— Или твои любовницы? Например, Селест?К собственному удивлению, Брент почувствовал новый прилив вожделения, но взял себя в руки.— У Селест грудь полнее, — заметил он с отсутствующим видом. — И соски темнее, и бедра, разумеется, пошире твоих. Есть за что подержаться.Байрони захотелось посмеяться над ним, отплатить ему тем же, но она не смогла — чувствовала себя потерянной и оскорбленной. Она выскользнула из постели и взялась за халат. Где же ее гордость?— Я солгала тебе, как ты догадался, — произнесла она холодным, отсутствующим голосом. — Я ненавижу тебя.Брент, не отрывая глаз, смотрел на Байрони. Дыхание перехватило.— Но зачем же ты сказала, что любишь?Потому что люблю, но ты меня не любишь, и я не хочу, не могу дать тебе такую власть над собой.Байрони заставила себя равнодушно пожать плечами.— Ты сам дал ответ, Брент. Разумеется, чтобы получить то, чего хочу.— И чего же ты хочешь?Она опустила ресницы, чтобы он не увидел боли в ее глазах. Ее губы шевелились, но она не могла произнести ни слова.— Уверен, что довольно скоро ты скажешь мне, — бросил Брент и быстро поднялся. — Одевайся, Байрони. Мы и так уже опоздали к ужину. * * * — Брент! Слышал, слышал, что вы вернулись домой. Добро пожаловать.Брент пожал протянутую Джеймсом Милсомом руку, задержав взгляд на лице человека, который был одним из ближайших друзей и ровесников отца. Он выглядел стариком — лицо в морщинах, тонкие седые волосы. Неужели и его отец перед смертью был таким же старым?Брент проглотил подступивший к горлу комок. Десять лет — не малый срок.— Да, я вернулся в Уэйкхерст на прошлой неделе.Мне нужно поговорить с вами, мистер Милсом.— Я ждал вас, Брент. Садитесь, пожалуйста.Брент опустился в большое кожаное кресло напротив письменного стола красного дерева, за которым обычно сидел Джеймс Милсом, и обвел взглядом отделанный темными панелями кабинет.— Я хорошо помню письменный стол, и эти картины, — проговорил он. — Вы по-прежнему выставляете своих лошадей на скачки, сэр?— Да, действительно. Вот новая картина. — Милсом указал на изображение чалого жеребца для скачек на короткие дистанции. — Его звали Снаряд.Бедняга подох несколько лет назад. Хорошо, что удалось сделать его портрет. Думаю, это к лучшему — он на скачках сломал ногу. Ну да хватит об этом.— Начиз изменился, — заметил Брент. — Новые здания, шумные причалы, больше судов на реке.— Да. — Милсом покачал седой головой. — Пароход, на котором вы когда-то уплыли — «Леди Фортуна», — несколько лет назад взорвался. Идиот капитан поднял пары, чтобы похвастаться скоростью. И угробил человек пятнадцать. Как я понимаю, вы недавно женились. Примите мои поздравления.— Благодарю вас, сэр.Джеймс Милсом сел за письменный стол и теперь внимательно изучал сидевшего напротив молодого человека. Совсем мужчина, подумал, он словно стряхивая с себя воспоминания о красивом самоуверенном юнце, каким тот запомнился ему.— Ваш отец пожалел о том, что произошло, Брент, — сказал он напрямик, без предисловий. — Конечно, не сразу, уж очень он был рассержен. — От старика не укрылось движение Брента, машинально тронувшего пальцами шрам на щеке.— Он вам обо всем рассказал?— Да, и только я один знаю, что тогда произошло.Простите меня, Брент, за то, что я позволяю себе бередить старые раны. Но вы же пришли ко мне, чтобы поговорить об отце, не правда ли?— И о нем, и о других вещах, — вздохнул Брент. — На его месте я, вероятно, убил бы такого сына. Я был бы не слишком хорошим сыном?— Все в прошлом, Брент.— Да, он умер, и теперь слишком поздно пытаться что-то исправить.— Знаете, что он десятки раз перечитывал ваши письма к брату? Следил за успехами. Узнав, что вы открыли салун в Сан-Франциско, был очень рад за вас. Помню, с удовольствием говорил мне, что наконец-то вы осели на месте, наконец поладили с самим собой.Брент помнил то письмо, последнее из написанных им. Оно было проникнуто возбуждением, удовлетворенностью, надеждами.— Как жаль, что он не дожил до вашей свадьбы.Он очень бы порадовался.— Думаете? Я не уверен. Возможно, он представлял себе моего сына, в далеком будущем, в постели с новой соблазнительной молодой женой отца. Иронический итог, воздаяние конечной справедливости.— Не могу представить, чтобы вашей молодой жене вздумалось умереть, — сухо заметил Джеймс Милсом.— Как и я не мог представить, что умрет моя мать.Милсом, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.— Я думаю, пора избавляться от чувства вины, Брент. Сам я вас, разумеется, не осуждаю, и ваш отец тоже перестал осуждать очень скоро после вашего отъезда. Лорел… — он помолчал, тщательно подбирая слова. — Не считаю, что разумно, как для мужчины, так и для женщины избирать себе спутника жизни за пределами своего поколения. Ваш отец осознал свою ошибку очень быстро. Правда, не раньше, чем застал вас в постели с Лорел. После этого он никогда не был близок с нею.— Почему? Потому что я ее осквернил?— Нет, потому что переживал из-за своей глупости и слепоты. Послушайте, Брент, ваш отец провел последние годы не в одиночестве. Он нашел себе другую и был счастлив.Брент подался вперед в кресле.— Я не стану называть вам имя этой леди. Достаточно сказать, что он был осмотрителен, и опять-таки я единственный человек, кому он доверил свою тайну.— Вы меня утешили, — заметил Брент. — Видит Бог, он этого заслуживал. Если бы только я не был таким эгоистом, если бы понимал…— Мне никогда не доводилось встречать восемнадцатилетных юношей, которые были бы святыми, Брент. Ну а теперь должен сказать тебе кое-что. Я виделся с вашим отцом перед самой его смертью. Он хотел написать вам письмо.., как я думаю, очистить свою и вашу душу. Но на это уже не оставалось времени. К сожалению. Что же касается его завещания, то он поначалу лишил вас наследства, но очень скоро, года через два, изменил решение.Письмо. Да, подумал Брент, сцепив пальцы, жаль.— Будь я на месте отца, я сделал бы своим наследником Дрю.— Ваш брат не интересуется ничем, кроме живописи, вы же знаете. Что до Лорел, я нахожу весьма небезынтересным то, что он, так сказать, передал ее в ваши руки.— Над этим я пока еще не думал. — Брент помолчал, потом осторожно проговорил:— Есть и еще одна причина моего визита к вам, сэр. Речь идет о Фрэнке Пакстоне.— А, да, разумеется.— Уверен в том, что управляющий Уэйкхерста годами набивает себе карманы, в особенности с того времени, как заболел отец.— Вы, вероятно, правы, но доказательствами я не располагаю. Больной хозяин или хозяин в отъезде — вот причина подобных вещей, сами понимаете. На вашем месте, Брент, я просто уволил бы этого парня.Но кто тогда станет управлять плантацией?— Сначала я с удовольствием свернул бы ему шею.Пакстон пользуется услугами вашего банка?— Нет, он вовсе не дурак. Скажите, ваша жена с Юга?«Не дурак и я», — подумал Брент, хорошо понимая, куда гнул мистер Милсом.— Она провела отроческие годы в Бостоне, а в прошлом году вернулась в Калифорнию.— Значит, наши традиции ей непонятны.— Да, совершенно. Но сказать правду, и я понимаю здешние порядки не лучше ее. И откровенно говоря, не представляю, как следует поступить.— С Уэйкхерстом?— Да, и с Лорел, как я уже сказал.— Я, разумеется, могу помочь найти нового управляющего.Брент нетерпеливо взмахнул рукой:— Дело не в этом. Мне кажется, я стал в некотором роде аболиционистом. Вам, конечно, известно, что Калифорния стала свободным штатом. Я больше не могу терпеть тех вещей, которые здесь происходят.— Вы знаете не хуже меня, Брент, что реальных изменений не произойдет, пока полностью не изменится вся экономическая ситуация. Дело только в этом. В экономическим смысле Юг не может существовать без рабства.— Я не смогу в этом участвовать.— Да, это серьезно. И что же вы намерены делать с вашим наследством?Брент с унылой улыбкой покачал головой:— Не вижу ничего другого, как вернуться в Калифорнию во главе пяти сотен освобожденных негров.— Это тоже серьезно. Прямо не знаю, что посоветовать. Я банкир, и все мои активы напрямую связаны с институтом рабства, но я не стану говорить громких слов о том, к чему вас обязывает право по рождению и солидарность с другими плантаторами.Может быть, стоит продать плантацию?— Неграм от этого не станет легче.— Вы говорили об этом с Лорел?Брент покачал головой, поднимаясь из кресла.— Надо обо всем как следует подумать. Благодарю за то, что меня приняли.Джеймс Милсом тепло пожал Бренту руку.— Если снова захотите посоветоваться со мной, я всегда к вашим услугам.Брент задумчиво выехал из города, придерживаясь кромки высокого обрывистого берега, с которого открывался вид на Миссисипи. На какой-то пустынной полянке он остановился и привязал жеребца к нижнему суку крепкого дуба. Он медленно прошелся по краю обрыва, поглядывая вниз, на бурлившую мутную воду.Потом сел на землю, прислонившись спиной к древнему вязу, и вытянул ноги.Что ему делать?Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу заметил лошадь и всадника на ней. Подняв глаза, он вдруг увидел прямо перед собой особу в голубом бархатном костюме для верховой езды с очаровательно растрепанными ветром золотисто-каштановыми волосами под надетой набекрень шапочкой.— А, — не шевельнувшись, чтобы подняться, лениво произнес Брент. — Моя дорогая Лорел. Как это вам удалось меня разыскать? Глава 28 Сидя в седле, Лорел смотрела на Брента и чувствовала такую же непреодолимую тягу к нему, какую испытала в день его приезда в Уэйкхерст. Впрочем, нет, чувство на сей раз не было непреодолимым, сейчас она владела собой. Она долго любовалась им, не произнося ни слова: черные сапоги, блестящие, как его черные спутанные волосы, доходили ему почти до коленей, а мускулистые, крепкие бедра притягивали ее глаза как магнит. Лорел наконец взглянула ему в глаза, и ее передернуло от прочитанного в них сарказма. Она медленно спешилась и привязала лошадь рядом с жеребцом Брента.Он даже не поднялся! На месте Брента все знакомые Лорел джентльмены засыпали бы ее изысканными комплиментами. Она грациозно подошла к нему, похлопывая плеткой по юбке.— Не знаю, привязал ли бы я вашу лошадь рядом с ним, Лорел, — лениво заметил Брент. — Она приятная кобылка, а он вполне… — Не закончив фразу, он широко улыбнулся Лорел.— Я увидела вашу лошадь, — резко заговорила она. — И остановилась. Вы ездили в Начиз?— Да.— Зачем?Брент удивленно поднял бровь.— Это допрос?— А, так, значит, вы ездили к какой-то женщине? И теперь боитесь, что я расскажу об этом вашей женушке?— Вы знаете здесь какую-нибудь женщину, которая могла бы мне понравиться, Лорел?— Ах, перестаньте, Брент!— Я, — помолчав, сказал он, — ездил к мистеру Милсому. Он рассказал мне много интересного.— Могу представить! На вашем месте, Брент, я бы держалась подальше от этого старика. Ваш отец ему совершенно не доверял… Последние несколько лет они едва разговаривали друг с другом.Все еще улыбаясь, Брент недоумевал, почему Лорел клеветала на Джеймса Милсома. Уж не был ли он одним из клюнувших на нее глупцов?— Не слишком ли вы категоричны? Не беспокойтесь, Лорел, мистер Милсом джентльмен, а джентльмен никогда не позволит себе отозваться неуважительно о леди.— Не то что вы?— Не то что я, — мягко согласился он. — Вы хотели что-то сказать мне, Лорел? Или продолжите свою прогулку?Лорел помолчала. От нее не ускользнул взгляд Брента, на мгновение задержавшийся на ее груди. «Он по-прежнему восхищается мною, — подумала она, — по-прежнему хочет меня». Она хотела его тоже, хотела всегда, но на этот раз она должна действовать осмотрительно. Она всегда пользовалась своей красотой, своим телом, чтобы добиваться того, чего хотелось. Да и что остается женщине?Она вспомнила о напряженной атмосфере вчерашнего вечера. Очевидно, между Брентом и его прелестной женой произошла какая-то размолвка.Байрони проявила внимание к Дрю, а он, этакий глупец, обрадовался.— У нас не было времени поговорить наедине, — мягким, тихим голосом ответила она на вопрос Брента.— Да, — согласился тот.— Когда я уезжала из дому, Байрони позировала Дрю. Мне показалось, их стесняло мое присутствие, и я уехала.Брент вспомнил свои слова о том, какой хотел бы видеть Байрони на портрете — обнаженной, раскованной. Но только для него одного. Досадуя на себя, он резко спросил:— О чем вы хотите поговорить со мной, Лорел?Так и будете стоять около меня или, может быть, присядете?Она грациозно села рядом с Брентом, расправляя широкие юбки.— Знаете, — задумчиво промолвил Брент, — я думал, вы постареете. В конце концов, когда я отсюда уезжал, мне было всего восемнадцать. Однако теперь вы, пожалуй, еще красивее, чем тогда.— Благодарю вас.Брент подумал о том, будет ли Байрони через десять лет красивее, чем теперь. И решил, что это невозможно.— Так о чем же вы хотели поговорить? — снова спросил он.Лорел пожала плечами, не отрываясь глядя на него.— Меня, разумеется, беспокоит будущее. Мое будущее. Ваш отец таким странным образом распорядился своей собственностью. Я хотела бы знать, как намерены поступить вы.— Вот это прямой разговор, — заметил Брент. — На душе становится легче, когда женщина говорит без обиняков, Лорел. — Брент посмотрел на спокойную гладь реки. — Я любил приходить сюда мальчиком, особенно после смерти матери. Мне ее очень не хватало.Лорел промолчала.Он повернулся к ней:— Сказать правду, Лорел, я пока не решил, как поступлю.— Вы могли бы, разумеется, остаться. Ведь вы здесь родились и выросли. Этого желал и надеялся на это и ваш отец.Удивительно, подумал Брент, вспоминая слова Джеймса Милсома о том, как обрадовался отец известию, что он приобрел салун, что наконец осел на месте.Если отец действительно так думал, зачем же тогда сделал его наследником? Он должен был понимать, что Бренту придется вернуться.Лорел протянула руку и легко коснулась его рукава.— Вы могли бы многое найти здесь, Брент.Надо было быть совершенно слепым, чтобы не увидеть в ее глазах откровенного предложения. Он подумал о Байрони, позировавшей Дрю, улыбающейся ему.— Вы, несомненно, правы, — проговорил он и быстро поднялся. — Проводить вас в Уэйкхерст?Лорел кивнула и взяла протянутую руку. Брент тут же выпустил ее ладонь. Она взглянула на него и очень тихо сказала:— Десять лет назад я была очень молода, Брент.Молода и глупа, как и вы.Брент промолчал. Он взял Лорел за тонкую талию и поднял в седло. Чувствуя, как ее глаза сверлили ему спину, он шагнул к своему жеребцу.Когда Брент с Лорел легким галопом подъехали к дому, Байрони и Дрю сидели на веранде и пили фирменный мятный напиток Мамми Бас. Байрони заметила, как Брент наклонился к Лорел, что-то сказал и, закинув голову, рассмеялся. Если бы под рукой у нее было ружье, она бы его пристрелила. Повернувшись к Дрю, она заговорила с ним громким и деланно веселым голосом. Не успела она произнести и двух слов, как ее прервала Лорел.— Вы уже закончили.., работать?Вкрадчивая сука! Прежде чем Байрони успела заговорить, Дрю небрежно ответил:— Погода слишком хороша, чтобы усидеть в четырех стенах. Взгляни на эскиз Байрони, Брент. Мне важно знать твое мнение.Брент бросил на Байрони взгляд, заставивший ее залиться краской. Она готова была выпалить, что, когда позировала, на ней было столько всего надето, что сама тетя Аида осталась бы довольна.Однако она неловко вскочила и одернула юбки.— Правда, почему бы тебе не посмотреть? А я пойду переоденусь и поеду. — Байрони помолчала, подняв подбородок выше на добрый дюйм, не спуская глаз с мужа. — Надо привезти на плантацию еду и одежду для рабов.— Нет, — тихо возразил Брент. — Никуда ты не поедешь.«А, — подумала, она кусая нижнюю губу, — хозяин сказал свое слово».— Почему?— Потому, дорогая моя, что это нелепая трата денег, как я уже тебе говорила, — вмешалась в разговор Лорел.Брент ничего не мог с собой поделать — широко улыбался жене. Она была готова оторвать ему ухо.— Вот что, Байрони, в самом деле пойди переоденься, а потом я поеду с тобой, и мы обсудим твои.., планы.«Он издевается надо мной», — думала она, поднимаясь по ступенькам. Наверху ее ожидала Лиззи, необычно спокойная. Обычно она без умолку болтала, пока ее ловкие пальцы управлялись с пуговицами и расправляли складки. Но сейчас голова Байрони шла кругом от бесконечных мыслей, и она ни о чем не спросила девочку.Когда Байрони вернулась на веранду, Брент сидел рядом с Лорел с бокалом мятного напитка в руке.— Я готова, Брент, — бросила она.— Так быстро? — спросил тот, подчеркнуто растягивая слова. — Что ж, хорошо. С моей стороны было бы в высшей степени невежливо заставлять ждать леди, в особенности собственную жену.Спустя пятнадцать минут они уже направлялись бок о бок на плантацию. Байрони внезапно повернулась.— Вчера вечером ты спрашивал, чего я хочу, Брент.— Спрашивал, разве? Страшно глупо с моей стороны. Ну так и в чем же дело? Хочешь возвратиться в Бостон? С бриллиантами и с большими деньгами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40