне верить, — наконец сказал Коул.— Не верь я тебе, не сидела бы сейчас с тобой в этой печке на колесах.— А как же в таком случае можно объяснить твою нынешнюю холодность?— Холодность?! И это в такую-то жару?!— Ты отлично поняла, что я хотел сказать.— Можешь считать это периодом адаптации.— Это еще что такое?— У меня куда меньше опыта в любовных делах, чем у большинства женщин моего возраста, — откровенно призналась Эрин. — Когда речь заходит о том, что можно и чего нельзя ожидать от любовника, я как бы делаюсь девятнадцатилетней наивной девочкой.Впервые за последние дни Эрин заговорила о личном. Коул искоса посмотрел на нее, как бы заклиная продолжать. Она сделала неопределенный жест рукой и вновь оттянула от тела вырез майки.— Будь я такой же, как мои ровесницы, — сказала Эрин, — то вполне могла бы пойти и лечь с любым, кто был бы мне симпатичен. Но, увы, я не такая, как остальные. Вот и сейчас: смотрю на тебя, а в мыслях — твоя связь с Лай. С такой женщиной, разумеется, я не в состоянии состязаться.— Ты сумасшедшая, — грубо сказал он. — Я ни капельки не люблю ее.— Я и не говорила, что любишь. Ненависть подчас объединяет лучше всякой любви. Как бы там ни было, любовь это или ненависть, но Лай имеет на тебя определенное влияние.— Глупости! — Коул, сняв шляпу, вытер пот, застилавший ему глаза, Затем снова надел ее. — Неужели ты не понимаешь, что подставляешься, позволяя семейству Чен вертеть тобой, как им хочется? Ты овечка среди хитрых матерых волков. Но будь я проклят, если позволю им тебя сожрать. Что же касается Лай. стоило мне только захотеть, и мы лежали бы с ней сейчас в постели. Но в том-то и дело, что я вовсе не хочу этого. Мне нужна только ты. И я уверен, что могу заставить тебя захотеть того же.Жара усиливалась. Некоторое время они ехали молча, наблюдая, как от земли струятся потоки разогретого воздуха. Влага, испаряясь, поднималась вверх, образуя облака, которые постепенно затягивали небосклон. Погода, и так трудно переносимая, сделалась просто нестерпимой. В воздухе виселс предощущение дождя. Без конца сверкали молнии. Но дождевые капли не достигали земли, испаряясь где-то по пути с небес. В такое время года дружба и любовь, ранее казавшиеся незыблемыми, распадаются с необычайной легкостью, а кровь ударяет в голову горячим мужчинам, толкая их на безрассудные поступки.«Поодиночке — падаем…»В этой ситуации Коул решительно ничего не мог предпринять, кроме того, что уже сделал: взял с собой Эрин и отправился в невыносимое пекло.Перед поворотом Коул ударил по тормозам. Они сработали как-то неохотно, что, впрочем, не удивило Коула. После того, как «ровер», уходя от столкновения с дальнобойщиком, нырнул в кусты, тормозная система немного подтекала. Коулу пришлось дважды надавить на педаль.«Ровер» остановился рядом с термитником, высота которого не уступала росту Коула. Выскочив из кабины, Коул взял с собой геологический молоток и взобрался на вершину ближайшего жилища муравьев. Снаружи муравейник был белым, но под слоем птичьего помета оказался цвета ржавчины. Эрин, вытащив фотокамеру, вылезла из машины и сощурилась от сильного солнечного света. Она уверенно шагала в поисках лучших ракурсов и через несколько минут уже позабыла о жаре и влажной пелене воздуха. Ей хотелось запечатлеть во всей красе враждебный, иссушенный солнцем мир, в котором миллиарды насекомых выстроили для себя из земли настоящий высотный город из муравейников.Когда Коул обошел окрестности, он огляделся в поисках Эрин. Ее нигде не было видно.— Эрин, — позвал он. — Черт побери, где ты?!Слабый влажный и теплый ветерок чуть заметно шевелил ближайший к Коулу куст. Стебли травы чуть колыхнулись, словно что-то прошептали в ответ.— Эрин!!!— Сейчас, минуточку! — откликнулась девушка.Судя по звуку, Эрин находилась в нескольких сотнях футов от Коула, за строениями термитов. Коул посмотрел на часы. Он уже полчаса впустую исследовал местность. Коул надеялся, что Эрин за это время сумела хоть что-то сфотографировать. Сняв шляпу, он отер лоб краем своей рубашки. Ткань тут же намокла от пота. Коул расстегнул рубашку, промокнул ею грудь, затем разделся и швырнул мокрую рубашку в кабину «ровера».— Нам пора! — крикнул он.Ответа не последовало.— Эрин!— Да иду, иду. Подожди минуту!Минут через десять Коул отправился на поиски и обнаружил Эрин, сросшуюся с фотокамерой. Ее шляпа валялась на земле. Эрин напряженно смотрела в видоискатель, позабыв обо всем на свете.Коул поднял ее панаму, отряхнул и принялся терпеливо ожидать, когда кассета закончится. Наконец Коул встал перед объективом и надел на голову Эрин шляпу.От неожиданности Эрин вздрогнула, подняла голову и только тут осознала, что она не одна.— Сколько раз можно говорить, чтобы ты не снимала шляпы? — сказал он, стараясь сдерживаться. — Начиная фотографировать, ты забываешь обо всем на свете. Не найди я сейчас тебя, схлопотала бы солнечный удар и даже не поняла бы, что с тобой. Можешь ты наконец уразуметь, что здесь не Аляска? Тут солнце — всегда твой враг.— Да. — Эрин, замявшись, спросила: — Сколько времени ты тут стоишь?Он посмотрел на часы.— Семь минут.— И не окликнул меня? Отчего?— Потому что тебе ничто не угрожало, и я решил подождать. Зачем же портить гениальный снимок.На мгновение Эрин показалось, что Коул над ней издевается. Поняв, что он говорит вполне серьезно, она испытала такое удовольствие, что даже расслабилась.— Не уверена, что в этом пекле можно сделать хороший снимок, но все равно спасибо за комплимент.— А разве ты можешь заранее сказать, каким именно получится снимок?Эрин отрицательно покачала головой.— Поэтому я так трясусь над отснятыми пленками. Всякий кадр — уникален. Я могла бы всю жизнь провести в Арктике и никогда больше не сделать снимка вроде «Ранней весной», что так тебе понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Эти слова можно расценивать, как издевательство Эйба.— Но ведь он оставил мне настоящие камни!— Настоящие, как смерть, — мрачно заметил Коул и продолжал:
…А также подарит секреты, Что хуже, отчаянней смерти. А правда ведь, в сущности, это Лишь смерть, говорящая с миром. Я ныне взываю к тебе: Послушай, родное дитя…
Это к тебе, Эрин, именно к тебе обращается Эйб. И в другом месте он тоже обращается к тебе:
Дитя обмана и дитя подлога, Не нужно никогда меня жалеть. Меня, в душе не знающего Бога, Меня, успевшего до срока околеть.
— Учись ты вместе со мной, считался бы лучшим по английской литературе. Ты понимаешь толк в чтении между строк. — Она взглянула на наручные часы Коула. — Когда мы снова отправимся на поиски?Наступила тишина. Коул попытался осмыслить столь резкую смену темы разговора.— Нужно посмотреть, что там с вертолетом.Коул повернулся и зашагал к машине. Эрин вздохнула, допила кофе, который оказался той же температуры, что и воздух.Двигатель вертолета легко завелся, лопасти принялись неспешно разрезать воздух. В какое-то мгновение произошел сбой, затем раздались странные звуки, после чего мотор заработал ровно и слаженно. Через несколько минут Коул выключил двигатель, вылез из кабины и начал копаться в моторе.Когда Эрин допивала вторую чашку кофе, Коул появился под тентом. По его походке и выражению лица она поняла, что он чем-то рассержен. В руке он держал металлический цилиндр.— Из-за этой штуки в один прекрасный день мы могли бы разбиться к чертям собачьим! — сказал Коул, показывая ей цилиндр. Затем поднял голову и посмотрел на небо. Кое-где уже собирались тучи. И хотя для наступления сезона дождей время еще не пришло, облачность затянула горизонт. Дождь мог начаться в любой момент, и тогда возможность найти шахту Сумасшедшего Эйба откладывалась на неопределенное время. — Лай!Она появилась так стремительно, будто все это время стояла за дверью, только и ожидая зова (или, может быть, подслушивая).— Да? — спросила она, глядя на Коула.— Свяжись с Уингом, пусть пришлет полный комплект бензиновых фильтров для вертолета. Нет, даже не один, а три комплекта. Эти запчасти буду возить с собой.Лай кивнула и что-то добавила по-китайски.— Говори по-английски, — резко сказал Коул.— Но ты отлично понимаешь по-китайски, — проворчала Лай.— Да, но Эрин не понимает.— А почему бы тебе не научить ее? Ведь я научила тебя.Этот на первый взгляд простой вопррс напомнил о времени, когда молодые любовники постоянно бывали вместе, учась друг у друга множеству вещей, никакого отношения не имеющих к языкознанию. Легкое грациозное движение руки Лай показалось Коулу многозначительным, словно китаянка сжимала мужскую плоть. Жест был исполнен явной сексуальности, так что Эрин от стыда вынуждена была отвести глаза.— Свяжись с братом, — глухо распорядился Коул.На лице Лай не отразилось ровным счетом ничего. Молча кивнув, она удалилась.— А в чем дело? — спросила его Эрин.— В горючем какая-то грязь.— Это как?Коул открутил крышку фильтра и вытащил прокладку.— Вот, потрогай.Поначалу она ничего не почувствовала, кроме жирной пленки между пальцами. Но постепенно там осталась какая-то грязь. Эрин вопросительно посмотрела на Коула.— Конечно, в горючем всегда есть примеси. На то и существуют фильтры, — сказал Коул. — Но такое ощущение, будто через наш фильтр прошла вся пыль континента.— А почему горючее такое плохое?— Может, я крышку фильтра не совсем плотно прикрутил, — с сомнением в голосе сказал Коул.— Вряд ли.— Спасибо на добром слове.Эрин пожала плечами.— Но это правда. Ты ухаживал за вертолетом лучше, чем иная мать за своим ребенком.— Вертолет был нашим единственным шансом обнаружить рудник до наступления сезона дождей. Кто-то, кроме нас, тоже это понимал и покопался в бензопроводе.— Диверсия?— Я почти в этом уверен. То же самое сделал бы и я, пытаясь остановить конкурента.— Но ведь конкурента можно и убить?— Можно.Эрин взглянула на Коула и ужаснулась выражению его глаз.— Они еще не раз попытаются нас остановить, можешь быть уверена, — откровенно заявил Коул. — Лучше бы тебе, Эрин, бросить все это к чертовой матери: рудник, ферму и вообще Австралию, Нет ничего ценнее человеческой жизни. Умирать не стоит даже ради ювелирной лавки Всевышнего.— Арктика научила меня, что отступление подобно смерти. Сюда я приехала ради того, чтобы научиться выживать в новых условиях. И никуда отсюда убегать не собираюсь.Ни тени сомнения не было в голосе и взгляде Эрин. Спорить с ней было не просто впустую: спорить означало углублять и без того широкую разделившую их трещину. А это, в свою очередь, привело бы к тому, что Эрин сделалась бы легкой добычей для потенциального убийцы.— Как ты думаешь, кто это мог быть? — спросила Эрин предельно спокойно, хотя и была не на шутку взволнована.— Могли привезти плохо очищенное горючее. Но скорее всего кто-то подмешал грязь прямо здесь, на ферме.Эрин машинально взглянула на дверь, за которой скрылась Лай.— Вполне возможно, — сказал Коул, словно прочитав ее мысли. — Хотя я так не думаю. Дело, конечно же, вовсе не в том, что Лай неспособна убить во благо своей семьи. Очень даже способна и уже доказывала это на практике. Но мы с тобой — главная надежда семейства Чен. Надежда на то, что им удастся вскочить на спину Алмазного тигра. А Лай точно исполняет приказы своей семейки.— Лай что, убивала людей? — с ужасом в голосе спросила Эрин.— Она была на седьмом месяце, когда дядюшка Ли приказал ей сделать аборт и избавиться от моего ребенка, чтобы выйти за китайца, способного укрепить позиции семейства Чен в Коулуне. И она в точности исполнила дядюшкино приказание.Эрин хотела что-то сказать, но не смогла. Только прошептала через силу:— Прости меня.— А ты здесь при чем? Ты совершенно ни при чем.Она лишь беспомощно качала головой, будучи не в состоянии объяснить, почему так близко приняла к сердцу давнюю боль Коула. Пока Эрин подбирала необходимые слова, в дверях появилась Лай.— Уинг хочет поговорить с тобой.Коул взглянул на Эрин.— Пойдешь со мной, потому что из аппаратной я не могу тебя видеть.Глаза Эрин расширились, но она молча поднялась и последовала за ним в душный дом.— Ну что там еще? — недовольно спросил Коул, взяв телефонную трубку.— Джейсон Стрит вскоре пожалует на ферму.Коул запустил пятерню в волосы и сдержанно простонал.— А что произошло?— Мы полагаем, что американцы решили швырнуть Австралии кость.— Что ж, худо дело, Уинг, худо. Стрит когда-то был неплохим изыскателем, но все изменилось, как только он связался с охранным бизнесом.— Могу сообщить и кое-что хорошее. Спутники не обнаружили ничего, способного резко изменить погоду. Муссоны еще не сформировались.— Прекрасно. На вертолете заниматься розысками куда сподручнее, чем на «ровере». Еще есть новости?— Нет, — сказал Уинг.— Хорошенько подумай, сегодня я больше не выйду на связь, — сказал Коул. — И вообще в следующий раз я свяжусь с тобой тогда, когда мы отыщем шахту или пойдут дожди. В зависимости от того, что случится раньше. У Эрин тут родилась одна идея, и я хочу ее проверить.— Это насчет алмазного рудника? — тотчас же откликнулся Уинг. — Неужели удалось что-то обнаружить?— Можно сказать, что мы были близки к разгадке, пока нам чего-то не подсыпали в бензопровод. Проверь хорошенько досье людей, которых ты прислал сюда, Уинг. Уверен, кто-то из них получает второе жалованье.— Проверю, хотя и сомневаюсь. Людей я подбирал очень тщательно. Я вот думаю, разумно ли с твоей стороны на столь долгий срок прерывать связь со мной?— Эрин хочет продолжать охоту, а я не могу оставить ее одну. У меня попросту нет другого выбора. Мы сделаем все возможное. Никого не сажай нам на хвост, Уинг. Тем более что после очередных похорон родственника у тебя безнадежно ухудшается настроение. Глава 29 Солнце и влажный воздух сделали свое тихое дело — и салон «ровера» превратился в управляемую, с четырьмя ведущими колесами сауну. Прошлой ночью Эрин и Коул разбили лагерь под какой-то акацией. Их разбудили зной и тишина: до ближайшего источника воды было так далеко, что не слышалось птичьих голосов. Тишину сразу же нарушил заработавший двигатель «ровера». И вот теперь жара словно пыталась расплавить, вобрать в себя «ровер». По ровному участку ехали на приличной скорости. Коул и Эрин направлялись к «Собаке-IV», самой продуктивной из пяти шахт Сумасшедшего Эйба. Дорога была в хорошем состоянии. Езда была ровной, за исключением тех случаев, когда приходилось давить на тормоза, чтобы не сбить корову, не спеша переходящую дорогу.— А после «Собаки-IV» куда мы с тобой двинемся? — спросила Эрин.Коул искоса посмотрел на нее и перевел взгляд на дорогу, которая то и дело норовила исчезнуть, сгинуть, окруженная термитниками и кустарниками.— От «Собаки-IV» проедем еще минут двадцать — там будет одно место, как раз на границе фермы и изыскательских участков Эйба. Я там никогда не бывал. Если верить карте, там вообще вряд ли кто бывал. Судя по снимкам со спутника, там возможны даже карстовые пещеры. Подземные воды сильно размывают известняк, образуя в нем пустоты.Коул не очень переживал, удастся или нет до дождей обнаружить алмазный рудник. Куда больше его беспокоила безопасность Эрин. То, что Джейсон Стрит направлялся на ферму, означало, что либо мнения американцев о том, как следует распорядиться наследством Эрин, разделились, либо картель объединил все свои силы и бросил против Эрин Джейсона Стрита. Хотя могло быть и то, и другое одновременно. Независимо от конкретных причин Эрин грозила опасность. А в такой ситуации ей бывать не доводилось, и потому едва ли она могла выработать правильную линию поведения. Одно Коул мог сказать почти наверняка: ее пока не убили только благодаря связям и положению ее отца.…Когда мы вместе — мы стоим,Поодиночке — падаем…Они сейчас падали.— Кажется, жара усиливается, ты не находишь? — спросила Эрин, заметив, как нахмурилось лицо Коула.— И это неудивительно. Сейчас на солнце, думаю, не меньше ста десяти градусов. А у самой земли, на уровне мотора, и того больше. — Он посмотрел на Эрин. — Да не переживай ты так. В Африке «роверам» достается куда больше.— Да я и не переживаю. — И она вновь оттянула от тела майку, что уже вошло у нее в привычку: хоть немного, хоть как-то уменьшить жару.— Мне нравится, как ты сложена. Стройная, женственная, красивая. Сижу и думаю, сколько еще ты намерена наказывать меня за то, что произошло задолго до нашей встречи с тобой.В первую секунду Эрин не поверила своим ушам. Ей казалось, что все это — затяжная слуховая галлюцинация. Затем ее щеки зарумянились, сердце заколотилось. С тех пор как они перестали спать вместе, ее реакция на все, что говорил и делал Коул, значительно обострилась.— Доведись тебе стать свидетелем нежной сцены между недавними любовниками, застань ты их в разгар ласк, что бы ты подумал на моем месте? — поинтересовалась Эрин.Последовала недобрая длительная пауза.— Учись мне верить, — наконец сказал Коул.— Не верь я тебе, не сидела бы сейчас с тобой в этой печке на колесах.— А как же в таком случае можно объяснить твою нынешнюю холодность?— Холодность?! И это в такую-то жару?!— Ты отлично поняла, что я хотел сказать.— Можешь считать это периодом адаптации.— Это еще что такое?— У меня куда меньше опыта в любовных делах, чем у большинства женщин моего возраста, — откровенно призналась Эрин. — Когда речь заходит о том, что можно и чего нельзя ожидать от любовника, я как бы делаюсь девятнадцатилетней наивной девочкой.Впервые за последние дни Эрин заговорила о личном. Коул искоса посмотрел на нее, как бы заклиная продолжать. Она сделала неопределенный жест рукой и вновь оттянула от тела вырез майки.— Будь я такой же, как мои ровесницы, — сказала Эрин, — то вполне могла бы пойти и лечь с любым, кто был бы мне симпатичен. Но, увы, я не такая, как остальные. Вот и сейчас: смотрю на тебя, а в мыслях — твоя связь с Лай. С такой женщиной, разумеется, я не в состоянии состязаться.— Ты сумасшедшая, — грубо сказал он. — Я ни капельки не люблю ее.— Я и не говорила, что любишь. Ненависть подчас объединяет лучше всякой любви. Как бы там ни было, любовь это или ненависть, но Лай имеет на тебя определенное влияние.— Глупости! — Коул, сняв шляпу, вытер пот, застилавший ему глаза, Затем снова надел ее. — Неужели ты не понимаешь, что подставляешься, позволяя семейству Чен вертеть тобой, как им хочется? Ты овечка среди хитрых матерых волков. Но будь я проклят, если позволю им тебя сожрать. Что же касается Лай. стоило мне только захотеть, и мы лежали бы с ней сейчас в постели. Но в том-то и дело, что я вовсе не хочу этого. Мне нужна только ты. И я уверен, что могу заставить тебя захотеть того же.Жара усиливалась. Некоторое время они ехали молча, наблюдая, как от земли струятся потоки разогретого воздуха. Влага, испаряясь, поднималась вверх, образуя облака, которые постепенно затягивали небосклон. Погода, и так трудно переносимая, сделалась просто нестерпимой. В воздухе виселс предощущение дождя. Без конца сверкали молнии. Но дождевые капли не достигали земли, испаряясь где-то по пути с небес. В такое время года дружба и любовь, ранее казавшиеся незыблемыми, распадаются с необычайной легкостью, а кровь ударяет в голову горячим мужчинам, толкая их на безрассудные поступки.«Поодиночке — падаем…»В этой ситуации Коул решительно ничего не мог предпринять, кроме того, что уже сделал: взял с собой Эрин и отправился в невыносимое пекло.Перед поворотом Коул ударил по тормозам. Они сработали как-то неохотно, что, впрочем, не удивило Коула. После того, как «ровер», уходя от столкновения с дальнобойщиком, нырнул в кусты, тормозная система немного подтекала. Коулу пришлось дважды надавить на педаль.«Ровер» остановился рядом с термитником, высота которого не уступала росту Коула. Выскочив из кабины, Коул взял с собой геологический молоток и взобрался на вершину ближайшего жилища муравьев. Снаружи муравейник был белым, но под слоем птичьего помета оказался цвета ржавчины. Эрин, вытащив фотокамеру, вылезла из машины и сощурилась от сильного солнечного света. Она уверенно шагала в поисках лучших ракурсов и через несколько минут уже позабыла о жаре и влажной пелене воздуха. Ей хотелось запечатлеть во всей красе враждебный, иссушенный солнцем мир, в котором миллиарды насекомых выстроили для себя из земли настоящий высотный город из муравейников.Когда Коул обошел окрестности, он огляделся в поисках Эрин. Ее нигде не было видно.— Эрин, — позвал он. — Черт побери, где ты?!Слабый влажный и теплый ветерок чуть заметно шевелил ближайший к Коулу куст. Стебли травы чуть колыхнулись, словно что-то прошептали в ответ.— Эрин!!!— Сейчас, минуточку! — откликнулась девушка.Судя по звуку, Эрин находилась в нескольких сотнях футов от Коула, за строениями термитов. Коул посмотрел на часы. Он уже полчаса впустую исследовал местность. Коул надеялся, что Эрин за это время сумела хоть что-то сфотографировать. Сняв шляпу, он отер лоб краем своей рубашки. Ткань тут же намокла от пота. Коул расстегнул рубашку, промокнул ею грудь, затем разделся и швырнул мокрую рубашку в кабину «ровера».— Нам пора! — крикнул он.Ответа не последовало.— Эрин!— Да иду, иду. Подожди минуту!Минут через десять Коул отправился на поиски и обнаружил Эрин, сросшуюся с фотокамерой. Ее шляпа валялась на земле. Эрин напряженно смотрела в видоискатель, позабыв обо всем на свете.Коул поднял ее панаму, отряхнул и принялся терпеливо ожидать, когда кассета закончится. Наконец Коул встал перед объективом и надел на голову Эрин шляпу.От неожиданности Эрин вздрогнула, подняла голову и только тут осознала, что она не одна.— Сколько раз можно говорить, чтобы ты не снимала шляпы? — сказал он, стараясь сдерживаться. — Начиная фотографировать, ты забываешь обо всем на свете. Не найди я сейчас тебя, схлопотала бы солнечный удар и даже не поняла бы, что с тобой. Можешь ты наконец уразуметь, что здесь не Аляска? Тут солнце — всегда твой враг.— Да. — Эрин, замявшись, спросила: — Сколько времени ты тут стоишь?Он посмотрел на часы.— Семь минут.— И не окликнул меня? Отчего?— Потому что тебе ничто не угрожало, и я решил подождать. Зачем же портить гениальный снимок.На мгновение Эрин показалось, что Коул над ней издевается. Поняв, что он говорит вполне серьезно, она испытала такое удовольствие, что даже расслабилась.— Не уверена, что в этом пекле можно сделать хороший снимок, но все равно спасибо за комплимент.— А разве ты можешь заранее сказать, каким именно получится снимок?Эрин отрицательно покачала головой.— Поэтому я так трясусь над отснятыми пленками. Всякий кадр — уникален. Я могла бы всю жизнь провести в Арктике и никогда больше не сделать снимка вроде «Ранней весной», что так тебе понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41