Оставь его там, где он лежит! Никто в этой стране даже не обратит внимания на еще одного мертвого индейца!— Босс здесь я, и я сказала: нет. Мы довезем его до ближайшего города и оставим там.— Ты сошла с ума, Пьюрити!— Меня зовут Бутс Бутс — ботинки (англ.).
.Выпрямившись, Бак натянуто ответил:— Для меня ты Пьюрити, и ничто не заставит меня обращаться к тебе по-другому. Бутс — прозвище, которое ты взяла себе, когда была еще ребенком. Если бы Стэн был здесь, он бы сказал то же, что и я: не надо трогать этого индейца.— Босс здесь я, а не Стэн!— Но он…— Стэн считается с моим мнением, иначе он не поручил бы этот перегон мне.— Да, но…— Стало быть, решение за мной. — Пьюрити обернулась к молча стоявшим ковбоям: — Подберите его, парни. Делайте, как я сказала.— Ты совершаешь ошибку.Взгляд Пьюрити сделался жестким.— Если даже и так, это будет моя ошибка. А теперь выполняйте мой приказ!Пока индейца поднимали с земли и перекидывали через седло его лошади, Пьюрити некоторое время не в силах была отвести глаз от раны у него на боку, из которой струилась кровь.Вскочив в седло, она тронулась в путь.
— Он не выживет.Пит без всякого сожаления смотрел на раненого индейца, лежащего на жестком полу его фургона. Он только что с привычной сноровкой, выработанной за долгие годы, вынул из его тела пулю и нехотя перевязал кровоточащую рану.— Мне еще не приходилось видеть, чтобы человек потерял столько крови и остался жив, — заметил повар бесстрастно.— Перестав дышать, он оказал бы нам услугу! — проворчал Бак.Пьюрити бросила на Бака укоризненный взгляд, от которого его обветренное лицо покраснело.— Не смотрите на меня так, юная леди!— Я вовсе не юная леди!— Вот в том-то и беда! — сердито отпарировал Бак, бросив на нее сердитый взгляд. — Ты, похоже, забыла, кто ты, а все видят, как ни старайся, что перед ними всего лишь женщина! Я первый готов признать, что ты не хуже других ковбоев держишься в седле и обращаешься с арканом, но если бы этот парень боролся в полную силу, тебе ни за что бы с ним не справиться. Только посмотри на него! Он куда выше ростом, чем индейцы, которых мне когда-либо приходилось встречать! А какие у него мускулы! Однако ни то, что он гораздо сильнее тебя, ни то, что ты женщина, его не остановило, когда он без всякой причины выбил тебя из седла и чуть не пропорол тебе ножом живот!— Издали не видно, женщина я или нет.— Вот как? Значит, по-твоему, было бы лучще, если бы он вместо тебя пропорол живот кому-нибудь из нас?— Я этого не говорила!— Он сразу, как только приблизился к тебе, понял, что перед ним женщина, и все же ранил тебя!— Я не хочу сейчас это обсуждать.— А если бы ему снова представился случай, он сделал бы то же самое!— Я уже сказала, что не собираюсь продолжать этот разговор!— Вы оба только зря тратите время на споры, — громко перебил их Пит, заставив всех собравшихся обернуться в его сторону. — Вряд ли он протянет ночь. Черт побери, он уже едва дышит!Потрясенная замечанием Пита, Пьюрити усилием воли взяла себя в руки. Она подумала, что когда-то в детстве сама была на волосок от смерти, и поэтому слова Пита так подействовали на нее.Девушка почувствовала на себе пристальный взгляд Бака.— Ну и что же, по-твоему, мы должны делать с этим индейцем? — спросил он.Удивленная неожиданным вопросом, Пьюрити сказала:— Пусть лежит в фургоне повара.— Я не собираюсь его выхаживать! — Седые волосы Пита развевались, придавая ему почти комический вид. — Ведь он может поправиться, и однажды утром я проснусь, а он приставит мне нож к горлу!— Раненый пробудет с нами недолго. Вряд ли за это время он успеет причинить нам много хлопот. Мы оставим его в ближайшем городе или первом же, какое попадется нам на пути, представительстве индейцев.— Я сделал для него все, что мог! Незачем брать его с собой. Выживет, значит, так тому и быть. Если же нет… — Не закончив последнюю фразу, Пит равнодушно пожал плечами.Все остальные согласно закивали, Пьюрити молчала. «Бездушие? — подумала она. — Отнюдь нет». Среди ее спутников не было человека, которому в прошлом не приходилось бы иметь дело с индейскими бунтами. Что же до нее самой… Пьюрити коснулась пальцами кровавого пятна на рубашке — она успела убедиться, на что способен этот тип.Холодная дрожь пробежала по спине девушки, но она твердо сказала:— Он будет лежать в фургоне повара.— Я уже сказал тебе, что не собираюсь с ним нянчиться!Пропустив мимо ушей заявление Пита, Пьюрити окинула присутствующих непреклонным взглядом и произнесла всего три слова:— Вы меня слышали.
Он чувствовал себя скверно. Каждый вздох причинял боль. Спина горела, слабость была такая, что нельзя было приподнять голову. Однако мозг восстанавливал недавние события.Женщина. Светлые волосы, светлые глаза, светлая кожа… Враг.Он шел по следам, которые привели его прямо к ней. Спросил, что с ним случилось. Она не ответила.Боль снова охватила его.Попытался приоткрыть глаза. Увидел, что лежит в фургоне. Бросил взгляд на ночное небо и услышал голоса, доносившиеся от бивачного костра. Он хорошо их помнил… Вряд ли он протянет ночь… Незачем брать его с собой. Выживет, так тому и быть. Если же нет… Вдруг он уловил звук позади, и тут же снова закрыл глаза.Кто-то направлялся в его сторону. Послышалось приглушенное ворчание:— Будь я проклят, если сам понимаю, почему за это взялся… — Затем голос прозвучал у самого уха: — А ну, открой глаза! Тебе меня не одурачить. Я знаю, что ты не спишь. Принес тебе немного бульона, который сам приготовил. Тебе лучше поесть сейчас, потому что в другой раз я не вернусь.Он узнал этот голос. Незачем брать его с собой. Выживет, так тому и быть. Если же нет… Он открыл глаза.— А теперь открой рот, и поскорее. Мое терпение на исходе.Он не отказался от предложенной еды, понимая, что необходимо восстановить силы. Делал глоток за глотком, несмотря на слабость.— Уже закончил, а? Возможно, ты не так уж плох, как я думал. — Взгляд маленьких глаз незнакомца был прикован к нему. — Как тебя зовут, индеец? Из какого ты племени?Он не ответил.— Не притворяйся глухим! Со мной это не пройдет. Я знаю, что ты понимаешь меня. Я спрашиваю: как тебя зовут?Он продолжал молчать.— Проклятый дикарь!Еще один звук. Еще одно лицо. Женщина.— Что здесь происходит, Пит?Я услышала твои крики.— Этот чертов индеец… Он дал мне покормить себя, что верно, то верно, но не желает отвечать ни на какие вопросы.— О чем ты его спрашивал?— Спросил, как его зовут и из какого он племени, чтобы мы хотя бы знали, кого искать!Лицо женщины склонилось над ним. Она обратилась к нему:— Как твое имя, индеец? Ты ведь из племени кайова, не так ли?— Говорю тебе, он не скажет ни слова!Нет, ей он скажет. Он хотел, чтобы эта женщина знала его имя, чтобы оно навсегда осталось у нее в памяти.Однако язык его отяжелел и губы отказывались подчиняться. Ему стоило огромного труда их разомкнуть.Она заметила усилия раненого и наклонилась ниже.Он вспомнил, что следы привели прямо к ней, и ненависть вспыхнула с новой силой.Собрав последние силы, он ответил:— Мое имя… Бледнолицый Волк. Ты еще вспомнишь обо мне…Мрак окутал его.
Его звали Бледнолицый Волк. И он ненавидел ее. Пьюрити, потрясенная, отошла от индейца.— Проклятый дикарь! Он пытался убить тебя, ты, в конце концов, спасла ему жизнь, а он смотрит на тебя так, словно уверен, что в следующий раз не промахнется! — С разгоряченным от гнева лицом Пит добавил: — Не важно, кто из нас босс, сейчас приказы отдаю я. Ты немедленно покинешь фургон и не появишься здесь до тех пор, пока нам не удастся сбыть его с рук!— Пит, я…— Не спорь со мной, а слушай, что тебе говорят! Я заметил, с какой враждебностью смотрел на тебя этот индеец. Он уже представляет, как снимает твой скальп!— Пит, он же…— Ты совсем не слушаешь меня! Речь идет о твоей жизни! Стэн задаст мне хорошую взбучку, если я тебя не образумлю, а коли с тобой что случится, он с меня живого снимет шкуру! Не подчинишься — я пойду к Баку!— Можешь идти к Баку, если тебе угодно.— Что ж, я так и сделаю!— Но в этом нет необходимости.— Что-о?— Тебе незачем это делать, потому что ты был совершенно прав.— Вот как?Заметив настороженность во взгляде Пита, Пьюрити добавила:— Я сделаю все так, как ты хочешь. Буду держаться в стороне, пока мы не избавимся от индейца, если только дашь мне слово.— Что я должен тебе пообещать?— Что будешь постоянно заботиться о нем.— С какой стати я должен с ним возиться, если он…— Обещай мне, Пит.— Но…— Обещай.— Ладно! Буду заботиться, как о невинном младенце! А теперь убирайся отсюда и не возвращайся до тех пор, пока мы от него не отделаемся!Скрепив их соглашение коротким кивком, Пьюрити проскользнула в заднюю часть фургона и остановилась у самого выхода, чтобы бросить последний взгляд на лежащего без сознания индейца.Пит прав. По каким-то неясным причинам этот человек ненавидит ее.
Уже стемнело, когда Пьюрити переступила порог кабинета доктора. Три долгих и трудных дня прошли в пути до ближайшего города, и все это время индеец был между жизнью и смертью. Девушка побеседовала с местным шерифом, и Бледнолицый Волк в полубессознательном состоянии был передан на попечение врача. Довольные, что наконец избавились от него, погонщики отметили это событие в салуне, после чего возвратились к стаду.Девушка же задержалась, решив навестить раненого.На улице царила обычная вечерняя суета, в комнате же, где лежал индеец, было очень тихо.— Я думал, что вы и ваши люди уже покинули город. — Доктор поднял глаза от бумаг на столе, за которым сидел.— Я решила ненадолго задержаться здесь.Остановившись рядом с кроватью, Пьюрити взглянула на спящего индейца. Он наотрез отказывался отвечать на чьи-либо вопросы, не сообщив о себе ничего, кроме имени, но в его облике было что-то…Кто он такой? Что заставило его напасть на нее?Пьюрити наклонилась к нему, окинув взглядом черные волосы Бледнолицего Волка, теперь свободные от повязки и доходившие ему до плеч, его резко очерченные, словно высеченные из камня черты лица… Он заметно похудел, но во всем его рослом мускулистом теле чувствовалась внутренняя сила. Пьюрити вспомнила тяжесть придавившего ее к земле индейца, мощь его рук, которые без малейшего усилия подняли ее на ноги и держали словно в тисках. В памяти всплыли зеленые глаза, теперь скрытые за опущенными веками, глаза, показавшиеся ей до странности светлыми по контрасту с красновато-коричневым оттенком кожи. Она припомнила, как…Глаза Бледнолицего Волка внезапно открылись. Пьюрити вздрогнула, когда он сжал ей запястье и с неожиданной силой притянул ее к себе. Она так и замерла на месте, услышав прерывистый шепот:— Ты совершила ошибку. — Его светлые глаза были прикованы к ней. — Тебе лучше было не оставлять меня в живых…Шаги доктора раздались за ее спиной за миг до того, как она быстрым рывком высвободила руку.Избавившись от него, Пьюрити тем не менее не могла выбросить из головы угрозу, явно прозвучавшую в его голосе, когда он прохрипел:— Мы еще встретимся. Глава 1 1882 год — Ты сама понимаешь, что это бесполезно.Ей не нравился тон его голоса.Остановившись у самых дверей, Пьюрити обернулась к человеку, сидевшему за столом. Утро выдалось на редкость тяжелым. Стояла необычно жаркая для весны погода, а она с самого рассвета не присела. Девушка выглядела усталой и была не готова к спору, который, судя по лицу собеседника, вот-вот готов был вспыхнуть с новой силой.— О чем ты говоришь, Стэн? — задала она ему тот самый вопрос, который он ожидал услышать.— Ты прекрасно знаешь о чем. — Пожав плечами, Стэн Корриган взмахом крупной руки указал на кипу бумаг, разбросанных на рабочем столе. — Бессмысленно притворяться. У нас нет выхода. Как бы ты ни пыталась уверить меня в обратном, «Серкл-Си» не протянет больше года.— Стэн, мы уже проходили через все это раньше.— Верно.Выкатив из-за стола свое инвалидное кресло, Стэн направил его в сторону девушки с той ловкостью, которую ему против воли пришлось выработать с тех пор, как норовистая лошадь сбросила его на землю и он узнал, что никогда больше не сможет ходить. Вот уже три года прошло с того дня, но мучительные воспоминания о нем все еще не покидали Пьюрити, временами охватывая ее с такой силой, что она испытывала почти физические страдания. Стэн, такой сильный и несгибаемый, ее опора, ее поддержка…— Ты слышишь меня, Пьюрити?— Я откликаюсь на имя Бутс.— А я буду называть тебя так, как мне угодно! И не пытайся сменить тему разговора!Пьюрити через силу улыбнулась. Даже будучи беспомощным инвалидом, Стэн сохранил прежнюю проницательность и мог без труда разгадать любую ее уловку. Кроме того, он ни на йоту не утратил своего боевого пыла, и именно поэтому она никак не могла понять его постоянного пессимизма, когда речь заходила о финансовом положении ранчо.— Пьюрити…— Ладно. Говори то, что хотел сказать. Я тебя слушаю.Стэн сделал паузу. Глядя на него, Пьюрити с болью в сердце отметила, как он изменился за последние три года. Стэн заметно похудел, его волосы окончательно поседели. Некогда широкие плечи поникли, грудь, на которой она так часто прятала свое лицо в поисках утешения, утратила былую мощь, а сильные руки теперь время от времени начинали подрагивать. И это еще не было самым худшим. Бледность Стэна, выступавшие скулы, которые лишь недавно стали заметны на его таком милом, знакомом с детства лице, не говоря уже о темных тенях под глазами, внушали девушке опасения. Правда доктор Уильямс заверил ее, что причин для беспокойства нет, и все же…— Ты, кажется, сказала, что готова меня выслушать?Пьюрити нахмурилась.— Да.Стэн начал издалека, не скрывая своего скептицизма:— Ты ведь знаешь, как обстояли дела на ранчо, когда я нашел тебя?— Ты едва сводил концы с концами, тогда как «саквояжники» Так называли северян, прибывших в южные штаты после окончания Гражданской войны в целях наживы.
и им подобные захватывали участки земли по всей округе.— Верно. Видишь ли, все дело в том, что мне так и не удалось окончательно встать на ноги. — Стэн снова сделал паузу, после чего криво усмехнулся. — И, судя по всему, уже никогда не удастся, даже в прямом смысле слова.— Я знаю об этом, Стэн.— Нет, не знаешь. — Выражение лица Стэна вдруг смягчилось. Он жестом указал ей на стул рядом с собой. — Подойди ко мне, дорогая, и присядь, я хочу тебе все объяснить. — Он подождал, пока она уселась, затем продолжил: — Мне нет нужды вспоминать, что нам пришлось преодолеть за эти годы, так же как и объяснять тебе, сколько усилий каждый раз требовалось, чтобы протянуть от одной весны до другой, не опасаясь, что банк заберет у нас имущество. Достаточно сказать, что, как только я начал надеяться на лучшее, эта проклятая лошадь сбросила меня и мне отказали ноги.— Но ведь я заняла твое место!— Верно. И ты отлично справлялась со своими обязанностями. Черт побери, во всем Техасе не найдется погонщика, который сумел бы тебя превзойти. Но многое от тебя не зависит.Пьюрити хранила молчание.— У нас слишком большие долги. Да и карантин, наложенный на наше стадо, здорово урезал доходы. Перегон скота в прошлом сезоне принес недостаточно денег, чтобы выбраться из ямы, в которой мы оказались. — Стэн указал на кипу бумаг, разбросанных на столе. — Это все счета, дорогая моя. Тут нет ни моей, ни твоей вины, однако нам при всем желании не оплатить их полностью.— Банк продлит нам кредит.— Думаю, что нет.— Я попытаюсь договориться.— Я уже пробовал.Пьюрити кивнула:— Ко мне прислушаются.Стэн натянуто улыбнулся.— Ты имеешь в виду, что Роджер Норрис прислушается к тебе, потому что положил на тебя глаз?Пьюрити невольно поморщилась.— Да.— Хочешь уговорить его попросить отца предоставить нам небольшую отсрочку, не так ли?Взгляд светлых глаз Пьюрити был прикован к Стэну.— Если понадобится.— А что, если он захочет жениться на тебе?— Жениться на мне? — Пьюрити даже вздрогнула от этой мысли.— Вполне возможно.— Я вообще не собираюсь выходить замуж, — заметила она, — потому что не имею ничего общего с жеманными, вечно взмахивающими ресницами и виляющими бедрами городскими девицами, у которых на уме нет ничего более важного, чем последний модный журнал или недавно прибывший в город кавалер! И уж тем более я не позволю какому-нибудь типу надеть мне на палец кольцо и потом думать, будто он вправе мной распоряжаться. Да ведь это то же самое, что вдеть мне кольцо в нос!— Каждая женщина должна рано или поздно выйти замуж.— Почему?— Потому что… потому что иначе ее жизнь не будет полной.— Кто это тебе сказал?— В этом не было нужды.— Но ты почему-то не женился.— Я же не женщина!Пьюрити состроила гримасу.— Ты сам сказал, что я ни в чем не уступлю любому мужчине в Техасе.— Но из этого не следует, что…— Это значит, что мне вовсе не обязательно выходить замуж.— Пьюрити… дорогая моя… — Стэн взял девушку за руку, его взгляд был спокойным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
.Выпрямившись, Бак натянуто ответил:— Для меня ты Пьюрити, и ничто не заставит меня обращаться к тебе по-другому. Бутс — прозвище, которое ты взяла себе, когда была еще ребенком. Если бы Стэн был здесь, он бы сказал то же, что и я: не надо трогать этого индейца.— Босс здесь я, а не Стэн!— Но он…— Стэн считается с моим мнением, иначе он не поручил бы этот перегон мне.— Да, но…— Стало быть, решение за мной. — Пьюрити обернулась к молча стоявшим ковбоям: — Подберите его, парни. Делайте, как я сказала.— Ты совершаешь ошибку.Взгляд Пьюрити сделался жестким.— Если даже и так, это будет моя ошибка. А теперь выполняйте мой приказ!Пока индейца поднимали с земли и перекидывали через седло его лошади, Пьюрити некоторое время не в силах была отвести глаз от раны у него на боку, из которой струилась кровь.Вскочив в седло, она тронулась в путь.
— Он не выживет.Пит без всякого сожаления смотрел на раненого индейца, лежащего на жестком полу его фургона. Он только что с привычной сноровкой, выработанной за долгие годы, вынул из его тела пулю и нехотя перевязал кровоточащую рану.— Мне еще не приходилось видеть, чтобы человек потерял столько крови и остался жив, — заметил повар бесстрастно.— Перестав дышать, он оказал бы нам услугу! — проворчал Бак.Пьюрити бросила на Бака укоризненный взгляд, от которого его обветренное лицо покраснело.— Не смотрите на меня так, юная леди!— Я вовсе не юная леди!— Вот в том-то и беда! — сердито отпарировал Бак, бросив на нее сердитый взгляд. — Ты, похоже, забыла, кто ты, а все видят, как ни старайся, что перед ними всего лишь женщина! Я первый готов признать, что ты не хуже других ковбоев держишься в седле и обращаешься с арканом, но если бы этот парень боролся в полную силу, тебе ни за что бы с ним не справиться. Только посмотри на него! Он куда выше ростом, чем индейцы, которых мне когда-либо приходилось встречать! А какие у него мускулы! Однако ни то, что он гораздо сильнее тебя, ни то, что ты женщина, его не остановило, когда он без всякой причины выбил тебя из седла и чуть не пропорол тебе ножом живот!— Издали не видно, женщина я или нет.— Вот как? Значит, по-твоему, было бы лучще, если бы он вместо тебя пропорол живот кому-нибудь из нас?— Я этого не говорила!— Он сразу, как только приблизился к тебе, понял, что перед ним женщина, и все же ранил тебя!— Я не хочу сейчас это обсуждать.— А если бы ему снова представился случай, он сделал бы то же самое!— Я уже сказала, что не собираюсь продолжать этот разговор!— Вы оба только зря тратите время на споры, — громко перебил их Пит, заставив всех собравшихся обернуться в его сторону. — Вряд ли он протянет ночь. Черт побери, он уже едва дышит!Потрясенная замечанием Пита, Пьюрити усилием воли взяла себя в руки. Она подумала, что когда-то в детстве сама была на волосок от смерти, и поэтому слова Пита так подействовали на нее.Девушка почувствовала на себе пристальный взгляд Бака.— Ну и что же, по-твоему, мы должны делать с этим индейцем? — спросил он.Удивленная неожиданным вопросом, Пьюрити сказала:— Пусть лежит в фургоне повара.— Я не собираюсь его выхаживать! — Седые волосы Пита развевались, придавая ему почти комический вид. — Ведь он может поправиться, и однажды утром я проснусь, а он приставит мне нож к горлу!— Раненый пробудет с нами недолго. Вряд ли за это время он успеет причинить нам много хлопот. Мы оставим его в ближайшем городе или первом же, какое попадется нам на пути, представительстве индейцев.— Я сделал для него все, что мог! Незачем брать его с собой. Выживет, значит, так тому и быть. Если же нет… — Не закончив последнюю фразу, Пит равнодушно пожал плечами.Все остальные согласно закивали, Пьюрити молчала. «Бездушие? — подумала она. — Отнюдь нет». Среди ее спутников не было человека, которому в прошлом не приходилось бы иметь дело с индейскими бунтами. Что же до нее самой… Пьюрити коснулась пальцами кровавого пятна на рубашке — она успела убедиться, на что способен этот тип.Холодная дрожь пробежала по спине девушки, но она твердо сказала:— Он будет лежать в фургоне повара.— Я уже сказал тебе, что не собираюсь с ним нянчиться!Пропустив мимо ушей заявление Пита, Пьюрити окинула присутствующих непреклонным взглядом и произнесла всего три слова:— Вы меня слышали.
Он чувствовал себя скверно. Каждый вздох причинял боль. Спина горела, слабость была такая, что нельзя было приподнять голову. Однако мозг восстанавливал недавние события.Женщина. Светлые волосы, светлые глаза, светлая кожа… Враг.Он шел по следам, которые привели его прямо к ней. Спросил, что с ним случилось. Она не ответила.Боль снова охватила его.Попытался приоткрыть глаза. Увидел, что лежит в фургоне. Бросил взгляд на ночное небо и услышал голоса, доносившиеся от бивачного костра. Он хорошо их помнил… Вряд ли он протянет ночь… Незачем брать его с собой. Выживет, так тому и быть. Если же нет… Вдруг он уловил звук позади, и тут же снова закрыл глаза.Кто-то направлялся в его сторону. Послышалось приглушенное ворчание:— Будь я проклят, если сам понимаю, почему за это взялся… — Затем голос прозвучал у самого уха: — А ну, открой глаза! Тебе меня не одурачить. Я знаю, что ты не спишь. Принес тебе немного бульона, который сам приготовил. Тебе лучше поесть сейчас, потому что в другой раз я не вернусь.Он узнал этот голос. Незачем брать его с собой. Выживет, так тому и быть. Если же нет… Он открыл глаза.— А теперь открой рот, и поскорее. Мое терпение на исходе.Он не отказался от предложенной еды, понимая, что необходимо восстановить силы. Делал глоток за глотком, несмотря на слабость.— Уже закончил, а? Возможно, ты не так уж плох, как я думал. — Взгляд маленьких глаз незнакомца был прикован к нему. — Как тебя зовут, индеец? Из какого ты племени?Он не ответил.— Не притворяйся глухим! Со мной это не пройдет. Я знаю, что ты понимаешь меня. Я спрашиваю: как тебя зовут?Он продолжал молчать.— Проклятый дикарь!Еще один звук. Еще одно лицо. Женщина.— Что здесь происходит, Пит?Я услышала твои крики.— Этот чертов индеец… Он дал мне покормить себя, что верно, то верно, но не желает отвечать ни на какие вопросы.— О чем ты его спрашивал?— Спросил, как его зовут и из какого он племени, чтобы мы хотя бы знали, кого искать!Лицо женщины склонилось над ним. Она обратилась к нему:— Как твое имя, индеец? Ты ведь из племени кайова, не так ли?— Говорю тебе, он не скажет ни слова!Нет, ей он скажет. Он хотел, чтобы эта женщина знала его имя, чтобы оно навсегда осталось у нее в памяти.Однако язык его отяжелел и губы отказывались подчиняться. Ему стоило огромного труда их разомкнуть.Она заметила усилия раненого и наклонилась ниже.Он вспомнил, что следы привели прямо к ней, и ненависть вспыхнула с новой силой.Собрав последние силы, он ответил:— Мое имя… Бледнолицый Волк. Ты еще вспомнишь обо мне…Мрак окутал его.
Его звали Бледнолицый Волк. И он ненавидел ее. Пьюрити, потрясенная, отошла от индейца.— Проклятый дикарь! Он пытался убить тебя, ты, в конце концов, спасла ему жизнь, а он смотрит на тебя так, словно уверен, что в следующий раз не промахнется! — С разгоряченным от гнева лицом Пит добавил: — Не важно, кто из нас босс, сейчас приказы отдаю я. Ты немедленно покинешь фургон и не появишься здесь до тех пор, пока нам не удастся сбыть его с рук!— Пит, я…— Не спорь со мной, а слушай, что тебе говорят! Я заметил, с какой враждебностью смотрел на тебя этот индеец. Он уже представляет, как снимает твой скальп!— Пит, он же…— Ты совсем не слушаешь меня! Речь идет о твоей жизни! Стэн задаст мне хорошую взбучку, если я тебя не образумлю, а коли с тобой что случится, он с меня живого снимет шкуру! Не подчинишься — я пойду к Баку!— Можешь идти к Баку, если тебе угодно.— Что ж, я так и сделаю!— Но в этом нет необходимости.— Что-о?— Тебе незачем это делать, потому что ты был совершенно прав.— Вот как?Заметив настороженность во взгляде Пита, Пьюрити добавила:— Я сделаю все так, как ты хочешь. Буду держаться в стороне, пока мы не избавимся от индейца, если только дашь мне слово.— Что я должен тебе пообещать?— Что будешь постоянно заботиться о нем.— С какой стати я должен с ним возиться, если он…— Обещай мне, Пит.— Но…— Обещай.— Ладно! Буду заботиться, как о невинном младенце! А теперь убирайся отсюда и не возвращайся до тех пор, пока мы от него не отделаемся!Скрепив их соглашение коротким кивком, Пьюрити проскользнула в заднюю часть фургона и остановилась у самого выхода, чтобы бросить последний взгляд на лежащего без сознания индейца.Пит прав. По каким-то неясным причинам этот человек ненавидит ее.
Уже стемнело, когда Пьюрити переступила порог кабинета доктора. Три долгих и трудных дня прошли в пути до ближайшего города, и все это время индеец был между жизнью и смертью. Девушка побеседовала с местным шерифом, и Бледнолицый Волк в полубессознательном состоянии был передан на попечение врача. Довольные, что наконец избавились от него, погонщики отметили это событие в салуне, после чего возвратились к стаду.Девушка же задержалась, решив навестить раненого.На улице царила обычная вечерняя суета, в комнате же, где лежал индеец, было очень тихо.— Я думал, что вы и ваши люди уже покинули город. — Доктор поднял глаза от бумаг на столе, за которым сидел.— Я решила ненадолго задержаться здесь.Остановившись рядом с кроватью, Пьюрити взглянула на спящего индейца. Он наотрез отказывался отвечать на чьи-либо вопросы, не сообщив о себе ничего, кроме имени, но в его облике было что-то…Кто он такой? Что заставило его напасть на нее?Пьюрити наклонилась к нему, окинув взглядом черные волосы Бледнолицего Волка, теперь свободные от повязки и доходившие ему до плеч, его резко очерченные, словно высеченные из камня черты лица… Он заметно похудел, но во всем его рослом мускулистом теле чувствовалась внутренняя сила. Пьюрити вспомнила тяжесть придавившего ее к земле индейца, мощь его рук, которые без малейшего усилия подняли ее на ноги и держали словно в тисках. В памяти всплыли зеленые глаза, теперь скрытые за опущенными веками, глаза, показавшиеся ей до странности светлыми по контрасту с красновато-коричневым оттенком кожи. Она припомнила, как…Глаза Бледнолицего Волка внезапно открылись. Пьюрити вздрогнула, когда он сжал ей запястье и с неожиданной силой притянул ее к себе. Она так и замерла на месте, услышав прерывистый шепот:— Ты совершила ошибку. — Его светлые глаза были прикованы к ней. — Тебе лучше было не оставлять меня в живых…Шаги доктора раздались за ее спиной за миг до того, как она быстрым рывком высвободила руку.Избавившись от него, Пьюрити тем не менее не могла выбросить из головы угрозу, явно прозвучавшую в его голосе, когда он прохрипел:— Мы еще встретимся. Глава 1 1882 год — Ты сама понимаешь, что это бесполезно.Ей не нравился тон его голоса.Остановившись у самых дверей, Пьюрити обернулась к человеку, сидевшему за столом. Утро выдалось на редкость тяжелым. Стояла необычно жаркая для весны погода, а она с самого рассвета не присела. Девушка выглядела усталой и была не готова к спору, который, судя по лицу собеседника, вот-вот готов был вспыхнуть с новой силой.— О чем ты говоришь, Стэн? — задала она ему тот самый вопрос, который он ожидал услышать.— Ты прекрасно знаешь о чем. — Пожав плечами, Стэн Корриган взмахом крупной руки указал на кипу бумаг, разбросанных на рабочем столе. — Бессмысленно притворяться. У нас нет выхода. Как бы ты ни пыталась уверить меня в обратном, «Серкл-Си» не протянет больше года.— Стэн, мы уже проходили через все это раньше.— Верно.Выкатив из-за стола свое инвалидное кресло, Стэн направил его в сторону девушки с той ловкостью, которую ему против воли пришлось выработать с тех пор, как норовистая лошадь сбросила его на землю и он узнал, что никогда больше не сможет ходить. Вот уже три года прошло с того дня, но мучительные воспоминания о нем все еще не покидали Пьюрити, временами охватывая ее с такой силой, что она испытывала почти физические страдания. Стэн, такой сильный и несгибаемый, ее опора, ее поддержка…— Ты слышишь меня, Пьюрити?— Я откликаюсь на имя Бутс.— А я буду называть тебя так, как мне угодно! И не пытайся сменить тему разговора!Пьюрити через силу улыбнулась. Даже будучи беспомощным инвалидом, Стэн сохранил прежнюю проницательность и мог без труда разгадать любую ее уловку. Кроме того, он ни на йоту не утратил своего боевого пыла, и именно поэтому она никак не могла понять его постоянного пессимизма, когда речь заходила о финансовом положении ранчо.— Пьюрити…— Ладно. Говори то, что хотел сказать. Я тебя слушаю.Стэн сделал паузу. Глядя на него, Пьюрити с болью в сердце отметила, как он изменился за последние три года. Стэн заметно похудел, его волосы окончательно поседели. Некогда широкие плечи поникли, грудь, на которой она так часто прятала свое лицо в поисках утешения, утратила былую мощь, а сильные руки теперь время от времени начинали подрагивать. И это еще не было самым худшим. Бледность Стэна, выступавшие скулы, которые лишь недавно стали заметны на его таком милом, знакомом с детства лице, не говоря уже о темных тенях под глазами, внушали девушке опасения. Правда доктор Уильямс заверил ее, что причин для беспокойства нет, и все же…— Ты, кажется, сказала, что готова меня выслушать?Пьюрити нахмурилась.— Да.Стэн начал издалека, не скрывая своего скептицизма:— Ты ведь знаешь, как обстояли дела на ранчо, когда я нашел тебя?— Ты едва сводил концы с концами, тогда как «саквояжники» Так называли северян, прибывших в южные штаты после окончания Гражданской войны в целях наживы.
и им подобные захватывали участки земли по всей округе.— Верно. Видишь ли, все дело в том, что мне так и не удалось окончательно встать на ноги. — Стэн снова сделал паузу, после чего криво усмехнулся. — И, судя по всему, уже никогда не удастся, даже в прямом смысле слова.— Я знаю об этом, Стэн.— Нет, не знаешь. — Выражение лица Стэна вдруг смягчилось. Он жестом указал ей на стул рядом с собой. — Подойди ко мне, дорогая, и присядь, я хочу тебе все объяснить. — Он подождал, пока она уселась, затем продолжил: — Мне нет нужды вспоминать, что нам пришлось преодолеть за эти годы, так же как и объяснять тебе, сколько усилий каждый раз требовалось, чтобы протянуть от одной весны до другой, не опасаясь, что банк заберет у нас имущество. Достаточно сказать, что, как только я начал надеяться на лучшее, эта проклятая лошадь сбросила меня и мне отказали ноги.— Но ведь я заняла твое место!— Верно. И ты отлично справлялась со своими обязанностями. Черт побери, во всем Техасе не найдется погонщика, который сумел бы тебя превзойти. Но многое от тебя не зависит.Пьюрити хранила молчание.— У нас слишком большие долги. Да и карантин, наложенный на наше стадо, здорово урезал доходы. Перегон скота в прошлом сезоне принес недостаточно денег, чтобы выбраться из ямы, в которой мы оказались. — Стэн указал на кипу бумаг, разбросанных на столе. — Это все счета, дорогая моя. Тут нет ни моей, ни твоей вины, однако нам при всем желании не оплатить их полностью.— Банк продлит нам кредит.— Думаю, что нет.— Я попытаюсь договориться.— Я уже пробовал.Пьюрити кивнула:— Ко мне прислушаются.Стэн натянуто улыбнулся.— Ты имеешь в виду, что Роджер Норрис прислушается к тебе, потому что положил на тебя глаз?Пьюрити невольно поморщилась.— Да.— Хочешь уговорить его попросить отца предоставить нам небольшую отсрочку, не так ли?Взгляд светлых глаз Пьюрити был прикован к Стэну.— Если понадобится.— А что, если он захочет жениться на тебе?— Жениться на мне? — Пьюрити даже вздрогнула от этой мысли.— Вполне возможно.— Я вообще не собираюсь выходить замуж, — заметила она, — потому что не имею ничего общего с жеманными, вечно взмахивающими ресницами и виляющими бедрами городскими девицами, у которых на уме нет ничего более важного, чем последний модный журнал или недавно прибывший в город кавалер! И уж тем более я не позволю какому-нибудь типу надеть мне на палец кольцо и потом думать, будто он вправе мной распоряжаться. Да ведь это то же самое, что вдеть мне кольцо в нос!— Каждая женщина должна рано или поздно выйти замуж.— Почему?— Потому что… потому что иначе ее жизнь не будет полной.— Кто это тебе сказал?— В этом не было нужды.— Но ты почему-то не женился.— Я же не женщина!Пьюрити состроила гримасу.— Ты сам сказал, что я ни в чем не уступлю любому мужчине в Техасе.— Но из этого не следует, что…— Это значит, что мне вовсе не обязательно выходить замуж.— Пьюрити… дорогая моя… — Стэн взял девушку за руку, его взгляд был спокойным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31