Кобыла мчалась в гору во весь опор. Ее мощный круп лоснился от пота, но медлить было нельзя. На вершине скалы появилась группа всадников с фонарями в руках, и он должен как можно скорее добраться до них.
— Как дела? — Командир отряда верховых, коренастый мужчина с огромными серыми усами, выехал вперед.
— Сплошное дерьмо. — Одинокий всадник осадил лошадь.
— Все еще злишься, что тебя чуть не повесили, Кейн? — хмыкнул мужчина с усами.
— Мне следовало бы нанять адвоката-янки и привлечь вас, синепузых ублюдков, к судебной ответственности, — проворчал Кейн. — Вы вообще посылали телеграмму? Ничего себе шуточки.
— Бунтарь, согласись, ты просто никак не хочешь смириться с поражением в войне. Разве мы виноваты, что телеграфист в Вашингтоне в самый критический момент отправился жрать?
— Чего еще ожидать от федералистов, — презрительно бросил Кейн. — Ты, Роуллинз, покажи мне этого телеграфиста. Узнаете тогда, как конфедераты воздают по заслугам. — Покачав головой, он буркнул: — Пора мне кончать с этим… того и гляди убьют.
— Вот выполнишь последнее задание и гуляй, если и вправду работа разонравилась. «Оверлэнд» заплатит тебе неплохое вознаграждение, а в Вашингтоне тебя устроят на любое место, по твоему выбору. Сам президент распорядился.
— Ну да, — опять проворчал Маколей, — Им легко быть великодушными. А какие у меня шансы выпутаться живым из этой переделки — один из ста?
Роуллинз разразился хохотом и, похлопав по шее своего коня, сказал:
— Да ладно тебе, сынок, не преувеличивай. Завтра, как только Кайнсон заберет деньги, мы их возьмем в кольцо. И твое последнее и самое впечатляющее задание будет окончено. Теренс Скотт умеет быть благодарным, Кейн. «Оверлэнд» выгадает на этой операции миллион долларов. Ты станешь героем.
— Героем, только мертвым. Скотту не удалось разделаться со мной в Шарпсбурге, так он решил здесь меня достать.
— Слушай, какая муха тебя укусила? За тобой был хвост? — Роуллинз бросил взгляд в сторону своих людей. Оба всадника, вооруженные магазинными винтовками, с каменными лицами восседали на своих конях, внимательно вглядываясь в темноту. Вокруг было тихо.
— Я не такой идиот, чтобы тащить за собой хвост. — Кейн натянул поводья, усмиряя кобылу, которая била копытами на краю отвесной скалы, рискуя сорваться вниз. — Среди пассажиров дилижанса оказалась женщина; она тоже теперь в плену. Ты же говорил, что женщин не будет. — Его лицо посуровело. — А вчера меня подстрелил пацан; очень уж он печется о чести этой женщины. От руки моей теперь почти никакого толку. Заживет не скоро.
— Кайнсон планировал захватить заложников из числа пассажиров компании «Оверлэнд экспресс». Мы проверили все списки. Даже не подозревали, что в этом дилижансе будет ехать женщина, да еще без провожатых, — Роуллинз помрачнел.
— Эта дама доставляет много хлопот. Мне с трудом удается держать мужиков в узде, когда она рядом. — И, словно вспомнив про их обязательные ежевечерние отлучки в лес, Кейн скептически покачал головой. — Мне приходится выделывать такое, ты просто не поверишь.
При других обстоятельствах Роуллинз, возможно, и пошутил бы по поводу неприятностей Кейна, но они оба были профессионалами и в данном случае думали только об операции. Никто из них не ожидал, что в дилижансе окажется женщина. Это создавало дополнительные трудности.
Роуллинз погладил усы — так он обычно делал, когда нервничал.
— Завтра придем к вам на помощь, Кейн. Ну а до тех пор тебе придется самому держать ситуацию под контролем.
— Да, работка что надо. Черт… — пробормотал себе под нос Маколей.
Роуллинз, поворотив коня, кивком приказал своим людям трогаться.
— Ну, счастливо. Встретимся завтра, в решающем бою, — почти скорбно проговорил он.
Кейн кивнул, презрительно скривив губы в саркастической усмешке.
— Замечательно. Жаль только, что я не разбойник. Так и передай в Вашингтоне, если я погибну. Пусть на моей могиле напишут, что это не самая достойная работа.
Роуллинз, расхохотавшись, начал медленно съезжать на коне вниз по склону.
— Ты лжешь, Кейн, — сказал он. — Твоя работа тебе нравится. И с тобой никто не сравнится: даже президент это знает. Разве можно поверить, что самый опасный разбойник на всем Западе, Джонни-мятежник, заодно с нами.
Маколей, явно раздосадованный, раздраженно покачал головой. Смех Роуллинза эхом покатился вниз с горы. Трое всадников поскакали прочь; в желтом сиянии, рассеиваемом фонарями, злобно поблескивали серебряные значки в форме звезд, на каждом из которых было выгравировано: «Маршальская служба США».
Кристал, прислушиваясь к храпу бандитов, с отчаянно бьющимся сердцем упорно пыталась высвободить руки. Скоро рассветет, и Кайнсон обнаружит исчезновение Кейна. Если ей не удастся сбросить путы, она окажется во власти главаря банды. Девушка глубоко вздохнула и, проклиная темноту, вновь принялась развязывать узел.
Кристал заставляла себя не думать о Кейне. Он сбежал, это ясно. И нечего забивать себе голову мыслями о нем. В конце концов он помогал им по мере своих возможностей, и даже больше. Он заслуживает того, чтобы жить. Но сколько девушка ни пыталась убедить себя, что логически поступок Кейна вполне обоснован, сердцем она никак не могла смириться с тем, что он покинул ее. Кейн оставил ее одну, бросил на произвол судьбы. И его отъезд всколыхнул в ней не только страх. Кристал, хотя и негодовала на себя, вынуждена была признать, что Кейн, очевидно, ей небезразличен. Иначе как еще объяснить ноющую боль в груди. Если бандиты выпустят ее, если она переживет завтрашний день, ее страхи улягутся. Но она всегда будет помнить, как мучительно защемило сердце, когда Маколей Кейн растворился в ночи.
— Проклятье, — тихо пробормотала девушка, злясь на то, что не видит во мраке узла. Как только она ни выкручивала свои пальцы, а узел все равно не поддавался. Наконец Кристал вонзилась в веревку зубами, но все без толку: с таким же успехом можно грызть камень. Девушка откинулась назад; ее захлестнула волна безысходного отчаяния.
Вдруг чья-то ладонь накрыла ей рот. Кристал прошиб холодный пот. Это, наверное, Кайнсон. Он пришел изнасиловать ее, воспользовавшись тем, что она связана. Вот уж он поиздевается над ней. Девушка повернулась к нему лицом, намереваясь встретить врага с гордо поднятой головой. И сразу же поняла, что возле нее не Кайнсон. Это вернулся Кейн. Она и в темноте узнала его — по дыханию, по прикосновению, по запаху.
Кейн бесшумно скользнул ладонью к ее рукам и развязал веревку. Кристал хотелось и прижать его к себе, и отхлестать это пугающе красивое лицо. Он притянул девушку к груди, но она воинственно вырвалась из его объятий. Тогда Кейн, все также бесшумно, силой уложил ее в постель. Победа, как всегда, осталась за ним; Кристал другого и не ожидала. Очень скоро они лежали вместе под одеялом; оба притворялись, что спят.
Голова ее разрывалась от вопросов, ответов на которые она, конечно же, не получит. А знать она хотела, почему он вернулся, куда ездил, о чем думает. Но девушка понимала, что, спроси она Кейна, он наверняка опять предложит ей довольствоваться отговоркой о спрятанном золоте. Может, и впрямь проверял свои сбережения. И тем не менее ярость в ней не утихала. Своим внезапным отъездом Кейн всколыхнул в ней нежеланные чувства, и теперь, когда по его возвращении страх несколько отступил, на нее опять накатила лавина этой дурацкой благодарности, которой Кейн, если рассуждать здраво, вовсе не заслужил. Кристал поклялась изжить его из своего сердца, но лежа в железном кольце мускулистых рук этого загадочного человека, не думать о нем она просто не могла. Тем более что впервые в жизни она не согласилась бы променять эти объятия ни на что другое.
И вот в ночную завесу над горами проникли бледно-лиловые сполохи рассвета. Наступил вторник.
Бандиты поднялись рано. В напряженном молчании они оседлали своих коней и проглотили завтрак. Кайнсон нервничал больше всех. Его взгляд то и дело останавливался на Кристал, словно главным трофеем этой поездки должна была стать она, а не золото компании «Оверлэнд экспресс».
Наконец бандиты сели на коней, собираясь покинуть лагерь. Кайнсон, гарцуя на пятнистом жеребце, отдавал распоряжения.
— Зик до нашего возвращения будет охранять пленников в салуне. — Его злые глазки метнулись к Кейну, возвышавшемуся на своей кобыле. Кристал сидела у Кейна за спиной, обеими руками обхватив его за талию. Кейн с непроницаемым выражением на суровом лице невозмутимо смотрел на Кайнсона. Кристал этот взгляд был хорошо знаком. — Кейн, мы с тобой забираем выкуп. Ребята будут нас прикрывать.
Кейн кивнул. У Кристал екнуло сердце. Она готова была поспорить, что Кайнсон вознамерился, получив выкуп, вернуться в лагерь один. Сейчас он размышлял, как лучше убить Кейна. Девушка взглянула на Маколея, надеясь прочитать в его лице, что он тоже разгадал замысел Кайнсона, но тот только что-то буркнул в знак согласия.
— Женщина отправится вместе с Зиком в салун. — Она поедет со мной. — Ладонь Кейна свободно покоилась на бедре в нескольких дюймах от кобуры. Кристал затаила дыхание. Аппалузская верховая нервно била копытами, в нетерпении ожидая сигнала трогаться в путь.
Взгляд Кайнсона упал на ладонь Кейна.
— Она будет тебе обузой. Лошади тяжело везти вас двоих.
— Она — гарантия нашей безопасности. Пока заложница у меня в руках, в нас не станут стрелять.
Кайнсон посмотрел на Кейна, затем, на Кристал. Его губы тронула улыбка.
— Ты прав, Кейн, верно, — отозвался он и улыбнулся еще шире, затем пришпорил коня и поскакал на восток. Бандиты последовали за ним. Кейн отпустил поводья, предоставив лошади самостоятельно выбирать дорогу.
Миновав озеро Валентайн-лейк, они поднялись в горы и поехали по тропинке, вьющейся между пиками Кафидрал и Лизард-Хед. Взмывающие ввысь остроконечные снежные вершины потрясали величием и могуществом, но никто из всадников не замечал красоты пейзажа. Все были слишком заняты мыслями о своих горестях и радостях, чтобы обращать внимание на окружавшее их великолепие. Вскоре они достигли подножий гор, господствовавших над долиной Попо-Эйджи. Вдалеке дымились очаги обитателей Кэмп-Брауна. Сейчас там жили только охотники и вытесненные со своих земель индейцы племени арапахо. Правительство отозвало из старого форта военный гарнизон, поэтому-то Кайнсон и избрал местом передачи выкупа водонапорную башню неподалеку от форта. Взошло солнце, и к тому времени, когда они покинули укрытие в горах и спустились в прерию, заметно потеплело. Высоко над головой голубел огромный купол неба, и, глядя вверх, Кристал думала, что было бы хорошо, если бы он каким-то образом расширился и поглотил ее, Кейна и остальных пассажиров злополучного дилижанса. Но неотвратимое, словно неуправляемый поезд, с визгом надвигалось на них. Кристал строила в уме всевозможные планы, чтобы как-то улизнуть от разбойников и не присутствовать при передаче выкупа, но ничего толкового придумать не могла. Оставалось только надеяться, что Кейн поймет, насколько безрассудно помогать Кайнсону. Но он упорно продолжал следовать за главарем банды. В чем Другом у них и были разногласия, но в этом деле Кейн полностью поддерживал Кайнсона. А что тут удиви тельного? Ведь мужчина, который обнимал и целовал ее вчера, и тот, который похитил ее, — одно и то же лицо, как ни мучительно это сознавать. Кейн — такой же соучастник преступления, как и любой другой из мерзавцев Кайнсона. Он — бандит, каковым был Мармет, каковым является Бун. Против этого не поспоришь. Бандит, и точка.
Как только они спустились с гор и поскакали по безлесной равнине, Кристал начала припоминать дорогу к месту передачи выкупа. Казалось, с того дня, когда Кейн возил ее туда, прошла целая вечность. Тогда они тоже ехали, отгородившись друг от друга стеной молчания, но теперь их разделяла тишина иного рода. В тот день это была обычная, пустая, плоская тишина, а сейчас она словно обрела формы некоего живого существа, которое сидело между ними, преисполненное волнующих воспоминаний о том, что было для них безвозвратно утеряно. Черное безмолвие.
Кристал, никак не желая верить в печальный исход, крепче прижалась к Кейну, приникнув щекой к его теплой спине; под мягкой тканью выцветшей рубашки в такт иноходи лошади поигрывали стальные мускулы, вселяя в нее покой, прогоняя сомнения. Девушка ее воспитания ни за что не стала бы льнуть так к преступнику, но Кристал чувствовала себя одинокой и обманутой. Словно ей на долю секунды показали нечто прекрасное, доброе, хорошее, но, как только она захотела принять это, дверь тут же захлопнулась, оставив ее ни с чем и еще более безутешной, потому что она хорошо понимала, что это доброе и прекрасное никогда не будет ей принадлежать.
Кейн, почувствовав ее настроение, ласково проговорил:
— Все будет хорошо, девушка.
Кристал не ответила и посмотреть ему в лицо тоже не решилась. Она боялась, что не выдержит и расплачется.
Бандиты добрались до водонапорной башни задолго до полудня. Коней отвели в небольшую тополиную рощу, приютившуюся под гребнем горы; с железнодорожного полотна ее видно не было. Кайнсон и Кейн, по-прежнему верхом на лошадях, ждали своего часа под сенью деревьев, готовые в любой момент покинуть укрытие. Кристал тоже сидела на кобыле, вцепившись в Кейна, с нарастающим ужасом наблюдая за катящимся к зениту солнцем. Другие разбойники с винчестерами в руках ползком рассеялись в высокой траве, занимая стратегически выгодные позиции поблизости от того места, куда должны были сбросить выкуп за заложников.
Локомотив они заметили за пять миль от водонапорной башни. Издалека он был похож на хрупкую детскую игрушку, которую безжалостным разбойникам не составит труда раздавить одной рукой, но по мере приближения его силуэт стал казаться зловещим. Скрежет смазанного железа и шипение разлетающейся искрами угольной пыли оглашали округу. Пар вырывался со свистом, как воинственный клич Джеймса Стюарта, призывно размахивающего перед солдатами своей шляпой с плюмажем.
— План действий мы наметили. Есть вопросы? — Кайнсон обращался: к Кейну, но смотрел на Кристал. Девушка поспешила спрятаться за спину Кейна.
— Вопросов нет, — машинально отозвался Кейн и кивнул. Взгляд его оставался бесстрастным.
Локомотив со скрипом затормозил у водонапорной башни, а вокруг ни души, ни единой постройки, ничего — только голая бескрайняя прерия. Странное это было зрелище. Состав был короткий: паровоз, контейнер для дров и один вагон — как и указывал Кайнсон.
Кейн с главарем банды затрусили на лошадях к поезду, к вагону должен был подъехать Кейн. Кристал льнула к его спине, словно напуганный котенок.
Разбойники, спотыкаясь и путаясь в высокой траве, мчались к своим лошадям. В мгновение ока, оценив ситуацию, они, будто хорьки, нырнули в заросли.
Кайнсон выругался. Бандит, державший на прицеле Кейна, тоже кинулся прочь. Наготове теперь держал оружие только Кейн.
— Отпусти ее, — зловеще проговорил он.
Конь Кайнсона взвился на дыбы; он заставил его развернуться на задних ногах и, словно железным обручем стиснув Кристал, пустил лошадь галопом.
— Теперь она — гарантия моей безопасности. Девушка стала вырываться, но Кайнсон был почти так же силен, как и Кейн. Она в ужасе оглянулась. Кейн мчался за ними. Лицо его пылало бешенством. Они на полном скаку пересекли железнодорожное полотно и понеслись по прерии.
— Конец тебе, Кейн! — прорычал Кайнсон и выхватил револьвер. Кристал в ярости взвизгнула и попыталась выбить оружие из руки главаря банды, но тот отпихнулее локтем. Девушка не растерялась и вновь с остервенением набросилась на Кайнсона, колотя кулаками по мешочкам с золотом, которые он насовал под рубашку, раздирая ногтями его потную грудь. Затем навалилась на руку с пистолетом, придавливая ее вниз, но Кайнсон наотмашь ударил Кристал по лицу. Схватившись за щеку, она со стоном отпрянула назад. Кайнсон опять прицелился в Кейна, но девушка вновь кинулась на бандита, одновременно рванув за удила. Конь замедлил бег. Кейну только этого и надо было,
С диким воплем он прыгнул на Кайнсона, и они все трое повалились на землю.
— Из-за какой-то бабы шеей своей готов пожертвовать? Ты — дурак, Кейн! Садимся на коней и убираемо» отсюда подобру-поздорову! — ревел Кайнсон, вскакивая на ноги с револьвером в руке, но уткнулся носом в кольт Кейна.
Кейн, рывком подняв Кристал с земли, оттолкнул ее к себе за спину. Вдалеке маячили фигурки людей в темных мундирах. Они, словно молодые бычки, вприпрыжку бежали через железнодорожные пути. Еще немного, и солдаты будут возле них.
— Ты ее не получишь, Кайнсон. Никогда, — тихо проговорил Кейн.
— Боже мой, — всхлипнула за его спиной Кристал. — Он прав. Садись на лошадь и скачи отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41