Первые дни были полны новыми впечатлениями. Я выезжала верхом с сестрой, и она показала мне ферму Лонгриджей.По ее словам, Ричард съездил к ним и выразил благодарность за все, что они сделали для нее, хотя отношения остались напряженными. Она рассказала и о том, как Ричард вызывал Лонгриджа на дуэль.— Дуэль! — воскликнула я удивленно. Этот факт бросал новый свет на его характер. — Я не думала, что он способен на столь безрассудные поступки. — И что за дуэль? Из-за женщины?Анжелет рассмеялась.— Конечно, нет. Люк Лонгридж непочтительно отозвался о нашем короле.— Так, значит, твой муж ярый роялист? Она задумалась.— Пожалуй, он просто солдат, чей долг — быть верным королю.«Ну да, — подумала я. — Это человек, который всегда ведет себя так, как положено. Возможно, он вовсе не в восторге от короля, но он служит ему и поэтому будет защищать его в любом случае, а если придется, то и ценой своей собственной жизни».Генерал был из тех людей, которые всегда строго придерживаются принципов.Итак, я гуляла, каталась верхом и болтала с Анжелет. Время от времени я замечала, что, когда дело идет к ночи, на ее лице появляется напряженное выражение. Иногда я тихо открывала дверь ее спальни и проскальзывала внутрь. Если ее там не было, я знала: она возлежит на брачном ложе.Однажды Ричард ненадолго уехал и не ночевал дома. Я была поражена тем, сколь явным было охватившее сестру чувство облегчения. И тем не менее, когда она говорила о муже, в ее глазах читалось такое восхищение, что любой сказал бы: она вне всяких сомнений любит его.Я пыталась разговорить Анжелет, узнать подробности об этой стороне их взаимоотношений.— Вскоре, — сказала я, — мы, должно быть, услышим о том, что ты опять готовишься стать матерью. Услышав это, она вздрогнула.— В чем дело, Анжелет? Ведь ты хочешь иметь детей, разве не так?— Конечно.— А он… твой муж?— Ну разумеется, он хочет иметь детей.— Так если вы оба хотите…Она отвернулась, но я схватила ее за руку.— Ты счастлива, Анжелет?— Конечно.— Брак — это все, что тебе нужно… все… Я заставила ее взглянуть мне в лицо, потому что так она неспособна была меня обмануть. В ее глазах затаилась пустота, как всегда, когда она пыталась что-то скрыть от меня.— В браке есть стороны, — сказала она, — о которых ты и понятия не имеешь.— Например?— Я не могу объяснить. Тебе придется подождать до тех пор, пока ты сама не обзаведешься мужем.Я убедилась в том, что раньше лишь подозревала. Страсти, охватывавшие меня, были ей совершенно чужды. Возможно, при нашем рождении судьба, деля между нами определенные человеческие качества, ограбила одну, отдав все другой.С этого момента ситуация для меня прояснилась. Я поняла, что моя сестра стоически несет свое бремя, время от времени выполняя обязанности, связанные с брачным ложем. Любопытно, какое впечатление производило на супруга такое ее отношение. Он должен был это чувствовать и вряд ли радовался этому.Я с нетерпением ждала вечеров, которые мы проводили вместе. Я играла с Ричардом в шахматы и иногда обыгрывала его. Он был несколько удивлен, но в то же время и обрадован.Ему нравилось расставлять на нарисованном плане местности оловянных солдатиков, показывая нам наглядно, каким образом он выиграл ту или иную битву.Я внимательно наблюдала за его действиями, решив завоевать его внимание Я задавала вопросы, касавшиеся тактики, а однажды даже выразила сомнение в разумности какого-то передвижения войск. Его четко прорисованные брови удивленно приподнялись, словно он был поражен безрассудством профана, пытавшегося спорить с профессиональным военным.Однажды я переставила пехоту на другую позицию. Вместо того, чтобы поправить меня, Ричард сказал:— В таком случае, я перебросил бы свою кавалерию вот сюда.— Пехота находится за грядой холмов, — указала я. — Ваша кавалерия не будет знать о том, что моя пехота сменила позиции.— Это можно будет заметить.— Нет. Они двигались ночью.— Разведчики сообщат мне об этом.— Мои разведчики давно знают ваших. Слишком уж часто вы использовали одних и тех же людей. Они ввели вас в заблуждение, и вы уверены, что пехота находится вот за этими холмами. А они уже давно здесь.Наши взгляды встретились, и я увидела блеск в его глазах.— Что вы знаете о военном деле? — спросил он.— В бою руководствуются стратегией и тактикой. Женщины, как вы знаете, весьма искусны в этих науках.Он развеселился и, как мне показалось, пришел в возбуждение. Мы продолжали разыгрывать игрушечную битву.Анжелет сидела в кресле, наблюдая за нами.Потом, когда мы остались наедине, она сказала:— Тебе не следовало так говорить с Ричардом. Это звучало очень самонадеянно! Как будто бы ты разбираешься в военных делах не хуже, чем он.— Это всего лишь игра в солдатики.— Для него эти игры — реальность. Это битвы, в которых он участвовал и одержал победы.— Тогда ему пойдет на пользу соперник-генерал, способный перехитрить его.— Берсаба!— Да что тут такого!— Я не думаю, что он остался доволен. Конечно же, он остался доволен, и мы продолжали наши сражения на бумажных полях и на шахматной доске. Я уже предвкушала будущие вечера, когда я хорошенько узнаю Ричарда, а он — меня. По ночам, оставаясь наедине с собой, я продолжала думать о нем, понимая, что сильное влечение к нему, которое я ощутила при первой встрече, не исчезло. Напротив, с каждым днем оно разгоралось. Однажды Анжелет сказала мне:— Вчера вечером Ричард говорил о тебе.— Да? — с нетерпением откликнулась я. — И что же именно?— Он сказал, что нам следует развлечься. Он думает, что нам пора отправляться в Лондон. По его словам, там будет гораздо интересней.— Но ты же сказала, что он говорил обо мне.— Он и говорил о тебе. Он сказал, что мы должны найти для тебя мужа.Я разозлилась и сказала:— Он хочет, чтобы я поскорее покинула ваш дом?— О нет, Берсаба, ничего подобного. Ему нравится, что ты здесь, потому что это радует меня. Он говорит, что ты умна и красива и должна выйти замуж. Просто сейчас он хочет, чтобы мы побыли здесь ради моего здоровья. Ричард считает, что я еще недостаточно окрепла и мне пока нужно немножко пожить спокойной жизнью.Он признает, что я умна и красива, но хочет найти для меня мужа.Я была польщена и одновременно обозлена и расстроена.Мне не очень нравился подбор слуг в этом доме. Если бы я была хозяйкой в Фар-Фламстеде, то обзавелась бы большим количеством прислуги. Всем заправляли здесь, определенно, супруги Черри, а также Джессон, бесшумно передвигающийся, незаметный и в то же время незаменимый человек, попадавшийся на глаза так редко, что можно было забыть о его существовании. Он был здесь кем-то вроде серого кардинала; во всяком случае, мне так показалось, поскольку все слуги отзывались о нем с почтением. Мэг исполняла обязанности камеристки Анжелет, а ее сестра Грейс по совместительству была местной повитухой. Анжелет была убеждена в наличии у Грейс исключительных способностей — ведь та определила беременность Анжелет еще до того, как о ней узнала сама Анжелет.Я подумала, что это очень похоже на Ричарда — завести в доме порядок, при котором главную роль играют мужчины. Как я поняла, в свое время все они служили под его началом и по тем или иным причинам покинули армию. Он был их благодетелем и по-своему холодно, аналитически рассудил, что именно поэтому они будут ему верны.Миссис Черри с мужем были довольно заурядной парочкой: она заведовала кухней, а ее супруг вместе, с Джессоном выполнял все основные обязанности. Надо отдать должное, дом велся образцово. Все часы показывали точное время, а пища подавалась в назначенный срок — с боем часов. Выглядело это забавно.Анжелет вряд ли можно было назвать хозяйкой дома, поскольку она не внесла в установленный распорядок никаких изменений. Будь я на ее месте, я сделала бы это хотя бы для того, чтобы показать слугам, что я здесь хозяйка.Несомненно, я вызывала у них определенный интерес, и, как мне показалось, легкие подозрения. Частенько я замечала, как они настороженно посматривают на меня, словно прикидывая, что я могу натворить.Маленький замок с самого начала заинтересовал меня, а когда Анжелет сообщила, что приближаться к обветшавшему строению опасно и что именно Ричард запретил это, замок заинтересовал меня еще больше. Анжелет предупредила, что ее муж очень рассердится, если кто-нибудь нарушит его приказание.Она привела меня в комнату Замка, где когда-то жила первая жена хозяина. Недолгий брак, длившийся около года, после чего она умерла при родах.— Что ты знаешь о его первой жене? — спросила я.— Очень немногое, — прозвучал ответ. — Слуги почти ничего не рассказывали о ней. Она ведь умерла более десяти лет назад.— А Ричард? Ты его расспрашивала?— Думаю, ему бы это не понравилось.— Ты, Анжелет, прекрасная жена, я уверена. Ты всегда поступаешь так, как он хочет?— Конечно. Зачем ты иронизируешь?— Нет, я просто подумала, что на твоем месте время от времени устраивала бы небольшой бунт.— Ничего подобного. Ты еще не была замужем и ничего не знаешь о взаимоотношениях между мужем и женой. Естественно, я хочу угодить ему во всех отношениях…Ее голос дрогнул. «Бедная моя маленькая сестренка, — подумала я, — ты хочешь во всем услужить ему, даже в том, что заставляет тебя испытывать неприятные ощущения».Ситуация и развлекала и интриговала меня. В его присутствии я постоянно чувствовала волнение. Я заметила, что в течение всего дня жду вечера — этих вечеров, выглядящих столь тихо и безобидно, когда Анжелет усаживалась в кресло со своим рукоделием, а мы с ним начинали разыгрывать сражения на шахматной доске или на бумажных полях.Я прочитала некоторые из книг в его библиотеке. Однажды Ричард застал меня там, войдя почти неслышно, и заглянул в книгу через мое плечо.— Что вы читаете, Берсаба? Я показала ему книгу.— И это вас интересует?— Чрезвычайно.— Вам надо было стать солдатом.— Думаю, что женщин не берут на воинскую службу.— Есть по крайней мере одна женщина, которая, я в этом убеждена, показала бы себя не хуже многих мужчин.— Боюсь, что я не управилась бы с оружием, а вот разрабатывать план сражения — другое дело.— Вас следовало бы немедленно произвести в генералы.Слегка приподнявшиеся уголки его губ доставили мне удовлетворение: он был не из тех людей, кто часто улыбается. Почему? Потому ли, что у него была нелегкая жизнь? Хотелось бы мне это знать. Я не была уверена в том, что влюблена в него. Я знала, что хочу быть с ним, хочу заниматься с ним любовью, и хочу этого столь страстно, что все остальные чувства подавлены этим. С Бастианом дело обстояло по-другому. В моем кузене не было никаких тайн. Я знала обо всех важных событиях в его жизни. Здесь же был муж моей сестры, вызвавший во мне огромное физическое влечение, ошеломившее меня в первый же момент и растущее день ото дня. Оно увеличивалось еще и потому, что его облик был столь холоден. Будучи женщиной, я понимала, что это всего лишь защитная маска, военная хитрость, подобная тем, к которым он прибегал в бою. Каждый день я узнавала о нем что-нибудь новое, поскольку он был главным объектом моих интересов. Ричард был крайне консервативен; он был воспитан в духе веры в определенные идеалы и никогда не отказался бы от них, хотя во всех остальных вопросах руководствовался логикой. Верность королю и верность жене следовало соблюдать. Я восхищалась этим и в то же время чувствовала извращенное желание разрушить эти устои. Что-то с ним в прошлом произошло, что-то трагическое, я была в этом уверена. Часто мне казалось, что тайна кроется именно в этом загадочном доме. Любопытно, эти слуги, Черри и Джессоны, знали ли они что-нибудь? Они уже давно служат у него. Его юная жена умерла при родах.Любил ли он ее нежно, страстно? Какая это трагедия — одновременно потерять и жену и желанного ребенка… ведь Ричард из тех мужчин, что мечтают о сыновьях. Конечно, это семейная традиция — заботиться о продолжении рода. У него был, как я слышала, младший брат, живший в замке Фламстед на севере страны. Видимо, Ричард навещал его во время своих поездок по стране. А почему он ждал целых десять лет, прежде чем снова жениться? Почему женился именно на Анжелет? Только потому, что она хорошенькая? Трудно оценить привлекательность чьего-то лица, если оно — точная копия твоего собственного. Конечно, в ней была невинность — качество, которого у меня не было. С ее девственной натурой она всегда будет оставаться невинной. Сестра была любящей, эмоциональной, романтичной — и напрочь лишенной страстей. И вновь я представила себе, как природа делит между нами свойства личности: «Это для тебя, Берсаба, а вот это для тебя, Анжелет». Доброта, мягкость, простота — для Анжелет. А для Берсабы — ошеломляющая чувственность, которая, обрушиваясь на меня, требовала немедленного удовлетворения, не считаясь с последствиями. Вот это главное, и это будет руководить всей жизнью Берсабы. Она до мозга костей эгоистична, горда, высокомерна. Но у нее живая натура, она способна многому научиться и, может быть, хотя она сама в этом не уверена, способна достигать поставленных целей.Я подумала, что не такая уж я плохая. Прикоснувшись к оспинам над бровями, я припомнила, с какой решительностью бросилась спасать Феб, считая это исполнением своего долга. В момент выезда из дома, отправляясь за повитухой под проливным дождем, я, конечно, не знала, как эта поездка перевернет всю мою жизнь. А поехала бы я, зная это заранее? Разумеется, нет. Я не настолько благородна.Шли дни. Уже прошел месяц со дня моего приезда в этот дом. Анжелет постоянно демонстрировала утомляемость, но я знала, что это только предлог, чтобы лишний раз не делить огромное ложе с мужем. Он не проявлял излишней настойчивости — в этом я была уверена.И тем не менее сестра надеялась забеременеть. Она и в самом деле хотела иметь ребенка. Наверное, она стала бы прекрасной матерью, и, как я подозреваю, рассчитывала, забеременев, получить законный повод уклоняться от этих ночных объятий.А потом неожиданно, без всякого предупреждения, ко мне подкралось искушение.Однажды к Ричарду прибыл посыльный, и генерал немедленно отправился в Уайтхолл, сказав нам, что рассчитывает вернуться на следующий день.Я была расстроена, поскольку день, проведенный без него, был для меня пустым днем, и ломала голову над тем, чем бы занять себя. Я не могла, как Анжелет, часами корпеть над каким-нибудь рукоделием. Пока было светло, я могла читать, ездить верхом, бродить по саду. Несколько раз я подходила к окружавшей замок высокой стене, верх которой был, как я уже знала, усеян вмурованными в нее осколками стекла. Да, Ричард потрудился на совесть, стараясь преградить путь желающим добраться до таинственного здания.Накануне мы договорились с Анжелет, что после обеда вместе покатаемся верхом, но когда я уже собиралась переодеваться в костюм для верховой езды в мою комнату вошла Мэг с сообщением, что Анжелет хочет мне что-то сказать.Сестра была в Синей комнате, и я тут же пошла к ней. Она лежала на кровати и выглядела далеко не лучшим образом. Причина была очевидна — флюс на левой щеке.— Это зубы, госпожа, — пояснила Мэг. — У хозяйки это началось с утра.Я подошла поближе. Глаза Анжелет были полузакрыты, она явно страдала от боли.— Тебе бы сейчас маминой настойки ив ромашки, — сказала я. — Она всегда помогает.— У миссис Черри тоже есть, — подсказала Мэг. — Она хорошо разбирается в травах.— Тогда я схожу к ней, — сказала я. Миссис Черри находилась на кухне. Ее лицо было розовым от жара очага. Она бросила на меня уже знакомый мне быстрый, подозрительный взгляд, и лишь потом ее лицо сложилось в обычную благодушную улыбку.— Миссис Черри, — обратилась я к ней, — у моей сестры сильно болит зуб. Мэг сказала, что у вас есть какое-то лекарство.— Слава Богу, госпожа, действительно есть. У меня для них есть даже специальная кладовочка. Я дам снадобье, от которого она уснет, а зубная боль тем временем пройдет.— Наша мать делала смесь из настойки ромашки с маковым отваром и еще с чем-то. Это очень помогало.— У меня примерно то же. Все пройдет в свое время, нужно только пару раз попить настоя.— Вы дадите его мне?— С огромным удовольствием, госпожа. Миссис Черри дала мне бутылку, и я тут же отправилась назад к сестре. По пути я понюхала жидкость. Она пахла немного не так, как та, что готовила наша мать.— Прими это, Анжелет, — сказала я, — и поспи. Она выпила, а я присела рядом, ожидая, когда сестра уснет.Я вглядывалась в черты ее лица. Во сне она выглядела такой юной, такой невинной. Волосы, рассыпавшиеся по подушке, открыли чистый, светлый лоб. Невольно я ощупала пальцами кожу над бровями. Если бы мы лежали рядом, то нас, несомненно, нетрудно было бы различить. Меченая — Берсаба. Я вдруг ощутила бешеную зависть к ней — ведь она была его женой, а я могла только мечтать об этом. Потом я вспомнила испуганное выражение ее глаз, когда приближался вечер и надо было выдумывать какой-то предлог, чтобы остаться в Синей комнате, и мне стало жаль ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43