А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Все хорошо, Обри. Все будет хорошо.
— Но я хочу домой! Я ненавижу и его, и его вонючий корабль, и поганую еду, и… и все здесь! Я хочу домой, Элиза!
— Мы вернемся домой, сердечко мое. Мы вернемся, обещаю.
Спрятав лицо у Элизы на плече, Обри не видел ни бешенства на лице Киприана, ни мольбы в глазах Элизы. Он мог только слышать, как заскрипело, отодвигаясь, кресло капитана, как простучали по полу каблуки его сапог.
— Карты в сундуке в углу, — раздался его голос, затем сильно хлопнула дверь.
Для Элизы это был мрачный звук поражения, но Обри послышались в нем звонкие фанфары победы. По крайней мере, на данный момент.
11
— Я его ненавижу!
Не обращая внимания на слова Обри, Элиза хмуро рассматривала развернутую на столе карту. Вот та жирная линия справа, должно быть, обозначает западное побережье Африканского континента. А эта группа островов далеко слева, по-видимому, Мадейра. Да, вот и бухта, на берегу которой стоит город Фуншал, а вон тот остров поменьше называется Порто-Санто.
— Я сказал, что ненавижу его.
Заставляя себя сохранять спокойствие, которого она отнюдь не чувствовала, Элиза подняла глаза и взглянула в мрачное лицо кузена:
— Что ж, должна признаться, он мне тоже не слишком нравится, но нам придется подружиться с ним — он здесь хозяин. А вести себя как балованный ребенок — не лучший способ смягчить его отношение к нам, правда?
— А мне наплевать, — не сдавался мальчик.
— Ну а мне не наплевать, Обри Хэбертон. Если ты не забыл, мы — его пленники. Для тебя, возможно, все это — просто большое приключение с участием твоего друга Оливера, но для меня все обстоит несколько иначе. Нас доставили сюда силой, и теперь я пытаюсь — без всякой помощи с твоей стороны, должна заметить, — найти способ повлиять на капитана Дэйра и убедить его отпустить нас. Разве ты этого не видишь?.. — Тут она вспомнила, что Обри еще маленький мальчик, и ее голос несколько смягчился. — Если мы ему понравимся, то ему труднее будет сделать нам что-нибудь плохое, понимаешь?
Обри посмотрел на свои руки, сложенные на коленях, и на его лице отразилось колебание.
— Но он все равно сделает, как захочет, — уныло пробормотал мальчик.
— Сегодня он уже стал любезнее.
— Но он угрожал мне! Он сказал, что я должен есть жидкую овсянку.
— Только после того, как ты стал ругать еду, которую он нам предложил.
Обри начал двигать ступнями вверх-вниз. У него очень хорошо получается, отметила Элиза. Поврежденная нога двигалась почти так же, как здоровая, может быть, лишь чуть-чуть более скованно.
— Обри, — начала она, — расскажи-ка мне, как твоя нога? Ты пробовал ступать на нее? Ступни задвигались быстрее.
— Да.
— И что? — с надеждой наклонилась к нему Элиза.
— Чертовски больно.
— Но у тебя получалось встать?
Он нагнулся и потер больную лодыжку.
— Немножко. — Тут он покосился на нее и лукаво улыбнулся. — Вообще-то мы с Оливером хотели сделать тебе сюрприз.
— Сюрприз? — Она схватила мальчика за руку. Радостное волнение окрасило ее щеки румянцем и зажгло свет в ее глазах. — Ты уже сделал мне сюрприз, чертенок! А скажи, ходить ты уже пробовал?
Обри расплылся в улыбке, хорошее настроение снова вернулось к нему.
— Всего пару шагов, и больно было ужасно. Но Оливер сказал, что я должен крепиться и вести себя как мужчина. Он показывал тебе те два шрама, о которых я говорил? Ну, которые остались у него после драк на ножах?
Элиза закатила глаза. С одной стороны, Оливер делал с Обри чудеса, но в то же время знакомил мальчика с изнанкой жизни, открывая ему мир грубых нравов и грубой силы, мир кулаков и поножовщины, где обитали куда менее респектабельные, мягко говоря, люди, чем все, кого Обри когда-либо знал. Пожалуй, когда они наконец вернутся домой, ее кузен наверняка поразит своих близких не только вновь обретенной способностью ходить.
— Нет, он не показывал мне свои шрамы. И у меня нет никакого желания на них смотреть.
Обри сдвинул брови и неодобрительно покосился на нее:
— Почему тебе не нравится Оливер? Он самый лучший парень из всех, кого я знаю, а ты смотришь на него как на пустое место.
— Мне нравится Оливер, — возразила Элиза.
— Но этот брюзга капитан тебе нравится больше! Хоть ты и говоришь, что нет.
Элиза бессильно откинулась в кресле. Неужели это так заметно? И что ей с этим делать?
— Положим, они оба мне нравятся, хотя я и не одобряю того, чем они занимаются. Но капитан…
— Он нас похитил, не забывай, — нанес удар Обри, но Элиза решила не сдаваться.
— А ты не забывай, что и Оливер играл в этом деле не последнюю роль.
— Но он только выполнял приказ своего капитана!
— Он солгал нам. Он одурачил нас, прикинувшись слугой. А если бы я спала и мне не пришло в голову выйти на балкон, когда Оливер и Ксавье похищали тебя?
— Знаешь, он и сам хотел взять тебя с собой.
— Кто, капитан Дэйр?
Настал черед Обри закатывать глаза.
— Да нет, Оливер. Он хотел взять тебя с собой, потому что влюбился. — Мальчик помолчал, его синие глаза окинули Элизу внимательным и каким-то очень взрослым взглядом. — Знаешь, Элиза, ты сейчас совсем не такая, какой была дома. — Он ухмыльнулся. — Думаю, Оливер хочет на тебе жениться.
Жениться! Элиза изумленно воззрилась на кузена, еле удерживаясь, чтобы не расхохотаться.
— Я выхожу замуж за Майкла. Ты это знаешь, и Оливер, кстати, тоже.
Обри поджал губы.
— А Киприан об этом знает? — Имя Киприан он произнес так, словно выплюнул.
Элиза принялась деловито разглаживать карту на столе.
— Конечно, знает. Но ему нет дела до моих планов.
— Я думаю, капитан Дэйр тоже в тебя влюбился.
И думаю, именно поэтому Олли нынче был сердитый. Тебе надо быть поосторожнее, Элиза. Вот наша Джессика любит сталкивать парней лбами и смотреть, что из этого получится. Потому она и не вышла замуж за того сына барона. Она его довела до ручки, он и решил оставить ее кому-нибудь другому.
Обри явно повторял подслушанные когда-то разговоры взрослых, не понимая и половины сказанного, но Элизу его слова поразили в самое сердце.
— Я… я не такая, как твоя сестра, — возразила она наконец. Джессика Хэбертон слыла бессердечной кокеткой, а Элиза Фороугуд всегда относилась к тем девушкам, которые на балах сидят у стенки.
Однако Обри с ней не согласился:
— Если ты и дальше будешь кокетничать со своим Киприаном, значит, ты ничем не лучше ее.
Элиза резко выпрямилась и хлопнула ладонью по столу.
— Никакой он не «мой», как ты изволишь выражаться! И если порой может показаться, будто я, гм-м… поощряю его, так это только ради тебя. Ведь тебя похитили, Обри. Я обещала оберегать тебя — по крайней мере, во время этой поездки, — и мой долг — сделать все, чтобы спасти тебя. Чем критиковать, ты бы лучше поблагодарил меня. И помог. — И она принялась сворачивать карты Киприана в рулон, но это было очень нелегко, так как руки ее тряслись. Было ли это от злости или от чувства вины — разбираться в этом сейчас она не хотела. — Пожалуй, я поднимусь на палубу, мне нужно подышать свежим воздухом, — объявила она. — А ты, любимый ученик Оливера Спенсера, попробуй добраться до своей каюты собственными силами.
Буквально через минуту Элиза уже думала, что была слишком жестока к мальчугану. Ей хотелось сбежать от Обри и его чересчур колких замечаний, но, оказавшись на палубе, где с десяток матросов — кто исподтишка, а кто и в открытую — ощупывали глазами каждое движение ее тела, она сразу ощутила желание вернуться назад. Как, наверное, тяжело Обри возвращаться к себе в каюту самостоятельно! А вдруг он упал и ползет по узкому коридору на четвереньках, с трудом волоча непослушную ногу. Какое это для hero унижение!
Она резко отвернулась от поручня, собираясь бежать вниз, к Обри, и тут же столкнулась с Оливером. Вот ведь незадача!
— Мисс Элиза? — Юноша сорвал с головы красно-белый полосатый колпак, тщетно пытаясь другой рукой пригладить волосы, которые тут же взлохматил ветер. — У вас все в порядке?
Элиза приказала себе быть твердой. Она совершенно не владела искусством мягко, но решительно отказывать поклонникам, щадя их самолюбие, но не оставляя им никаких надежд: ей просто еще ни разу не приходилось этого делать.
— Все будет в порядке, когда мы с Обри окажемся на свободе. Мое единственное желание — вернуться домой, выйти замуж за Майкла и больше никогда в жизни не ступать на борт ни одного корабля! — резко произнесла она.
Даже сквозь густой орехово-коричневый загар было видно, как побледнел Оливер. Кадык его судорожно дернулся.
— А что, если… Простите, что говорю об этом, мисс, но что, если этот ваш хваленый Майкл откажется на вас жениться? Ну, из-за похищения и все такое?
— Все такое?! Вы, несомненно, хотите сказать, что репутация моя погублена и все порядочные люди будут считать меня обесчещенной? — Элиза так и пригвоздила Оливера взглядом к палубе, уже, совершенно забыв о необходимости щадить чувства отвергаемого воздыхателя.
После долгой и весьма томительной паузы юноша кивнул. Краем глаза Элиза заметила идущего к ним Ксавье и заторопилась:
— Майкл и я… Как бы это сказать? Мы безумно любим друг друга. А что до моей репутации в глазах общества, мой отец достаточно богат, чтобы помешать распространению каких-либо неприятных слухов, — добавила Элиза. Раз уж она начала врать, следовало делать это с размахом.
— Оливер! Живо полезай в «воронье гнездо», — приказал подошедший Ксавье, даже не поздоровавшись.
Но Оливер отправился выполнять распоряжение первого помощника чуть ли не с облегчением. Он явно был благодарен Ксавье за вмешательство, зато Элиза, обернувшись к темнокожему великану, с удивлением и обидой прочла в его взгляде неодобрение, граничащее с презрением.
— Все на меня сегодня сердятся, — сказала она едко. — Киприан, Обри, Оливер, а теперь и вы. Что я такого сделала?
Черные брови Ксавье изумленно приподнялись.
— Почему Оливер сердится на вас?
— Ах, так вас больше интересует, почему сердится Оливер, а не ваш драгоценный капитан?
— Погодите, мисс Элиза, давайте не будем ссориться. Просто скажите, почему Оливер должен на вас сердиться?
При звуках его спокойного голоса раздражение Элизы улеглось, сменившись грустью. Плечи ее поникли, и она бессильно опустилась на бухту каната.
— Я объяснила ему, что не могу дождаться, когда наконец встречусь со своим женихом.
— И ему это не понравилось, — кивнул Ксавье. — Но это даже лучше, вы же понимаете.
— Понимаю. Но мне не доставляет удовольствия причинять людям боль.
Ксавье устроился рядом с ней, прислонившись спиной к борту. Корабль мерно покачивался на волнах, словно успокаивая обоих.
— Киприану вы объясняли то же самое?
Элиза сердито прищурилась:
— Да что толку? Этого человека не интересует, что я говорю.
Ксавье со смешком покачал головой:
— Моя невинная крошка! Киприана Дэйра интересует все, что вы говорите и делаете. Абсолютно все!
Эти слова вовсе не должны были на нее подействовать, но они подействовали — лгать себе Элиза не собиралась. Тем не менее открывать душу Ксавье она не спешила.
— Его интересует лишь то, как сбить меня с толку, — сказала она сердито. — Сначала он угрожает, а через минуту — сияет улыбкой, он то пугает меня до полусмерти, то становится любезным и предупредительным, и я уже не знаю… — Элиза замолчала на полуслове, чувствуя, что сказала слишком много.
Ксавье коснулся ее руки и ободряюще пожал.
— Расскажите мне о том человеке, за которого вы собираетесь замуж.
— Зачем? — подозрительно спросила Элиза. — Чтобы вы могли потом передать все Киприану?
Его мягкий раскатистый смех заставил Элизу устыдиться.
— Как первый помощник, — сказал Ксавье, — я обязан следить, чтобы у всех, путешествующих на этом корабле, все было благополучно. В том числе и у вас, и у Киприана, и у мальчика…
— Что хорошо для меня, то плохо для Киприана, и наоборот, — возразила Элиза. — Впрочем, на Киприана мне плевать. Для меня важнее всего благополучие Обри.
— Это верно, — согласился Ксавье, глядя, как Оливер с обезьяньей ловкостью карабкается по вантам, подбираясь к «вороньему гнезду», которое казалось с палубы совсем крошечным. — Но вы не совсем правы — на самом деле все гораздо сложнее. Уверяю вас, если вам будет плохо, капитан вряд ли будет счастлив.
Элиза кивнула, соглашаясь.
— Может быть… — промолвила она задумчиво. — Ах, если бы только знать, за что Киприан так ненавидит отца Обри…
Ксавье быстро посмотрел на нее, но тут же снова отвел глаза.
— Нет-нет-нет, мисс, — быстро проговорил он. — Не надо смотреть на меня с таким умоляющим видом! Приберегите его для Киприана. Это его война, а не моя, он и должен сам вам все объяснить.
— Но он не хочет!
— А вы постарайтесь.
— Постараться?! — Элиза вздрогнула, но вовсе не от холода. — Уж не собираетесь ли вы… свести нас? — бросила она обвиняющим тоном. — Вы… вы похожи на херувима-переростка со склонностью к сватовству! — Но, представив себе огромного чернокожего африканца в виде херувима с крылышками, Элиза не смогла удержаться от смеха. — Ах, Ксавье, из вас выйдет скверная сваха! — воскликнула она, продолжая смеяться. — Неужели вы не видите, что мы с вашим капитаном совершенно, ну абсолютно не подходим друг другу?
— Может быть. А может быть, и нет.
Ксавье загадочно улыбнулся, и вся веселость Элизы тут же растаяла. Она очень старалась не обращать внимания на то, как странно неровно держит себя с ней Киприан, но слова Ксавье сделали эту задачу еще более трудной. Главное — Элиза не знала, как относиться к поступкам капитана Дэйра. Во время двух последних встреч — когда накануне вечером Киприан явился к ней в каюту, чтобы отдать ей одежду, и за завтраком — он отнюдь не обращался с ней как гнусный похититель с беспомощной жертвой. Возможно, с его стороны это была просто практическая уловка, но почему она подумала об этом только сейчас? Решив держаться с ним начеку, она, стоило только Киприану оказаться рядом, начинала испытывать какое-то непонятное волнение, а в последнее время для этого все чаще оказывалось достаточно простой мысли о нем.
Но ведь Ксавье никак не мог этого знать. Или… или мог?..
— Думаю, мне лучше пойти к Обри, — сказала Элиза, стремясь прекратить опасный разговор.
— В этом нет нужды, — отозвался Ксавье, глядя куда-то мимо нее. — Кажется, он сам к нам пришел.
Элиза проследила за его взглядом и стремительно вскочила, не в силах поверить собственным глазам. Обри стоял в проеме ведущего на палубу люка. Именно стоял. Лицо его покраснело от натуги, обе руки мертвой хваткой вцепились в откинутую крышку, но лицо светилось радостью, и Элиза почувствовала, как от этого зрелища слезы наворачиваются ей на глаза.
— Обри! Милый, дорогой мой Обри! — вскричала Элиза, бросаясь к нему.
— Полегче, Элиза. Если ты только дотронешься до меня — я свалюсь, — добродушно пропыхтел мальчик. — Это для тебя пять ступенек — пустяк, а для меня — все равно что на высоченную гору взобраться.
Его небрежный тон можно было бы принять за чистую монету, но в глазах его светилось торжество, и Элиза поняла, что в душе он ликует точно так же, как и она сама.
— Не бойся, я постараюсь тебя не уронить. Но ты, должно быть, ужасно устал. Не хочешь присесть? Ксавье поможет тебе выбраться…
— Не надо. Я и сам могу…
Обри сосредоточенно сжал губы и, покрепче уцепившись за крышку люка, перенес больную ногу через его край. Потом поставил на палубу вторую ногу и, оттолкнувшись, сделал шаг — свой первый за много месяцев самостоятельный шаг.
Элиза ничего не могла с собой поделать: на этот раз она все-таки заключила Обри в объятия, хотя и очень осторожно, чтобы он не потерял равновесие, а Ксавье зааплодировал.
— Прекрасно, мой мальчик! — воскликнул он. Сверху донеслось:
— Эгей, парень! Отличная работа! — Это Оливер махал им из «вороньего гнезда», и Обри, задрав голову и щурясь на осеннее солнце, восторженно замахал в ответ одной рукой, держась другой за Элизу.
Только тут она заметила, что на полуюте стоит Киприан и наблюдает за ними. «Видел ли он, как упорно Обри преодолевал эти ступеньки?» — подумала Элиза. Она надеялась, что видел. Встретившись с Киприаном взглядом, она демонстративно повернулась к мальчику и воскликнула:
— Боже милостивый! И куда же ты теперь намерен отправиться, раз уж вышел на палубу?
Обри с надеждой посмотрел вверх, на маленькую фигурку Оливера, бесстрашно высунувшегося из крошечного «вороньего гнезда».
Элиза задохнулась от ужаса:
— Даже не думай, Обри Хэбертон!
— На твоем месте я бы ее не слушал, — раздался голос Киприана. Под взглядами Элизы и всех присутствующих он сходил по короткой лесенке, и Элиза с неожиданным восхищением подумала, что в его облике действительно есть что-то от урагана. Решительный, грозный, непредсказуемый, Киприан выглядел самым настоящим покорителем морей.
«Пусть он контрабандист или даже самый настоящий пират, но как он близок к идеалу настоящего мужчины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38