Однако на вечерние собрания их пускали.
Дош осушил бурдюк и пробормотал слова благодарности. Голос Освободителя звенел над головой.
– Еды? – спросила женщина, по обыкновению скорбно улыбаясь. Асфраль, вот как ее зовут, Асфраль Повитуха.
– Еда? Какая? Д’вард уже поел?
– Нет.
– Тогда я подожду, пока он поест.
Она покачала головой, словно это удивляло ее.
– Все вы так говорите.
– Просто сегодня на всех еды не хватит.
– Многие из них принесли с собой.
– Но некоторые пришли голодными, а Д’вард не ест, если знает об этом. Единственное, что может заставить его поесть, – это если мы, остальные, откажемся есть – ведь мы все делаем, как он.
– Правда? Вы не будете есть, если он не будет?
Дош вздохнул:
– Будем надеяться, нам не придется проверять это на деле.
Он огляделся по сторонам. Вроде бы все на месте. Догган Пастух мрачно сидел, забившись в угол. Тьелана Торговца, правда, не видно. Килпиан Гуртовщик, и Кондиор Кровельщик, и Рваная Губа. Рваная Губа Солдат был одним из тех улан, что примкнули к ним в Носоквейле. Медведь, а не человек, и бровей таких густых Дош не видел со времен Бандропса Адвоката. Не Прат’ан, конечно, но надежная опора для Освободителя. Полдюжины других… Рыжеволосый юнец у самого костра лихорадочно записывал что-то; возможно, пытался записать проповедь Освободителя слово в слово.
– Кто это? – шепотом спросил Дош, показывая на писаку.
– Домми Прислужник. Друг.
Столько всего изменилось! Трудно поспевать за всем.
И конечно, вон сидит Урсула Учитель. Дош невзлюбил ее, сам не зная почему. Возможно, это был пережиток старых, распутных дней, когда он предпочитал женщин хрупких, а мужчин, напротив, мускулистых. У нее была слишком квадратная челюсть, слишком короткие волосы, слишком властные манеры, но все это не слишком много значило для него сейчас. Может, он просто не знал, как к ней относиться – она говорила с Освободителем на языке, непохожем ни на один из тех, что он знал. Хорошо хоть ее высокомерный приятель уехал – вчера на рассвете, верхом на драконе; скатертью дорожка, кто бы он ни был.
Глядя на Урсулу, Дош вдруг вспомнил про Элиэль Певицу. Проклятие! Ну, все равно уже нет смысла идти и искать ее в такой толпе. Если она и в самом деле та спасительница, о которой говорилось в «Завете», она как-нибудь сама найдет дорогу сюда. Надо не забыть сказать Д’варду о ней… Проклятие, ну и устал же он…
Небо затягивало тучами. Плевать – никакая непогода не помешает Дошу выспаться сегодня. Он покосился на сваленную в угол поклажу, застонал, сел и приготовился вставать.
– Губа? Помоги мне поставить шатер.
Солдат покачал головой:
– Д’вард сказал оставить его так. Он сказал, мы все можем накрыться им, если пойдет дождь.
Дош опять лег. Он подозревал, что Освободитель редко спит в шатре и держит его в основном для того, чтобы сбивать с толку Жнецов. Впрочем, вот уже несколько ночей Жнецов видно не было. Что задумал враг? Неожиданно для себя он задремал. Проснулся он от того, что Кондиор Кровельщик уронил ему на ноги мешок с одеждой. Освободитель уже закончил говорить и спускался вниз со своего пьедестала, поддерживаемый Килпианом Гуртовщиком. Появились еще несколько Носителей Щита и Друзей. Толпа на склонах устраивалась на ночлег и гудела, как огромный зверь.
Асфраль Повитуха и Имминол Травница разносили вечернюю трапезу: бобы, корнеплоды и даже немного фруктов. Д’вард взял предназначенную ему порцию и оглянулся на своих людей – на каждого в отдельности. Все чего-то ждали, он улыбнулся, словно зная, о чем они думают.
– Благословенна будь пища, посланная нам Господом, и да придаст она нам силы, чтобы служить Ему.
Хор голосов, повторяющих за ним «аминь», как-то сразу перерос в хруст и чавканье.
Д’вард устроился поудобнее и впился зубами в перцекорень.
– Отлично поработали сегодня все вы! У вас был тяжелый день, и я благодарен вам за то, как вы справились. Надеюсь, дальше пойдет легче. Вряд ли много людей последуют за нами через Лоспасс. У вас есть что сообщить?
Дош снова вспомнил про Элиэль, но его опередили, со всех сторон посыпались жалобы на проблемы с дележкой еды, выделением земли под отхожие места и на постоянные ссоры со жрецами.
– С этим пока ничего не поделаешь, – беззаботно сказал Д’вард. – Завтра разберемся как-нибудь. Все познакомились с Домми Прислужником, новым Другом?
Юнец отчаянно покраснел и расплылся в улыбке.
Через стену перелезли еще несколько Носителей Щита и Друзей. Д’вард представил новичков, объявил о новых назначениях. Люди несли деньги Дошу, и он начал ссыпать их в суму. И все равно на то, чтобы прокормить всю эту ораву завтра, денег не хватало.
Потом сквозь шум разговоров словно молния сквозь тучу прорезался громкий, чистый женский голос:
– Д’вард?
Освободитель поднял голову, вздрогнул и уронил тыквенную корку, служившую ему миской.
Появился наконец Тьелан Торговец. Он привел с собой девушку, которая утверждала, что она Элиэль, а с ней и маленького старичка, тащившего теперь ее мешок.
– Д’вард? Обиды живут в памяти долго, а долги забываются?
– Элиэль! – Д’вард вскочил. – Элиэль Певица! И Пиол!
Хромая, она сделала несколько шагов к нему. Кондиор Кровельщик заступил ей дорогу, и она остановилась.
Изумление на лицах остальных не удивило Доша, но почему такой странный вид у Освободителя? Было в этом что-то непонятное. Почему Д’вард так побледнел? Все знали пророчество насчет Элиэль и пришествия Освободителя, но в «Завете» ни слова не говорилось про кого-то по имени Пиол. Может, все дело в старике?
Сама Элиэль была весьма привлекательной девицей. Будь здесь прежний Дош, он наверняка не упустил бы женщину такого сорта. Впрочем, какого сорта? Разглядывая ее в неровном свете костра, он решил, что, будь он прежним, он поспорил бы, что она девица именно того самого сорта. Уж во всяком случае, не недотрога-девственница. Моложе, чем показалось ему поначалу, ибо сказано ведь: «…станет Элиэль первым искушением». С семисотых Празднеств, когда Освободитель явился в мир, прошло уже почти пять лет. Должно быть, тогда она была совсем еще девочкой.
– Элиэль! – повторил Д’вард. Он помотал головой, словно стряхивая наваждение. – Я и забыл уже, как давно это было. Ты стала еще красивее.
– Тебя годы не изменили. – Она улыбнулась и протянула к нему руки. – Разве мы больше не друзья?
Д’вард не приказал Кондиору отойти с ее дороги.
– Добро пожаловать. Братья и сестры, это Элиэль Певица, та Элиэль, про которую говорится в «Филобийском Завете». Пиол, я рад видеть и тебя. Что слышно про остальных?
– У нас будет еще время поболтать как следует. – Элиэль вскинула голову. Глаза ее перебегали с лица на лицо. – Не думаю, чтобы твоим спутникам было интересно наше прошлое. Так ты предложишь нам свое гостеприимство или нет?
Д’вард рассмеялся:
– Ты все такая же, Элиэль! А я грубиян. Конечно, присоединяйтесь к нашей трапезе, оба. Подвиньтесь, дайте сесть Элиэль Певице и Пиолу Поэту. Добро пожаловать в ряды Свободных. – Впрочем, смех его звучал не совсем искренне. Дош был донельзя заинтригован. Он знал Освободителя достаточно давно, чтобы учуять здесь какую-то тайну.
Девушка прохромала к освобожденному для нее месту, все как один уставились на ее ноги. Подошва правого башмака была гораздо толще левой. Асфраль и Имминол раздвинулись, освободив место у костра. Элиэль села, и старик примостился рядом, выпутываясь из лямок мешка.
Д’вард подобрал тыквенную корку и протянул Рваной Губе, своему соседу.
– Передай это нашим гостям. Сама видишь, Элиэль, живем мы небогато.
Рваная Губа добавил то, что осталось от его собственного ужина, и передал корку.
Востроглазая Элиэль заметила. Старик тоже, ибо сразу завозился с завязками своего мешка.
– Пожалуйста, не обделяйте себя. – Она надменно подняла бровь. – Так уж получилось, у нас есть с собой кое-какие припасы.
Д’вард сел, не говоря ни слова, и, возможно, один Дош заметил его улыбку, совсем короткую. Когда корка вернулась к нему, он поделил ее содержимое со Рваной Губой и продолжал есть, не сводя глаз с Элиэль.
– Прости нас за то, что мы даже за едой говорим о делах. Есть у кого-нибудь еще новости?
– До меня дошел слух, Освободитель, – заговорил Рваная Губа. – Мне сказали, что королева Эльванайф не покидала своего дворца.
– Я не удивлен. – Д’вард продолжал смотреть на девушку так, словно каждый кусок, который она клала в рот, был откровением. – Она не должна нас заботить. Единственный разберется с ней – возможно, через ее же придворных; так, во всяком случае, мне кажется.
– Что завтра, господин? – спросил кто-то.
– Завтра мы уйдем отсюда. Нельзя же и дальше терзать несчастную Джубиксби. Надеюсь, погода не закроет перевал.
«Скорпиона в задницу!» Где, скажите, Дошу найти провиант на несколько тысяч человек, переходящих через Лоспасс? До Юргвейла по меньшей мере два дня пути, так что отправиться вперед и закупить провизию там он не может. Придется торговаться с этими джубиксбийцами на баррикадах. Они могут заломить запредельные цены за ущерб, нанесенный им толпами, но тогда он возразит, что в противном случае голодные Свободные останутся на месте. Это их убедит… Освободитель называл его имя.
– Ты мне нужен под рукой, – сказал Освободитель, так и не сводя глаз с Элиэль. – Я хочу, чтобы казна осталась у тебя, но заниматься хозяйством мы назначим кого-нибудь другого. Есть предложения?
Дош постарался не выказать своей радости. Быть кем-то, кто нужен, кому доверяют, с кем советуются…
– Догтан хорошо разбирается в скоте…
– Нет. Он тоже нужен мне здесь.
– Тогда, может, Асфраль?
– Возьмешь на себя заготовки и закупки, Асфраль? – спросил Д’вард, продолжая смотреть на Элиэль.
– Я буду рада, господин.
– Тогда я назначаю тебя Носителем Щита, если ты не против таскать его.
– Что угодно, только не подпускайте ее близко к готовке, – засмеялась Имминол. Они давно уже были подругами, так что в ее смехе не было ничего зазорного.
На ногу Дошу шлепнулась дождевая капля.
Должно быть, на ногу Д’варда тоже, потому что он посмотрел на небо и нахмурился.
– Завтра мы остановимся в Ревущей Пещере. По крайней мере там нам будет сухо. Это недолгий переход. Этим можно будет заняться с утра. Рваная Губа, когда мы будем проходить границу лесов, пригляди, чтобы каждый здоровый паломник подобрал по ветке и захватил ее с собой на дрова. Еще что-нибудь?
– Да, Освободитель, – проговорил кто-то с сильным нагианским выговором. Догган Пастух, как старик, шатаясь, поднялся на ноги, но стоило ему встать, как он выпрямился по-военному, держа свои копье и щит как положено. – Я хочу вернуться домой.
Значит, до этого все-таки дошло. Дош ожидал этого два последних дня, так что Д’вард не выказал удивления. Он покосился на Тьелана, но лицо того оставалось непроницаемым. Допустим, Тьелан знал об этом, а Д’вард ожидал…
– Тогда ступай, но никогда больше не считай себя моим другом или братом.
Этого Догтан не ожидал.
– Я знаю, что ты думаешь, – негромко продолжал Освободитель. – Не забывай, они были братьями и мне. Я первым метнул тогда копье в Гопенума. А потом ждал, когда он метнет свое в меня. Если бы я знал, сколько силы в руке у мясника, я бы повернулся и бежал без оглядки до самого Нагволла. Бурташ и Прат’ан пометили мне на ребрах места, где я должен был сделать надрезы, когда заслужил свои первые отметины доблести. Мы все были братья. Бок о бок мы сражались. Когда я пришел просить их о помощи месяц назад, они бросили все и без разговоров пошли за мной, как ты и Тьелан, пошли как брат для брата. Я предупреждал, что это будет опасно, и они только смеялись. Под Шуджуби они погибли, все, кроме вас двоих, но таков был выбор Бога, и вам нечего стыдиться. Я недооценил силу зла, так что если кого и винить… Нет, выслушай меня. История не назовет меня безупречным. А теперь ты считаешь, что твой долг вернуться с этой вестью в Соналби, чтобы остальные братья взялись за оружие, решив отомстить. На кого ты их поведешь, брат Догган? На улан, которые пролили их кровь? Но большинство их теперь здесь, с нами, пристыженные и покаявшиеся, делающие все, что в их силах, ради нашего дела. На королеву Эльванайф, отдавшую этот приказ? Я сильно сомневаюсь в том, что она еще будет сидеть на своем троне к тому времени, когда ты доберешься до братьев в Ниолвейле. На Зэца, чье зло руководило королевой? Он и есть истинное средоточие мрака, но на что ты можешь надеяться, выступив против него? Я обещал уже тебе, что он умрет, когда мы придем в Тарг. Мне нужна твоя помощь в пути, но если ты не веришь моему слову – если ты считаешь, что жители Соналби мало выстрадали, – что ж, тогда ступай. Но не жди моего благословения.
Догган молча стоял. Он никогда не отличался особой сообразительностью.
– Он прав, – сказал Тьелан. – Говорил же я тебе. Сядь.
Догган сел, уронив щит и копье на землю. Он согнулся, всхлипывая. Тьелан положил руку ему на плечо.
Некоторое время все молчали. Расстроенные, мрачные, они покончили с ужином. Дош решил, что не отказался бы на десерт от большого, сочного куска жареного мяса. От его взгляда не укрылись булки и мясо, которые поглощали Элиэль и ее пожилой друг, и он прикидывал, что еще у них там, в мешке. Впрочем, не он один смотрел на них голодным взглядом.
Элиэль проглотила последний кусок и облизала пальцы.
– Ну, Д’вард? – Она нервно хихикнула. – Не уединиться ли нам с тобой поболтать о старых деньках? Я могу поведать тебе о судьбе многих из тех, кто был нам близок.
– Нет! – отрубил Д’вард и добавил что-то на этом своем странном другом языке.
Загадочная Урсула Учитель все время молча смотрела и слушала. Она тоже не сводила глаз с Элиэль Певицы. Теперь же она кивнула и что-то ответила на том же языке. Что бы она там ни сказала, хмурое выражение ее лица служило тревожным предостережением.
Д’вард встал и подошел к девушке, остановившись между ней и костром. Элиэль радостно подняла на него глаза и начала подниматься.
– Сядь!
Удивленная, она опустилась обратно.
– Сними башмаки.
– Что? Я ни за что не…
– Сними башмаки! Приказ прогремел как удар кулака по столу. Никто не смел ослушаться Освободителя, когда он так говорил. Она побледнела и повиновалась, потом снова посмотрела на него – во взгляде ее гнев мешался с обидой и стыдом.
Это было жестоко. Это видели все: одна нога была искривлена и короче другой.
Д’вард посмотрел на Имминол и старика, сидевших по сторонам от нее.
– Держите ее за руки!
Элиэль пыталась протестовать, но ее держали крепко.
– Д’вард! Что ты…
Освободитель поднял глаза, словно вглядываясь в небо. Он сомкнул руки над головой. Догадка о том, что сейчас произойдет, вспышкой озарила Доша за мгновение до того, как девушка закричала, пытаясь высвободиться из державших ее рук.
Д’вард опустил руки.
– Возблагодари Истинного Бога.
Он повернулся и пошел на прежнее место; его облачение раздувалось от ветра. Дождь шипел в костре. Имминол и Пиол отпустили руки Элиэль. Она побледнела как мел, глядя на свои ноги.
– Божественное чудо! – проговорила Урсула на своем чуть искаженном джоалийском. – Возблагодарим Неделимого за этот ниспосланный нам знак.
– Аминь! – пробормотали один или два голоса. Все остальные потрясение молчали. Ноги девушки были теперь одной длины.
– Ибо написано, – продолжала Урсула, – «увечья и болезни, даже Смерть саму заберет он от нас. Возрадуйтесь же!»
И тут Элиэль наконец очнулась.
– Д’вард! – взвизгнула она и вскочила на ноги. Она шагнула к нему и чуть не упала, потеряв равновесие.
– Нет! – рявкнул Д’вард. – Не подходи ближе!
– Но… Ты исцелил… – Она снова посмотрела на свои ноги, боясь, что все это ей только снится.
«Странное, должно быть, у нее сейчас чувство», – подумал Дош. Когда Д’вард исцелил ему вывихнутую лодыжку, это, помнится, так потрясло его, а ведь она жила с этим увечьем всю свою жизнь. Странно было даже смотреть на это чудо со стороны. По коже его пробежали мурашки, хотя он и раньше видел, как Освободитель пользуется своими силами. А на остальных, наверное, это произвело сильнейшее впечатление.
Урсула рассмеялась, ее смех показался ему неуместным – как если бы он прозвучал в храме.
– Очень глупо с твоей стороны, Кисстер. Тебе стоило бы сделать это прилюдно.
Д’вард нахмурился:
– Это всего лишь плата за старую обиду. Тьелан, можешь срезать лишнюю кожу с ее подметки? Элиэль, я уплатил часть своего долга тебе. Теперь ступай.
Лицо Элиэль блестело в свете костра – вряд ли только от дождя. Она заметно дрожала.
– Д’вард, Д’вард!.. – Она нерешительно шагнула к нему.
– Ни шагу ближе! Я рад снова видеть тебя и еще больше рад, что смог сделать то, что сделал, но сегодня ты – нежеланная гостья. Тебе придется поискать себе места снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Дош осушил бурдюк и пробормотал слова благодарности. Голос Освободителя звенел над головой.
– Еды? – спросила женщина, по обыкновению скорбно улыбаясь. Асфраль, вот как ее зовут, Асфраль Повитуха.
– Еда? Какая? Д’вард уже поел?
– Нет.
– Тогда я подожду, пока он поест.
Она покачала головой, словно это удивляло ее.
– Все вы так говорите.
– Просто сегодня на всех еды не хватит.
– Многие из них принесли с собой.
– Но некоторые пришли голодными, а Д’вард не ест, если знает об этом. Единственное, что может заставить его поесть, – это если мы, остальные, откажемся есть – ведь мы все делаем, как он.
– Правда? Вы не будете есть, если он не будет?
Дош вздохнул:
– Будем надеяться, нам не придется проверять это на деле.
Он огляделся по сторонам. Вроде бы все на месте. Догган Пастух мрачно сидел, забившись в угол. Тьелана Торговца, правда, не видно. Килпиан Гуртовщик, и Кондиор Кровельщик, и Рваная Губа. Рваная Губа Солдат был одним из тех улан, что примкнули к ним в Носоквейле. Медведь, а не человек, и бровей таких густых Дош не видел со времен Бандропса Адвоката. Не Прат’ан, конечно, но надежная опора для Освободителя. Полдюжины других… Рыжеволосый юнец у самого костра лихорадочно записывал что-то; возможно, пытался записать проповедь Освободителя слово в слово.
– Кто это? – шепотом спросил Дош, показывая на писаку.
– Домми Прислужник. Друг.
Столько всего изменилось! Трудно поспевать за всем.
И конечно, вон сидит Урсула Учитель. Дош невзлюбил ее, сам не зная почему. Возможно, это был пережиток старых, распутных дней, когда он предпочитал женщин хрупких, а мужчин, напротив, мускулистых. У нее была слишком квадратная челюсть, слишком короткие волосы, слишком властные манеры, но все это не слишком много значило для него сейчас. Может, он просто не знал, как к ней относиться – она говорила с Освободителем на языке, непохожем ни на один из тех, что он знал. Хорошо хоть ее высокомерный приятель уехал – вчера на рассвете, верхом на драконе; скатертью дорожка, кто бы он ни был.
Глядя на Урсулу, Дош вдруг вспомнил про Элиэль Певицу. Проклятие! Ну, все равно уже нет смысла идти и искать ее в такой толпе. Если она и в самом деле та спасительница, о которой говорилось в «Завете», она как-нибудь сама найдет дорогу сюда. Надо не забыть сказать Д’варду о ней… Проклятие, ну и устал же он…
Небо затягивало тучами. Плевать – никакая непогода не помешает Дошу выспаться сегодня. Он покосился на сваленную в угол поклажу, застонал, сел и приготовился вставать.
– Губа? Помоги мне поставить шатер.
Солдат покачал головой:
– Д’вард сказал оставить его так. Он сказал, мы все можем накрыться им, если пойдет дождь.
Дош опять лег. Он подозревал, что Освободитель редко спит в шатре и держит его в основном для того, чтобы сбивать с толку Жнецов. Впрочем, вот уже несколько ночей Жнецов видно не было. Что задумал враг? Неожиданно для себя он задремал. Проснулся он от того, что Кондиор Кровельщик уронил ему на ноги мешок с одеждой. Освободитель уже закончил говорить и спускался вниз со своего пьедестала, поддерживаемый Килпианом Гуртовщиком. Появились еще несколько Носителей Щита и Друзей. Толпа на склонах устраивалась на ночлег и гудела, как огромный зверь.
Асфраль Повитуха и Имминол Травница разносили вечернюю трапезу: бобы, корнеплоды и даже немного фруктов. Д’вард взял предназначенную ему порцию и оглянулся на своих людей – на каждого в отдельности. Все чего-то ждали, он улыбнулся, словно зная, о чем они думают.
– Благословенна будь пища, посланная нам Господом, и да придаст она нам силы, чтобы служить Ему.
Хор голосов, повторяющих за ним «аминь», как-то сразу перерос в хруст и чавканье.
Д’вард устроился поудобнее и впился зубами в перцекорень.
– Отлично поработали сегодня все вы! У вас был тяжелый день, и я благодарен вам за то, как вы справились. Надеюсь, дальше пойдет легче. Вряд ли много людей последуют за нами через Лоспасс. У вас есть что сообщить?
Дош снова вспомнил про Элиэль, но его опередили, со всех сторон посыпались жалобы на проблемы с дележкой еды, выделением земли под отхожие места и на постоянные ссоры со жрецами.
– С этим пока ничего не поделаешь, – беззаботно сказал Д’вард. – Завтра разберемся как-нибудь. Все познакомились с Домми Прислужником, новым Другом?
Юнец отчаянно покраснел и расплылся в улыбке.
Через стену перелезли еще несколько Носителей Щита и Друзей. Д’вард представил новичков, объявил о новых назначениях. Люди несли деньги Дошу, и он начал ссыпать их в суму. И все равно на то, чтобы прокормить всю эту ораву завтра, денег не хватало.
Потом сквозь шум разговоров словно молния сквозь тучу прорезался громкий, чистый женский голос:
– Д’вард?
Освободитель поднял голову, вздрогнул и уронил тыквенную корку, служившую ему миской.
Появился наконец Тьелан Торговец. Он привел с собой девушку, которая утверждала, что она Элиэль, а с ней и маленького старичка, тащившего теперь ее мешок.
– Д’вард? Обиды живут в памяти долго, а долги забываются?
– Элиэль! – Д’вард вскочил. – Элиэль Певица! И Пиол!
Хромая, она сделала несколько шагов к нему. Кондиор Кровельщик заступил ей дорогу, и она остановилась.
Изумление на лицах остальных не удивило Доша, но почему такой странный вид у Освободителя? Было в этом что-то непонятное. Почему Д’вард так побледнел? Все знали пророчество насчет Элиэль и пришествия Освободителя, но в «Завете» ни слова не говорилось про кого-то по имени Пиол. Может, все дело в старике?
Сама Элиэль была весьма привлекательной девицей. Будь здесь прежний Дош, он наверняка не упустил бы женщину такого сорта. Впрочем, какого сорта? Разглядывая ее в неровном свете костра, он решил, что, будь он прежним, он поспорил бы, что она девица именно того самого сорта. Уж во всяком случае, не недотрога-девственница. Моложе, чем показалось ему поначалу, ибо сказано ведь: «…станет Элиэль первым искушением». С семисотых Празднеств, когда Освободитель явился в мир, прошло уже почти пять лет. Должно быть, тогда она была совсем еще девочкой.
– Элиэль! – повторил Д’вард. Он помотал головой, словно стряхивая наваждение. – Я и забыл уже, как давно это было. Ты стала еще красивее.
– Тебя годы не изменили. – Она улыбнулась и протянула к нему руки. – Разве мы больше не друзья?
Д’вард не приказал Кондиору отойти с ее дороги.
– Добро пожаловать. Братья и сестры, это Элиэль Певица, та Элиэль, про которую говорится в «Филобийском Завете». Пиол, я рад видеть и тебя. Что слышно про остальных?
– У нас будет еще время поболтать как следует. – Элиэль вскинула голову. Глаза ее перебегали с лица на лицо. – Не думаю, чтобы твоим спутникам было интересно наше прошлое. Так ты предложишь нам свое гостеприимство или нет?
Д’вард рассмеялся:
– Ты все такая же, Элиэль! А я грубиян. Конечно, присоединяйтесь к нашей трапезе, оба. Подвиньтесь, дайте сесть Элиэль Певице и Пиолу Поэту. Добро пожаловать в ряды Свободных. – Впрочем, смех его звучал не совсем искренне. Дош был донельзя заинтригован. Он знал Освободителя достаточно давно, чтобы учуять здесь какую-то тайну.
Девушка прохромала к освобожденному для нее месту, все как один уставились на ее ноги. Подошва правого башмака была гораздо толще левой. Асфраль и Имминол раздвинулись, освободив место у костра. Элиэль села, и старик примостился рядом, выпутываясь из лямок мешка.
Д’вард подобрал тыквенную корку и протянул Рваной Губе, своему соседу.
– Передай это нашим гостям. Сама видишь, Элиэль, живем мы небогато.
Рваная Губа добавил то, что осталось от его собственного ужина, и передал корку.
Востроглазая Элиэль заметила. Старик тоже, ибо сразу завозился с завязками своего мешка.
– Пожалуйста, не обделяйте себя. – Она надменно подняла бровь. – Так уж получилось, у нас есть с собой кое-какие припасы.
Д’вард сел, не говоря ни слова, и, возможно, один Дош заметил его улыбку, совсем короткую. Когда корка вернулась к нему, он поделил ее содержимое со Рваной Губой и продолжал есть, не сводя глаз с Элиэль.
– Прости нас за то, что мы даже за едой говорим о делах. Есть у кого-нибудь еще новости?
– До меня дошел слух, Освободитель, – заговорил Рваная Губа. – Мне сказали, что королева Эльванайф не покидала своего дворца.
– Я не удивлен. – Д’вард продолжал смотреть на девушку так, словно каждый кусок, который она клала в рот, был откровением. – Она не должна нас заботить. Единственный разберется с ней – возможно, через ее же придворных; так, во всяком случае, мне кажется.
– Что завтра, господин? – спросил кто-то.
– Завтра мы уйдем отсюда. Нельзя же и дальше терзать несчастную Джубиксби. Надеюсь, погода не закроет перевал.
«Скорпиона в задницу!» Где, скажите, Дошу найти провиант на несколько тысяч человек, переходящих через Лоспасс? До Юргвейла по меньшей мере два дня пути, так что отправиться вперед и закупить провизию там он не может. Придется торговаться с этими джубиксбийцами на баррикадах. Они могут заломить запредельные цены за ущерб, нанесенный им толпами, но тогда он возразит, что в противном случае голодные Свободные останутся на месте. Это их убедит… Освободитель называл его имя.
– Ты мне нужен под рукой, – сказал Освободитель, так и не сводя глаз с Элиэль. – Я хочу, чтобы казна осталась у тебя, но заниматься хозяйством мы назначим кого-нибудь другого. Есть предложения?
Дош постарался не выказать своей радости. Быть кем-то, кто нужен, кому доверяют, с кем советуются…
– Догтан хорошо разбирается в скоте…
– Нет. Он тоже нужен мне здесь.
– Тогда, может, Асфраль?
– Возьмешь на себя заготовки и закупки, Асфраль? – спросил Д’вард, продолжая смотреть на Элиэль.
– Я буду рада, господин.
– Тогда я назначаю тебя Носителем Щита, если ты не против таскать его.
– Что угодно, только не подпускайте ее близко к готовке, – засмеялась Имминол. Они давно уже были подругами, так что в ее смехе не было ничего зазорного.
На ногу Дошу шлепнулась дождевая капля.
Должно быть, на ногу Д’варда тоже, потому что он посмотрел на небо и нахмурился.
– Завтра мы остановимся в Ревущей Пещере. По крайней мере там нам будет сухо. Это недолгий переход. Этим можно будет заняться с утра. Рваная Губа, когда мы будем проходить границу лесов, пригляди, чтобы каждый здоровый паломник подобрал по ветке и захватил ее с собой на дрова. Еще что-нибудь?
– Да, Освободитель, – проговорил кто-то с сильным нагианским выговором. Догган Пастух, как старик, шатаясь, поднялся на ноги, но стоило ему встать, как он выпрямился по-военному, держа свои копье и щит как положено. – Я хочу вернуться домой.
Значит, до этого все-таки дошло. Дош ожидал этого два последних дня, так что Д’вард не выказал удивления. Он покосился на Тьелана, но лицо того оставалось непроницаемым. Допустим, Тьелан знал об этом, а Д’вард ожидал…
– Тогда ступай, но никогда больше не считай себя моим другом или братом.
Этого Догтан не ожидал.
– Я знаю, что ты думаешь, – негромко продолжал Освободитель. – Не забывай, они были братьями и мне. Я первым метнул тогда копье в Гопенума. А потом ждал, когда он метнет свое в меня. Если бы я знал, сколько силы в руке у мясника, я бы повернулся и бежал без оглядки до самого Нагволла. Бурташ и Прат’ан пометили мне на ребрах места, где я должен был сделать надрезы, когда заслужил свои первые отметины доблести. Мы все были братья. Бок о бок мы сражались. Когда я пришел просить их о помощи месяц назад, они бросили все и без разговоров пошли за мной, как ты и Тьелан, пошли как брат для брата. Я предупреждал, что это будет опасно, и они только смеялись. Под Шуджуби они погибли, все, кроме вас двоих, но таков был выбор Бога, и вам нечего стыдиться. Я недооценил силу зла, так что если кого и винить… Нет, выслушай меня. История не назовет меня безупречным. А теперь ты считаешь, что твой долг вернуться с этой вестью в Соналби, чтобы остальные братья взялись за оружие, решив отомстить. На кого ты их поведешь, брат Догган? На улан, которые пролили их кровь? Но большинство их теперь здесь, с нами, пристыженные и покаявшиеся, делающие все, что в их силах, ради нашего дела. На королеву Эльванайф, отдавшую этот приказ? Я сильно сомневаюсь в том, что она еще будет сидеть на своем троне к тому времени, когда ты доберешься до братьев в Ниолвейле. На Зэца, чье зло руководило королевой? Он и есть истинное средоточие мрака, но на что ты можешь надеяться, выступив против него? Я обещал уже тебе, что он умрет, когда мы придем в Тарг. Мне нужна твоя помощь в пути, но если ты не веришь моему слову – если ты считаешь, что жители Соналби мало выстрадали, – что ж, тогда ступай. Но не жди моего благословения.
Догган молча стоял. Он никогда не отличался особой сообразительностью.
– Он прав, – сказал Тьелан. – Говорил же я тебе. Сядь.
Догган сел, уронив щит и копье на землю. Он согнулся, всхлипывая. Тьелан положил руку ему на плечо.
Некоторое время все молчали. Расстроенные, мрачные, они покончили с ужином. Дош решил, что не отказался бы на десерт от большого, сочного куска жареного мяса. От его взгляда не укрылись булки и мясо, которые поглощали Элиэль и ее пожилой друг, и он прикидывал, что еще у них там, в мешке. Впрочем, не он один смотрел на них голодным взглядом.
Элиэль проглотила последний кусок и облизала пальцы.
– Ну, Д’вард? – Она нервно хихикнула. – Не уединиться ли нам с тобой поболтать о старых деньках? Я могу поведать тебе о судьбе многих из тех, кто был нам близок.
– Нет! – отрубил Д’вард и добавил что-то на этом своем странном другом языке.
Загадочная Урсула Учитель все время молча смотрела и слушала. Она тоже не сводила глаз с Элиэль Певицы. Теперь же она кивнула и что-то ответила на том же языке. Что бы она там ни сказала, хмурое выражение ее лица служило тревожным предостережением.
Д’вард встал и подошел к девушке, остановившись между ней и костром. Элиэль радостно подняла на него глаза и начала подниматься.
– Сядь!
Удивленная, она опустилась обратно.
– Сними башмаки.
– Что? Я ни за что не…
– Сними башмаки! Приказ прогремел как удар кулака по столу. Никто не смел ослушаться Освободителя, когда он так говорил. Она побледнела и повиновалась, потом снова посмотрела на него – во взгляде ее гнев мешался с обидой и стыдом.
Это было жестоко. Это видели все: одна нога была искривлена и короче другой.
Д’вард посмотрел на Имминол и старика, сидевших по сторонам от нее.
– Держите ее за руки!
Элиэль пыталась протестовать, но ее держали крепко.
– Д’вард! Что ты…
Освободитель поднял глаза, словно вглядываясь в небо. Он сомкнул руки над головой. Догадка о том, что сейчас произойдет, вспышкой озарила Доша за мгновение до того, как девушка закричала, пытаясь высвободиться из державших ее рук.
Д’вард опустил руки.
– Возблагодари Истинного Бога.
Он повернулся и пошел на прежнее место; его облачение раздувалось от ветра. Дождь шипел в костре. Имминол и Пиол отпустили руки Элиэль. Она побледнела как мел, глядя на свои ноги.
– Божественное чудо! – проговорила Урсула на своем чуть искаженном джоалийском. – Возблагодарим Неделимого за этот ниспосланный нам знак.
– Аминь! – пробормотали один или два голоса. Все остальные потрясение молчали. Ноги девушки были теперь одной длины.
– Ибо написано, – продолжала Урсула, – «увечья и болезни, даже Смерть саму заберет он от нас. Возрадуйтесь же!»
И тут Элиэль наконец очнулась.
– Д’вард! – взвизгнула она и вскочила на ноги. Она шагнула к нему и чуть не упала, потеряв равновесие.
– Нет! – рявкнул Д’вард. – Не подходи ближе!
– Но… Ты исцелил… – Она снова посмотрела на свои ноги, боясь, что все это ей только снится.
«Странное, должно быть, у нее сейчас чувство», – подумал Дош. Когда Д’вард исцелил ему вывихнутую лодыжку, это, помнится, так потрясло его, а ведь она жила с этим увечьем всю свою жизнь. Странно было даже смотреть на это чудо со стороны. По коже его пробежали мурашки, хотя он и раньше видел, как Освободитель пользуется своими силами. А на остальных, наверное, это произвело сильнейшее впечатление.
Урсула рассмеялась, ее смех показался ему неуместным – как если бы он прозвучал в храме.
– Очень глупо с твоей стороны, Кисстер. Тебе стоило бы сделать это прилюдно.
Д’вард нахмурился:
– Это всего лишь плата за старую обиду. Тьелан, можешь срезать лишнюю кожу с ее подметки? Элиэль, я уплатил часть своего долга тебе. Теперь ступай.
Лицо Элиэль блестело в свете костра – вряд ли только от дождя. Она заметно дрожала.
– Д’вард, Д’вард!.. – Она нерешительно шагнула к нему.
– Ни шагу ближе! Я рад снова видеть тебя и еще больше рад, что смог сделать то, что сделал, но сегодня ты – нежеланная гостья. Тебе придется поискать себе места снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53