— Да как вы смеете отступать, вы просто трус! — возмущенная его безразличием, в запальчивости выкрикнула Изабелла.Под тонкой тканью платья ее грудь обольстительно дрожала. И Дермотт вдруг улыбнулся:— Вы, значит, настаиваете?— Конечно! Посмотрите на меня! — Она раскинула руки, и Дермотт увидел перед собой шикарную, почти раздетую женщину, страстно желающую, чтобы ее немедленно взяли.Он коротко вздохнул и, сосчитав до трех, сказал:— Ну хорошо. Я сдаюсь.— Что ж, спасибо, — саркастически хмыкнула она, — за вашу доброту.— Так вы этого действительно хотите? — Дермотт приподнял бровь.Ее ноздри раздулись от негодования.— Черт бы вас побрал! Да, да, да!— Наверное, это именно его происки. Он все это придумал еще до того, как мы заключили это странное соглашение. А сейчас — пойдем. — И Дермотт направился к потайной двери.Изабелла нагнала его в тот момент, когда он уже открывал ее.— Если не возражаете, я пойду впереди, — как о чем-то обыденном попросил ее Дермотт. Этот роскошный зад впереди сведет его с ума. Впрочем, цинично подумал он, она приехала сюда именно для того, чтобы лишиться девственности, не оговаривая никаких деталей. Так что при желании он может отбросить всяческие приличия и удовлетворить свою похоть, как ему заблагорассудится.Она этого и требует, размышлял он, взбегая вверх по лестнице.Однако времени на размышления у него не было, поскольку Изабелла преследовала его по пятам. Когда они подошли к двери в спальню, она даже схватила Дермотта за руку, чтобы он не убежал.— Как бы вы опять не передумали! — задыхаясь, проговорила она. И, нагнувшись, провела рукой по туго натянутой ткани его бриджей. — Мне нужно вот это.«Воистину страсть побеждает рассудок», — решил он, особенно если речь идет о целеустремленной мисс Лесли, которая совершенно не скрывала своих намерений.— Ну? — требовательно вопросила она. И Дермотт, отбросив оставшиеся сомнения, подхватил ее на руки и пробормотал: — Что ж, посмотрим, как много вы знаете.— Сейчас, — чмокнув Дермотта в щеку, весело прощебетала она, когда он внес ее в свою комнату. — Я чувствую себя победительницей. И готова сделать все, что бы вы ни пожелали.— Весьма заманчиво, мисс Лесли. Хотя я мог бы поспорить относительно того, кто победил, — с язвительной улыбкой ответил Дермотт. Добыча, которую он нее в своих руках, сладко трепетала.— Обещайте, что больше не будете меня дразнить, — выдохнула Изабелла, когда он положил ее на свою узкую кровать. — Я не могу больше ждать… хоть и должна. Ведь я не могу заставлять вас это делать.Она не понимала, что он не тот мужчина, кого нужно принуждать к близости, — каждую неделю он соблазнял десятки женщин. Быстро сбросив фрак и галстук, он через голову стянул с себя рубашку — желание скорее соединиться с восхитительным девичьим телом было так велико, что Дермотт позволил себе забыть обо всех условностях.Развязав банты на плечах, Изабелла одним коротким движением сбросила платье и швырнула его на пол. Стянув затем с себя почти невесомую сорочку, она, улегшись в. холостяцкой постели Дермотта, распустила волосы и, протянув к нему руки, с улыбкой сказала:— Скорей, скорей!— Я и так спешу, дорогая, — усмехнулся Дермотт, отбрасывая в сторону чулки и расстегивая бриджи. Сняв их с себя чуть подрагивающими руками, он услышал восхищенное «Ооо!».— Подойдите поближе, — задыхаясь, сказала Изабелла. — Я хочу это потрогать. — Наклонившись вперед, она плотоядно пошевелила пальчиками.Подобный энтузиазм вызвал у Дермотта улыбку, хотя его собственное рвение вряд ли было меньшим. Когда он встал перед ней, Изабелла деликатно потрогала его плоть, осторожно провела рукой сначала в одну сторону, потом в другую, с предельным вниманием тзучая новый для себя предмет.— Я никогда не видела такого вблизи, — тихо сказала она, нежно поглаживая самый кончик пениса.— Значит, радуйтесь, что наконец свершилось, — насмешливо пробормотал Дермотт.Вместо ответа она сдавила набухшую головку, и Дермотт, слегка выгнув спину, едва слышно застонал от удовольствия.Взглянув на Изабеллу, он увидел, что она улыбается, довольная своим успехом.— Молли говорила, что можно сделать так. А можно вот так… — гордо сказала она и задвигала рукой.— Достаточно, — тяжело дыша, сказал Дермотт и разжал ее пальцы. — Я слишком долго ждал, чтобы этим удовлетвориться.— Я так рада, что наше обоюдное ожидание наконец кончилось! — воскликнула Изабелла, откидываясь на голубое покрывало и протягивая к нему руки. — Давайте же любить друг друга.Дермотту вовсе не требовалось приглашение; напротив, он должен сейчас проявить максимальную сдержанность, иначе для этой нетерпеливой молодой леди ее первый опыт обернется катастрофой. Присев рядом с ней, он отвел ее руки и положил их на ее бока.— Я не хочу, чтобы вам было больно.— Больно не будет! — горячо воскликнула она и снова протянула к нему руки.Он не очень был сведущ в таких делах, но тем не менее понимал, что лишение девственности — вещь достаточно болезненная.— Не надо спешить, дорогая, — остерег он нетерпеливую, отводя ее руки и раздвигая ноги. — Будем осторожны. — Просунув палец между ее влажных губ, он нежно погладил пульсирующую плоть.Она выгнулась дугой от наслаждения:— Ооо!Для начала неплохо. Он снова чувствовал себя четырнадцатилетним, хотя мать Харви Николса едва ли можно было назвать неопытной. Он еще чуть-чуть продвинул пальцы.— Еще… еще… — молила она.Он подчинился, опытной рукой массируя ее влажную промежность, постепенно продвигаясь все глубже и глубже, пока не наткнулся на преграду, которую предстояло разрушить.Изабелла уже не могла припомнить ни одного урока из того, что ей преподавали. Закрыв глаза, она полностью отдалась восхитительным ощущениям, которые неудержимо нарастали. Она хотела одного — продолжить наслаждение — и поэтому инстинктивно медленно задвигала бедрами, подаваясь навстречу умелым движениям пальцев Дермотта.Прекрасно зная, как довести женщину до состояния истерики, Дермотт наблюдал, как кожа Изабеллы краснеет от возбуждения, как учащаются ее вздохи, как лихорадочно дергаются ее бедра.Да, она действительно настоящая распутница (а то он этого не знал!) и уже почти кончила.Мягко поглаживая пульсирующую плоть Изабеллы, он страстно желал взять ее по-настоящему, однако слова Дермотта звучали на удивление спокойно.— Скоро мы дойдем до вершины, — шептал он; — Ты почувствуешь, как я войду в тебя до самого конца, ты. захочешь вырваться, но я тебя не отпущу…Сжигавшее ее изнутри пламя с каждым его словом разгоралось все сильнее.— Я буду любить тебя до тех пор, пока ты не сможешь двигаться, и тогда мы отдохнем и начнем все сначала. Потому что я не собираюсь тебя отпускать — ты будешь все время лежать подо мной, или на мне, или возле меня… У нас будет все…Напряжение наконец разрядилось, и Изабелла испустила яростный крик восторга, а сладостное упоение все длилось, длилось и длилось — до тех пор, пока она не замерла без сил, не открывая глаз, с загадочной улыбкой на устах.— Ну что, удовлетворены? — чуть поддразнивающим тоном спросил ее Дермотт, усаживаясь рядом.— Ммм… — Ее глаза медленно раскрылись, улыбка стала шире. — О, вы действительно великолепны!— Мы оба старались, — лучезарно улыбнулся Дермотт.— А вы совсем не эгоист, — пробормотала она, дотронувшись пальчиком до его мускулистой груди.— Обычно нет.— Теперь я понимаю, почему на вас такой спрос.— Просто концепция взаимного удовлетворения кажется мне более… плодотворной.Изабелла лениво потянулась, словно юная султанша.— Более плодотворной? — приподняв бровь, выдохнула она. — Тогда мы определенно должны над этим поработать.— Я тоже так думаю, — улыбнулся он.— Но я, право, не знаю, — нерешительно пробормотала она, — можно ли проделать все это снова?— Никаких проблем, — утвердительно кивнул он. Ее глаза вспыхнули.— Это точно?— Абсолютно.Она обольстительно улыбнулась:— Думаю, Молли кое о чем все же не упомянула.— Я продемонстрирую вам то, что вы пропустили.— Поскольку вы еще не удовлетворены?— Отчасти да.— А другая часть — это я? — горделиво выгнув спину, спросила она.— Именно так, — наслаждаясь восхитительным зрелищем, ответил он.— И мне дозволено сказать «нет»?— Вам дозволено абсолютно все. Но я гарантирую, что вам это понравится.— И я снова почувствую это, когда в ушах звенит и кажется, что наступил конец света?— Непременно.— Почему вы так в этом уверены?«Все-таки годы практики», — подумал он, но осмотрительно сказал:— Просто я это знаю.— Из-за всех этих ваших леди?— Да, — честно согласился он.— И какая я по счету?Это ее возмущает или интересует? Когда она вот так сдвигает брови, понять невозможно.— Я не считал.— А я, наверное, смогла бы. Вела бы дневник или список — как Казанова.— Казанова не вел никаких списков. Он все помнил только потому, что ему нравились все эти женщины.— А вам они тоже нравились?.. Вот я вам нравлюсь?Ее прямота вновь поставила его в тупик; Леди, которых он знал, были менее откровенны.— Вы очень мне нравитесь, Изабелла.— А я вас просто обожаю… за то, что вы только что сделали. Я никогда раньше не испытывала таких острых, таких сладостных ощущений — даже когда мы с дедушкой нашли карту Галилея.— Я польщен. — Дермотт церемонно поклонился; неожиданное сравнение его от души развеселило.— Что-то я вдруг зверски проголодалась, — вдруг призналась Изабелла. — А вы не голодны?Его голод не имел никакого отношения к пище.— Я поем вместе с вами, — вежливо ответил он.— Но вы не возражаете, если мы сначала поедим?— Нет, конечно, не возражаю, — ответил Дермотт. — Я сейчас позвоню Поумрою.— Какой вы милый, — слегка коснувшись его руки, пробормотала Изабелла.«Да, милый, — подумала она. — Поскольку хочет поскорее снова заполучить соблазнительную мисс Лесли, пока сам себя не съел. Но после ужина меня уже ничто не остановит». Глава 8 Едва Дермотт успел позвонить Поумрою, как тот уже постучал в дверь гардеробной.— Неужели он подслушивал под дверью? — широко раскрыв глаза, спросила Изабелла.— Нет, — сказал Дермотт, поспешно натягивая бриджи, хотя подобная мысль тоже пришла ему в голову: ведь от кухни сюда добираться минут пять, не меньше. — Вот, наденьте это, — добавил он, бросив Изабелле висевший на соседнем кресле халат. — Я сейчас его впущу.Соскочив с постели, она надела халат, завязала его на талии, закатала рукава — но все равно халат был ей чересчур велик, полы его буквально волочились по полу.— Может быть, мне сесть здесь? — в поисках места, где можно присесть, указала она на стоящее возле камина кресло. — Или остаться стоять? Или нет, я лучше спрячусь в гардеробе. — Кажется, она не шутила.— Вы можете стоять хоть голая посреди комнаты, — торопливо застегивая бриджи, сказал Дермотт. — Поумрой даже бровью не поведет. — Он ободряюще улыбнулся. — Да делайте что угодно, только оставайтесь в пределах досягаемости, — шутливо добавил он.— У меня столь веские причины остаться, — не отрывая взгляда от его великолепной фигуры, залилась она веселым смехом, — что я смогу преодолеть мимолетное смущение:— Вот и умница, — подмигнул он. И, едва заметно поклонившись, повернулся к двери и крикнул: — Войдите!Глядя только на своего хозяина, в комнату вошел невозмутимый дворецкий. Изабеллы для него будто и вовсе не существовало.— Вы звонили, сэр?— Мисс Лесли желает ужинать.— Прекрасно, сэр. Здесь, сэр? — Спокойствие Поумроя скрывало царивший на первом этаже переполох: когда приготовленная шеф-поваром пища не была немедленно подана, тот в знак протеста решительно удалился.Поумрой надеялся, что леди не станет особенно привередничать с ужином — ведь ясно, что все блюда уже остыли.— Да, здесь. — Дермотт поспешно снимал со стола книги и бумаги.— Прямо сейчас, сэр? — Учитывая незапланированное развитие событий, вопрос был вполне уместным.— Да, да, конечно, прямо сейчас. — Дермотт с удивлением посмотрел на ошалевшего дворецкого.— Очень хорошо, сэр. — Поумрой с поклоном удалился.— Он всегда такой величественный? — спросила Изабелла, сравнивая Поумроя со своими слугами, которые больше поучали ее, чем выслушивали распоряжения.— Пожалуй, да, — оторвавшись от своего занятия, сказал Дермотт. — Впрочем, я не обращал на это внимания.— Он давно уже у вас?— Всю жизнь. Сначала он служил у моей матери.— Ваша мать живет в Лондоне? Вряд ли, тут же подумала Изабелла, иначе он бы не привез ее сюда.— Она живет в Олворте. В моем загородном доме, — заметив ее недоумение, добавил он.— Ей не нравится Сити?Он покачал головой.— Пожалуйста, садитесь. Думаю, я расчистил достаточно места. У вас есть какие-то любимые блюда?Он явно не хочет говорить о своей матери. Хотя болтать с любовницей о матери вряд ли прилично.— Сейчас я готова съесть все, что угодно, — так голодна, — решила она сменить тему.Он резко повернулся к ней:— Что?Выражение его глаз привело ее в замешательство.— Я вас неправильно понял, — смущенно улыбнулся Дермотт. — Пожалуйста, сядьте. Я почти закончил с уборкой.— Вижу, вы не боитесь домашних дел. Это с вашей-то репутацией бродяги! — Она села в резное кресло с сиденьем из плетеного тростника и спинкой из пестрой индийской ткани.— В походной обстановке на слуг бывает дефицит.— Вам понравилась Индия? Молли говорила, что вы провели в этой стране несколько лет.— Неоднозначно. — Голос Дермотта дрогнул. Убрав оставшиеся книги, он подошел к столику с напитками. — Хотите вина, а может быть, бренди? Это мой любимый — он позволяет убирать острые углы.— Я опять сказала что-то него… Как тогда в библиотеке.Выражение его лица вновь изменилось.— Молли будет мною недовольна, — продолжала она, чувствуя, что нужно как-то заполнить паузу. — Я хотела вести лишь светскую беседу. Пожалуйста, простите меня.Он улыбнулся, но без обычного своего шарма.— Вы не виноваты… Так бренди или вина?— Пожалуйста, бренди. — В искусстве политеса она ему нисколько не уступает, но надо иметь в виду, что в будущем не следует касаться личных тем.Видимо, графа Батерста мучают какие-то свои демоны — как и Молли.Он залпом выпил один бокал, налил себе новый и. взял со столика бокал Изабеллы.— Почему вы решили, что ни один юрист не способен умерить алчность ваших родственников? — сев напротив нее, вдруг спросил он.А вот он позволяет себе задавать личные вопросы, подумала она, но ответила охотно:— Мои родственники ни за что не перестанут охотиться за моим состоянием. Если они решили выдать меня замуж, то никакой юрист не сможет защитить меня от них — даже самый ловкий, и если будет работать по двадцать четыре часа в сутки.— А вы не сожалеете, о своем плане?— Я его еще не осуществила. И пожалуйста, не надо опять становиться таким добропорядочным. Если это вас беспокоит, будем считать, что это мои личные проблемы. А вы — всего лишь средство их решения.Он не смог удержаться от улыбки. Довольная этим, она продолжала, насмешливо кривя губы:— Итак, я цинично вас использую.— Любопытная точка зрения.— Вы удовлетворены, милорд? Мне нужен только ваш милый… пенис.— И надо быть полным идиотом, чтобы вам в этом отказать, — засмеялся он.— Я уверена, что с этим согласилось бы большинство представителей вашего пола.— Наверняка. А что до меня, то надо же как-то поддерживать свою репутацию.— А вас, милорд, не осудили бы, — шутливым тоном продолжала она, — просочись в свет слушок, что вы отказали какой-то леди?Он не ответил.— А, значит, такое уже было! — поняла она его молчание. — И что же вы говорите такой чересчур докучливой женщине?— Что-нибудь весьма любезное.— Но я себя в обиду не дам.— Я это уже заметил! — снова засмеялся он. — Значит, я обязан непременно вас ублажать? — поддразнил он.— Разумеется! Обещание надо выполнять.— Что ж, надо так надо, — смиренно сказал он. В длинном, не по размеру халате, со спадающими на плечи золотистыми прядями, пунцовыми от пережитого оргазма щеками — это даже монаха способно было свести с ума. А уж монашеским поведением Дермотт никогда не отличался.— Все наши разговоры о любви, — она глубоко вздохнула, — кружат мне голову. Я уже думаю, может быть, — их взгляды на миг встретились, — стоит на некоторое время отложить ужин.— Я не против. — Как же она его возбуждает! Перегнувшись через стол, он распахнул халат и обнажил нежные белые груди. — Это будет на первое, — с обольстительной улыбкой прошептал он. — Придвиньтесь поближе и положите их на стол… — Он мягко потянул за соски, придвигая Изабеллу поближе к себе, пока ее полные груди не оказались на полированной поверхности стола.— Я не знаю, сколько смогу ждать, — прошептала она в предвкушении нового оргазма.— Ничего, придется подождать. — Он принялся мягко поглаживать соски — до тех пор, пока они окончательно не отвердели. — Если хотите меня получить. — Скользнув по округлой поверхности, его руки обхватили зрелые плоды снизу. — А может, дадим возможность и Поумрою полюбоваться на вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26