Она смотрела на него, не веря своим ушам, чувствуя, как надежда расправляет нежные крылья. Если он согласен допустить колдуна в свою жизнь, то может быть, согласится и на ведьму?
Дэниэл подошел к ней медленными, широкими шагами. Мгновение он стоял, глядя на нее, и в его глазах таилась неуверенность. Софи ждала, чувствуя, как каждый удар сердца отдается в ее горле.
Он наклонился и поднял фотографию тети Миллисент.
— Не разбилась.
— Какое счастье, — прошептала она.
Он поставил рамку на вышитую узорную салфетку, покрывавшую столик, мгновение смотрел на фотографию, затем перевел взгляд на Софи.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала.
Тогда он улыбнулся, и напряжение покинуло его. Ямочка на его щеке подмигнула ей.
— Я думаю, мы сможем найти лекарство от наших страданий.
Софи ухватилась рукой за подлокотник кресла.
— Какое?
— Софи, давай будем жить вместе. — Он встал на одно колено перед ней и поднял ее дрожащую руку с подлокотника. — Давай делить друг с другом все радости. Давай станем мужем и женой.
Софи смотрела в его темные глаза, видя в них тепло, которое манило ее, как уютный камин манит к себе замерзшего путника.
— Но я по-прежнему ведьма.
— Знаю. — Он прикоснулся губами к ее руке. — И еще я знаю, что мне в жизни нужно твое волшебство. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, Софи.
Она прижала ладонь к его щеке, впитывая тепло его кожи.
— Прости меня. — Он посмотрел на нее с болью и нескрываемым желанием в глазах. — Пожалуйста, вернись ко мне.
Слезы выступили на ее глазах, сладкие очищающие слезы радости.
— Поедем домой, любимый? Мне нужно сказать одно заклинание.
Он улыбнулся.
— Остается только надеяться, что оно не менее могущественно, чем то, которым ты околдовала меня.
Софи подумала о Лауре, отчаянно надеясь, что ей удастся вовремя вернуть Коннора, чтобы спасти Лауру от ее извращенного чувства долга.
Было полнолуние, но светило скрывалось за снеговыми тучами. Лаура провела пальцем по стеклу, следуя за стекающей по нему каплей от растаявшей снежинки. Свет из библиотеки струился в окна, падая золотыми прямоугольниками в покрытый снегом сад. Сквозь эти прямоугольники скользили крупные хлопья снега, тяжелые, влажные, идеальные для того, чтобы лепить из них снежки.
— Какая противная погода, — сказал Филипп, подходя к Лауре. Уголки его рта опустились вниз с презрением к снегопаду; — Через сутки мы уже будем на пути в Италию, где нет никакого снега.
Филипп планировал провести медовый месяц в Европе. Он уже решил, что вместо ленивых катаний на гондолах по каналам Венеции или прогулок по улицам Парижа их маршрут включит в себя все самые лучшие музеи. Насколько ему было известно, в Римском музее собрана одна из лучших коллекций малахита в мире. Чрезвычайно занимательно, но только для Филиппа.
Лаура пристыдила себя, зная, что перебирать в памяти сожаления бессмысленно. «Лучше уж так, — подумала она. — Лучше не думать о романтике, страстях и любви — все это ей недоступно». Она приняла практичное решение, когда согласилась стать женой Филиппа. Но воспоминания преследовали ее.
Слыша смех, она вспоминала улыбку Кон-нора. Глядя на ясное утреннее небо, она видела живую синеву его глаз. А ложась ночью в постель, она вспоминала тепло его тела, прижимающегося к ней. Она никогда не забудет его — воспоминания были ее спасением и ее проклятьем.
Она вздохнула, и от ее дыхания запотело стекло. Возможно, в человеке, за которого она собиралась замуж, отыщется еще что-нибудь хорошее. Возможно, внутри него скрывается тепло. Все, что ей нужно сделать, это пробудить его.
— Ты когда-нибудь играл в снежки?
— В снежки?
Лаура кивнула.
— Ты никогда не сражался снежками с приятелями?
Филипп пожал плечами.
— Наверное, в детстве.
— Пойдем на улицу, Филипп, — сказала она, прикоснувшись к его руке. — Поиграем в снежки.
Он взглянул на нее так, как будто она предложила ему ограбить банк.
— Ты хочешь выйти на мороз и играть в снежки?
— Ну да. — Она стиснула его руку, надеясь, что он хоть чуть-чуть расшевелится. Возможно, тогда она с меньшим ужасом сможет произнести слова клятвы, привязывающей ее к нему навсегда. — Пожалуйста, выйдем в сад.
Филипп мгновение разглядывал ее. Она почувствовала неприязнь в его темных глазах.
— Ни одному здравомыслящему человеку такие глупости даже в голову не придут.
— Конечно. — Она выпустила его руку. Ей не удастся найти за ледяной внешностью Филиппа нежности и тепла, потому что внутри у него ничего нет — ничего, кроме льда.
— Лаура, я не понимаю, что с тобой творится в последнее время. — Филипп покачал головой, вздохнув с очевиднейшим неодобрением. — На прошлой неделе ты целый час стояла и смотрела на поезд, как будто это самая потрясающая вещь на свете. Вчера ты захотела есть мороженое перед ленчем. Перед ленчем! Сегодня тебе хочется играть в снежки.
Лаура обхватила себя руками, содрогнувшись от внутреннего холода.
— Я думала, что это было бы забавно.
— Забавно? — Филипп покачал головой, как будто мысль о забавах была для него недоступна. — Я знаю, что с тобой происходит.
Она взглянула на него, подумав, не подозревает ли он, чем они занимались с Коннором. Она смотрела прямо в его холодные, темные глаза, отказываясь чувствовать хотя бы малейший стыд за те немногие украденные часы удовольствия.
— Что же?
— У тебя просто нервы разыгрались перед свадьбой. — Он похлопал ее по плечу. — Не надо волноваться. Я позабочусь, чтобы ты вела себя так, как должно. Я помогу тебе. Со временем ты привыкнешь к тому, что носишь имя Гарднеров.
Ее сердце охватил страх.
— Ты так считаешь?
— Конечно. — Губы Филиппа застыли в неподвижной улыбке. — Я уверен, что, когда мы поженимся, ты без всяких проблем станешь такой, какой была прежде.
— Мраморной статуей? Холодной? Равнодушной? Неприкосновенной?
— Ну, не совсем неприкосновенной. — Филипп неуклюже усмехнулся, как человек, не привыкший смеяться. — В конце концов, мы же будем супругами. Я хочу иметь детей, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да. — По ее горлу поднялась горечь при мысли о том, что этот человек будет прикасаться к ней. — Кажется, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ну, тогда я пойду. Тебе нужно выспаться. — Он погладил ее по подбородку. — Завтра нам предстоит тяжелый день.
Она смотрела, как он пересекает комнату, чувствуя оцепенение от разрастающегося внутри льда. Она сама выбрала этого человека. Она сообщила всему Бостону, что выйдет замуж за Филиппа. И теперь ничего не оставалось, как следовать судьбе, которую она сама себе выбрала.
Филипп у двери помедлил, глядя на часы, стоявшие у дальней стены.
— Странно. — Он достал свои карманные часы, посмотрел на циферблат и бросил недоумевающий взгляд на старинные часы. — Стрелки крутятся в обратном направлении.
«Если бы только я могла заставить время идти вспять! — подумала Лаура. — Если бы только я могла исправить тот урон, который сама причинила. Если бы только я могла вернуться в мгновение, предшествовавшее исчезновению Коннора». Однако даже если бы она могла вернуться в то время, она сомневалась, что ей хватило бы храбрости, чтобы добиться желаемого. Как бы сильно она ни любила Коннора, она не была уверена, что осмелилась бы жить с хитроумным ирландским чародеем.
— Я оставлю вас вместе. — Дэниэл помедлил на пороге библиотеки, улыбаясь Софи, как будто ее присутствие доставляло ему удовольствие. — Уверен, что вам нужно о многом поговорить, — с этими словами он закрыл дверь, оставив Лауру и Софи в библиотеке.
— Я не оставляла надежды, что он образумится, — сказала Лаура, еще раз обнимая Софи и вдыхая аромат летних роз. Затем она отступила, улыбаясь при виде милого лица Софи. — Он был таким потерянным после вашего отъезда.
Софи улыбнулась, и в ее глазах зажглись озорные искорки.
— Очень приятно это слышать.
— И он примирился с этим? — спросила Лаура, постучав по книге в руках тетки.
— Я сказала ему, что он должен принимать меня такой, какая я есть. — Софи погладила красный кожаный переплет кончиками пальцев. — И он согласился, что у него нет выбора.
— Вы уверены, что не хотите сыграть завтра свадьбу вместе со мной?
— Уверена. Мне нужно время, чтобы перешить свадебное платье матери. А еще… — Она медленно вздохнула, глядя на Лауру, и ее глаза перестали улыбаться. — Честно говоря, не могу сказать, что я прихожу в восторг от твоего брака и Филиппом Гарднером.
— О! — Лаура отступила на шаг, и все тепло, которое она чувствовала, встретившись с тетей, превратилось в холод при напоминании о том, что ждет ее завтра утром. — Понимаю…
— Лаура, у тебя не хватит сил пройти через это.
— Я понимаю, что Филипп — не тот супруг, которого вы бы хотели для меня. — Лаура отвернулась от тети. Медленно она пересекла комнату, приблизившись к камину, около которого лежал Цыган. — Но большинство браков заключаются не по любви. Я уверена, что со временем вы увидите все положительные стороны моего решения.
— Положительные стороны? Лаура, но тебе же предстоит жить с этим человеком до конца жизни!
Лаура потерла ладони, пытаясь согреть их и разогнать ледяной холод, поднимающийся из глубин ее существа.
— Сомневаюсь, чтобы жизнь с Филиппом была в чем-то хуже, чем жизнь с любым другим известным мне молодым человеком.
— Если ты согласилась на этот брак из-за страха перед скандалом, то должна знать, что твой отец не хочет, чтобы ты страдала из-за ошибки, сделанной в минуту смущения и расстройства.
— Знаю. — Лаура присела на край кресла-качалки около камина. — Но возможность скандала меня вовсе не волновала. Понимаете, мне все равно, за кого выходить замуж — за Филиппа или кого-нибудь другого. Я должна родить отцу наследника, дать продолжение роду Чандлеров. Это самое меньшее, что я могу сделать. И еще, как ни странно, но Филипп в некотором роде идеальный человек. Понимаете, он не ждет от меня любви к нему.
— Лаура, но ты же не можешь провести всю жизнь с человеком, которого не любишь.
— Это неважно. — Лаура наклонилась к Цыгану и стала гладить мягкую шерсть между его ушами. Пес поднял голову и ткнулся в ладонь Лауры своим носом. — Ведь Коннор ушел.
— А если бы он был здесь?
— Даже представить не могу, чтобы тогда случилось, — ответила Лаура, гладя голову собаки. — Я всего лишь пытаюсь найти наилучший выход из затруднительной ситуации.
— Ну что ж, я могу предложить тебе еще один вариант.
Лаура посмотрела на Софи, листающую страницы книги.
— Что вы собираетесь сделать?
Софи улыбнулась.
— Я собираюсь вызвать его сюда.
— Коннора?
Софи кивнула.
— Воспользуемся тем же заклинанием, которое привело его сюда в первый раз.
Биение сердца отдавалось у Лауры в шее, закрытой высоким воротником кашемирового платья аметистового цвета. Возбуждение смешивалось со страхом. Что она сделает, если перед ней внезапно появится Коннор?
Софи прочистила горло.
— Услышь меня, Госпожа Луны!
Твоя власть велика.
Ты повелительница морских приливов.
Найди…
— Тетя Софи! — Лаура вскочила на ноги. — Что я скажу ему, если он вернется?
— Скажи, что любишь его.
— Но Филипп…
— Ни слова больше о Филиппе! Что с ним делать, мы решим утром.
— Вы не понимаете. Даже если вы вернете Коннора, я не уверена, что мы сможем жить с ним.
Софи подняла глаза от своей книги.
— Почему?
— Его народ живет в мире, ином, чем смертные люди. Что если Коннор захочет забрать меня из Бостона? Что если он захочет, чтобы я вернулась с ним в его время, в страну его народа?
— Ты действительно веришь, что он захочет унести тебя туда, в это варварское время?
Лаура кивнула.
— Я всегда подозревала, что Коннор заберет меня из мира, который я знаю.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Так говорят легенды. Те, кто хотят жить с одним из Сидхе, должны покинуть мир смертных. — Лаура посмотрела на огонь. — Коннору всегда будет здесь неуютно, он должен будет скрывать свои способности. Разве я могу просить его остаться? И разве я могу покинуть этот мир?
— Если ваша любовь действительно сильна, то вы что-нибудь придумаете. Когда Коннор вернется, я уверена, что все отлично устроится.
— Хотелось бы мне верить в это.
— Посмотрим.
Лаура, сжав руки в кулаки, смотрела на Софи, чувствуя, как в сердце борются страх и желание. В ее голове было столько сомнений, сотни доводов, почему Коннор не должен возвращаться в это время, и только один довод, почему он должен вернуться.
— Услышь меня, Госпожа Луны! — снова сказала Софи громким и уверенным голосом. — Твоя власть велика. Ты повелеваешь морскими приливами. Найди возлюбленного Лауры и приведи его к ней.
Дыхание замерло в груди у Лауры. За окнами свистел ветер. Она повернулась к окну, но не увидела за стеклом ничего, кроме темноты.
Софи снова и снова произносила заклинание. Каждый раз ее слова заставляли кровь биться в висках Лауры. И каждый раз Лаура замирала в ожидании.
Тик-так, тик-так. Маятник старинных часов отмечал уходящие секунды, и всякий раз нервы Лауры натягивались все сильнее. Она смотрела на окно, ожидая, когда из пустоты возникнет человек ее мечты.
Ничего. Никакого лунного сияния, как в тот раз.
Софи пробовала снова и снова, повторяя заклинание, выдыхая слова из глубин груди. Она делала новые и новые попытки, как будто могла призвать Коннора одной лишь своей воли.
Ничего не получалось.
Лаура подошла к окну.
— Он не придет.
— Может быть, дело в том, что луна закрыта тучами. Может быть, нужно попробовать завтра вечером.
Лаура покачала головой. Она невидящими глазами смотрела на лежащие на снегу золотые прямоугольники света, вглядываясь во тьму. Полная луна сияла где-то за темными тучами. Но Коннор не придет к ней сегодня; она всей душой чувствовала уверенность в этом. Не имея храбрости отказаться от той жизни, которую знала, она никогда больше не увидит Коннора. Даже во сне.
— Все только к лучшему, тетя Софи, — сказала Лаура, уверяя себя, что приняла разумное решение, согласившись выйти за Филиппа. Но ее душа бунтовала против практичного решения разума; она чувствовала, как сжимается сердце в груди, пронзая ее болью. — Мы с Коннором принадлежим двум разным мирам. Если бы я никогда не встретилась с ним, я бы стала женой Филиппа. И сейчас, когда Коннора нет рядом, я не вижу причин, чтобы откладывать свадьбу.
Глава 29
Лаура смотрела из окон спальни на свежевыпавший снег, который лучи света превращали в поле алмазов. Это было так прекрасно! Отличный ясный день, подходящий для свадьбы — ее свадьбы. Странно, но она ничего не чувствовала, стоя у окна в подвенечном платье и ожидая, когда пройдут последние мгновения ее свободы. Она как будто оцепенела, замерзла изнутри.
— Лаура, милая, я хочу…
— Тетя Софи, пожалуйста, пусть все остается как есть. Больше говорить не о чем.
— Лаура, ты не сделаешь этого!
— Дом полон гостей. — Лаура оглянулась через плечо на тетю, выполнявшую роль подружки невесты, свою единственную наперсницу. Платье из льдисто-голубого сатина подчеркивало темную синеву глаз Софи, гладкую белую кожу ее лица. Она выглядела такой красивой и такой печальной, как мать на похоронах дочери. — Я не могу отменить свадьбу. Нет, не могу.
— Можешь.
Лаура пересекла комнату, волоча фату из сатина цвета слоновой кости по роскошному ковру, расшитому золотыми, зелеными и белыми нитями.
— Не беспокойтесь за меня, — сказала она, крепко обнимая Софи. — Все будет в полном порядке.
Софи дотронулась до ее щеки.
— Надеюсь, что ты найдешь свое счастье, мое прекрасное дитя.
«Она дала мне шанс найти счастье», — подумала Лаура. Но теперь, когда Коннор ушел, ничто не имело значения.
— Спускайтесь вниз. — Лаура взяла Софи под руку и повела ее к двери. — Я хочу немного побыть наедине.
— Лаура, подумай о том, что ждет тебя впереди. И помни, что ты еще можешь спастись.
После ухода Софи Лаура долго смотрела на дверь, и правда только что сказанных слов звенела в ее мозгу. Из ледяной тюрьмы, которой она окружила свои чувства, сочилась боль, 9бжигающая боль, которая угрожала разрушить ее тщательно возведенный фасад спокойствия.
— Другого выхода нет. — Она глубоко вздохнула, пытаясь укрепить в своем решении. — Я не могу изменить себя. Это верное решение. Да.
Ей в ладонь уткнулся холодный нос. Лаура опустила глаза и увидела рядом с собой Цыгана.
— Не смотри на меня так. Я делаю то, что обязана сделать.
Цыган наклонил голову, глядя на Лауру так, как будто понимал все, что должно было скоро произойти.
— Тебе понравится жить с моим отцом и тетей Софи. — Лаура села перед псом на корточки, не беспокоясь, что помнутся брюссельские кружева, которыми был обшит весь перед платья. — А я как можно чаще буду приходить к тебе в гости.
Цыган положил большую лапу на кружева, покрывающие колени Лауры, глядя на нее угрюмыми глазами. Лаура чувствовала привязанность собаки, верную дружбу, которую та предлагала ей с того момента, как Лаура увидела ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Дэниэл подошел к ней медленными, широкими шагами. Мгновение он стоял, глядя на нее, и в его глазах таилась неуверенность. Софи ждала, чувствуя, как каждый удар сердца отдается в ее горле.
Он наклонился и поднял фотографию тети Миллисент.
— Не разбилась.
— Какое счастье, — прошептала она.
Он поставил рамку на вышитую узорную салфетку, покрывавшую столик, мгновение смотрел на фотографию, затем перевел взгляд на Софи.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала.
Тогда он улыбнулся, и напряжение покинуло его. Ямочка на его щеке подмигнула ей.
— Я думаю, мы сможем найти лекарство от наших страданий.
Софи ухватилась рукой за подлокотник кресла.
— Какое?
— Софи, давай будем жить вместе. — Он встал на одно колено перед ней и поднял ее дрожащую руку с подлокотника. — Давай делить друг с другом все радости. Давай станем мужем и женой.
Софи смотрела в его темные глаза, видя в них тепло, которое манило ее, как уютный камин манит к себе замерзшего путника.
— Но я по-прежнему ведьма.
— Знаю. — Он прикоснулся губами к ее руке. — И еще я знаю, что мне в жизни нужно твое волшебство. Сейчас и навсегда. Я люблю тебя, Софи.
Она прижала ладонь к его щеке, впитывая тепло его кожи.
— Прости меня. — Он посмотрел на нее с болью и нескрываемым желанием в глазах. — Пожалуйста, вернись ко мне.
Слезы выступили на ее глазах, сладкие очищающие слезы радости.
— Поедем домой, любимый? Мне нужно сказать одно заклинание.
Он улыбнулся.
— Остается только надеяться, что оно не менее могущественно, чем то, которым ты околдовала меня.
Софи подумала о Лауре, отчаянно надеясь, что ей удастся вовремя вернуть Коннора, чтобы спасти Лауру от ее извращенного чувства долга.
Было полнолуние, но светило скрывалось за снеговыми тучами. Лаура провела пальцем по стеклу, следуя за стекающей по нему каплей от растаявшей снежинки. Свет из библиотеки струился в окна, падая золотыми прямоугольниками в покрытый снегом сад. Сквозь эти прямоугольники скользили крупные хлопья снега, тяжелые, влажные, идеальные для того, чтобы лепить из них снежки.
— Какая противная погода, — сказал Филипп, подходя к Лауре. Уголки его рта опустились вниз с презрением к снегопаду; — Через сутки мы уже будем на пути в Италию, где нет никакого снега.
Филипп планировал провести медовый месяц в Европе. Он уже решил, что вместо ленивых катаний на гондолах по каналам Венеции или прогулок по улицам Парижа их маршрут включит в себя все самые лучшие музеи. Насколько ему было известно, в Римском музее собрана одна из лучших коллекций малахита в мире. Чрезвычайно занимательно, но только для Филиппа.
Лаура пристыдила себя, зная, что перебирать в памяти сожаления бессмысленно. «Лучше уж так, — подумала она. — Лучше не думать о романтике, страстях и любви — все это ей недоступно». Она приняла практичное решение, когда согласилась стать женой Филиппа. Но воспоминания преследовали ее.
Слыша смех, она вспоминала улыбку Кон-нора. Глядя на ясное утреннее небо, она видела живую синеву его глаз. А ложась ночью в постель, она вспоминала тепло его тела, прижимающегося к ней. Она никогда не забудет его — воспоминания были ее спасением и ее проклятьем.
Она вздохнула, и от ее дыхания запотело стекло. Возможно, в человеке, за которого она собиралась замуж, отыщется еще что-нибудь хорошее. Возможно, внутри него скрывается тепло. Все, что ей нужно сделать, это пробудить его.
— Ты когда-нибудь играл в снежки?
— В снежки?
Лаура кивнула.
— Ты никогда не сражался снежками с приятелями?
Филипп пожал плечами.
— Наверное, в детстве.
— Пойдем на улицу, Филипп, — сказала она, прикоснувшись к его руке. — Поиграем в снежки.
Он взглянул на нее так, как будто она предложила ему ограбить банк.
— Ты хочешь выйти на мороз и играть в снежки?
— Ну да. — Она стиснула его руку, надеясь, что он хоть чуть-чуть расшевелится. Возможно, тогда она с меньшим ужасом сможет произнести слова клятвы, привязывающей ее к нему навсегда. — Пожалуйста, выйдем в сад.
Филипп мгновение разглядывал ее. Она почувствовала неприязнь в его темных глазах.
— Ни одному здравомыслящему человеку такие глупости даже в голову не придут.
— Конечно. — Она выпустила его руку. Ей не удастся найти за ледяной внешностью Филиппа нежности и тепла, потому что внутри у него ничего нет — ничего, кроме льда.
— Лаура, я не понимаю, что с тобой творится в последнее время. — Филипп покачал головой, вздохнув с очевиднейшим неодобрением. — На прошлой неделе ты целый час стояла и смотрела на поезд, как будто это самая потрясающая вещь на свете. Вчера ты захотела есть мороженое перед ленчем. Перед ленчем! Сегодня тебе хочется играть в снежки.
Лаура обхватила себя руками, содрогнувшись от внутреннего холода.
— Я думала, что это было бы забавно.
— Забавно? — Филипп покачал головой, как будто мысль о забавах была для него недоступна. — Я знаю, что с тобой происходит.
Она взглянула на него, подумав, не подозревает ли он, чем они занимались с Коннором. Она смотрела прямо в его холодные, темные глаза, отказываясь чувствовать хотя бы малейший стыд за те немногие украденные часы удовольствия.
— Что же?
— У тебя просто нервы разыгрались перед свадьбой. — Он похлопал ее по плечу. — Не надо волноваться. Я позабочусь, чтобы ты вела себя так, как должно. Я помогу тебе. Со временем ты привыкнешь к тому, что носишь имя Гарднеров.
Ее сердце охватил страх.
— Ты так считаешь?
— Конечно. — Губы Филиппа застыли в неподвижной улыбке. — Я уверен, что, когда мы поженимся, ты без всяких проблем станешь такой, какой была прежде.
— Мраморной статуей? Холодной? Равнодушной? Неприкосновенной?
— Ну, не совсем неприкосновенной. — Филипп неуклюже усмехнулся, как человек, не привыкший смеяться. — В конце концов, мы же будем супругами. Я хочу иметь детей, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да. — По ее горлу поднялась горечь при мысли о том, что этот человек будет прикасаться к ней. — Кажется, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ну, тогда я пойду. Тебе нужно выспаться. — Он погладил ее по подбородку. — Завтра нам предстоит тяжелый день.
Она смотрела, как он пересекает комнату, чувствуя оцепенение от разрастающегося внутри льда. Она сама выбрала этого человека. Она сообщила всему Бостону, что выйдет замуж за Филиппа. И теперь ничего не оставалось, как следовать судьбе, которую она сама себе выбрала.
Филипп у двери помедлил, глядя на часы, стоявшие у дальней стены.
— Странно. — Он достал свои карманные часы, посмотрел на циферблат и бросил недоумевающий взгляд на старинные часы. — Стрелки крутятся в обратном направлении.
«Если бы только я могла заставить время идти вспять! — подумала Лаура. — Если бы только я могла исправить тот урон, который сама причинила. Если бы только я могла вернуться в мгновение, предшествовавшее исчезновению Коннора». Однако даже если бы она могла вернуться в то время, она сомневалась, что ей хватило бы храбрости, чтобы добиться желаемого. Как бы сильно она ни любила Коннора, она не была уверена, что осмелилась бы жить с хитроумным ирландским чародеем.
— Я оставлю вас вместе. — Дэниэл помедлил на пороге библиотеки, улыбаясь Софи, как будто ее присутствие доставляло ему удовольствие. — Уверен, что вам нужно о многом поговорить, — с этими словами он закрыл дверь, оставив Лауру и Софи в библиотеке.
— Я не оставляла надежды, что он образумится, — сказала Лаура, еще раз обнимая Софи и вдыхая аромат летних роз. Затем она отступила, улыбаясь при виде милого лица Софи. — Он был таким потерянным после вашего отъезда.
Софи улыбнулась, и в ее глазах зажглись озорные искорки.
— Очень приятно это слышать.
— И он примирился с этим? — спросила Лаура, постучав по книге в руках тетки.
— Я сказала ему, что он должен принимать меня такой, какая я есть. — Софи погладила красный кожаный переплет кончиками пальцев. — И он согласился, что у него нет выбора.
— Вы уверены, что не хотите сыграть завтра свадьбу вместе со мной?
— Уверена. Мне нужно время, чтобы перешить свадебное платье матери. А еще… — Она медленно вздохнула, глядя на Лауру, и ее глаза перестали улыбаться. — Честно говоря, не могу сказать, что я прихожу в восторг от твоего брака и Филиппом Гарднером.
— О! — Лаура отступила на шаг, и все тепло, которое она чувствовала, встретившись с тетей, превратилось в холод при напоминании о том, что ждет ее завтра утром. — Понимаю…
— Лаура, у тебя не хватит сил пройти через это.
— Я понимаю, что Филипп — не тот супруг, которого вы бы хотели для меня. — Лаура отвернулась от тети. Медленно она пересекла комнату, приблизившись к камину, около которого лежал Цыган. — Но большинство браков заключаются не по любви. Я уверена, что со временем вы увидите все положительные стороны моего решения.
— Положительные стороны? Лаура, но тебе же предстоит жить с этим человеком до конца жизни!
Лаура потерла ладони, пытаясь согреть их и разогнать ледяной холод, поднимающийся из глубин ее существа.
— Сомневаюсь, чтобы жизнь с Филиппом была в чем-то хуже, чем жизнь с любым другим известным мне молодым человеком.
— Если ты согласилась на этот брак из-за страха перед скандалом, то должна знать, что твой отец не хочет, чтобы ты страдала из-за ошибки, сделанной в минуту смущения и расстройства.
— Знаю. — Лаура присела на край кресла-качалки около камина. — Но возможность скандала меня вовсе не волновала. Понимаете, мне все равно, за кого выходить замуж — за Филиппа или кого-нибудь другого. Я должна родить отцу наследника, дать продолжение роду Чандлеров. Это самое меньшее, что я могу сделать. И еще, как ни странно, но Филипп в некотором роде идеальный человек. Понимаете, он не ждет от меня любви к нему.
— Лаура, но ты же не можешь провести всю жизнь с человеком, которого не любишь.
— Это неважно. — Лаура наклонилась к Цыгану и стала гладить мягкую шерсть между его ушами. Пес поднял голову и ткнулся в ладонь Лауры своим носом. — Ведь Коннор ушел.
— А если бы он был здесь?
— Даже представить не могу, чтобы тогда случилось, — ответила Лаура, гладя голову собаки. — Я всего лишь пытаюсь найти наилучший выход из затруднительной ситуации.
— Ну что ж, я могу предложить тебе еще один вариант.
Лаура посмотрела на Софи, листающую страницы книги.
— Что вы собираетесь сделать?
Софи улыбнулась.
— Я собираюсь вызвать его сюда.
— Коннора?
Софи кивнула.
— Воспользуемся тем же заклинанием, которое привело его сюда в первый раз.
Биение сердца отдавалось у Лауры в шее, закрытой высоким воротником кашемирового платья аметистового цвета. Возбуждение смешивалось со страхом. Что она сделает, если перед ней внезапно появится Коннор?
Софи прочистила горло.
— Услышь меня, Госпожа Луны!
Твоя власть велика.
Ты повелительница морских приливов.
Найди…
— Тетя Софи! — Лаура вскочила на ноги. — Что я скажу ему, если он вернется?
— Скажи, что любишь его.
— Но Филипп…
— Ни слова больше о Филиппе! Что с ним делать, мы решим утром.
— Вы не понимаете. Даже если вы вернете Коннора, я не уверена, что мы сможем жить с ним.
Софи подняла глаза от своей книги.
— Почему?
— Его народ живет в мире, ином, чем смертные люди. Что если Коннор захочет забрать меня из Бостона? Что если он захочет, чтобы я вернулась с ним в его время, в страну его народа?
— Ты действительно веришь, что он захочет унести тебя туда, в это варварское время?
Лаура кивнула.
— Я всегда подозревала, что Коннор заберет меня из мира, который я знаю.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Так говорят легенды. Те, кто хотят жить с одним из Сидхе, должны покинуть мир смертных. — Лаура посмотрела на огонь. — Коннору всегда будет здесь неуютно, он должен будет скрывать свои способности. Разве я могу просить его остаться? И разве я могу покинуть этот мир?
— Если ваша любовь действительно сильна, то вы что-нибудь придумаете. Когда Коннор вернется, я уверена, что все отлично устроится.
— Хотелось бы мне верить в это.
— Посмотрим.
Лаура, сжав руки в кулаки, смотрела на Софи, чувствуя, как в сердце борются страх и желание. В ее голове было столько сомнений, сотни доводов, почему Коннор не должен возвращаться в это время, и только один довод, почему он должен вернуться.
— Услышь меня, Госпожа Луны! — снова сказала Софи громким и уверенным голосом. — Твоя власть велика. Ты повелеваешь морскими приливами. Найди возлюбленного Лауры и приведи его к ней.
Дыхание замерло в груди у Лауры. За окнами свистел ветер. Она повернулась к окну, но не увидела за стеклом ничего, кроме темноты.
Софи снова и снова произносила заклинание. Каждый раз ее слова заставляли кровь биться в висках Лауры. И каждый раз Лаура замирала в ожидании.
Тик-так, тик-так. Маятник старинных часов отмечал уходящие секунды, и всякий раз нервы Лауры натягивались все сильнее. Она смотрела на окно, ожидая, когда из пустоты возникнет человек ее мечты.
Ничего. Никакого лунного сияния, как в тот раз.
Софи пробовала снова и снова, повторяя заклинание, выдыхая слова из глубин груди. Она делала новые и новые попытки, как будто могла призвать Коннора одной лишь своей воли.
Ничего не получалось.
Лаура подошла к окну.
— Он не придет.
— Может быть, дело в том, что луна закрыта тучами. Может быть, нужно попробовать завтра вечером.
Лаура покачала головой. Она невидящими глазами смотрела на лежащие на снегу золотые прямоугольники света, вглядываясь во тьму. Полная луна сияла где-то за темными тучами. Но Коннор не придет к ней сегодня; она всей душой чувствовала уверенность в этом. Не имея храбрости отказаться от той жизни, которую знала, она никогда больше не увидит Коннора. Даже во сне.
— Все только к лучшему, тетя Софи, — сказала Лаура, уверяя себя, что приняла разумное решение, согласившись выйти за Филиппа. Но ее душа бунтовала против практичного решения разума; она чувствовала, как сжимается сердце в груди, пронзая ее болью. — Мы с Коннором принадлежим двум разным мирам. Если бы я никогда не встретилась с ним, я бы стала женой Филиппа. И сейчас, когда Коннора нет рядом, я не вижу причин, чтобы откладывать свадьбу.
Глава 29
Лаура смотрела из окон спальни на свежевыпавший снег, который лучи света превращали в поле алмазов. Это было так прекрасно! Отличный ясный день, подходящий для свадьбы — ее свадьбы. Странно, но она ничего не чувствовала, стоя у окна в подвенечном платье и ожидая, когда пройдут последние мгновения ее свободы. Она как будто оцепенела, замерзла изнутри.
— Лаура, милая, я хочу…
— Тетя Софи, пожалуйста, пусть все остается как есть. Больше говорить не о чем.
— Лаура, ты не сделаешь этого!
— Дом полон гостей. — Лаура оглянулась через плечо на тетю, выполнявшую роль подружки невесты, свою единственную наперсницу. Платье из льдисто-голубого сатина подчеркивало темную синеву глаз Софи, гладкую белую кожу ее лица. Она выглядела такой красивой и такой печальной, как мать на похоронах дочери. — Я не могу отменить свадьбу. Нет, не могу.
— Можешь.
Лаура пересекла комнату, волоча фату из сатина цвета слоновой кости по роскошному ковру, расшитому золотыми, зелеными и белыми нитями.
— Не беспокойтесь за меня, — сказала она, крепко обнимая Софи. — Все будет в полном порядке.
Софи дотронулась до ее щеки.
— Надеюсь, что ты найдешь свое счастье, мое прекрасное дитя.
«Она дала мне шанс найти счастье», — подумала Лаура. Но теперь, когда Коннор ушел, ничто не имело значения.
— Спускайтесь вниз. — Лаура взяла Софи под руку и повела ее к двери. — Я хочу немного побыть наедине.
— Лаура, подумай о том, что ждет тебя впереди. И помни, что ты еще можешь спастись.
После ухода Софи Лаура долго смотрела на дверь, и правда только что сказанных слов звенела в ее мозгу. Из ледяной тюрьмы, которой она окружила свои чувства, сочилась боль, 9бжигающая боль, которая угрожала разрушить ее тщательно возведенный фасад спокойствия.
— Другого выхода нет. — Она глубоко вздохнула, пытаясь укрепить в своем решении. — Я не могу изменить себя. Это верное решение. Да.
Ей в ладонь уткнулся холодный нос. Лаура опустила глаза и увидела рядом с собой Цыгана.
— Не смотри на меня так. Я делаю то, что обязана сделать.
Цыган наклонил голову, глядя на Лауру так, как будто понимал все, что должно было скоро произойти.
— Тебе понравится жить с моим отцом и тетей Софи. — Лаура села перед псом на корточки, не беспокоясь, что помнутся брюссельские кружева, которыми был обшит весь перед платья. — А я как можно чаще буду приходить к тебе в гости.
Цыган положил большую лапу на кружева, покрывающие колени Лауры, глядя на нее угрюмыми глазами. Лаура чувствовала привязанность собаки, верную дружбу, которую та предлагала ей с того момента, как Лаура увидела ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37