Когда Брайенна почувствовала давление его отвердевшего члена, она инстинктивно сжалась, но, ощутив его нежность и бережность, расслабилась. Джейми продолжал, погружаясь все глубже в нежную плоть Брайенны и возносясь на вершины счастья и упоения.
Брайенна, учащенно дыша, отдавалась всем своим существом мужчине, который открыл ей врата наслаждения, дал ей ощутить счастье и гордость от сознания, что она – женщина. Она льнула к нему, ощущение блаженства заполонило ее душу, – и вдруг все кончилось.
Трезвый рассудок вступил в свои права, Брайенна отодвинулась от Джейми и, схватив свое платье и нижние юбки, поспешно оделась и прошептала:
– Мы должны поскорее вернуться домой. Могут подумать, что мы заблудились, или…
Джейми тоже быстро оделся. Он не в силах был подавить счастливую улыбку. Он уже считал Брайенну своей женой перед Богом и желал заверить ее в этом.
– Не поможете ли вы мне? – спросила Брайенна нежным голосом с присущим ей ирландским акцентом.
Джейми помог ей уложить кружевной воротник и туже затянуть ленты корсажа, а потом опустился перед ней на одно колено и торжественно сказал:
– Я, Джейми Кавинтон, перед лицом Бога Всемогущего признаю тебя, леди Брайенну О'Дэлей, своей супругой. Моя клятва нерушима, и до самой смерти я буду верен тебе.
Слезы прихлынули к глазам Брайенны. Всей душой она приняла его клятву и сама хотела бы поклясться ему в любви и верности, но могла только тихо прошептать:
– Джейми…
– Теперь моя очередь прервать вас и сказать «тише», моя любовь. Вы должны знать, что моя любовь к вам – истинная. В ней нет тщеславия, и я слова не пророню о том, что вы полюбили меня, пока вы сами не захотите этого. Я отдаю вам свое сердце и хочу скрепить наш союз священными узами. Простите, что моя любовь не красноречива. Придворные кавалеры умеют воспеть свою любовь и воздать хвалы своей даме, а я – нет.
– Не извиняйтесь в этом, сладкие речи придворных кавалеров полны лжи. Я ценю вашу искренность, Джейми. «Если бы только я тоже могла быть искренней с ним, – подумала Брайенна. – Он заслуживает этого, но я не могу выйти за него замуж и обречь его на брак с бесплодной женой. Он – прекрасный человек и заслуживает полноценного брака». – Она поспешила прервать разговор:
– Поедемте скорее! Нельзя здесь дольше задерживаться.
– Но мы не кончили наш разговор. Мы должны продолжить его, – сказал Джейми, подсаживая Брайенну в седло.
– Да, позже, – согласилась она.
Мариза направлялась к замку после прогулки, когда вдруг увидела вдали на дороге всадников, направляющихся в Фицхолл. Они еще были слишком далеко, чтобы опознать их, и Мариза встревожилась. Это не могли быть Равенсмуры, родственники из Уэльса, которых она пригласила погостить. Они ответили, что приедут, но не в ближайшее время. К этому же эти всадники ехали по другой дороге, – не по дороге из Уэльса.
Солнце осветило всадника, который возглавлял кавалькаду, и Мариза узнала в его одежде «трехцветку Бьюкененов» – желтый, красный, синий. «Это родня Кэмерона!» – подумала она и пустилась бежать к дому, подобрав юбки, не заботясь о том, что такая поспешность вовсе не подобает графине.
Кэмерон из окна на втором этаже увидел жену, бегущую по траве к дому, и испугался: подумав, что она убегает от какой-то опасности, он крикнул Кен – доллу, чтобы тот немедленно бежал ей навстречу.
– Извините, милорд, – сказал Кендолл, – к дому приближается отряд всадников. – Кэмерон понял что Мариза бежит к дому, чтобы встречать гостей, успокоился и отпустил рукоятку кинжала, которую крепко сжал в руке.
– Кто же это, не видишь?
– Нет, еще не вижу, милорд.
– Сколько человек?
– Семь или восемь… Две женщины и, кажется, ребенок…
– Тогда это, конечно, не бандиты, – подумал Кэмерой. – Наверное, семья соседей, решили нанести визит…
– Где мистер Кавинтон? – спросил Кэм, спустившись по лестнице; Кэндолл следовал за ним.
– Он поехал на верховую прогулку с кузиной Ее Лордства, милорд.
– Попросите его зайти ко мне, когда он вернется, – сказал Кэм. Он помедлил перед дверью, глубоко вдохнув воздух. «Ничего не поделаешь. Придется приветливо встретить и принять скучных гостей».
– Что-то не так, милорд? – спросил Кендолл, заметив, что Кэм медлит перед дверью.
– Нет, ничего, – ответил его хозяин и вышел из дому.
Сияло солнце, и Мариза бежала к дому, зарумянившаяся, свежая и цветущая, словно деревенская красавица. Он глядел на нее и ощущал, что хочет схватить ее в объятия и, унеся в свою комнату, ласкать на кровати ее роскошное тело, целовать, впивая губами каждую его клеточку, нежить в ладонях ее полные груди. Но этого нельзя. Он должен обуздать свое желание, не то оно будет осмеяно и опозорено.
– Очевидно, нам придется принимать гостей, – тусклым невыразительным голосом сказал он подбежавшей к дому Маризе.
Она остановилась, запыхавшаяся, с блестящими глазами.
– Они одеты в ваши цвета, милорд. Он невольно отметил, что она снова соблюдает официальный тон и сказала «ваши цвета», а не «наши».
– Вы говорите – мои цвета?
– Да. – Стук копыт приближался. – Я различила их на всаднике, который скачет впереди.
Мариза увидела, что Кэм вздрогнул и крепко сжал свою палку. Он стоял, неподвижный как изваяние.
Залаяли собаки, разбежались куры, заржали лошади. Всадники остановились в нескольких футах от супружеской четы и начали спешиваться. Мариза услышала из уст мужа хриплое резкое кельтское проклятие. Она увидела уголком глаза, что ее люди стоят перед домом с пистолетами наготове, ожидая распоряжений.
Кэм наконец сдвинулся с места и встал за спиной жены. Голос его прозвучал холодно, как северный ветер:
– Ну, что ж, миледи жена! Мы имеем честь принимать у себя графа Терна, моего отца и его прекрасную жену, мою мать.
ГЛАВА 22
Мариза почувствовала укол в сердце, – она поняла, что холодный тон мужа выдает какие-то нелады в его отношениях с родными. Между тем к ней уже приближался высокий и плотный бородатый мужчина.
– Вот и моя новая дочь! – воскликнул он, обнимая Маризу и покружив ее по воздуху. – Отличную девчонку ты отхватил, Кэмерон! – Шотландский акцент в его голосе чувствовался сильнее, чем в голосе Кэма.
Потом Энгус сердечно обняла сына, похлопав его по спине. Пока мужчины приветствовали друг друга, Мариза украдкой разглядывала женщину на гнедой дамской верховой лошади. Она была замечательно красива – той красотой, которая не увядает с годами. йаза у нее были ярко – синие, словно горное озеро, кудри – темно – золотые, точь – в – точь как у Кэмерона.
Собравшись с духом, Мариза обратилась к красавице:
– Приветствую вас в Фицхолле, миледи! – И добавила, обернувшись к Энгусу:
– И вас тоже, милорд!
– Да, – эхом отозвался за ее спиной Кэм, – добро пожаловать!
Он произнес эти слова все тем же холодным тоном, который уже поразил Маризу, когда он сообщил ей, , каких гостей предстоит ей встречать. Мариза увидела, что красавица – мать Кэмерона опечалилась, услышав скупое приветствие сына. Синие глаза словно молили о сердечности и теплоте.
Энгус тоже увидел огорчение жены. Он понял, что Кэмерон ничего не забыл и не простил мать за ту жестокость, которую она проявила однажды.
Он подошел к жене, помог ей спешиться и, нежно обняв, шепнул ей на ухо:
– Будь терпеливей, моя любовь…
Аланна Бьюкенен, с необыкновенной грацией в движениях, подошла по вымощенной камнем дорожке к Маризе и, поцеловав ее в обе щеки, сказала:
– Вы – просто прелесть! Ты и вправду женился на чудесной девушке, сын мой.
– Не благодаря вам, мать моя, – отозвался Кэмерон.
Мариза вздрогнула – настолько резким и язвительным был тон ответа. Взглянув на шотландскую графиню, она увидела, что та, словно оглушенная словами сына, с трудом переводит дыхание.
– Кэмерон! – грозно воскликнул Энгус.
– Нет, – возразила Аланна, положив руку на рукав мужа. – Кэмерон сказал правду.
– Что бы он ни сказал, – вмешалась Мариза, – прошу вас, входите же в дом. Ведь вы устали с дороги.
– Подождите минуту, – сказал Энгус.
Отойдя от сына и его жены, он подошел к одной из последних лошадей своей небольшой кавалькады, протянул руки к маленькой женщине, сидевшей боком между двумя вооруженными слугами и что-то вынул из-под ее плаща. Когда он снова повернулся к стоящим у входа, они увидели на его руках ребенка, засунувшего пальчик в рот. Энгус понес девочку туда, где стояли его сын с женой и матерью.
Аланна радостно улыбнулась ребенку. У Маризы перехватило дыхание. Это была несомненно дочь Кэмерона, – его синие глаза, золотые кудри, ангельское личико. Только гордость Фицджеральдов позволила Маризе сохранить спокойствие лицом к лицу с прошлым ее мужа.
Кэмерон тоже был потрясен. Маленькая Эльсбет не унаследовала ни одной черты своей матери – она была его живым портретом. Неужели эту крошку испугает его уродство?
– Эльсбет! – позвал он, протягивая руки.
– Папочка? – прозвенел детский голосок, и маленькие ручки протянулись к нему.
– Да, это я, – глухим голосом отозвался Кэмерон, не зная, как поступать дальше.
– Ну, раз ты папочка, так и бери ее! – Энгус взял из руки Кэмерона палку и положил ему на руки Эльсбет. Та обвила ручонками шею отца и вцепилась так крепко, как будто боялась, что тот исчезнет.
Радость затопила сердце Кэмерона. Он был счастлив, что его дитя приняло его, отца с обезображенным лицом, отпугивавшим и взрослых людей.
Аланна и Энгус прочитали восторг на лице сына, и Мариза тоже увидела, что его бесстрастная маска дала трещину. Прилив надежды затопил ее сердце. «Если он способен принимать любовь своей дочки, – подумала она, – если сердце его может смягчиться, то я разрушу барьеры, которыми он оградил свою душу, он примет и мою безмерную любовь».
Эльсбет зевнула, глазки ее слипались, головка упала на плечо Кэмерона.
– Я думаю, лучше сейчас уложить ее в кроватку, – сказала Мариза и, протянув руку, погладила золотистые кудри, падавшие на хрупкие плечики Эльсбет. – Дитя ее мужа, плоть от его плоти, – подумала она с теплым чувством, но и женское любопытство кололо ее иголками: «Кто мать ребенка? Бросил ли ее Кэм ради женитьбы на ней, Маризе, или она исчезла из его жизни раньше?» – Но Мариза знала, что готова принять в свое сердце дитя Кэма.
– Mer! – позвала Аланна нянку. Мег подбежала к Кэмерону, бережно взяла из его рук спящего ребенка, и Энгус снова вложил палку в его левую руку.
– Кэмерон, – мягко сказала Мариза, – введем наших дорогих гостей в дом.
И Энгус и Аланна вошли в холл вслед за молодыми супругами.
– Он по-прежнему ненавидит меня, – сказала мужу Аланна. Слезы текли по ее щекам, и она приложила к лицу тонкий полотняный платочек.
– Дай ему время, любовь моя, – сказал Энгус, нежно обнимая обнаженное тело жены. Он хотел бы облегчить ее боль, боль отвергнутой. Теперь она знала, что сердце ее сына не смягчилось.
– Будем надеяться, что жена – англичанка – любит его, – сказала она, укрываясь в тепле его объятий.
– Точно сказать не могу, – ответил Энгус, но мне кажется, что она к нему неравнодушна.
– А Кэмерон? – спросила Аланна, гладя его мускулистую грудь.
– Его мысли не так-то легко прочитать, – задумчиво отозвался Энгус.
Аланна не могла не согласиться с ним. Действительно, Кэмерон с детства был более скрытным, чем его братья Кеннет и Дункан, открытые и простодушные парнишки. Кэмерон умел носить маску, за которой прятал свои настроения.
Ангус вытянулся на широкой постели, залитой солнцем, и поцеловал жену в макушку.
– И все же, мне кажется, он любит эту славную лесси, свою жену.
– Да, – согласилась Аланна, – но любит ли его она?
Мариза проскользнула в комнату, где она велела устроить ребенка. Это была одна из тех комнат, в которых она надеялась растить своих будущих детей. Рука ее невольно погладила свой живот, – плоский, совершенно плоский. Кэм ошибся, – она не зачала ребенка. Месячные пришли через два дня после того, как она и Кэм были вместе в коттедже.
Она тихо подошла к кроватке, где спала маленькая девочка; толстый ковер приглушал ее шаги. Ребенок выглядел как маленький светлый ангел.
– Точно таким был Кэмерон в детстве, – Мариза обернулась и увидела на пороге спальни леди Аланну. Та подошла ближе к своей невестке и заглянула ей в глаза. Не увидев в них и тени злого чувства, леди Аланна вздохнула с облегчением. Она прочла во взгляде Маризы, что молодая женщина не ощутила неприязни к ребенку, взгляд был мягким и растроганным.
– Да, точно такие глаза, – согласилась Мариза, и спросила напрямик, надеясь, что леди Аланна скажет ей правду:
– А кто ее мать?
Но леди Аланна, не отвечая, спросила Маризу:
– Кэм говорил вам о ребенке?
– Нет.
– Может быть, мы поговорим в другом месте, а то еще разбудим крошку, – предложила леди Аланна.
– Так будет лучше, – сказала Мариза.
– А где?
– В моей рабочей комнате, где я занимаюсь вышиванием. Я могу запереть дверь на задвижку, и никто не войдет. Пойдемте со мной.
Пока они проходили через залы и столовые, леди Аланна заметила, что дом обставлен дорогой мебелью и отделан с большим вкусом. Резные панели красного дерева на стенах были под стать королевскому дворцу. Комнаты уютные и светлые; солнечный свет, лившийся из больших окон, золотил дубовые двери. В каждой комнате лежали восточные ковры с густым ворсом, воздух был напитан ароматом сухих розовых лепестков и трав. В рабочей комнате Маризы Аланна увидела на маленьком столике чашу, наполненную растолченными лепестками и травами, и удивленно сказала:
– Я думала, вы поставили такую чашу только в комнате, где поместили меня и мужа.
– Нет, – улыбнулась Мариза, – они стоят по всему дому – ароматы прогоняют усталость и радуют душу. Невестка все больше нравилась Аланне. Она была – молода и красива и выглядела здоровой и крепкой, – значит, могла выносить ее сыну хороших сыновей. «Да, – думала Аланна, – может быть, этот неожиданный брак с англичанкой принесет счастье ее любимцу».
Мариза дернула звонок, вошла служанка. Мариза велела ей принести вина и усадила гостью в кресло орехового дерева. Сама она села на обшитую бархатом скамеечку под широким трехстворчатым окном.
Аланна полюбовалась лежащим на столике вышиваньем своей невестки, заметив:
– Вы искусно владеете иглой.
– Благодарю вас, мадам, – учтиво отозвалась Мариза.
– Мне было бы приятно, если бы вы называли меня «мама».
– Это было бы странно при живой матери.
– Ну, тогда – Аланна.
– Я предпочла бы называть вас «бель-мер» . Если вы не возражаете.
– Mais non, cherie!
– Вы говорите по-французски?
– Oui >. В детстве меня воспитывала няня – француженка.
– А меня научила мама, – сказала Мариза. – Ведь ее мать, моя бабушка, была француженка.
– Кэмерон свободно говорит на нескольких языках, – заметила Аланна.
– И я тоже.
В эту минуту служанка внесла поднос.
– Кухарка уговорила меня взять и пирог, миледи, – сказала она, ставя поднос на низенький столик.
– Спасибо, Мэри. Поблагодарите и кухарку, – сказала Мариза, глядя на пирог с темно – золотистой корочкой, богато украшенный фруктами.
Мариза налила своей свекрови стакан мадеры и передала блюдо с пирогом.
– Я понимаю, – начала разговор Аланна, что это был шок для вас – и еще больше для Кэмерона, когда мы свалились вам на голову. Виновата только я. Это я настояла на поездке.
– Родители моего мужа всегда будут приняты с радостью, когда бы они ни пожелали приехать, – возразила Мариза.
– Хотела бы я услышать такие слова от своего сына, – с грустью отозвалась Аланна.
– А почему он так холоден? – удивленно спросила Мариза.
– Это исключительно моя вина, уверяю вас…
– Но как же это случилось? Почему он плохо относится к вам?
Хотя Аланна решила довериться своей невестке, она хотела узнать сначала побольше об ее отношениях с Кэмероном.
– Прежде чем я вам отвечу, я должна задать вам вопросы.
– Какие? – настороженно спросила Мариэа, ставя на столик свой бокал.
– Ваш брак – подлинный?
Мариза заносчиво вздернула подбородок.
– Король Англии присутствовал на брачной церемонии. Наш брак – законный, и связывает нас неразрывными узами.
Аланна пожала плечами, как бы давая понять, что она спрашивала не об этом, и задала еще один вопрос:
– Вы разделили постель с моим сыном? «Моей свекрови присуща та же прямота, что и бабушке», – подумала Мариза.
Ответить она не смогла, но вспыхнула нежным, как цвет шиповника, румянцем, и Аланна не повторила вопроса. Она встала с кресла и села рядом с Маризой на скамеечку.
– Вы любите моего сына?
Синие, как горное озеро, глаза Аланны смотрели на Маризу с глубокой серьезностью; молодая женщина поняла, как важен ее ответ для матери ее мужа.
– Бель – мер, – сказала Мариза проникновенно и искренне, – я люблю его.
– Таким, как он есть? Обезображенным, ужасным? Мариза взяла Аланну за руку.
– Поверьте, бель-мер, я не пустая девчонка, которой нужен смазливый муж – красавчик, хорошенькая игрушка, которую можно выставить на обозрение обществу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Брайенна, учащенно дыша, отдавалась всем своим существом мужчине, который открыл ей врата наслаждения, дал ей ощутить счастье и гордость от сознания, что она – женщина. Она льнула к нему, ощущение блаженства заполонило ее душу, – и вдруг все кончилось.
Трезвый рассудок вступил в свои права, Брайенна отодвинулась от Джейми и, схватив свое платье и нижние юбки, поспешно оделась и прошептала:
– Мы должны поскорее вернуться домой. Могут подумать, что мы заблудились, или…
Джейми тоже быстро оделся. Он не в силах был подавить счастливую улыбку. Он уже считал Брайенну своей женой перед Богом и желал заверить ее в этом.
– Не поможете ли вы мне? – спросила Брайенна нежным голосом с присущим ей ирландским акцентом.
Джейми помог ей уложить кружевной воротник и туже затянуть ленты корсажа, а потом опустился перед ней на одно колено и торжественно сказал:
– Я, Джейми Кавинтон, перед лицом Бога Всемогущего признаю тебя, леди Брайенну О'Дэлей, своей супругой. Моя клятва нерушима, и до самой смерти я буду верен тебе.
Слезы прихлынули к глазам Брайенны. Всей душой она приняла его клятву и сама хотела бы поклясться ему в любви и верности, но могла только тихо прошептать:
– Джейми…
– Теперь моя очередь прервать вас и сказать «тише», моя любовь. Вы должны знать, что моя любовь к вам – истинная. В ней нет тщеславия, и я слова не пророню о том, что вы полюбили меня, пока вы сами не захотите этого. Я отдаю вам свое сердце и хочу скрепить наш союз священными узами. Простите, что моя любовь не красноречива. Придворные кавалеры умеют воспеть свою любовь и воздать хвалы своей даме, а я – нет.
– Не извиняйтесь в этом, сладкие речи придворных кавалеров полны лжи. Я ценю вашу искренность, Джейми. «Если бы только я тоже могла быть искренней с ним, – подумала Брайенна. – Он заслуживает этого, но я не могу выйти за него замуж и обречь его на брак с бесплодной женой. Он – прекрасный человек и заслуживает полноценного брака». – Она поспешила прервать разговор:
– Поедемте скорее! Нельзя здесь дольше задерживаться.
– Но мы не кончили наш разговор. Мы должны продолжить его, – сказал Джейми, подсаживая Брайенну в седло.
– Да, позже, – согласилась она.
Мариза направлялась к замку после прогулки, когда вдруг увидела вдали на дороге всадников, направляющихся в Фицхолл. Они еще были слишком далеко, чтобы опознать их, и Мариза встревожилась. Это не могли быть Равенсмуры, родственники из Уэльса, которых она пригласила погостить. Они ответили, что приедут, но не в ближайшее время. К этому же эти всадники ехали по другой дороге, – не по дороге из Уэльса.
Солнце осветило всадника, который возглавлял кавалькаду, и Мариза узнала в его одежде «трехцветку Бьюкененов» – желтый, красный, синий. «Это родня Кэмерона!» – подумала она и пустилась бежать к дому, подобрав юбки, не заботясь о том, что такая поспешность вовсе не подобает графине.
Кэмерон из окна на втором этаже увидел жену, бегущую по траве к дому, и испугался: подумав, что она убегает от какой-то опасности, он крикнул Кен – доллу, чтобы тот немедленно бежал ей навстречу.
– Извините, милорд, – сказал Кендолл, – к дому приближается отряд всадников. – Кэмерон понял что Мариза бежит к дому, чтобы встречать гостей, успокоился и отпустил рукоятку кинжала, которую крепко сжал в руке.
– Кто же это, не видишь?
– Нет, еще не вижу, милорд.
– Сколько человек?
– Семь или восемь… Две женщины и, кажется, ребенок…
– Тогда это, конечно, не бандиты, – подумал Кэмерой. – Наверное, семья соседей, решили нанести визит…
– Где мистер Кавинтон? – спросил Кэм, спустившись по лестнице; Кэндолл следовал за ним.
– Он поехал на верховую прогулку с кузиной Ее Лордства, милорд.
– Попросите его зайти ко мне, когда он вернется, – сказал Кэм. Он помедлил перед дверью, глубоко вдохнув воздух. «Ничего не поделаешь. Придется приветливо встретить и принять скучных гостей».
– Что-то не так, милорд? – спросил Кендолл, заметив, что Кэм медлит перед дверью.
– Нет, ничего, – ответил его хозяин и вышел из дому.
Сияло солнце, и Мариза бежала к дому, зарумянившаяся, свежая и цветущая, словно деревенская красавица. Он глядел на нее и ощущал, что хочет схватить ее в объятия и, унеся в свою комнату, ласкать на кровати ее роскошное тело, целовать, впивая губами каждую его клеточку, нежить в ладонях ее полные груди. Но этого нельзя. Он должен обуздать свое желание, не то оно будет осмеяно и опозорено.
– Очевидно, нам придется принимать гостей, – тусклым невыразительным голосом сказал он подбежавшей к дому Маризе.
Она остановилась, запыхавшаяся, с блестящими глазами.
– Они одеты в ваши цвета, милорд. Он невольно отметил, что она снова соблюдает официальный тон и сказала «ваши цвета», а не «наши».
– Вы говорите – мои цвета?
– Да. – Стук копыт приближался. – Я различила их на всаднике, который скачет впереди.
Мариза увидела, что Кэм вздрогнул и крепко сжал свою палку. Он стоял, неподвижный как изваяние.
Залаяли собаки, разбежались куры, заржали лошади. Всадники остановились в нескольких футах от супружеской четы и начали спешиваться. Мариза услышала из уст мужа хриплое резкое кельтское проклятие. Она увидела уголком глаза, что ее люди стоят перед домом с пистолетами наготове, ожидая распоряжений.
Кэм наконец сдвинулся с места и встал за спиной жены. Голос его прозвучал холодно, как северный ветер:
– Ну, что ж, миледи жена! Мы имеем честь принимать у себя графа Терна, моего отца и его прекрасную жену, мою мать.
ГЛАВА 22
Мариза почувствовала укол в сердце, – она поняла, что холодный тон мужа выдает какие-то нелады в его отношениях с родными. Между тем к ней уже приближался высокий и плотный бородатый мужчина.
– Вот и моя новая дочь! – воскликнул он, обнимая Маризу и покружив ее по воздуху. – Отличную девчонку ты отхватил, Кэмерон! – Шотландский акцент в его голосе чувствовался сильнее, чем в голосе Кэма.
Потом Энгус сердечно обняла сына, похлопав его по спине. Пока мужчины приветствовали друг друга, Мариза украдкой разглядывала женщину на гнедой дамской верховой лошади. Она была замечательно красива – той красотой, которая не увядает с годами. йаза у нее были ярко – синие, словно горное озеро, кудри – темно – золотые, точь – в – точь как у Кэмерона.
Собравшись с духом, Мариза обратилась к красавице:
– Приветствую вас в Фицхолле, миледи! – И добавила, обернувшись к Энгусу:
– И вас тоже, милорд!
– Да, – эхом отозвался за ее спиной Кэм, – добро пожаловать!
Он произнес эти слова все тем же холодным тоном, который уже поразил Маризу, когда он сообщил ей, , каких гостей предстоит ей встречать. Мариза увидела, что красавица – мать Кэмерона опечалилась, услышав скупое приветствие сына. Синие глаза словно молили о сердечности и теплоте.
Энгус тоже увидел огорчение жены. Он понял, что Кэмерон ничего не забыл и не простил мать за ту жестокость, которую она проявила однажды.
Он подошел к жене, помог ей спешиться и, нежно обняв, шепнул ей на ухо:
– Будь терпеливей, моя любовь…
Аланна Бьюкенен, с необыкновенной грацией в движениях, подошла по вымощенной камнем дорожке к Маризе и, поцеловав ее в обе щеки, сказала:
– Вы – просто прелесть! Ты и вправду женился на чудесной девушке, сын мой.
– Не благодаря вам, мать моя, – отозвался Кэмерон.
Мариза вздрогнула – настолько резким и язвительным был тон ответа. Взглянув на шотландскую графиню, она увидела, что та, словно оглушенная словами сына, с трудом переводит дыхание.
– Кэмерон! – грозно воскликнул Энгус.
– Нет, – возразила Аланна, положив руку на рукав мужа. – Кэмерон сказал правду.
– Что бы он ни сказал, – вмешалась Мариза, – прошу вас, входите же в дом. Ведь вы устали с дороги.
– Подождите минуту, – сказал Энгус.
Отойдя от сына и его жены, он подошел к одной из последних лошадей своей небольшой кавалькады, протянул руки к маленькой женщине, сидевшей боком между двумя вооруженными слугами и что-то вынул из-под ее плаща. Когда он снова повернулся к стоящим у входа, они увидели на его руках ребенка, засунувшего пальчик в рот. Энгус понес девочку туда, где стояли его сын с женой и матерью.
Аланна радостно улыбнулась ребенку. У Маризы перехватило дыхание. Это была несомненно дочь Кэмерона, – его синие глаза, золотые кудри, ангельское личико. Только гордость Фицджеральдов позволила Маризе сохранить спокойствие лицом к лицу с прошлым ее мужа.
Кэмерон тоже был потрясен. Маленькая Эльсбет не унаследовала ни одной черты своей матери – она была его живым портретом. Неужели эту крошку испугает его уродство?
– Эльсбет! – позвал он, протягивая руки.
– Папочка? – прозвенел детский голосок, и маленькие ручки протянулись к нему.
– Да, это я, – глухим голосом отозвался Кэмерон, не зная, как поступать дальше.
– Ну, раз ты папочка, так и бери ее! – Энгус взял из руки Кэмерона палку и положил ему на руки Эльсбет. Та обвила ручонками шею отца и вцепилась так крепко, как будто боялась, что тот исчезнет.
Радость затопила сердце Кэмерона. Он был счастлив, что его дитя приняло его, отца с обезображенным лицом, отпугивавшим и взрослых людей.
Аланна и Энгус прочитали восторг на лице сына, и Мариза тоже увидела, что его бесстрастная маска дала трещину. Прилив надежды затопил ее сердце. «Если он способен принимать любовь своей дочки, – подумала она, – если сердце его может смягчиться, то я разрушу барьеры, которыми он оградил свою душу, он примет и мою безмерную любовь».
Эльсбет зевнула, глазки ее слипались, головка упала на плечо Кэмерона.
– Я думаю, лучше сейчас уложить ее в кроватку, – сказала Мариза и, протянув руку, погладила золотистые кудри, падавшие на хрупкие плечики Эльсбет. – Дитя ее мужа, плоть от его плоти, – подумала она с теплым чувством, но и женское любопытство кололо ее иголками: «Кто мать ребенка? Бросил ли ее Кэм ради женитьбы на ней, Маризе, или она исчезла из его жизни раньше?» – Но Мариза знала, что готова принять в свое сердце дитя Кэма.
– Mer! – позвала Аланна нянку. Мег подбежала к Кэмерону, бережно взяла из его рук спящего ребенка, и Энгус снова вложил палку в его левую руку.
– Кэмерон, – мягко сказала Мариза, – введем наших дорогих гостей в дом.
И Энгус и Аланна вошли в холл вслед за молодыми супругами.
– Он по-прежнему ненавидит меня, – сказала мужу Аланна. Слезы текли по ее щекам, и она приложила к лицу тонкий полотняный платочек.
– Дай ему время, любовь моя, – сказал Энгус, нежно обнимая обнаженное тело жены. Он хотел бы облегчить ее боль, боль отвергнутой. Теперь она знала, что сердце ее сына не смягчилось.
– Будем надеяться, что жена – англичанка – любит его, – сказала она, укрываясь в тепле его объятий.
– Точно сказать не могу, – ответил Энгус, но мне кажется, что она к нему неравнодушна.
– А Кэмерон? – спросила Аланна, гладя его мускулистую грудь.
– Его мысли не так-то легко прочитать, – задумчиво отозвался Энгус.
Аланна не могла не согласиться с ним. Действительно, Кэмерон с детства был более скрытным, чем его братья Кеннет и Дункан, открытые и простодушные парнишки. Кэмерон умел носить маску, за которой прятал свои настроения.
Ангус вытянулся на широкой постели, залитой солнцем, и поцеловал жену в макушку.
– И все же, мне кажется, он любит эту славную лесси, свою жену.
– Да, – согласилась Аланна, – но любит ли его она?
Мариза проскользнула в комнату, где она велела устроить ребенка. Это была одна из тех комнат, в которых она надеялась растить своих будущих детей. Рука ее невольно погладила свой живот, – плоский, совершенно плоский. Кэм ошибся, – она не зачала ребенка. Месячные пришли через два дня после того, как она и Кэм были вместе в коттедже.
Она тихо подошла к кроватке, где спала маленькая девочка; толстый ковер приглушал ее шаги. Ребенок выглядел как маленький светлый ангел.
– Точно таким был Кэмерон в детстве, – Мариза обернулась и увидела на пороге спальни леди Аланну. Та подошла ближе к своей невестке и заглянула ей в глаза. Не увидев в них и тени злого чувства, леди Аланна вздохнула с облегчением. Она прочла во взгляде Маризы, что молодая женщина не ощутила неприязни к ребенку, взгляд был мягким и растроганным.
– Да, точно такие глаза, – согласилась Мариза, и спросила напрямик, надеясь, что леди Аланна скажет ей правду:
– А кто ее мать?
Но леди Аланна, не отвечая, спросила Маризу:
– Кэм говорил вам о ребенке?
– Нет.
– Может быть, мы поговорим в другом месте, а то еще разбудим крошку, – предложила леди Аланна.
– Так будет лучше, – сказала Мариза.
– А где?
– В моей рабочей комнате, где я занимаюсь вышиванием. Я могу запереть дверь на задвижку, и никто не войдет. Пойдемте со мной.
Пока они проходили через залы и столовые, леди Аланна заметила, что дом обставлен дорогой мебелью и отделан с большим вкусом. Резные панели красного дерева на стенах были под стать королевскому дворцу. Комнаты уютные и светлые; солнечный свет, лившийся из больших окон, золотил дубовые двери. В каждой комнате лежали восточные ковры с густым ворсом, воздух был напитан ароматом сухих розовых лепестков и трав. В рабочей комнате Маризы Аланна увидела на маленьком столике чашу, наполненную растолченными лепестками и травами, и удивленно сказала:
– Я думала, вы поставили такую чашу только в комнате, где поместили меня и мужа.
– Нет, – улыбнулась Мариза, – они стоят по всему дому – ароматы прогоняют усталость и радуют душу. Невестка все больше нравилась Аланне. Она была – молода и красива и выглядела здоровой и крепкой, – значит, могла выносить ее сыну хороших сыновей. «Да, – думала Аланна, – может быть, этот неожиданный брак с англичанкой принесет счастье ее любимцу».
Мариза дернула звонок, вошла служанка. Мариза велела ей принести вина и усадила гостью в кресло орехового дерева. Сама она села на обшитую бархатом скамеечку под широким трехстворчатым окном.
Аланна полюбовалась лежащим на столике вышиваньем своей невестки, заметив:
– Вы искусно владеете иглой.
– Благодарю вас, мадам, – учтиво отозвалась Мариза.
– Мне было бы приятно, если бы вы называли меня «мама».
– Это было бы странно при живой матери.
– Ну, тогда – Аланна.
– Я предпочла бы называть вас «бель-мер» . Если вы не возражаете.
– Mais non, cherie!
– Вы говорите по-французски?
– Oui >. В детстве меня воспитывала няня – француженка.
– А меня научила мама, – сказала Мариза. – Ведь ее мать, моя бабушка, была француженка.
– Кэмерон свободно говорит на нескольких языках, – заметила Аланна.
– И я тоже.
В эту минуту служанка внесла поднос.
– Кухарка уговорила меня взять и пирог, миледи, – сказала она, ставя поднос на низенький столик.
– Спасибо, Мэри. Поблагодарите и кухарку, – сказала Мариза, глядя на пирог с темно – золотистой корочкой, богато украшенный фруктами.
Мариза налила своей свекрови стакан мадеры и передала блюдо с пирогом.
– Я понимаю, – начала разговор Аланна, что это был шок для вас – и еще больше для Кэмерона, когда мы свалились вам на голову. Виновата только я. Это я настояла на поездке.
– Родители моего мужа всегда будут приняты с радостью, когда бы они ни пожелали приехать, – возразила Мариза.
– Хотела бы я услышать такие слова от своего сына, – с грустью отозвалась Аланна.
– А почему он так холоден? – удивленно спросила Мариза.
– Это исключительно моя вина, уверяю вас…
– Но как же это случилось? Почему он плохо относится к вам?
Хотя Аланна решила довериться своей невестке, она хотела узнать сначала побольше об ее отношениях с Кэмероном.
– Прежде чем я вам отвечу, я должна задать вам вопросы.
– Какие? – настороженно спросила Мариэа, ставя на столик свой бокал.
– Ваш брак – подлинный?
Мариза заносчиво вздернула подбородок.
– Король Англии присутствовал на брачной церемонии. Наш брак – законный, и связывает нас неразрывными узами.
Аланна пожала плечами, как бы давая понять, что она спрашивала не об этом, и задала еще один вопрос:
– Вы разделили постель с моим сыном? «Моей свекрови присуща та же прямота, что и бабушке», – подумала Мариза.
Ответить она не смогла, но вспыхнула нежным, как цвет шиповника, румянцем, и Аланна не повторила вопроса. Она встала с кресла и села рядом с Маризой на скамеечку.
– Вы любите моего сына?
Синие, как горное озеро, глаза Аланны смотрели на Маризу с глубокой серьезностью; молодая женщина поняла, как важен ее ответ для матери ее мужа.
– Бель – мер, – сказала Мариза проникновенно и искренне, – я люблю его.
– Таким, как он есть? Обезображенным, ужасным? Мариза взяла Аланну за руку.
– Поверьте, бель-мер, я не пустая девчонка, которой нужен смазливый муж – красавчик, хорошенькая игрушка, которую можно выставить на обозрение обществу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30