Супруга не отозвалась. Тело ее осталось неподвижным. Мэлгон почувствовал, что и сам начинает остывать.
Тогда, словно пробуя на вкус ее тонкие сухие губы, он провел по ним языком и осторожно проник между ними. Вкус Рианнон был приятен, сладок и молод. Мало-помалу он вспомнил аромат других поцелуев и удовольствие от первого знакомства с женским ртом, с этим нежным, великолепным шелком, с этой упругой, влажной сказкой.
Может, ему и померещилось, только Рианнон вдруг как будто немного расслабилась. Он проник под ее одеяла, отыскивая стройное хрупкое тело. Кожа невесты была холодна и суха, словно припудрена, и Мэлгону показалось, что он осязает ее молочную бледность, похожую на ночные белые цветы, напоенные лунным светом. Он нежно погладил ее плечо и провел ладонью по маленькой груди. Форма оказалась превосходной; сама грудь была мягкой, с небольшими твердыми сосками, которые ему страстно захотелось ощутить губами. Мэлгон закрыл глаза и, уступая собственному порыву, принялся наслаждаться. В чреслах его вспыхнуло пламя, которое мгновенно разлилось по всему телу ровным, устойчивым теплом.
Рианнон же, удивленная, думала о том, сколь неожиданна такая нежность. Несмотря на свои большие крепкие пальцы, Мэлгон действовал ими так искусно, что у нее просто захватило дух. Поцелуи его были нежны, и она действительно наслаждалась вкусом языка, ласкавшего ее губы.
Но где-то в подсознании тлели угли страха: очень скоро он пожелает большего, чем просто обнимать и целовать свою жену. Вскоре он захочет проникнуть в нее, причинить ей боль. Рука его действительно поползла вдоль тела Рианнон, и кровь ее застыла в жилах.
Сколь шелковистым и мягким был ее живот. Пальцы Мэлгона скользнули ниже, к треугольнику упругих завитков внизу живота. Они должны быть еще более яркого – он знал это, – еще более глубокого рыжего цвета, чем волосы на ее голове. Ему вдруг захотелось, чтобы в комнате стало светлее – он жаждал насладиться созерцанием этого огненного острова, пылающего на молочно-белой коже.
Воодушевившись своими фантазиями, Мэлгон вложил руку между стройных ног Рианнон. Но вся она вдруг словно помертвела. Ему показалось даже, что она не дышит. Король удивился. Что все это значит? Молодая супруга никоим образом не сопротивлялась, но так же очевидно не хотела допускать его к себе. После всего что он сделал, она была по-прежнему холодна и явно не готова. Надо как-нибудь вызвать в ней ответное возбуждение, заставить ее расслабиться и в конце концов принять его. Иначе близость причинит ей боль.
Рианнон казалось, что она сейчас задохнется от ужаса: супруг пытался вложить палец в заветную щель. Было больно, и от всего этого – она знала – следовало ждать лишь дальнейших страданий. Хотелось вскрикнуть и убежать. Благодарение богам, Мэлгон легонько прижимал свою жену к кровати, так что она просто не могла вырваться и тем самым опозорить себя. Но как же все-таки перенести все это? Как?
Между тем муж по-настоящему растерялся. Он ласкал ее с нежностью, на какую даже не считал себя способным, а поцелуи его были изысканнее самых изощренных. Но даже легкое покусывание шеи и мочки нежного ушка, казалось, оставило ее безразличной; женщина не отвечала ему. Он чувствовал напряженность в ее теле, слышал быстрое, прерывистое дыхание и не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь ему приходилось так выкладываться. Так в чем же дело? Может, с ним что-то не то? Или ей просто не нравятся любовные игры? Но все женщины, которых он брал к себе в постель, испытывали удовольствие от его ласк. Хотя, конечно, среди них большей частью попадались либо шлюхи, либо служанки. В отношении благородных дам Мэлгон не был так в себе уверен. Ведь единственной его принцессой до сих пор оставалась Аврора, а уж ее-то никак нельзя было упрекнуть в недостатке сладострастия.
Король отогнал от себя эти мысли. Совсем не стоило сравнивать двух жен. Рианнон явно и очень существенно отличалась от Авроры. И все же, как принцесса, она должна понимать, что Мэлгон обязан завершить брачный обряд. Соглашение с Фердиком недействительно, покуда король Гвинедда не войдет в лоно дочери своего союзника.
Но она не расслаблялась, и желание покинуло его. Мэлгон чувствовал беспокойство и разочарование. Он не мог насиловать свою жену. Он знал, что принуждение может причинить ей страдания, и тогда она уже не научится ему доверять. Уж лучше отложить это до следующего раза, глядишь, к тому времени Рианнон немного привыкнет к нему. Действительно, какая беда в том, чтобы обождать? Мэлгон устало откинулся на спину.
Новобрачная попыталась восстановить дыхание. Когда супруг оставил ее в покое, она наконец расслабилась. Однако испытанное облегчение было все же менее сильным, чем овладевшее ею чувство вины и страх. Мэлгон сел на краю кровати, повернувшись спиной к жене. Наверное, он разочарован, а может, даже зол. Ведь его ожидания не оправдались.
Но она вовсе не хотела отказывать ему. Самое начало любовных ласк завораживало ее и даже доставляло наслаждение. Тело Мэлгона было теплым и приятным, вкус его губ тоже ей понравился. Но по мере того как поцелуи становились настойчивее, а руки нетерпеливее и любопытнее, ею все сильнее овладевал страх. Рианнон не могла отделаться от мысли, что ее муж, каким бы нежным он ни казался, должен причинить ей боль.
Она снова взглянула на неподвижно сидящего Мэлгона. Луна высвечивала рельефную мускулатуру его спины. Перед тем как супруг лег к ней в постель, она успела лишь мельком увидеть его обнаженную фигуру, но и тогда изумилась широким плечам, худощавому торсу, длинным ногам и плавной грации его движений. От грубой силы, исходившей от Мэлгона, Рианнон бросало в дрожь. Просто сумасшествием было сопротивляться такому мужчине. Она должна как-нибудь добиться его прощения.
Рианнон с трудом привела мысли в порядок. Эсилт однажды рассказывала ей, что женщине дана невероятная власть над противоположным полом. И если мужчина берет своей физической мощью, то слабый пол превосходит его неким таинственным искусством и может даже извлекать для себя выгоду из желаний своего партнера. Заинтригованная Рианнон, любившая всякие тайны, стала расспрашивать ее подробнее, и тогда Эсилт во всех деталях рассказала ей об искусстве любви.
Дрожь пробежала по телу молодой жены. Осмелится ли она на это с Мэлгоном? Но если попытаться доставить мужу удовольствие, возможно, он простит ее? Она села и подвинулась поближе к фигуре, сидящей на краю постели.
Тяжесть отчаяния давила на грудь Мэлгона. Не надо было ему жениться. Он предполагал, что новый брак будет погибельным, и он оказался прав. Ясно, что Рианнон не хочет его, а он не знает, что еще предпринять, чтобы добиться ее расположения. Он потерпел поражение, да еще в таком испытании, в котором настоящий мужчина, к тому же король, не имеет права проигрывать.
Мягкие ладони коснулись его широкой спины. Мэлгон остолбенел от неожиданности. Рианнон стояла на коленях позади него и своими тоненькими пальчиками нежно гладила его спину. У короля перехватило дыхание, когда прикосновения стали интимнее, а руки принялись массировать его одеревеневшие мускулы. Что она делает? Неужто хочет снова вовлечь его в любовную игру?
Руки переместились выше, к его шее. Мэлгон удовлетворенно вздохнул. Он чувствовал близость Рианнон, чувствовал легкое щекотание, когда ее волосы касались его кожи. Теперь пальцы ее двигались медленнее; ловкими движениями она массировала самые чувствительные мышцы его спины, поясницы, ягодиц. Он знал, что ему следовало бы обернуться и снова поцеловать ее, но боялся новой попыткой все испортить, а это... о, это было так чудесно, что все тревоги и раздражение забылись.
Рианнон услышала вздох, и на губах ее появилась улыбка. Хотя его тело было совсем незнакомым, но ее чуткие руки безошибочно угадывали, что именно ему приятно. Принцесса чувствовала, какие мышцы воина испытывали наибольшую нагрузку и могли болеть от напряжения, и сосредоточила свое внимание на них. Сами прикосновения доставляли ей особого рода удовольствие. Хотя его кожа была несколько толще и жестче, чем женская, но все же на ощупь она оказалась неожиданно гладкой. Плечи Мэлгона становились все горячее, и от них поднимался теплый и густой запах мужского тела. Рианнон глубоко вдохнула его, и ею овладел восторг.
Мэлгон глухо застонал, и она поняла, что пришло время быть более дерзкой. Припав лицом к его спине, принцесса потянулась к его груди, а потом и ниже. Когда руки ее наконец дотянулись до центра и средоточия его желаний, король шумно выдохнул.
Поначалу она была осторожна. Потом, при каждой новой ласке, его плоть все более увеличивалась и твердела, и Рианнон стала действовать увереннее. Она поглаживала чувствительную головку и опоясывала ее своими пальцами, на подушечках которых горел огонь желания. Сколь удивительно создан мужчина, какая неукротимая страсть сокрыта под этой бархатистой кожицей. Затаив дыхание, она потянулась второй рукой к тому таинственному сосуду, в котором хранилось его семя. Закрыв глаза, Рианнон еще крепче прижалась к мускулистой спине мужа и целиком сосредоточилась на ритмичных движениях своих пальцев.
Мэлгон развел в стороны ноги, наслаждаясь ласкающими, дразнящими и воспламеняющими прикосновениями этих маленьких рук. Боже милостивый, какое наслаждение! Но каким образом она научилась всему этому? Рианнон точно знала, что делать, чтобы довести мужчину до неистовства. Мысли его потонули в остром наслаждении. Какая разница, где она овладела этим колдовством, только бы оно не прекратилось прямо сейчас. Ах... ему больше не удержаться!
Ей показалось, что она своими руками создала, словно вылепила из глины, это твердое и пульсирующее существо. Рианнон старалась не думать о том, что оно может оказаться в ее женском естестве. Если удастся вполне ублажить супруга, он, наверное, не станет требовать совокупления сегодня ночью.
Руки ее, наконец, устали. Рианнон переменила позу, оставила кровать и оказалась перед своим мужем. Когда она опустилась на колени, Мэлгон открыл глаза и в изумлении уставился на жену расширившимися темными зрачками. Рианнон боролась с приступом страха. «Эта уловка, – обещала Эсилт, – действует безотказно, обезоруживая как тело мужчины, так и его волю».
«Лишь бы хватило смелости», – подумала принцесса. Она быстро отвела глаза от пристального взгляда мужа и склонилась между его бедрами. Ее трепещущие пальцы обхватили его твердую плоть и поднесли к губам. Теплая и солоноватая на вкус шелковистая поверхность заполняла ее рот. Рианнон принудила себя расслабиться и забыть о страхе. Во всяком случае, гораздо лучше держать это массивное копье губами, чем получить им удар в глубину своего лона.
Хриплые стенания Мэлгона воодушевили ее. Она вдруг осознала, что может держать в плену этого могучего воина лишь своими ловкими пальцами или легким движением губ. Ей нравилось доставлять ему удовольствие, чувствовать, как он дрожит и возбуждается.
Мэлгон глухо застонал. Ну кто мог подумать, что у Фердика такая дочь? Она была очаровательна, миниатюрна и совершенна, красива, точно летний день, похожа на нежный весенний цветок. Гладкие пряди ее огненных волос покрывали его бедра. Он провел ладонью по нежной бледной щеке, одновременно углубившись меж ее восхитительно сладких и манящих губ. В голове у него зашумело. Мэлгон хотел продлить, как можно дольше продлить это невероятное наслаждение. Но он не мог больше ждать... не мог больше... «О-о-о!»
Когда Мэлгон оказался наверху блаженства, у его жены перехватило дух. Он на мгновение остановился, тяжело дыша, а потом отпустил Рианнон, убрав руку с ее волос. Теплое семя осталось у нее во рту. Она проглотила его, потрясенная произошедшим, и подняла затуманенный взгляд на мужа. В лунном свете можно было различить выражение его лица. Жесткие черты смягчились, а резкие морщины разгладились.
Странное ощущение необычайной победы овладело ею. Эсилт не обманула. В том, на что способна женщина... Нет, в том, что она сама, маленькая Рианнон, сумела сделать, дабы остудить пыл мужского желания, действительно крылась какая-то магия.
– Рианнон. – Мэлгон поднял коленопреклоненную жену и обнял ее.
Он откинулся назад и неуклюже завалился на спину, по-прежнему прижимая к груди свое сокровище. Оказавшись поверх его живота, она закрыла глаза. Сердце супруга гулко стучало прямо под ее ухом.
Мэлгон вздохнул, и в этом вздохе послышалось удовлетворение. Как ловко она лежала в его объятиях, какой легкой, хрупкой и теплой она была. Он дотронулся до щеки Рианнон, погладил заостренный подбородок и провел пальцем по маленькому рту. Странно заканчивалась их первая брачная ночь. Ну что ж, и она не была лишена удовольствий. Утром еще будет время, чтобы исполнить свой долг, склонив прелестную супругу к менее изощренным любовным утехам. А сейчас он устал и пресытился.
Рианнон слегка пошевелилась и почувствовала, что Мэлгон уже не так крепко прижимает ее к своей груди. Прислушавшись к его глубокому спокойному дыханию, она поняла, что муж спит. Ее же собственные сны пребывали еще где-то далеко-далеко. Ее одолевало беспокойное любопытство к только что произошедшему. Могло ли это быть правдой? Неужто Мэлгон, отходя ко сну, и впрямь произнес слова любви? Нет, она ни за что не поверит. Нарана утверждает, что нельзя доверять тому, что болтают мужчины после того, как удовлетворятся. К утру чары развеются, и король будет помнить лишь самое начало этой ночи – холодность и неотзывчивость жены, ее отказ допустить его к близости с ней. К нему вернется прежнее озлобление, которое заменит собой выражение нежности, делавшее его лицо таким необыкновенно красивым.
Рианнон снова пошевелилась, пытаясь высвободиться из-под тяжелых рук Мэлгона и забраться под одеяла. Лишь перед самым рассветом она, наконец, перестала прислушиваться к глубокому дыханию мужа и заснула.
Глава 6
Мэлгон проснулся и сразу же ощутил у себя под боком мягкое женское тепло. Это напомнило ему о давно прошедших временах, когда они с Авророй жили в Каер-Эйри и каждое утро встречали в своей башне. Открыв глаза, он увидел темно-рыжие волосы, разметавшиеся по покрывалу. Один из локонов был зажат между его пальцами. Мэлгон осторожно приподнялся, чтобы снова взглянуть на свою новую жену.
Рианнон спала по-детски, на животе, обернув одеяло вокруг талии и крепко стянув его концы у себя под грудью. Кожа ее была по-особому теплой, и вся она казалась розовой и нежной, как летний цветок. Мэлгон вспомнил ощущение, когда его ласкали ее горячие губы, и ему показалось, что эти длинные мягкие локоны вновь, как и ночью, укрывают его бедра. Он почувствовал, что снова переполняется вожделением и приложил немалое усилие, чтобы немедленно не возобновить ласки. Прошедшей ночью Рианнон не уступила ему. Пробудить ее теперь от глубокого сладкого сна – явно не лучший способ заслужить ее расположение. И тем не менее, несмотря на все доставленное супругу удовольствие, она не хотела или же не могла позволить ему войти в себя. Он вспомнил, как холодна и скованна была вчера Рианнон, как бешено колотилось ее сердце – словно у затравленного зайца. Она вела себя точно перепуганная девственница, однако было совершенно очевидно, что опыт у нее имелся. Мэлгон едва ли мог припомнить, когда в последний раз партнерша столь искусно обращалась с ним. Да и Фердик говорит, что его дочь успела стать женщиной.
Король нахмурился. Это ничего ему не объясняло. Почему же она боялась соития, если уже испытала его прежде? Имел ли этот ужас перед супружескими ласками что-либо общее с тем испугом, который он заметил во время их разговора в ткацкой?
Король почувствовал раздражение, обнаружив, что жар в паху не ослабевает. Слишком он стар, чтобы разбираться в необъяснимых и сумасбродных женских прихотях. Он и так уже достаточно долго проявлял терпение, но нельзя же вечно с покорностью встречать отказ. Вспышка гнева вдруг соединилась с растущим вожделением, и король решился разбудить жену.
Но едва он протянул руку, чтобы погладить ее, как Рианнон беспокойно заворочалась во сне и страдальчески заломила брови. Вдруг с ее губ, похожих на розовые лепестки, слетел длинный тяжкий вздох. Она перевернулась на спину, и мучительная сладость ее черт поколебала намерения Мэлгона. Рианнон выглядела поразительно юной и уязвимой. В нем вдруг пробудился инстинкт защитника. Нет, он не хотел принуждать это застенчивое, хрупкое создание, не хотел усиливать ее и без того мучительные страхи. Он дождется следующей ночи, чтобы завершить брачный обряд.
Мэлгон в последний раз взглянул на свою супругу, затем быстро оделся и вышел из комнаты.
Она была в лесу. Сквозь кроны деревьев на нее светило солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Тогда, словно пробуя на вкус ее тонкие сухие губы, он провел по ним языком и осторожно проник между ними. Вкус Рианнон был приятен, сладок и молод. Мало-помалу он вспомнил аромат других поцелуев и удовольствие от первого знакомства с женским ртом, с этим нежным, великолепным шелком, с этой упругой, влажной сказкой.
Может, ему и померещилось, только Рианнон вдруг как будто немного расслабилась. Он проник под ее одеяла, отыскивая стройное хрупкое тело. Кожа невесты была холодна и суха, словно припудрена, и Мэлгону показалось, что он осязает ее молочную бледность, похожую на ночные белые цветы, напоенные лунным светом. Он нежно погладил ее плечо и провел ладонью по маленькой груди. Форма оказалась превосходной; сама грудь была мягкой, с небольшими твердыми сосками, которые ему страстно захотелось ощутить губами. Мэлгон закрыл глаза и, уступая собственному порыву, принялся наслаждаться. В чреслах его вспыхнуло пламя, которое мгновенно разлилось по всему телу ровным, устойчивым теплом.
Рианнон же, удивленная, думала о том, сколь неожиданна такая нежность. Несмотря на свои большие крепкие пальцы, Мэлгон действовал ими так искусно, что у нее просто захватило дух. Поцелуи его были нежны, и она действительно наслаждалась вкусом языка, ласкавшего ее губы.
Но где-то в подсознании тлели угли страха: очень скоро он пожелает большего, чем просто обнимать и целовать свою жену. Вскоре он захочет проникнуть в нее, причинить ей боль. Рука его действительно поползла вдоль тела Рианнон, и кровь ее застыла в жилах.
Сколь шелковистым и мягким был ее живот. Пальцы Мэлгона скользнули ниже, к треугольнику упругих завитков внизу живота. Они должны быть еще более яркого – он знал это, – еще более глубокого рыжего цвета, чем волосы на ее голове. Ему вдруг захотелось, чтобы в комнате стало светлее – он жаждал насладиться созерцанием этого огненного острова, пылающего на молочно-белой коже.
Воодушевившись своими фантазиями, Мэлгон вложил руку между стройных ног Рианнон. Но вся она вдруг словно помертвела. Ему показалось даже, что она не дышит. Король удивился. Что все это значит? Молодая супруга никоим образом не сопротивлялась, но так же очевидно не хотела допускать его к себе. После всего что он сделал, она была по-прежнему холодна и явно не готова. Надо как-нибудь вызвать в ней ответное возбуждение, заставить ее расслабиться и в конце концов принять его. Иначе близость причинит ей боль.
Рианнон казалось, что она сейчас задохнется от ужаса: супруг пытался вложить палец в заветную щель. Было больно, и от всего этого – она знала – следовало ждать лишь дальнейших страданий. Хотелось вскрикнуть и убежать. Благодарение богам, Мэлгон легонько прижимал свою жену к кровати, так что она просто не могла вырваться и тем самым опозорить себя. Но как же все-таки перенести все это? Как?
Между тем муж по-настоящему растерялся. Он ласкал ее с нежностью, на какую даже не считал себя способным, а поцелуи его были изысканнее самых изощренных. Но даже легкое покусывание шеи и мочки нежного ушка, казалось, оставило ее безразличной; женщина не отвечала ему. Он чувствовал напряженность в ее теле, слышал быстрое, прерывистое дыхание и не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь ему приходилось так выкладываться. Так в чем же дело? Может, с ним что-то не то? Или ей просто не нравятся любовные игры? Но все женщины, которых он брал к себе в постель, испытывали удовольствие от его ласк. Хотя, конечно, среди них большей частью попадались либо шлюхи, либо служанки. В отношении благородных дам Мэлгон не был так в себе уверен. Ведь единственной его принцессой до сих пор оставалась Аврора, а уж ее-то никак нельзя было упрекнуть в недостатке сладострастия.
Король отогнал от себя эти мысли. Совсем не стоило сравнивать двух жен. Рианнон явно и очень существенно отличалась от Авроры. И все же, как принцесса, она должна понимать, что Мэлгон обязан завершить брачный обряд. Соглашение с Фердиком недействительно, покуда король Гвинедда не войдет в лоно дочери своего союзника.
Но она не расслаблялась, и желание покинуло его. Мэлгон чувствовал беспокойство и разочарование. Он не мог насиловать свою жену. Он знал, что принуждение может причинить ей страдания, и тогда она уже не научится ему доверять. Уж лучше отложить это до следующего раза, глядишь, к тому времени Рианнон немного привыкнет к нему. Действительно, какая беда в том, чтобы обождать? Мэлгон устало откинулся на спину.
Новобрачная попыталась восстановить дыхание. Когда супруг оставил ее в покое, она наконец расслабилась. Однако испытанное облегчение было все же менее сильным, чем овладевшее ею чувство вины и страх. Мэлгон сел на краю кровати, повернувшись спиной к жене. Наверное, он разочарован, а может, даже зол. Ведь его ожидания не оправдались.
Но она вовсе не хотела отказывать ему. Самое начало любовных ласк завораживало ее и даже доставляло наслаждение. Тело Мэлгона было теплым и приятным, вкус его губ тоже ей понравился. Но по мере того как поцелуи становились настойчивее, а руки нетерпеливее и любопытнее, ею все сильнее овладевал страх. Рианнон не могла отделаться от мысли, что ее муж, каким бы нежным он ни казался, должен причинить ей боль.
Она снова взглянула на неподвижно сидящего Мэлгона. Луна высвечивала рельефную мускулатуру его спины. Перед тем как супруг лег к ней в постель, она успела лишь мельком увидеть его обнаженную фигуру, но и тогда изумилась широким плечам, худощавому торсу, длинным ногам и плавной грации его движений. От грубой силы, исходившей от Мэлгона, Рианнон бросало в дрожь. Просто сумасшествием было сопротивляться такому мужчине. Она должна как-нибудь добиться его прощения.
Рианнон с трудом привела мысли в порядок. Эсилт однажды рассказывала ей, что женщине дана невероятная власть над противоположным полом. И если мужчина берет своей физической мощью, то слабый пол превосходит его неким таинственным искусством и может даже извлекать для себя выгоду из желаний своего партнера. Заинтригованная Рианнон, любившая всякие тайны, стала расспрашивать ее подробнее, и тогда Эсилт во всех деталях рассказала ей об искусстве любви.
Дрожь пробежала по телу молодой жены. Осмелится ли она на это с Мэлгоном? Но если попытаться доставить мужу удовольствие, возможно, он простит ее? Она села и подвинулась поближе к фигуре, сидящей на краю постели.
Тяжесть отчаяния давила на грудь Мэлгона. Не надо было ему жениться. Он предполагал, что новый брак будет погибельным, и он оказался прав. Ясно, что Рианнон не хочет его, а он не знает, что еще предпринять, чтобы добиться ее расположения. Он потерпел поражение, да еще в таком испытании, в котором настоящий мужчина, к тому же король, не имеет права проигрывать.
Мягкие ладони коснулись его широкой спины. Мэлгон остолбенел от неожиданности. Рианнон стояла на коленях позади него и своими тоненькими пальчиками нежно гладила его спину. У короля перехватило дыхание, когда прикосновения стали интимнее, а руки принялись массировать его одеревеневшие мускулы. Что она делает? Неужто хочет снова вовлечь его в любовную игру?
Руки переместились выше, к его шее. Мэлгон удовлетворенно вздохнул. Он чувствовал близость Рианнон, чувствовал легкое щекотание, когда ее волосы касались его кожи. Теперь пальцы ее двигались медленнее; ловкими движениями она массировала самые чувствительные мышцы его спины, поясницы, ягодиц. Он знал, что ему следовало бы обернуться и снова поцеловать ее, но боялся новой попыткой все испортить, а это... о, это было так чудесно, что все тревоги и раздражение забылись.
Рианнон услышала вздох, и на губах ее появилась улыбка. Хотя его тело было совсем незнакомым, но ее чуткие руки безошибочно угадывали, что именно ему приятно. Принцесса чувствовала, какие мышцы воина испытывали наибольшую нагрузку и могли болеть от напряжения, и сосредоточила свое внимание на них. Сами прикосновения доставляли ей особого рода удовольствие. Хотя его кожа была несколько толще и жестче, чем женская, но все же на ощупь она оказалась неожиданно гладкой. Плечи Мэлгона становились все горячее, и от них поднимался теплый и густой запах мужского тела. Рианнон глубоко вдохнула его, и ею овладел восторг.
Мэлгон глухо застонал, и она поняла, что пришло время быть более дерзкой. Припав лицом к его спине, принцесса потянулась к его груди, а потом и ниже. Когда руки ее наконец дотянулись до центра и средоточия его желаний, король шумно выдохнул.
Поначалу она была осторожна. Потом, при каждой новой ласке, его плоть все более увеличивалась и твердела, и Рианнон стала действовать увереннее. Она поглаживала чувствительную головку и опоясывала ее своими пальцами, на подушечках которых горел огонь желания. Сколь удивительно создан мужчина, какая неукротимая страсть сокрыта под этой бархатистой кожицей. Затаив дыхание, она потянулась второй рукой к тому таинственному сосуду, в котором хранилось его семя. Закрыв глаза, Рианнон еще крепче прижалась к мускулистой спине мужа и целиком сосредоточилась на ритмичных движениях своих пальцев.
Мэлгон развел в стороны ноги, наслаждаясь ласкающими, дразнящими и воспламеняющими прикосновениями этих маленьких рук. Боже милостивый, какое наслаждение! Но каким образом она научилась всему этому? Рианнон точно знала, что делать, чтобы довести мужчину до неистовства. Мысли его потонули в остром наслаждении. Какая разница, где она овладела этим колдовством, только бы оно не прекратилось прямо сейчас. Ах... ему больше не удержаться!
Ей показалось, что она своими руками создала, словно вылепила из глины, это твердое и пульсирующее существо. Рианнон старалась не думать о том, что оно может оказаться в ее женском естестве. Если удастся вполне ублажить супруга, он, наверное, не станет требовать совокупления сегодня ночью.
Руки ее, наконец, устали. Рианнон переменила позу, оставила кровать и оказалась перед своим мужем. Когда она опустилась на колени, Мэлгон открыл глаза и в изумлении уставился на жену расширившимися темными зрачками. Рианнон боролась с приступом страха. «Эта уловка, – обещала Эсилт, – действует безотказно, обезоруживая как тело мужчины, так и его волю».
«Лишь бы хватило смелости», – подумала принцесса. Она быстро отвела глаза от пристального взгляда мужа и склонилась между его бедрами. Ее трепещущие пальцы обхватили его твердую плоть и поднесли к губам. Теплая и солоноватая на вкус шелковистая поверхность заполняла ее рот. Рианнон принудила себя расслабиться и забыть о страхе. Во всяком случае, гораздо лучше держать это массивное копье губами, чем получить им удар в глубину своего лона.
Хриплые стенания Мэлгона воодушевили ее. Она вдруг осознала, что может держать в плену этого могучего воина лишь своими ловкими пальцами или легким движением губ. Ей нравилось доставлять ему удовольствие, чувствовать, как он дрожит и возбуждается.
Мэлгон глухо застонал. Ну кто мог подумать, что у Фердика такая дочь? Она была очаровательна, миниатюрна и совершенна, красива, точно летний день, похожа на нежный весенний цветок. Гладкие пряди ее огненных волос покрывали его бедра. Он провел ладонью по нежной бледной щеке, одновременно углубившись меж ее восхитительно сладких и манящих губ. В голове у него зашумело. Мэлгон хотел продлить, как можно дольше продлить это невероятное наслаждение. Но он не мог больше ждать... не мог больше... «О-о-о!»
Когда Мэлгон оказался наверху блаженства, у его жены перехватило дух. Он на мгновение остановился, тяжело дыша, а потом отпустил Рианнон, убрав руку с ее волос. Теплое семя осталось у нее во рту. Она проглотила его, потрясенная произошедшим, и подняла затуманенный взгляд на мужа. В лунном свете можно было различить выражение его лица. Жесткие черты смягчились, а резкие морщины разгладились.
Странное ощущение необычайной победы овладело ею. Эсилт не обманула. В том, на что способна женщина... Нет, в том, что она сама, маленькая Рианнон, сумела сделать, дабы остудить пыл мужского желания, действительно крылась какая-то магия.
– Рианнон. – Мэлгон поднял коленопреклоненную жену и обнял ее.
Он откинулся назад и неуклюже завалился на спину, по-прежнему прижимая к груди свое сокровище. Оказавшись поверх его живота, она закрыла глаза. Сердце супруга гулко стучало прямо под ее ухом.
Мэлгон вздохнул, и в этом вздохе послышалось удовлетворение. Как ловко она лежала в его объятиях, какой легкой, хрупкой и теплой она была. Он дотронулся до щеки Рианнон, погладил заостренный подбородок и провел пальцем по маленькому рту. Странно заканчивалась их первая брачная ночь. Ну что ж, и она не была лишена удовольствий. Утром еще будет время, чтобы исполнить свой долг, склонив прелестную супругу к менее изощренным любовным утехам. А сейчас он устал и пресытился.
Рианнон слегка пошевелилась и почувствовала, что Мэлгон уже не так крепко прижимает ее к своей груди. Прислушавшись к его глубокому спокойному дыханию, она поняла, что муж спит. Ее же собственные сны пребывали еще где-то далеко-далеко. Ее одолевало беспокойное любопытство к только что произошедшему. Могло ли это быть правдой? Неужто Мэлгон, отходя ко сну, и впрямь произнес слова любви? Нет, она ни за что не поверит. Нарана утверждает, что нельзя доверять тому, что болтают мужчины после того, как удовлетворятся. К утру чары развеются, и король будет помнить лишь самое начало этой ночи – холодность и неотзывчивость жены, ее отказ допустить его к близости с ней. К нему вернется прежнее озлобление, которое заменит собой выражение нежности, делавшее его лицо таким необыкновенно красивым.
Рианнон снова пошевелилась, пытаясь высвободиться из-под тяжелых рук Мэлгона и забраться под одеяла. Лишь перед самым рассветом она, наконец, перестала прислушиваться к глубокому дыханию мужа и заснула.
Глава 6
Мэлгон проснулся и сразу же ощутил у себя под боком мягкое женское тепло. Это напомнило ему о давно прошедших временах, когда они с Авророй жили в Каер-Эйри и каждое утро встречали в своей башне. Открыв глаза, он увидел темно-рыжие волосы, разметавшиеся по покрывалу. Один из локонов был зажат между его пальцами. Мэлгон осторожно приподнялся, чтобы снова взглянуть на свою новую жену.
Рианнон спала по-детски, на животе, обернув одеяло вокруг талии и крепко стянув его концы у себя под грудью. Кожа ее была по-особому теплой, и вся она казалась розовой и нежной, как летний цветок. Мэлгон вспомнил ощущение, когда его ласкали ее горячие губы, и ему показалось, что эти длинные мягкие локоны вновь, как и ночью, укрывают его бедра. Он почувствовал, что снова переполняется вожделением и приложил немалое усилие, чтобы немедленно не возобновить ласки. Прошедшей ночью Рианнон не уступила ему. Пробудить ее теперь от глубокого сладкого сна – явно не лучший способ заслужить ее расположение. И тем не менее, несмотря на все доставленное супругу удовольствие, она не хотела или же не могла позволить ему войти в себя. Он вспомнил, как холодна и скованна была вчера Рианнон, как бешено колотилось ее сердце – словно у затравленного зайца. Она вела себя точно перепуганная девственница, однако было совершенно очевидно, что опыт у нее имелся. Мэлгон едва ли мог припомнить, когда в последний раз партнерша столь искусно обращалась с ним. Да и Фердик говорит, что его дочь успела стать женщиной.
Король нахмурился. Это ничего ему не объясняло. Почему же она боялась соития, если уже испытала его прежде? Имел ли этот ужас перед супружескими ласками что-либо общее с тем испугом, который он заметил во время их разговора в ткацкой?
Король почувствовал раздражение, обнаружив, что жар в паху не ослабевает. Слишком он стар, чтобы разбираться в необъяснимых и сумасбродных женских прихотях. Он и так уже достаточно долго проявлял терпение, но нельзя же вечно с покорностью встречать отказ. Вспышка гнева вдруг соединилась с растущим вожделением, и король решился разбудить жену.
Но едва он протянул руку, чтобы погладить ее, как Рианнон беспокойно заворочалась во сне и страдальчески заломила брови. Вдруг с ее губ, похожих на розовые лепестки, слетел длинный тяжкий вздох. Она перевернулась на спину, и мучительная сладость ее черт поколебала намерения Мэлгона. Рианнон выглядела поразительно юной и уязвимой. В нем вдруг пробудился инстинкт защитника. Нет, он не хотел принуждать это застенчивое, хрупкое создание, не хотел усиливать ее и без того мучительные страхи. Он дождется следующей ночи, чтобы завершить брачный обряд.
Мэлгон в последний раз взглянул на свою супругу, затем быстро оделся и вышел из комнаты.
Она была в лесу. Сквозь кроны деревьев на нее светило солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44