Женщины с открытыми лицами разрисовали кожу хной, а среди мужчин было много светловолосых, рыжебородых, с голубыми и серыми глазами. Все кланялись повелителю почтительно, но без излишнего угодничества.
Однако европейцам был оказан довольно холодный прием. Алисон то и дело ловила любопытные и подозрительные взгляды. Порой в суженных глазах сверкало пламя ненависти, и Алисон с неприятным чувством поняла, что ей здесь не рады.
Внезапно ощутив, как она одинока и несчастна, Алисон направила лошадь к коню Джафара и, осознав, что он наблюдает за ней, постаралась храбро улыбнуться, чтобы скрыть смущение.
— Тебе следовало бы предупредить, что я подвергнусь столь пристальному осмотру, — пробормотала она вполголоса. — Я бы постаралась одеться, как подобает идеальной пленнице.
Губы Джафара едва заметно скривились. Алисон не могла понять, раздражен он или забавляется внезапным выпадом, но это по крайней мере возымело желаемый эффект — Джафар отвернулся.
Вскоре они оказались за городской стеной, сложенной из неотесанных каменных глыб, скрепленных известковым раствором. В самую большую сторожевую башню были врезаны ворота с огромными, окованными железом дверьми. За ними начиналось широкое пространство, обсаженное деревьями, то, что в Англии назвали бы деревенской лужайкой. Однако здесь не было ни травинки. Почва оказалась глинистой, утоптанной и сухой, как камень.
Добравшись до самого центра площади, Джафар остановил караван и громко произнес несколько слов по-берберски. Алисон поняла, что он возвестил о победе воинов племени над французами. Люди, без сомнения, уже успели услышать радостную весть, но оглушительные крики восторга эхом разнеслись в горах.
Алисон не могла разделить их торжество, и, когда Джафар, повернув коня, повел процессию влево, девушка облегченно вздохнула. Они миновали несколько домов и множество проходов, казавшихся скорее холодными темными туннелями, чем улицами. На дальней стороне деревни, немного в стороне, стояло величественное каменное строение, напомнившее скорее мавританский замок, чем дом. Алисон решила, что он должен принадлежать очень богатому человеку, потому что тот мог похвастаться собственным источником влаги, — сверкающий поток каскадами спадал со скалистого уступа и исчезал за высокой оградой дома.
Джафар натянул поводья перед широкой деревянной дверью, покрытой искусной резьбой, и встретился взглядом с Алисон.
— Добро пожаловать в мой дом, мисс Викери.
Девушка не знала, то ли благодарить его, то ли небрежно объяснить, что вряд ли приятно быть гостьей против воли. Но, прежде чем она успела ответить, дверь распахнулась. На улицу выпорхнула светловолосая женщина и, восторженно смеясь, подбежала к Джафару и стала целовать его руки.
На высокой, с пышными формами незнакомке был длинный платок из голубого шелка, скрепленный, наподобие блузки, у талии золотым поясом с пряжкой, усыпанной драгоценными камнями. На руках, шее и в ушах сверкали золотые украшения. Она была так прекрасна, что у Алисон перехватило дыхание. Однако знойная красотка напомнила ей о куртизанках, которых она видела в оазисе Бу Саада.
Девушка в смятении взглянула на Джафара. Махмуд говорил, что у повелителя нет жены, но эта навязчивая женщина не похожа на сестру. Ее поведение было слишком знакомым… слишком откровенным.
Алисон была совершенно уверена в том, что эта женщина — наложница Джафара.
Сердце девушки, казалось, разлетелось на миллион осколков, и хрупкое счастье, принадлежавшее ей все эти последние дни, мгновенно превратилось в пыль.
Глава 19
Женщину звали Зохра, и Алисон невзлюбила ее с первого взгляда. Почти пресмыкаясь перед Джафаром, Зохра, однако, ясно давала понять свое привилегированное положение в доме.
Неприязнь была взаимной. В ту минуту, когда Зохра заметила чужачку, ее голубые глаза сверкнули злобой и презрением. К счастью, оказалось, что Зохра не живет в доме Джафара.
— Она принадлежит к другому племени, — пояснил Джафар после того, как блондинка удалилась. — Зохра гостит у двоюродной сестры.
Алисон ухитрилась скрыть тоску и безрассудную ревность за вежливой улыбкой, но втайне облегченно вздохнула, узнав, что ей не придется постоянно видеть Зохру. Она не вынесет… не позволит Джафару откровенно выставлять напоказ свою любовницу. Особенно сейчас, когда смертельно боится обнаружить свои чувства и показать себя настоящей идиоткой, куда большей, чем уже была!
Какая наивность — считать, что она единственная женщина в жизни Джафара. Каким отвратительным было ее поведение!
Алисон краснела от стыда, вспоминая собственное распутство, и сгорала от унижения при одной мысли о том, как покорна она была малейшему его желанию. Внезапно Алисон вновь почувствовала себя пленницей, хотя Джафар был безукоризненно вежлив.
— Это твой дом, — сказал он ей, как только они вошли в крепость, и при этом не притворялся. Алисон скоро поняла, что гостеприимство берберов было таким же, как прославленное радушие всего исламского мира, — стоило гостю похвалить какую-нибудь вещь, и он немедленно получал ее в подарок.
А здесь было чем восхищаться. Снаружи здание казалось простым, суровым и даже мрачным, однако стоило переступить порог, и гость оказывался в совершенно ином, сказочном, восточном мире, мире мозаичных полов, изысканной алебастровой резьбы, широких мраморных лестниц. Джафар провел ее по всем комнатам, после того, как Оноре удобно устроили на мягкой постели.
Горная крепость Джафара, как обнаружила Алисон, была выстроена вокруг большого центрального внутреннего двора. Внизу находились хозяйственные постройки, наверху — жилые помещения, с широкими крышами, где обитатели обедали и развлекались в хорошую погоду. В переднем крыле было более десяти комнат для гостей, покои хозяина занимали правое крыло, а слугам и женщинам отвели остальные части дома. Сводчатый коридор, охраняемый стражниками, вел в другой двор, где находились конюшни.
— Их поставили здесь, чтобы помешать мне сбежать, — сухо осведомилась Алисон, — или не дать вору украсть коней?
Джафар спокойно пожал плечами.
— У тебя единственной, Эхереш, есть раздражающая привычка удирать на моих лошадях.
И, когда девушка резко вскинула голову, уголки его губ скривились в чисто мужской снисходительной усмешке.
— Говоря по правде, здесь у нас немного воров: слишком суровое наказание их ожидает. Однако человек моего положения должен опасаться убийц.
Потрясенная мыслью о том, что какой-нибудь предатель может лишить жизни этого сильного человека, Алисон замолчала.
— По этой же причине, — добавил Джафар, — я прошу тебя покидать дом только в сопровождении охранников. Махмуд обо всем распорядится.
— Я могу выходить из дома?
— Конечно. Ты здесь гостья.
Девушка недоверчиво уставилась на Джафара.
— Хочешь сказать, что я могу идти, куда хочу, и делать все, что пожелаю?
Джафар еле заметно улыбнулся.
— Да, Эхереш. Тебя будут сопровождать и охранять вооруженные воины, но в остальном ты совершенно свободна. Тебе достаточно лишь попросить.
— Благодарю.
Джафар слегка поклонился.
— Могу сожалеть только, что многочисленные дела помешают развлекать вас, мадемуазель, как подобает гостю. За время моего отсутствия возникло немало проблем, которые требуют моего решения.
Они проходили комнату за комнатой, и Алисон все явственнее ощущала аромат кедра, из которого были сделаны древние потолочные балки. Единственным неудобством оказалось отсутствие света. Здесь всегда царил полумрак, поскольку окна были очень узкими, чтобы не пропускать дневной жары и леденящего холода с гор, но повсюду в изобилии висели глиняные светильники и стояли жаровни на случай прохладных ночей. Чисто выбеленные стены были украшены яркими коврами и шелковыми занавесками. Мебели мало, и лишь самая необходимая — диваны и низкие столики. Зато пол тоже устлан коврами и завален подушками.
Наверху, в переднем крыле, она увидела большой зал, вымощенный узорчатыми изразцами, по всем четырем сторонам которого были комнаты для гостей.
— Это твоя спальня, — сказал Джафар, останавливаясь перед одной из дверей.
— Так ты не собирался запереть меня в женской половине? — удивилась Алисон. На этот раз улыбка была снисходительной и чувственной.
— Я уже сказал, что намерен считаться с твоим английским воспитанием, дорогая. И, кроме того, предполагал, что ты хочешь находиться поближе к дяде. Однако, если предпочитаешь жить в гареме…
Алисон не могла не распознать хрипловатые, безошибочно интимные интонации и, покраснев, поспешно объявила:
— Нет, меня вполне устраивает эта комната.
— Прекрасно. Теперь я оставлю тебя. Можешь умыться и переодеться. Кстати, не спустишься ли к ужину через час? И твой дядя тоже, конечно, если сможет.
После ухода Джафара Алисон оглядела комнату и заметила циновку, служившую тюфяком и покрытую несколькими коврами, на которых лежали искусно сотканные одеяла и покрывала из цветастого шелка. Пол устилали ковры с разложенными на них подушками, а в стены были вбиты колышки для одежды. Однако Алисон не могла отвести взгляд от циновки. Лежа здесь по ночам, она сможет слушать шепот фонтанов, доносящийся со двора. Но один тревожный вопрос неотступно терзал Алисон: останется ли ее постель одинокой?
Чанд решил за нее эту проблему, отказавшись покинуть хозяйку. По заведенному обычаю, он лег перед ее дверью, по-видимому, твердо намереваясь не спускать глаз с госпожи.
Мысль о том, что слуга защищает ее честь, согрела душу Алисон. Если Джафар захочет прийти к ней, ему придется перебудить весь дом. Алисон необходимо было время, чтобы разобраться в хаотической путанице чувств к Джафару, прежде чем продолжать интимные отношения с этим человеком. Она слишком уязвима во всем, что касается Джафара, и пока не способна принять достаточно разумное решение относительно своих будущих отношений с ним.
Однако Джафар не делал никаких намеков на то, что собирается прийти к ней ночью. Первые дни они вообще встречались лишь за обедом. Как и предупредил Джафар, у него накопилось слишком много дел за время долгого отсутствия.
К собственному смятению, Алисон поняла, что ей не хватает Джафара. Дядя Оноре почти все время спал, а Чанд, по-видимому, не был склонен к разговорам. Поэтому Алисон была благодарна Махмуду, составлявшему ей компанию все это время. Мальчик часто навещал ее и охотно отвечал на вопросы, касающиеся Джафара и его племени, а кроме того, продолжал обучать девушку берберскому языку.
Здесь, в горах, жизнь Алисон была совсем иной, чем в лагере. Она могла свободно гулять повсюду, хотя не очень любила бродить по узким, извилистым улочкам. В отсутствие Джафара ей все труднее было выдерживать любопытные, а иногда и злобные взгляды встречных.
Однако не все были настроены так враждебно. Тагар, молодая женщина, с которой Алисон подружилась в лагере, была по-прежнему общительна и всегда готова помочь. И Алисон, обрадованная, что нашла здесь приятельницу, привыкла каждый день проводить по нескольку часов на кухне, где хлопотала Тагар, — длинной комнате, разделенной низкими перегородками, со множеством ниш и полок для посуды. Алисон не стыдилась признаться, что поступает так из-за Джафара. Однажды тот назвал ее избалованной и капризной, и теперь девушка была полна решимости доказать ему, что не боится грязной работы.
К собственному удивлению, Алисон обнаружила, что ей нравится это занятие. Женщины ухитрялись объясняться на забавной смеси французского и берберского языков и вскоре стали настоящими подругами.
Однако Алисон отчетливо понимала, что каждый вечер с нетерпением ждет момента встречи с Джафаром. За ужином он неизменно разыгрывал роль гостеприимного хозяина, заботился об удобствах гостей, занимал их беседой. Как ни странно, Джафар, казалось, делал все возможное, чтобы очаровать Оноре. И все же, пристально наблюдая за ним, Алисон видела, каким усталым, а по временам и рассеянным выглядит Джафар. Вероятно, бесконечные дела утомили его.
От рассвета до заката зал, где он принимал просителей, был заполнен до отказа людьми, требовавшими его внимания. Комната была на первом этаже, и Алисон стоило лишь подойти к окну, чтобы увидеть толпившихся во дворе берберов.
Самым приятным местом в доме был двор с несколькими фонтанами и мраморными водоемами, обсаженными олеандрами и миндалем. Днем Алисон любила завернуться в бурнус, чтобы уберечься от холодного осеннего ветра, и бродить между деревьями или сидеть на мраморной скамейке и греться на солнышке.
Именно здесь, во дворе, она нашла еще одного друга. У Джафара было несколько нубийских борзых, и одна из этих собак, молодая сука, повсюду следовала за девушкой.
Кроме того, через несколько дней после приезда она встретила во дворе Зохру и осознала необходимость держаться начеку. Берберская красавица, светлокожая и золотоволосая, выглядела ангелом, но под этой обманчивой внешностью скрывалась натура скорпиона.
Зохра достаточно хорошо говорила по-французски. Как-то раз с деланной вежливостью та обратилась к Алисон и после обычного приветствия немедленно заговорила о Джафаре:
— Вижу, тебе оказана большая честь. Повелитель смотрит на тебя благосклонно.
Ошеломленная такой наглой откровенностью, Алисон, однако, невозмутимо подняла брови. Не дождавшись ответа, берберка попробовала зайти с другой стороны.
— Господин — великолепный любовник, правда? Как ты считаешь?
Сердце Алисон мгновенно пронзила жгучая боль. Да, Джафар был великолепным любовником. Получив подтверждение этого из уст Зохры, Алисон была вне себя от ревности — странная и совершенно непонятная реакция, если учесть ее собственное, весьма неопределенное положение в жизни Джафара. Она едва удержалась от резкого ответа.
— Там, откуда я приехала, — резко ответила Алисон, — порядочные женщины не обсуждают вслух своих любовников и не говорят на такие темы с людьми, которых едва знают.
Зохра пожала точеными плечами так, что зазвенели золотые цепи и браслеты, и хищно оскалилась.
— А женщины моей страны не такие стыдливые и чопорные. И не так холодны в любви. Мы с самого детства учимся искусству ублажать мужчин и завоевывать их сердца.
— Женщины моей страны слишком горды, чтобы делить любимого с другой.
— Слишком горды? Не тебе говорить о гордости! Ты всего-навсего пленница повелителя.
Алисон стиснула кулаки.
— Прошу простить, у меня много неотложных дел.
Встав, она отошла с гордо поднятой головой. Но, оставшись одна в тишине своей комнаты, девушка устало сгорбилась. В горле стоял комок непролитых слез, хотя одновременно она испытывала совершенно варварское желание выцарапать голубые глаза Зохры.
Осознав, до чего дошла, Алисон мысленно выругала себя. Никогда в жизни не испытывала она ревности к другой женщине! И не унизит себя препирательствами с этой белобрысой ведьмой, не станет бороться за милости Джафара!
Правда, это не помешало ей искренне согласиться с Махмудом, считавшим Зохру дьяволицей и отродьем упрямой верблюдицы. По-видимому, Зохра не пользовалась расположением мальчика, поскольку с жестокостью ведьмы не давала ему забыть об изуродованном лице и хромой ноге. Алисон немного утешилась тем, что Махмуд начал обращаться к ней «lallah», что на берберском языке означало «высокородная госпожа».
От мальчика Алисон узнала, что Зохра — уроженка соседнего племени Бени Аммер, и такая же куртизанка, как танцовщицы племени Аулед Нейл. Очевидно, блондинка заработала немало денег в постели Джафара! В этом, несомненно, кроется причина того, что он ни разу не пришел к Алисон ночью — ведь к его услугам ласки опытной шлюхи, так зачем Джафару она , жалкая пленница, да к тому же иностранка?
При этой мысли отчаяние охватило девушку с новой силой. Ей нет места в жизни Джафар, и нет с ним будущего. Нужно быть безумной, чтобы забыть это, позволить сердцу управлять разумом. За долгие недели плена она, по-видимому, потеряла способность здраво рассуждать, и не понимает, что хорошо и что плохо. Какая ужасная непростительная глупость — полюбить Джафара и отдаться ему! Ей следовало бы знать это заранее!
Вечером, перед ужином, Алисон нервно мерила шагами террасу, по-прежнему мучаясь тоскливыми воспоминаниями. Чанд помогал дяде одеваться, просители разошлись, и девушка осталась одна.
Терраса, шедевр зодчества, была образована уступом скалы и защищена от дождя и ветра нависающим гранитным карнизом. Чуть выше из скалы пробивался ручей, падая вниз крохотным прелестным водопадом. Им можно было любоваться, сидя на каменных скамейках, вырезанных в скале. Под террасой расстилалась великолепная долина Бени-Абесс, племени Джафара.
Заходящее солнце освещало живописный пейзаж, и Алисон с неохотой поднялась, чтобы войти в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46