– Я тоже так думаю, – сказала Мариза и запнулась.
– Скажи мне, – помогла ей вопросом бабушка, – ты любишь его?
– Люблю, бабушка. Даже не думала, что так полюблю. Барбара улыбнулась внучке мудрой улыбкой.
– Это и проклятие, и благословение женщин из рода Фицджеральдов, – сказала она, – даже мои старые глаза ясно увидели, что ты любишь его.
– Я это поняла уже в церкви, давая брачные обеты.
– Брачные обеты для женщин нашей семьи – или все, или ничего.
Мариза молчала, ее зеленые глаза затуманились слезами, и старая графиня забеспокоилась:
– Он причинил тебе боль?
– Да. Он ранил мою гордость и оскорбил мою любовь.
– Объясни!
– Я хотела, чтобы наш брак стал реальностью.
– Физически?
– Да, – призналась Мариза, – и я решила, что уже готова к этому… думая, что и он тоже.
– Он не овладел тобой? Мариза вспыхнула румянцем. Барбара поняла.
– Тогда что же было не так? – спросила она, думая, что, конечно, этот шотландец – не подходящий муж для ее внучки. Мужчина, избалованный женщинами, повеса и распутник, а ее внучка – чистая невинная девушка, да еще вдобавок возгорелась страстью к нему. «Ей бы надо такого супруга, который ухаживал бы за ней, лелеял бы ее», – вздохнула про себя Барбара.
– Прежде чем сделать своей женой, он привязал меня к кровати, – с трудом проговорила Мариза.
– Что?! – вскинулась Барбара. «Я чувствовала, что с этим браком что-то пойдет не так», – подумала она.
– Он взял мои руки, завязал вокруг запястий полоски из своей клановой шотландки и привязал их к изголовью кровати. Я спрашивала его, почему он так сделал. Сначала он отказался отвечать, а потом сказал, что любил и любит другую женщину, а мною овладел, чтобы родился ребенок, наследник графства. Поэтому он и связал мне руки – не хотел, чтобы я его ласкала. Он сказал, что мои объятия не нужны ему, раз объятия любимой женщины недоступны. Значит, он думал о другой женщине, называя меня своей невестой.
– Поэтому ты убежала оттуда? – спросила Барбара.
– Я не могла там оставаться, бабушка!
– Ты чувствовала, что он тебя предал?
– Да… – коротко подтвердила Мариза.
– Ты говоришь, что он до тебя полюбил другую женщину?
– Да.
– Тогда, дорогая моя, – сердито сказала бабушка, – ты должна добиться, чтобы он разлюбил ее.
– Как же я могу это сделать? – озадаченно спросила Мариза.
– Борись за своего мужа! Ведь ты из рода Фицд – жеральдов, значит – настоящая женщина. Ты сможешь!
– Но все – таки – как же?
– Главное – любишь ли ты его? Если любишь, то добьешься цели. Скажи, тебе не было неприятно, когда он овладевал тобой?
Мариза покраснела и прошептала:
– Нет.
– А он ласкал тебя?. – Да.
– Где?
– Бабушка, зачем тебе это знать? – удивилась Мариза.
– Не будь ханжой. Мне надо это знать. Когда мужчина любит женщину, он ласкает ее так, чтобы возбудить и доставить наслаждение и ей, а не только себе самому. – Барбара ободряюще улыбнулась внучке.
– Его руки такие нежные, бабушка, он ласкал меня всюду.
– И тебе было приятно?
– Да, – Мариза ответила не сразу, задумавшись о том, что слово «приятно» не передает тех во – пшебных ощущений, которые вызывали в ней колдовские пальцы. – Да, сверх всякой меры.
– Ну, а боль?
– Она как-то не имела значения, – ответила Мариза, – потому что означала, что я стала его женой.
– А потом, – спросила Барбара, – ты испытывала радость?
– Да, о да! – воскликнула Мариза со счастливой улыбкой. – Как никогда в жизни! Был один миг, – доверительно сказала она, – когда мне казалось, что я умираю. Словно бы уплываю в вечность…
– Это хорошо, – сказала Барбара, вставая с обитого бархатом кресла. – Так борись же за него! Ведь Фицджеральды никогда не сдаются, – кроме тех случаев, – добавила она с лукавой улыбкой, – когда они сами этого хотят. Я дам тебе книжку, чтобы ты поняла, какими богатыми ресурсами обладают женщины. Научись только их использовать, и ты добьешься чего угодно! Сейчас я принесу ее тебе.
Барбара вернулась через полчаса и вручила внучке тяжелый том в кожаном переплете с золотой застежкой.
– Твой дедушка купил эту книгу в Париже! – сказала она Маризе с лукавой улыбкой. – Мой муж знал, что я собираю книги с иллюстрациями, и купил ее для меня. Кажется, сюжет заимствован с Востока; это французский роман, любовная история о рыцаре и его даме. Я оставлю книгу тебе. Наслаждайся, – сказала она, целуя щеку Маризы.
Когда бабушка ушла, Мариза перенесла книгу на кровать, поставила на столик у кровати канделябр и зажгла свечи. Заперев дверь и удостоверившись, что – котенок, свернувшись в клубочек, спит в корзинке, Мариза забралась в постель и от» крыла книгу.
Это было богатое, роскошно иллюстрированное издание. На титульном листе значилось: «La verite d'Amour» – «Истинность любви». Мариза начала перелистывать страницы, где стихотворный текст перемежался прозаическими вставками; дойдя до первой иллюстрации, она начала ее рассматривать. Это было изображение полуобнаженного рыцаря и его дамы, совершенно обнаженной. Ее тело было прикрыто лишь облаком распущенных волос. Рыцарь, изображенный спиной к зрителю, держал в ладонях обнаженные груди женщины. Детали изображения были вырисованы с такой тщательностью, что Мариза заметила даже капельки пота на груди дамы и обнаженной спине рыцаря. Дрожащей рукой Мариза перевернула страницу.
На следующем изображении оба были совсем обнажены; любовники лежали на меховом коврике на полу, рыцарь – между ног дамы. Выражение его лица было неистовым, ее – восторженным, но во взглядах обоих любовников сияло, торжество победоносной любви.
Мариза мигнула, и снова стола переворачивать страницы, бегло просматривая текст, пока не дошла до страницы, на которой любовники были изображены на роскошной кровати с четырьмя резными колонками. Белокурая дама лежала на спине с согнутыми в коленях ногам, а рыцарь, нагнувшись над ней, вылизывал то место, куда должна была войти его мужественность.
В сознании Маризы промелькнуло: наверное, таких утех хотел от нее Кэм, когда говорил, что всему ее научит.
На следующей картинке рыцарь лежал на спине, держа в ладонях груди нагнувшейся над ним дамы, распущенные волосы которой падали на его грудь.
Делал такое Кэмерон с другими женщинами? Мариза вспомнила злую улыбку своей бабушки, когда та рассказывала о леди Макдональд, когда-то своими любовными ухищрениями отбившей на время у Барбары ее мужа.
Не ласкала ли эта любовница мужа своей подруги, как дама на следующем изображении: приникнув к распростертому на спине рыцарю, она нежно вылизывала его напрягшийся член; выражение на лице женщины было страстное и отрешенное.
Мариза захлопнула книгу, заперла золотую застежку и, нагнувшись, положила книгу на пол. Она поняла, зачем бабушка дала ей эту книгу. Кэмерон был придворным из королевского окружения, повесой и распутником, как все придворные из приближенных Карла Стюарта, разве что за исключением «королевского пуританина» Джейми Кавинтона. А она, Мариза – деревенская простушка без женского опыта. Бабушка хотела помочь Маризе, хотя бы картинками в книге немного подготовить ее, вооружить знаниями на предстоящем ей пути женской искушенности.
Да, в этой книге есть какая-то магия, которую Мариза ощутила. Но сама она, решила Мариза, завоюет своего мужа не любовными играми, – она добьется этого по-иному, по-своему.
Мариза повертела на пальце обручальное кольцо.
– Сначала оно было символом ее обета, данного перед Богом и королем; теперь оно воплощало ее любовь, обет самой себе и Богу.
Женщины, которые были у Кэма, не имеют значения. Они были в прошлом. А сейчас она, Мариза – жена Кэмерона.
ГЛАВА 20
– Бьюкенен еще жив. А вы сидите сложа руки! – истерически взвизгнула Фейт.
Роджер Хартвелл брезгливо посмотрел на нее. Эта шлюха глупа, как гусыня.
– При дворе много говорят о покушении на графа и графиню Дерран, и о том, как храбро он расправился с бандитами. Не время повторять нашу попытку – мы только привлечем ненужное внимание. Этому дьявольскому отродью слишком уж везет.
– Все равно, надо действовать немедленно! – не унималась Фейт. – «Этот дурак Хартвелл промахнулся, а теперь морочит мне голову», – с раздражением думала она.
– Нет, надо помедлить.
– Вы трус! – презрительно кинула женщина. Он схватил ее за руку и больно сжал запястье.
– А ну-ка, уймитесь! Слушайте меня, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Я – не дурак, миссис Беллэми. Король послал людей из своей личной охраны, чтобы они сопровождали Бьюкенена и его жену в Фицхолл, куда они теперь собираются. Было бы безумием напасть на них по дороге. Выждем несколько месяцев.
– Несколько месяцев! – взвизгнула Фейт. – Да ни за что на свете! Я могу засветиться. Люди Джейми Кавинтона ведут расследование. Мне уже пришлось сменить адрес.
– Тогда вам придется на время покинуть Лондон.
– Уехать? На какие шиши? – Фейт никогда, бы не призналась этому мерзавцу, что у нее отложена кругленькая сумма денег.
Хартвелл поставил на грязный столик стаканмальвазии. Эта портовая таверна была самым подходящим местом для их встречи.
– Я уверен, что вы найдете дуралея, который оплатит вам дорогу. У меня свои проблемы, – он снова отхлебнул из стакана.
«У, жадная свинья!» – подумала женщина.
– И не вздумайте больше угрожать мне! – сказал он, постучав по ее щеке коротким толстым пальцем. – У вас есть письма, но вы их никому не покажете. Каждый из нас не может выдать другого, не подвергнув опасности самого себя. В вашем случае – смертельной опасности. Узнай только Бьюкенен, что вы живы… – Он улыбнулся, обнажив желтые зубы. – Итак, дорогая, – встречаемся только в случае самой настоятельной необходимости. Ну, а сейчас, – вздохнул он, – мне надо идти. Бал в честь нашей новой королевы. Думаю, что по сравнению с необузданной шлюхой королева покажется голубкой. Все надеются, что голубка справится с ястребихой.
Попрощавшись с ней небрежным жестом, он ушел. Фейт злобно посмотрела ему вслед. Она знала о Хартвелле через одного из его молодых лакеев гораздо больше, чем он думал. В его планах была женитьба на Маризе Фицджеральд, поэтому он отказался от женитьбы на простенькой девице с хорошим приданым, дочке богатого фермера – овцевода. Фейт не сомневалась, что этот огвратительный скупец уморил бы жену голодом через несколько месяцев после свадьбы.
Паника охватила Фейт. Она не может рисковать. Проклятый шотландец расправится с ней, если люди Кавинтона нападут на ее след. Нужно убить его.
Необходимо убить и Хартвелла – конечно, он выдаст ее, если возникнут слухи о его причастности к покушению на карету Дерранов. А с шотландцем она и без его помощи разберется.
Да, Хартвелл опасен, он может отдать ее в руки королевского правосудия.
Фейт очнулась от своих раздумий и оглядела кабачок, Вошли моряки, которые начали заигрывать с пышнотелой барменшей, но она не отзывалась на их заходы, – видимо, женщина ждала кого-то с туго набитым кошельком. Мужчина в одежде моряка невдалеке от Фейт спокойно сидел за столом, уткнувшись в свою кружку, но он показался ей подозрительным. Фейт натянула на голову капюшон плаща, низко надвинув его на лоб, и вышла.
Скользящим шагом, сжимая в руке пистолет, она проходила темными улицами, пока не достигла безопасного прибежища – своего дома, и со вздохом облегчения закрыла за собой дверь. Найти наемного убийцу, который разделается с Хартвеллом, нетрудно; с Бьюкененом риск большой, но она справится с этим делом. Сама, без посторонней помощи. Его смерть избавит ее от опасности и освободит от воспоминаний.
Фейт чувствовала злобу и раздражение, но глядела на лежащего рядом с ней мужчину нежно и благодарно. Ей понадобилось совсем немного времени и усилий, чтобы воспламенить его, и вот он лежит рядом, краснолицый, тяжело дышащий. Он овладел ею по-спешно и грубо, – она даже платье не успела снять и ей достаточно было несколько раз вскрикнуть, имитируя наслаждение, чтобы он смотрел на нее теперь победоносно и удовлетворенно.
Довольно неприглядный коренастый матрос Титус Филдинг вполне подходил для ее целей.
Она заметила, что он регулярно приходит в кабачок, подстроила «случайную» встречу и знакомство, выдав себя за впавшую в нищету вдову джентльмена.
Теперь она умелыми манипуляциями подготавливала его к своей просьбе. «Обманом и хитростью я превращу его в послушное орудие своей мести», – думала Фейт.
При первой встрече на улице она притворилась, что, повредив ногу, пытается добраться домой. Он помог ей дойти, обвив ее талию своей ручищей, и в знак признательности Фейт пригласила его прийти к ней через пару дней на скромный ужин. Он согласился.
Дальше надо было окончательно заполонить его, а потом, размягчив его сердце душещипательной историей, попросить о возмездии своему мнимому обидчику. Фейт вряд ли удалось бы прикинуться обольщенной скромной целомудренной девушкой, изнасилованной знатным вельможей. Скромность была знакома ей только понаслышке, а невинность она потеряла очень давно, так что ей трудно было прикинуться бедной простушкой, – да и возраст был уже не тот. Фейт придумала иного рода историю, – что ее муж был предательски убит злодеем, домогавшимся любви Фейт.
– Он хотел, чтобы я стала его любовницей, а я отказалась. – Фейт всхлипнула, словно сдерживала слезы. – Тогда он нанял бандитов, которые ограбили и убили моего мужа, и снова явился ко мне, негодяй. Он домогался меня, убеждая, что теперь, когда я осталась совсем одна, мне необходим покровитель. Я дала ему пощечину, но… – Фейт помедлила, – …он был сильнее меня.
– Он вас изнасиловал?
Ее плечи вздрогнули…
– Прошу вас, не напоминайте мне об этом.
Она повернулась к нему спиной и приложила носовой платок к сухим глазам. «Право, я могла бы на сцене играть», – подумала она про себя. Сделав вид, что сумела подавить рыдания, она продолжала:
– Этот отвратительный человек стал регулярно приходить ко мне, и силой добивался своего. Я чуть с ума не сошла, мне опостылела такая жизнь. Я шью, зарабатываю немного, но мне хватает на плату за жилье и скудную еду, и я жила бы спокойно и с миром в душе, если бы не этот ужас. И я не могу прекратить это – как слабой женщине бороться с мужчиной?
Он подошел к ней, обвил руками ее талию, привлек ее к себе, и, поцеловав в губы, заявил, что готов помочь ей.
– Вы так добры! – воскликнула Фейт, ликуя в душе, что ее план удался. – Но как я смогу отблагодарить вас?
– Любите меня!
– Да, – прошептала она, словно уступая нахлынувшим чувствам.
Через несколько минут все было кончено. На лице моряка появилась довольная широкая ухмылка, как будто говорившая: «Я – мужчина что надо, и каждая женщина в моих объятиях испытывает удивление и восторг». Фейт и постаралась изобразить эти чувства, хотя, по правде говоря, когда он скатился с ее тела, ей захотелось с облегчением зевнуть. Но восторгаться было необходимо, в противном случае его насторожит ее уступчивость.
– О, я никогда ничего подобного не испытывала в объятиях мужа! С первого взгляда я поняла, что ты – совершенно особенный, и меня потянуло к тебе с неодолимой силой… – страстно шептала она, дыша глубоко и взволнованно, и видела, что он верит ей.
– «Осел! – подумала она в душе, увидев его довольную улыбку, – он принял все за чистую монету».
– Вы сказали, что хотите помочь мне, – жалобно сказала Фейт. Она нарочно не оправила платье и нижнюю юбку, задранные над ее ляжками. – Ведь он не оставит меня в покое, пока жив.
– Ну, так надо его укокошить, верно? – спросил моряк, гладя круглое колено.
– Другого выхода нет, – потупилась Фейт. – Или я покончу с собой. Нет больше сил терпеть такое унижение.
– Это я запросто сделаю, Джейн, – сказал моряк, двигая свою руку выше.
– О, Титус! – промурлыкала Фейт, наградив его страстным поцелуем. – Ты потрясающий мужчина! (Фейт назвалась моряку именем Джейн Рейнольдз). – Она погладила его маленький вялый член.
– Дорогой мой, я хочу еще раз! Сотри с меня следы его гнусного насилия!
Титус с готовностью отозвался на ее призыв.
Хартвелл устал ждать в грязной портовой таверне. Эта шлюха прислала ему записку с просьбой встретиться и выслушать ее важное сообщение о Бьюкенене. Он ждет уже час, – она ведет себя с неслыханной наглостью! Он достал из кармана часы – да, уже час после назначенного времени. Он подождет еще десять минут и уйдет! И встретится с нею только тогда, когда вернется из свадебного путешествия. Так как Бьюкенена пока устранить не удается, Хартвелл решил все – таки жениться на фермерской дочке, хотя ее приданое несравнимо с богатствами Маризы Фицджеральд. Ну что ж, все же его сундуки наполнятся, а брак может оказаться недолгим.
Титус Филдинг укрылся в тени недалеко от входа в таверну с пистолетом в руке. Он судорожно сжимал оружие, ладони его вспотели. До тех пор он никогда не убивал человека – во всяком случае хладнокровно, с заранее обдуманным намерением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30