Он вез ее верхом к Холмам, они купались в пруду за домом, снова ездили на пикник.Каждую ночь, когда они занимались любовью, она тайно молила бога о том, чтобы забеременеть. Пусть бы у нее осталась хоть какая-то частичка Ястреба, чтобы любить и лелеять его дитя, когда самого Ястреба уже не будет с ней. Она рисовала его во всех ракурсах, стараясь передать в этих работах все, что присуще этому, ставшему таким дорогим для нее человеку.Со страхом встречала Мэгги каждый восход солнца. Ведь каждое утро приближало ее к невосполнимой потере. Она пыталась быть стойкой, убедить себя в том, что это его долг — вернуться в то время, которому он принадлежит, в 1872 год. Но все было напрасно, и слезы душили ее.Черного Ястреба тоже обуревали противоречивые чувства. За то короткое время, что он провел с Мэгги, Ястреб глубоко полюбил ее. Мэгги воплощала все, о чем он мечтал, чего желал, сам того не сознавая. Настоящая Женщина-Призрак. Она оплела его волшебной сетью своей любви так, что он уже не имел ни сил, ни желания выбраться из нее. Ястреб любил ее всей душою, всем сердцем; он знал, что со временем смог бы приспособиться к этому миру, но не мог остаться. Дни шли, и он все больше и больше укреплялся в решении вернуться в свое время, хотя знал, что не в силах воспрепятствовать неумолимому ходу событий.И вскоре эта так давно ожидаемая ночь полнолуния наступила. Весь предшествующий день они старательно делали вид, будто ничего не происходит — день как день, но были глубоко несчастны и провели его в объятиях друг друга.И сейчас он должен был идти.Ястреб опустился на колени у кресла Мэгги, они крепко держались за руки.Она заглянула в глаза мужа. Он очень изменился за эти последние несколько дней, и она уже сейчас чувствовала, что он сбросил с себя все наносное: чуждые ему обычаи, традиции, привычки белых. Черный Ястреб снова стал самим собою, снова руководствовался лишь законами предков. Весь вид его говорил об этом красноречивее всяких слов. Сейчас она легко могла представить его на поле битвы, скачущим на лихом коне, в пылу борьбы, с колчаном, полным стрел, за плечами.Но когда она встречала его взгляд — перед нею был лишь человек, которого она любила с каждым днем все сильнее. И когда она замечала печаль в его глазах, сердце Мэгги разрывалось.— Я вернусь, Мэгги, — обещал он, — если будет хоть малейшая возможность, я вернусь к тебе.— Но ты говорил, что останешься, что не можешь жить без меня.— Да, это будет не жизнь.Мэгги в отчаянии сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Пусть физическая боль заслонит ту, что разрывала ее душу. Да, она твердила ему, что все понимает; в то время она и представить не могла, что это означает. И только сейчас, когда он покидал ее, она наконец осознала, что не в силах вынести это. Благодаря ему она познала любовь, счастье. Ястреб пробудил ее, как принцессу из волшебной сказки, которая столько лет проспала без любви.— Я не хочу уходить, — с трудом проговорил Ястреб, и охрипший голос его прерывался от слез. — Но даже теперь я слышу зов Священной Пещеры и должен дать ответ.— Тогда ступай, — гневно выкрикнула Мэгти, а сердце раздирала боль, словно медведь разрывал его своими страшными когтями. — Так иди же, убирайся отсюда. Возвращайся в свою идиотскую пещеру! О Господи, хоть бы мне никогда не встречать тебя!Слова ее словно ударили Ястреба острым ножом в самое сердце. И хотя он знал, что она вовсе не думала того, что кричала, — душа его ныла и кровоточила. Ему хотелось обнять Мэгги, успокоить, сделать так, чтобы боль ушла из этих бесконечно любимых глаз; вместо этого он встал, лицо его стало бесстрастным, словно восковая маска. Возможно, гнев, что так сильно овладел Мэгги, успокоит ее боль.— Прощай, мое сердце, — прошептал он и, развернувшись, шагнул через порог, не бросив даже прощального взгляда на любимую.Никогда прежде ему не доводилось испытывать минуты горше, чем эта. Он вышел из дома в ночь, зная, что оставил там лучшее, что у него было в жизни — самую дорогую частичку своего сердца. С минуту он еще колебался. Больше всего на свете Ястреб жаждал вернуться, взглянуть на нее еще раз, но знал, что так будет еще хуже, еще мучительнее для обоих. Решившись, он вскочил на коня и умчался галопом.О, какая прекрасная, прохладная, ясная, тихая ночь окружала его! Дул легкий ветерок, и только стук копыт да шелест листвы нарушал безмолвие. Пана Сапа вздымались перед ним в серебряном свете луны, маня его, призывая к себе, отнимая у него женщину, которую он так любил.Как же ему жить без Мэгги? А если она уже носит под сердцем его дитя? В глубине души он признавал, что она права. Книга Жизни уже написана, и не в его силах изменить судьбу. И все же он должен попытаться. Да, он не сможет спасти великий народ Лакоты, но ему надо узнать, жива ли его мать, и попытаться помочь племени. О, есть ли такое место на Земле, где возможно жить без страха, где пожилые могли бы стариться, а юные расти в мире?Конечно, он мог бы остаться здесь с Мэгги, вернуться к ней и оставить все по-прежнему. Но в его жилах текла кровь воина, и он не мог предать свой народ. Вместо этого он предал ту, которую любил так преданно и нежно.Ястреб пытался прогнать эти горькие мысли, старался успокоиться, убеждая себя в том, что Мэгги не грозит никакая опасность, что она не погибнет без него, тогда как для своих соплеменников он — единственная надежда. Судьба распорядилась так, что ему стало известно будущее. Из рассказов Мэгги он знал, где и когда состоится битва, чья сторона победит, а чья проиграет, кто умрет, а кто останется жить. Нельзя было знать все это и ничего не сделать, когда в его силах сохранить многие жизни.Ястребу показалось, что он слишком скоро достиг Священной Пещеры.Он подождал мгновение, потом спешился, глубоко вздохнул и постоял с минуту возле коня, не решаясь войти в пещеру — сделать первый шаг, который отнимет у него Мэгги, должно быть, навсегда. Теперь он жалел, что не попросил у нее фотографии. На них можно было бы смотреть время от времени, когда ее образ сотрется в памяти.Он схватил жеребца под уздцы и повернул мордой к дому, чтобы тот сумел отыскать обратный путь.В Священной Пещере было темно и прохладно. Как и прежде, он направился в глубину Пещеры, потом взял крошечный мешочек из оленьей шкуры, висевший у него на поясе, и, захватив горсть пыльцы, бросил на восток, запад, север и юг, Великому Духу наверху и Матери-Земле. А потом с тяжелым сердцем Черный Ястреб сел и повернулся на восток, вглядываясь во мглу. Он, как и прежде, думал о лагере, о племени. А потом закрыл глаза и начал молча молиться Вэкэн Танка, прося вернуть его домой. * * * Мэгги сидела в гостиной на том самом месте, где Ястреб покинул ее, и не сводила глаз с входной двери. Он ушел, и она никогда не увидит его вновь.Мысль эта была мучительнее, чем все остальное, что ей довелось испытать в своей короткой и несчастливой жизни, — хуже, чем ощущение причастности к смерти Сюзи, чем даже сознание того, что она никогда больше не сможет владеть ногами.Что касается ваших ног, мисс Сент Клер, то дело вовсе не обстоит так уж безнадежно. Вы сможете пойти, если только захотите…Нервный паралич. Нужно только преодолеть чувство вины за гибель вашей сестры. Вы сможете ходить, если захотите… если захотите… если только захотите.О Боже, как она хотела вскочить и пойти! Догнать, увидеть Ястреба еще хоть раз, поцеловать на прощание, сказать, что любит его больше жизни, молить о прощении за сказанные в сердцах ужасные слова. Признаться ему, что она и половины не думала из того, что ему наговорила, и вполне понимает, что побудило его решиться на этот шаг.Ее будто озарило — она почувствовала, что знает выход, знает, где его народ найдет спасение.Ястреб, подожди!Прикусив губу от напряжения, Мэгги сдвинула неподвижные ступни и, словно пудовые гири, опустила их на пол. Потом с огромным усилием подтянулась, упираясь руками в подлокотники кресла, и с неимоверным напряжением, собрав всю свою волю, встала на ноги.Минуту она покачивалась, стараясь сохранить равновесие, сердце бешено колотилось от страха: страха неудачи, страха падения, страха, что уже слишком поздно.Еще минуту она стояла, и ей казалось, что ноги ее страшно ослабели — она не сможет сделать ни шагу.Уцепившись рукою за дверной косяк, она сделала шаг вперед, потом еще и еще Она шаталась, шла неровно, как пьяная, и ноги выгибались колесом — но Мэгги шла!Левая, правая, левая, правая — она шла сама! Мэгги спустилась вниз по коридору, передвигаясь медленно, шатаясь и хватаясь руками за стены.Постой, Ястреб. Прошу, подожди меня.Она быстро сбросила платье и облачилась в джинсы “ливайс” и красную рубашку. Сидя на кровати, Мэгги натянула шерстяные носки и ботинки для верховой езды. Выхватив из шкафа замшевую куртку, она бросилась на улицу.Там она устремила взгляд на Холмы, а потом направилась в конюшню и оседлала маленькую гнедую лошадку.— Я иду к тебе, Черный Ястреб, — думала она, надеясь, что он услышит, почувствует ее зов, — я иду. * * * Черный Ястреб пристально смотрел на восточную стену Пещеры, спрашивая себя: уж не утратил ли он дар вызывать Духа Священной Пещеры, ведь он так долго не приходил сюда.Он еще глубже сосредоточился, желая, чтобы Дух Пещеры явил ему свою силу и перенес к родному народу, которому он всегда принадлежал. Но время шло, а ничего не происходило. Может быть, Мэгги права? И он остался там, где должен остаться?И вот, стоило только ему подумать о Мэгги, как в дальнем уголке сознания отчетливо зазвучал ее голос. Это отвлекло Ястреба, и он опять открыл глаза, а потом нахмурился. Он слышал ее голос вновь и вновь, все громче и громче. Мэгги повторяла его имя и умоляла подождать ее чуть-чуть.— Мэгги!Она была здесь, у входа в Пещеру. Ястреб вскочил на ноги. Его сердце переполнилось страхом. Он с ужасом вспомнил о судьбе бледнолицего солдата, осмелившегося войти в Священную Пещеру в полнолуние.— Мэгги, назад! — закричал он, стараясь спасти ее во что бы то ни стало, и бросился к выходу, но было поздно. Мэгги уже очутилась в Пещере. Теперь он смог рассмотреть все во мгле. Она двигалась ему навстречу, словно призрак, вновь и вновь повторяя его имя.— Нет. — кричал он, — нет, Мэгги! Вернись! Он встал, как вкопанный, сердце громко стучало. Ястреб замер от ужаса, овладевшего всем его существом. Вот сейчас Дух Пещеры поразит Мэгги насмерть.— Ястреб! О, Ястреб, — плакала Мэгги, нетвердо ступая по дну Пещеры и устремляясь к любимому, — не оставляй меня.— Мэг-ги, — он притянул ее к себе, радуясь, что она еще жива, и поражаясь тому, что она не погибла, переступив священный порог.Вдруг он отпрянул, впившись в нее взглядом, стараясь разглядеть во мгле.— Мэг-ги, — с трепетом выдохнул он, — ты ходишь!?— Да. Я объясню все позже. О, милый, возьми меня с собой.Она шла. Она хотела идти с ним. Да разве это возможно? Он вновь держал ее в объятиях, не переставая удивляться, что она жива, хотя и переступила священный порог.В этот момент Ястреб ощутил присутствие Духа Пещеры, который пролетел над ним. Мгла ожила, сомкнулась вокруг него, вокруг них обоих.Ястреб устремил взгляд к востоку. Теперь все его помыслы были с его народом, с его матерью. И вот стена Пещеры медленно засветилась. Он пристально смотрел на свет, открывающийся взору, сдерживая безудержное стремление мчаться к родному дому.Ястреб чувствовал взгляд Мэгги сквозь окружающую мглу. Она, казалось, могла читать его мысли, и он ощущал, как возрастает ее страх перед теми образами гибели и разрушения, что теснились в его сознании. Ястреб инстинктивно закрыл ей рот ладонью, призывая к молчанию.Взяв Мэгги за руку, он закрыл глаза, качая головой, как бы отказываясь верить в очевидное. Он опустился на колени, увлекая за собой Мэгги. Его лагерь разрушен, вигвамы сожжены. А что с матерью?..Темнота казалась все тяжелее, гуще, и от этого становилось трудно думать, слышать, дышать. Образы в его сознании становились все отчетливее, и он увидел тень черного ястреба, взлетающего с Пана Сапа и оставляющего Черные Холмы далеко позади, а еще он увидел, как орел, устремившись за ястребом, обогнал его и полетел на север.Ястреб ощутил, как мгла засасывает его, слышал голос Мэгги, будто издалека звавшей его, чувствовал ее руки, сжимающие его ладони. Голос Мэгги молил не оставлять ее.На мгновение все исчезло, и темнота закружила Ястреба, а потом он медленно открыл глаза и увидел Мэгги, стоящую на коленях возле него.— Мэг-ги.Он поднял жену, взял за руку и направился с нею к выходу из пещеры. Внезапно он вынужден был остановиться. Что-то преграждало им путь.Ястреба мгновенно пронзила догадка.— Волчье Сердце, — тихо прошептал он. Теперь он точно знал, что вернулся в прошлое — в свое время, к людям, которым принадлежал. Черный Ястреб вернулся домой. Глава 25 У выхода из Пещеры они споткнулись о тело погибшего солдата. Мэгги не могла не удивиться: как же она не заметила его, когда вбежала в Пещеру прошлой ночью? Было видно, что телом уже поживились хищники. Мэгги стало дурно, она зажала рукой рот и потащила мужа вон из Пещеры.Когда Мэгги входила в Священную Пещеру, стояла ночь; сейчас ярко светило солнце. Озираясь, она бросила взгляд в сторону ранчо. Дом исчез, и на его месте Мэгги с удивлением обнаружила развалины — остатки разрушенного индейского лагеря.Она встряхнула головой — «Невероятно!» — и тихо засмеялась. В свое время Мэгги ни на минуту не пришло в голову усомниться в том, что Ястреб попал в будущее, но сейчас она просто физически не могла осознать тот факт, что она, Мэгги, попала в прошлое.Однако же другого объяснения нельзя было подобрать. Подсознательно Мэгги уже поняла эго, когда они наткнулись на тело шамана. Ястреб давно рассказал ей о том, что Волчье Сердце умер на его руках в этой самой пещере. Подтверждалось это и тем, что кони бесследно исчезли. Нет, не исчезли. Она подумала, что они находятся все там же, но в другом времени. Она перевела взгляд на Ястреба, и все мысли о собственном состоянии улетучились. Как грустно видеть, что ее муж вернулся домой, куда он так стремился всем сердцем, а нашел лишь пепелище — все разрушено, разграблено, поругано.— Пойдем, — позвал он.— Постой, — возразила Мэгги, — разве мы не похороним Волчье Сердце и того солдата?Ястреб отрицательно помотал головой. Его соплеменники не хоронили умерших в земле.— Волчье Сердце найдет свой последний приют в Пещере. А солдат… — тут он пожал плечами, — пусть койоты съедят его тело. Мне все равно.Мэгги попыталась было спорить, но Ястреб уже стал спускаться с холма. Подождав минуту, женщина последовала за мужем, подумав, что теперь она, Мэгги, путешествует во времени и, по-видимому, никогда не увидит вновь родного ранчо. Ей пришли на ум все те выдуманные ею истории о белых девушках, похищенных индейскими воинами. На бумаге все казалось очень романтично — женщину похищает красавец-дикарь… но Мэгги всерьез опасалась, что на деле все может оказаться далеко не так замечательно, как в вымыслах. Одно дело — описывать то, как снимают шкуру с оленя, как живут в вигваме из шкур, берут воду из реки, но совсем другое — заниматься этим на самом деле…Мэгги ждала под сенью сосен, пока Черный Ястреб бродил по лагерю, останавливаясь там и сям, вглядываясь в то, что осталось от вигвамов, от родного пристанища.Это была безрадостная картина, как будто вся земля погрузилась в глубокий траур. Людей истребили, истребили жестоко и бесчеловечно. От этой мысли Мэгги бросило в дрожь.Прошли несколько часов, которые показались ей вечностью. Ястреб вернулся, подобрав лук и колчан со стрелами, которые валялись в грязи у одного из вигвамов. Он нес через плечо обгорелое одеяло, в левой руке держал мешок из шкур, у пояса торчал костяной нож.Мэгги грустно указала рукой в сторону лагеря:— Мне так жаль, Ястреб.Он коротко кивнул, не произнося ни слова, опасаясь, что окажется не в силах сдержать пронзительный крик боли и муки. Перед гибелью Волчье Сердце заверил Черного Ястреба, что его мать жива и здорова, и сын цеплялся за это обещание, в сердце жила надежда. Его единственной мыслью было найти Винону.Ястреб бросил прощальный взгляд на лагерь, сосновые жерди, торчавшие на месте прежнего вигвама, где он так долго и счастливо жил с матерью. Потом отвернулся и пошел прочь.— Пойдем, — позвал он, — мы отправимся на север, к вигвамам Сидящего Буйвола.Мэгги приходилось читать о Сидящем Буйволе, или Тэтэнка Йотаки, как его называли соплеменники. В свое время он считался могущественным шаманом. Он родился у Великой Реки, в южном районе Дакоты, примерно в 1834 году. Его жизненный путь часто пересекался с жизненными путями Бешеного Коня и Желтой Руки. Да, это наверняка был тот самый легендарный Сидящий Буйвол, о котором ходили слухи, что ему было видение накануне битвы-резни с Кастером в 1876 году.После этой битвы он с группой своих последователей отправился в Британскую Колумбию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33