— Он не оставил мне выбора.— Но он всего лишь изложил свои взгляды.— Оскорбив тем самым короля.— Но не лично вас.— Дорогая госпожа Лэндор, я являюсь одним из генералов короля. Всякое оскорбление короля относится и ко мне лично.— Неужели дуэль неизбежна?— Умоляю вас, не беспокойтесь. Это совершенно заурядное событие.— Которое, возможно, закончится смертью одного из вас!— Может, да, а может, и нет, — Но…— Становится холодно, пора идти. Больше он не произнес ни слова, и мне оставалось лишь позволить ему увести меня.Он провел меня к Сенаре, оживленно беседовавшей с группой гостей, поклонился и ушел.Я обрадовалась, когда бал наконец закончился, и мы в карете отправились домой, причем никто не склонен был к болтовне. Я вновь и вновь вспоминала разговор в саду, расценивая его как глупую ссору, которая тем не менее может привести к смерти одного из собеседников.Я знала, что если Ричард Толуорти будет убит, я не смогу забыть его до конца своих дней.Два дня я была в отвратительном настроении. Либо Ричард Толуорти будет убит, либо он убьет другого человека, что тоже не могло мне доставить радости. Как он мог столь бесцеремонно бросить вызов своему знакомому? Люк Лонгридж оскорбил монарха? «Ну что ж, — раздраженно думала я, — пусть король сам и защищает свою честь».Но Ричард был солдатом… человеком с идеалами. Конечно, он прав. Так убеждала я себя, начиная ненавидеть Лонгриджа, спровоцировавшего дуэль.Я спросила Карлотту, что бывает, если человека ранят на дуэли.— Иногда он умирает. Все зависит от того, насколько серьезна рана.— А что происходит с другим?— Ему, видимо, приходится бежать из страны. В конце концов, ведь это убийство.— Понимаю.— А почему ты спрашиваешь?— Так, интересуюсь. Ведь я должна изучать нравы и обычаи дворянства, верно?— Это нездоровый обычай.— Я обратила внимание, что очень многие обычаи можно назвать нездоровыми.— О, — усмехнулась Карлотта, — ты весьма наблюдательна.Я попыталась выбросить все это из головы, твердя себе, что глупо волноваться за человека, которого видела всего два раза в жизни, пусть даже и при необычных обстоятельствах: один раз — когда он спас меня, и другой — когда он вызвал соперника на дуэль.Как бы мне хотелось, чтобы со мной рядом оказалась Берсаба, с которой я могла бы поделиться своими мыслями. Я размышляла о том, когда же мать позовет меня домой. Возможно, я буду нужна для ухода за Берсабой. В письме мать сообщила, что Берсаба еще не скоро полностью оправится, и дала понять, что в деревне все еще болеют оспой, и она не хотела бы, чтобы я возвратилась до того, как окрестности, по ее выражению, очистятся.Я подумала, что если генерал Ричард Толуорти будет убит или вынужден бежать за границу, то мне нужно как можно скорее отправиться домой. Тогда все, что произошло в Лондоне, останется позади, а через некоторое время покажется и вовсе нереальным.Между тем миновала неделя, и Ричард Толуорти нанес нам визит.По счастливому стечению обстоятельств Сенара в тот момент находилась у соседей с прощальным визитом, так как собиралась на следующей неделе уехать в Испанию. Карлотта сопровождала ее, а сэр Джервис был в Уайтхолле. Генерал, очевидно, явился с обычным визитом к сэру Джервису, а когда ему сообщили, что хозяин отсутствует, он спросил, дома ли я.В результате я приняла его в небольшой гостиной, примыкавшей к холлу, и меня охватила радость, когда я увидела, что он не ранен и не похож на человека, собирающегося бежать из страны.— Я надеялся на то, что у меня будет возможность поговорить с вами, — сказал он, — поскольку в тот вечер, на балу, вы были очень обеспокоены.— Да. Я никак не могла толком понять, что это вдруг произошло и почему дело обернулось вопросом жизни и смерти.— В тех обстоятельствах у меня не было выбора, и я был вынужден бросить ему вызов, который, впрочем, не был принят. Я получил и принял извинения.Оскорбительные слова были взяты назад, и поэтому отпала необходимость драться на дуэли.— Я очень рада. Люк Лонгридж поступил разумно.— В душе он пуританин и не приемлет кровопролития.— Ну что ж, оказывается у них есть и положительные черты.Ричард Толуорти улыбнулся.— Вы действительно были взволнованы.— О да. Я решила, что либо он вас убьет, либо вы его убьете и будете вынуждены удалиться в изгнание.— Я признателен вам за беспокойство.— А как же иначе? Ведь вы спасли мне жизнь!— О, я был просто обязан это сделать.Похоже, я не смогла скрыть свою радость, и это явно доставило ему удовольствие.Некоторое время мы беседовали, а точнее, Ричард задавал мне вопросы о нашем доме. Ему также хотелось знать, долго ли еще я пробуду в Лондоне, и он очень внимательно выслушал мои объяснения: меня могут попросить вернуться домой в любой момент, это зависит только от состояния здоровья моей сестры и от того, прекратилась ли эпидемия в нашей округе.Затем он сказал:— Мне хочется надеяться, что вы еще на некоторое время здесь задержитесь. Или вы очень хотите домой?— Поначалу так оно и было. А теперь… я не уверена. Здесь так много интересного.— Стычки с нищими, дуэли? — подсказал Ричард Толуорти.— И встречи с интересными людьми, — парировала я.— Наверно, и в ваших местах попадаются интересные люди.— Да, — признала я, — но они… другие. А про себя я подумала: такого человека, как Ричард, я никогда не встречала и до конца жизни не встречу.Уходя, он взял мою руку и поцеловал ее, сказав:— Я буду навещать вас.Когда он уезжал, я глядела ему вслед, а затем поднялась в свою комнату, чтобы подумать о нем в одиночестве Если бы мне пришлось сейчас возвратиться в Корнуолл, что бы со мной стало? Неужели я бы считала себя несчастной? Несчастной потому, что вынуждена вернуться в родной дом, к любимой матери и к сестре — моей неотделимой части! Что со мной произошло?Я начала подозревать, что, как обычно, ни о чем не подумав, влюбилась в Ричарда Толуорти.Недели летели одна за другой. Сенара уехала, и я с грустью распрощалась с ней, чувствуя, что теряю друга. Выполняя свое обещание, в дом зачастил генерал Толуорти. Поначалу сэр Джервис ничего не мог понять. «Кажется, генерал Толуорти вдруг воспылал ко мне дружескими чувствами», — комментировал он эти визиты. Кроме того, мы часто встречались с генералом на званых вечерах и много беседовали с ним.Карлотта решила, что он влюблен в нее, но, будучи человеком строгих правил, вынужден тщательно все скрывать. Она отнеслась к этому весьма серьезно и стала сама посылать ему приглашения. Мне было интересно за этим наблюдать, поскольку в душе я была убеждена, что его интересует вовсе не Карлотта. В нем была какая-то врожденная сдержанность, почти скрытность, но между нами возникла незримая связь; нам не нужны были лишние слова, ему не обязательно было как-то выделять меня — я просто знала, что он приходит ради меня.Теперь я даже боялась, что мать может потребовать моего возвращения. Я представляла, как говорю ему о том, что вынуждена уйти из его жизни, и старалась вообразить, что мне ответит Ричард Толуорти. Я очень хотела видеть своих близких, но мысль о расставании с ним была невыносима.Вот что написала мне мать:«Моя милая Анжелет!Во-первых, я рада сообщить тебе, что твоя сестра поправляется, хотя до полного выздоровления ей еще далеко. Теперь я могу рассказать тебе о том, что она едва не умерла. Сейчас она все еще настолько слаба, что не встает с постели. Она шлет тебе самые наилучшие пожелания, но пока не в силах взяться за перо, чтобы написать тебе, дорогая. Будь уверена, она сразу тебе напишет, как только немного окрепнет.Моя главная забота — поставить ее на ноги. Врачи считают, что на это может уйти несколько месяцев и что вообще ее выздоровление можно считать чудом. Я прошу тебя, милая доченька, постарайся задержаться в Лондоне подольше. Я думаю, что тебе пока не следует сюда возвращаться, и если у тебя все в порядке, я вместе со всеми домашними буду спокойно дожидаться момента, когда тебе можно будет вернуться…»Я вновь и вновь перечитывала это письмо. Его содержание наполняло меня радостью. Я была благодарна матери за возможность остаться здесь и сознавала теперь, что находиться рядом с матерью, видеть свою родную сестру совсем не так важно, как просыпаться каждый день с мыслью: это может произойти сегодня. Я надеялась, что генерал Толуорти может в любой день сделать мне предложение.Наступила зима. Впервые в жизни я проводила Рождество вдали от дома. Мама прислала к празднику отрез шелка на платье и написала, чтобы я не слишком грустила из-за того, что мы в эти дни находимся вдали друг от друга. В этом году праздник в Тристан Прайори обещал быть менее веселым, чем обычно, так как Берсаба быстро утомлялась и вынуждена была ежедневно проводить в постели по несколько часов.Конечно, в поместье прибудут актеры и певцы; тетя Мелани и дядя Коннелл настояли на том, что праздник следует провести всем вместе, но поскольку отец, Фенимор и Бастиан все еще отсутствовали, праздник, конечно, лишался обычного своего блеска.«В следующее Рождество, — писала мама, — мы сумеем собраться все вместе, я в этом уверена.Итак, Рождество я праздновала в Пондерсби-холле, все было отнюдь не столь просто, как у нас дома. Например, мы поставили комедию масок по испанской пьесе, которую специально перевела Карлотта, и всем нам достались какие-нибудь роли. Мы начали репетировать спектакль за две недели до Рождества и сыграли его дважды — в Рождество и в Двенадцатую ночь. Главную роль, конечно, исполняла Карлотта, она играла прекрасно, и нужно признать, что присутствовавшие на спектакле молодые люди смотрели на нее с восхищением, а на сэра Джервиса — с завистью. Так что вполне простительной ошибкой было то, что она причислила к своим поклонникам и Ричарда Толуорти.Он уехал после рождественских каникул, и прошло несколько недель, прежде чем я вновь увидела его. Я уже начала волноваться, не забыл ли он обо мне.В январе выпал снег. В Корнуолле это случалось так редко, что за всю свою жизнь я видела снегопад всего три раза. Как это красиво! Мы играли в снежки, и я помню, что Бастиан особенно старался попасть в Берсабу.Здесь веселились по-другому. В снежки мы не играли, зато катались на коньках по замерзшим прудам, и это мне очень понравилось. Но я все время продолжала думать о Ричарде, гадая, увижу ли его вновь.Он приехал в начале февраля, в пасмурный день. Дороги, временно ставшие непроходимыми, вновь очистились, и от снежных завалов остались только кучки снега на полях и возле заборов.Когда Ричард вошел в холл, там жарко пылал камин. Я услышала, как он спрашивает привратника, дома ли сэр Джервис, и тут же вышла в холл, делая вид, что зашла сюда по чистой случайности.Я протянула ему руку и как можно спокойнее сказала:— Давно вы у нас не были, генерал.Он ответил, что был на севере страны по делам служебным. В этот момент появился сэр Джервис, и я отошла. Сэр Джервис проводил генерала в гостиную и приказал известить Карлотту о прибытии гостя.Я отправилась к себе в комнату. Мне не хотелось видеть, как Карлотта будет расточать любезности к тому же я пришла к выводу, что стала жертвой собственного воображения, решив, что Ричард Толуорти проявляет ко мне больший интерес, чем тот, которого следует ожидать от мужчины, спасшего девушку из рук разбойников и сделавшего ее невольной свидетельницей вызова на дуэль.Я расчесала волосы и сделала прическу, рассчитывая на то, что меня все-таки пригласят выйти, но этого не случилось.Через несколько дней Ричард Толуорти появился вновь. На этот раз я была в доме одна. Он попросил разрешения побеседовать со мной, и я приняла его в гостиной.— Я должен сознаться в том, что немножко схитрил, — начал он. — Я заранее узнал, что сэра Джервиса и его жены не будет дома. Поэтому я и зашел, надеясь застать вас.— Вы… хотели видеть именно меня? Мне показалось, что внезапно выглянуло солнце и засверкало ярче, чем в летний полдень, а весь мир вокруг запел от радости.— Я хотел поговорить с вами наедине.— Да? — едва слышно выдохнула я.— Прошу вас, присядьте, — сказал он. Я уселась у окна, сложив руки на коленях. Я не решалась даже взглянуть на него, боясь выдать охватившие меня чувства.— Я думаю, — продолжал генерал Толуорти, — что мы стали добрыми друзьями. Вы согласны с этим?— О да, конечно.— Вы преувеличиваете важность сделанного мной в день нашего знакомства. Я просто выполнил долг мужчины.— Я никогда не забуду о том, что ради меня вы рисковали жизнью.— О, вам следует взглянуть на это более реально. Подобные бандиты всегда трусливы. Они нападают только на женщин и детей. Кроме того, я был вооружен, так что, уверяю вас, ничем не рисковал. Но я начал с того, что мы стали друзьями. Я долго колебался, и, возможно, мне следовало бы колебаться и дальше. Вы очень молоды, Анжелет. Можно называть вас так?— Можно, я буду этому рада.— Это очаровательное имя, и оно очень вам идет.— О, пожалуйста, не льстите мне. Вам придется ждать целую вечность, пока я дорасту до него…Я не закончила фразу. Она прозвучала так, будто я имела в виду, что мы с ним всегда будем вместе. Я покраснела.Не обратив внимания на мою оплошность, Ричард спросил:— Сколько вам лет, Анжелет?— В июне исполнится восемнадцать. Он вздохнул.— Вы слишком молоды. Вы знаете, сколько мне лет?— В связи с вами я не думала о возрасте.— Как вы очаровательно выразились! Это хорошо, поскольку я значительно старше вас. В сентябре мне исполнится тридцать четыре года. Как видите, разница в возрасте велика.— Какое это имеет значение… для друзей?— Этот вопрос я и задавал себе в течение всех последних недель. Возможно, мне пока вообще не следовало заговаривать об этом.— Я уверена, что всегда лучше высказать то, что у тебя на душе.— Я решился просить вас выйти за меня замуж.— О!Больше я ничего не могла сказать. Я чувствовала, что во мне все поет от счастья. Значит, это и на самом деле случилось. Я не ошибалась. Я сказала про себя:« Слушай, Берсаба, я собираюсь замуж. Ты только подумай: я собираюсь выйти замуж за генерала королевской армии, самого прекрасного, самого храброго в мире мужчину «.Когда-то Берсаба сказала:» Любопытно, кто из нас раньше выйдет замуж?»— и, конечно, собиралась сделать это первой. Она всегда и во всем хотела быть первой. И отчего-то я всегда была с этим согласна, считая, что она имеет на это право.Но сейчас все обстояло по-другому. Больше всего на свете я хотела стать женой Ричарда Толуорти.— Да, — сказал он, — я вижу, что вы изумлены. Вы удивлены тем, что я, такой старый, осмеливаюсь делать предложение девушке, которой еще не исполнилось и восемнадцати лет. Ведь вы думаете именно так?Я рассмеялась довольно странным, почти истерическим смехом. Я никогда не смогу вести себя так же достойно, как Берсаба, которая наверняка знала бы, что сейчас ответить. Но что толку жалеть об этом? Ведь я была собой, а не Берсабой, а я всегда говорила первое, что приходило мне в голову.— Я не имею в виду ничего подобного! — воскликнула я. — Я всего лишь хочу сказать, что страшно рада тому, что вы сделали мне предложение. Я такая фантазерка… Я подумала, что вы можете заинтересоваться мной, а потом стала мечтать, что вы захотите жениться на мне, и… я бы просто не перенесла, если бы вы не сделали мне предложения.Ричард Толуорти подошел ко мне, и я встала. Я ждала, что он обнимет меня и прижмет к себе. Но он этого не сделал. Ричард просто взял мою руку и поцеловал — точно так же, как он сделал это на балу, когда нас представляли друг другу.— Вы милое дитя, — сказал он, — но слишком порывисты. Вы говорите серьезно?— От всего сердца, — ответила я. Генерал осторожно усадил меня обратно на приоконную скамью, а сам немного отошел и сел в кресло.— Вы не должны принимать поспешные решения, моя дорогая.— Я вас не понимаю. Вы рассчитывали получить отказ?Он улыбнулся.— Я делал предложение, надеясь услышать от вас» да «. Но вы так молоды.— Это недостаток, который со временем пройдет сам собой, — ответила я банальностью.— Но по мере того, как вы будете становиться старше, то же будет происходить и со мной. Вы должны внимательно выслушать меня. Когда вам исполнится двадцать четыре, мне будет сорок. Подумайте об этом.Я была так счастлива, что стала вести себя нахально:— Ну что ж, вы неплохо умеете считать.— Позвольте все-таки поговорить с вами серьезно. Вы вообще думали о замужестве?— Очень неопределенно. Иногда мы с сестрой болтали об этом. Мы гадали, какими будут наши мужья и которая из нас первой выйдет замуж. Видите ли, мы близнецы и привыкли все делать вместе. Вокруг нас было довольно мало подходящих женихов, и нам казался неизбежным брак с кем-то из соседей.— А потом, приехав в Лондон, вы встретили меня…— И была чрезвычайно обрадована! Я никогда ничему так не радовалась.— Вы находитесь в самом начале жизненного пути, дорогая. Давайте не забывать об этом. Я хочу, чтобы вы хорошо представляли, какая судьба ждет вас в случае замужества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43