Найджел кивнул с таким видом, словно все понял.
— В таком случае начнем с правил игры. Мы разыграем перед вами, господа, партию в вист для двоих игроков, каждый из которых получит тринадцать карт. В дальнейшем карты берутся по одной каждым игроком и после каждой взятки, пока колода не будет исчерпана. После этого будет разыграно то, что останется у нас на руках. Лесли, вы будете считать очки. Вместо того чтобы все время повышать ставки и тем самым свести все удовольствие к одной игре, мы с Адамсом решили оценить каждое очко в десять фунтов. Это правило будет действительно вплоть до пятницы, когда стоимость очка возрастет до сотни фунтов. Победителем будет признан тот, у кого к концу недели на руках окажутся все долговые расписки Ньюборо. Игра пойдет только на них. Поскольку мой первоначальный «капитал» составляет всего две тысячи и не идет ни в какое сравнение с «капиталом» Адамса, вполне возможно… — Найджел бросил на Джерри насмешливый взгляд, — хотя, конечно, совсем не обязательно, что я все потеряю уже сегодня или в лучшем случае завтра, но будем надеяться, этого не случится. За любым из нас остается право выйти из игры после первой же колоды, но если нет, после каждой четвертой будет перерыв на полчаса. — Он обвел глазами собравшихся. — Надеюсь, объяснение было исчерпывающим?
Раздался ропот согласия.
— Чудесно. Предлагаю перейти от слов к делу. Разыграем, кому сдавать.
Он знаком предложил Джерри снять карты. Тот так и сделал и показал всем нижнюю — это был валет. У герцога оказалась семерка, поэтому Джерри снова принял карты и умело их перетасовал. Движения его были ловкими, привычными. Он роздал карты и положил остаток строго на середину стола, чтобы они были всем видны.
Оба противника были опытными игроками, поэтому ни один из них не раздумывал подолгу, прежде чем метать, и взятка стремительно переходила либо к одному, либо к другому. Рэй осенило, что игра была названа «вистом» не случайно. Слово происходит от whisk — «один взмах», поэтому и колода убывала просто на глазах. В ожидании сигнала она то и дело поглядывала сквозь ресницы на Найджела. Но герцог, казалось, был безраздельно поглощен игрой, и она расслабилась, решив, что в этот день он вполне обойдется собственными силами. И верно, ко времени первого перерыва он выиграл четыреста фунтов.
Рэй воспользовалась передышкой, чтобы вернуться в бальный зал. В отличие от библиотеки, где царили серьезность и сосредоточенность, здесь веселились вовсю. Она предпочла бы остаться, но не нашла предлога да и не осмелилась бы. Когда Найджел окликнул ее, девушка поняла, что настало время вернуться.
— Дорогая, не стоит все время теребить ожерелье. Это мешает сосредоточиться, — сказал он, когда они под руку шли к библиотеке.
Рэй отдернула руку от изумрудов, словно они обожгли ее.
— Прошу простить, я… я не знала, что делаю это. И что, все время игры…
— Именно так.
— О! Но ведь вы все равно выигрываете.
— Справедливо. И все же прошу не прикасаться к ожерелью без знака с моей стороны.
Но знака так и не последовало. Во втором туре выиграл Джерри — триста фунтов. Рэй послушно держала руки на коленях и все время поглядывала на герцога, чувствуя себя сидящей на горячей сковородке. Однако внешне она являла собой воплощенное спокойствие. Да и не только она. Приглашенные сосредоточенно наслаждались зрелищем, лишь Ньюборо выказывал признаки нервозности.
Когда часы на каминной полке ударили час пополуночи, Джерри объявил, что на первый раз с него довольно. Рэй облегченно вздохнула. За это ей достался неодобрительный взгляд герцога, злобный — Ньюборо и смешок со стороны Джерри.
— Просто мне пришло в голову, что хозяйка бала должна хорошенько отдохнуть, ведь завтра ее снова ожидают нелегкие обязанности, — сказал он учтиво и перетасовал карты. — Мисс Маклеллан, мне следовало бы подумать об этом раньше.
Она вспыхнула, смущенная тем, что не сумела скрыть усталости.
— Джентльмены, не затрудняйтесь, — сказала она, покидая свое кресло. — Я сама поднимусь наверх. Доброй ночи!
Только за дверью Рэй сообразила, что так и не дождалась, когда Лесли объявит результат. Впрочем, она уже знала, что выигрыш на стороне Джерри.
Глава 27
Горничная ушла, освободив Рэй от тисков бального платья.
Снизу все еще доносились звуки скрипок и валторн, а значит, бал продолжался. Рэй задалась вопросом: неужто все эти увеселения будут длиться до рассвета? Как Найджел представлял себе обязанности хозяйки бала? Не мог же он всерьез ожидать, что она будет на ногах всю ночь, пока последний гость не поднимется к себе!
В наружной двери повернулся ключ, и Рэй поспешила в постель, как в укрытие. Герцог появился в ее спальне буквально через полминуты.
Рэй встретила Найджела сидя с тщательно подоткнутым вокруг ног одеялом. Огонек свечи бросал тень на его сухощавое лицо, отчего оно казалось еще более суровым. На пороге он помедлил. Казалось, герцог был озадачен тем, что она по-прежнему его дичится.
— Я пришел только затем, чтобы высказать, что благодарен за этот первый вечер. Ты держалась безупречно. Не нужно буравить меня взглядом, я не претендую на твое тело. Или ты предпочла бы обратное?
— О нет! — вырвалось у Рэй.
— В таком случае ты не слишком огорчишься, если я найду утешение в объятиях другой?
— Ни капли!
— Я запер дверь, так что можешь не опасаться незваных гостей. Пусть думают, что ты представляешь некоторую ценность как любовница.
— Вы очень добры.
— Вот уж нет. Я лишь подогреваю страсти. Не забывай, что скоро охота. Пусть как следуют распалятся.
— Оставьте меня в покое!
— В данный момент я так и намерен поступить. Завтра вечером ты появишься в серебристом платье, изумруды к нему отлично пойдут. Кстати, приготовься пустить их в ход.
Найджел ушел, а Рэй еще несколько часов лежала без сна. Она то сбрасывала с себя одеяло, то ныряла под него с головой. В конце концов девушка забылась беспокойным сном.
Джерри довольно долго стоял над спящей. Наконец положил в карман ключ от двери, наклонился и накрыл рот Рэй ладонью. Потом шепотом позвал ее по имени.
Сон Рэй больше напоминал тяжелое забытье и сопровождался короткими обрывками тревожных сновидений. Открыв глаза, она обнаружила, что над ней склоняется темная фигура. Крик ужаса сам собой рванулся из груди, однако воздуха почему-то не хватило.
— Тише! Это я, Джерри!
Прежде чем шепот достиг ее ушей, Рэй впилась зубами в ладонь, зажимавшую рот. Последовал приглушенный возглас боли.
— Джерри? — невнятно пробормотала она, продолжая сжимать ладонь зубами.
— Да, черт возьми! Отпусти же, ты мне пустишь кровь!
Шторы были задернуты, комната погружена в кромешную тьму, поэтому понадобилось время, чтобы разглядеть, как Джерри потирает укушенную ладонь. Рэй приподнялась на локтях.
— Как ты здесь оказался?! Ты в своем уме?
— Вряд ли. — Джерри присел на край кровати. — Мне нужно тебе кое-что сказать, не прогоняй меня так сразу.
— По-моему, ты мне снишься…
— Ничего подобного, я вовсе не плод твоего воображения. — Он осмелился накрыть ее руку своей. Девушка не шелохнулась. — Так можно мне остаться и высказать, с чем пришел?
— Ты хочешь просто поговорить? — уточнила Рэй, не скрывая недоверия.
Прикосновение, даже столь невинное, вызвало привычную волну тошноты, подавить которую удалось лишь титаническим усилием воли.
— Клянусь!
— Да, но как ты проник сюда?
Это звучало как начало разговора, и Джерри позволил себе немного расслабиться.
— Мой камердинер выяснил, что все ключи имеют дубликаты, и выкрал нужный.
— Твой камердинер?
— Мистер Гудфеллоу. В свое время он был парень ловкий и еще не совсем утратил навыки.
— Ты прихватил его с собой в качестве камердинера?! Но ведь он здесь уже однажды был, под видом лудильщика. Что, если кто-нибудь из прислуги его узнает?
— Ливрея совершенно преображает человека, а уж паричок тем более. Я боялся, что даже ты не узнаешь его при встрече. Он шлет тебе привет. Впрочем, довольно о нем, я здесь с иной целью.
— Но и ты передай ему мой привет.
— Хорошо.
Джерри помолчал. Узнав, что герцог этой ночью отправился искать приключений, он целый час репетировал речь, с которой хотел обратиться к Рэй, и вот теперь не мог вспомнить ни слова. Он даже не мог подавить нервную дрожь.
— Прости, Рыжая, — наконец сказал он. — Если бы я мог повернуть время вспять, я бы сделал это не колеблясь.
— Знаю, — тихо произнесла Рэй. — Я говорила тогда, что ты жестоко раскаешься, а ты посмеялся над моими словами.
— Я много над чем смеялся в тот день, но это просто так, с досады. Моей единственной целью было не позволить тебе вернуться в Линфилд.
— Ты хотел настоять на своем любой ценой.
— Чтобы уберечь тебя!
— Тебе не кажется, что это немного странный способ? Ты меня обидел, унизил, ты сделал мне больно, но хуже всего, ты дал мне понять, что такое полная беспомощность в руках мужчины! Ведь ты этого хотел, правда? Если ты явился просить прощения, то я тебя прощаю, хотя бы потому, что по-своему и ты пострадал. Но если надеешься залатать разрыв словами, если просишь все забыть и быть вместе, словно ничего не случилось, то напрасно. Я не знаю, смогу ли забыть хоть когда-нибудь.
Рэй говорила очень тихо и мягко, без малейшей неприязни, но слова ее были как удары бича. Но ранили не тело, а душу.
— Я лишь прошу, чтобы ты не избегала меня. Когда мы будем в безопасности, не беги прочь в первую же минуту, а еще лучше — никогда! Я постараюсь все исправить.
— Чтобы была спокойна твоя совесть?
— Чтобы тебе спокойно жилось.
Рэй заколебалась. По большому счету речь сейчас шла не о ней, а о будущем ребенке. Все остальное было второстепенным.
— Я не стану убегать, Джерри. Знай, я уже решила покинуть Линфилд и лишь по чистой случайности все еще здесь. Найджел некстати раскрыл, кто я такая.
— Куда ты хотела пойти? Ко мне?
— Да, к тебе.
— Правда?!
В голосе Джерри прозвучало такое счастье, что у Рэй не хватило мужества объяснить ему истинную причину. Но она промолчала не только поэтому. У нее не повернулся язык признаться в том, что беременна.
— Хорошо, что ты это сказала. Это поможет.
Рэй вновь открыла рот для признания — и снова не смогла издать ни звука. Она убедила себя, что промолчала для пользы дела: известие о ребенке могло отвлечь Джерри от предстоящей битвы за Стэнхоуп. Ему ни к чему знать, что она хотела просто укрыться в стенах его дома и что сам он тут ни при чем. Эта мысль вдруг наполнила Рэй таким сожалением и болью, что из глаз брызнули слезы.
— Я не могу… не могу выносить твоих прикосновений! — крикнула она шепотом. — Но все равно обними меня, как раньше! Может быть, у нас получится. Это я во всем виновата, Джерри! Это случилось по моей вине! Прости за те слова!
— Тсс! Ничего не говори сейчас.
Рэй напряглась в ожидании объятия. Однако когда Джерри потянулся к ней, она с некоторым удивлением поняла, что и он боится настоящего контакта. Его страх странным образом успокоил ее.
— Я солгала, Джерри, когда сказала, что если ко мне кто-то прикасается, я вижу при этом твое лицо. Это неправда! Я хотела… я хотела…
— Понимаю. Ты хотела наказать меня, и это твое право. Я стерпел бы и большее. — Он держал Рэй за плечи почти что кончиками пальцев. — Еще есть время решить.
Рэй придвинулась ближе — так близко, что, сомкни Джерри руки, она оказалась бы в кольце объятий. Рука ее медленно, нерешительно приподнялась и легла ему на грудь. Какое-то время ладонь оставалась без движения. Рэй ощущала тепло его тела и учащенный стук сердца. В самом ли деле она искала утешения или женская слабость заставила ее потянуться к тому, кто прежде уже утешал? Или это была любовь, поруганная, но живая? Невозможно было сказать с уверенностью. Даже опуская голову на плечо Джерри, Рэй не знала, почему это делает. Просто ей было нужно, чтобы тот, кто причинил боль, стер в ее памяти этот отпечаток. И когда его сильные руки в конце концов обняли ее, в груди что-то разомкнулось, на душу снизошел покой, которого она не знала все последние недели.
Джерри хотелось стиснуть Рэй в объятиях, он принудил себя быть сдержанным. Он прислушивался к звуку ее дыхания, к малейшим движениям, чтобы вовремя уловить то, в котором будет сквозить отвращение. Он дал себе слово отпустить ее в этом случае немедленно.
— Это не значит, что отныне я буду обнимать тебя, когда захочу.
— Я думала, этого вообще не случится никогда, — с горечью призналась Рэй. — Я столько передумала за это время! Спрашивала себя, кто больше виноват, ты или я. Ведь я была… доступной, правда? Я думала: вдруг ты решишь, что все по-прежнему, что я снова к твоим услугам и днем и ночью? Что, если при первом же моем капризе ты повторишь то, что сделал в тот день?
— Нет!
— Не знаю, Джерри, — со вздохом прошептала Рэй. — Это сейчас ты уверяешь, что все в прошлом, но кто знает, как ты поведешь себя в сходной ситуации? Может статься, тебе снова захочется «уберечь» меня любой ценой.
— Скорее я пущу себе пулю в лоб.
— Нет, милый, скорее я пущу тебе в лоб эту пулю.
— Если успею, я скажу тебе спасибо. Никогда мне не было так гнусно на душе, как после той встречи в Хемминге.
— Я думала, ты вычеркнул меня из памяти.
— Это не так просто.
— А как насчет твоей клятвы не шевельнуть и пальцем, если я снова окажусь в беде из-за собственного безрассудства?
— Я сказал это сгоряча.
Рэй умолкла, пытаясь прислушаться к своим чувствам. Здравый смысл боролся в ней с уязвленной гордостью и совсем было одержал верх, но тут ей вспомнились слова Джерри, что до сих пор она выпутывалась из неприятностей лишь благодаря тому, что на выручку вовремя приходил тот или иной мужчина. Это были жестокие, но справедливые слова, и Рэй подумала: настало время доказать, что она способна за себя постоять, что обойдется без мужской помощи. Она найдет способ избежать участи дичи в предстоящей охоте, и тогда Джерри больше не усомнится в ней, никогда.
Когда она наконец заговорила, то сменила тему:
— Ты обдумал мой рассказ о пропавших документах?
В отличие от Рэй Джерри был далек от того, чтобы раздираться противоречиями. Еще вечером, выслушав ее, он оттеснил гордость подальше и с готовностью прислушался к голосу рассудка. В самом деле, завещание старого герцога было не в пример лучшим средством расправиться с Найджелом, чем пистолет.
— Я намерен разыскать эти документы. Если Найджел в самом деле перепрятал их в свой рабочий стол, я до них доберусь.
— Если и есть другой тайник, мне о нем ничего не известно. Все важные бумаги он держит в своем кабинете, в потайном ящике стола. Когда кругом столько народу, заглянуть туда будет непросто, разве что под утро.
— Думаю, Найджел не будет вертеться поблизости, ведь кругом столько податливых красоток!
Рэй некстати вспомнилась ночь, когда герцог забрался к ней в постель, коснулся ее холодной рукой, потянулся к ней губами — и все только потому, что она носила имя Маклеллан и была орудием мести. Она содрогнулась от омерзения.
— Что, Рыжая?
— Ничего, это пройдет.
Однако тошнота становилась непреодолимой. Рэй хотела предупредить Джерри, но вскинула голову как раз тогда, когда он наклонился ниже. Губы коснулись щеки — и дело было сделано.
Ощутив рвотный позыв, Рэй зажала рот ладонью, оттолкнула Джерри и соскочила с постели. Ночной горшок стоял за ширмой. Она склонилась над ним, сотрясаемая жестокой рвотой. Когда наконец удалось прийти в себя, она, шатаясь, вернулась в постель. То, что Джерри уже не было в комнате, принесло ей отчасти облегчение, отчасти печаль.
Камин в кабинете Найджела давно прогорел, окна были плотно занавешены, и как Джерри ни присматривался, все равно не мог определить, где расположен стол. Он двинулся наугад и в конце кониов довольно чувствительно ударился об угол. Нащупав стык тяжелых гардин, он слегка раздвинул их, впуская в помещение полоску лунного света.
Как и было обговорено, Дрю Гудфеллоу остался за дверью: он должен был следить, чтобы «кража со взломом» осталась без свидетелей, и подать Джерри знак при первом же признаке опасности. Действовать нужно было быстро — в переполненном гостями доме в коридор мог забрести кто угодно.
Джерри уселся за стол и, нащупывая замочную скважину, провел пальцами по передней стенке верхнего ящика. Когда это удалось, он достал из внутреннего кармана отмычку и вставил в отверстие медной пластины. Орудуя нехитрым приспособлением, он попутно шарил рукой снизу по столешнице. Где-то непременно должна была быть скрытая пружина, нажав ее, он мог скорее добиться желаемого результата. Скрежет отмычки в замке казался в полной тишине неестественно громким, а щелчок пружины прозвучал просто оглушительно. Джерри невольно затаил дыхание. Но все было тихо. Он осторожно выдвинул ящик.
В сумраке кабинета просмотреть найденные бумаги не представлялось возможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— В таком случае начнем с правил игры. Мы разыграем перед вами, господа, партию в вист для двоих игроков, каждый из которых получит тринадцать карт. В дальнейшем карты берутся по одной каждым игроком и после каждой взятки, пока колода не будет исчерпана. После этого будет разыграно то, что останется у нас на руках. Лесли, вы будете считать очки. Вместо того чтобы все время повышать ставки и тем самым свести все удовольствие к одной игре, мы с Адамсом решили оценить каждое очко в десять фунтов. Это правило будет действительно вплоть до пятницы, когда стоимость очка возрастет до сотни фунтов. Победителем будет признан тот, у кого к концу недели на руках окажутся все долговые расписки Ньюборо. Игра пойдет только на них. Поскольку мой первоначальный «капитал» составляет всего две тысячи и не идет ни в какое сравнение с «капиталом» Адамса, вполне возможно… — Найджел бросил на Джерри насмешливый взгляд, — хотя, конечно, совсем не обязательно, что я все потеряю уже сегодня или в лучшем случае завтра, но будем надеяться, этого не случится. За любым из нас остается право выйти из игры после первой же колоды, но если нет, после каждой четвертой будет перерыв на полчаса. — Он обвел глазами собравшихся. — Надеюсь, объяснение было исчерпывающим?
Раздался ропот согласия.
— Чудесно. Предлагаю перейти от слов к делу. Разыграем, кому сдавать.
Он знаком предложил Джерри снять карты. Тот так и сделал и показал всем нижнюю — это был валет. У герцога оказалась семерка, поэтому Джерри снова принял карты и умело их перетасовал. Движения его были ловкими, привычными. Он роздал карты и положил остаток строго на середину стола, чтобы они были всем видны.
Оба противника были опытными игроками, поэтому ни один из них не раздумывал подолгу, прежде чем метать, и взятка стремительно переходила либо к одному, либо к другому. Рэй осенило, что игра была названа «вистом» не случайно. Слово происходит от whisk — «один взмах», поэтому и колода убывала просто на глазах. В ожидании сигнала она то и дело поглядывала сквозь ресницы на Найджела. Но герцог, казалось, был безраздельно поглощен игрой, и она расслабилась, решив, что в этот день он вполне обойдется собственными силами. И верно, ко времени первого перерыва он выиграл четыреста фунтов.
Рэй воспользовалась передышкой, чтобы вернуться в бальный зал. В отличие от библиотеки, где царили серьезность и сосредоточенность, здесь веселились вовсю. Она предпочла бы остаться, но не нашла предлога да и не осмелилась бы. Когда Найджел окликнул ее, девушка поняла, что настало время вернуться.
— Дорогая, не стоит все время теребить ожерелье. Это мешает сосредоточиться, — сказал он, когда они под руку шли к библиотеке.
Рэй отдернула руку от изумрудов, словно они обожгли ее.
— Прошу простить, я… я не знала, что делаю это. И что, все время игры…
— Именно так.
— О! Но ведь вы все равно выигрываете.
— Справедливо. И все же прошу не прикасаться к ожерелью без знака с моей стороны.
Но знака так и не последовало. Во втором туре выиграл Джерри — триста фунтов. Рэй послушно держала руки на коленях и все время поглядывала на герцога, чувствуя себя сидящей на горячей сковородке. Однако внешне она являла собой воплощенное спокойствие. Да и не только она. Приглашенные сосредоточенно наслаждались зрелищем, лишь Ньюборо выказывал признаки нервозности.
Когда часы на каминной полке ударили час пополуночи, Джерри объявил, что на первый раз с него довольно. Рэй облегченно вздохнула. За это ей достался неодобрительный взгляд герцога, злобный — Ньюборо и смешок со стороны Джерри.
— Просто мне пришло в голову, что хозяйка бала должна хорошенько отдохнуть, ведь завтра ее снова ожидают нелегкие обязанности, — сказал он учтиво и перетасовал карты. — Мисс Маклеллан, мне следовало бы подумать об этом раньше.
Она вспыхнула, смущенная тем, что не сумела скрыть усталости.
— Джентльмены, не затрудняйтесь, — сказала она, покидая свое кресло. — Я сама поднимусь наверх. Доброй ночи!
Только за дверью Рэй сообразила, что так и не дождалась, когда Лесли объявит результат. Впрочем, она уже знала, что выигрыш на стороне Джерри.
Глава 27
Горничная ушла, освободив Рэй от тисков бального платья.
Снизу все еще доносились звуки скрипок и валторн, а значит, бал продолжался. Рэй задалась вопросом: неужто все эти увеселения будут длиться до рассвета? Как Найджел представлял себе обязанности хозяйки бала? Не мог же он всерьез ожидать, что она будет на ногах всю ночь, пока последний гость не поднимется к себе!
В наружной двери повернулся ключ, и Рэй поспешила в постель, как в укрытие. Герцог появился в ее спальне буквально через полминуты.
Рэй встретила Найджела сидя с тщательно подоткнутым вокруг ног одеялом. Огонек свечи бросал тень на его сухощавое лицо, отчего оно казалось еще более суровым. На пороге он помедлил. Казалось, герцог был озадачен тем, что она по-прежнему его дичится.
— Я пришел только затем, чтобы высказать, что благодарен за этот первый вечер. Ты держалась безупречно. Не нужно буравить меня взглядом, я не претендую на твое тело. Или ты предпочла бы обратное?
— О нет! — вырвалось у Рэй.
— В таком случае ты не слишком огорчишься, если я найду утешение в объятиях другой?
— Ни капли!
— Я запер дверь, так что можешь не опасаться незваных гостей. Пусть думают, что ты представляешь некоторую ценность как любовница.
— Вы очень добры.
— Вот уж нет. Я лишь подогреваю страсти. Не забывай, что скоро охота. Пусть как следуют распалятся.
— Оставьте меня в покое!
— В данный момент я так и намерен поступить. Завтра вечером ты появишься в серебристом платье, изумруды к нему отлично пойдут. Кстати, приготовься пустить их в ход.
Найджел ушел, а Рэй еще несколько часов лежала без сна. Она то сбрасывала с себя одеяло, то ныряла под него с головой. В конце концов девушка забылась беспокойным сном.
Джерри довольно долго стоял над спящей. Наконец положил в карман ключ от двери, наклонился и накрыл рот Рэй ладонью. Потом шепотом позвал ее по имени.
Сон Рэй больше напоминал тяжелое забытье и сопровождался короткими обрывками тревожных сновидений. Открыв глаза, она обнаружила, что над ней склоняется темная фигура. Крик ужаса сам собой рванулся из груди, однако воздуха почему-то не хватило.
— Тише! Это я, Джерри!
Прежде чем шепот достиг ее ушей, Рэй впилась зубами в ладонь, зажимавшую рот. Последовал приглушенный возглас боли.
— Джерри? — невнятно пробормотала она, продолжая сжимать ладонь зубами.
— Да, черт возьми! Отпусти же, ты мне пустишь кровь!
Шторы были задернуты, комната погружена в кромешную тьму, поэтому понадобилось время, чтобы разглядеть, как Джерри потирает укушенную ладонь. Рэй приподнялась на локтях.
— Как ты здесь оказался?! Ты в своем уме?
— Вряд ли. — Джерри присел на край кровати. — Мне нужно тебе кое-что сказать, не прогоняй меня так сразу.
— По-моему, ты мне снишься…
— Ничего подобного, я вовсе не плод твоего воображения. — Он осмелился накрыть ее руку своей. Девушка не шелохнулась. — Так можно мне остаться и высказать, с чем пришел?
— Ты хочешь просто поговорить? — уточнила Рэй, не скрывая недоверия.
Прикосновение, даже столь невинное, вызвало привычную волну тошноты, подавить которую удалось лишь титаническим усилием воли.
— Клянусь!
— Да, но как ты проник сюда?
Это звучало как начало разговора, и Джерри позволил себе немного расслабиться.
— Мой камердинер выяснил, что все ключи имеют дубликаты, и выкрал нужный.
— Твой камердинер?
— Мистер Гудфеллоу. В свое время он был парень ловкий и еще не совсем утратил навыки.
— Ты прихватил его с собой в качестве камердинера?! Но ведь он здесь уже однажды был, под видом лудильщика. Что, если кто-нибудь из прислуги его узнает?
— Ливрея совершенно преображает человека, а уж паричок тем более. Я боялся, что даже ты не узнаешь его при встрече. Он шлет тебе привет. Впрочем, довольно о нем, я здесь с иной целью.
— Но и ты передай ему мой привет.
— Хорошо.
Джерри помолчал. Узнав, что герцог этой ночью отправился искать приключений, он целый час репетировал речь, с которой хотел обратиться к Рэй, и вот теперь не мог вспомнить ни слова. Он даже не мог подавить нервную дрожь.
— Прости, Рыжая, — наконец сказал он. — Если бы я мог повернуть время вспять, я бы сделал это не колеблясь.
— Знаю, — тихо произнесла Рэй. — Я говорила тогда, что ты жестоко раскаешься, а ты посмеялся над моими словами.
— Я много над чем смеялся в тот день, но это просто так, с досады. Моей единственной целью было не позволить тебе вернуться в Линфилд.
— Ты хотел настоять на своем любой ценой.
— Чтобы уберечь тебя!
— Тебе не кажется, что это немного странный способ? Ты меня обидел, унизил, ты сделал мне больно, но хуже всего, ты дал мне понять, что такое полная беспомощность в руках мужчины! Ведь ты этого хотел, правда? Если ты явился просить прощения, то я тебя прощаю, хотя бы потому, что по-своему и ты пострадал. Но если надеешься залатать разрыв словами, если просишь все забыть и быть вместе, словно ничего не случилось, то напрасно. Я не знаю, смогу ли забыть хоть когда-нибудь.
Рэй говорила очень тихо и мягко, без малейшей неприязни, но слова ее были как удары бича. Но ранили не тело, а душу.
— Я лишь прошу, чтобы ты не избегала меня. Когда мы будем в безопасности, не беги прочь в первую же минуту, а еще лучше — никогда! Я постараюсь все исправить.
— Чтобы была спокойна твоя совесть?
— Чтобы тебе спокойно жилось.
Рэй заколебалась. По большому счету речь сейчас шла не о ней, а о будущем ребенке. Все остальное было второстепенным.
— Я не стану убегать, Джерри. Знай, я уже решила покинуть Линфилд и лишь по чистой случайности все еще здесь. Найджел некстати раскрыл, кто я такая.
— Куда ты хотела пойти? Ко мне?
— Да, к тебе.
— Правда?!
В голосе Джерри прозвучало такое счастье, что у Рэй не хватило мужества объяснить ему истинную причину. Но она промолчала не только поэтому. У нее не повернулся язык признаться в том, что беременна.
— Хорошо, что ты это сказала. Это поможет.
Рэй вновь открыла рот для признания — и снова не смогла издать ни звука. Она убедила себя, что промолчала для пользы дела: известие о ребенке могло отвлечь Джерри от предстоящей битвы за Стэнхоуп. Ему ни к чему знать, что она хотела просто укрыться в стенах его дома и что сам он тут ни при чем. Эта мысль вдруг наполнила Рэй таким сожалением и болью, что из глаз брызнули слезы.
— Я не могу… не могу выносить твоих прикосновений! — крикнула она шепотом. — Но все равно обними меня, как раньше! Может быть, у нас получится. Это я во всем виновата, Джерри! Это случилось по моей вине! Прости за те слова!
— Тсс! Ничего не говори сейчас.
Рэй напряглась в ожидании объятия. Однако когда Джерри потянулся к ней, она с некоторым удивлением поняла, что и он боится настоящего контакта. Его страх странным образом успокоил ее.
— Я солгала, Джерри, когда сказала, что если ко мне кто-то прикасается, я вижу при этом твое лицо. Это неправда! Я хотела… я хотела…
— Понимаю. Ты хотела наказать меня, и это твое право. Я стерпел бы и большее. — Он держал Рэй за плечи почти что кончиками пальцев. — Еще есть время решить.
Рэй придвинулась ближе — так близко, что, сомкни Джерри руки, она оказалась бы в кольце объятий. Рука ее медленно, нерешительно приподнялась и легла ему на грудь. Какое-то время ладонь оставалась без движения. Рэй ощущала тепло его тела и учащенный стук сердца. В самом ли деле она искала утешения или женская слабость заставила ее потянуться к тому, кто прежде уже утешал? Или это была любовь, поруганная, но живая? Невозможно было сказать с уверенностью. Даже опуская голову на плечо Джерри, Рэй не знала, почему это делает. Просто ей было нужно, чтобы тот, кто причинил боль, стер в ее памяти этот отпечаток. И когда его сильные руки в конце концов обняли ее, в груди что-то разомкнулось, на душу снизошел покой, которого она не знала все последние недели.
Джерри хотелось стиснуть Рэй в объятиях, он принудил себя быть сдержанным. Он прислушивался к звуку ее дыхания, к малейшим движениям, чтобы вовремя уловить то, в котором будет сквозить отвращение. Он дал себе слово отпустить ее в этом случае немедленно.
— Это не значит, что отныне я буду обнимать тебя, когда захочу.
— Я думала, этого вообще не случится никогда, — с горечью призналась Рэй. — Я столько передумала за это время! Спрашивала себя, кто больше виноват, ты или я. Ведь я была… доступной, правда? Я думала: вдруг ты решишь, что все по-прежнему, что я снова к твоим услугам и днем и ночью? Что, если при первом же моем капризе ты повторишь то, что сделал в тот день?
— Нет!
— Не знаю, Джерри, — со вздохом прошептала Рэй. — Это сейчас ты уверяешь, что все в прошлом, но кто знает, как ты поведешь себя в сходной ситуации? Может статься, тебе снова захочется «уберечь» меня любой ценой.
— Скорее я пущу себе пулю в лоб.
— Нет, милый, скорее я пущу тебе в лоб эту пулю.
— Если успею, я скажу тебе спасибо. Никогда мне не было так гнусно на душе, как после той встречи в Хемминге.
— Я думала, ты вычеркнул меня из памяти.
— Это не так просто.
— А как насчет твоей клятвы не шевельнуть и пальцем, если я снова окажусь в беде из-за собственного безрассудства?
— Я сказал это сгоряча.
Рэй умолкла, пытаясь прислушаться к своим чувствам. Здравый смысл боролся в ней с уязвленной гордостью и совсем было одержал верх, но тут ей вспомнились слова Джерри, что до сих пор она выпутывалась из неприятностей лишь благодаря тому, что на выручку вовремя приходил тот или иной мужчина. Это были жестокие, но справедливые слова, и Рэй подумала: настало время доказать, что она способна за себя постоять, что обойдется без мужской помощи. Она найдет способ избежать участи дичи в предстоящей охоте, и тогда Джерри больше не усомнится в ней, никогда.
Когда она наконец заговорила, то сменила тему:
— Ты обдумал мой рассказ о пропавших документах?
В отличие от Рэй Джерри был далек от того, чтобы раздираться противоречиями. Еще вечером, выслушав ее, он оттеснил гордость подальше и с готовностью прислушался к голосу рассудка. В самом деле, завещание старого герцога было не в пример лучшим средством расправиться с Найджелом, чем пистолет.
— Я намерен разыскать эти документы. Если Найджел в самом деле перепрятал их в свой рабочий стол, я до них доберусь.
— Если и есть другой тайник, мне о нем ничего не известно. Все важные бумаги он держит в своем кабинете, в потайном ящике стола. Когда кругом столько народу, заглянуть туда будет непросто, разве что под утро.
— Думаю, Найджел не будет вертеться поблизости, ведь кругом столько податливых красоток!
Рэй некстати вспомнилась ночь, когда герцог забрался к ней в постель, коснулся ее холодной рукой, потянулся к ней губами — и все только потому, что она носила имя Маклеллан и была орудием мести. Она содрогнулась от омерзения.
— Что, Рыжая?
— Ничего, это пройдет.
Однако тошнота становилась непреодолимой. Рэй хотела предупредить Джерри, но вскинула голову как раз тогда, когда он наклонился ниже. Губы коснулись щеки — и дело было сделано.
Ощутив рвотный позыв, Рэй зажала рот ладонью, оттолкнула Джерри и соскочила с постели. Ночной горшок стоял за ширмой. Она склонилась над ним, сотрясаемая жестокой рвотой. Когда наконец удалось прийти в себя, она, шатаясь, вернулась в постель. То, что Джерри уже не было в комнате, принесло ей отчасти облегчение, отчасти печаль.
Камин в кабинете Найджела давно прогорел, окна были плотно занавешены, и как Джерри ни присматривался, все равно не мог определить, где расположен стол. Он двинулся наугад и в конце кониов довольно чувствительно ударился об угол. Нащупав стык тяжелых гардин, он слегка раздвинул их, впуская в помещение полоску лунного света.
Как и было обговорено, Дрю Гудфеллоу остался за дверью: он должен был следить, чтобы «кража со взломом» осталась без свидетелей, и подать Джерри знак при первом же признаке опасности. Действовать нужно было быстро — в переполненном гостями доме в коридор мог забрести кто угодно.
Джерри уселся за стол и, нащупывая замочную скважину, провел пальцами по передней стенке верхнего ящика. Когда это удалось, он достал из внутреннего кармана отмычку и вставил в отверстие медной пластины. Орудуя нехитрым приспособлением, он попутно шарил рукой снизу по столешнице. Где-то непременно должна была быть скрытая пружина, нажав ее, он мог скорее добиться желаемого результата. Скрежет отмычки в замке казался в полной тишине неестественно громким, а щелчок пружины прозвучал просто оглушительно. Джерри невольно затаил дыхание. Но все было тихо. Он осторожно выдвинул ящик.
В сумраке кабинета просмотреть найденные бумаги не представлялось возможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45