– Я полагаю, ты из тех людей, которые всегда найдут силы для тех занятий, которые в будущем могут принести им пользу. Я восхищаюсь упорством, с которым ты идешь к поставленной цели.
– Должен признаться, – резко произнес Санта-Анна, – что совершенно не понимаю, о чем идет речь, Девон! И позвольте спросить, что заставило вас так настойчиво искать встречи со мной сегодня утром?
Растянув губы в легкой улыбке, Девон медленно проговорил:
– После моего возвращения из Салтильо, Антонио, нам с вами необходимо завершить кое-какие дела. Мне показалось, что лучше будет обсудить их с вами во время утренней прогулки, когда вы находитесь в расслабленном состоянии, нежели во дворце, где на вас давит груз иных забот. Но я, кажется, помешал вам – приношу свои искренние извинения.
– Ваши извинения приняты, Девон, – ответил Санта-Анна с суровым выражением лица и добавил с явной угрозой в голосе: – Но больше я не потерплю подобного вмешательства в мою частную жизнь. Надеюсь, я ясно выразился.
С трудом сдерживая ярость, охватившую его в тот момент, когда он выехал на поляну, Девон боролся с желанием вырвать Моргану из рук Санта-Анны и от души заехать кулаком в челюсть надменному латиноамериканцу. Усилием воли заставив себя успокоиться, молодой человек отвернулся и одним быстрым движением вскочил в седло. Оглянувшись и окинув собравшихся холодным взглядом, он напряженно проговорил:
– Да, все предельно ясно. В ближайшие дни я надеюсь получить от вас приглашение во дворец, чтобы обсудить наши дела во всех подробностях. Насколько я помню, Антонио, вы сами это предложили.
– Да, да, именно так. До свидания, Девон.
Переведя взгляд на Моргану, которая продолжала стоять в объятиях Санта-Анны, он всмотрелся в ее бледное лицо. Обжигающее желание причинить ей боль, заставить заплатить за мучительное разочарование, которое он испытал, увидев ее в объятиях президента, придало сарказма его и без того язвительному голосу:
– До свидания, Антонио. До свидания, Моргана. Восхищаюсь твоей выносливостью, Моргана, и желаю успеха во всех начинаниях, хотя, судя по тому, что мне сегодня удалось увидеть, ты в моем благословении не нуждаешься…
Побелев как полотно, Моргана буквально приросла к месту, не в силах вымолвить ни слова от унижения.
Вместо нее ответил Санта-Анна, и его голос прозвучал властно и решительно:
– Нет, Девон, Моргана не нуждается в вашем благословении. Ей вообще ничего от вас не нужно.
Девона мутило от страшного зловония, наполнявшего темные коридоры, но он упорно шел следом за медлительным маленьким охранником в потрепанной форме. С тех пор как Девон оказался в Мехико, он не раз проезжал мимо полицейского участка, зная, что за каменными стенами томится Стивен Остин, но действительность превзошла его худшие опасения. Стоило ему войти в здание, как он чуть не задохнулся от ужасного запаха. По мере того как он спускался по лестнице, зловоние становилось все сильнее, но когда он достиг этажа, где содержался Стивен Остин, смесь ароматов человеческих экскрементов, грязи, плесени, немытых тел и затхлости вызвала у него приступ тошноты. С каждой ступенькой повышалась и влажность воздуха, так что, когда Девон преодолел последний пролет, промозглая сырость проникла сквозь одежду и добралась до самых костей. Молодой человек замерз, несмотря на дневную жару.
Резко остановившись по команде сопровождавшего его солдата, он с нетерпением ждал, пока охранник в башне ознакомится с его пропуском. При виде недоуменного выражения, появившегося на морщинистом лице охранника, когда он увидел внизу страницы подпись Антонио Лопеса де Санта-Анны, Девон презрительно фыркнул. Да уж, не часто этому солдату приходилось видеть подпись «Великого Человека», президента Мексики, на пропуске в одну из камер. И сейчас бы не увидел, подумал Девон, если бы не исключительные обстоятельства.
С трудом сдерживая обуревавший его гнев, молодой человек в который раз вызвал в памяти картину, представшую перед глазами вчера утром, когда он выехал на уединенную лесную поляну. Моргана, которая принадлежала ему всего несколько часов назад, покорно прижималась к гибкому мускулистому телу Санта-Анны, обвивая руками его шею… При воспоминании об этом острая боль пронзила его сердце, такая же сильная, как и накануне. С тех пор он пребывал в отчаянии. Осознав, что сам довел себя до такого состояния, Девон почувствовал отвращение. Мучимый страстным желанием, он нарисовал в своем воображении Моргану, которой никогда не существовало на свете: он наделил девушку искренностью и добротой, абсолютно чуждыми ее истинной природе. О да, Моргана хотела его: в этом он не сомневался. Реакция ее прекрасного тела была столь мгновенной, столь искренней… такое невозможно изобразить. Однако ее невинность оказалась чисто физической: в мыслях Девон уже давно сломал печать ее женственности. И теперь его жгло осознание того, что, лишившись девственности, Моргана почувствует себя свободной и отдастся человеку, чье покровительство сулило ей высокое положение в обществе.
Воспоминание о том, как по-хозяйски Санта-Анна обнимал Моргану за талию, причинило Девону новые страдания, и он зажмурился, чтобы прогнать мучительное видение. Но видение осталось и в следующую секунду сменилось другим, еще более жестоким… Моргана отступает в объятия Санта-Анны, прижимается к нему, ища поддержки, широко раскрыв глаза, не говоря ни слова… слегка приоткрыв губы, распухшие от страстных поцелуев президента Мексики, ее богатого и знаменитого покровителя… ее любовника…
– Сеньор Говард.
Резко вернувшись к действительности. Девон перевел взгляд на сопровождавшего его солдата.
– Сеньор Говард, не хотите ли пройти в камеру полковника Остина?
Коротко кивнув, Девон двинулся следом за солдатом по плохо освещенному коридору, по обеим сторонам которого располагались ржавые железные двери. Рядом с одной из них солдат остановился. Вставив в замочную скважину большой ключ, он жестом пригласил Девона пройти внутрь.
– Проходите, сеньор. Я вернусь за вами, когда истечет время визита. Если захотите уйти пораньше, позовите меня.
Протянув молодому человеку фонарь, он равнодушно проследил за тем, как тот вошел внутрь камеры. Услышав за собой скрежет закрываемой двери и неприятный лязг ключа в замке, Девон высоко поднял фонарь и заметил в темноте высокую человеческую фигуру.
– Девон… Девон Говард, это ты?
Потрясенный увиденным, Девон не знал, что сказать… он никак не мог поверить, что это тот самым человек, к которому он пришел.
Остин никогда не отличался плотным телосложением, но сейчас от него остался один скелет. В тусклом свете фонаря Девон увидел бледное немытое лицо, заросшее почти двухмесячной бородой, которая свисала грязными свалявшимися клочками, по внешнему виду не отличаясь от спускавшихся на плечи нестриженых волос. На нем, по всей видимости, была та же одежда, что и в момент ареста: покрытое пятнами платье свободно болталось на похудевшем узнике, молча свидетельствуя о степени его физического истощения. Позади него в темноте Девон разглядел покрытую соломой койку; единственный табурет и отвратительного вида ведро в дальнем конце тесной камеры довершали скудную обстановку. Тонкая полоска серебристого света пробивалась сквозь узкую щель под самым потолком, которая являлась здесь единственным источником света и воздуха помимо маленького зарешеченного окошка на двери.
– Стив… Боже мой, неужели это ты?
– Да, Девон, это я. – Словно в подтверждение этих слов сквозь густые заросли бороды блеснула знакомая улыбка, и Девон крепко сжал протянутую ему руку, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего. – Три месяца без мытья и практически без еды не могут не сказаться на внешности человека! И еще, Девон, на твоем месте я не стал бы подходить слишком близко. У меня такое ощущение, что на мне поселилось сразу несколько блошиных семей, и они вполне могут перебраться к тебе в поисках лучшей жизни.
Девон был до глубины души потрясен переменами, происшедшими с человеком, которым он восхищался всю свою жизнь. Молодой человек недоуменно покачал головой. Бросив взгляд на стену, он заметил, как по ней метнулись маленькие темные тени. Одновременно послышался легкий шум когтистых лапок, подтвердивший, что Стив Остин живет в камере не один. Содрогнувшись при мысли о том, в каких условиях вынужден существовать его друг, Девон чуть не задохнулся от гнева.
– Как ты можешь шутить такими вещами, Стив? Черт, если бы наши ребята увидели тебя в таком состоянии, они вмиг позабыли бы о дурацком союзе с Санта-Анной, похватали ружья и расстреляли его у ближайшей стенки!
– Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу, Девон! Бог свидетель, я мечтаю вырваться отсюда, но я не так долго просидел в тюрьме, чтобы окончательно лишиться рассудка. – Внезапно напрягшись, Стивен яростно замотал головой: – Санта-Анна не имеет никакого отношения к моему аресту. Во всем виноват Фариас. Санта-Анна не знал…
– Фариас! Гомес Фариас отбыл в ссылку почти два месяца назад! Антонио Санта-Анна взял власть в свои руки, а ты до сих пор здесь! Так что не говори мне, что этот паршивый ублюдок ни в чем не виноват!
– Нет, Девон, ты ошибаешься. Антонио – мой друг. Мы встречались с ним в ноябре прошлого года. Я объяснил ему положение дел в англо-американской колонии в Техасе, и он отнесся к нам с пониманием.
– Раз он такой понимающий, почему ты по-прежнему сидишь в тюрьме?
– Я получил от него записку, Девон. Его посланник сказал мне, что место для проведения слушания по моему делу пока не выбрано. Похоже, гражданский и военный суды никак не могут договориться, кому рассматривать мое дело.
– А ты в это время гниешь в вонючей тюрьме! Черт побери, Стив! Похоже, ты повредился рассудком. Неужели не понимаешь, что тебя держат здесь без всякой причины, что ты просто пешка в чьей-то политической игре? Ты заложник, Стив!
– Нет, Девон, это неправда. Посланник Санта-Анны сказал, что президент лично занимается моим делом и в скором времени все решится. Послушай, я, конечно, не успел привыкнуть к здешним условиям жизни и по-прежнему скучаю по дому… такому, каким я его помню, во всяком случае. Но здесь на кон поставлено очень многое.
– Что может быть важнее твоей жизни, Стив? Ты разве не понимаешь, что если пробудешь в тюрьме еще некоторое время, то останешься инвалидом на всю жизнь?
– Ты не смотри на мою грязную бороду, Девон. Может, я и похудел немного, но по-прежнему здоров как бык и больше, чем когда-либо, хочу высказаться. И я по-прежнему уверен, что единственный возможный путь развития для Техаса – это союз с Мексикой. Черт возьми, Девон, мы подписали соглашение… мы дали друг другу клятву! Должен признаться, когда я впервые приехал в Мехико, я тоже поначалу испытывал нетерпение. Целых три месяца я напрасно ждал ответа, а когда наконец получил возможность побеседовать с Фариасом, заявил, что, если они ничего не предпримут, техасцы сами возьмутся задело. Затем я написал письмо гражданскому правительству в Сан-Антонио-де-Бехар, в котором сообщил, что страна парализована гражданской войной и что им следует связаться со всеми общественными организациями в Техасе с предложением создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если власть не даст согласия…
– Так, значит, Санта-Анна сказал правду…
– Да, но после этого я встречался с Санта-Анной… в ноябре, как раз по вопросу отделения Техаса от Коауилы. Он сказал, что Техас не готов к отделению, но был глубоко озабочен проблемами колонистов и пообещал вынести на обсуждение центрального правительства вопрос о предоставлении техасцам американского происхождения равных прав в гражданских и уголовных делах. Он также пообещал отменить 11-й пункт закона от 6 апреля 1830 года. И он сделал это, Девон. Несмотря на то что новый закон пока не вступил в силу, англоамериканцам скоро можно будет свободно селиться в Техасе! Антонио сдержал слово, Девон.
– А знаешь, Стив, ты романтик. Ты всегда был чертовски доверчивым. Антонио Санта-Анна в жизни не делал ничего такого, что не сулило бы ему личной выгоды. Это не человек, а лицемерная змея…
– Если ты придерживаешься такого мнения, то какого черта совет отправил тебя для переговоров с ним?
– Да потому что я знаком с этим человеком, черт бы его побрал! Я прекрасно понимаю его сущность, но мои соотечественники знают, что я буду беседовать с ним с улыбкой на лице, чего бы мне это ни стоило!
Последовала короткая пауза, а потом бородатое оборванное пугало по имени Стивен Остин вдруг громко расхохоталось. Его смех неожиданно перешел во всхлипывания, не на шутку испугавшие Девона. Стив сделал шаг назад, рухнул на табурет и вытер выступившие на глазах слезы. Видимо, он усмотрел в своем тяжелом положении что-то смешное. Девон покачал головой:
– Я не сказал ничего смешного, Стив. Мне кажется, ты болен.
– Да, Девон, в твоих словах нет ничего смешного, – полковник снизу вверх посмотрел на друга, сохраняя на лице улыбку, – но я неожиданно ощутил всю иронию сложившейся ситуации. Ты только представь себе: главный миротворец сидит в тюрьме, а главный подстрекатель требует правосудия с улыбкой на лице и гневом в глазах! Знаешь, Девон, если бы ты не сказал, что пойдешь на все ради моего освобождения, то сейчас я мог бы усомниться в том, что когда-либо выйду отсюда!
Пристально вглядываясь в осунувшееся лицо Стивена, Девон покачал головой:
– Знаешь, Стив, ты меня удивляешь. После трех месяцев в этой дыре я перестал бы доверять кому бы то ни было, а ты продолжаешь наивно полагать, что Санта-Анна вытащит тебя отсюда, потому что я заставлю его сделать это.
– Сеньор Говард, вам пора уходить, – раздался за дверью голос солдата.
Услышав скрежет ключа в замке, мужчины разом замолчали. Стремительно поднявшись на ноги, Стив с улыбкой пожал Девону руку и мягко проговорил:
– Да, Девон, ты прав. Мама всегда говорила, что я удивительный ребенок. – При виде ответной улыбки Девона полковник заулыбался еще шире и продолжил: – Поступай, как считаешь нужным, но не ссорься с Санта-Анной. Не знаю, может быть, он действительно только притворяется нашим другом, потому что ему это выгодно, а может, он искренен… в любом случае он наша единственная надежда… моя единственная надежда. – Стив устало вздохнул. – Я так и вижу перед глазами картину, как ты разговариваешь с Санта-Анной. Не забывай улыбаться, друг мой, не забывай улыбаться…
Девон крепко пожал руку полковнику:
– Не волнуйся, Стив. Я сохраню с этим ублюдком хорошие отношения и вытащу тебя отсюда. Во всяком случае, добьюсь, чтобы тебя перевели в такое место, где можно не зажимать нос от вони.
– Надеюсь, Девон.
Бросив последний взгляд на измученное лицо Остина, Девон развернулся и вышел из камеры. Как только дверь за ним закрылась, он обернулся и с мрачным видом проследил за тем, как солдат тщательно закрыл замок. Черт бы побрал Санта-Анну, этого подлого мексиканского пса! Девон понимал, что, если не проявит настойчивости, президент будет вести себя так же, как последние два месяца: бесконечно долго изучать дело Остина во всех деталях и держать надоедливого техасца на расстоянии, пока арест Стивена не перестанет представлять собой никакой политической выгоды. К сожалению, сейчас на руках у Антонио были все карты… за исключением одной – Морганы.
Поднимаясь по лестнице вслед за конвоиром, Девон обдумывал дальнейший план действий. Да, Моргана… если он еще не разучился понимать женщин, то, проведя с ней ночь, он подчинил ее своей власти, во всяком случае, физически. Пусть в мыслях она по-прежнему стремится занять место в сердце президента, тело в любой момент предаст ее. И Девон собирался воспользоваться этой слабостью. Несмотря на всю свою власть, Санта-Анна никогда не добьется расположения Морганы. Да, самолюбие Санта-Анны обернется против него же… и Стивен Остин будет свободен.
– Ты поймешь, что я права, Моргана. Ты слишком долго просидела в четырех стенах. Если бы я знала, что праздник так отразится на твоем самочувствии, я бы его отменила или хотя бы перенесла на более поздний срок.
Сидя напротив племянницы в большой карете генерала Эскобара, донья Изабелла озабоченно разглядывала ее хмурое личико. Экипаж трясся по неровным мексиканским дорогам. Почувствовав, что ее слова привлекли внимание Мануэля и Эгги, которая буквально вперилась в бледное лицо Морганы, Изабелла пожалела о сказанном. Ей не хотелось портить загородную поездку, которая, как она надеялась, поднимет настроение девушки, пребывавшей в подавленном состоянии с тех самых пор, как вернулась с прогулки наутро после праздника Тела Христова. Она была бесконечно благодарна Антонио за то, что он встретил Моргану в лесу и помог ей добраться до дома, когда девушке неожиданно стало плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Должен признаться, – резко произнес Санта-Анна, – что совершенно не понимаю, о чем идет речь, Девон! И позвольте спросить, что заставило вас так настойчиво искать встречи со мной сегодня утром?
Растянув губы в легкой улыбке, Девон медленно проговорил:
– После моего возвращения из Салтильо, Антонио, нам с вами необходимо завершить кое-какие дела. Мне показалось, что лучше будет обсудить их с вами во время утренней прогулки, когда вы находитесь в расслабленном состоянии, нежели во дворце, где на вас давит груз иных забот. Но я, кажется, помешал вам – приношу свои искренние извинения.
– Ваши извинения приняты, Девон, – ответил Санта-Анна с суровым выражением лица и добавил с явной угрозой в голосе: – Но больше я не потерплю подобного вмешательства в мою частную жизнь. Надеюсь, я ясно выразился.
С трудом сдерживая ярость, охватившую его в тот момент, когда он выехал на поляну, Девон боролся с желанием вырвать Моргану из рук Санта-Анны и от души заехать кулаком в челюсть надменному латиноамериканцу. Усилием воли заставив себя успокоиться, молодой человек отвернулся и одним быстрым движением вскочил в седло. Оглянувшись и окинув собравшихся холодным взглядом, он напряженно проговорил:
– Да, все предельно ясно. В ближайшие дни я надеюсь получить от вас приглашение во дворец, чтобы обсудить наши дела во всех подробностях. Насколько я помню, Антонио, вы сами это предложили.
– Да, да, именно так. До свидания, Девон.
Переведя взгляд на Моргану, которая продолжала стоять в объятиях Санта-Анны, он всмотрелся в ее бледное лицо. Обжигающее желание причинить ей боль, заставить заплатить за мучительное разочарование, которое он испытал, увидев ее в объятиях президента, придало сарказма его и без того язвительному голосу:
– До свидания, Антонио. До свидания, Моргана. Восхищаюсь твоей выносливостью, Моргана, и желаю успеха во всех начинаниях, хотя, судя по тому, что мне сегодня удалось увидеть, ты в моем благословении не нуждаешься…
Побелев как полотно, Моргана буквально приросла к месту, не в силах вымолвить ни слова от унижения.
Вместо нее ответил Санта-Анна, и его голос прозвучал властно и решительно:
– Нет, Девон, Моргана не нуждается в вашем благословении. Ей вообще ничего от вас не нужно.
Девона мутило от страшного зловония, наполнявшего темные коридоры, но он упорно шел следом за медлительным маленьким охранником в потрепанной форме. С тех пор как Девон оказался в Мехико, он не раз проезжал мимо полицейского участка, зная, что за каменными стенами томится Стивен Остин, но действительность превзошла его худшие опасения. Стоило ему войти в здание, как он чуть не задохнулся от ужасного запаха. По мере того как он спускался по лестнице, зловоние становилось все сильнее, но когда он достиг этажа, где содержался Стивен Остин, смесь ароматов человеческих экскрементов, грязи, плесени, немытых тел и затхлости вызвала у него приступ тошноты. С каждой ступенькой повышалась и влажность воздуха, так что, когда Девон преодолел последний пролет, промозглая сырость проникла сквозь одежду и добралась до самых костей. Молодой человек замерз, несмотря на дневную жару.
Резко остановившись по команде сопровождавшего его солдата, он с нетерпением ждал, пока охранник в башне ознакомится с его пропуском. При виде недоуменного выражения, появившегося на морщинистом лице охранника, когда он увидел внизу страницы подпись Антонио Лопеса де Санта-Анны, Девон презрительно фыркнул. Да уж, не часто этому солдату приходилось видеть подпись «Великого Человека», президента Мексики, на пропуске в одну из камер. И сейчас бы не увидел, подумал Девон, если бы не исключительные обстоятельства.
С трудом сдерживая обуревавший его гнев, молодой человек в который раз вызвал в памяти картину, представшую перед глазами вчера утром, когда он выехал на уединенную лесную поляну. Моргана, которая принадлежала ему всего несколько часов назад, покорно прижималась к гибкому мускулистому телу Санта-Анны, обвивая руками его шею… При воспоминании об этом острая боль пронзила его сердце, такая же сильная, как и накануне. С тех пор он пребывал в отчаянии. Осознав, что сам довел себя до такого состояния, Девон почувствовал отвращение. Мучимый страстным желанием, он нарисовал в своем воображении Моргану, которой никогда не существовало на свете: он наделил девушку искренностью и добротой, абсолютно чуждыми ее истинной природе. О да, Моргана хотела его: в этом он не сомневался. Реакция ее прекрасного тела была столь мгновенной, столь искренней… такое невозможно изобразить. Однако ее невинность оказалась чисто физической: в мыслях Девон уже давно сломал печать ее женственности. И теперь его жгло осознание того, что, лишившись девственности, Моргана почувствует себя свободной и отдастся человеку, чье покровительство сулило ей высокое положение в обществе.
Воспоминание о том, как по-хозяйски Санта-Анна обнимал Моргану за талию, причинило Девону новые страдания, и он зажмурился, чтобы прогнать мучительное видение. Но видение осталось и в следующую секунду сменилось другим, еще более жестоким… Моргана отступает в объятия Санта-Анны, прижимается к нему, ища поддержки, широко раскрыв глаза, не говоря ни слова… слегка приоткрыв губы, распухшие от страстных поцелуев президента Мексики, ее богатого и знаменитого покровителя… ее любовника…
– Сеньор Говард.
Резко вернувшись к действительности. Девон перевел взгляд на сопровождавшего его солдата.
– Сеньор Говард, не хотите ли пройти в камеру полковника Остина?
Коротко кивнув, Девон двинулся следом за солдатом по плохо освещенному коридору, по обеим сторонам которого располагались ржавые железные двери. Рядом с одной из них солдат остановился. Вставив в замочную скважину большой ключ, он жестом пригласил Девона пройти внутрь.
– Проходите, сеньор. Я вернусь за вами, когда истечет время визита. Если захотите уйти пораньше, позовите меня.
Протянув молодому человеку фонарь, он равнодушно проследил за тем, как тот вошел внутрь камеры. Услышав за собой скрежет закрываемой двери и неприятный лязг ключа в замке, Девон высоко поднял фонарь и заметил в темноте высокую человеческую фигуру.
– Девон… Девон Говард, это ты?
Потрясенный увиденным, Девон не знал, что сказать… он никак не мог поверить, что это тот самым человек, к которому он пришел.
Остин никогда не отличался плотным телосложением, но сейчас от него остался один скелет. В тусклом свете фонаря Девон увидел бледное немытое лицо, заросшее почти двухмесячной бородой, которая свисала грязными свалявшимися клочками, по внешнему виду не отличаясь от спускавшихся на плечи нестриженых волос. На нем, по всей видимости, была та же одежда, что и в момент ареста: покрытое пятнами платье свободно болталось на похудевшем узнике, молча свидетельствуя о степени его физического истощения. Позади него в темноте Девон разглядел покрытую соломой койку; единственный табурет и отвратительного вида ведро в дальнем конце тесной камеры довершали скудную обстановку. Тонкая полоска серебристого света пробивалась сквозь узкую щель под самым потолком, которая являлась здесь единственным источником света и воздуха помимо маленького зарешеченного окошка на двери.
– Стив… Боже мой, неужели это ты?
– Да, Девон, это я. – Словно в подтверждение этих слов сквозь густые заросли бороды блеснула знакомая улыбка, и Девон крепко сжал протянутую ему руку, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего. – Три месяца без мытья и практически без еды не могут не сказаться на внешности человека! И еще, Девон, на твоем месте я не стал бы подходить слишком близко. У меня такое ощущение, что на мне поселилось сразу несколько блошиных семей, и они вполне могут перебраться к тебе в поисках лучшей жизни.
Девон был до глубины души потрясен переменами, происшедшими с человеком, которым он восхищался всю свою жизнь. Молодой человек недоуменно покачал головой. Бросив взгляд на стену, он заметил, как по ней метнулись маленькие темные тени. Одновременно послышался легкий шум когтистых лапок, подтвердивший, что Стив Остин живет в камере не один. Содрогнувшись при мысли о том, в каких условиях вынужден существовать его друг, Девон чуть не задохнулся от гнева.
– Как ты можешь шутить такими вещами, Стив? Черт, если бы наши ребята увидели тебя в таком состоянии, они вмиг позабыли бы о дурацком союзе с Санта-Анной, похватали ружья и расстреляли его у ближайшей стенки!
– Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу, Девон! Бог свидетель, я мечтаю вырваться отсюда, но я не так долго просидел в тюрьме, чтобы окончательно лишиться рассудка. – Внезапно напрягшись, Стивен яростно замотал головой: – Санта-Анна не имеет никакого отношения к моему аресту. Во всем виноват Фариас. Санта-Анна не знал…
– Фариас! Гомес Фариас отбыл в ссылку почти два месяца назад! Антонио Санта-Анна взял власть в свои руки, а ты до сих пор здесь! Так что не говори мне, что этот паршивый ублюдок ни в чем не виноват!
– Нет, Девон, ты ошибаешься. Антонио – мой друг. Мы встречались с ним в ноябре прошлого года. Я объяснил ему положение дел в англо-американской колонии в Техасе, и он отнесся к нам с пониманием.
– Раз он такой понимающий, почему ты по-прежнему сидишь в тюрьме?
– Я получил от него записку, Девон. Его посланник сказал мне, что место для проведения слушания по моему делу пока не выбрано. Похоже, гражданский и военный суды никак не могут договориться, кому рассматривать мое дело.
– А ты в это время гниешь в вонючей тюрьме! Черт побери, Стив! Похоже, ты повредился рассудком. Неужели не понимаешь, что тебя держат здесь без всякой причины, что ты просто пешка в чьей-то политической игре? Ты заложник, Стив!
– Нет, Девон, это неправда. Посланник Санта-Анны сказал, что президент лично занимается моим делом и в скором времени все решится. Послушай, я, конечно, не успел привыкнуть к здешним условиям жизни и по-прежнему скучаю по дому… такому, каким я его помню, во всяком случае. Но здесь на кон поставлено очень многое.
– Что может быть важнее твоей жизни, Стив? Ты разве не понимаешь, что если пробудешь в тюрьме еще некоторое время, то останешься инвалидом на всю жизнь?
– Ты не смотри на мою грязную бороду, Девон. Может, я и похудел немного, но по-прежнему здоров как бык и больше, чем когда-либо, хочу высказаться. И я по-прежнему уверен, что единственный возможный путь развития для Техаса – это союз с Мексикой. Черт возьми, Девон, мы подписали соглашение… мы дали друг другу клятву! Должен признаться, когда я впервые приехал в Мехико, я тоже поначалу испытывал нетерпение. Целых три месяца я напрасно ждал ответа, а когда наконец получил возможность побеседовать с Фариасом, заявил, что, если они ничего не предпримут, техасцы сами возьмутся задело. Затем я написал письмо гражданскому правительству в Сан-Антонио-де-Бехар, в котором сообщил, что страна парализована гражданской войной и что им следует связаться со всеми общественными организациями в Техасе с предложением создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если власть не даст согласия…
– Так, значит, Санта-Анна сказал правду…
– Да, но после этого я встречался с Санта-Анной… в ноябре, как раз по вопросу отделения Техаса от Коауилы. Он сказал, что Техас не готов к отделению, но был глубоко озабочен проблемами колонистов и пообещал вынести на обсуждение центрального правительства вопрос о предоставлении техасцам американского происхождения равных прав в гражданских и уголовных делах. Он также пообещал отменить 11-й пункт закона от 6 апреля 1830 года. И он сделал это, Девон. Несмотря на то что новый закон пока не вступил в силу, англоамериканцам скоро можно будет свободно селиться в Техасе! Антонио сдержал слово, Девон.
– А знаешь, Стив, ты романтик. Ты всегда был чертовски доверчивым. Антонио Санта-Анна в жизни не делал ничего такого, что не сулило бы ему личной выгоды. Это не человек, а лицемерная змея…
– Если ты придерживаешься такого мнения, то какого черта совет отправил тебя для переговоров с ним?
– Да потому что я знаком с этим человеком, черт бы его побрал! Я прекрасно понимаю его сущность, но мои соотечественники знают, что я буду беседовать с ним с улыбкой на лице, чего бы мне это ни стоило!
Последовала короткая пауза, а потом бородатое оборванное пугало по имени Стивен Остин вдруг громко расхохоталось. Его смех неожиданно перешел во всхлипывания, не на шутку испугавшие Девона. Стив сделал шаг назад, рухнул на табурет и вытер выступившие на глазах слезы. Видимо, он усмотрел в своем тяжелом положении что-то смешное. Девон покачал головой:
– Я не сказал ничего смешного, Стив. Мне кажется, ты болен.
– Да, Девон, в твоих словах нет ничего смешного, – полковник снизу вверх посмотрел на друга, сохраняя на лице улыбку, – но я неожиданно ощутил всю иронию сложившейся ситуации. Ты только представь себе: главный миротворец сидит в тюрьме, а главный подстрекатель требует правосудия с улыбкой на лице и гневом в глазах! Знаешь, Девон, если бы ты не сказал, что пойдешь на все ради моего освобождения, то сейчас я мог бы усомниться в том, что когда-либо выйду отсюда!
Пристально вглядываясь в осунувшееся лицо Стивена, Девон покачал головой:
– Знаешь, Стив, ты меня удивляешь. После трех месяцев в этой дыре я перестал бы доверять кому бы то ни было, а ты продолжаешь наивно полагать, что Санта-Анна вытащит тебя отсюда, потому что я заставлю его сделать это.
– Сеньор Говард, вам пора уходить, – раздался за дверью голос солдата.
Услышав скрежет ключа в замке, мужчины разом замолчали. Стремительно поднявшись на ноги, Стив с улыбкой пожал Девону руку и мягко проговорил:
– Да, Девон, ты прав. Мама всегда говорила, что я удивительный ребенок. – При виде ответной улыбки Девона полковник заулыбался еще шире и продолжил: – Поступай, как считаешь нужным, но не ссорься с Санта-Анной. Не знаю, может быть, он действительно только притворяется нашим другом, потому что ему это выгодно, а может, он искренен… в любом случае он наша единственная надежда… моя единственная надежда. – Стив устало вздохнул. – Я так и вижу перед глазами картину, как ты разговариваешь с Санта-Анной. Не забывай улыбаться, друг мой, не забывай улыбаться…
Девон крепко пожал руку полковнику:
– Не волнуйся, Стив. Я сохраню с этим ублюдком хорошие отношения и вытащу тебя отсюда. Во всяком случае, добьюсь, чтобы тебя перевели в такое место, где можно не зажимать нос от вони.
– Надеюсь, Девон.
Бросив последний взгляд на измученное лицо Остина, Девон развернулся и вышел из камеры. Как только дверь за ним закрылась, он обернулся и с мрачным видом проследил за тем, как солдат тщательно закрыл замок. Черт бы побрал Санта-Анну, этого подлого мексиканского пса! Девон понимал, что, если не проявит настойчивости, президент будет вести себя так же, как последние два месяца: бесконечно долго изучать дело Остина во всех деталях и держать надоедливого техасца на расстоянии, пока арест Стивена не перестанет представлять собой никакой политической выгоды. К сожалению, сейчас на руках у Антонио были все карты… за исключением одной – Морганы.
Поднимаясь по лестнице вслед за конвоиром, Девон обдумывал дальнейший план действий. Да, Моргана… если он еще не разучился понимать женщин, то, проведя с ней ночь, он подчинил ее своей власти, во всяком случае, физически. Пусть в мыслях она по-прежнему стремится занять место в сердце президента, тело в любой момент предаст ее. И Девон собирался воспользоваться этой слабостью. Несмотря на всю свою власть, Санта-Анна никогда не добьется расположения Морганы. Да, самолюбие Санта-Анны обернется против него же… и Стивен Остин будет свободен.
– Ты поймешь, что я права, Моргана. Ты слишком долго просидела в четырех стенах. Если бы я знала, что праздник так отразится на твоем самочувствии, я бы его отменила или хотя бы перенесла на более поздний срок.
Сидя напротив племянницы в большой карете генерала Эскобара, донья Изабелла озабоченно разглядывала ее хмурое личико. Экипаж трясся по неровным мексиканским дорогам. Почувствовав, что ее слова привлекли внимание Мануэля и Эгги, которая буквально вперилась в бледное лицо Морганы, Изабелла пожалела о сказанном. Ей не хотелось портить загородную поездку, которая, как она надеялась, поднимет настроение девушки, пребывавшей в подавленном состоянии с тех самых пор, как вернулась с прогулки наутро после праздника Тела Христова. Она была бесконечно благодарна Антонио за то, что он встретил Моргану в лесу и помог ей добраться до дома, когда девушке неожиданно стало плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52