– Сэм, я думала, мы...
Он пронзил ее строгим взглядом.
– Я хочу сказать, что ты и я... Почему ты ведешь себя так?
– Как – так?
– Как будто прошлой ночи вовсе не было.
– А в чем дело?
Она уставилась на него, онемев от удивления.
– Ты небось размечталась о кольцах и розах? Прости, Лоллипоп, но это не для меня.
Сказал как отрезал. Лолли вдруг почувствовала в груди резкую боль, словно внутри у нее что-то оборвалось.
– Перестань витать в облаках. Это было просто влечение тел, чего, возможно, и не случилось бы, если бы не обстоятельства. Мы застряли надолго в этой пещере...
Солнце для Лолли померкло. Она попыталась дышать – ей не хватало воздуха. В душе словно поднялась буря, и Лолли почувствовала себя совершенно беспомощной. Она любила Сэма, а вот он ее – нет.
– Вот как... – прошептала она, отступая назад, потому что находиться близко к нему стало нестерпимо.
Стыд захлестнул ее, унизительный стыд. Лолли отвернулась с плачем, и это были молчаливые слезы опустошения. Она никогда раньше молча не плакала, но ведь она и не теряла раньше сердца, а теперь это произошло, и по вине мужчины, которому она была безразлична. Да и разве могло быть иначе? У Сэма Форестера вообще не было сердца.
Солнце выглянуло из-за туч ровно на столько, чтобы Лолли приняла решение. Дождь прекратился несколько часов назад, а теперь светило солнце, и Лолли не собиралась терпеть Сэма больше, чем заставляла необходимость. Они провели бесконечно долгие часы молча, загнанные в эту пещеру дождем. Тишину нарушали лишь редкие замечания Медузы или шум, с каким она поедала арахис.
Постепенно боль в душе Лолли переросла в гнев. Она была сердита не на шутку, но вовсе не потому, что Сэм не любил ее, хотя сознавать это по-прежнему было очень больно, а потому, что он обошелся с ней без уважения к ее чувствам, совсем как братья и отец. И какой-то чертенок внутри Лолли подталкивал ее нанести ответный удар. Она никак не могла справиться с желанием отомстить.
Настало время пойти в атаку.
Лолли знала, как птица действует на Сэма, поэтому немного погодя они с Медузой исполнили весь свой репертуар. Каждый раз, когда птица подхватывала песню, Лолли угощала ее орехом и с удовольствием наблюдала, как Сэм морщится от громкого хруста. Целых полчаса раздавалось:
«Хрясь! Хрум, хрум, хрум!» Наконец Сэм не выдержал, поднялся, подергивая щекой, и буркнул что-то насчет дров: мол, нужно пойти собрать их, пока дождь ненадолго прекратился. Потом он ушел.
Лолли намеревалась поступить точно так же, только обратно она не вернется. Как он говорил? Наплюй на весь свет? Что ж, она так и сделает, только плюнет на него. Если она ему не нужна – отлично. После того как он ее обидел, воспользовался ею, она считала, что Сэм Форестер не стоит даже ее плевка.
Лолли взяла узелок с вещичками и подошла к Медузе:
– Иди ко мне. Мы отправляемся на небольшую прогулку.
Птица перелетела на ее плечо, уселась и начала насвистывать «Дикси». Лолли подошла к входу пещеры и постояла немного, осматриваясь. Когда Сэм нашел пещеру, взбираться к ней пришлось по крутому склону, но теперь, после ливня, казалось, что склон стал еще круче.
– Плюнь на все на свете, Лолли, – велела она себе, потом расправила плечи, сунула Медузе очередной орех и, осторожно ступая, направилась к дереву, одиноко стоявшему справа от входа.
Сэм, нагрузившись дровами, взбирался по холму. Он принял решение, что оказалось гораздо легче сделать без аккомпанемента несносной птицы. Он поговорит с Лолли, объяснит, что у них нет будущего. Это будет честно. Сэм решил, что такой разговор он выдержит. А вот чего он не мог вынести, это взгляд, полный стыда и боли, который она от гордости прятала. Каким-то неведомым образом Лолли подобралась к его сердцу. Каким-то неведомым образом эта маленькая южанка чертовски крепко зацепила его на крючок, а он всегда считал, что с ним этого никогда не случится.
Сэм убеждал себя, что они очень разные. У Лолли были семья, положение в обществе, состояние. У него же – только деньги. Сбережений за последние десять лет хватило бы на жизнь, если бы он пожелал бросить работу. Но ему никогда не приходило в голову оставить свое занятие. Он всегда полагал, что любая другая жизнь будет скучна. Конечно, он ничего другого и не знал, кроме сражений: сначала сражался ради того, чтобы выбраться из трущоб, а потом ради выгоды и жажды риска.
Жизнь Лолли была совсем другая. Ей вообще не приходилось сражаться. Все ей доставалось даром только благодаря имени, происхождению. Такой расклад он не мог ни понять, ни уважать. Более того, он до сих пор не понимал, чем таким особенным Лолли сумела его привлечь. Но ей это удалось, и, что бы это ни было, оно затронуло те струны, о которых он не подозревал.
Со временем ей станет легче, а как только она вернется домой и окажется в своей среде, скоро забудет его. А вот он, наверное, никогда не забудет ее лицо и то, как радость на нем сменилась смятением, а потом опустошенностью. Нет, чем скорее он положит всему конец, тем будет лучше для них обоих. Хотя, конечно, он сделает этот шаг наперекор своим желаниям.
На самом деле ему хотелось делать то же самое, что прошлой ночью – обнять ее, поцеловать, потеряться в ней и забыть обо всем на свете, кроме нее самой. Но поступить так было бы чистым безумием, все равно что продолжать идти не в ту сторону, когда понял, что сбился с пути. В одном Сэм был уверен: он потерял частицу самого себя.
Жизнь могла повернуться самым невероятным образом. Но такого он и представить себе не мог. Лолли Лару и он, Сэм Форестер, – невероятно. Вот угораздило его, в самом деле!
Сэм покачал головой, смиряясь с неизбежным. Добравшись до пещеры, он свалил дрова, выпрямился и посмотрел по сторонам. Лолли нигде не было видно. Сэм шагнул поглубже в пещеру и осмотрел темные углы.
Никого.
В душе шевельнулось неприятное чувство. Сэм метнулся к краю озера. Никого. Тут он понял, что пропала птица. Эта глупая женщина ушла одна, будь она проклята.
Сэм медленно обвел наметанным глазом участок горы ниже пещеры, не пропустив ни дюйма. Никаких признаков Лолли. Тогда он присел и поискал отпечатки следов на мягкой грязи. Следы повели его по южному склону до ближайшего дерева. Там он нашел две пустые ореховые скорлупки и улыбнулся. Найти беглянок будет не так уж трудно. Эти двое оставляли за собой такой след, что по нему прошел бы даже слепой – или одноглазый солдат.
– Тс-с! – сказала Лолли Медузе, прислушиваясь к звукам джунглей.
Она могла бы поклясться, что услышала кого-то. Лолли выглянула из-за толстого, обвитого лианами дерева как раз в ту секунду, когда мимо пробегало маленькое, похожее на крота животное с глазками-бусинками, напомнившее ей об ужасном полковнике Луне.
Лолли оглядела густой лес вокруг, и ей снова стало не по себе. Она прислушалась, на этот раз подольше, ко всем страшным звукам – мычанию, посвистыванию, пронзительным крикам. Некоторые птицы в кронах деревьев стонали совсем по-человечески, как умирающие. Чем дальше она заходила в чащу, тем страшнее становилось. Лолли посмотрела вверх. Облака полностью затянули голубое небо, и ей показалось, что издалека донеслись раскаты грома.
– Ок! Жаль, что я не в Дикси. Ура! Ура!
– Мне тоже жаль, Медуза. Мне тоже. – Она оглядела темный густой лес с высокими зловещими деревьями и лианами, свисавшими с ветвей, как змеи, который был наполнен шумом, ужасным шумом. – А знаешь что? Я действительно глупая, что решилась идти одна.
– Ок! Безмозглая чертовка! – прохрипела Медуза, отлично подражая Сэму.
– Сэм опять меня так назвал?
– Ок! Проклятый янки!
Лолли улыбнулась. На этот раз птица не ошиблась.
– Он получит по заслугам, если я вернусь и доставлю ему столько хлопот, что он никогда не забудет о содеянном. По правде говоря... – Лолли повернулась и взглянула на Медузу. – Знаешь что? Нам не следовало вообще уходить. Это ведь он поступил, как... в общем, как Сэм. Правильно, Медуза?
– Ок! Я Медуза! Я майна! Сэм осел!
– С этим спорить не буду, – пробормотала Лолли, и тут ей в голову пришла новая идея, гораздо лучше, чем прежняя, и не связанная с риском. – Раз все дело в нем, почему же мы покинули пещеру? Это была неудачная мысль. – Она остановилась и погрозила птице пальцем: – Но смотри, не проговорись ему, что я так сказала. Для меня лучше умереть, чем признаться Сэму, что я оправдала его худшие ожидания.
Лолли протянула Медузе еще один орех в качестве взятки.
– Мы возвращаемся. Пусть он меня не любит, но я позабочусь о том, чтобы он меня никогда не забыл. – Лолли повернулась и решительно зашагала обратно.
Десять минут спустя, когда она почти достигла края леса, снова начался дождь. Лолли посмотрела вверх на гору и разглядела темный вход в пещеру. Если свернуть вправо, то не придется карабкаться по-самой крутизне, решила она. Снизу правый склон казался менее опасным.
– Давай, Медуза, мы вернемся коротким путем.
Лолли свернула со старой тропы, когда на землю упали первые тяжелые капли дождя.
Дождь хлынул стеной, смывая все следы Лолли. Сэм оттолкнулся от дерева, у которого остановился, пытаясь определить направление, где искать. Лолли шла на юго-восток, поэтому Сэм продолжил идти в эту же сторону даже после того, как дождь уничтожил отпечатки ее ботинок.
Сэм поднес ко рту сложенные рупором ладони:
– Лолли! Лолли!
Подождал, но в ответ услышал лишь шум дождя и далекие раскаты грома. Тогда он пронзительно засвистел, подавая сигнал, каким Джим подзывал к себе птицу. Ничего.
Он сам во всем виноват. Он очень сурово с ней обошелся, как и хотел, но тогда он не представлял, что она может выкинуть подобное. Теперь, однако, размышляя обо всем, он пришел к выводу, что мог бы предвидеть такой исход. Именно на такую глупость она и способна, особенно после той глупости, которую совершил он.
Если она поранится или случится что-нибудь похуже, он никогда себе этого не простит. Сэм бессильно прислонился к дереву, не обращая внимания на льющиеся с неба потоки воды, и, сложив ладони, снова прокричал ее имя.
Без ответа.
Сэм пошел дальше, утопая в грязи уже по колено. Вода мчалась, огибая деревья, унося с собой обрывки лиан, мелкие растения и обломки ветвей, но самое худшее, что в потоке воды Сэм заметил ядовитую змею. Такой дождь мог принести с собой любую смертоносную рептилию или насекомое, а Лолли даже не поняла бы, что ее укусила какая-то тварь.
– Лолли! Лолли! – закричал Сэм, спотыкаясь и падая в грязь и вновь с трудом поднимаясь.
Небо почти черного цвета перерезала молния, ливень был так силен, что в трех шагах уже ничего нельзя было разглядеть. Сэм наступил на какую-то неустойчивую кочку, которая тут же ушла из-под ног, и он заскользил вниз по склону, утопая в потоке грязи и воды. Уцепившись за дерево, он смог подняться, а вода продолжала наступать.
Сэма захлестнуло чувство отчаяния. Он должен найти Лолли.
Через час поисков ему снова пришлось выбираться из воды с помощью деревца. Межгорье превратилось в озеро, и множество речек, стекавших с окружающих склонов, несли в него воды муссонных дождей. Самое неприятное было то, что наступила темнота. Сэм огляделся, понимая, что не сможет увидеть Лолли, не сможет найти в этом дожде. Он пополз обратно на склон, чтобы добраться до пещеры. Вдруг ему удастся разжечь костер и подать ей сигнал. Вдруг она заметит огонь и вернется.
Опять его одолела эта проклятая беспомощность. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким бессильным, полностью неспособным что-то предпринять. Ему оставалось только ждать, а это было невыносимо. От его прежнего самообладания не осталось и следа.
Он добрался до деревьев возле пещеры. Почва ушла из-под ног, и Сэм заскользил к подножию склона. Лежа в грязной жиже, он взглянул наверх. Склон стал почти отвесным, а ливень припустил еще сильнее, так что Сэм смог разглядеть только половину холма. Сэм смахнул с лица пряди волос и ухватился за длинный обнажившийся корень. Перехватывая корни то правой, то левой рукой, он поднялся, поскользнувшись только раз, когда один из корней сломался. Сэм вскарабкался на сросшиеся корни у основания дерева, где было не так скользко. Обхватив ствол обеими руками, он подтянулся несколько раз, пока благополучно не добрался до кроны. Там он выпрямился, отдышался немного и перебрался на следующее вывороченное с корнем дерево. Таким было его медленное восхождение на склон.
Сэм добрался до дерева, ближайшего к пещере, и пополз к входу. Дождь немного поутих, и Сэм разглядел внутри мерцание костра. Вспыхнула молния, загремел гром, и на Сэма обвалился огромный ком размытой почвы. Наконец Сэм вполз в пещеру. Голова его была залеплена грязью, руки ныли, он задыхался, потеряв последние силы в борьбе с тяжеленным оползнем.
– Нет-нет. Слушайте внимательно. Нужно петь так...
При звуке знакомого голоска Сэм резко поднял голову.
Лолли сидела в чистоте, тепле и сухости возле костра и обучала своей проклятой песне группу аборигенов-игоротов. При этом она что-то жевала. Сэм вытер грязь с носа. Пахло мясом – жареным мясом. В последний раз они ели мясо еще в лагере.
Лолли швырнула кость за спину и протянула руку. Один из мужчин послал ей лучезарную улыбку обожания и отрезал кусочек от огромного куска, подвешенного на вертеле над костром. Лолли восседала, как королева перед своими подданными, ела мясо и не переставая болтала с людьми, которые не понимали ни слова из того, что она говорила.
Все это время он мысленно рисовал ужасные картины того, что могло с ней случиться. Леденел от страха, когда представлял, что она поранилась или того хуже. А она тем временем сидела здесь, живая и здоровая, и прекрасно проводила время за песнями и угощением.
Сэм поднялся на колени, грязь капала с волос и повязки на глазу, к щекам прилипли листья. Говорить он не мог. Руки чесались от внезапного желания схватить ее за горло. Лолли, должно быть, почувствовала его присутствие, потому что обернулась и бегло взглянула на него.
– А, Сэм, привет. – Она тут же отвернулась к своим гостям, рассеянно протягивая птице кусочек банана.
Сэм разъярился. Пещера огласилась гневным криком, который он сам услышал, но не воспринял как собственный. Сэм метнулся к ней с вытянутыми руками. В ту же секунду он оказался на полу пещеры, облепленный аборигенами со всех сторон, как плод папайи мухами.
– Дайте мне до нее добраться! – кричал Сэм, вырываясь как сумасшедший. – Ах ты безмозглая чертовка! Из-за тебя я рыскал по этой дьявольской долине! Целых два часа! Целых два проклятых часа! – Он поднялся, пытаясь вырваться из рук аборигенов.
Сначала ее лицо выражало недоумение, потом испуг, наконец, она разозлилась.
– Я говорила тебе, чтобы ты не называл меня так. – Лолли смотрела на него с гневом.
Сэм ответил таким же гневным взглядом.
– Я буду называть тебя так, как захочу, особенно если слова подходят! – Он вновь начал вырываться и закричал мужчинам, которые удерживали его: – Отпустите меня, черт возьми!
Они повернулись к Лолли, ожидая от нее дальнейших распоряжений. Сэм не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.
– Отпустите меня! – прокричал он по-тагальски.
Аборигены, не обращая на него внимания, снова обернулись к Лолли, они называли ее золотой принцессой. Сэм наградил Лолли взглядом, который мог бы спалить остаток ее светлых волос.
– Вели им отпустить меня.
Лолли с преувеличенным старанием полировала свой ноготь.
– Лолли. – Он заскрежетал зубами. Она подняла на него глаза:
– Зачем я буду это делать?
– Потому что, если ты этого не сделаешь, то когда я сам освобожусь – а это произойдет обязательно, – я тебе обещаю: ты сильно пожалеешь, что не послушала меня.
– Думаю, нет.
– Вели им это сделать, и немедленно!
– Не-а. – Она покачала головой.
Аборигены смотрели то на Лолли, то на Сэма. Он свирепо сверкнул на них глазом, и они что-то забормотали. Сэм разобрал только одно слово – «сумасшедший». Так вот в чем проблема! Он дал волю своему гневу. Нужно попытаться урезонить ее. Хотя, подумал Сэм, лучше сказать «уговорить», так как пытаться урезонить ее все равно что сражаться на войне с кривым ружьем.
– Вели им отпустить меня – я ничего не сделаю.
– Мне кажется, ты все еще злишься.
– Ладно, ты права. Я все еще злюсь.
– Тогда просить их отпустить тебя было бы не очень умно, правда?
Сэм промолчал.
– Насколько я понимаю, когда человек поступает не очень умно, некоторые люди могут назвать его безмозглым, не правда ли, Сэм?
– Будь оно все проклято, Лолли!
– Если я велю им отпустить тебя, значит, я поступлю как безмозглая дура, не так ли?
– Предупреждаю: я сам освобожусь.
Она легко отмахнулась.
– Прекрасно. Я готова пойти на такой риск. А вот чего я не хочу делать, так это какую-нибудь глупость. – Она улыбнулась, затрепетав ресницами.
Сэм предпочел не отвечать. В эту минуту ему хотелось лишь одного – выпороть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36