Пропавших исследователей закинули в Нил первого апреля — такие вот шуточки. Они планировали пробыть там до пятого, до ближайшего окна. Пятого их и вытащили — мертвыми. Сегодня уже седьмое, а следующее окно будет девятого.
Прежде чем делать какие-нибудь заявления, Институт захочет получить дополнительную информацию. Быстро это не делается, так что пошлют они новую группу, и вернется эта группа не раньше тринадцатого, если период ровно четыре дня. До этого времени ученые будут молчать в тряпочку — если, конечно, не пронюхают об утечке. Господи, только бы не пронюхали — иначе по всем каналам пойдет их версия событий, а мне останется только локти кусать.
Принять звонок Уилкинса мог кто угодно, так что Пандоре просто выпал счастливый номер. WSHB имел тысячи таких кротов. Девять из десяти агентов, завербованных во всех уголках мира, так и уходили в безвестность, не сообщив ровно ничего, но время от времени код срабатывал — какой-то крот решал высунуть голову из норки и пискнуть. Система сразу же подключала к делу одного из ответственных сотрудников, кто уж там окажется под рукой. Обычно это был Фрэзер, но так уж случилось, что в тот вечер Волосатый Фрэнки брал интервью у некой звездочки, не заметной без телескопа, но пытающейся разгореться; более того, интервью достигло такого накала, что Ф. Ф, отказался принимать какие бы то ни было звонки. Фортуна вздохнула и возложила свои волшебные персты на плечо Пандоры. А для бедняги Фрэнки весь день превратился в цепочку неудач — судя по тому, что он не подписал с парнишкой даже пробного контракта. Хоть с детьми-то вел бы себя поприличнее.
Случайность случайностью, но все же удача была вполне заслуженной. Пандора не первый уже месяц разрабатывала сюжет об Институте и накопила массу материала. Брать было откуда — все средства массовой информации только и делали, что регулярно снимали Ми-квадрат, снимали год за годом. Что бы там ни происходило, Матушка Хаббард неизменно оставалась на поверхности, однако теперь старушке приходил конец. Китай решил признать Всемирный Парламент. Китай все еще оставался крупнейшим национальным государством — и единственным крупным государством, чье правительство не было парализовано непосильными долгами.
Если Китай встанет на сторону Парламента, долгая свара закончится и ООН благополучно завершит свое существование. Институт действовал по мандату ООН, а сама Хаббард была давней протеже Хейстингза, Генерального Секретаря. И не только протеже — когда-то отношения этой парочки далеко выходили за рамки чисто делового сотрудничества. Хейстингз нажал на все педали, чтобы обеспечить своей подружке пост директора, через несколько лет она сделала то же самое для него. Вот и говори после этого, что нельзя мешать политику с постелью.
Так что события разворачивались серьезные. Хаббард в ближайшем будущем отправится на помойку, и WSHB охотно ей в том посодействует. А этот вот нежданный подарок судьбы, история про троглодитов в космосе, может даже изменить последовательность событий: первой рухнет Матушка Хаббард, за ней последуют Хейстингз и ООН, Китай спешно бросится под крылышко Парламента. Спикер Чен, конечно же, захочет утвердить свою гегемонию и объявит всемирные выборы. Грандиозные события, и перводвижителем их будет юная, хрупкая, очаровательная Пандора Экклес.
Клаус позвонил из Кейнсвилла чуть за полночь. Он встретился с Уилкинсом. Он просмотрел запись. Да, все именно так, как обещал Уилкинс. Подделать, конечно же, можно все, что угодно, но Девлина, заместителя этой старухи, чуть не хватил удар. Он метался как бешеный, орал о некомпетентности с жаром, достаточным, чтобы растопить остатки полярных шапок. Употреблял выражения, которые и в портовом борделе не каждый день услышишь. По мнению Клауса, одна эта сцена стоила больших денег.
Клауса в WSHB ценили и уважали. Вооруженная его докладом, Пандора повытаскивала высоких начальников из кроватей (в нескольких случаях — из чужих кроватей) и выбила из них подтверждение оплаты. Десять миллионов гектобаков переместились с одного счета на другой, потом на третий, и так далее, чтобы оказаться в итоге на счете Жюля Смэтса Уилкинса.
Только куда же это Клаус делся? Пора бы вроде, ведь сколько уже часов прошло. Неужели институтские ищейки что-нибудь пронюхали? А может, Уилкинс наделал в штаны и пошел на попятную? Или наоборот — вконец оборзел и заломил совсем уж несусветную цену? Пандора расхаживала по комнате все быстрее и быстрее, хотя и валилась с ног от усталости. Тревожная неопределенность мешала думать, не давала спланировать дальнейшие действия. Болезненно ныл правый, давно прооперированный голеностоп; вот кончится все это хорошо, пообещала она себе, обязательно закажу новые ноги.
— Пи-и-и! — сказал коммуникатор. — Кодированное сообщение. Код жимолость гром.
Клаус, слава тебе Господи. Пандора поспешно проверила, в порядке ли прическа, не появился ли где-нибудь седой волос.
— Код Неаполь октава, соединить и записать. Экран стал окном в маленькую грязноватую комнатушку, где сидел низенький, плотный, неопрятный и взлохмаченный Клаус Кубик — милый, хороший Клаус Кубик, надежный, как каменная стена. Пандоре хотелось обнять его, стиснуть крепко-крепко. Ладно. Потом, по возвращении, он может рассчитывать и на большее. Клаус широко улыбнулся, вынул из нагрудного кармана диск.
— Ну что же ты так долго? — укоризненно улыбнулась Пандора.
— Наш общий друг решил отметить неожиданную удачу, — брезгливо поморщился Клаус.
— Так ты его что, протрезвлял?
— Остужал. Он там прожарился, что твой бифштекс.
Бр-р-р! Пандора гордилась широтой своих взглядов, но все же предпочитала не вспоминать, не задумываться о некоторых пороках.
— Как бы там ни было, сделка завершена, денежки заплачены. И теперь, красавица, появляется интересный вопрос. Ты все так же настаиваешь, чтобы я доставил эту штуку лично? А может, передать для скорости?
Искушение, почти непреодолимое искушение. Сжать содержимое диска, воспользоваться линией связи, и вся информация будет здесь, в руках, уже через несколько секунд. Вот только риск, риск. Мастер-коды способны замаскировать обычный разговор — так, во всяком случае, считается, — но легендарная институтская Служба безопасности почти наверняка следит за высокими частотными диапазонами. Эти ребята засекут передачу большого массива данных, возможно — даже успеют ее блокировать.
Как гласит народная мудрость, у Кейнсвилла один вход и миллион выходов. Клаус с Уилкинсом и глазом моргнуть не успеют, как окажутся на Ниле, где инопланетных гостей встречают не приветственными речами, не хлебом-солью, а каменным топором по балде. Или в каком местечке похуже — заплачут, что не научились вовремя дышать метаном, но будет поздно. На Уилкинса в общем-то наплевать: помер, как говорится, Максим — ну и хрен с ним. Клауса терять жалко, но и это можно бы пережить. А вот информация — информация нужна позарез, и в цельном, неискалеченном виде.
— Привози!
Клаус кивнул (с очевидным облегчением) и исчез (боится, зараза, как бы я не передумала).
Теперь Пандора могла расслабиться. Дело сделано, добыча в пути, занимается рассвет нового дня. Дня хлопотного и радостного. Просмотры, монтаж, редактирование — и полное изменение обычного расписания передач. Она привлечет к работе всех, вплоть до подметал из гаража, будет скромно, но с достоинством принимать поздравления управляющих, вышибет Фалломорфного Фрэнки из прайм-тайма..
Мгновение, остановись!
Она решила, что Пандора Пендор Экклес может хоть раз в жизни послать диету куда подальше и нормально позавтракать. Но сперва — ополоснуться и переодеться.
— С вами хочет поговорить доктор Франклин Фрэзер, — объявил коммуникатор.
Пандора замерла на полушаге, не донеся ногу до пола. Ф.Ф., бодрствующий в такое время суток, это же почище всех евангельских чудес, кому расскажи — не поверят.
Неприятности?
И с чего бы это он вдруг позвонил? Капитуляция? Белый флаг? Ну что у него, спрашивается, осталось за душой? Через сутки Пандора Экклес станет коронованной, никем не оспариваемой королевой WSHB. Фрэнки прикроет свой бильярдный шар белым колпаком и будет посвящать домохозяек в тайны кулинарного искусства. Я получу Пулитцеровскую премию и Нобелевскую по шпионажу, посажу его на одну золотую медаль, а второй прихлопну.
Но с другой стороны…
С другой стороны, странная какая-то синхронность. Подозрительная. Коды, они защищают от Института, но ведь у Шустрого Фрэнки друзья по всему WSHB, в самых высоких местах. Может быть, он тоже провел бессонную ночь, сидел и подслушивал все ее разговоры? А потом позвонил — сразу после Клауса.
Пандора опустила ногу на пол, сделала шаг назад, еще раз проверила свое отражение. Ну просто прелесть.
— Связь.
Окно, за окном — роскошный, безвкусно декорированный кабинет, в центре кабинета — знаменитый ясеневый письменный стол, за знаменитым столом — не менее знаменитая физиономия. Волосья, конечно же, жуткие, однако Фрэнки элегантно одет, свежевыбрит и прямо-таки светится опасной самоуверенностью. Глубокий, недавно обновленный загар, на скулах — легкие потертости от очков, настоящий мужчина, проводящий под открытым небом неразумно много времени. А ведь этот поганец — он в жизни из-под крыши не вылезал. Белокурые волосенки в художественном беспорядке — беспорядке работы опытного парикмахера. На морде — Глубокая Озабоченность, одна из его самых эффективных масок, выражение, приберегаемое обычно для сообщений о средней руки наводнениях и новых эпидемиях.
— Доброе утро, Пандочка!
Знает же, сучий кот, как я ненавижу эту кличку!
Пандора изобразила Веселое Удивление:
— Привет, Фрэнки. Рано ты сегодня что-то. Снова заморочки с мочевым пузырем?
— Понимаешь, я тут немного встревожился. Как ты там, закончила все эти свои переговоры?
На лице — Легкое Любопытство, но он прекрасно знает ответ. Знает даже, что я знаю, что он знает.
— А, эти? — Безразличное Пожатие Плечами. — Да, все уже в порядке.
— Да-а. — Теперь изображается Легкое Сожаление. — И как скоро сумеешь ты практически использовать материал?
Пандора мгновенно пробежала по десятку возможных сценариев. Нельзя отбрасывать возможность, что Ф. Ф, или кто-либо из его гопы попытается перехватить Клауса. Подлость будет, конечно же, и прямое предательство, но внутренние склоки иногда выходят за все допустимые рамки. Есть поступки, абсолютно непозволительные в дружной профессиональной семье — и все же в некоторых случаях некоторые личности позволяют себе эти непозволительные поступки. Так что лучше не отвечать.
— Ну, все это нужно будет решить завтра, на совещании. Я уверена, что могу полностью рассчитывать на твое содействие…
Предостерегающий взмах великолепно ухоженной руки.
— Так что, сделка уже завершена? Деньги ушли? И назад уже никак?
Ледяной ужас, и здесь же, рядом, горячее, обжигающее бешенство. Вот и говори после этого о втором начале термодинамики. Пандора автоматически переключилась на Легкое Пренебрежение:
— К чему это ты, Фрэнки, клонишь? На безмерно лживом лице Фрэзера — новое, незнакомое выражение. Папская Непогрешимость?
Да, пожалуй, что так.
— Пресс-конференция. Назначена ровно в полдень. Я туда схожу, обязательно.
Лед одержал полную, сокрушительную победу над огнем. Пандора кое-как нащупала спинку кресла (хромировка и хрустально-прозрачный пластик, и кто же это придумал такое идиотство?) и не села в него, а буквально плюхнулась.
— Какая пресс-конференция?
На исчезающе малую долю секунды в глазах Фрэзера мелькнуло настоящее, искреннее чувство. Очень мерзкое чувство. Затем — полная непроницаемость.
— О, ты что, не слыхала?
— Не слыхала — о чем?
— Сама директорша! Матушка Хаббард лично пригласила все средства массовой информации! За двадцать лет ее царствования — первая пресс-конференция. Зуб даю, старая курица снесла очень любопытное яичко, а иначе — зачем бы ей кудахтать?
Клаус может и поспеть до полудня, но подготовить передачу за какие-то там минуты, пусть даже за час… Нет, ничего не выйдет. Все, что остается Пандоре — это сопроводить объявление о пресс-конференции стандартным, до дыр затертым: “Согласно сведениям, полученным из надежных источников, главной темой…»
Десять миллионов гекто за мелкий слушок, который просуществует несколько часов — и которым сразу же воспользуются все остальные агентства. Воспользуются абсолютно бесплатно.
Не приходится сомневаться, с какой именно целью Хаббард созвала журналистов. Пандора знала все цифры наизусть. За тридцать лет своего существования Ми-квадрат обследовал пятьдесят тысяч миров. Жизнь, какая ни на есть, обнаружена на полутора тысячах миров, но даже эти полторы тысячи не пригодны для колонизации. И нигде никаких следов разума. Нигде — пока не выплыл этот самый каменный топор. Только одно из этих двух открытий могло подвигнуть старуху на личное выступление перед прессой, и как-то сомнительно, чтобы оба они были сделаны в течение одной недели — после тридцати-то лет бесплодных поисков.
Катастрофа!
Подстроенная? Ну откуда Институт мог знать, что WSHB знает?
— Ну что, Пандочка, пойдешь? — Франклин Фрэзер прямо сочился сахарным сиропом. — Или будешь корчиться в схватках, рожать своего миллиардодолларового бэби?
Глава 7
Самп, 7 апреля
— Дай-ка мне свои часы!
— Чего?
Вертолет неторопливо полз на юго-восток; высоко в небе выписывали круги и петли узкие хищные машины сопровождения. Выжатый как лимон, с красными от недосыпа глазами, Седрик намертво прилип к иллюминатору. Телевизор давал цвет, объемы и звук, но реальность, включающая в себя и запахи, и дрожь пола под ногами, и ощущение полета, была несравненно больше, интереснее. Яркая, несмотря на пелену дождя, зелень травы и листьев заставляла вспоминать Мидоудейл как нечто вроде пустыни. Новостройки больше не попадались. Проплывавшие внизу поселки выглядели уныло и запущенно, находились, похоже, при последнем издыхании.
А вот это, наверное, запах моря, решил Седрик, почувствовав в воздухе что-то незнакомое.
— Ты что там, спишь или оглох? Часы свои давай.
Толстяк, долго хранивший мрачное молчание, уставился на запястье Седрика.
Удивленный и настороженный, Седрик расстегнул ремешок. Багшо сцепил руки, зажал часы большими пальцами и крепко, скрипнув от усилия зубами, надавил. Противопылевой, противоударный, противочегоугодный корпус сплющился и треснул, на пол посыпались какие-то детальки. Не обращая внимания на протесты Седрика, Багшо отшвырнул изуродованные часы в угол.
— Да какого хрена? Бабушка подарила их мне на…
— Следилка, — буркнул немец.
Седрик почувствовал, что краснеет. Три побега из Мидоудейла — теперь понятно, почему его неизменно, и очень быстро, ловили.
— Маяк? Так вот, значит, как ты меня нашел.
— Не-а. — В голубых, узко прищуренных глазах — веселый, издевательский блеск. — Я и без того справился.
Немного подумав, Седрик решил, что так получается еще хуже. Его поведение было абсолютно предсказуемым — скорее всего, этому типу не пришлось даже изучать психопрофиль своего подопечного. Недотепа! Господи, ну бывают же такие идиоты! Вырвался, называется, на свободу, а у самого инициативы — что у дрессированной морской свинки. И бабушка все это знает — ну как, спрашивается, буду я смотреть ей в глаза?
Совершенно уничтоженный, с горящими от стыда ушами, он снова повернулся к иллюминатору, но пейзаж утратил уже все свое недавнее волшебство, стал серым и будничным. Недотепа! Недотепа! Недотепа!
Ну а если бы он не показал себя таким идиотом, не испортил бы все с самого начала — что там такое планировала бабушка? Она не захотела вдаваться в подробности, сказала только, что для него есть работа. Разведчики проходят длинную программу обучения и тренировок, а бабушка ни о каких тренировках и не заикалась. Багшо снова молчал, недоброжелательно изучая радужные потеки масла на истертом металлическом полу.
Поселки, в которых теплилась хоть какая-то жизнь, исчезли, потянулась голая, опустошенная земля. Невысокий извилистый вал, состоящий из вырванных с корнем деревьев, обломков зданий, искалеченных механизмов и прочего хлама, отмечал крайний предел, до которого дохлестывают волны при ураганах. Седрик напомнил себе, что это не просто деталь рельефа, а дома, где когда-то жили люди, автомобили, возившие их по дорогам, имущество, накапливавшееся поколениями, — все, с чем связывались людские мечты и надежды. Коряги, покореженный асфальт, обломки бетона, мусор, мусор, мусор. Некоторые нагромождения мусора дымились. Седрик знал, что мусор обязательно поджигают, как только он высохнет, — в этих кучах попадались трупы животных. И не только животных. Каждый шторм передвигал гряду чуть подальше в глубь материка — а штормы становились все чаще и чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Прежде чем делать какие-нибудь заявления, Институт захочет получить дополнительную информацию. Быстро это не делается, так что пошлют они новую группу, и вернется эта группа не раньше тринадцатого, если период ровно четыре дня. До этого времени ученые будут молчать в тряпочку — если, конечно, не пронюхают об утечке. Господи, только бы не пронюхали — иначе по всем каналам пойдет их версия событий, а мне останется только локти кусать.
Принять звонок Уилкинса мог кто угодно, так что Пандоре просто выпал счастливый номер. WSHB имел тысячи таких кротов. Девять из десяти агентов, завербованных во всех уголках мира, так и уходили в безвестность, не сообщив ровно ничего, но время от времени код срабатывал — какой-то крот решал высунуть голову из норки и пискнуть. Система сразу же подключала к делу одного из ответственных сотрудников, кто уж там окажется под рукой. Обычно это был Фрэзер, но так уж случилось, что в тот вечер Волосатый Фрэнки брал интервью у некой звездочки, не заметной без телескопа, но пытающейся разгореться; более того, интервью достигло такого накала, что Ф. Ф, отказался принимать какие бы то ни было звонки. Фортуна вздохнула и возложила свои волшебные персты на плечо Пандоры. А для бедняги Фрэнки весь день превратился в цепочку неудач — судя по тому, что он не подписал с парнишкой даже пробного контракта. Хоть с детьми-то вел бы себя поприличнее.
Случайность случайностью, но все же удача была вполне заслуженной. Пандора не первый уже месяц разрабатывала сюжет об Институте и накопила массу материала. Брать было откуда — все средства массовой информации только и делали, что регулярно снимали Ми-квадрат, снимали год за годом. Что бы там ни происходило, Матушка Хаббард неизменно оставалась на поверхности, однако теперь старушке приходил конец. Китай решил признать Всемирный Парламент. Китай все еще оставался крупнейшим национальным государством — и единственным крупным государством, чье правительство не было парализовано непосильными долгами.
Если Китай встанет на сторону Парламента, долгая свара закончится и ООН благополучно завершит свое существование. Институт действовал по мандату ООН, а сама Хаббард была давней протеже Хейстингза, Генерального Секретаря. И не только протеже — когда-то отношения этой парочки далеко выходили за рамки чисто делового сотрудничества. Хейстингз нажал на все педали, чтобы обеспечить своей подружке пост директора, через несколько лет она сделала то же самое для него. Вот и говори после этого, что нельзя мешать политику с постелью.
Так что события разворачивались серьезные. Хаббард в ближайшем будущем отправится на помойку, и WSHB охотно ей в том посодействует. А этот вот нежданный подарок судьбы, история про троглодитов в космосе, может даже изменить последовательность событий: первой рухнет Матушка Хаббард, за ней последуют Хейстингз и ООН, Китай спешно бросится под крылышко Парламента. Спикер Чен, конечно же, захочет утвердить свою гегемонию и объявит всемирные выборы. Грандиозные события, и перводвижителем их будет юная, хрупкая, очаровательная Пандора Экклес.
Клаус позвонил из Кейнсвилла чуть за полночь. Он встретился с Уилкинсом. Он просмотрел запись. Да, все именно так, как обещал Уилкинс. Подделать, конечно же, можно все, что угодно, но Девлина, заместителя этой старухи, чуть не хватил удар. Он метался как бешеный, орал о некомпетентности с жаром, достаточным, чтобы растопить остатки полярных шапок. Употреблял выражения, которые и в портовом борделе не каждый день услышишь. По мнению Клауса, одна эта сцена стоила больших денег.
Клауса в WSHB ценили и уважали. Вооруженная его докладом, Пандора повытаскивала высоких начальников из кроватей (в нескольких случаях — из чужих кроватей) и выбила из них подтверждение оплаты. Десять миллионов гектобаков переместились с одного счета на другой, потом на третий, и так далее, чтобы оказаться в итоге на счете Жюля Смэтса Уилкинса.
Только куда же это Клаус делся? Пора бы вроде, ведь сколько уже часов прошло. Неужели институтские ищейки что-нибудь пронюхали? А может, Уилкинс наделал в штаны и пошел на попятную? Или наоборот — вконец оборзел и заломил совсем уж несусветную цену? Пандора расхаживала по комнате все быстрее и быстрее, хотя и валилась с ног от усталости. Тревожная неопределенность мешала думать, не давала спланировать дальнейшие действия. Болезненно ныл правый, давно прооперированный голеностоп; вот кончится все это хорошо, пообещала она себе, обязательно закажу новые ноги.
— Пи-и-и! — сказал коммуникатор. — Кодированное сообщение. Код жимолость гром.
Клаус, слава тебе Господи. Пандора поспешно проверила, в порядке ли прическа, не появился ли где-нибудь седой волос.
— Код Неаполь октава, соединить и записать. Экран стал окном в маленькую грязноватую комнатушку, где сидел низенький, плотный, неопрятный и взлохмаченный Клаус Кубик — милый, хороший Клаус Кубик, надежный, как каменная стена. Пандоре хотелось обнять его, стиснуть крепко-крепко. Ладно. Потом, по возвращении, он может рассчитывать и на большее. Клаус широко улыбнулся, вынул из нагрудного кармана диск.
— Ну что же ты так долго? — укоризненно улыбнулась Пандора.
— Наш общий друг решил отметить неожиданную удачу, — брезгливо поморщился Клаус.
— Так ты его что, протрезвлял?
— Остужал. Он там прожарился, что твой бифштекс.
Бр-р-р! Пандора гордилась широтой своих взглядов, но все же предпочитала не вспоминать, не задумываться о некоторых пороках.
— Как бы там ни было, сделка завершена, денежки заплачены. И теперь, красавица, появляется интересный вопрос. Ты все так же настаиваешь, чтобы я доставил эту штуку лично? А может, передать для скорости?
Искушение, почти непреодолимое искушение. Сжать содержимое диска, воспользоваться линией связи, и вся информация будет здесь, в руках, уже через несколько секунд. Вот только риск, риск. Мастер-коды способны замаскировать обычный разговор — так, во всяком случае, считается, — но легендарная институтская Служба безопасности почти наверняка следит за высокими частотными диапазонами. Эти ребята засекут передачу большого массива данных, возможно — даже успеют ее блокировать.
Как гласит народная мудрость, у Кейнсвилла один вход и миллион выходов. Клаус с Уилкинсом и глазом моргнуть не успеют, как окажутся на Ниле, где инопланетных гостей встречают не приветственными речами, не хлебом-солью, а каменным топором по балде. Или в каком местечке похуже — заплачут, что не научились вовремя дышать метаном, но будет поздно. На Уилкинса в общем-то наплевать: помер, как говорится, Максим — ну и хрен с ним. Клауса терять жалко, но и это можно бы пережить. А вот информация — информация нужна позарез, и в цельном, неискалеченном виде.
— Привози!
Клаус кивнул (с очевидным облегчением) и исчез (боится, зараза, как бы я не передумала).
Теперь Пандора могла расслабиться. Дело сделано, добыча в пути, занимается рассвет нового дня. Дня хлопотного и радостного. Просмотры, монтаж, редактирование — и полное изменение обычного расписания передач. Она привлечет к работе всех, вплоть до подметал из гаража, будет скромно, но с достоинством принимать поздравления управляющих, вышибет Фалломорфного Фрэнки из прайм-тайма..
Мгновение, остановись!
Она решила, что Пандора Пендор Экклес может хоть раз в жизни послать диету куда подальше и нормально позавтракать. Но сперва — ополоснуться и переодеться.
— С вами хочет поговорить доктор Франклин Фрэзер, — объявил коммуникатор.
Пандора замерла на полушаге, не донеся ногу до пола. Ф.Ф., бодрствующий в такое время суток, это же почище всех евангельских чудес, кому расскажи — не поверят.
Неприятности?
И с чего бы это он вдруг позвонил? Капитуляция? Белый флаг? Ну что у него, спрашивается, осталось за душой? Через сутки Пандора Экклес станет коронованной, никем не оспариваемой королевой WSHB. Фрэнки прикроет свой бильярдный шар белым колпаком и будет посвящать домохозяек в тайны кулинарного искусства. Я получу Пулитцеровскую премию и Нобелевскую по шпионажу, посажу его на одну золотую медаль, а второй прихлопну.
Но с другой стороны…
С другой стороны, странная какая-то синхронность. Подозрительная. Коды, они защищают от Института, но ведь у Шустрого Фрэнки друзья по всему WSHB, в самых высоких местах. Может быть, он тоже провел бессонную ночь, сидел и подслушивал все ее разговоры? А потом позвонил — сразу после Клауса.
Пандора опустила ногу на пол, сделала шаг назад, еще раз проверила свое отражение. Ну просто прелесть.
— Связь.
Окно, за окном — роскошный, безвкусно декорированный кабинет, в центре кабинета — знаменитый ясеневый письменный стол, за знаменитым столом — не менее знаменитая физиономия. Волосья, конечно же, жуткие, однако Фрэнки элегантно одет, свежевыбрит и прямо-таки светится опасной самоуверенностью. Глубокий, недавно обновленный загар, на скулах — легкие потертости от очков, настоящий мужчина, проводящий под открытым небом неразумно много времени. А ведь этот поганец — он в жизни из-под крыши не вылезал. Белокурые волосенки в художественном беспорядке — беспорядке работы опытного парикмахера. На морде — Глубокая Озабоченность, одна из его самых эффективных масок, выражение, приберегаемое обычно для сообщений о средней руки наводнениях и новых эпидемиях.
— Доброе утро, Пандочка!
Знает же, сучий кот, как я ненавижу эту кличку!
Пандора изобразила Веселое Удивление:
— Привет, Фрэнки. Рано ты сегодня что-то. Снова заморочки с мочевым пузырем?
— Понимаешь, я тут немного встревожился. Как ты там, закончила все эти свои переговоры?
На лице — Легкое Любопытство, но он прекрасно знает ответ. Знает даже, что я знаю, что он знает.
— А, эти? — Безразличное Пожатие Плечами. — Да, все уже в порядке.
— Да-а. — Теперь изображается Легкое Сожаление. — И как скоро сумеешь ты практически использовать материал?
Пандора мгновенно пробежала по десятку возможных сценариев. Нельзя отбрасывать возможность, что Ф. Ф, или кто-либо из его гопы попытается перехватить Клауса. Подлость будет, конечно же, и прямое предательство, но внутренние склоки иногда выходят за все допустимые рамки. Есть поступки, абсолютно непозволительные в дружной профессиональной семье — и все же в некоторых случаях некоторые личности позволяют себе эти непозволительные поступки. Так что лучше не отвечать.
— Ну, все это нужно будет решить завтра, на совещании. Я уверена, что могу полностью рассчитывать на твое содействие…
Предостерегающий взмах великолепно ухоженной руки.
— Так что, сделка уже завершена? Деньги ушли? И назад уже никак?
Ледяной ужас, и здесь же, рядом, горячее, обжигающее бешенство. Вот и говори после этого о втором начале термодинамики. Пандора автоматически переключилась на Легкое Пренебрежение:
— К чему это ты, Фрэнки, клонишь? На безмерно лживом лице Фрэзера — новое, незнакомое выражение. Папская Непогрешимость?
Да, пожалуй, что так.
— Пресс-конференция. Назначена ровно в полдень. Я туда схожу, обязательно.
Лед одержал полную, сокрушительную победу над огнем. Пандора кое-как нащупала спинку кресла (хромировка и хрустально-прозрачный пластик, и кто же это придумал такое идиотство?) и не села в него, а буквально плюхнулась.
— Какая пресс-конференция?
На исчезающе малую долю секунды в глазах Фрэзера мелькнуло настоящее, искреннее чувство. Очень мерзкое чувство. Затем — полная непроницаемость.
— О, ты что, не слыхала?
— Не слыхала — о чем?
— Сама директорша! Матушка Хаббард лично пригласила все средства массовой информации! За двадцать лет ее царствования — первая пресс-конференция. Зуб даю, старая курица снесла очень любопытное яичко, а иначе — зачем бы ей кудахтать?
Клаус может и поспеть до полудня, но подготовить передачу за какие-то там минуты, пусть даже за час… Нет, ничего не выйдет. Все, что остается Пандоре — это сопроводить объявление о пресс-конференции стандартным, до дыр затертым: “Согласно сведениям, полученным из надежных источников, главной темой…»
Десять миллионов гекто за мелкий слушок, который просуществует несколько часов — и которым сразу же воспользуются все остальные агентства. Воспользуются абсолютно бесплатно.
Не приходится сомневаться, с какой именно целью Хаббард созвала журналистов. Пандора знала все цифры наизусть. За тридцать лет своего существования Ми-квадрат обследовал пятьдесят тысяч миров. Жизнь, какая ни на есть, обнаружена на полутора тысячах миров, но даже эти полторы тысячи не пригодны для колонизации. И нигде никаких следов разума. Нигде — пока не выплыл этот самый каменный топор. Только одно из этих двух открытий могло подвигнуть старуху на личное выступление перед прессой, и как-то сомнительно, чтобы оба они были сделаны в течение одной недели — после тридцати-то лет бесплодных поисков.
Катастрофа!
Подстроенная? Ну откуда Институт мог знать, что WSHB знает?
— Ну что, Пандочка, пойдешь? — Франклин Фрэзер прямо сочился сахарным сиропом. — Или будешь корчиться в схватках, рожать своего миллиардодолларового бэби?
Глава 7
Самп, 7 апреля
— Дай-ка мне свои часы!
— Чего?
Вертолет неторопливо полз на юго-восток; высоко в небе выписывали круги и петли узкие хищные машины сопровождения. Выжатый как лимон, с красными от недосыпа глазами, Седрик намертво прилип к иллюминатору. Телевизор давал цвет, объемы и звук, но реальность, включающая в себя и запахи, и дрожь пола под ногами, и ощущение полета, была несравненно больше, интереснее. Яркая, несмотря на пелену дождя, зелень травы и листьев заставляла вспоминать Мидоудейл как нечто вроде пустыни. Новостройки больше не попадались. Проплывавшие внизу поселки выглядели уныло и запущенно, находились, похоже, при последнем издыхании.
А вот это, наверное, запах моря, решил Седрик, почувствовав в воздухе что-то незнакомое.
— Ты что там, спишь или оглох? Часы свои давай.
Толстяк, долго хранивший мрачное молчание, уставился на запястье Седрика.
Удивленный и настороженный, Седрик расстегнул ремешок. Багшо сцепил руки, зажал часы большими пальцами и крепко, скрипнув от усилия зубами, надавил. Противопылевой, противоударный, противочегоугодный корпус сплющился и треснул, на пол посыпались какие-то детальки. Не обращая внимания на протесты Седрика, Багшо отшвырнул изуродованные часы в угол.
— Да какого хрена? Бабушка подарила их мне на…
— Следилка, — буркнул немец.
Седрик почувствовал, что краснеет. Три побега из Мидоудейла — теперь понятно, почему его неизменно, и очень быстро, ловили.
— Маяк? Так вот, значит, как ты меня нашел.
— Не-а. — В голубых, узко прищуренных глазах — веселый, издевательский блеск. — Я и без того справился.
Немного подумав, Седрик решил, что так получается еще хуже. Его поведение было абсолютно предсказуемым — скорее всего, этому типу не пришлось даже изучать психопрофиль своего подопечного. Недотепа! Господи, ну бывают же такие идиоты! Вырвался, называется, на свободу, а у самого инициативы — что у дрессированной морской свинки. И бабушка все это знает — ну как, спрашивается, буду я смотреть ей в глаза?
Совершенно уничтоженный, с горящими от стыда ушами, он снова повернулся к иллюминатору, но пейзаж утратил уже все свое недавнее волшебство, стал серым и будничным. Недотепа! Недотепа! Недотепа!
Ну а если бы он не показал себя таким идиотом, не испортил бы все с самого начала — что там такое планировала бабушка? Она не захотела вдаваться в подробности, сказала только, что для него есть работа. Разведчики проходят длинную программу обучения и тренировок, а бабушка ни о каких тренировках и не заикалась. Багшо снова молчал, недоброжелательно изучая радужные потеки масла на истертом металлическом полу.
Поселки, в которых теплилась хоть какая-то жизнь, исчезли, потянулась голая, опустошенная земля. Невысокий извилистый вал, состоящий из вырванных с корнем деревьев, обломков зданий, искалеченных механизмов и прочего хлама, отмечал крайний предел, до которого дохлестывают волны при ураганах. Седрик напомнил себе, что это не просто деталь рельефа, а дома, где когда-то жили люди, автомобили, возившие их по дорогам, имущество, накапливавшееся поколениями, — все, с чем связывались людские мечты и надежды. Коряги, покореженный асфальт, обломки бетона, мусор, мусор, мусор. Некоторые нагромождения мусора дымились. Седрик знал, что мусор обязательно поджигают, как только он высохнет, — в этих кучах попадались трупы животных. И не только животных. Каждый шторм передвигал гряду чуть подальше в глубь материка — а штормы становились все чаще и чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47