В ее глазах стояли слезы, но Окока покачала головой и улыбнулась.
– Нет, – сказала она, показывая на слезы Эйнджел. – Смотри – хоа!
Индианка сложила вместе руки в дружеском пожатии.
– Хоа – друг.
Потом она показала на Наки, без устали исследовавшего пол, и, прижав руки у груди, словно держа ребенка, показала жестом на живот Эйнджел. – Малыш!
– Окока! – зарделась Эйнджел и оглянулась, не слышал ли ее Холт. – Этого не может быть! – про шептала она. – Просто... не может быть...
– Отоке, – сказала индианка на своем языке, воздев руки к небу. Озадаченная Эйнджел внимательно смотрела, как Окока растопырила пальцы в форме звезды. – Отоке до того, как появиться Наки, понимаешь?
– Нет, – неискренне ответила Эйнджел, – Не понимаю. Ты ошибаешься, Окока!
Упрямо замотав головой, индианка подняла вверх девять пальцев.
– Сото лун, – сказала она.
Эйнджел оторопело коснулась своего живота. Не ужели Окока была права? Нет, не может быть! Эйнджел старалась отогнать от себя мысль о возможной беременности. Окока снова улыбнулась.
Эйнджел не хотелось покидать теплую хижину, но она не могла больше смотреть во все понимающие глаза Ококи.
Она села рядом с Жан-Клодом и бережно поддерживала его голову, пока Холт с трудом заставлял лошадь тянуть фургон по глубокому свежему снегу.
Они очень медленно продвигались вперед. Эйнджел всем телом чувствовала каждый камень и каждую рытвину, попадавшиеся у них на пути. Старенький фургон весь трясся, грозя рассыпаться от чрезмерного напряжения. Через час пути Эйнджел уже насквозь продрогла, однако Холту приходилось еще труднее, сидя на открытых всем ветрам козлах.
Короткий зимний день быстро закончился, и с наступлением темноты они были вынуждены остановиться. Холт забрался в фургон, и, когда Эйнджел зажгла фитиль их единственного фонаря, она была поражена его изможденным видом.
– Буду с тобой откровенным. Я не уверен, что нам удастся добраться до Денвера вовремя, – бросив взгляд на неподвижное тело Жан-Клода, хрипло сказал он.
– Тогда повернем назад?
Он отрицательно покачал головой.
– Все станет ясно утром. Похоже, снова пой дет снег. Лучше погаси фонарь, нам нужно поберечь керосин.
Эйнджел вывернула фитиль, и со всех сторон под ступила тьма и холод. Она легла рядом с Холтом, стараясь не думать о завтрашнем дне. Вскоре она задремала, и сквозь сон ей послышался стук копыт и ноздри уловили сильный аромат кофе с цикорием.
Вздрогнув От неожиданности, она окончательно проснулась, когда в фургон просунулись мрачные лица троих мужчин.
– Холт! – встревожено воскликнула она, но муж не отвечал.
Неподвижным взглядом горящих гневом глаз он уставился на мужчину, приставившего к его груди ружье.
– Задумал перехитрить меня, Мерфи? – спросил шериф Гаррет, злорадно улыбаясь и тыча стволом ружья в грудь Холта. Неуловимым движением Холт выхватил ружье у него из рук и, прежде чем Гаррет успел уди виться или испугаться, отбросил его в сторону.
– Больше так не делай никогда! – тихо, но с явной угрозой сказал Холт.
Ред Гаррет перевел свои маленькие глазки на Эйнджел.
– Я так и знал, что в этой новой шлюхе что-то не то! – зарычал он. – Ну конечно, она твоя любовница!
– Что вам нужно, шериф? – сурово спросила Эйнджел, с трудом подавляя страх перед лицом опасности. Она понимала, что слезы и жалобы только еще больше разожгут его злобу и польстят его самолюбию.
– Что мне нужно? – переспросил он, разражаясь издевательским хохотом. – Почему бы тебе не спросить об этом своего краснокожего жеребца? Уж он-то знает наверняка, что мне нужно!
Эйнджел взглянула на Холта, но его лицо было непроницаемым. Подчиняясь приказу Гаррета и не сводя с него глаз, они вышли из фургона, оставив в нем Жан-Клода, явно не способного оказать сопротивление, а потому и не привлекшего внимания шерифа.
Гаррет рассматривал супружескую пару, раздумывая, что делать с ними дальше. Эйнджел внимательно оглядела лагерь бандитов, разбитый ими для ночлега. У костра сидели еще пятеро крепких на вид мужчин. Да, похоже, на этот раз они с Холтом влипли всерьез!
– Мы везем в Денвер раненого мужчину, Гаррет, это его единственный шанс выжить, – спокойно сказал Холт.
– Ха, малый! Что-то не слышал, чтобы тебя когда-нибудь волновала чья-то жизнь. Что ты, что твой братец, всегда задираете нос перед остальными и считаете лучше прочих!
Глаза Холта гневно сверкнули, но он промолчал. Эйнджел сделала шаг вперед.
– Я требую ответить, по какому праву вы задержали нас, шериф! На карту поставлена человеческая жизнь, и мне бы не хотелось сообщать вашему начальству в Денвере о вашем поведении.
Гаррет уставился на нее с удивлением.
– Ах ты, маленькая дрянь! – словно опомнившись, заорал он.– Строишь из себя приличную женщину, права качаешь! А не ты ли вертела задницей перед семи мужиками в салуне Лили?
– Заткнись, Гаррет, – негромко произнес Холт.
– Ну ты и наглец, парень! – уродливое лицо шерифа скривилось в гримасе притворного изумления. – Ты отлично знаешь, зачем я здесь, – снова наставив на Холта ружье, сказал шериф, явно испытывая удовольствие от прикосновения к курку. – Так что давай колись, не то твоей милашке придется туго!
– Холт, что он такое плетет? Холт не ответил.
– Не будь дураком, Гаррет! Ты же знаешь, я не имел и не имею ничего общего с повстанцами. Я даже в салун почти перестал захаживать, до такой степени я занят своим прииском!
– За твою голову, парень, назначена немалая на града, и провалиться мне на этом месте, если я не получу ее! – гнул свое шериф. – Можешь оборвать все плакаты с твоей рожей и объявленной наградой за поимку, которые расклеены по всему Оро и Чистому Ручью, но Колорадо состоит не из двух городов!
– Холт! – резко повторила Эйнджел. – В чем он тебя обвиняет?
– Кажется, шериф считает, будто я причастен к волнениям индейцев на юге округа, – словно извиняясь, пояснил Холт, обернувшись к Эйнджел.
– Ты действительно имеешь к этому какое-то от ношение? – не отступала Эйнджел.
Помедлив, Холт снова повернулся к шерифу:
– Как я уже говорил, шериф, прииск и молодая жена требовали от меня слишком много сил, чтобы шататься по горам и лесам. В любом случае у тебя нет никаких доказательств!
– Доказательств? – Гаррет чуть не подавился. – Да в суде никто не поверит тебе, краснокожему ублюдку! К тому же ты знаешь, кто у нас судья.
– Фелтон Гаррет, – с презрением сказал Солт. – От твоего брата так же сильно воняет взятками, как и от тебя!
– Ах так! – зарычал Ред, хватаясь снова за ружье. Не раздумывая ни минуты, Эйнджел встала между ними, надеясь, что шериф не станет стрелять в нее. Она видела, что при каждом обращенном на нее взгляде в глазах шерифа снова загоралось похотливое желание, и она не ошиблась.
– Так мы ни до чего не договоримся, мальчики, – резко меняя тактику, игриво сказала Эйнджел. – Не будем же идиотами и попробуем найти компромисс за чашкой кофе! Ведь это запах кофе и цикория, я не ошибаюсь?
Ошеломленный таким поворотом, Гаррет молча кивнул, за что был немедленно вознагражден ослепительной улыбкой. Хладнокровно миновав дружков Гаррета, стоявших с разинутыми от удивления ртами, Эйнджел подошла к костру и протянула руку к висевшему над огнем чайнику.
Затем она подала обоим мужчинам по оловянной кружке, и тем ничего не оставалось, как взять их. Не Обращая внимания на убийственный взгляд Холта, она спокойно налила ему в кружку кофе и повернулась к шерифу. Одним резким движением она вы плеснула остатки горячего кофе Гаррету в пах. Шериф взвыл от боли, а Холт, не теряя времени, выхватил у него из рук ружье.
– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – с угрозой в голосе сказал Холт дружкам шерифа, схватившимся было за оружие. Заметив, что Эйнджел аккуратно подняла опрокинутые кружки, Холт невольно улыбнулся и велел ей собрать оружие и сложить его в фургон. Между тем шериф, изрыгая грязные ругательства, прыгал вокруг них, прикладывая снег к обожженному месту.
– Ты сможешь управлять фургоном? – спросил Холт у Эйнджел.
– Отлично справлюсь, особенно если мы впряжем еще нескольких лошадей, – отозвалась она.
– Ну, это нетрудно сделать, – усмехнулся Холт, поняв ее намек, и приказал одному из бандитов привести лошадей Гаррета и его спутников.
– И без фокусов! Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из вас погорел раньше времени, как шериф! – пояснил он.
Ни один из бандитов не сомневался в умении Холта обращаться с оружием, поскольку были наслышаны о его подвигах, поэтому беспрекословно кинулись выполнять его приказание.
Когда лошади были запряжены, Эйнджел уселась на козлы, а Холт устроился позади, не спуская ружья с Гаррета и его дружков. Фургон тронулся, Холт усмехнулся, вспомнив хитрость своей жены. Да, ей нельзя было отказать в смекалке. Может, не стоит отсылать ее домой...
– Мы победили, Холт!
Глядя на заснеженную долину, где уже виднелись окраинные дома Денвера, Эйнджел чуть не плакала от счастья.
Она забыла о голоде и холоде и радостно прижалась к Холту.
– Ну, как там Жан-Клод? – обнимая ее, спросил Холт.
– Он спит, я вижу, как он дышит.
– Отлично! Мы сумели довезти его до Денвера, и если он сейчас умрёт у нас на руках, я просто убью его!
Эйнджел улыбнулась, услышав комическую угрозу Холта, и он тоже улыбнулся ей в ответ. Шестерка лошадей мигом домчала фургон до цели. Представив себе, как шериф Гаррет с дружками пешком добираются до Денвера, Эйнджел улыбнулась. Наверное, они отморозили себе всю свою мужскую гордость. А к тому времени, когда они доползут до города, Эйнджел с Холтом будут уже далеко...
Фургон въехал в город, когда деловое утро было уже в полном разгаре. Запряженные лошадьми каре ты и коляски заполнили улицы, мальчишки, продававшие свежие газеты, звонкими голосами выкрики вали последние новости. Остановив фургон, Холт спросил у какого-то прохожего дорогу до ближайшей больницы. Им потребовался целый час, чтобы по переполненным людьми и экипажами улицам до браться до деревянного домика, оказавшегося городской больницей.
Жан-Клода не хотели принимать, пока Холт не выложил из кармана пригоршню монет. Вскоре появился дежурный врач, худой и сгорбленный старик с шаркаю щей походкой и подслеповатыми глазами.
– У него пневмония, – осмотрев раненого, сказал врач.
Наступила странная пауза. Эйнджел и Холт переглянулись.
Поцокав языком, врач спросил:
– Он ни разу не приходил в сознание? Холт отрицательно покачал головой.
– Тогда плохи его дела. Может, следует ему пустить кровь...
– Пустить кровь?! – в ужасе воскликнула Эйнджел, – Да он уже потерял не меньше галлона крови, и это никак не поможет вылечить рану на голове!
Нахмурившись, доктор посмотрел на Холта.
– Это ваша жена? Холт нехотя кивнул.
– Весьма прямолинейная особа, – неодобрительно качнул головой доктор. – Прошу не забывать, что это я врач, а не вы!
– Может, кто-нибудь еще посмотрит его, сэр? – вежливо поинтересовался Холт.
Дежурный врач был явно уязвлен, но все же позвал своего коллегу, молодого, чисто выбритого врача, несомненно, только что закончившего обучение в медицинской школе. Заинтересовавшись случаем с Жан-Клодом, он согласился, что кровопускание не принесет пользы больному. Врачи заспорили, между собой.
И тут сам Жан-Клод решил свою судьбу. Едва слышно застонав, он слабо шевельнулся.
– Ну что же, – неохотно признал дежурный врач, – может, у него действительно есть шансы вы жить. Передаю его вам, коллега.
Пока молодой врач распоряжался относительно помещения Жан-Клода в больничную палату, Эйнджел с грустью рассматривала свои грязные руки и пришедшую в полную негодность одежду, размышляя, где бы можно было привести себя в порядок.
Мы снимем номер в ближайшей гостинице, – словно читая ее мысли, сказал Холт.
Она не стала спорить относительно того, что надо бы снять два номера, а не один. Сейчас ей хотелось только одного – как можно скорее вымыться с го ловы до ног.
Они остановились в Гендерсон-хаусе, довольно при личной гостинице, в которой номер стоил гораздо дороже, чем в единственной гостинице Чистого Ручья.
Взглянув на запись в регистрационной книге, анемичный клерк поджал губы, словно сомневаясь в подлинности супружеских уз. Однако встретив грозный взгляд Холта, он не осмелился задавать вопросы по этому поводу и поспешно вручил им ключ от номера.
Вскоре уже Эйнджел с наслаждением нежилась в горячей мыльной воде, а в комнате ее ждал полностью обновленный туалет, включая все мельчайшие принадлежности. Об этом позаботился Холт, и за это Эйнджел была ему бесконечно благодарна.
Когда Холт вошел в номер, она, как ребенок, испытывала прочность упругих пружин кровати, но он, казалось, не заметил ее смущения от того, что ее застали за таким занятием. Подойдя к окну, Холт с мрачным видом выглянул на улицу.
– Что случилось? – спросила Эйнджел. Ей было немного обидно, что он не заметил прекрасно сидевшего на ней платья из синей шерстяной ткани и аккуратно заплетенных в косы волос.
– Там внизу стоит человек, – произнес наконец Холт, вцепившись в подоконник, – и я почти уверен, что он следил за мной. Однако я нигде прежде его не встречал.
– Может, это один из дружков Гаррета?
– Нет, я хорошо помню, что такого среди них не было. Теперь он стоит на другой стороне улицы и делает вид, что читает газету, а сам все время поглядывает на наши окна.
Эйнджел тоже подошла к окну и осторожно выглянула из-за портьеры. Увидев мужчину на противоположной стороне, она невольно охнула.
– Ты что, знаешь его? Кто он? – Холт схватил ее за руки.
Его взгляд моментально стал жестким и подозрительным.
– Да ты ничего не понял! – воскликнула Эйнджел. – Я не знаю его, но... почти уверена, что это тот самый человек, которому я заплатила, чтобы он отвез тебе мое письмо.
– Почти? – проворчал Холт, все еще не выпуская ее руки.
– Я никогда не присматривалась к нему, но... да, этого человека я где-то видела. – Эйнджел поежилась под подозрительным взглядом Холта. – Впрочем, я понятия не имею, зачем ему могло понадобиться следить за нами!
– Тут что-то не так, – задумчиво проговорил Холт, и Эйнджел с готовностью кивнула, оттаскивая его от окна.
– Прошу тебя, Холт, верь мне. Я бы никогда не могла причинить тебе хоть малейший вред! Нанимая итого человека, я просто попросила его передать мое письмо мистеру Мерфи. Я же не знала тогда, что твой отец умер и что теперь существуют два мистера Мерфи!
Она вдруг осеклась и закусила губу, пытаясь вспомнить все, что сказала тому человеку.
– А как ты его нашла? – спросил Холт.
– Да я и не искала! Он сам зашел к нам в дом, расспрашивая, нет ли какой работы, предлагая почистить конюшню, присмотреть за лошадьми или... или съездить куда-нибудь с поручением.
Внезапно Эйнджел осознала, что появление того человека в Бель-Монтань было вовсе не случайным.
– Теперь я припоминаю, он сказал, что родом из округа Колорадо. И еще, он знал о смерти моего отца, хотя я ничего не говорила ему об этом.
– Какое странное совпадение, тебе не кажется? Эйнджел вспыхнула от возмущения.
– Тогда я была слишком убита горем, чтобы так рассуждать. Мне показалось, что сам Бог послал его мне. Поэтому я заплатила ему, чтобы он передал мое письмо мистеру Мерфи.
– Только я его не получал и ничего о тебе не знал!
Ему хотелось верить ей, но слишком часто прекрасные голубые глаза женщины обманывали и не таких, как он. Холт не мог рисковать.
– Ты останешься здесь, – резко сказал он, отводя Эйнджел от окна к кровати. – Я закажу тебе обед в номер. Ты не должна выходить отсюда, поняла?
Эйнджел кивнула с несчастным видом. Она отлично понимала, что Холт не доверяет ей.
– А ты куда? – тихо спросила она.
– Думаю, тебе пока об этом не надо знать. – Его жесткий взгляд чуть не пригвоздил ее к стене.
Не сказав больше ни слова, Холт вышел, оставив ее одну.
Холта не было уже три часа. Эйнджел слонялась по комнате из угла в угол, не зная, что и думать. Едва прикоснувшись к ленчу, поданному ей в номер, она по дошла к окну, но там не было ничего интересного... Даже мужчина, шпионивший за ними, куда-то исчез. Возможно, он пошел вслед за Холтом, когда тот вышел из гостиницы.
Что плохого в том, что она спустится вниз, в ресторан, поужинать? Холт давно уже должен был вернуться, но его все не было, а ужин в номер, насколько ей было известно, он не заказывал. Будучи замужем, Эйнджел носила на руке золотое обручальное кольцо, которое когда-то принадлежало ее матери. Вряд ли кто-то станет приставать к замужней женщине, если она спустится в гостиничный ресторан, чтобы спокойно поужинать.
Настроение Эйнджел значительно улучшилось, когда она, перед тем как выйти из номера, оглядела себя в зеркало. Приятно было вновь надеть модное платье! Надо бы спросить Холта, откуда он так хорошо разбирается в фасонах и размерах женской одежды. Впрочем, зачем ей это знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Нет, – сказала она, показывая на слезы Эйнджел. – Смотри – хоа!
Индианка сложила вместе руки в дружеском пожатии.
– Хоа – друг.
Потом она показала на Наки, без устали исследовавшего пол, и, прижав руки у груди, словно держа ребенка, показала жестом на живот Эйнджел. – Малыш!
– Окока! – зарделась Эйнджел и оглянулась, не слышал ли ее Холт. – Этого не может быть! – про шептала она. – Просто... не может быть...
– Отоке, – сказала индианка на своем языке, воздев руки к небу. Озадаченная Эйнджел внимательно смотрела, как Окока растопырила пальцы в форме звезды. – Отоке до того, как появиться Наки, понимаешь?
– Нет, – неискренне ответила Эйнджел, – Не понимаю. Ты ошибаешься, Окока!
Упрямо замотав головой, индианка подняла вверх девять пальцев.
– Сото лун, – сказала она.
Эйнджел оторопело коснулась своего живота. Не ужели Окока была права? Нет, не может быть! Эйнджел старалась отогнать от себя мысль о возможной беременности. Окока снова улыбнулась.
Эйнджел не хотелось покидать теплую хижину, но она не могла больше смотреть во все понимающие глаза Ококи.
Она села рядом с Жан-Клодом и бережно поддерживала его голову, пока Холт с трудом заставлял лошадь тянуть фургон по глубокому свежему снегу.
Они очень медленно продвигались вперед. Эйнджел всем телом чувствовала каждый камень и каждую рытвину, попадавшиеся у них на пути. Старенький фургон весь трясся, грозя рассыпаться от чрезмерного напряжения. Через час пути Эйнджел уже насквозь продрогла, однако Холту приходилось еще труднее, сидя на открытых всем ветрам козлах.
Короткий зимний день быстро закончился, и с наступлением темноты они были вынуждены остановиться. Холт забрался в фургон, и, когда Эйнджел зажгла фитиль их единственного фонаря, она была поражена его изможденным видом.
– Буду с тобой откровенным. Я не уверен, что нам удастся добраться до Денвера вовремя, – бросив взгляд на неподвижное тело Жан-Клода, хрипло сказал он.
– Тогда повернем назад?
Он отрицательно покачал головой.
– Все станет ясно утром. Похоже, снова пой дет снег. Лучше погаси фонарь, нам нужно поберечь керосин.
Эйнджел вывернула фитиль, и со всех сторон под ступила тьма и холод. Она легла рядом с Холтом, стараясь не думать о завтрашнем дне. Вскоре она задремала, и сквозь сон ей послышался стук копыт и ноздри уловили сильный аромат кофе с цикорием.
Вздрогнув От неожиданности, она окончательно проснулась, когда в фургон просунулись мрачные лица троих мужчин.
– Холт! – встревожено воскликнула она, но муж не отвечал.
Неподвижным взглядом горящих гневом глаз он уставился на мужчину, приставившего к его груди ружье.
– Задумал перехитрить меня, Мерфи? – спросил шериф Гаррет, злорадно улыбаясь и тыча стволом ружья в грудь Холта. Неуловимым движением Холт выхватил ружье у него из рук и, прежде чем Гаррет успел уди виться или испугаться, отбросил его в сторону.
– Больше так не делай никогда! – тихо, но с явной угрозой сказал Холт.
Ред Гаррет перевел свои маленькие глазки на Эйнджел.
– Я так и знал, что в этой новой шлюхе что-то не то! – зарычал он. – Ну конечно, она твоя любовница!
– Что вам нужно, шериф? – сурово спросила Эйнджел, с трудом подавляя страх перед лицом опасности. Она понимала, что слезы и жалобы только еще больше разожгут его злобу и польстят его самолюбию.
– Что мне нужно? – переспросил он, разражаясь издевательским хохотом. – Почему бы тебе не спросить об этом своего краснокожего жеребца? Уж он-то знает наверняка, что мне нужно!
Эйнджел взглянула на Холта, но его лицо было непроницаемым. Подчиняясь приказу Гаррета и не сводя с него глаз, они вышли из фургона, оставив в нем Жан-Клода, явно не способного оказать сопротивление, а потому и не привлекшего внимания шерифа.
Гаррет рассматривал супружескую пару, раздумывая, что делать с ними дальше. Эйнджел внимательно оглядела лагерь бандитов, разбитый ими для ночлега. У костра сидели еще пятеро крепких на вид мужчин. Да, похоже, на этот раз они с Холтом влипли всерьез!
– Мы везем в Денвер раненого мужчину, Гаррет, это его единственный шанс выжить, – спокойно сказал Холт.
– Ха, малый! Что-то не слышал, чтобы тебя когда-нибудь волновала чья-то жизнь. Что ты, что твой братец, всегда задираете нос перед остальными и считаете лучше прочих!
Глаза Холта гневно сверкнули, но он промолчал. Эйнджел сделала шаг вперед.
– Я требую ответить, по какому праву вы задержали нас, шериф! На карту поставлена человеческая жизнь, и мне бы не хотелось сообщать вашему начальству в Денвере о вашем поведении.
Гаррет уставился на нее с удивлением.
– Ах ты, маленькая дрянь! – словно опомнившись, заорал он.– Строишь из себя приличную женщину, права качаешь! А не ты ли вертела задницей перед семи мужиками в салуне Лили?
– Заткнись, Гаррет, – негромко произнес Холт.
– Ну ты и наглец, парень! – уродливое лицо шерифа скривилось в гримасе притворного изумления. – Ты отлично знаешь, зачем я здесь, – снова наставив на Холта ружье, сказал шериф, явно испытывая удовольствие от прикосновения к курку. – Так что давай колись, не то твоей милашке придется туго!
– Холт, что он такое плетет? Холт не ответил.
– Не будь дураком, Гаррет! Ты же знаешь, я не имел и не имею ничего общего с повстанцами. Я даже в салун почти перестал захаживать, до такой степени я занят своим прииском!
– За твою голову, парень, назначена немалая на града, и провалиться мне на этом месте, если я не получу ее! – гнул свое шериф. – Можешь оборвать все плакаты с твоей рожей и объявленной наградой за поимку, которые расклеены по всему Оро и Чистому Ручью, но Колорадо состоит не из двух городов!
– Холт! – резко повторила Эйнджел. – В чем он тебя обвиняет?
– Кажется, шериф считает, будто я причастен к волнениям индейцев на юге округа, – словно извиняясь, пояснил Холт, обернувшись к Эйнджел.
– Ты действительно имеешь к этому какое-то от ношение? – не отступала Эйнджел.
Помедлив, Холт снова повернулся к шерифу:
– Как я уже говорил, шериф, прииск и молодая жена требовали от меня слишком много сил, чтобы шататься по горам и лесам. В любом случае у тебя нет никаких доказательств!
– Доказательств? – Гаррет чуть не подавился. – Да в суде никто не поверит тебе, краснокожему ублюдку! К тому же ты знаешь, кто у нас судья.
– Фелтон Гаррет, – с презрением сказал Солт. – От твоего брата так же сильно воняет взятками, как и от тебя!
– Ах так! – зарычал Ред, хватаясь снова за ружье. Не раздумывая ни минуты, Эйнджел встала между ними, надеясь, что шериф не станет стрелять в нее. Она видела, что при каждом обращенном на нее взгляде в глазах шерифа снова загоралось похотливое желание, и она не ошиблась.
– Так мы ни до чего не договоримся, мальчики, – резко меняя тактику, игриво сказала Эйнджел. – Не будем же идиотами и попробуем найти компромисс за чашкой кофе! Ведь это запах кофе и цикория, я не ошибаюсь?
Ошеломленный таким поворотом, Гаррет молча кивнул, за что был немедленно вознагражден ослепительной улыбкой. Хладнокровно миновав дружков Гаррета, стоявших с разинутыми от удивления ртами, Эйнджел подошла к костру и протянула руку к висевшему над огнем чайнику.
Затем она подала обоим мужчинам по оловянной кружке, и тем ничего не оставалось, как взять их. Не Обращая внимания на убийственный взгляд Холта, она спокойно налила ему в кружку кофе и повернулась к шерифу. Одним резким движением она вы плеснула остатки горячего кофе Гаррету в пах. Шериф взвыл от боли, а Холт, не теряя времени, выхватил у него из рук ружье.
– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – с угрозой в голосе сказал Холт дружкам шерифа, схватившимся было за оружие. Заметив, что Эйнджел аккуратно подняла опрокинутые кружки, Холт невольно улыбнулся и велел ей собрать оружие и сложить его в фургон. Между тем шериф, изрыгая грязные ругательства, прыгал вокруг них, прикладывая снег к обожженному месту.
– Ты сможешь управлять фургоном? – спросил Холт у Эйнджел.
– Отлично справлюсь, особенно если мы впряжем еще нескольких лошадей, – отозвалась она.
– Ну, это нетрудно сделать, – усмехнулся Холт, поняв ее намек, и приказал одному из бандитов привести лошадей Гаррета и его спутников.
– И без фокусов! Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из вас погорел раньше времени, как шериф! – пояснил он.
Ни один из бандитов не сомневался в умении Холта обращаться с оружием, поскольку были наслышаны о его подвигах, поэтому беспрекословно кинулись выполнять его приказание.
Когда лошади были запряжены, Эйнджел уселась на козлы, а Холт устроился позади, не спуская ружья с Гаррета и его дружков. Фургон тронулся, Холт усмехнулся, вспомнив хитрость своей жены. Да, ей нельзя было отказать в смекалке. Может, не стоит отсылать ее домой...
– Мы победили, Холт!
Глядя на заснеженную долину, где уже виднелись окраинные дома Денвера, Эйнджел чуть не плакала от счастья.
Она забыла о голоде и холоде и радостно прижалась к Холту.
– Ну, как там Жан-Клод? – обнимая ее, спросил Холт.
– Он спит, я вижу, как он дышит.
– Отлично! Мы сумели довезти его до Денвера, и если он сейчас умрёт у нас на руках, я просто убью его!
Эйнджел улыбнулась, услышав комическую угрозу Холта, и он тоже улыбнулся ей в ответ. Шестерка лошадей мигом домчала фургон до цели. Представив себе, как шериф Гаррет с дружками пешком добираются до Денвера, Эйнджел улыбнулась. Наверное, они отморозили себе всю свою мужскую гордость. А к тому времени, когда они доползут до города, Эйнджел с Холтом будут уже далеко...
Фургон въехал в город, когда деловое утро было уже в полном разгаре. Запряженные лошадьми каре ты и коляски заполнили улицы, мальчишки, продававшие свежие газеты, звонкими голосами выкрики вали последние новости. Остановив фургон, Холт спросил у какого-то прохожего дорогу до ближайшей больницы. Им потребовался целый час, чтобы по переполненным людьми и экипажами улицам до браться до деревянного домика, оказавшегося городской больницей.
Жан-Клода не хотели принимать, пока Холт не выложил из кармана пригоршню монет. Вскоре появился дежурный врач, худой и сгорбленный старик с шаркаю щей походкой и подслеповатыми глазами.
– У него пневмония, – осмотрев раненого, сказал врач.
Наступила странная пауза. Эйнджел и Холт переглянулись.
Поцокав языком, врач спросил:
– Он ни разу не приходил в сознание? Холт отрицательно покачал головой.
– Тогда плохи его дела. Может, следует ему пустить кровь...
– Пустить кровь?! – в ужасе воскликнула Эйнджел, – Да он уже потерял не меньше галлона крови, и это никак не поможет вылечить рану на голове!
Нахмурившись, доктор посмотрел на Холта.
– Это ваша жена? Холт нехотя кивнул.
– Весьма прямолинейная особа, – неодобрительно качнул головой доктор. – Прошу не забывать, что это я врач, а не вы!
– Может, кто-нибудь еще посмотрит его, сэр? – вежливо поинтересовался Холт.
Дежурный врач был явно уязвлен, но все же позвал своего коллегу, молодого, чисто выбритого врача, несомненно, только что закончившего обучение в медицинской школе. Заинтересовавшись случаем с Жан-Клодом, он согласился, что кровопускание не принесет пользы больному. Врачи заспорили, между собой.
И тут сам Жан-Клод решил свою судьбу. Едва слышно застонав, он слабо шевельнулся.
– Ну что же, – неохотно признал дежурный врач, – может, у него действительно есть шансы вы жить. Передаю его вам, коллега.
Пока молодой врач распоряжался относительно помещения Жан-Клода в больничную палату, Эйнджел с грустью рассматривала свои грязные руки и пришедшую в полную негодность одежду, размышляя, где бы можно было привести себя в порядок.
Мы снимем номер в ближайшей гостинице, – словно читая ее мысли, сказал Холт.
Она не стала спорить относительно того, что надо бы снять два номера, а не один. Сейчас ей хотелось только одного – как можно скорее вымыться с го ловы до ног.
Они остановились в Гендерсон-хаусе, довольно при личной гостинице, в которой номер стоил гораздо дороже, чем в единственной гостинице Чистого Ручья.
Взглянув на запись в регистрационной книге, анемичный клерк поджал губы, словно сомневаясь в подлинности супружеских уз. Однако встретив грозный взгляд Холта, он не осмелился задавать вопросы по этому поводу и поспешно вручил им ключ от номера.
Вскоре уже Эйнджел с наслаждением нежилась в горячей мыльной воде, а в комнате ее ждал полностью обновленный туалет, включая все мельчайшие принадлежности. Об этом позаботился Холт, и за это Эйнджел была ему бесконечно благодарна.
Когда Холт вошел в номер, она, как ребенок, испытывала прочность упругих пружин кровати, но он, казалось, не заметил ее смущения от того, что ее застали за таким занятием. Подойдя к окну, Холт с мрачным видом выглянул на улицу.
– Что случилось? – спросила Эйнджел. Ей было немного обидно, что он не заметил прекрасно сидевшего на ней платья из синей шерстяной ткани и аккуратно заплетенных в косы волос.
– Там внизу стоит человек, – произнес наконец Холт, вцепившись в подоконник, – и я почти уверен, что он следил за мной. Однако я нигде прежде его не встречал.
– Может, это один из дружков Гаррета?
– Нет, я хорошо помню, что такого среди них не было. Теперь он стоит на другой стороне улицы и делает вид, что читает газету, а сам все время поглядывает на наши окна.
Эйнджел тоже подошла к окну и осторожно выглянула из-за портьеры. Увидев мужчину на противоположной стороне, она невольно охнула.
– Ты что, знаешь его? Кто он? – Холт схватил ее за руки.
Его взгляд моментально стал жестким и подозрительным.
– Да ты ничего не понял! – воскликнула Эйнджел. – Я не знаю его, но... почти уверена, что это тот самый человек, которому я заплатила, чтобы он отвез тебе мое письмо.
– Почти? – проворчал Холт, все еще не выпуская ее руки.
– Я никогда не присматривалась к нему, но... да, этого человека я где-то видела. – Эйнджел поежилась под подозрительным взглядом Холта. – Впрочем, я понятия не имею, зачем ему могло понадобиться следить за нами!
– Тут что-то не так, – задумчиво проговорил Холт, и Эйнджел с готовностью кивнула, оттаскивая его от окна.
– Прошу тебя, Холт, верь мне. Я бы никогда не могла причинить тебе хоть малейший вред! Нанимая итого человека, я просто попросила его передать мое письмо мистеру Мерфи. Я же не знала тогда, что твой отец умер и что теперь существуют два мистера Мерфи!
Она вдруг осеклась и закусила губу, пытаясь вспомнить все, что сказала тому человеку.
– А как ты его нашла? – спросил Холт.
– Да я и не искала! Он сам зашел к нам в дом, расспрашивая, нет ли какой работы, предлагая почистить конюшню, присмотреть за лошадьми или... или съездить куда-нибудь с поручением.
Внезапно Эйнджел осознала, что появление того человека в Бель-Монтань было вовсе не случайным.
– Теперь я припоминаю, он сказал, что родом из округа Колорадо. И еще, он знал о смерти моего отца, хотя я ничего не говорила ему об этом.
– Какое странное совпадение, тебе не кажется? Эйнджел вспыхнула от возмущения.
– Тогда я была слишком убита горем, чтобы так рассуждать. Мне показалось, что сам Бог послал его мне. Поэтому я заплатила ему, чтобы он передал мое письмо мистеру Мерфи.
– Только я его не получал и ничего о тебе не знал!
Ему хотелось верить ей, но слишком часто прекрасные голубые глаза женщины обманывали и не таких, как он. Холт не мог рисковать.
– Ты останешься здесь, – резко сказал он, отводя Эйнджел от окна к кровати. – Я закажу тебе обед в номер. Ты не должна выходить отсюда, поняла?
Эйнджел кивнула с несчастным видом. Она отлично понимала, что Холт не доверяет ей.
– А ты куда? – тихо спросила она.
– Думаю, тебе пока об этом не надо знать. – Его жесткий взгляд чуть не пригвоздил ее к стене.
Не сказав больше ни слова, Холт вышел, оставив ее одну.
Холта не было уже три часа. Эйнджел слонялась по комнате из угла в угол, не зная, что и думать. Едва прикоснувшись к ленчу, поданному ей в номер, она по дошла к окну, но там не было ничего интересного... Даже мужчина, шпионивший за ними, куда-то исчез. Возможно, он пошел вслед за Холтом, когда тот вышел из гостиницы.
Что плохого в том, что она спустится вниз, в ресторан, поужинать? Холт давно уже должен был вернуться, но его все не было, а ужин в номер, насколько ей было известно, он не заказывал. Будучи замужем, Эйнджел носила на руке золотое обручальное кольцо, которое когда-то принадлежало ее матери. Вряд ли кто-то станет приставать к замужней женщине, если она спустится в гостиничный ресторан, чтобы спокойно поужинать.
Настроение Эйнджел значительно улучшилось, когда она, перед тем как выйти из номера, оглядела себя в зеркало. Приятно было вновь надеть модное платье! Надо бы спросить Холта, откуда он так хорошо разбирается в фасонах и размерах женской одежды. Впрочем, зачем ей это знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35