— Я угодил тебе, возлюбленная? — хрипло пробормотал он.
— Да… да…
— Поверь, у тебя есть мышцы, о которых ты даже не подозреваешь, — продолжал Джафар, еле выговаривая слова, восторгаясь ее потрясенным лицом. — Старайся сжимать их, чтобы удержать меня.
Алисон бездумно повиновалась, стискивая плоть Джафара, словно железными клещами. Он лишь застонал и закрыл глаза, однако не подумал убыстрять движения и сохранял видимое самообладание до самого последнего ослепительного мгновения. Алисон, тяжело дыша, извивалась, сливаясь с возлюбленным в экстатическом ритме, воспламененная изысканно-медленными ласками.
Весь остаток дня Джафар, казалось, задался целью свести Алисон с ума, заставляя ее трепетать от желания, показывая, как подарить ему ответное блаженство. Снова и снова бросал он ее в океан кипучего, безрассудно-пылкого, бесстыдно-алчного наслаждения.
И все это время они занимались любовными играми, сладострастными, эротическими, глупыми, и Алисон, краснея, подчинялась каждому произнесенному шепотом приказу. Снова и снова Джафар доказывал, как желает ее. Он был настоящим чувственным животным, легко возбуждался и отдавал так же щедро, как и брал. Но ни разу не произнес ни слова любви, только передавал повеления тела.
И осознание этого было единственной грустной ноткой, холодной ноткой реальности, портившей такой волшебный день.
Глава 22
Алисон ясно поняла это, когда вернулась домой и предстала перед дядей, в нетерпении дожидавшимся племянницу. Оноре лежал в постели, теребя покрывало, но, судя по выражению его лица, давно мерил бы шагами пол, если бы не рана. Красное добродушное лицо было искажено разочарованием, тревогой и печалью.
Алисон поняла: Оноре знает, что произошло между ней и Джафаром. Смущение и сожаление боролись в душе девушки. Стыд, потому что тело ее до сих пор помнило исступленные ласки, а в мозгу горело воспоминание об упоительно-медленных, сводящих с ума толчках Джафара, все глубже врывающихся в нее. И эта греховная острота ощущений наполняла ее новым желанием оказаться в его объятиях. Но как жаль, как ужасно жаль, что дядя узнал о том, что она потеряла невинность… Лишь боязнь причинить ему ненужные огорчения помешала Алисон рассказать правду о ее отношениях с Джафаром. Кроме того, Оноре посчитал бы себя обязанным защитить ее честь и вызвать Джафара на дуэль или сделать еще какую-нибудь подобную глупость и, без сомнения, мог погибнуть в неравном поединке.
Однако теперь, при виде измученного, расстроенного старика, Алисон поняла, что не сможет больше скрывать правду и, опустившись на колени, взяла его за руку. Она сама пришла к Джафару, по собственному выбору и решению и должна заставить дядю понять это.
— Он не принуждал меня, дядя, — тихо вымолвила девушка. — Я сама так захотела.
— Святой Боже! Как ты могла, Алисон? Этот человек — дикарь, варвар!
— Неправда! Он такой же цивилизованный человек, как ты и я. Джафар — сын…
Алисон резко осеклась. Она хотела рассказать об истинном происхождении Джафара, но мгновенно поняла, что не имеет на это права. Джафар сам расскажет обо всем, если захочет.
— Он получил образование в Европе, — запинаясь, закончила она.
— Какое это имеет значение? Он язычник и убийца!
— Неправда!
— Сама знаешь, что это так и есть! Он и его дикая орда уничтожили десятки французских солдат! И Эрве едва не погиб! Неужели ты уже успела забыть?
— Нет! — Алисон выдернула ладонь из дядиной руки. Угрызения совести вновь начали терзать ее. — Я ничего не забыла.
— Алисон, — беспомощно пробормотал Оноре. — Ты знаешь, что я люблю тебя, как собственное дитя. И хочу тебе лишь добра. Конечно, я с радостью посчитал бы случившееся просто очередной выходкой, но, очевидно, перенесенные испытания помутили ясность твоего разума.
Алисон отвела глаза, пытаясь избавиться от комка в горле, мешающего говорить.
— Я хочу его. Разве это так ужасно?
Оноре воздел к небу сжатые кулаки.
— Да, да и еще раз да! Какое будущее тебя ждет?!
— Я… не знаю.
Дядя печально покачал головой.
— Вы с ним слишком разные люди. И твой образ жизни совсем иной. Вы никогда не сможете быть вместе.
Алисон надолго замолчала.
— В какой ужас превратилось это наше путешествие! Лучше бы мы никогда не приезжали в эту страну убийц и разбойников.
В этом Алисон никак не могла согласиться с дядей. Не попади она в Алжир, никогда не встретила бы Джафара, единственного мужчину, которого могла любить, никогда бы не узнала, что это такое — ощущать себя настоящей женщиной. Однако следовало обратить внимание и на тревожные предупреждения дяди. Есть ли у них с Джафаром будущее?
Она не находила ответа на этот вопрос, но последующие несколько дней только об этом и думала. Алисон любила Джафара, но не была уверена, что он отвечает ей взаимностью.
Так много преград стояло между ними. Даже если Алисон согласится добровольно пожертвовать привычной жизнью — семьей, религией, светским окружением, нужна ли она Джафару, англичанка, чужачка? А если и нужна, то в каком качестве?
Вне всякого сомнения, он не сможет взять в жены иностранку, потому что порвал отношения с английскими родственниками и отрекся от титулов и наследства. Кроме того, Джафар винил европейцев в гибели родителей и разграблении страны.
Алисон понимала, что слишком самонадеянно думать, будто Джафар возьмет ее в жены. Он никогда не говорил ни о любви, ни о женитьбе. А священный долг требовал заключить союз с дочерью своего народа.
Но что означала его загадочная реплика?
Будь ты действительно моей женщиной, не хотела бы выбраться отсюда…
Неужели он хотел сказать, что у нее есть выбор?
Нет-нет, он не позволит ей самой решить, оставаться или уезжать. Джафар — самый властный человек, которого она знала. Настоящий собственник. И никогда не отдаст того, что ему принадлежит. Пока он ни разу не упомянул о ее возможном освобождении. Вчера, возле водопада, Джафар просто пошутил, говоря, что станет ее рабом на несколько часов. И как ни заманчиво было получить полную власть над ним во всех любовных играх, Алисон не забывала, что это могущество временное и дано ей лишь потому, что сам Джафар позволил это.
Не таких отношений она ждала. Она и Джафар должны быть равными, а не господином и рабыней. Но какое значение имеют ее желания? Алисон медленно, болезненно, тяжело приходила к осознанию того, что ее счастье целиком зависит от воли Джафара. И, несмотря на все предостережения дяди о том, что у них с Джафаром нет будущего, для Алисон теперь не это было важным. Как ни странно, у нее почти не осталось гордости. Она даже готова стать любовницей Джафара, жить с ним в грехе… если только он попросит.
Но он не просил. Неделя, последовавшая за волшебным днем любви, тянулась мучительно медленно и стала настоящей пыткой для Алисон. Она как могла боролась со своими чувствами к Джафару. Остатки самоуважения не позволяли ей первой признаться в своей любви. Какой жалкой она будет выглядеть, если начнет молить его позволить ей остаться, а Джафар откажет. Или еще хуже, устанет от нее и обратит внимание на другую женщину. Она не вынесет ни жалости, ни безразличия.
Поэтому Алисон молчала. Молчал и Джафар. Ей хотелось снова оседлать коня и мчаться по бескрайним просторам, забыв о боли и тревогах. Но погода внезапно испортилась: день и ночь шли холодные ноябрьские дожди. Кроме того, Джафар запрещал ей ездить без охраны. Ходили слухи, что в холмах появился лев, таскавший скот, и Джафар не желал подвергать Алисон опасности. Она пыталась спорить, но вождь не уступал, хорошо помня, как она едва не умерла от укуса скорпиона. Больше он не намеревался рисковать.
По всем подсчетам ноябрь уже близился к концу, когда девушке напомнили, что на карту поставлено не только ее будущее, но и судьба Джафара. Алисон поднялась на крышу, чтобы побыть в одиночестве, но, увидев большую толпу, собравшуюся на деревенской площади, почуяла что-то неладное. Она спустилась вниз и позвала Махмуда.
Мальчик был единственным мужчиной, оставшимся в доме. Сегодня совет племени собрался, чтобы решить: совершил ли Джафар преступление против своего народа и достоин ли оставаться вождем племени или нет. Махмуд был слишком молод, чтобы участвовать.
Услышав новость, Алисон побелела, но тут же решительно расправила плечи.
— Я собираюсь пойти туда, Махмуд. Ты проводишь меня?
Последние слова она договаривала на ходу, уже направляясь к двери.
— Ты? Но ты женщина, lallah!
— И какое это имеет значение? — нетерпеливо бросила она, шагая так быстро, что Махмуду приходилось почти бежать.
— Женщинам запрещено появляться на совете без приглашения.
Пожалев хромого ребенка, Алисон замедлила шаг.
— Я хочу выступить в защиту твоего господина, даже если никто меня не приглашал. А ты должен перевести мою речь. Ну, пойдешь со мной или нет?
Мальчик нерешительно нахмурился, не зная, что лучше — ослушаться повелителя или встать на его защиту.
— О, госпожа, я не смею, — пробормотал он наконец.
— Тогда я пойду одна.
Это решило дело. Махмуд последовал за девушкой. Воины, охранявшие дом Джафара, беспрепятственно позволили им пройти, но, приблизившись к толпе, Алисон замедлила шаг и надвинула капюшон бурнуса на лицо. Сначала ее никто не заметил. Как объяснил Махмуд, почти все мужчины из племени Джафара собрались здесь вместе с вождями соседних племен. Все стояли к ней спиной, слушая ораторов, выходивших по одному в центр площади. Джафара не было видно, но Алисон временами слышала его голос, а с помощью Махмуда смогла понять смысл разговора.
Насколько удалось узнать, главный обвинитель, родственник Зохры, вождь соседнего племени, пытался обличить Джафара в том, что он отступился от священной клятвы.
— Ты не сумел отомстить за смерть своего отца, благородного воина! — пронзительно вопил двоюродный брат Зохры.
Джафар защищался, уверяя, что хотя пощадил смертельного врага, однако отомстил за гибель родителей, пролив в битве кровь захватчиков.
Собравшиеся внезапно зашептались, начали оглядываться, и Алисон поняла, что ее присутствие обнаружено. Десятки глаз уставились на нее.
Потом все смолкло, и толпа медленно расступилась, давая ей пройти к тому месту, где восседали старейшины и самые уважаемые люди племени. По суровым лицам берберов было понятно, что они крайне недовольны появлением Алисон. Некоторые, вроде родственника Зохры, были просто взбешены. Алисон посмотрела на Джафара, но так и не поняла, о чем он думает. При виде девушки глаза его на мгновение сузились, но он ничем не выказал удивления. Вероятно, ожидал от нее столь непредсказуемого поступка.
Он стоял, гордо выпрямившись, и выглядел настоящим восточным принцем в алых одеяниях, воином, полностью владеющим ситуацией. Взгляд холодных глаз притягивал, словно магнитом, и Алисон бессознательно шагнула вперед. Махмуд, дрожа от страха, не отставал.
— Я хотела бы попросить разрешения обратиться к совету, — сказала она наконец Джафару, радуясь, что голос остается ровным и спокойным.
— С какой целью, мадемуазель? — бесстрастно спросил он, не пытаясь ободрить ее.
Алисон прикусила губу. Вероятно, она снова ведет себя глупо, вмешиваясь в дела, которые ее не касаются, но не может равнодушно смотреть, как дорого платит Джафар за собственное великодушие.
— Я… хочу сказать несколько слов в твою защиту. По каким бы причинам ты ни пощадил Эрве, — с точки зрения политики это мудрый шаг. Эрве — один из тех немногих государственных чиновников, которые сочувствуют вашему делу и может оказать большую помощь. По-моему, старейшины должны знать об этом, прежде чем вынесут приговор.
На кратчайшее мгновение лицо Джафара смягчилось, но больше он ничем не выказал своих чувств.
— Тебе ни к чему быть здесь, Эхереш.
Алисон попыталась протестовать, но Джафар, повысив голос, вновь обратился к толпе.
— Эрве де Бурмон — хороший человек, — отчетливо и громко объявил он на языке берберов.
Сначала Алисон показалось, что она не так поняла, но Махмуд повторил те же слова по-французски. Глаза девушки недоумевающе распахнулись. Неужели Джафар защищает ненавистного соперника?
— Этот француз не похож на других, — продолжал Джафар. — И делает все возможное, чтобы помочь нашему народу, а не поработить и истребить его. Англичанка клялась в его невиновности, и я ей верю. Тот, другой Бурмон, — не его отец. И не стоит лишать его жизни за чужие грехи.
Потрясенная Алисон слушала с удивлением. Сердце ее трепетало от радости. Джафар сказал, что Эрве не станет заложником преступлений отца. Значит, он многое понял! Алисон понимала, как трудно Джафару было признать нечто подобное. Он продолжал говорить. Алисон прислушалась, пытаясь понять каждое слово.
— Мы сумели получить большую выгоду, захватив Бурмона в плен. Теперь его жизнь спасет жизни двадцати воинов султана. Они снова смогут сражаться против ненавистного врага.
Махмуд наспех переводил Алисон берберские фразы. Но тут речь зашла о самой девушке.
— Неверная англичанка околдовала, сглазила сиди Джафара! — вскричал родственник Зохры. Но сам Джафар с презрением отказался вообще обсуждать присутствие Алисон в его доме.
— Она всего лишь женщина, — бросил он обвинителю зловеще-пренебрежительным тоном, — и ты оскорбляешь меня, намекая, что какая-то женщина, пусть даже и чужачка, может покорить такого человека, как я, заставить выполнять ее желания. Кроме того, она моя пленница, и я могу делать с ней все, что хочу. Даже если ты предпочтешь выступить против меня, все равно не в твоих силах решать, какую женщину мне выбрать и каких гостей принимать в своем доме. Вам стоит лишь пожелать, и я отдам власть другому, но останусь господином самому себе.
В этот момент Алисон была слишком встревожена судьбой Джафара, чтобы обидеться на уничижительную реплику. Она продолжала молчать, по-прежнему напрягая слух, чтобы уловить каждое слово.
Старейшины стали обсуждать вопрос о виновности Джафара, не отомстившего за смерть отца. Какой-то хмурый, чернобородый мужчина произнес слова пророка Магомета:
— «Да не будет ваша рука карающей без нужды. И если будет на то воля Аллаха, лучше пощадить врага, ибо вождю пристойнее ошибиться в прощении, чем в наказании».
Алисон заслушалась настолько, что лишь через несколько минут с испугом поняла: незнакомец замолчал, и Джафар обращается к ней.
— Будьте добры вернуться в дом, мадемуазель, — мягко попросил он. — У нас еще много дел.
Тон его, однако, не допускал возражений, и Алисон, поняв полную неуместность своего присутствия, покраснела и опустила голову. Своим появлением она, очевидно, лишь дала оружие в руки обвинителей Джафара, утверждавших, что его разум и суждения затуманены и развращены неверной чужачкой.
Пробормотав извинения, девушка удалилась как можно незаметнее. Махмуд остался наблюдать за происходящим. Алисон вернулась в дом и уселась во дворе ожидать приговора. Однако прошло почти два часа, прежде чем вновь появился Махмуд, и, несмотря на хромоту, начал взволнованно приплясывать вокруг девушки, что-то неразборчиво бормоча по-берберски. Алисон в тревоге подпрыгнула, а борзая, лежавшая у ее ног, ощерилась и злобно зарычала.
— Совет решил! — воскликнул мальчик по-французски. — Решил, что обвинения несправедливы. И господин по-прежнему amghar el-barood!
Облегчение, мгновенное и сладостное, наполнило душу Алисон. Джафар сохранил пост главнокомандующего! И низложение ему больше не грозит!
— Слава Богу, — выдохнула девушка. Она попросила Махмуда сесть рядом и рассказать обо всем, что произошло после ее ухода.
Махмуд сообщил, что вмешательство Алисон почти не подействовало на старейшин. Именно повелитель убедил совет, что обмен пленными гораздо больше поможет их делу, чем бессмысленное кровопролитие. В итоге было почти единогласно решено, что Джафар останется вождем племени и командующим войсками.
Поблагодарив Махмуда за хорошие новости, девушка отпустила его и долго сидела в одиночестве, пытаясь примириться с горькой правдой.
Немного погодя послышался звук шагов, и Алисон подняла глаза. Навстречу шел Джафар. Алисон сама не знала, как сумела выдавить:
— Я рада, что ты победил, Джафар.
— Спасибо. Я тоже рад.
Он нежно улыбался, хотя говорил серьезно и даже мрачновато:
— Я не нуждался в твоей защите, Эхереш.
— Да… теперь я это вижу.
— Но ты оказала мне большую честь, попытавшись отстоять меня.
Алисон ошеломленно смотрела на Джафара, не зная, можно ли ему верить.
И, когда он осторожно прикоснулся загрубелой ладонью к ее щеке, Алисон закрыла глаза, в памяти всплыли пренебрежительные, холодные слова:
Она всего-навсего женщина, и ты оскорбляешь меня, намекая, что какая-то женщина, пусть даже и чужачка, может покорить такого человека, как я, и заставить выполнять ее желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46