Мариза взяла поводья у одного из грумов и вывела лошадь из конюшни; все вышли следом за ней. Мариза стояла, поглаживая жеребца по высокой шее и тихонько что-то шепча ему в ухо, – конь ответил ей нежным ржанием, от которого встрепенулся второй жеребец, оставшийся в конюшне. Кэм тоже взял поводья у грума, вывел ослепительно – белого красавца и, схватившись рукой за гриву, взлетел в седло. Маризе вдруг захотелось вскочить на второго жеребца и скакать бок о бок с мужем, обгоняя его.
Жеребец вскинулся на дыбы, опустился, и, управляемый мощной рукой Кэма, проскакал по дороге и вернулся к конюшне.
– Превосходный скакун, – констатировал Кэм, возвращая поводья груму, – лучшего выбора и сделать было нельзя. Какие имена вы им дали, Ваше Величество?
– Я решил, что графиня сделает это сама, – засмеялся король.
– Ромул и Рэм, – со сверкающими глазами заявила Мариза.
– Вы выбрали замечательные имена, – одобрительно кивнул Карл.
– Первый приплод от них будет принадлежать Вашему Величеству. Надеюсь, вы примете этот подарок от своей скромной подданной, – сказала Мариза.
– Дар будет принят с радостью, миледи Дерран. Вы ведь знаете, что коннозаводство – моя страсть, и я непременно хочу возродить бега и скачки. Узурпатор Кромвель пытался изгнать это удовольствие из жизни английского народа. Мой брат, герцог Йорк, любит охоту и держит собачьи своры, – ну, а я предпочитаю любоваться состязаниями лошадей – самых гордых и прекрасных животных в мире. – Карл милостиво улыбнулся Маризе и закончил с лукавым блеском в глазах:
– Так что у нас с вами общие пристрастия, графиня.
Мариза передала вожжи груму и строго сказала ему:
– Смотри, чтобы их тотчас накормили и напоили, и чтобы уход был самый тщательный. Повернувшись к королю, она спросила:
– Вы окажете нам честь войти в дом и выпить бокал вина. Ваше Величество?
– О, к сожалению, – в другой раз! – воскликнул король. – Мои советники уже больше часа ожидают меня для какого-то совещания.
– Тогда я должна попрощаться с Вашим Величеством – завтра утром мы уезжаем.
– О, так скоро! Весь королевский двор будет сожалеть о вашем отсутствии, а я, – Карл поглядел на Кэма, – еще и об отсутствии самого верного Друга.
– Ваше Величество знает, что я явлюсь незамедлительно, как только понадоблюсь вам, – с поклоном сказал Кэм.
– Конечно, знаю, Дерран! Знаю и то, – прибавил король с оттенком грусти, – что никому из придворных, что остаются со мной в Лондоне, я не смогу доверять так, как тебе.
Потом он посмотрел на Маризу и спросил Кэма:
– Надеюсь, что ты, как законный супруг, разрешишь мне поцеловать на прощанье твою жену?
– Конечно, я вам разрешаю это, сир, – ответил Кэм. – Все что принадлежит мне, – принадлежит вам!
Карл улыбнулся, изогнув густую черную бровь:
– Думаю, Дерран, что ты все – таки хотел сказать «почти все».
– Может быть, – с улыбкой согласился Кэм. Карл поцеловал Маризу в губы.
– Желаю вам благополучного путешествия, графиня. Вы и ваш супруг всегда будете в моем сердце.
– Мариза и Брайенна низко присели перед Карлом.
– Желаю вам долгого и счастливого царствования, – сказала Мариза. – Пусть ваш брак с португальской принцессой Екатериной будет удачным и плодоносным, и пусть ваша будущая супруга скорее родит наследника династии Стюартов.
Проводив взглядом женщин, возвратившихся в дом, Карл обернулся к Кэму и сказал:
– Она родит тебе прекрасных сыновей, Кэмерон, запомни мои слова. – Он сделал знак подвести ему коня, вскочил в седло и ласково попрощался с Кэмом:
– Желаю тебе благополучия, и жену свою береги – она того стоит. И поторопись с наследником.
Слова Карла выплыли в сознании Кэма, когда он проснулся. Ночь кончалась, скоро должен был забрезжить рассвет! Долгие часы Кэм, как обычно, провел без сна – мучили боли в разбитом колене. Когда удавалось задремать, то являлись эротические видения, не менее мучительные, чем бессонница.
Он вылез из-под одеяла и накинул халат. Кэм спал без ночной рубашки, ему нравилось прикосновение гладких простынь к обнаженному телу. Он подошел босиком по дубовым половицам к камину, где огонь уже едва горел. В его одинокой спальне становилось холодно к утру – Кэм запирался изнутри, не желая, чтобы слуга входил ночью подбросить дров.
Запиралась и другая дверь, в смежную спальню. Комнату, где спала его жена, всю ночь грезившаяся ему в снах. Он видел себя необезображенным, красивым, сильным и энергичным. Словом, мужчиной, который привык, чтобы любая женщина тянулась к нему и охотно ему уступала. И в этих эротических снах Кэм ласкал и целовал многих женщин… но все время как будто бы что-то искал. Что-то недостижимое… Или кого-то… Искал и не находил, не настигал… Только время от времени улавливая отблеск света на гладкой коже и ее сладкий аромат, шелковистую прядь каштановых волос…
Последний сон, сон накануне пробуждения, был особенно ярок. Ему снилось, что он покинул постель, где лежал с какой-то безликой женщиной, вышел из комнаты и темным проходом двинулся на чей-то таинственный призыв, прозвучавший в его душе. В коридоре сгущался туман, Кэм проходил мимо множества закрытых дверей и вдруг, словно что-то осознав, толкнул одну из них. Он оказался в большой комнате, в которую сразу хлынул туман из коридора. В глубине комнаты на помосте стояла большая кровать с балдахином, оплетенным какими-то вьющимися твердыми и колючими лозами. Под этим необычным пологом лежала спящая женщина, совершенно обнаженная, прикрытая только сквозным плащом своих шелковистых каштановых волос. Он подошел ближе, почувствовал аромат ее тела, увидел полную грудь, длинные стройные ноги и облачко кудрявых рыжеватых волос в низу живота. И таинственный голос сказал ему, что это его Женщина, женщина из женщин, лучше которой он не найдет в этом мире.
Неистовое желание загорелось в его крови, плоть его восстала, стремясь проникнуть в глубины прекрасного женского тела. Но как подойти к ней? Твердые лозы, жесткие колючки окружают ее, не оставляя прохода, а у него нет с собой ничего – ни меча, ни ножа, ни топорика. Как пробиться к этому недосягаемому сокровищу?
Он обернулся и посмотрел на открытую дверь. Можно выйти в коридор, в котором туман уже рассеялся, уйти, забыв навсегда о спящей красавице. В мире много женщин. Они легко доступны, они ждут его. Зачем рваться к недоступному?
Он снова поглядел на спящую женщину и словно бы услышал нежный голос:
– Кэмерон! Ко мне!
Еле слышный призыв прозвучал в его мозгу как боевой рожок, он улыбнулся и кинулся к кровати, раздвигая ладонями усеянные шипами лозы, в горячем приливе желания не чувствуя боли.
Проснувшийся Кэм рассматривал свои руки – нет, на них не было свежих царапин, его пробудила боль от старых шрамов. Кэм вздохнул и засмеялся. Надо же, хоть бы и во сне, проявить себя таким дураком – кинуться спасать от колючей тюрьмы заколдованную красавицу!
Кэм мерил шагами комнату; сексуальное возбуждение, пробужденное эротическом сном, не утихало. Если бы он был сейчас в родной Шотландии, он поплавал бы в ледяной воде горного озера и охладил бы огонь желания. Или носился до изнеможения по холмам на неукротимом жеребце. Или просто купил бы женщину-то есть, заплатив, переспал с какой-нибудь деревенской девчонкой, милкой – лесси.
Он подошел к окну, приложил пылающий лоб к холодному стеклу и вдруг увидел, что через сад скользит женская фигура в плаще, отороченном мехом. Кто это мог быть?
Служанка, которая спешит на свидание к любовнику? Раз уж он проснулся, можно выйти и посмотреть…
Маризе не спалось. Она взяла широкий плащ своей служанки и, накинув его на нижнюю юбку и сорочку, вышла в сад; на подошвы комнатных туфель сразу налипла влажная земля. То ли моросил мягкий дождь, то ли просто в ночном воздухе сгустилась влага. Мариза любила такую погоду. Многие считают ночную прохладу опасной, но, молодая женщина наслаждалась ею; она сняла плащ и беспечно бросила его на каменную скамью.
Увлажнившиеся волосы рассыпались по щекам, по спине тяжелыми кудрями; Мариза откинула их со щеки и подняла голову, чувствуя себя, словно ночной сад, который жадно впивает влагу, чтобы раскрыться утром навстречу лучам утреннего солнца во всем блеске и свежести.
Человек, который глядел на нее, скрываясь среди деревьев, увидел, как она, встряхнув кудрями, протягивает руки к небу, словно жрица, призывающая в ночи пламенный рассвет. Он впился взглядом в ее высокую грудь, обрисовавшуюся под влажной тканью, и снова почувствовал сладостно – томительную боль в паху. Женщина подошла к цистерне, наполнившейся за ночь дождевой водой, и с наслаждением подумала о прохладной ванне, которую она примет утром. Ванна из дождевой воды, которая так мягка и нежит тело; волосы, промытые в ней, становятся пушистыми и блестящими… А еще можно будет плавать в реке или в озере! Какой счастье, что она покинула Лондон!
Мариза ощущала на плечах тяжесть влажных волос, на коже – ласку частого мелкого дождя. При каждом вздохе увлажнившаяся ткань легкой сорочки обтягивала тело, и в напрягшихся сосках ощущалась легкая и приятная боль. Она вспомнила свадебную ночь и дрожь, которую ощутила, когда Кэм единственный раз охватил ладонью ее обнаженную грудь и провел рукой по ее телу, а потом поднял с пола ее пеньюар, набросил ей на плечи и покинул ее спальню.
Мариза знала, что цель брака – продолжение рода, рождение детей, которые унаследуют владения предков. О физической стороне брака мать рассказала ей скупо и сдержанно: женщина должна предоставить свое тело в распоряжение мужчины, стать орудием его наслаждения… Испытывает ли наслаждение она сама, подчиняясь мужу, обычно не заботит его.
Хотя бывают исключения… – добавила мать со смутной улыбкой, и Мариза поняла, что она думает об ее отце.
Но вряд ли таким мужчиной был муж Брайенны, – Мариза давно догадалась, что кузина испытала в браке физическое унижение, и в ее грустном взгляде видела не печаль о том, что она быстро лишилась плотских радостей, а что-то совсем другое… Но Мариза боялась расспросами разбередить душу любимой сестрички. По слухам, плотские радости в изобилии выпали на долю бабушки Маризы – у нее были любовники и при жизни мужа, и когда она овдовела. Уж она – то, конечно, знала, – что такое наслаждение. «Вот кого надо расспросить, – подумала Мариза. – Что скажет бабушка об ее муже?» При этой мысли Мариза передернула плечами, Она подошла к каменной скамье и присела, ощутив наконец, что озябла, хочет вернуться в дом и выпить стакан сидра, который Чарити подогреет для нее.
Она встала и вдруг почувствовала, что кто-то подошел к ней и сжал твердой рукой ее плечо.
– Не двигайся! – услышала она и ощутила на шее щекочущее прикосновение лезвия кинжала. Голос был ей знаком. Мариза замерла. – Что за глупость – бродить одной по ночам, миледи! Это небезопасно. Любой встречный может причинить вам вред. Я одним движением мог бы оборвать вашу жизнь…
– И стать богатейшим человеком в Англии, – подтвердила Мариза. Она была наедине с этим знакомым незнакомцем, и никто не мог прийти ей на помощь. Она ждала.
Острое лезвие блеснуло и исчезло. Он нагнулся, поднял со скамьи отсыревший плащ и набросил на ее хрупкие плечи.
– Идите домой и ложитесь в свою постель, миледи.
Она молча повернулась и вбежала в дом. Кэм глядел ей вслед, поправляя кинжал, снова заткнутый за пояс. Какая женщина! Ее смелость и самообладание импонировали ему, а красота… когда же он овладеет ею наяву, если даже во сне она осталась недоступной?
ГЛАВА 9
– Они уехали! – вскричала женщина. – Уехали!
– Успокойтесь, дорогая. Незачем визжать словно рыночная торговка, – лениво возразил мужской голос. – Я знаю об этом. – Боже, сколько раз ему хотелось придушить эту шлюху, но пока еще она была ему нужна. Она добывала для него разного рода сведения, он платил ей за это определенное содержание.
Они шли по дорожке, обсаженной деревьями, среди других парочек, гуляющих в парке. Женщина была одета в потасканное шелковое платье, волосы скрывал парик, лицо не накрашено.
– Вы обещали мне заняться моим делом, а этот подонок исчез из Лондона, – злобно твердила она.
– Дело касается и меня тоже, и я буду действовать так, как считаю нужным, – возразил он, взмахнув шляпой перед попавшимся навстречу знакомым.
– Но я хочу участвовать в расправе, снова увидеть его мучения…
– Повторяю – не вмешивайтесь. Очень скоро он не будет представлять для вас угрозы.
– И для вас тоже!
Он улыбнулся, скрывая злобу.
– Да, и для меня. – Он знал, на что намекает его собеседница: у нее в руках были копии документов, изобличавших его шпионскую деятельность, которые ей передал его поверенный. Она заплатила старому распутнику своим телом. Разоблачение лишило бы его и богатства, и положения при дворе: король не простил бы ему пособничества Кромвелю. Даже если Карл пощадит его жизнь, без роскоши и почета он жить не желал.
Поэтому они были нужны друг другу: она выжимала у него деньги, а он не мог убить ее, опасаясь, что она кому-то поручила передать компрометирующие документы королю.
– Мне чудятся его глаза, – прошептала она, – ночами напролет я вижу этот синий взгляд, пылающий ненавистью. Вижу, как его руки тянутся к моему горлу… – Она задрожала, хотя был теплый день и дорожки парка были залиты ярким солнечным светом.
– Ну, ему есть за что ненавидеть вас, дорогая… Вы лишили его глаза и обезобразили ангельски прекрасное лицо, да еще оставили – для сравнения! – нетронутой другую половину. Неплохая шутка! Он постоянно видит в зеркале, каким он был прежде. – Он злорадно хихикнул. – И такому уроду досталась молоденькая красотка!
– Вы были бы не прочь, если бы она досталась вам со своим хорошеньким приданым, – медовым голоском вставила женщина.
Да, мысль заполучить наследницу Фицджеральдов в свои руки, распоряжаться ее огромным состоянием, быть хозяином ее нежного тела, возбуждала его ум, но не воспламеняла тело. Он прислушался к себе – желание не загоралось. Его тайный порок был, очевидно, известен женщине. Она явно забавлялась ситуацией, зная, что хромой и обезображенный Бьюкенен сохранил мужскую силу, а ее собеседник – жалкое существо, может быть, вовсе не мужчина.
Но лукавая улыбка быстро исчезла с ее губ.
– Куда же они отправились? – спросила она озабоченно.
. – В Дорсет. Сегодня утром. – Он снял свой пышный парик, чтобы ветерок освежил вспотевшую голову. – Ну вот, моя дорогая, вдруг что-то случится во время путешествия… Дороги нашего королевства небезопасны…
– Ох, устала я от разговоров. И пить хочу дьявольски! Зайдемте в таверну…
– Не остановиться ли нам перекусить в гостинице «Красное перо»? – спросила Мариза Брайенну. – Мы ведь позавтракали очень рано.
– Не возражаю, – мгновенно согласилась Брайенна, – с огромным удовольствием посижу часок в доме;
движение кареты утомляет, все время мелькание в глазах.
– Ох, а мне так хочется покататься верхом на моем новом жеребце! – вздохнула Мариза.
– Не думай обо мне, дорогая кузина, я останусь в карете, а ты скачи верхом рядом с мужем.
– И как вы, миледи, не боитесь скакать верхом на такой громадине? Это дело мужское, – сказала Чарити.
– Я еще не решила, может быть, поеду верхом после остановки в гостинице, – сказала Мариза и стала глядеть в окно кареты.
Немного впереди скакал ее муж на белом жеребце, серебристо – белый длинный хвост которого почти касался земли. Мариза залюбовалась прямой фигурой Кэма и его великолепной посадкой. Руки в кожаных перчатках держали поводья твердо и уверенно.
Брайенна знала, что кузина буквально одержима страстью к верховой езде и скачет превосходно, ее учили браться Брайенны. Сама Брайенна ездила редко, только на смирной, хорошо выезженной лошади.
– Супруг мой! – позвала Мариза. Кэм натянул поводья и подъехал к карете.
– Что угодно, миледи? – спросил он.
– Мы хотели бы остановиться и пообедать в гостинице «Красное перо». Сообщите, пожалуйста, кучеру. Это недалеко.
– Хорошо, я скажу ему, а сам поеду вперед и распоряжусь, чтобы приготовили комнату для дам и обед.
– Ах, нет, подождите! Остановите, пожалуйста, карету. Я хочу поехать верхом вместе с вами.
Кэм взмахнул шляпой и быстро вернулся со вторым оседланным жеребцом, на котором ехал вслед за каретой грум. Карета остановилась, грум помог Маризе выйти и подвел ей белого жеребца.
– Ты не хочешь попробовать, кузина? – улыбаясь, спросила Мариза Брайенну.
– Нет, он велик для меня, да и горяч, наверное. Это – конь для тебя! Поезжай, встретимся в гостинице.
– Да, встретимся там, – согласилась Мариза, дала жеребцу шпоры и в ушах ее засвистел ветер. Радость вольной скачки впервые со дня приезда в Лондон заставила ее забыть обо всех своих проблемах; на душе было легко и беспечно. Обернувшись, она увидела, что муж почти догнал ее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Жеребец вскинулся на дыбы, опустился, и, управляемый мощной рукой Кэма, проскакал по дороге и вернулся к конюшне.
– Превосходный скакун, – констатировал Кэм, возвращая поводья груму, – лучшего выбора и сделать было нельзя. Какие имена вы им дали, Ваше Величество?
– Я решил, что графиня сделает это сама, – засмеялся король.
– Ромул и Рэм, – со сверкающими глазами заявила Мариза.
– Вы выбрали замечательные имена, – одобрительно кивнул Карл.
– Первый приплод от них будет принадлежать Вашему Величеству. Надеюсь, вы примете этот подарок от своей скромной подданной, – сказала Мариза.
– Дар будет принят с радостью, миледи Дерран. Вы ведь знаете, что коннозаводство – моя страсть, и я непременно хочу возродить бега и скачки. Узурпатор Кромвель пытался изгнать это удовольствие из жизни английского народа. Мой брат, герцог Йорк, любит охоту и держит собачьи своры, – ну, а я предпочитаю любоваться состязаниями лошадей – самых гордых и прекрасных животных в мире. – Карл милостиво улыбнулся Маризе и закончил с лукавым блеском в глазах:
– Так что у нас с вами общие пристрастия, графиня.
Мариза передала вожжи груму и строго сказала ему:
– Смотри, чтобы их тотчас накормили и напоили, и чтобы уход был самый тщательный. Повернувшись к королю, она спросила:
– Вы окажете нам честь войти в дом и выпить бокал вина. Ваше Величество?
– О, к сожалению, – в другой раз! – воскликнул король. – Мои советники уже больше часа ожидают меня для какого-то совещания.
– Тогда я должна попрощаться с Вашим Величеством – завтра утром мы уезжаем.
– О, так скоро! Весь королевский двор будет сожалеть о вашем отсутствии, а я, – Карл поглядел на Кэма, – еще и об отсутствии самого верного Друга.
– Ваше Величество знает, что я явлюсь незамедлительно, как только понадоблюсь вам, – с поклоном сказал Кэм.
– Конечно, знаю, Дерран! Знаю и то, – прибавил король с оттенком грусти, – что никому из придворных, что остаются со мной в Лондоне, я не смогу доверять так, как тебе.
Потом он посмотрел на Маризу и спросил Кэма:
– Надеюсь, что ты, как законный супруг, разрешишь мне поцеловать на прощанье твою жену?
– Конечно, я вам разрешаю это, сир, – ответил Кэм. – Все что принадлежит мне, – принадлежит вам!
Карл улыбнулся, изогнув густую черную бровь:
– Думаю, Дерран, что ты все – таки хотел сказать «почти все».
– Может быть, – с улыбкой согласился Кэм. Карл поцеловал Маризу в губы.
– Желаю вам благополучного путешествия, графиня. Вы и ваш супруг всегда будете в моем сердце.
– Мариза и Брайенна низко присели перед Карлом.
– Желаю вам долгого и счастливого царствования, – сказала Мариза. – Пусть ваш брак с португальской принцессой Екатериной будет удачным и плодоносным, и пусть ваша будущая супруга скорее родит наследника династии Стюартов.
Проводив взглядом женщин, возвратившихся в дом, Карл обернулся к Кэму и сказал:
– Она родит тебе прекрасных сыновей, Кэмерон, запомни мои слова. – Он сделал знак подвести ему коня, вскочил в седло и ласково попрощался с Кэмом:
– Желаю тебе благополучия, и жену свою береги – она того стоит. И поторопись с наследником.
Слова Карла выплыли в сознании Кэма, когда он проснулся. Ночь кончалась, скоро должен был забрезжить рассвет! Долгие часы Кэм, как обычно, провел без сна – мучили боли в разбитом колене. Когда удавалось задремать, то являлись эротические видения, не менее мучительные, чем бессонница.
Он вылез из-под одеяла и накинул халат. Кэм спал без ночной рубашки, ему нравилось прикосновение гладких простынь к обнаженному телу. Он подошел босиком по дубовым половицам к камину, где огонь уже едва горел. В его одинокой спальне становилось холодно к утру – Кэм запирался изнутри, не желая, чтобы слуга входил ночью подбросить дров.
Запиралась и другая дверь, в смежную спальню. Комнату, где спала его жена, всю ночь грезившаяся ему в снах. Он видел себя необезображенным, красивым, сильным и энергичным. Словом, мужчиной, который привык, чтобы любая женщина тянулась к нему и охотно ему уступала. И в этих эротических снах Кэм ласкал и целовал многих женщин… но все время как будто бы что-то искал. Что-то недостижимое… Или кого-то… Искал и не находил, не настигал… Только время от времени улавливая отблеск света на гладкой коже и ее сладкий аромат, шелковистую прядь каштановых волос…
Последний сон, сон накануне пробуждения, был особенно ярок. Ему снилось, что он покинул постель, где лежал с какой-то безликой женщиной, вышел из комнаты и темным проходом двинулся на чей-то таинственный призыв, прозвучавший в его душе. В коридоре сгущался туман, Кэм проходил мимо множества закрытых дверей и вдруг, словно что-то осознав, толкнул одну из них. Он оказался в большой комнате, в которую сразу хлынул туман из коридора. В глубине комнаты на помосте стояла большая кровать с балдахином, оплетенным какими-то вьющимися твердыми и колючими лозами. Под этим необычным пологом лежала спящая женщина, совершенно обнаженная, прикрытая только сквозным плащом своих шелковистых каштановых волос. Он подошел ближе, почувствовал аромат ее тела, увидел полную грудь, длинные стройные ноги и облачко кудрявых рыжеватых волос в низу живота. И таинственный голос сказал ему, что это его Женщина, женщина из женщин, лучше которой он не найдет в этом мире.
Неистовое желание загорелось в его крови, плоть его восстала, стремясь проникнуть в глубины прекрасного женского тела. Но как подойти к ней? Твердые лозы, жесткие колючки окружают ее, не оставляя прохода, а у него нет с собой ничего – ни меча, ни ножа, ни топорика. Как пробиться к этому недосягаемому сокровищу?
Он обернулся и посмотрел на открытую дверь. Можно выйти в коридор, в котором туман уже рассеялся, уйти, забыв навсегда о спящей красавице. В мире много женщин. Они легко доступны, они ждут его. Зачем рваться к недоступному?
Он снова поглядел на спящую женщину и словно бы услышал нежный голос:
– Кэмерон! Ко мне!
Еле слышный призыв прозвучал в его мозгу как боевой рожок, он улыбнулся и кинулся к кровати, раздвигая ладонями усеянные шипами лозы, в горячем приливе желания не чувствуя боли.
Проснувшийся Кэм рассматривал свои руки – нет, на них не было свежих царапин, его пробудила боль от старых шрамов. Кэм вздохнул и засмеялся. Надо же, хоть бы и во сне, проявить себя таким дураком – кинуться спасать от колючей тюрьмы заколдованную красавицу!
Кэм мерил шагами комнату; сексуальное возбуждение, пробужденное эротическом сном, не утихало. Если бы он был сейчас в родной Шотландии, он поплавал бы в ледяной воде горного озера и охладил бы огонь желания. Или носился до изнеможения по холмам на неукротимом жеребце. Или просто купил бы женщину-то есть, заплатив, переспал с какой-нибудь деревенской девчонкой, милкой – лесси.
Он подошел к окну, приложил пылающий лоб к холодному стеклу и вдруг увидел, что через сад скользит женская фигура в плаще, отороченном мехом. Кто это мог быть?
Служанка, которая спешит на свидание к любовнику? Раз уж он проснулся, можно выйти и посмотреть…
Маризе не спалось. Она взяла широкий плащ своей служанки и, накинув его на нижнюю юбку и сорочку, вышла в сад; на подошвы комнатных туфель сразу налипла влажная земля. То ли моросил мягкий дождь, то ли просто в ночном воздухе сгустилась влага. Мариза любила такую погоду. Многие считают ночную прохладу опасной, но, молодая женщина наслаждалась ею; она сняла плащ и беспечно бросила его на каменную скамью.
Увлажнившиеся волосы рассыпались по щекам, по спине тяжелыми кудрями; Мариза откинула их со щеки и подняла голову, чувствуя себя, словно ночной сад, который жадно впивает влагу, чтобы раскрыться утром навстречу лучам утреннего солнца во всем блеске и свежести.
Человек, который глядел на нее, скрываясь среди деревьев, увидел, как она, встряхнув кудрями, протягивает руки к небу, словно жрица, призывающая в ночи пламенный рассвет. Он впился взглядом в ее высокую грудь, обрисовавшуюся под влажной тканью, и снова почувствовал сладостно – томительную боль в паху. Женщина подошла к цистерне, наполнившейся за ночь дождевой водой, и с наслаждением подумала о прохладной ванне, которую она примет утром. Ванна из дождевой воды, которая так мягка и нежит тело; волосы, промытые в ней, становятся пушистыми и блестящими… А еще можно будет плавать в реке или в озере! Какой счастье, что она покинула Лондон!
Мариза ощущала на плечах тяжесть влажных волос, на коже – ласку частого мелкого дождя. При каждом вздохе увлажнившаяся ткань легкой сорочки обтягивала тело, и в напрягшихся сосках ощущалась легкая и приятная боль. Она вспомнила свадебную ночь и дрожь, которую ощутила, когда Кэм единственный раз охватил ладонью ее обнаженную грудь и провел рукой по ее телу, а потом поднял с пола ее пеньюар, набросил ей на плечи и покинул ее спальню.
Мариза знала, что цель брака – продолжение рода, рождение детей, которые унаследуют владения предков. О физической стороне брака мать рассказала ей скупо и сдержанно: женщина должна предоставить свое тело в распоряжение мужчины, стать орудием его наслаждения… Испытывает ли наслаждение она сама, подчиняясь мужу, обычно не заботит его.
Хотя бывают исключения… – добавила мать со смутной улыбкой, и Мариза поняла, что она думает об ее отце.
Но вряд ли таким мужчиной был муж Брайенны, – Мариза давно догадалась, что кузина испытала в браке физическое унижение, и в ее грустном взгляде видела не печаль о том, что она быстро лишилась плотских радостей, а что-то совсем другое… Но Мариза боялась расспросами разбередить душу любимой сестрички. По слухам, плотские радости в изобилии выпали на долю бабушки Маризы – у нее были любовники и при жизни мужа, и когда она овдовела. Уж она – то, конечно, знала, – что такое наслаждение. «Вот кого надо расспросить, – подумала Мариза. – Что скажет бабушка об ее муже?» При этой мысли Мариза передернула плечами, Она подошла к каменной скамье и присела, ощутив наконец, что озябла, хочет вернуться в дом и выпить стакан сидра, который Чарити подогреет для нее.
Она встала и вдруг почувствовала, что кто-то подошел к ней и сжал твердой рукой ее плечо.
– Не двигайся! – услышала она и ощутила на шее щекочущее прикосновение лезвия кинжала. Голос был ей знаком. Мариза замерла. – Что за глупость – бродить одной по ночам, миледи! Это небезопасно. Любой встречный может причинить вам вред. Я одним движением мог бы оборвать вашу жизнь…
– И стать богатейшим человеком в Англии, – подтвердила Мариза. Она была наедине с этим знакомым незнакомцем, и никто не мог прийти ей на помощь. Она ждала.
Острое лезвие блеснуло и исчезло. Он нагнулся, поднял со скамьи отсыревший плащ и набросил на ее хрупкие плечи.
– Идите домой и ложитесь в свою постель, миледи.
Она молча повернулась и вбежала в дом. Кэм глядел ей вслед, поправляя кинжал, снова заткнутый за пояс. Какая женщина! Ее смелость и самообладание импонировали ему, а красота… когда же он овладеет ею наяву, если даже во сне она осталась недоступной?
ГЛАВА 9
– Они уехали! – вскричала женщина. – Уехали!
– Успокойтесь, дорогая. Незачем визжать словно рыночная торговка, – лениво возразил мужской голос. – Я знаю об этом. – Боже, сколько раз ему хотелось придушить эту шлюху, но пока еще она была ему нужна. Она добывала для него разного рода сведения, он платил ей за это определенное содержание.
Они шли по дорожке, обсаженной деревьями, среди других парочек, гуляющих в парке. Женщина была одета в потасканное шелковое платье, волосы скрывал парик, лицо не накрашено.
– Вы обещали мне заняться моим делом, а этот подонок исчез из Лондона, – злобно твердила она.
– Дело касается и меня тоже, и я буду действовать так, как считаю нужным, – возразил он, взмахнув шляпой перед попавшимся навстречу знакомым.
– Но я хочу участвовать в расправе, снова увидеть его мучения…
– Повторяю – не вмешивайтесь. Очень скоро он не будет представлять для вас угрозы.
– И для вас тоже!
Он улыбнулся, скрывая злобу.
– Да, и для меня. – Он знал, на что намекает его собеседница: у нее в руках были копии документов, изобличавших его шпионскую деятельность, которые ей передал его поверенный. Она заплатила старому распутнику своим телом. Разоблачение лишило бы его и богатства, и положения при дворе: король не простил бы ему пособничества Кромвелю. Даже если Карл пощадит его жизнь, без роскоши и почета он жить не желал.
Поэтому они были нужны друг другу: она выжимала у него деньги, а он не мог убить ее, опасаясь, что она кому-то поручила передать компрометирующие документы королю.
– Мне чудятся его глаза, – прошептала она, – ночами напролет я вижу этот синий взгляд, пылающий ненавистью. Вижу, как его руки тянутся к моему горлу… – Она задрожала, хотя был теплый день и дорожки парка были залиты ярким солнечным светом.
– Ну, ему есть за что ненавидеть вас, дорогая… Вы лишили его глаза и обезобразили ангельски прекрасное лицо, да еще оставили – для сравнения! – нетронутой другую половину. Неплохая шутка! Он постоянно видит в зеркале, каким он был прежде. – Он злорадно хихикнул. – И такому уроду досталась молоденькая красотка!
– Вы были бы не прочь, если бы она досталась вам со своим хорошеньким приданым, – медовым голоском вставила женщина.
Да, мысль заполучить наследницу Фицджеральдов в свои руки, распоряжаться ее огромным состоянием, быть хозяином ее нежного тела, возбуждала его ум, но не воспламеняла тело. Он прислушался к себе – желание не загоралось. Его тайный порок был, очевидно, известен женщине. Она явно забавлялась ситуацией, зная, что хромой и обезображенный Бьюкенен сохранил мужскую силу, а ее собеседник – жалкое существо, может быть, вовсе не мужчина.
Но лукавая улыбка быстро исчезла с ее губ.
– Куда же они отправились? – спросила она озабоченно.
. – В Дорсет. Сегодня утром. – Он снял свой пышный парик, чтобы ветерок освежил вспотевшую голову. – Ну вот, моя дорогая, вдруг что-то случится во время путешествия… Дороги нашего королевства небезопасны…
– Ох, устала я от разговоров. И пить хочу дьявольски! Зайдемте в таверну…
– Не остановиться ли нам перекусить в гостинице «Красное перо»? – спросила Мариза Брайенну. – Мы ведь позавтракали очень рано.
– Не возражаю, – мгновенно согласилась Брайенна, – с огромным удовольствием посижу часок в доме;
движение кареты утомляет, все время мелькание в глазах.
– Ох, а мне так хочется покататься верхом на моем новом жеребце! – вздохнула Мариза.
– Не думай обо мне, дорогая кузина, я останусь в карете, а ты скачи верхом рядом с мужем.
– И как вы, миледи, не боитесь скакать верхом на такой громадине? Это дело мужское, – сказала Чарити.
– Я еще не решила, может быть, поеду верхом после остановки в гостинице, – сказала Мариза и стала глядеть в окно кареты.
Немного впереди скакал ее муж на белом жеребце, серебристо – белый длинный хвост которого почти касался земли. Мариза залюбовалась прямой фигурой Кэма и его великолепной посадкой. Руки в кожаных перчатках держали поводья твердо и уверенно.
Брайенна знала, что кузина буквально одержима страстью к верховой езде и скачет превосходно, ее учили браться Брайенны. Сама Брайенна ездила редко, только на смирной, хорошо выезженной лошади.
– Супруг мой! – позвала Мариза. Кэм натянул поводья и подъехал к карете.
– Что угодно, миледи? – спросил он.
– Мы хотели бы остановиться и пообедать в гостинице «Красное перо». Сообщите, пожалуйста, кучеру. Это недалеко.
– Хорошо, я скажу ему, а сам поеду вперед и распоряжусь, чтобы приготовили комнату для дам и обед.
– Ах, нет, подождите! Остановите, пожалуйста, карету. Я хочу поехать верхом вместе с вами.
Кэм взмахнул шляпой и быстро вернулся со вторым оседланным жеребцом, на котором ехал вслед за каретой грум. Карета остановилась, грум помог Маризе выйти и подвел ей белого жеребца.
– Ты не хочешь попробовать, кузина? – улыбаясь, спросила Мариза Брайенну.
– Нет, он велик для меня, да и горяч, наверное. Это – конь для тебя! Поезжай, встретимся в гостинице.
– Да, встретимся там, – согласилась Мариза, дала жеребцу шпоры и в ушах ее засвистел ветер. Радость вольной скачки впервые со дня приезда в Лондон заставила ее забыть обо всех своих проблемах; на душе было легко и беспечно. Обернувшись, она увидела, что муж почти догнал ее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30