Репетиция удалась на славу, шериф не испортил ее своим присутствием. Впрочем, Чарли не сомневался в том, что не скоро теперь ферму Хьюлеттов удостоит своим визитом длиннолицый мистер Смолл.
Чарли так увлекся, что забыл обо всем, – забыл спросить Харлана о том, когда точно начинается перегон скота. Забыл рассказать своим парням о бесплодных поисках рубинов. Он упивался музыкой, тем более что играли они сегодня на удивление хорошо. Да и то сказать, ведь последний раз у них была возможность спокойно репетировать лишь дома, в родной Джорджии.
– Провалиться мне на месте, Чарли, если мы сегодня звучали хуже, чем в Америка-Сити, – сказал Харлан Льюис, шевельнув своими густыми седыми усами. Очевидно, его одолевали те же мысли, что и Чарли.
– Мы никогда еще так здорово не играли “Войну”, – подтвердил стоявший рядом Пичи Джилберт, и на глаза его навернулись слезы. Он полез в карман за носовым платком, а Чарли и Харлан деликатно отвернулись.
После репетиции рука Чарли разболелась так, словно ее ударила копытом лошадь, но он почти не замечал этой боли. Сердце его пело оттого, что они снова играли вместе, и при этом звучали так хорошо, как никогда прежде.
– Знаешь, мне обещали работу в кузнице, Чарли, – сказал Харлан, уложив свой бас в потертый чехол. – Здесь, в Розуэлле.
– Вот как?
– Да, я могу приступить дня через два. – Харлан с надеждой посмотрел в лицо Чарли. – Это неплохо, правда ведь, Чарли?
Чарли поднял голову от своего корнета, который также укладывал в чехол.
– Конечно, Харлан. Очень рад за тебя.
Харлан, с трудом подыскивая нужные слова, продолжил:
– Ну, ты понимаешь… С тех пор как мы начали заниматься… сам знаешь чем… Так вот, я уже и не надеялся на то, что буду когда-нибудь работать на нормальной работе… Понимаешь…
Чарли ободряюще хлопнул Харлана по спине:
– Все в порядке, Харлан. Если тебе удалось найти работу, так это же просто замечательно. Разве каждому из нас не хотелось бы того же?
– Ну-у… Я-то думал, что мы снова примемся граб… Чарли снова хлопнул его по спине, но на сей раз для того, чтобы он замолчал. Харлан подавился и закашлялся, а Чарли заговорил тем временем – громко, чтобы его слышали все:
– Самое лучшее, что может произойти, ребята, это если всем нам удастся найти себе работу. Ведь наша мечта – быть вместе, жить рядом и играть. Верно?
– Верно, – откликнулся прокашлявшийся Харлан. – Самое важное для нас – играть вместе.
– Тем более что мы не расстаемся друг с другом уже много лет, – добавил Чарли, перебивая на всякий случай Харлана, – кто знает, что ему еще в голову может прийти? – И клятва наша остается в силе. Мы будем играть вместе.
Все шестеро членов духового оркестра города Америка-Сити посерьезнели и согласно кивнули. На некоторое время под крышей конюшни воцарилась торжественная тишина.
– Как ты думаешь, не могли бы мы как-нибудь на днях попробовать сыграть “Фейерверк” Хэнди, а, Чарли? – решился нарушить молчание Фрэнсис Уотли, выжидательно глядя в лицо своего лидера. Надо сказать, что Фрэнсис был в оркестре самым амбициозным музыкантом. Он всегда считал, что если уж играть – то непременно великую музыку.
– Ты имеешь в виду “Королевский фейерверк”? – улыбнулся Чарли. – Вспомнил старые деньки?
Дело в том, что много лет назад, когда в их город приезжал из столицы большой оркестр, их пригласили поиграть вместе с ним. Тогда-то они и познакомились с великолепной музыкой Хэнди. Тот концерт навсегда остался в памяти, и его вспоминали часто, и при этом непременно с волнением.
– Не знаю, Фрэнсис, – продолжал Чарли. – Ведь в “Фейерверке” на первом плане струнные, а где нам их взять. Да к тому же у меня и нот “Фейерверка” не сохранилось.
– Жаль. – Лицо Фрэнсиса сразу же помрачнело, и он стал похож на побитого пса.
– Впрочем, идея сама по себе хороша, – сказал Чарли, желая подбодрить друга. – В самом деле, прекрасная идея. Надо подумать. Может быть, мы еще и сыграем этот “Фейерверк”.
– Будем надеяться, – с надеждой сказал Фрэнсис, на глазах воспрянув духом.
А вот Чарли, напротив, вдруг загрусти л. Ему вспомнилась былая жизнь – те далекие счастливые деньки, когда он жил себе припеваючи в своем родном Америка-Сити, поигрывал по субботам на танцах, и, когда начиналось его соло, девушки так и падали к его ногам.
И каждое воскресенье послушать его игру приходили в парк и мать, и отец, и сестренка. Как они гордились им Как…
Чарли резко тряхнул головой, не желая попадать в плен собственных воспоминаний. Слишком уж печальными они были.
– Послушай, Фрэнсис, – громко сказал Чарли. – Я хочу тебя попросить кое о чем. Не мог бы ты разузнать, не найдется ли в Розуэлле местечка, где мы могли бы играть по воскресеньям? Ведь в этом городишке никогда не было своего оркестра.
Фрэнсис посмотрел на Чарли с благоговением, словно на пророка. Чарли заметил это, смутился и добавил:
– Черт, жаль все-таки, что у нас нет скрипок. Ну да ладно, я подумаю, может быть, мне удастся переложить “Фейерверк” на одни только духовые.
На лице Фрэнсиса появилась счастливая улыбка.
– Спасибо тебе, Чарли, – с чувством сказал он. – Спасибо. Великолепная идея.
В этот момент Чарли заметил выражение ужаса на лице Лестера, мгновенно понял его причину, обернулся ко входной двери и не ошибся – там уже стояла Айви Хьюлетт.
Она торжественно внесла на конюшню большой поднос с горячими сдобными булочками. Следом за ней появилась и Одри с огромным кувшином сидра и стопочкой тонких фарфоровых чашек.
– Спокойно, Лестер, – негромко скомандовал Чарли, заметив, как напрягся его друг.
– Вы так прекрасно играли, что мы просто не можем отпустить вас без угощения, – сказала Одри.
Ее улыбка осветила пыльную, грязную конюшню, словно солнечный луч, пробившийся сквозь тучи, а Чарли вдруг нестерпимо захотелось сыграть для нее свой коронный “Лесочек”.
Интересно, она после этого тоже упадет к его ногам, как те, другие?
– Спасибо, мисс Адриенна, спасибо, мисс Айви, – учтиво поблагодарил он.
Одри поставила поднос и принялась разливать сидр. Музыканты тут же сгрудились вокруг нее в тесный кружок. Уж чего-чего, а раздачи сидра настоящий музыкант никогда не пропустит!
– Клянусь, Чарли, – вздохнула Одри, разливая по чашкам ароматный напиток. – Мы с тетушкой Айви – самые счастливые женщины во всей Америке! Подумать только, у нас на конюшне репетирует такой оркестр!
– Рад, что мы вам нравимся, – сказал Чарли, не сводя с Одри очарованных глаз. Сказать по правде, он никого не видел и не слышал, когда рядом с ним появлялась эта девушка.
Тут Одри мечтательно вздохнула, и Чарли до боли сжал кулаки. Пусть хоть боль отвлечет его внимание. Может быть, тогда ему удастся сдержаться и не расцеловать Одри – прямо здесь и сейчас.
А Одри, казалось, ничего не замечала. Она еще раз вздохнула, а потом самым естественным образом взяла Чарли за руку и пошла вместе с ним к дому.
– А теперь вам с Лестером пора поужинать, – заметила она. – Я полагаю, вы успели проголодаться после такой репетиции.
– Проголодаться?
– Ну да. Тетушка Айви всегда говорит, что джентльмена нужно кормить часто и вкусно.
– Вот как?
Чарли мысленно припомнил все, что успел съесть за один только сегодняшний день. Набиралось немало: плотный завтрак, обильный обед да еще пара горячих булочек на конюшне. Так им с Лестером и растолстеть недолго.
– Тетушка Айви хорошо знает, что именно нужно джентльмену, – уверенно заявила Одри.
Чарли покосился на нее, надеясь, что она шутит, но не нашел и намека на улыбку. Тогда, немного рассердившись, он спросил:
– В таком случае надо полагать, что у вашей тетушки богатый опыт в обращении с мужчинами?
– Как не стыдно, Чарли Уайлд! Моя тетушка Айви – девица, и чиста, как первый снег!
Чарли слегка сконфузился, но тем не менее решил держаться до конца:
– Но вы же сами сказали, что ей хорошо известно о том, что на самом деле нужно мужчине.
– Не мужчине, а джентльмену, Чарли! Это большая разница.
Щеки Одри слегка порозовели, но Чарли был уверен, что она, несмотря ни на что, не сердится на него.
– Я не хотел сказать ничего обидного ни для вас, ни для вашей тетушки, мисс Адриенна, – поспешил сгладить неловкость Чарли. – Просто я… я не совсем понимаю разницу между мужчиной и джентльменом.
Одри хихикнула так, словно он рассказал ей какой-то ужасно смешной анекдот.
– Не надо, Чарли, – сказала она. – Вы так здорово умеете притворяться – ведь я чуть было не подумала, что вы это всерьез!
Логика, которой руководствовалась Одри, была неподвластна разуму Чарли. Нет, он определенно не поспевал за мыслями мисс Адриенны Хьюлетт.
Вот и сейчас: ну что смешного он сказал? Да ничего! И при этом он вовсе не шутил!
– Знаете, Чарли, – продолжила Одри уже серьезно, – тетушка Айви рассказала мне обо всем, что должна делать настоящая леди из Джорджии для того, чтобы угодить джентльмену. Так что в теории я сильна. Осталось только найти теперь настоящего джентльмена, на котором можно будет попрактиковаться. Пока что мне такие не встречались.
Она многозначительно посмотрела на Чарли. Тот понял ее взгляд и осторожно сказал:
– Но… Но я не уверен в том, что я – подходящий объект для ваших практических занятий.
– Как только у вас язык поворачивается говорить такое, Чарли Уайлд! – возмущенно откликнулась Одри. – Вы – настоящий джентльмен, Чарли, хотите вы признаться в этом или нет.
Тут способность Чарли поспевать за мыслями мисс Адриенны совсем исчерпала себя, и он впал в молчаливое изумление. О чем говорить дальше, Чарли совсем уже не представлял. На его счастье, они почти подошли к дому, и Одри наконец отпустила его руку.
Слава богу. Неизвестно, смог ли бы он оставаться в глазах Одри джентльменом, пробудь он с нею наедине еще минут десять. Желание поцеловать Одри становилось совершенно невыносимым всякий раз, когда Чарли оказывался рядом с нею.
Ужин, по понятиям Чарли, можно было бы назвать просто роскошным, если бы не Лестер. Он сидел с таким пришибленным видом, так торопливо ел, не поднимая головы от тарелки, что сердце Чарли разрывалось от жалости. Бедняга Лестер был ужасно похож сейчас на голодного койота. Казалось, еще немного, и он завоет, задрав к потолку свою лохматую голову. И это несмотря на то, что за столом в основном щебетала не Айви, а Одри, что же касается тетушки, то та сидела с непроницаемым лицом и, надо полагать, почти ничего не улавливала из разговора, потому что по-прежнему не желала воспользоваться своим слуховым рожком.
Итак, за ужином солировала Одри. Она то прикасалась к руке Чарли, называя его прекрасным музыкантом и истинным джентльменом – воспитанным и галантным, то – изредка – пыталась что-нибудь прокричать для тетушки Айви. Не забывала Одри и про Лестера, которого называла лучшим баритонистом и добрейшим человеком.
Чарли вскоре перестал вслушиваться в речи Одри, позволив им журчать самостоятельно, не задевая его сознания, но даже и при этом среди тысяч произнесенных Один слов ему удалось пару раз выхватить словечко “рыцари”, явно обращенное к ним с Лестером.
Когда же ужин подошел к концу, Чарли, решив избавить беднягу Лестера от дамского общества, потащил его за руку из комнаты, но тот словно приклеился к своему стулу.
“Уж не спятил ли он?» – с тревогой подумал Чарли и прошептал, наклонившись поближе к Лестеру:
– Пойдем, старина.
Какое-то время Лестер сидел неподвижно, и Чарли задался вопросом – услышал ли его старый друг. Затем он едва не свалился со стула, потому что старый друг отрицательно покачал головой и продолжал сидеть, напряженно глядя перед собой. Теперь он больше не напоминал Чарли койота. Скорее уж – спаниеля, учуявшего утку в камышах.
Скверное дело.
Чарли подсел поближе к Лестеру, положил руку ему на плечо и еще раз повторил:
– Пойдем, Лестер. Все будет хорошо, вот увидишь.
Лестер снова отрицательно качнул головой. Он не отрываясь смотрел на женщин, начавших убирать со стола. Затем губы его дрогнули, и с них слетело одно загадочное и оттого пугающее слово:
– Айви.
Чарли недоуменно нахмурился, и вдруг в его голове зародилась мысль – но такая дикая, что он поспешил прогнать ее прочь. Он гнал эту мысль, но она продолжала гудеть и звенеть у него в мозгу, словно идущий на всех парах паровоз.
Наконец Чарли удалось немного успокоиться, и он нашел в себе силы проверить свою догадку:
– Лестер, скажи… Ты в самом деле хочешь остаться с Айви?
Лестер моментально покраснел, потупил взгляд и смущенно, но решительно кивнул.
Чарли уронил свою руку с плеча Лестера и всем телом подался назад – так, словно наткнулся на раскаленную сковородку.
– Боже всемогущий, – прошептал он.
Затем Чарли осуждающе покосился на женщин. Черт побери, ну и штучки эти леди Хьюлетт!
Нет, этого Чарли вынести просто не мог. Он схватил свой корнет и бросился прочь из дома.
Ноги сами привели его в сад, под яблони.
Боже мой! Лестер. И Айви. Это ужасно. Чарли уселся под яблоней, положил подбородок на колени и обхватил голову руками. Корнет выскользнул из его пальцев.
Чарли уставился в вечереющее небо, и ему хотелось завыть.
Лестер и Айви – муж и жена. О господи! Сквозь ветви деревьев он видел небо, окрашенное красными, оранжевыми и желтыми отблесками садящегося солнца. Картина, что и говорить, была величественной и не могла не взволновать сердце любого человека, особенно если этот человек – артист, художник по призванию. Особенный аромат – аромат весны, просыпающейся природы – будоражил все чувства. Скоро, очень скоро эта пустыня превратится, пусть и на короткое время, в цветущий край.
Вскоре Чарли забыл и про Лестера, и про Айви и отдался пленительному, томящему чувству, которое охватывает почти каждого человека при встрече с новой весной. Пусть эта весна не была похожа на весны, которые он встречал в своей родной Джорджии, – там-то они совсем другие: влажные, утопающие в буйной зелени садов и лесов, полные цветов и свежей травы. Здесь, на Диком Западе, они другие – более скромные, что ли, но от этого весна, окружавшая Чарли, вовсе не была хуже. Он и не знал, что в этих краях тоже можно встретить немало чудес, не знал, что здесь тоже есть и деревья, и трава. И фермы.
И такие девушки, как Одри Хьюлетт.
Чарли тряхнул головой.
“А ведь Хьюлетты поселились в прекрасном месте”, – подумал он.
И впрямь, разве не прелесть эта ферма, затерявшаяся среди бескрайней, начинающей зеленеть прерии? Конечно, многое здесь требует ремонта, но ведь он неплохой плотник и мог бы…
А что, разве Чарли не любил работать руками? Любил, и не меньше, чем играть на своем корнете.
“Здесь мало воды, – по-хозяйски принялся прикидывать он. – Но совсем рядом протекает Кэлоун-Крик. Если приложить руки, то можно сделать небольшой канал, и тогда эта ферма превратится в настоящий оазис”.
Закат продолжал пылать на небе – величественный и прекрасный. В воздухе струился тонкий аромат цветущих яблонь. Это был очень нежный аромат, совсем непохожий на тяжелый, дурманящий запах цветущих магнолий, которым пахнут весны в Джорджии.
Чарли был очарован этим закатом и этим запахом, и нет ничего удивительного в том, что спустя минуту его руки сами нащупали корнет, расчехлили его и поднесли к губам сверкающую медь.
В вечернем воздухе потекли плавные грустные звуки – Чарли играл “Влюбленную нимфу”. Привлеченная дивной мелодией, Одри вышла из дома и направилась в сад. Глаза ее повлажнели, когда она увидела Чарли, сидящего под яблоней.
“Влюбленная нимфа”. Одна из самых любимых песен Одри.
Теперь она была уверена, что им с Чарли самой судьбой предназначено быть вместе – навсегда.
Одри остановилась возле своего рыцаря, прижав к груди руки, глядя на него влюбленными глазами.
Когда последние звуки растаяли в темнеющем вечернем небе, Одри печально вздохнула. Чарли услышал ее и резко повернул голову. Увидел, кто перед ним, и смущенно пробормотал:
– Вот…
Пути к отступлению у него не было, и он знал об этом. Наступил час расплаты – за все, что он натворил в своей жизни, за все его ошибки, за то, что он не удержался и встал на ту скользкую дорожку, и…
Но разве лучше было бы ему умереть с голоду, сидя без работы в своей Джорджии? Разве лучше было бы ему бросить своих друзей на произвол судьбы?
– Это было чудесно, Чарли. – Голос Одри слегка дрожал.
– Спасибо.
Она придвинулась ближе.
– Лучшего соло на корнете я не слышала за всю свою жизнь.
Чарли лукаво посмотрел на нее:
– А вам много приходилось их слышать в жизни, мисс Адриенна?
Она смутилась и опустила глаза.
– Нет. Впрочем, это неважно.
– Хм-м.
Одри сделала еще шаг и легко вскочила на перекладину изгороди – ту самую, на которой сидела вчера.
– Чарли, вы самый лучший, я в этом уверена. Неважно, скольких музыкантов мне доводилось слышать, все равно вы – лучший.
Одри вновь, как и вчера, принялась покачивать ногами, и Чарли поспешил отвести взгляд в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37