Потом, если взбалмошная девчонка захочет, пусть опять одевается как сорванец.Лукас решительно прошел в секцию готовой женской одежды, быстро перебрав на стеллаже несколько платьев. И тут спохватился, что не знает ее размера. Он повернулся к хозяйке и прочистил горло.– Мэм, вы не могли бы мне помочь? – сказал он, одаривая ее одной из своих любезнейших улыбок. – Мне нужно выбрать платье для жены.Хозяйка поджала губы. В первый момент Лукас подумал, что она может отказаться покинуть свое относительно безопасное место. Но уже через секунду она вышла из-за прилавка и направилась к нему.– Какой у нее размер? – спросила она, складывая на груди руки.– Я точно не знаю, – нахмурился Лукас. – Талия у нее вот такая, – показал он, сомкнув согнутые пальцы. – Окружность бедер, я бы сказал, на дюйм или два больше, а грудь как раз поместится в мужских ладонях.Он осознал, что допустил оплошность, увидев, как женщина прищурила глаза. Ее ледяной взгляд уподобился удару в солнечное сплетение.– Странно, что вы не знаете размер одежды собственной жены.Лукас пожал плечами.– Мы поженились не так давно, – сказал он, чтобы как-то сгладить недоразумение. – И много путешествуем, поэтому я еще не успел полностью изучить ее маленькие секреты. Моя жена и сама бы пришла, но она так устала. Я оставил ее в гостинице, полежать в ванне и отдохнуть до обеда.Хозяйка недоверчиво хмыкнула.– Возможно, вам лучше купить для нее юбку. Если окажется не совсем впору, можно будет переставить пуговицы.Лукас кивнул:– Хорошо, пожалуй, вы правы.– Какой цвет она предпочитает?– Я не знаю. Моя жена очень деликатная и женственная. – Правда, он видел Меган только в ее мужской ковбойке в красную и коричневую клетку. Он задумался: не покарает ли его Бог за такую бесстыдную ложь?Хозяйка выбрала несколько юбок на свой вкус.– Бледно-желтая очень симпатичная, но быстро загрязнится, – пояснила она. – Светло-синяя тоже маркая. Подошла бы зеленая, но в ней будет жарко. Зеленый цвет притягивает тепло, как железная сковорода.Тогда какого дьявола завозить товар, от которого одна морока? Лукас едва не выразил вслух свою мысль, но вдруг на глаза ему попалась яркая набивная ткань. Мелкие синие и желтые цветы на красном поле выглядели как живые. Он понял, что веселая пестрая юбка подойдет Меган гораздо больше, нежели любая другая, с более скромным рисунком.– А что, если пеструю? – спросил он, показывая на понравившуюся ему юбку.Женщина вобрала воздух в легкие, как в трубу, так что пуговицы на груди угрожали лопнуть.– Красный цвет – цвет бесстыдства. Он годится только для шлюх и некоторых леди, которые не признают морали.– А мне нравится юбка, – сказал Лукас. Он уже мысленно рисовал себе Меган в новом наряде. – Я возьму ее. И ту, желтую, тоже, – добавил он, чтобы потрафить хозяйке в ее праведных чувствах.– И все прочее тоже, как полагается? – с пафосом спросила она.– Простите? – Лукас был готов поклясться, что пожилая женщина стыдливо покраснела.– О некоторых вещах не принято говорить вслух. Вы меня понимаете?– О! Вы имеете в виду нижнее белье и все такое? – сказал Лукас.Нет, она определенно покраснела. Но теперь раза в три сильнее.– Так вашей жене нужны остальные вещи? – резко спросила хозяйка.– Я думаю, да. И пара блузок тоже.Лукас наблюдал, как она складывает юбки. Потом она придвинула их к его вещам на прилавке и выбрала две блузки – одну простенькую, другую с нарядными кружевными рюшами, от ворота до пояса и по краям манжет.Он улыбнулся и полез в карман, чтобы расплатиться. Но слишком преждевременно, так как хозяйка, похоже, еще не закончила. С величайшей гордостью она накладывала сверху все новые и новые вещи, пока уложенный столбик угрожающе не закачался. Тогда она просто начала сооружать еще один. В итоге к ранее сделанным покупкам прибавился еще ворох, составивший дамские панталоны, парадные комбинации, чулки, подвязки и что-то, напоминающее медвежий силок, без чего, как настаивала женщина, не обходится ни одна приличная леди.Растерянный Лукас не стал спорить. Поэтому он просто выложил деньги, попросив все завернуть и отправить в гостиницу. В самый последний момент он вспомнил, что хотел купить розовое мыло, духи с розовым ароматом или что-то подобное. Он снова полез за деньгами.– Что найдете, то и хорошо, – заверил он женщину.Напоследок он сгреб свои собственные обновки – жалкое вспомоществование к походной экипировке – и отправился в баню.
Когда он погрузился в клубящуюся воду, у него непроизвольно вырвался длинный вздох. Ничто так не облегчало ломоту и остатки боли, как горячая ванна. Можно было бы попариться в гостинице, воспользовавшись преимуществами отдельной комнаты, но вряд ли его затея понравилась бы Меган.Вообще-то его не слишком волновало, что ей нравится, а что нет. Он не собирался потакать ее капризам. Злость еще не перекипела в нем. Похищение женщины оказалось делом накладным, мужчина обошелся бы не так дорого и не причинил бы столько хлопот.Но мужская нога, свешивающаяся через борт ванны, никогда не сравнилась бы с женской ножкой, напомнил он себе. И притом чертовски красивой, будь она неладна!Лукас поругался еще какое-то время и заставил себя расслабиться, позволяя благодатному теплу пропитывать закостенелые, уставшие мышцы. Он намылил руки куском новомодного мыла, стоившим ему дополнительных затрат, и принялся натрать тело. Когда он отскреб последний дюйм, вода была почти такой же черной, как его сапоги. Почувствовав себя на десять фунтов легче, он прошел в соседнюю кабину к цирюльнику.Когда полчаса спустя Лукас посмотрелся в зеркало, он с трудом узнал себя. С чисто выбритым лицом и аккуратно подстриженными волосами он снова обрел человеческий облик.Рассчитавшись с брадобреем, он направился в гостиницу, мурлыча по дороге старинную мелодию, которую обычно напевала его мать. В вестибюле его встретил чудовищный вопль, от которого нога зависла над ступенькой. Молодой человек за конторкой побелел, а у Лукаса все сжалось внутри. Он взглянул на клерка с извиняющейся улыбкой и взбежал на лестницу, в считанные секунды преодолев два пролета.Перед его комнатой тесной кучкой стояли несколько человек. Уже знакомая ему горничная в чепце, пригнувшись к замочной скважине, ласково увещевала:– Успокойтесь, миссис Кэмпбелл. Потерпите, сейчас все уладится. Я уверена, ваш муж вернется с минуты на минуту.В ответ из комнаты медленно выплыл устрашающе спокойный голос:– Вы бы лучше молились, чтобы он не возвращался, потому что, когда он явится, я выдеру его печенку и скормлю ему на ужин.Не прошло и секунды, как вновь раздался истошный вопль:– Лукас Маккейн, подонок проклятый, выпусти меня!– Я не зря вас предупреждал, – сказал Лукас, обеспокоенный, что кто-то услышал его настоящее имя, тогда как он надеялся сохранить здесь инкогнито.Горничная тотчас обернулась:– О, мистер Кэмпбелл, ваша жена почти целый час в истерике. Сэр, мы пытались ее успокоить. Говорили, что вы сейчас придете, но, кажется, объяснять ей что-либо бесполезно. Видно, у нее опять помутился разум, если она называет вас такими ужасными словами, мистер Кэмпбелл.Нетрудно представить! Он уже слышал – и пронзительный крик, и самые отвратительные выражения. И где она только этому научилась?– Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, – сказал Лукас, вынимая из кармана ключ. – Скоро сюда должны доставить мои покупки. Не могли бы вы известить меня, когда они прибудут? И еще одна просьба. Я думаю, сегодня вечером нам с женой лучше остаться в комнате. Вы не будете так любезны прислать нам обед с бифштексами в течение часа? – Видя, что зеваки не расходятся и продолжают пялить глаза, рассчитывая узнать, что будет дальше, он добавил: – Мне не хотелось бы, чтобы у моей двери собирались толпы.– О, извините. – Горничная сделала неуклюжий реверанс и замахала рукой, прогоняя слуг. – Я прослежу, чтобы вам принесли еду в комнату, и позабочусь о ваших покупках. Ни о чем не беспокойтесь, сэр. Только выставьте в коридор вещи для стирки.Лукас повернул ключ и, вдохнув поглубже, распахнул дверь. Возможно, у него не было полной уверенности в том, что он сейчас увидит. Но то, что предстало его глазам, явилось бы неожиданностью и для самого дьявола. Меган стояла посреди комнаты в чем мать родила и в неудобной позе из-за стеснявших ее наручников.– Сукин сын! – закричала она. – Как вы смеете сажать меня на цепь, словно какую-то взбесившуюся дворняжку?!Лукас не отвечал. Он смотрел на промокший ковер. Очевидно, она пыталась приподнять тяжелую ванну, и вода выплеснулась за бортик. Борьба за свободу, несомненно, намного превзошла предполагаемые масштабы. Лукас медленно переместил взгляд с ковра на покрасневшие запястья пленницы – свидетельство бесплодных попыток избавиться от наручников.Он старался не смотреть на все остальное, хотя не смотреть было чертовски трудно. Завеса густых волос не прикрывала и доли того, что ему не следовало видеть, – всех лощинок и холмиков кремовой плоти, вокруг которой плавал аромат роз.Беззвучно кляня себя, Лукас прошел к постели.– Прикройтесь, – сказал он, срывая покрывало и швыряя его Меган.Она отбросила покрывало в сторону и распрямилась, насколько позволяли оковы.– Отстегните проклятые браслеты.Лукас повернулся к ней. Внутри у него все гудело, разбуженный инстинкт сорвался с привязи.– Прикройтесь, если у вас есть разум, а то как бы мне не забыть, что я джентльмен.– Джентльмен? Ха! – Меган в гневе вскинула свои глаза цвета кленового сиропа. – Советую вам держать один глаз открытым, когда будете спать, джентльмен. Иначе вы можете проснуться мертвым, Лукас Маккейн.Он чертыхнулся и укутал ее снизу до шеи.– Держите. – Лукас вложил ей в руку свободный конец и, не отпуская ее пальцев, достал ключ от наручников. Поднял вверх и подержал в воздухе в знак предложения о перемирии.Он нагнулся к ванне отстегнуть наручник от ножки. Меган, стиснув зубы, ждала, когда ей освободят руки. Наконец она выпрямилась, но, вместо того чтобы растереть затекшие запястья, собрала вокруг себя покрывало и царственно прошествовала мимо него к постели.Лукас наблюдал, как она с оскорбленным видом усаживается на матрас, пристраиваясь спиной к горе подушек.– Мне очень жаль, – сказал он. – Я имею в виду наручники. Но вы могли убежать, а я не хотел давать вам такой шанс.– Почему вы думаете, что я убежала бы? – Лукас опустился в кресло.– По опыту знаю. Преступники почти всегда что-нибудь предпринимают, чтобы избежать тюрьмы.– Я не преступница.– Забавно, – усмехнулся он, – но большинство из них тоже так говорят.– Вы понимаете, к чему ведет ваша философия? Вы не верите преступникам, потому что все они отпираются. Но вы не верите и честным людям, которые отвергают ваши ложные обвинения.– Кто виновен – решает суд.– Гм… Выходит, я уже считаюсь виновной, хотя еще ничего не доказано?– Да. Но не забывайте, что я видел вас с теми грабителями.– Как и я видела вас с ними.– Я уже объяснял вам. Мне нужно было выявить преступников, поэтому я маскировался.Меган поняла, что спор ни к чему не приводит. Лукас Маккейн видел за всеми ограблениями разработанный ею хитроумный план и, похоже, мнения своего менять не собирался. Придется испробовать другую тактику.– Все верно, вы маскировались, – сказала она, пожимая плечами. – И поймали меня с поличным.Лукас встретился с ней глазами. Ну что ж, неплохо, подумала Меган. По крайней мере она завладела его вниманием.– Вы уличили меня, Лукас Маккейн. Я виновата. – Она ожидала увидеть всплеск изумления в глубине синих глаз. Однако лицо его сохраняло полнейшее бесстрастие. – Я признаюсь, – продолжала Меган. – Да, я все заранее спланировала. И если бы не вы, уехала бы вместе с деньгами.Она выкладывала свою версию, не веря своим ушам. Но из его самонадеянных утверждений по принципу «я прав, а ты преступница» в конце концов можно извлечь пользу. Если в подкрепление слов признания сочинить какую-нибудь историю – настолько абсурдную, что в нее будет трудно поверить, – может, она тогда его образумит?– Хотите знать, как все задумывалось? План, надо сказать, казался блестящим, – говорила она, не дожидаясь ответа. – Однажды вечером, возвращаясь домой, я встретила на дороге Эвана. У его лошади сломалась подкова. Было уже поздно, поэтому я предложила ему переночевать у меня. Мы спокойно поужинали, потом разговорились, и как-то незаметно между нами возникло желание. Так что в какой-то момент ни он, ни я не могли с собой совладать. Мы даже не успели подняться наверх, как упали прямо у лестницы. Так и лежали на ступеньках – в поту, разгоряченные и задыхающиеся от страсти.Она подняла взгляд на Лукаса. Его глаза ничего не выражали, только дергалась мышца на челюсти.– На следующий день я не пошла в «Экспресс». Эван тоже не повел свою лошадь в город, как собирался. Несколько часов мы не вылезали из постели, все услаждали друг друга, пока не уснули. В конце дня нас разбудили. Дуги с Томом углядели в загоне его лошадь и решили выяснить, чья она. В тот вечер я узнала, что они добывают на жизнь грабежами.Разговор пришелся как нельзя ко времени. Я как раз подумала, не отстраниться ли мне от дел, и собиралась идти в железнодорожную компанию. А тут подвернулись эти парни. Они могли мне помочь. Вы совершенно верно сказали, что, даже если бы «Адамс экспресс» обанкротился, награбленные деньги позволили бы мне жить безбедно.Я поделилась своим планом с Эваном, и он убедил ребят принять меня в команду как полноправного партнера. Конечно, я не собиралась постоянно участвовать в грабежах. В конце концов, от меня и так зависело многое. Они не украли бы ни пенни, если бы я им не сообщала, когда я повезу деньги. Я убедила их подыскать надежное убежище, где можно хранить деньги, чтобы потом поделить добычу и разойтись в разные стороны.Конечно, мне будет их недоставать, – с грустью продолжала Меган, показывая, как она глубоко несчастна. – У Дуги с Томми до меня вообще никого не было. Я была у них первой, понимаете? Такие вещи не забываются. А Фрэнк – тот совершенно необузданный, даже более страстный, чем Эван.– Так вы позволяли пускать себя по кругу? – Голос Лукаса был полон презрения.– Нет, конечно. Я же сказала, я была у них главной. Я выбирала, кого и когда хотела.– И куда вы свозили деньги? – Меган дернула плечом.– Вы и впрямь думаете, что я вам скажу?Лукас поднялся с кресла и начал отстегивать кобуру.– Вы, кажется, жаждали посвятить Эвана в свой маленький план, – сказал он, роняя на пол кожаный чехол с «кольтом». – Держу пари, если я пощекочу вас в одном укромном местечке, вы расскажете мне, где лежат деньги.О ужас! Как ее осенило наговорить на себя? Только теперь до нее дошло, какие могут быть последствия ее признания в преступлении, которого она не совершала.– Нет, нет! – завизжала она, видя, как Лукас расстегивает рубашку. – Я не могу вам сказать.Рубашка в мгновение ока упала на пол; обнажив бронзовую кожу, а его пальцы двинулись к верхней пуговице брюк.– Вы на службе, – сказала Меган, действительно запаниковав. – Вам запрещено вступать в любые отношения с вашими узниками. Вы не имеете права даже пальцем меня тронуть.– На мне нет фуражки с кокардой. Я, если помните, просто делаю одолжение своему другу. А насчет пальцев он ничего не говорил.– Ну тогда я вам говорю! Не прикасайтесь ко мне. – Лукас разразился долгим звучным хохотом.– В данном случае у вас нет выбора.Меган подтянула покрывало повыше и отползла в изголовье кровати. Лукас подошел сбоку. Теперь его брюки были полностью расстегнуты.– Идите сюда, красавица. То, что я вам предложу, будет не похоже на то, чем вы занимались раньше. – Он легонько дернул за угол покрывала.Меган попыталась вернуть покрывало назад. Он дернул сильнее. Чем упорнее она сопротивлялась, тем жестче становились его действия. Оставалось либо позволить притянуть себя ближе, либо расстаться с покрывалом, и ей почему-то подумалось, что, бегая по комнате нагишом, она поставит себя в безвыходное положение.Одним мощным рывком Лукас придвинул ее к себе. Кружевная материя вдруг показалась ей невероятно тонкой, так как сквозь нее ощущался жар, исходящий от его тела. Она зажмурила глаза, молясь, чтобы небо помогло ей каким-нибудь чудесным образом исчезнуть.Теплое дыхание у щеки заставило ее насторожиться. Значит, его губы находятся поблизости. В следующий миг они коснулись ее рта. От его мягкой ласки часть ее страхов вылилась в тихий вздох. Губы ее слегка приоткрылись. Лукас просунул между ними язык и проник в рот, медленно исследуя внутри, выигрывая время. Наконец, углубив поцелуй, он скользнул под покрывало и обхватил ее грудь.Она застонала и подалась вперед, инстинктивно прижимаясь к его мозолистой ладони, облегчая ему доступ к чувствительной плоти. Его рука сминала упругую округлость, теребя большим пальцем круглый, как галька, бугорок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Когда он погрузился в клубящуюся воду, у него непроизвольно вырвался длинный вздох. Ничто так не облегчало ломоту и остатки боли, как горячая ванна. Можно было бы попариться в гостинице, воспользовавшись преимуществами отдельной комнаты, но вряд ли его затея понравилась бы Меган.Вообще-то его не слишком волновало, что ей нравится, а что нет. Он не собирался потакать ее капризам. Злость еще не перекипела в нем. Похищение женщины оказалось делом накладным, мужчина обошелся бы не так дорого и не причинил бы столько хлопот.Но мужская нога, свешивающаяся через борт ванны, никогда не сравнилась бы с женской ножкой, напомнил он себе. И притом чертовски красивой, будь она неладна!Лукас поругался еще какое-то время и заставил себя расслабиться, позволяя благодатному теплу пропитывать закостенелые, уставшие мышцы. Он намылил руки куском новомодного мыла, стоившим ему дополнительных затрат, и принялся натрать тело. Когда он отскреб последний дюйм, вода была почти такой же черной, как его сапоги. Почувствовав себя на десять фунтов легче, он прошел в соседнюю кабину к цирюльнику.Когда полчаса спустя Лукас посмотрелся в зеркало, он с трудом узнал себя. С чисто выбритым лицом и аккуратно подстриженными волосами он снова обрел человеческий облик.Рассчитавшись с брадобреем, он направился в гостиницу, мурлыча по дороге старинную мелодию, которую обычно напевала его мать. В вестибюле его встретил чудовищный вопль, от которого нога зависла над ступенькой. Молодой человек за конторкой побелел, а у Лукаса все сжалось внутри. Он взглянул на клерка с извиняющейся улыбкой и взбежал на лестницу, в считанные секунды преодолев два пролета.Перед его комнатой тесной кучкой стояли несколько человек. Уже знакомая ему горничная в чепце, пригнувшись к замочной скважине, ласково увещевала:– Успокойтесь, миссис Кэмпбелл. Потерпите, сейчас все уладится. Я уверена, ваш муж вернется с минуты на минуту.В ответ из комнаты медленно выплыл устрашающе спокойный голос:– Вы бы лучше молились, чтобы он не возвращался, потому что, когда он явится, я выдеру его печенку и скормлю ему на ужин.Не прошло и секунды, как вновь раздался истошный вопль:– Лукас Маккейн, подонок проклятый, выпусти меня!– Я не зря вас предупреждал, – сказал Лукас, обеспокоенный, что кто-то услышал его настоящее имя, тогда как он надеялся сохранить здесь инкогнито.Горничная тотчас обернулась:– О, мистер Кэмпбелл, ваша жена почти целый час в истерике. Сэр, мы пытались ее успокоить. Говорили, что вы сейчас придете, но, кажется, объяснять ей что-либо бесполезно. Видно, у нее опять помутился разум, если она называет вас такими ужасными словами, мистер Кэмпбелл.Нетрудно представить! Он уже слышал – и пронзительный крик, и самые отвратительные выражения. И где она только этому научилась?– Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, – сказал Лукас, вынимая из кармана ключ. – Скоро сюда должны доставить мои покупки. Не могли бы вы известить меня, когда они прибудут? И еще одна просьба. Я думаю, сегодня вечером нам с женой лучше остаться в комнате. Вы не будете так любезны прислать нам обед с бифштексами в течение часа? – Видя, что зеваки не расходятся и продолжают пялить глаза, рассчитывая узнать, что будет дальше, он добавил: – Мне не хотелось бы, чтобы у моей двери собирались толпы.– О, извините. – Горничная сделала неуклюжий реверанс и замахала рукой, прогоняя слуг. – Я прослежу, чтобы вам принесли еду в комнату, и позабочусь о ваших покупках. Ни о чем не беспокойтесь, сэр. Только выставьте в коридор вещи для стирки.Лукас повернул ключ и, вдохнув поглубже, распахнул дверь. Возможно, у него не было полной уверенности в том, что он сейчас увидит. Но то, что предстало его глазам, явилось бы неожиданностью и для самого дьявола. Меган стояла посреди комнаты в чем мать родила и в неудобной позе из-за стеснявших ее наручников.– Сукин сын! – закричала она. – Как вы смеете сажать меня на цепь, словно какую-то взбесившуюся дворняжку?!Лукас не отвечал. Он смотрел на промокший ковер. Очевидно, она пыталась приподнять тяжелую ванну, и вода выплеснулась за бортик. Борьба за свободу, несомненно, намного превзошла предполагаемые масштабы. Лукас медленно переместил взгляд с ковра на покрасневшие запястья пленницы – свидетельство бесплодных попыток избавиться от наручников.Он старался не смотреть на все остальное, хотя не смотреть было чертовски трудно. Завеса густых волос не прикрывала и доли того, что ему не следовало видеть, – всех лощинок и холмиков кремовой плоти, вокруг которой плавал аромат роз.Беззвучно кляня себя, Лукас прошел к постели.– Прикройтесь, – сказал он, срывая покрывало и швыряя его Меган.Она отбросила покрывало в сторону и распрямилась, насколько позволяли оковы.– Отстегните проклятые браслеты.Лукас повернулся к ней. Внутри у него все гудело, разбуженный инстинкт сорвался с привязи.– Прикройтесь, если у вас есть разум, а то как бы мне не забыть, что я джентльмен.– Джентльмен? Ха! – Меган в гневе вскинула свои глаза цвета кленового сиропа. – Советую вам держать один глаз открытым, когда будете спать, джентльмен. Иначе вы можете проснуться мертвым, Лукас Маккейн.Он чертыхнулся и укутал ее снизу до шеи.– Держите. – Лукас вложил ей в руку свободный конец и, не отпуская ее пальцев, достал ключ от наручников. Поднял вверх и подержал в воздухе в знак предложения о перемирии.Он нагнулся к ванне отстегнуть наручник от ножки. Меган, стиснув зубы, ждала, когда ей освободят руки. Наконец она выпрямилась, но, вместо того чтобы растереть затекшие запястья, собрала вокруг себя покрывало и царственно прошествовала мимо него к постели.Лукас наблюдал, как она с оскорбленным видом усаживается на матрас, пристраиваясь спиной к горе подушек.– Мне очень жаль, – сказал он. – Я имею в виду наручники. Но вы могли убежать, а я не хотел давать вам такой шанс.– Почему вы думаете, что я убежала бы? – Лукас опустился в кресло.– По опыту знаю. Преступники почти всегда что-нибудь предпринимают, чтобы избежать тюрьмы.– Я не преступница.– Забавно, – усмехнулся он, – но большинство из них тоже так говорят.– Вы понимаете, к чему ведет ваша философия? Вы не верите преступникам, потому что все они отпираются. Но вы не верите и честным людям, которые отвергают ваши ложные обвинения.– Кто виновен – решает суд.– Гм… Выходит, я уже считаюсь виновной, хотя еще ничего не доказано?– Да. Но не забывайте, что я видел вас с теми грабителями.– Как и я видела вас с ними.– Я уже объяснял вам. Мне нужно было выявить преступников, поэтому я маскировался.Меган поняла, что спор ни к чему не приводит. Лукас Маккейн видел за всеми ограблениями разработанный ею хитроумный план и, похоже, мнения своего менять не собирался. Придется испробовать другую тактику.– Все верно, вы маскировались, – сказала она, пожимая плечами. – И поймали меня с поличным.Лукас встретился с ней глазами. Ну что ж, неплохо, подумала Меган. По крайней мере она завладела его вниманием.– Вы уличили меня, Лукас Маккейн. Я виновата. – Она ожидала увидеть всплеск изумления в глубине синих глаз. Однако лицо его сохраняло полнейшее бесстрастие. – Я признаюсь, – продолжала Меган. – Да, я все заранее спланировала. И если бы не вы, уехала бы вместе с деньгами.Она выкладывала свою версию, не веря своим ушам. Но из его самонадеянных утверждений по принципу «я прав, а ты преступница» в конце концов можно извлечь пользу. Если в подкрепление слов признания сочинить какую-нибудь историю – настолько абсурдную, что в нее будет трудно поверить, – может, она тогда его образумит?– Хотите знать, как все задумывалось? План, надо сказать, казался блестящим, – говорила она, не дожидаясь ответа. – Однажды вечером, возвращаясь домой, я встретила на дороге Эвана. У его лошади сломалась подкова. Было уже поздно, поэтому я предложила ему переночевать у меня. Мы спокойно поужинали, потом разговорились, и как-то незаметно между нами возникло желание. Так что в какой-то момент ни он, ни я не могли с собой совладать. Мы даже не успели подняться наверх, как упали прямо у лестницы. Так и лежали на ступеньках – в поту, разгоряченные и задыхающиеся от страсти.Она подняла взгляд на Лукаса. Его глаза ничего не выражали, только дергалась мышца на челюсти.– На следующий день я не пошла в «Экспресс». Эван тоже не повел свою лошадь в город, как собирался. Несколько часов мы не вылезали из постели, все услаждали друг друга, пока не уснули. В конце дня нас разбудили. Дуги с Томом углядели в загоне его лошадь и решили выяснить, чья она. В тот вечер я узнала, что они добывают на жизнь грабежами.Разговор пришелся как нельзя ко времени. Я как раз подумала, не отстраниться ли мне от дел, и собиралась идти в железнодорожную компанию. А тут подвернулись эти парни. Они могли мне помочь. Вы совершенно верно сказали, что, даже если бы «Адамс экспресс» обанкротился, награбленные деньги позволили бы мне жить безбедно.Я поделилась своим планом с Эваном, и он убедил ребят принять меня в команду как полноправного партнера. Конечно, я не собиралась постоянно участвовать в грабежах. В конце концов, от меня и так зависело многое. Они не украли бы ни пенни, если бы я им не сообщала, когда я повезу деньги. Я убедила их подыскать надежное убежище, где можно хранить деньги, чтобы потом поделить добычу и разойтись в разные стороны.Конечно, мне будет их недоставать, – с грустью продолжала Меган, показывая, как она глубоко несчастна. – У Дуги с Томми до меня вообще никого не было. Я была у них первой, понимаете? Такие вещи не забываются. А Фрэнк – тот совершенно необузданный, даже более страстный, чем Эван.– Так вы позволяли пускать себя по кругу? – Голос Лукаса был полон презрения.– Нет, конечно. Я же сказала, я была у них главной. Я выбирала, кого и когда хотела.– И куда вы свозили деньги? – Меган дернула плечом.– Вы и впрямь думаете, что я вам скажу?Лукас поднялся с кресла и начал отстегивать кобуру.– Вы, кажется, жаждали посвятить Эвана в свой маленький план, – сказал он, роняя на пол кожаный чехол с «кольтом». – Держу пари, если я пощекочу вас в одном укромном местечке, вы расскажете мне, где лежат деньги.О ужас! Как ее осенило наговорить на себя? Только теперь до нее дошло, какие могут быть последствия ее признания в преступлении, которого она не совершала.– Нет, нет! – завизжала она, видя, как Лукас расстегивает рубашку. – Я не могу вам сказать.Рубашка в мгновение ока упала на пол; обнажив бронзовую кожу, а его пальцы двинулись к верхней пуговице брюк.– Вы на службе, – сказала Меган, действительно запаниковав. – Вам запрещено вступать в любые отношения с вашими узниками. Вы не имеете права даже пальцем меня тронуть.– На мне нет фуражки с кокардой. Я, если помните, просто делаю одолжение своему другу. А насчет пальцев он ничего не говорил.– Ну тогда я вам говорю! Не прикасайтесь ко мне. – Лукас разразился долгим звучным хохотом.– В данном случае у вас нет выбора.Меган подтянула покрывало повыше и отползла в изголовье кровати. Лукас подошел сбоку. Теперь его брюки были полностью расстегнуты.– Идите сюда, красавица. То, что я вам предложу, будет не похоже на то, чем вы занимались раньше. – Он легонько дернул за угол покрывала.Меган попыталась вернуть покрывало назад. Он дернул сильнее. Чем упорнее она сопротивлялась, тем жестче становились его действия. Оставалось либо позволить притянуть себя ближе, либо расстаться с покрывалом, и ей почему-то подумалось, что, бегая по комнате нагишом, она поставит себя в безвыходное положение.Одним мощным рывком Лукас придвинул ее к себе. Кружевная материя вдруг показалась ей невероятно тонкой, так как сквозь нее ощущался жар, исходящий от его тела. Она зажмурила глаза, молясь, чтобы небо помогло ей каким-нибудь чудесным образом исчезнуть.Теплое дыхание у щеки заставило ее насторожиться. Значит, его губы находятся поблизости. В следующий миг они коснулись ее рта. От его мягкой ласки часть ее страхов вылилась в тихий вздох. Губы ее слегка приоткрылись. Лукас просунул между ними язык и проник в рот, медленно исследуя внутри, выигрывая время. Наконец, углубив поцелуй, он скользнул под покрывало и обхватил ее грудь.Она застонала и подалась вперед, инстинктивно прижимаясь к его мозолистой ладони, облегчая ему доступ к чувствительной плоти. Его рука сминала упругую округлость, теребя большим пальцем круглый, как галька, бугорок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31