Как он смеет!
— Не знаю. Леди Кенна — хороший человек, — возразил Пауэлл и повернулся к служанке: — Ты свободна. — Девушка присела, поставила ведро на пол и поспешно вышла. — Мне кажется, девчушка была не прочь заглянуть вам под халат, — неожиданно фамильярно сказал слуга.
Рис пожал плечами. Он уже забыл, как выглядела служанка. Опустив пальцы в ведро и обнаружив, что вода остыла, Рис шагнул вперед, загораживая слуге путь к ванне, и с ядовитой ухмылкой вылил содержимое ведра на голову Кенны. Потом громко закашлялся, чтобы заглушить ее протестующий возглас, и обернулся к Пауэллу:
— Оставь воду, я сам налью ее в ванну. — Пауэлл недоумевающе посмотрел на хозяина:
— Это займет всего несколько секунд.
— Нет, оставь. Мне уже надоело твое кудахтанье. — Пауэлл скривился, немного обиженный тоном Риса.
Молодой щенок, подумал он, и напомнил себе, что нужно раздвинуть занавеси, когда придет будить Риса утром. Неяркое зимнее солнце не повредит его гудящей голове.
— Хм, — только и сказал он, выходя из комнаты. Не успел слуга скрыться за дверью, как Рис отодвинул ширму. Кенна все еще сидела, скорчившись в ванне, и пыталась отлепить от лица мокрые пряди.
— Из-за тебя, Кенна Данн, мне гореть в огне. Надеюсь, ты счастлива, что я спас твою шкуру, не говоря уже о репутации. Убирайся отсюда. Ты похожа на мокрую крысу.
Кенна даже не обиделась, так как знала, что он говорит правду. Ухватившись за края ванны, она с трудом поднялась на ноги. С ее волос и одежды на пол капала вода.
Если бы Кенне было тринадцать лет, Рис мог бы расхохотаться над потерянным выражением ее лица, зная, что это одна из ее уловок, нацеленных на то, чтобы избавиться от лекции о нормах приличия. Она бы присоединилась к нему, смеясь над собой и всерьез обсуждая, почему ее план дал сбой и почему ей плевать на все эти нормы. На мгновение ему почудился огонек в ее глазах, словно она думала о том же, но Кенна быстро отвернулась и обхватила себя руками, прикрывая просвечивающую сквозь намокшую рубашку грудь.
— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил Рис, швыряя ей полотенце. — И что тебя заставило прятаться в моей ванне? Не могла выбрать места получше? Под кроватью, например. Или в шкафу.
Кенна вытерла лицо полотенцем.
— Я об этом не подумала.
Рис недоуменно воззрился на нее:
— Ты вообще не думала, когда забралась ко мне в спальню. Ты больше не ребенок, Кенна. Никто не поверит, что ты пришла просто поговорить.
— Но это так, — тихо сказала она. Кенна выжала волосы, обмотала их полотенцем и немедленно снова обхватила себя руками. — Это так, — сказала она громче и посмотрела на Риса, взгляд которого был прикован к ее груди.
— Знаю, но ты, без сомнения, будешь шокирована, если я скажу, что хотел иного.
Это действительно ошарашило Кенну, и она смущенно отвернулась.
Рис глубоко вздохнул:
— Выбирайся из ванны. Я не собираюсь насиловать тебя. Вот, возьми. — Рис подал ей свою рубашку, и Кенна несколько секунд тупо смотрела перед собой, пока не сообразила, что он предлагает ей надеть ее. — Поторопись. Сними халат и рубашку и надень мою. Вид будет намного скромнее, чем сейчас. Не волнуйся, — добавил он ехидно, — в отличие от тебя я закрою глаза.
Лицо Кенны залила краска.
— Так ты все время знал, что я здесь?
— Я догадался об этом сразу же, как только ступил за ширму. Неужели ты думала, что я тебя не увижу?
Кенна судорожно прижала к себе рубашку. Ее мужество растаяло при виде дьявольского огонька в глазах Риса.
— Но… но ты мог бы сказать, — забормотала она. — Вместо этого ты… ты…
— …Начал раздеваться? Ты это пытаешься сказать? Почему же не остановила меня?
— Потому что… потому что я надеялась, что ты меня не увидишь.
— Ты всегда была плохой лгуньей, Кенна, — пожурил ее Рис, прищелкнув языком. — Почему же ты тогда не закрыла глаза?
— Я так и сделала! По крайней мере… по крайней мере вначале.
— Я последую твоему примеру. — Рис скрестил руки на груди и зажмурился. — Давай побыстрее, а то комната угрожающе качается у меня под ногами.
— Отвернись, — упрямо потребовала Кенна.
Ее поразило, что Рис беспрекословно подчинился. Она быстро разделась и надела его рубашку, но долго не могла справиться с пуговицами, чему виной было ее волнение. Временами она бросала взгляд на Риса, но он все так же стоял спиной к ней. И только когда Кенна вылезла из ванны, жалея, что нечем прикрыть ноги, она поняла причину странного послушания Риса. Каждое ее движение отражалось в зеркале на стене.
— Ты следил за мной! — гневно воскликнула она.
— Да, — ответил Рис и повернулся к ней лицом. Его признание поразило Кенну, и она уставилась на него, недоумевая, почему он не солгал. Что-то из мыслей Кенны, видимо, отразилось на ее лице, так как Рис ответил ей, словно она задала свой вопрос вслух.
— Я никогда не лгал тебе, Кенна. — Рис подошел к кровати, сел на край и, усмехаясь, спросил: — Так что же произошло такого, что ты решила навестить льва в его логове?
— У тебе есть еще один халат? — Уклонилась от ответа Кенна и нервно засмеялась. — Я не могу разговаривать с тобой, одетая таким образом.
— Жалко. Это отличный образ.
Взгляд Риса обежал нежные контуры ее длинных ног. Его рубашка смешно топорщилась у Кенны на плечах, но ее ноги были такими длинными, что подол доставал только до середины бедер. Рис почувствовал желание, еще более сильное, чем то, которое испытал, наблюдая, как она раздевается.
— Мне кажется, есть еще один. В шкафу, — наконец ответил он.
Кенна бросила ему благодарный взгляд и поспешила к шкафу, стараясь не слишком задумываться над причиной хрипотцы в его голосе. Она устроилась на банкетке у окна, подобрав под себя ноги. Халат, как и рубашка, слабо пах табаком и чем-то еще, что она назвала бы его запахом. Стараясь отвлечься от этих мыслей, Кенна сняла с головы полотенце и попыталась пальцами расчесать спутанные пряди.
— От окна дует, — заметил Рис, когда Кенна, казалось, погрузилась в свои мысли. Ему хотелось все-таки вызвать ее на откровенность, хотя он и сомневался, что это будет приятный разговор. — Почему бы тебе не сесть к огню?
— Нет, мне и здесь хорошо.
— Кенна, — сказал Рис, когда она повернулась, — давай поскорее покончим с этим. Скажи мне, почему ты здесь, или возвращайся к себе в комнату. Надеюсь, тебе удастся это сделать, не наткнувшись на брата.
— Ник еще не спит?
— Нет. Я ушел от него, когда он заснул в своем любимом кресле в кабинете.
— Вдребезги перепились, да? Помнишь, когда…
Рис покачал головой. Сейчас не время для воспоминаний.
— Последний раз спрашиваю: в чем дело?
Заготовленные в уме вопросы сейчас казались Кенне какими-то странными. Она даже не могла понять, откуда они вообще у нее взялись, не могла сконцентрировать свое внимание на разговоре, потому что, находясь так близко к Рису, чувствовала на себе внимательный взгляд его дымчато-серых глаз.
— Ты послал за полицией? — выговорила она в конце концов.
«Наконец-то мы приступаем к главному», — подумал Рис.
— Да, мы с Ником уже поговорили с ними. Мак-Налти и Уилвер, если не ошибаюсь. Они производят впечатление неплохих парней. Задали кучу вопросов, хотели поговорить с тобой, но Ник не разрешил. Скорее всего они вернутся утром после того, как навестят сыновей Тома Аллена.
— Я бы хотела поговорить с ними.
— Я так и думал. Если будет хоть малейший шанс, они найдут того браконьера. Если не они, то Ник. Он стал серым от страха, когда я рассказал ему о капкане.
— Ник разозлится на меня за то, что я сама не рассказала ему об этом.
— Думаю, он быстро успокоится. Утром его голова будет слишком сильно гудеть, чтобы думать о чем-то другом.
— Ты поэтому сейчас так добр со мной? Потому что у тебя тоже раскалывается голова?
— Я всегда добр с тобой, Кенна. Иногда… ну, слишком часто ты сильно задеваешь меня, и я говорю то, о чем позже жалею. Но в этом ты ничем не отличаешься от других женщин. Ты всегда знала, что можешь легко обидеть меня.
«Но я вовсе этого не знала», — хотелось ей сказать. Рис давно стал для нее чужим. Она не понимала, о чем он думает, какие чувства испытывает. Временами ей казалось, что у него вообще нет никаких чувств. К тому же Кенна не могла выразить словами свои мысли и не знала, чем объяснить свою неожиданную мягкость и странную уязвимость в отношении к Рису.
Кенна решительно направила разговор в прежнее русло:
— Ты действительно думаешь, что старого Тома убил браконьер?
— Нет. — Он не мог лгать ей, и не важно, как это ему отзовется.
— И я так не думаю, — протянула Кенна.
— Ты считаешь, что виноват я?
Кенна сжала в руке один из концов пояса халата.
— Да. Раньше. Сейчас не знаю.
— И все же ты пришла сюда. Почему? Думала, что я признаю свою вину?
Он так верно угадал ее намерения, что Кенна даже вскрикнула от удивления.
— Не отвечай. Я вижу, что так оно и было, — сказал Рис в основном самому себе. Он должен был ожидать нечто подобное — и все равно был разочарован. Он приказал себе успокоиться. — Предположим, я действительно убил Тома…
— Я же сказала, что больше не уверена в этом. — Рис отмахнулся от ее слов:
— Чтобы с чего-то начать, будем считать, что я убил Тома. Зачем?
— Что — зачем?
— Не изображай из себя дурочку. Зачем мне его убивать? Возможно, у тебя есть свои предположения на этот счет.
— Он мог узнать капкан.
— Как принадлежащий мне? — недоверчиво спросил Рис. — Кенна, будь серьезнее.
— Вряд ли бы он сразу сказал, что это твой, — пробормотала Кенна. — Но мог определить, самодельный он или купленный, а в последнем случае можно узнать продавца.
— Предположим, он был сделан в местной кузнице, — сухо сказал Рис.
— Не думаю, что ты тащил бы эту штуку из самого Лондона, так что, разумеется, купил бы ее в наших краях.
— Зачем мне вообще тащить этот дурацкий капкан? Я при желании могу не скрываясь охотиться на землях Даннелли. Зачем капкан?
Кенна глубоко вздохнула и выпалила одним махом:
— Потому что это должно было выглядеть как несчастный случай. Ты знал, где я катаюсь каждое утро, ты сам признал это. А если бы Пирамида попала в капкан, кто стал бы подозревать тебя? Кто догадается, что ты поставил ловушку еще до того, как объявил о своем прибытии, и что ты присоединился ко мне только для того, чтобы направить меня к капкану? Меня затоптала бы лошадь, и никто бы не подумал о тебе. Обвинили бы бедолагу браконьера. Возможно, даже Тома Аллена.
— Боже мой! — Рис глубоко вздохнул. Ярость от незаслуженной обиды захлестнула его. Поднявшись с кровати, он, чтобы не поддаться искушению, сунул руки в карманы халата, так как в этот момент ему просто хотелось задушить Кенну.
Сделав несколько шагов, Рис сел рядом с ней, а когда она отшатнулась, ужасный гнев, что клубился в его душе, наконец прорвался наружу. Вынув руки из карманов, он схватил Кенну за плечи. Сначала он с силой потряс девушку, а затем неожиданно для самого себя сделал то единственное, что могло доставить ему большее наслаждение, чем возможность задушить ее в порыве гнева.
Он поцеловал Кенну.
Глава 2
Глаза Кенны широко распахнулись, а губы сомкнулись в прямую линию. Она попыталась оттолкнуть его, но сопротивление ни к чему не привело. Он схватил ее за запястья и прижал руки к бокам, одновременно приподняв и слегка встряхнув.
Из ее горла вырвался тихий сдавленный крик. Похоже, ее сердце болело и радовалось одновременно. Ощущение влажного кончика его языка, скользящего по контуру ее губ, было скорее удивительным, чем неприятным. Какая-то часть ее души требовала, чтобы все было наоборот. Кенна не хотела чувствовать что-нибудь, кроме отвращения к его жестокому поцелую. Все это совсем не совпадало с ее представлениями о том полном любви и нежности поцелуе, какой она надеялась когда-нибудь получить, и не походило на те бесконечно чувственные ласки, которые ей хотелось вернуть возлюбленному. Вероятно, Рису от нее ничего этого и не нужно.
Она ошибалась.
— Открой рот, — приказал Рис.
Кенна замотала головой, машинально прошептав отказ. Рис припал к ее губам, впитывая их сладость.
Мягкие губы Кенны имели нежный вкус, немного похожий на шоколад, и Рис догадался, что она недавно пила какао. Он знал, что его губы пахнут бренди и табаком. Это не тот поцелуй, который девушка должна получать в первый раз, а Рис знал, что так оно и есть. Ему пришло в голову, что Кенна не заслужила приглашения к близости, рожденного в гневе и отчаянии, но ему не хотелось останавливаться. Его язык обежал слегка неровную линию ее зубов и проник глубже, и Кенна тихонько вскрикнула, частью от удивления, частью признавая поражение.
Рис отпустил ее запястья, и в те несколько мгновений, когда соприкасались их губы, Кенна могла возобновить сопротивление, но не стала этого делать. Воодушевившись, Рис потянулся к завязкам халата, и, когда его полы разошлись, он обхватил рукой ее талию, прижимая Кенну ближе к себе. Он ощутил, как твердеют ее соски, откликаясь на его объятие. Он жаждал прикоснуться к ним рукой, взять в ладонь пленительную тяжесть, возбудить чувствительные вершинки, но поспешил отстраниться, инстинктивно проводя границу, которую не может переступить без того, чтобы не вызвать отчуждения Кенны.
Почувствовав первый осторожный ответ, Рис смягчил поцелуй, а Кенна приоткрыла губы, впуская его язык. Он немного отклонился назад, заглядывая ей в глаза, пытаясь найти в них разрешение на то, чего так жаждало его тело. И хотя Рис увидел в глазах Кенны замешательство и даже страх, но успел заметить в них и иное чувство, которого она сама еще в себе не знала.
Его гнев утих. Рис легонько прикоснулся губами к ее рту. Потом еще раз. И еще. Его губы ласкали ей щеку, пульсирующую жилку на шее. Зарывшись лицом во влажные волосы, он шептал Кенне на ухо ее имя. Затем его губы скользнули к ее глазам, и, когда она их закрыла, он стал целовать ее веки.
Руки Кенны замерли на его плечах. Она не понимала, что с ней происходит. Ей не верилось в то, что она жаждет ласк человека, которого поклялась ненавидеть. И все же Кенна не могла не чувствовать то особое одурманивающее тепло, которое разлилось по всему ее телу, сделало ватными руки и ноги и заставило часто и гулко биться ее сердце.
— Рис? — Она запнулась на его имени, потому что его ласки вызывали тысячу приятных ощущений в ее теле. Кенна хотела, чтобы он остановился, но терялась под его опытными губами и пальцами. — Пожалуйста, больше не надо. Не надо…
Она замолчала, так как его губы вернулись к ее рту. Она чувствовала себя беспомощной под нежными прикосновениями его губ и языка. Его ладони покоились у нее на спине. Одна его рука сдвинулась и скользнула вниз, и в это мгновение Кенна словно отключилась, словно вышла за пределы своего тела и увидела со стороны какую-то обнимающуюся пару. Сильные руки мужчины были в перчатках, а женские руки казались маленькими и худенькими. Мужчина был в черном, а женщина напоминала яркий солнечный луч. Разбойник гладил рукой по спине даму в костюме елизаветинских времен, прижимая ее к себе.
Кенна изо всех сил оттолкнула Риса и отодвинулась как можно дальше, запахиваясь в халат и вытирая тыльной стороной ладони раскрасневшийся и распухший от поцелуев рот. Ее темные глаза были полны слез и сверкали, как звезды.
Рис потянулся к ее руке, но Кенна прижала колени к груди и уткнулась в них лицом. Рис недовольно уставился на свою руку и, заметив легкую дрожь, отдернул ее. Он встал с банкетки, подтянул пояс халата, но не ушел. Вместо этого он посмотрел в заиндевевшее окно, представляя себе огромные просторы поместья, покрытые девственно чистым снегом. Внезапно Рис заметил в окружающей темноте прыгающий огонек фонаря. Он двигался не к конюшням, как Рису показалось вначале, а в противоположном направлении, к летнему домику и морю.
Он хотел бы не видеть этот огонек сейчас — или по крайней мере не обращать на него внимания. Но это как раз и было одной из причин, по которой он вернулся в Даннелли, и на данный момент причиной более важной, чем женщина рядом с ним.
— Кенна, я хочу, чтобы ты ушла, — сказал Рис, отворачиваясь от окна. Он задвинул тяжелые бархатные занавески, чтобы ночной путник не мог заглянуть внутрь. Это было уже само по себе риском, так как тот человек мог легко заметить, что в особняке вдруг погасло одно окно, но страх за Кенну заставил его поступить именно так.
Кенна была настолько потрясена всем случившимся, что даже не возмутилась его грубому обращению. Никаких извинений. Никаких утешений. Просто: «Я хочу чтобы ты ушла». Но она боялась открыть рот из опасения разозлить Риса.
Она молча кивнула и соскользнула с банкетки, стараясь, чтобы из-под халата не выглядывали ноги. В смущении опустив голову, она собрала свои вещи. Ночная рубашка и халат были все еще влажными и оставили на стуле мокрые пятна. Кенна потянулась к сиденью.
— Оставь, — приказал Рис. Ничто в его хмуром и суровом лице не выдавало боль, которую он чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Не знаю. Леди Кенна — хороший человек, — возразил Пауэлл и повернулся к служанке: — Ты свободна. — Девушка присела, поставила ведро на пол и поспешно вышла. — Мне кажется, девчушка была не прочь заглянуть вам под халат, — неожиданно фамильярно сказал слуга.
Рис пожал плечами. Он уже забыл, как выглядела служанка. Опустив пальцы в ведро и обнаружив, что вода остыла, Рис шагнул вперед, загораживая слуге путь к ванне, и с ядовитой ухмылкой вылил содержимое ведра на голову Кенны. Потом громко закашлялся, чтобы заглушить ее протестующий возглас, и обернулся к Пауэллу:
— Оставь воду, я сам налью ее в ванну. — Пауэлл недоумевающе посмотрел на хозяина:
— Это займет всего несколько секунд.
— Нет, оставь. Мне уже надоело твое кудахтанье. — Пауэлл скривился, немного обиженный тоном Риса.
Молодой щенок, подумал он, и напомнил себе, что нужно раздвинуть занавеси, когда придет будить Риса утром. Неяркое зимнее солнце не повредит его гудящей голове.
— Хм, — только и сказал он, выходя из комнаты. Не успел слуга скрыться за дверью, как Рис отодвинул ширму. Кенна все еще сидела, скорчившись в ванне, и пыталась отлепить от лица мокрые пряди.
— Из-за тебя, Кенна Данн, мне гореть в огне. Надеюсь, ты счастлива, что я спас твою шкуру, не говоря уже о репутации. Убирайся отсюда. Ты похожа на мокрую крысу.
Кенна даже не обиделась, так как знала, что он говорит правду. Ухватившись за края ванны, она с трудом поднялась на ноги. С ее волос и одежды на пол капала вода.
Если бы Кенне было тринадцать лет, Рис мог бы расхохотаться над потерянным выражением ее лица, зная, что это одна из ее уловок, нацеленных на то, чтобы избавиться от лекции о нормах приличия. Она бы присоединилась к нему, смеясь над собой и всерьез обсуждая, почему ее план дал сбой и почему ей плевать на все эти нормы. На мгновение ему почудился огонек в ее глазах, словно она думала о том же, но Кенна быстро отвернулась и обхватила себя руками, прикрывая просвечивающую сквозь намокшую рубашку грудь.
— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил Рис, швыряя ей полотенце. — И что тебя заставило прятаться в моей ванне? Не могла выбрать места получше? Под кроватью, например. Или в шкафу.
Кенна вытерла лицо полотенцем.
— Я об этом не подумала.
Рис недоуменно воззрился на нее:
— Ты вообще не думала, когда забралась ко мне в спальню. Ты больше не ребенок, Кенна. Никто не поверит, что ты пришла просто поговорить.
— Но это так, — тихо сказала она. Кенна выжала волосы, обмотала их полотенцем и немедленно снова обхватила себя руками. — Это так, — сказала она громче и посмотрела на Риса, взгляд которого был прикован к ее груди.
— Знаю, но ты, без сомнения, будешь шокирована, если я скажу, что хотел иного.
Это действительно ошарашило Кенну, и она смущенно отвернулась.
Рис глубоко вздохнул:
— Выбирайся из ванны. Я не собираюсь насиловать тебя. Вот, возьми. — Рис подал ей свою рубашку, и Кенна несколько секунд тупо смотрела перед собой, пока не сообразила, что он предлагает ей надеть ее. — Поторопись. Сними халат и рубашку и надень мою. Вид будет намного скромнее, чем сейчас. Не волнуйся, — добавил он ехидно, — в отличие от тебя я закрою глаза.
Лицо Кенны залила краска.
— Так ты все время знал, что я здесь?
— Я догадался об этом сразу же, как только ступил за ширму. Неужели ты думала, что я тебя не увижу?
Кенна судорожно прижала к себе рубашку. Ее мужество растаяло при виде дьявольского огонька в глазах Риса.
— Но… но ты мог бы сказать, — забормотала она. — Вместо этого ты… ты…
— …Начал раздеваться? Ты это пытаешься сказать? Почему же не остановила меня?
— Потому что… потому что я надеялась, что ты меня не увидишь.
— Ты всегда была плохой лгуньей, Кенна, — пожурил ее Рис, прищелкнув языком. — Почему же ты тогда не закрыла глаза?
— Я так и сделала! По крайней мере… по крайней мере вначале.
— Я последую твоему примеру. — Рис скрестил руки на груди и зажмурился. — Давай побыстрее, а то комната угрожающе качается у меня под ногами.
— Отвернись, — упрямо потребовала Кенна.
Ее поразило, что Рис беспрекословно подчинился. Она быстро разделась и надела его рубашку, но долго не могла справиться с пуговицами, чему виной было ее волнение. Временами она бросала взгляд на Риса, но он все так же стоял спиной к ней. И только когда Кенна вылезла из ванны, жалея, что нечем прикрыть ноги, она поняла причину странного послушания Риса. Каждое ее движение отражалось в зеркале на стене.
— Ты следил за мной! — гневно воскликнула она.
— Да, — ответил Рис и повернулся к ней лицом. Его признание поразило Кенну, и она уставилась на него, недоумевая, почему он не солгал. Что-то из мыслей Кенны, видимо, отразилось на ее лице, так как Рис ответил ей, словно она задала свой вопрос вслух.
— Я никогда не лгал тебе, Кенна. — Рис подошел к кровати, сел на край и, усмехаясь, спросил: — Так что же произошло такого, что ты решила навестить льва в его логове?
— У тебе есть еще один халат? — Уклонилась от ответа Кенна и нервно засмеялась. — Я не могу разговаривать с тобой, одетая таким образом.
— Жалко. Это отличный образ.
Взгляд Риса обежал нежные контуры ее длинных ног. Его рубашка смешно топорщилась у Кенны на плечах, но ее ноги были такими длинными, что подол доставал только до середины бедер. Рис почувствовал желание, еще более сильное, чем то, которое испытал, наблюдая, как она раздевается.
— Мне кажется, есть еще один. В шкафу, — наконец ответил он.
Кенна бросила ему благодарный взгляд и поспешила к шкафу, стараясь не слишком задумываться над причиной хрипотцы в его голосе. Она устроилась на банкетке у окна, подобрав под себя ноги. Халат, как и рубашка, слабо пах табаком и чем-то еще, что она назвала бы его запахом. Стараясь отвлечься от этих мыслей, Кенна сняла с головы полотенце и попыталась пальцами расчесать спутанные пряди.
— От окна дует, — заметил Рис, когда Кенна, казалось, погрузилась в свои мысли. Ему хотелось все-таки вызвать ее на откровенность, хотя он и сомневался, что это будет приятный разговор. — Почему бы тебе не сесть к огню?
— Нет, мне и здесь хорошо.
— Кенна, — сказал Рис, когда она повернулась, — давай поскорее покончим с этим. Скажи мне, почему ты здесь, или возвращайся к себе в комнату. Надеюсь, тебе удастся это сделать, не наткнувшись на брата.
— Ник еще не спит?
— Нет. Я ушел от него, когда он заснул в своем любимом кресле в кабинете.
— Вдребезги перепились, да? Помнишь, когда…
Рис покачал головой. Сейчас не время для воспоминаний.
— Последний раз спрашиваю: в чем дело?
Заготовленные в уме вопросы сейчас казались Кенне какими-то странными. Она даже не могла понять, откуда они вообще у нее взялись, не могла сконцентрировать свое внимание на разговоре, потому что, находясь так близко к Рису, чувствовала на себе внимательный взгляд его дымчато-серых глаз.
— Ты послал за полицией? — выговорила она в конце концов.
«Наконец-то мы приступаем к главному», — подумал Рис.
— Да, мы с Ником уже поговорили с ними. Мак-Налти и Уилвер, если не ошибаюсь. Они производят впечатление неплохих парней. Задали кучу вопросов, хотели поговорить с тобой, но Ник не разрешил. Скорее всего они вернутся утром после того, как навестят сыновей Тома Аллена.
— Я бы хотела поговорить с ними.
— Я так и думал. Если будет хоть малейший шанс, они найдут того браконьера. Если не они, то Ник. Он стал серым от страха, когда я рассказал ему о капкане.
— Ник разозлится на меня за то, что я сама не рассказала ему об этом.
— Думаю, он быстро успокоится. Утром его голова будет слишком сильно гудеть, чтобы думать о чем-то другом.
— Ты поэтому сейчас так добр со мной? Потому что у тебя тоже раскалывается голова?
— Я всегда добр с тобой, Кенна. Иногда… ну, слишком часто ты сильно задеваешь меня, и я говорю то, о чем позже жалею. Но в этом ты ничем не отличаешься от других женщин. Ты всегда знала, что можешь легко обидеть меня.
«Но я вовсе этого не знала», — хотелось ей сказать. Рис давно стал для нее чужим. Она не понимала, о чем он думает, какие чувства испытывает. Временами ей казалось, что у него вообще нет никаких чувств. К тому же Кенна не могла выразить словами свои мысли и не знала, чем объяснить свою неожиданную мягкость и странную уязвимость в отношении к Рису.
Кенна решительно направила разговор в прежнее русло:
— Ты действительно думаешь, что старого Тома убил браконьер?
— Нет. — Он не мог лгать ей, и не важно, как это ему отзовется.
— И я так не думаю, — протянула Кенна.
— Ты считаешь, что виноват я?
Кенна сжала в руке один из концов пояса халата.
— Да. Раньше. Сейчас не знаю.
— И все же ты пришла сюда. Почему? Думала, что я признаю свою вину?
Он так верно угадал ее намерения, что Кенна даже вскрикнула от удивления.
— Не отвечай. Я вижу, что так оно и было, — сказал Рис в основном самому себе. Он должен был ожидать нечто подобное — и все равно был разочарован. Он приказал себе успокоиться. — Предположим, я действительно убил Тома…
— Я же сказала, что больше не уверена в этом. — Рис отмахнулся от ее слов:
— Чтобы с чего-то начать, будем считать, что я убил Тома. Зачем?
— Что — зачем?
— Не изображай из себя дурочку. Зачем мне его убивать? Возможно, у тебя есть свои предположения на этот счет.
— Он мог узнать капкан.
— Как принадлежащий мне? — недоверчиво спросил Рис. — Кенна, будь серьезнее.
— Вряд ли бы он сразу сказал, что это твой, — пробормотала Кенна. — Но мог определить, самодельный он или купленный, а в последнем случае можно узнать продавца.
— Предположим, он был сделан в местной кузнице, — сухо сказал Рис.
— Не думаю, что ты тащил бы эту штуку из самого Лондона, так что, разумеется, купил бы ее в наших краях.
— Зачем мне вообще тащить этот дурацкий капкан? Я при желании могу не скрываясь охотиться на землях Даннелли. Зачем капкан?
Кенна глубоко вздохнула и выпалила одним махом:
— Потому что это должно было выглядеть как несчастный случай. Ты знал, где я катаюсь каждое утро, ты сам признал это. А если бы Пирамида попала в капкан, кто стал бы подозревать тебя? Кто догадается, что ты поставил ловушку еще до того, как объявил о своем прибытии, и что ты присоединился ко мне только для того, чтобы направить меня к капкану? Меня затоптала бы лошадь, и никто бы не подумал о тебе. Обвинили бы бедолагу браконьера. Возможно, даже Тома Аллена.
— Боже мой! — Рис глубоко вздохнул. Ярость от незаслуженной обиды захлестнула его. Поднявшись с кровати, он, чтобы не поддаться искушению, сунул руки в карманы халата, так как в этот момент ему просто хотелось задушить Кенну.
Сделав несколько шагов, Рис сел рядом с ней, а когда она отшатнулась, ужасный гнев, что клубился в его душе, наконец прорвался наружу. Вынув руки из карманов, он схватил Кенну за плечи. Сначала он с силой потряс девушку, а затем неожиданно для самого себя сделал то единственное, что могло доставить ему большее наслаждение, чем возможность задушить ее в порыве гнева.
Он поцеловал Кенну.
Глава 2
Глаза Кенны широко распахнулись, а губы сомкнулись в прямую линию. Она попыталась оттолкнуть его, но сопротивление ни к чему не привело. Он схватил ее за запястья и прижал руки к бокам, одновременно приподняв и слегка встряхнув.
Из ее горла вырвался тихий сдавленный крик. Похоже, ее сердце болело и радовалось одновременно. Ощущение влажного кончика его языка, скользящего по контуру ее губ, было скорее удивительным, чем неприятным. Какая-то часть ее души требовала, чтобы все было наоборот. Кенна не хотела чувствовать что-нибудь, кроме отвращения к его жестокому поцелую. Все это совсем не совпадало с ее представлениями о том полном любви и нежности поцелуе, какой она надеялась когда-нибудь получить, и не походило на те бесконечно чувственные ласки, которые ей хотелось вернуть возлюбленному. Вероятно, Рису от нее ничего этого и не нужно.
Она ошибалась.
— Открой рот, — приказал Рис.
Кенна замотала головой, машинально прошептав отказ. Рис припал к ее губам, впитывая их сладость.
Мягкие губы Кенны имели нежный вкус, немного похожий на шоколад, и Рис догадался, что она недавно пила какао. Он знал, что его губы пахнут бренди и табаком. Это не тот поцелуй, который девушка должна получать в первый раз, а Рис знал, что так оно и есть. Ему пришло в голову, что Кенна не заслужила приглашения к близости, рожденного в гневе и отчаянии, но ему не хотелось останавливаться. Его язык обежал слегка неровную линию ее зубов и проник глубже, и Кенна тихонько вскрикнула, частью от удивления, частью признавая поражение.
Рис отпустил ее запястья, и в те несколько мгновений, когда соприкасались их губы, Кенна могла возобновить сопротивление, но не стала этого делать. Воодушевившись, Рис потянулся к завязкам халата, и, когда его полы разошлись, он обхватил рукой ее талию, прижимая Кенну ближе к себе. Он ощутил, как твердеют ее соски, откликаясь на его объятие. Он жаждал прикоснуться к ним рукой, взять в ладонь пленительную тяжесть, возбудить чувствительные вершинки, но поспешил отстраниться, инстинктивно проводя границу, которую не может переступить без того, чтобы не вызвать отчуждения Кенны.
Почувствовав первый осторожный ответ, Рис смягчил поцелуй, а Кенна приоткрыла губы, впуская его язык. Он немного отклонился назад, заглядывая ей в глаза, пытаясь найти в них разрешение на то, чего так жаждало его тело. И хотя Рис увидел в глазах Кенны замешательство и даже страх, но успел заметить в них и иное чувство, которого она сама еще в себе не знала.
Его гнев утих. Рис легонько прикоснулся губами к ее рту. Потом еще раз. И еще. Его губы ласкали ей щеку, пульсирующую жилку на шее. Зарывшись лицом во влажные волосы, он шептал Кенне на ухо ее имя. Затем его губы скользнули к ее глазам, и, когда она их закрыла, он стал целовать ее веки.
Руки Кенны замерли на его плечах. Она не понимала, что с ней происходит. Ей не верилось в то, что она жаждет ласк человека, которого поклялась ненавидеть. И все же Кенна не могла не чувствовать то особое одурманивающее тепло, которое разлилось по всему ее телу, сделало ватными руки и ноги и заставило часто и гулко биться ее сердце.
— Рис? — Она запнулась на его имени, потому что его ласки вызывали тысячу приятных ощущений в ее теле. Кенна хотела, чтобы он остановился, но терялась под его опытными губами и пальцами. — Пожалуйста, больше не надо. Не надо…
Она замолчала, так как его губы вернулись к ее рту. Она чувствовала себя беспомощной под нежными прикосновениями его губ и языка. Его ладони покоились у нее на спине. Одна его рука сдвинулась и скользнула вниз, и в это мгновение Кенна словно отключилась, словно вышла за пределы своего тела и увидела со стороны какую-то обнимающуюся пару. Сильные руки мужчины были в перчатках, а женские руки казались маленькими и худенькими. Мужчина был в черном, а женщина напоминала яркий солнечный луч. Разбойник гладил рукой по спине даму в костюме елизаветинских времен, прижимая ее к себе.
Кенна изо всех сил оттолкнула Риса и отодвинулась как можно дальше, запахиваясь в халат и вытирая тыльной стороной ладони раскрасневшийся и распухший от поцелуев рот. Ее темные глаза были полны слез и сверкали, как звезды.
Рис потянулся к ее руке, но Кенна прижала колени к груди и уткнулась в них лицом. Рис недовольно уставился на свою руку и, заметив легкую дрожь, отдернул ее. Он встал с банкетки, подтянул пояс халата, но не ушел. Вместо этого он посмотрел в заиндевевшее окно, представляя себе огромные просторы поместья, покрытые девственно чистым снегом. Внезапно Рис заметил в окружающей темноте прыгающий огонек фонаря. Он двигался не к конюшням, как Рису показалось вначале, а в противоположном направлении, к летнему домику и морю.
Он хотел бы не видеть этот огонек сейчас — или по крайней мере не обращать на него внимания. Но это как раз и было одной из причин, по которой он вернулся в Даннелли, и на данный момент причиной более важной, чем женщина рядом с ним.
— Кенна, я хочу, чтобы ты ушла, — сказал Рис, отворачиваясь от окна. Он задвинул тяжелые бархатные занавески, чтобы ночной путник не мог заглянуть внутрь. Это было уже само по себе риском, так как тот человек мог легко заметить, что в особняке вдруг погасло одно окно, но страх за Кенну заставил его поступить именно так.
Кенна была настолько потрясена всем случившимся, что даже не возмутилась его грубому обращению. Никаких извинений. Никаких утешений. Просто: «Я хочу чтобы ты ушла». Но она боялась открыть рот из опасения разозлить Риса.
Она молча кивнула и соскользнула с банкетки, стараясь, чтобы из-под халата не выглядывали ноги. В смущении опустив голову, она собрала свои вещи. Ночная рубашка и халат были все еще влажными и оставили на стуле мокрые пятна. Кенна потянулась к сиденью.
— Оставь, — приказал Рис. Ничто в его хмуром и суровом лице не выдавало боль, которую он чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41