– Я не могу тебе помочь.– Но почему? – зарыдала Вай. – Вы ведь делали это раньше. Я знаю, у вас есть свои способы. Какая теперь разница, добровольно я легла с ним в постель или нет? Я совершила глупость. Он обманул меня. Я ведь поверила, что нас с ним ждет счастливое будущее. Почему вы не можете думать обо мне как об одной из тех несчастных женщин, которым вы помогали на Ямайке? Пожалуйста, Охинуа, позвольте мне начать новую жизнь.– Я никогда не смогла бы думать о тебе как об одной из них, – жестко сказала Охинуа. – И знаешь почему? – В глазах Вайолет мелькнуло смущение. – Ты даже не представляешь себе, что это такое – быть африканкой. Что ты чувствуешь, когда тебя еще ребенком силой забирают из дома, разлучают с семьей и превращают в товар, отдавая в грязные лапы работорговца. Разве тебе дано было испытать хотя бы малую толику тех страданий, которые выпали на долю этих женщин?Вайолет опустила голову.– Я… мне доводилось слышать об этом. Даже в самых страшных кошмарах я не могу себе вообразить, какие мучения им пришлось пережить.Охинуа шагнула к девушке.– Тогда с чего же ты решила, что я буду тебе помогать? – Из горла Вайолет вырвалось рыдание. – Ты и впрямь думаешь, что ребенок, который растет у тебя внутри, обречен на ту же судьбу, что и дети рабов? – Вай пристыженно покачала головой. – Разве это проклятие, девочка? Разве это болезнь?– Пожалуйста…– Разве ты станешь ненавидеть свою дочь, потому что она будет напоминать о… твоей прошлой ошибке?– Нет! Я никогда не стану ненавидеть ее… его. – Вайолет закрыла лицо ладонями. Девушку душили рыдания. – Я не хочу этого.– Тогда зачем ты здесь?– Я… Мне не следовало приходить сюда, просто я так растеряна, мне так жаль…Не говоря ни слова, Охинуа подошла к рыдающей девушке и крепко обняла ее. Глава 26 «Ошеломляюще». Это слово вертелось у Миллисент на языке, когда она вместе с экономкой миссис Макалистер осматривала замок. К середине дня леди Эйтон уже окончательно потеряла счет комнатам, не могла понять, где находится обеденный зал, а где богатые покои для приемов, в каком крыле хранится старинная коллекция оружия, где располагается новая библиотека или малая гостиная…Замок был просто великолепен! Все здесь дышало спокойствием и уютом, но все же дом казался слишком большим.Наскоро пообедав вместе с мужем в старинном обеденном зале, Миллисент направилась к себе, в то время как Эйтон, полностью погруженный в свои мысли, остался беседовать с Траскоттом. Войдя в небольшую гостиную, Миллисент опустилась в изящное кресло и принялась смотреть на огонь в камине.В комнате было довольно тепло, но ее бил озноб. После долгого и утомительного путешествия она должна была бы испытывать облегчение, но почему-то чувствовала лишь нарастающее беспокойство. Конечно, великолепие Баронсфорда немного подавляло, но по-настоящему угнетало Миллисент совсем не величие замка.Всему виной были воспоминания об Эмме. Они преследовали ее повсюду. Впервые войдя в холл, Миллисент сразу же увидела перед собой портрет этой женщины. Она была прекрасна. Именно Эмма придала Баронсфорду его теперешний облик. Она проявляла гораздо больше интереса к устройству замка, чем все предыдущие его хозяйки.Это стало совершенно очевидно, когда миссис Макалистер привела Миллисент в восточное крыло. Шесть роскошных спален с видом на сад, прибрежные утесы и реку были перестроены и заново обставлены Эммой по своему вкусу. Здесь не дозволялось появляться ни членам семьи, ни друзьям, ни гостям. Весь второй этаж в этом крыле занимали личные покои Эммы и Эйтона. И это еще не все. Гостиную в старой башне она тоже превратила в свои персональные апартаменты.Она устраивала роскошные приемы, балы, торжественные обеды, тщательно составляя меню. Блюда по ее заказу доставляли из Франции, – а изумительные ковры ручной работы ей специально привозили из Персии. Всюду чувствовалось ее незримое присутствие. После осмотра замка у Миллисент даже загудела голова от всего, что ей довелось увидеть и услышать.Вскоре появилась горничная Бесс, чтобы помочь госпоже переодеться ко сну. Наблюдая за тем, как девушка аккуратно развешивает в шкафу ее платья, Миллисент засомневалась, правильно ли сделала, что приехала сюда: у Лайона столько работы, и невозможно представить себе, когда сможет увидеть его снова. В Баронсфорде она чувствовала себя какой-то жалкой и незначительной, а это ощущение было ей просто ненавистно.В дверь спальни постучали, после чего массивные створки распахнулись и Уилл с Джоном внесли в комнату Лайона.– Я рад, что ты еще не спишь, а то эти два неуклюжих болвана непременно разбудили бы тебя.Миллисент даже раскрыла рот от удивления, не в силах произнести ни слова. В еще большее смущение привел ее настойчивый взгляд мужа. Эйтон буквально пожирал жену глазами, будто на ней было надето не плотное домашнее платье, а прозрачная ночная сорочка. Одно дело делить с Лайоном спальню в Мелбери-Холле, где отчаянно не хватает комнат, и совсем другое – здесь, в Баронсфорде, при таком изобилии свободного пространства.– Ты уже покончил с делами на сегодня? – спросила она первое, что пришло ей в голову.– Но ведь есть еще завтра.Миллисент отпустила Бесс и перешла в гостиную, чтобы дать мужу возможность уединиться.Она взяла с полки книгу, пытаясь сосредоточиться на чтении. Лайон снова привел ее в смущение. Это так на него похоже! Стоило ей почувствовать себя лишней и никому не нужной, как он мгновенно появлялся словно по волшебству. Миллисент еще раз перечитала первый абзац, но строки расплывались перед глазами и получалась какая-то бессмыслица. Ей не давал покоя этот его раздевающий взгляд. Леди Эйтон поднялась с кресла и подошла к маленькому изящному бюро, решив заняться письмами. Но и здесь Миллисент ждала неудача. Она так и не смогла выжать из себя ни единого слова.– Ты еще не покончила с делами на сегодня?Услышав вопрос мужа, леди Эйтон отложила перо и направилась в спальню. Лайон уже полулежал на постели. Слуги ушли.– Но ведь есть еще завтра, – мягко сказала Миллисент, прислоняясь к дверному косяку. «И ста лет не хватит, чтобы пресытиться им», – подумала она, глядя на мужа. Лайон был невероятно красив. В нем чувствовалась сила и уверенность в себе.– Тогда иди в постель.Миллисент медленно направилась к кровати.– Признаться, я удивилась, увидев тебя здесь сегодня ночью. Мне сказали, что апартаменты его светлости в восточном крыле.– Тебя ввели в заблуждение. Мои комнаты всегда там же, где и твои. – Миллисент еще не успела подойти к кровати, как Лайон потянулся к поясу ее платья. – Я скучал по тебе сегодня.– Мы провели врозь только один вечер. – Эйтон расстегнул пояс. Узкая полоска ткани скользнула на пол. – А обедали мы вместе.– Там было слишком людно. Расскажи, чем ты занималась после обеда.– Я осматривала Баронсфорд.– Он чертовски большой.– Да, впечатляющее зрелище.Лайон потянул ткань вниз, обнажая плечи Миллисент, и платье упало к ее ногам.– Замок пришелся тебе по вкусу?– Баронсфорд не нуждается в моем одобрении.– А я думаю иначе. – Эйтон посмотрел жене в глаза. – Теперь ты хозяйка Баронсфорда.– Я никогда не возносилась так высоко в своих устремлениях, – тихо сказала Миллисент.Лайон ласково провел рукой по волосам жены и накрутил на палец вьющуюся прядь.– Но ведь должно же быть что-то, к чему ты стремишься? – прошептал он, почти касаясь губами ее губ.Миллисент положила ладони ему на плечи и поцеловала его, а Лайон обвил руками ее талию, приглашая в постель. Она легла рядом с мужем и уютно свернулась в клубок.– Расскажи мне об этом, – попросил он, покрывая поцелуями ее лицо.– Вот к чему я стремлюсь.– К этой постели? – улыбнулся Лайон, крепко обнимая жену. – Эти ночные владения ваши, миледи, распоряжайтесь ими, царите в них.– А еще я хотела бы царить в твоем сердце. – Лицо Эйтона вдруг приняло серьезное выражение. Миллисент мгновенно пожалела, что высказала свои мысли вслух, ей тут же захотелось взять свои слова обратно. – На меня так странно действует пребывание вдали от Мелбери-Холла, – растерянно прошептала она. – Я веду себя глупо, слоняюсь без дела и болтаю о вещах, о которых не следует говорить. Я…– Ты уже царишь в моем сердце, Миллисент. – Лайон неловко поднял правую руку и вытер слезы, катившиеся по ее щекам. – Ты единственная женщина, которая сможет выдержать меня нынешнего, жалкого и ущербного.Миллисент крепко сжала Лайона в своих объятиях.– В тебе нет ничего ущербного. Я люблю тебя таким, какой ты есть.Лайон с нежностью обнял жену.– И ты навсегда останешься со мной?– Я останусь с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.– Пока ты мне будешь нужна?– Да. – Миллисент слегка отстранилась, чтобы заглянуть Лайону в лицо. – Мне необходимо ощущать себя нужной. Я должна быть уверена, что приношу пользу. Я хочу давать, это очень важно для меня.– А брать? Разве это не такая же полноправная часть брака?– У тебя есть титул, богатство, а это дает возможность давать гораздо больше, чем берешь.– А ты возражаешь?– Ну конечно! Я хочу вносить свою лепту. Хочу чувствовать, что во мне нуждаются.– Тогда, возможно, моя болезнь помогает нам достичь равновесия.Миллисент резко села на постели.– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.– Понимаешь, Миллисент.Лайон крепко держал жену за руку, и Миллисент пришло в голову, что он, должно быть, чувствует бешеное биение ее пульса.– Если бы мы с тобой поженились при других обстоятельствах… – Лайон покачал головой. – Давай представим себе, что все было иначе. Предположим, я никогда не падал с утеса. Если бы я попытался приблизиться к тебе, попробовал ухаживать за тобой…– Ты не сделал бы этого.– Почему?– Потому что я слишком обыкновенная. Во мне нет ничего особенного, Лайон. Не говоря уже о том, что я никогда не вращалась в твоей орбите, не принадлежала к твоему кругу. У тебя просто не было бы такой возможности.– А я говорю тебе, что ты совершенно не права. И все же, что бы ты сказала, если бы я сделал тебе предложение и попросил стать моей женой?– Я бы сказала «нет», ведь я же не знала тебя.– А если бы у нас был страстный любовный роман и ты не могла бы совладать со своими чувствами? Что бы ты тогда сказала?– Мы ведь не принадлежим к одному…– Не принадлежим к чему, Миллисент? – резко спросил Лайон. – Что должно произойти в наших отношениях, чтобы ты почувствовала себя уверенной, начала доверять мне и позволила себя любить?– Я бы тогда сказала, что люблю тебя.– Но этого недостаточно, ведь я бы хотел, чтобы у нас с тобой было будущее. Хотел бы убедиться, что твоя любовь ко мне сильнее, чем беспочвенные страхи, с которыми ты жила долгие годы.Миллисент почувствовала, как к горлу подступают слезы.– Но я ведь здесь, Лайон. Разве этого мало?– Ты будешь со мной завтра? – спросил он.– Буду.– А послезавтра? Через месяц? Через год?– Я буду с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.– И пока я нуждаюсь в тебе?– И пока ты нуждаешься во мне.
Капли дождя мерно стучали по крыше экипажа, стоявшего наготове в ожидании лорда Эйтона, чтобы отвезти в деревню. В былые дни Лайону не нужен был никакой экипаж. Арендаторы и жители деревни привыкли видеть хозяина Баронсфорда скачущим по холмам верхом на лошади. В хорошую и в дурную погоду он останавливался поговорить с фермерами, когда они еще только готовились приступить к работе.Эйтон всегда был ранней пташкой. К тому же он хорошо знал, как дорожат его вниманием и ценят эти утренние встречи с ним многие жители окрестных деревень. Фермеры всегда могли решить свои проблемы в личных беседах, у них не было необходимости прибегать к официальным жалобам, чтобы высказать свое недовольство. Хорошие новости легко передавались от одной семьи к другой. Если у кого-то случались неприятности, с ними всегда удавалось справиться еще до того, как положение становилось безнадежным. Утренние верховые прогулки графа приносили немало пользы. Оставаясь хозяином здешних владений, Эйтон для своих людей всегда был лучшим другом и самым желанным гостем. Но никто так не скучал по этим ушедшим в прошлое прогулкам, как сам Эйтон.И сейчас Лайон собирался возобновить их, но только ему пришлось воспользоваться каретой. И если раньше он имел обыкновение совершать прогулки один, то теперь его должны были сопровождать двое слуг и секретарь, Питер Хауитт.Было заметно, что жизнь в деревне и на окрестных фермах сильно изменилась. Деревню наводнили пришлые чужаки со своими семьями. Они держались вместе, защищаясь от непогоды. Как сказал Траскотт, жители с тревогой ждали каждый грядущий день.Утром, перед тем как отправиться в деревню, Лайон попросил Траскотта привести к нему в библиотеку экономку и управляющего. То, о чем Эйтон собирался поговорить с ними, было для него не менее важно, чем все происходящее в имении.– Я хочу, чтобы вы немедленно произвели тщательный осмотр дома, – решительно заявил Лайон, обращаясь к миссис Макалистер и Кемпбеллу. – Вы должны найти и убрать отсюда все, что имеет хотя бы малейшее отношение к моей покойной жене, включая картины, одежду, личные вещи, – словом, все, что могло бы напомнить нынешней хозяйке Баронсфорда о ее предшественнице.Ни экономка, ни управляющий не выказали удивления, услышав пожелание графа.Мистер Кемпбелл заговорил первым:– Я могу лишь догадываться, милорд, но полагаю, что подобных вещей окажется слишком много. Как нам поступить с ними?– Сложите в одну из спален в восточном крыле, только заприте дверь. – Лайон повернулся к своему секретарю: – Пошлите письмо матери Эммы, леди Даглас, что она может делать с этими вещами все, что ей заблагорассудится…– Как пожелаете, милорд.Лайон взглянул на миссис Макалистер.– А еще я хочу, чтобы вы взяли себе за правило спрашивать мнение графини по любому вопросу. Впредь советуйтесь с ней, прежде чем принять какое бы то ни было решение по хозяйству. При составлении меню, приготовлениях к обеду, рассаживании гостей за столом, покупке белья, выборе вин… Во всем!– Да, милорд. Надеюсь, вы мной довольны?– Вполне, миссис Макалистер. Во всей Британской империи не найти экономки лучше вас.– Спасибо, милорд.– Вам будет совсем не трудно обсуждать хозяйственные дела с леди Эйтон. Вы скоро поймете, что у нее мало общего с… вашей предыдущей хозяйкой. Я полагаюсь на ваше здравомыслие и надеюсь, что вы сделаете все, чтобы ее светлость чувствовала себя здесь легко и непринужденно. – Лайон обернулся к Кемпбеллу. – Удостоверьтесь, что слуги не болтают всякой чепухи за спиной моей жены. Не позволяйте им проводить никаких сравнений ее светлости с Эммой. Это касается поступков графини, ее платьев, манеры держаться. Да чего угодно! Миллисент – совершенно особенная женщина. Да, она англичанка, но самая прекрасная, самая удивительная на свете. И я хочу, чтобы все в Баронсфорде это поняли.Никто не сказал ни слова. Лайон медленно обвел глазами обращенные к нему лица.– Эмма Даглас Эйтон умерла, – решительно сказал он, – давно пора похоронить ее призрак. В Баронсфорде теперь новая хозяйка.
Миллисент не спешила покидать свои комнаты, собираясь задержаться там как можно дольше. Лайон говорил, что проведет почти все утро в деревне, и леди Эйтон попросила, чтобы поднос с завтраком ей принесли наверх. Она хотела оставаться у себя вплоть до возвращения мужа, но вдруг поймала себя на том, что то и дело выглядывает в окно, чтобы полюбоваться на сады, озеро и голубое небо, виднеющееся сквозь просветы между облаками.Наконец, устав бороться с соблазном, Миллисент с помощью Бесс переоделась в платье для верховой езды и вышла из комнаты. Стоило ей оказаться в холле, как ее едва не сбила с ног молоденькая служанка.– Ох, вот вы где, миледи. – Девушка присела в реверансе. – Миссис Макалистер послала меня к вам и велела спросить, не уделите ли вы ей несколько минут сегодня днем, чтобы обсудить меню на вечер и последующие дни.– Передай миссис Макалистер, что я готова отложить все дела. – Миллисент направилась по коридору в сопровождении служанки. – Я собиралась проехаться верхом, но если миссис Макалистер хочет поговорить со мной прямо сейчас, я могла бы отправиться на прогулку и позже.– Нет, миледи. Конечно же, поступайте, как вам будет удобнее. Сегодня в доме все вверх дном. И я уверена, что миссис Макалистер…– Что-то случилось?– Пожалуй, да, мэм. Хотя я и не знаю, в чем тут дело. Слуги перетряхивают все восточное крыло, гостиные, комнаты в старой башне, перевешивают картины, обыскивают чуланы, как будто сам король потерял здесь свою корону и не может найти. – Девушка недоверчиво покачала головой. – Как бы там ни было, мне сдается, пока весь дом окончательно не перевернут вверх тормашками, у миссис Макалистер не будет времени даже на то, чтобы голову почесать.– И ты не догадываешься, в чем причина всей этой суматохи?Служанка помедлила в нерешительности, затем огляделась по сторонам и понизила голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38