— Это правда?Что-то в его интонации удержало Элизабет от легкомысленного ответа. Слегка повернувшись в его руках, она устремила на него серьезный взгляд.— Правда. Никогда не сомневайся в этом. — Она коснулась его щеки кончиками пальцев. — Иногда я размышляю о тебе и женщинах, которых ты знал. — Слабая улыбка тронула ее губы при виде его удивления. — Тебе это не приходило в голову, да?Он покачал головой почти с сожалением:— Нет.— Наверное, так и должно быть. Для женщин существуют одни правила, для мужчин — другие. — Она взяла руку Норта, державшую бокал, и поднесла его к губам. Бренди обожгло ей гортань и растеклось теплом по желудку. — Когда я занимаюсь с тобой любовью, все по-другому. Я не могу объяснить, в чем разница. Это позволяет мне надеяться, что и для тебя все иначе. Я никогда не позволяла себе думать, что не любила отца Адама, ибо тогда все становится просто грязью, а я выгляжу глупее, чем готова признаться даже самой себе. — Она вглядывалась в его лицо, надеясь на понимание. — Но теперь я думаю по-другому. Та любовь кажется такой бледной по сравнению с тем, что я испытываю к тебе. Когда ты касаешься меня, Брендан, все остальное становится не важным.Он уложил ее в постель и любил с нежной страстью, пока она, насытившаяся и утомленная, не заснула в его объятиях. Глава 16 Нортхэм встретился с лордом Баттенберном на следующее утро, но состоявшийся между ними разговор не дал новых сведений или хотя бы намеков на то, что барон клюнул на наживку.— Он ничего не говорил о документах? — поинтересовалась Элизабет, когда он вернулся. В ожидании мужа она пыталась занять себя чтением, но, по правде сказать, провела больше времени, глядя на часы или в окно, чем в книгу.— Я и не рассчитывал, что он скажет об этом прямо. — Нортхэм протянул руки к огню. На его сапогах таяли снежинки. — Барон слишком хитер, чтобы выдать себя. Но я надеялся, что он упомянет о встрече с кем-нибудь из тех, чьи имена фигурируют в документах. Увы, этого не произошло.Элизабет вздохнула:— Как скверно с его стороны. — Она сдула прядь волос, упавшую на лицо. — Тогда бы мы точно знали, что бумаги у него.— Я по пути домой заехал к Уэсту. Он заверил меня, что все документы были спрятаны там же, где драгоценности, и ты не могла их не заметить. — Он повернулся к Элизабет, слегка нахмурив брови. — Кстати, Уэст спрашивал меня о книгах. Его интересовало, не упомянула ли ты о них, и, похоже, обрадовался, когда я сказал, что нет. Мне это показалось странным. Позже я вспомнил, что ты и в самом деле что-то говорила о книгах посла. Правда, ты завела разговор в весьма неудачный момент… Вообще-то меня интересовали совсем другие вопросы, и я не стал углубляться в эту тему.Взгляд Элизабет вдруг стал отсутствующим, и она засуетилась, расправляя шерстяной плед у себя на коленях.— Так-так, — протянул он, подозрительно глядя на нее.— Она вскинула голову.— Что означает это твое «так-так»?Норт, поняв, что попал в точку, и зная способность Элизабет уходить от ответа, небрежно проговорил:— Да так, ничего. Похоже, сегодня у тебя нет настроения обсуждать книги посла.— Едва ли это подходящее место.Норт огляделся по сторонам.— Элизабет, где же обсуждать книги, как не в библиотеке?— Я только что позавтракала.— При чем здесь это?— Ни при чем. Просто констатация факта.— Норт рассмеялся:— Ты меня заинтриговала. Выкладывай, о каких книгах идет речь? Только не говори, что не знаешь, я не настолько доверчив, чтобы проглотить очередную ложь.Элизабет, чувствуя, что изобразить надлежащее негодование ей не удастся, покорилась:— Ты, случайно, не допрашивал шпионов?— Нет. Думаешь, у меня неплохо бы получилось?— Еще как! — Она откинулась на спинку кресла и набрала в грудь побольше воздуха, как будто ей предстояло прыгать с обрыва. — Я не могу судить обо всем собрании посла. Но в одну книгу я заглянула.Норт молчал, ожидая продолжения, но у Элизабет язык прилип к небу. -— И…— Я видела всего лишь пару иллюстраций… Они были обнаженными.— Иллюстрации?— Мужчина и женщина.— А-а.Элизабет вскинула брови.— Ты знал!Он пожал плечами:— Догадывался. Уэст как воды в рот набрал, но твое поведение мне все объяснило. Я понял, почему ты вчера вечером заговорила о книгах, а сегодня утром не желаешь даже слышать о них. Наверняка ты впервые столкнулась с эротическими картинками.— Естественно. Я не изучала этого в классной комнате. — Она запнулась на секунду, вперив в него подозрительный взгляд: — А ты?— В классной комнате? Нет. Впрочем, у Истлина были французские открытки.— Французские, — произнесла она, брезгливо по морщившись. — Значит, фривольные.Норт ухмыльнулся:— Они всего лишь о любви.Рассмеявшись, Элизабет встала и направилась к двери. Выходя, она бросила призывный взгляд через плечо — Норт тут же устремился следом.Полковник Блэквуд постучал перевернутой трубкой о серебряный поднос, вытряхнул из нее пепел, набил ее табаком особого сорта, который купила для него Элизабет, после чего вопросительно взглянул на нее:— Ты не возражаешь?Элизабет покачала головой.— Мне нравится аромат трубочного табака.Норт удивленно воззрился на жену:— Правда?— Не от тебя, — отрезала Элизабет. — Но вид полковника с трубкой всегда навевает на меня приятные воспоминания.Блэквуд хмыкнул в ответ на умоляющий взгляд Норта.— Не надейся, я не стану вмешиваться. — Он раскурил трубку и сделал несколько коротких затяжек. Наконец он с наслаждением затянулся, переводя взгляд с Норта на Элизабет и обратно. Они сидели на диване напротив него, и в их позах чувствовалось напряжение, хотя Норт владел собой лучше, чем его жена. — Пришли известия от Уиттингтона и Саттона. Как вы помните, они разрешили упомянуть о них в нашем предприятии. Лорд Саттон получил вчера послание от барона, где его настойчиво приглашают в Баттенберн. Я имею в виду загородную резиденцию. В письме нет ничего такого, что можно было бы вменить барону в вину. Он просто заверяет Саттона, что тот прекрасно проведет время в его поместье.— А граф Уиттингтон? — спросил Норт.— Все то же самое, но в устной форме. Баттенберн встретил Уиттинггона в клубе. Граф признался, что если бы он не был в курсе дела, то решил бы, что речь идет о какой-то коммерческой сделке.Элизабет прислонилась к мужу, а его рука легла на спинку дивана за ее спиной. Ни один из них не заметил довольной улыбки полковника, мелькнувшей за кольцами табачного дыма.— А что слышно от остальных? — спросила Элизабет.— Пока ничего. Но это не важно. Для наших целей достаточно, чтобы Баттенберн связался хотя бы с одной из возможных жертв шантажа. Когда мы убедимся, что информация, которой он располагает, была получена в результате кражи документов у посла, мы его возьмем.— А Луиза? Она ведь его сообщница во всех начинаниях.Блэквуд кивнул.— К сожалению, ее арест зависит от ее присутствия во время визита Уиттингтона или Саттона. Если нет, то доказать ее вину будет гораздо сложнее. — Он отметил, что Элизабет задумалась, и повернулся к Норту: — А тебе необходимо отправиться в поместье Баттенбернов. Встреча намечена на девятое число.— Как вы себе это представляете? Я что, должен пригласить самого себя?— Конечно, нет. Баттенберну вовсе незачем знать, что ты там будешь. Меня удивило, что он назначил встречу за городом, хотя в Лондоне полно частных клубов, не говоря уже о его собственной резиденции. Думаю, он опасается ловушки. Баттенберны чувствуют себя гораздо увереннее в собствен ном доме. Ты согласна, Элизабет?— Да, тем более что я знаю в Баттенберне каждый закоулок.Полковник, улыбнувшись, выпустил струйку дыма.— Вот именно. И ты расскажешь Норту то, что он не успел разведать во время своего летнего визита.— И не подумаю. — Мужчины изумленно воззрились на нее. — Если только мне не будет позволено сопровождать мужа. О, не надо так на меня смотреть. В одиночку Норт рискует куда больше, чем в компании со мной. Он плохо знает Баттенберн и может там легко заблудиться. И потом, у нас слишком мало времени, чтобы я могла ему все рассказать. Мы ждали больше недели, пока Харрисон и Луиза дадут ход бумагам, которые они похитили из резиденции посла. Тот факт, что они выбрали Баттенберн как место действия, дает нам дополнительное преимущество. Там очень мало комнат, которые не связаны друг с другом либо дверями, либо через потайные коридоры. К счастью, барон и баронесса даже не подозревают о них. Они никогда всерьез не интересовались архитектурой собственного дома, а уж тем более его историей. Зато я посвятила много времени изучению всех тайных ходов и коридоров.Элизабет выдержала паузу, устремив на полковника твердый взгляд.— Насколько я поняла, вы хотите, чтобы Норт тайком пробрался в дом и подслушал разговор барона с Уиттингтоном или Саттоном?— Пожалуй, мне стоило придумать что-нибудь получше, — заметил Блэквуд ехидным тоном. — Этот план больше не кажется мне таким уж удачным, когда я услышал его из твоих уст.Норт хихикнул, но тут же ^поморщился, когда Элизабет ткнула его локтем в бок.— За что?— Чтобы не принимал его сторону. — Она повернулась к полковнику: — Вы что, уже забыли, что я тот самый вор Джентльмен? — Мужчины на это ничего не ответили. — Мне гораздо легче проникнуть в Баттенберн, чем Норту или любому другому члену Компас-клуба, если уж на то пошло! Я провор нее их и свободно ориентируюсь в доме. А если вам этого мало, так знайте: мне известно, где Луиза хранит драгоценности, которые я похищала для нее все эти годы.Норт никак не желал верить, что едет в Баттенберн не один. Скакавшая рядом Элизабет предпочитала помалкивать, догадываясь, что настроение у него почти такое же черное, как их костюмы для верховой езды. Не помогло делу и то, что она мало напоминала женщину, на которой он женился. На ней была мужская одежда, позаимствованная у слуг, — к ее досаде, Брилл решительно отказался предоставить в ее распоряжение одежду Норта. Преданный слуга готов был спать в гардеробной, лишь бы спасти галстуки и фраки хозяина от посягательств его жены.Впрочем, Нортхэм вынужден был признать, что одолженная одежда сидит на Элизабет лучше, чем любой из предметов, который она могла бы раскопать среди его вещей. Все было выстирано и отутюжено, так что запахи кухни и конюшни полностью выветрились из ткани. Но для Норта это было слабым утешением. Его жена вырядилась в брюки и сидела в седле по-мужски, а когда он позволил себе выразить неудовольствие по этому поводу, обозвала его ханжой.И она, похоже, не шутила.Услышав грохот приближающегося экипажа, Элизабет придержала коня. Переводя его на шаг, она подняла шарф, закрывая лицо от пыли. Пелерина ее пальто затрепетала, когда карета пронеслась мимо, а Бекет шарахнулся на обочину.Норт тут же оказался рядом.— Следи за лошадью, — сказал он сердито. — И не позволяй каретам сгонять себя с дороги.Элизабет фыркнула и сдернула с лица шерстяной шарф.— Ты намерен и дальше ко мне придираться?— Я еще даже не начинал.— В таком случае не стесняйся. Не стоит сдерживаться из-за меня.Норт сжал губы. Вид Элизабет, одетой в мужской костюм, действовал ему на нервы, напоминая о ее бегстве из Лондона. Не требовалось особого ума, чтобы догадаться, что она добиралась до Стоунвикема отнюдь не в своем платье. Скорее всего она переоделась в гостинице, и именно там, ко всеобщему изумлению, бесследно исчезла. При мысли, что ей пришлось путешествовать в одиночку, у Норта стыла в жилах кровь.— Извини, что назвала тебя ханжой. — Она покосилась на него и громко вздохнула, увидев, что его челюсти по-прежнему непримиримо сжаты. Оставалось только сожалеть, что ночь была лунной, и это позволяло лицезреть угрюмый лик Норта во всей его красе. — Ты бы не настаивал на платье, если бы знал, как трудно лазать по тем коридорам. Мне это хорошо известно, потому что я порвала там больше подолов и лифов, чем ты можешь себе представить. А ты подумал, что скажут о мужчине, который срывается с места посреди ночи, а его жена скачет за ним верхом? — Норт одарил ее колючим взглядом. — Хозяин гостиницы был бы шокирован. А так он решил, что ты путешествуешь с грумом, а твоя женушка мир но почивает в своей постели.— Если бы я поехал один, — не выдержал Норт, — я бы добрался до Баттенберна за один день, а моя жена и в самом деле спала бы в своей постели в Лондоне! В этих переодеваниях просто не было бы необходимости.— Не считая того, что ты довел бы себя до изнеможения. Путь слишком долог и утомителен, чтобы проделать его за один день. Вот увидишь, ты еще скажешь мне спасибо, что я настояла на отдыхе, когда проторчишь несколько часов в тех коридорах, скорчившись в три погибели.Челюсти Норта снова сжались, а на щеке задергался мускул. Он надвинул шляпу на лоб и выпрямился в седле, подставив лицо холодному ветру.— Ты не стал бы возражать, будь на моем месте кто-нибудь из твоих дружков.— Пойми, Элизабет, я всего лишь хочу, чтобы ты держалась подальше от Баттенберна!— А я думаю иначе, и тебе придется с этим смириться.— Проклятие! — гаркнул Норт. — Я не хочу, чтобы ты участвовала в этом деле, потому что я боюсь за тебя. — Краем глаза он увидел, что Элизабет покачнулась в седле и даже Бекет сбился с шага от мощи его голоса. — Я люблю тебя, — сказал он гораздо тише. — И не хочу, чтобы ты пострадала.— Но я испытываю к тебе такие же чувства, — обиделась Элизабет. — И я не смогу спокойно сидеть и ждать, пока ты вернешься. Пойми меня правильно, Норт. Я никогда и не надеялась, что наш брак остановит полковника, если он сочтет нужным дать тебе поручение. И как бы тяжело мне ни было, я бы ждала тебя, потому что не смогла бы предложить тебе ничего, кроме своей поддержки. Но сейчас совсем другой случай. Вместе мы будем в большей безопасности, чем поодиночке.Норт не был уверен, что разделяет ее мнение, но он видел, что Элизабет не отступит от своих слов.— Ладно. Но когда мы доберемся до Баттенберна, ты будешь во всем мне подчиняться.— Разумеется. Полковник так и сказал.Он бросил на нее сердитый взгляд:— Я так сказал.Элизабет лихо отдала честь.Еще не рассвело, когда они прибыли в Баттенберн, так что их появление осталось незамеченным. Привязав лошадей в лесу, Норт спрятал их пальто и шляпы и взял с собой лишь небольшой мешок, который он лихо закинул на плечо. Дальше они двинулись пешком, неторопливо шагая по прихваченной морозцем траве. Норт вынужден был признать, что проникнуть в дом без помощи Элизабет было бы нелегко, хотя, разумеется, не стал говорить ей об этом. Все двери были заперты на засов, а в подземном переходе, который вел из конюшни в кухню, можно было наткнуться на слуг.Норт слышал о загородных поместьях, имевших подземные туннели, но не подозревал, что нечто подобное есть и в Баттенберне. Они прокладывались в основном для того, чтобы создать иллюзию, будто дворец управляется как будто по волшебству, без участия слуг, которые появлялись и исчезали, невидимые для своих хозяев и их гостей. Элизабет была права: все эти тайные переходы не представляли для баронской четы ни малейшего интереса.Тем не менее она предложила забраться в дом через окно. Норт отступил на шаг и задрал голову, пытаясь разглядеть, какое из окон осталось на ночь открытым.— В галерее, — шепнула Элизабет. — Там есть окно, которое плохо закрывается. Подсади меня. Я влезу в окно, а потом впущу тебя через дверь.Норт сделал все так, как она сказала, и через минуту уже входил в холл. В доме царила тишина, все его обитатели мирно спали, не подозревая о вторжении чужаков. Лорд и леди Баттенберн мирно почивали в своих апартаментах, а те из слуг, кто уже поднялся, еще не спустились с чердака, где находились их комнаты. Прибытие Уиттингтона и Саттона ожидалось не раньше полудня, и это означало, что им предстоит долгое ожидание.Элизабет провела Норта наверх по потайной лестнице. Она несла свечу, прикрывая пламя ладонью, чтобы свет не просочился сквозь щели в стенах. Проход был узким и крутым, и к тому времени, когда они добрались до верхней площадки, их одежда покрылась пылью и паутиной. Отодвинув совместными усилиями большой шкаф, они проникли в пустую спальню.Норт сразу узнал эту комнату.— Здесь спал Саут, — шепнул он, стряхивая с себя налипшую грязь.— Осторожно, — предостерегла его Элизабет. — Нельзя оставлять следы, они могут вызвать подозрения у горничных. Давай вытрем обувь. — Прежде чем Норт успел остановить ее, Элизабет опустилась перед ним на колени и прошлась по его сапогам рукавом своей куртки. Затем довольно неуклюже проделала то же самое со своими башмаками.Норт поднял ее на ноги.— Достаточно. Тот факт, что мы стоим посреди комнаты, не имея никакого оправдания нашему присутствию здесь, волнует меня куда больше, чем грязная обувь.Разумеется, он был прав. Элизабет осторожно приоткрыла дверь в коридор и прислушалась.— Ты проникла в комнату Саута через потайной коридор? — спросил Норт.— Нет. Через дверь. Это было несложно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39